Десантура

-Господь всем Судья… И нам и родителям нашим… И детям… Всем-всем… Только его Суд строг, но справедлив… Да будет так…
Я не знаю, мама, что ты делала в тот день и где была. Не мне тебя судить… Ты дала мне Жизнь, а это - главное.
И за то - низкий тебе Поклон…
Доктор Рощин стоял у Кануна в Храме, где заказывал Сорокоуст по матери и ставил ей свечи за упокой. Молился… 40 дней минуло с того дня, как преставилась она…
Свечи на Кануне тихо потрескивали, стекая вниз на его золочёную основу прозрачными, восковыми слезами.
Вадим Владимирович молчал, как будто, видя перед собой образ самого дорогого и близкого ему человека. Он вспоминал всё, что связывало их… Радости, печали, обиды, прощения, встречи, прощания… Что-то забывалось, что-то, наоборот, крепко-накрепко запечатлелось в клетках нейроглии. И сейчас в его памяти вдруг всплыл эпизод, о котором он с годами вспоминал с грустной улыбкой…
-Вадик, я ухожу в поликлинику… Уже 9 часов утра… Сначала в детскую, продлить больничный по уходу за тобой, потом в свою - взрослую. И ещё мне в несколько магазинов надо забежать - продукты домой закупить и кое-что из хозяйственных мелочей. Ты уже не маленький - сможешь побыть дома без меня. Если проголодаешься - обед на столе. Остыл, правда… Ну, да ладно… Котлету можно с хлебом и холодную с’есть. А газовую плиту, во избежание пожара, не смей зажигать. И, вообще, всегда помни - спички детям не игрушка. В общем, я пошла… Будь умницей, веди себя хорошо, не грусти. Книжки почитай, у тебя их вон сколько на полке стоит. Ну, всё, иди ко мне, поцелую тебя на дорожку…
Пятилетний ребёнок, молча, подошёл к матери и, по-собачьи, ткнулся лицом в её ладони. Несмотря на свой юный возраст, он понимал, что мать уходит надолго, и ему придётся коротать время без неё, как минимум, до обеда. Отец - на работе, потом у него, вдобавок, ещё и учёба в вечернем институте. Придёт домой, вообще, очень поздно. Но к этому он уже привык… Последние два года все вечера ребёнок проводил с мамой. Она его отводила в детский сад, она же его после работы оттуда и забирала. Сейчас он болел, а садик был на карантине в связи с ветрянкой. Что оставалось? Только общение с мамой и чтение детских книг. Телевизор? Новенький «КВН» с огромной линзой, значительно увеличивающей маленький экран, родители включали по вечерам. И то лишь, когда укладывали Вадима спать в детской комнате.
Грустно, конечно, будет без мамы… Но ничего, он справится… Ведь сказала же она сейчас, что он не маленький? Не маленький - значит, большой… Почти взрослый…
Во входной двери дважды повернулся ключ… Мама ушла… Ребёнок вздохнул и пошёл в свою комнату читать книги. В свои 5 лет он уже мог хорошо читать…
Два часа дня… Как и предполагалось, мама к обеду не пришла. Вадим отложил в сторону книгу Русских народных сказок и направился на кухню, где накрытая крышкой от кастрюли, в глубокой тарелке его поджидала холодная котлета. Не так вкусно, конечно, как горячая, только-только приготовленная. Но, на худой конец, с’есть её как бутерброд на куске белого хлеба было тоже неплохо.
Пообедав, он поплёлся обратно в свою комнату, чтобы за чтением книжек скоротать время и дождаться мать. Зачитавшись, не заметил, как уснул и проспал ещё два часа. Очнувшись, поглядел на будильник на столе - 16.30.
Мамы по-прежнему не было дома. Он не на шутку встревожился. Ещё никогда мать не оставляла его так надолго. Был повод занервничать… А до прихода с учёбы из вечернего института отца тем более оставалась уйма времени. Вадим запсиховал…
Зимой рано темнеет… Темноты он тогда очень боялся… Казалось, что из каждого тёмного угла к нему подкрадывается нечто страшное и чудовищное, представляющее угрозу его детской жизни. Потому, оставшись один, запертый в квартире снаружи на ключ, он зажег свет в обеих комнатах и на кухне, как только стемнело. Стало немного спокойнее… Но с каждым часом, проведённым в одиночестве, тревога только росла.
-Почему мамы нет дома? Она же не могла его бросить? Что случилось?
К семи часам вечера Вадим испытывал жуткий, панический страх… Он даже перестал испытывать голод и жажду. Все чувства и желания притупились на фоне стресса. Теперь ему хотелось одного - быть с родителями…
Часы на столе показывали 21.30. А родители ещё не пришли. Значит, произошло что-то из ряда вон выходящее. Потому, что в это время, как правило, возвращался с учёбы в институте отец. Хотя бы пришёл он… Но и его, по-прежнему, не было дома также, как и матери. И Вадим принял решение - идти к людям…
Но как? Дверь в квартиру закрыта снаружи. Изнутри её никак не открыть… Оставались два окна и балкон, выходящие в палисадник с видом на строительную площадку, где по проекту только начинали возводить здание школы.
Квартира была на втором этаже… С учётом высоты комнат и толщины бетонных плит-перекрытий оставалось примерно 4-5 метров до земли. Тем более зима в январе была в самом разгаре - снега намело много.
Вадим тепло оделся… Надел шубу, валенки, шарф, шапку - всё, как его одевали родители каждый день, отводя в детский сад. Не забыл даже варежки и галоши. Влез на табурет, с него - на подоконник и открыл окно на кухне. Была - не была… Прыжок… и вот он уже по пояс в сугробе. Оставалось лишь, подминая под себя и утрамбовывая всем телом снег, двигаться к ближайшей тропинке. Метров 200… В итоге, он проделал этот маршрут.
Через 20 минут, обойдя хрущёвку-пятиэтажку со стороны двора и входя в знакомый подъезд, Вадим услышал голос отца, разговаривающего с соседкой по этажу…
-Ничего не понимаю… Квартира закрыта на ключ… Дома нет никого… Во всех комнатах горит свет, окно на кухне открыто настежь. Под окнами - следы… Будто тащили по снегу кого-то или что-то… Ни жены, ни сына…
Вадим поднялся на этаж, ожидая, что его будут сейчас ругать и наказывать за потерянную в снегу галошу. Но нет… Отец подхватил его на руки, прижал к себе, поцеловал…
-Вадик… Сынок, как же ты меня напугал… Что случилось? Ты выпрыгнул из окна? Зачем? Глупый ты, глупый… Ведь покалечиться мог, разбиться…
-Нет, папа… Я всё рассчитал… Под окном большой сугроб… Я знал, что не разобьюсь…
-А если бы там кусок арматуры лежал? Стройка же рядом, могли бросить под окна. Вон, везде бросают строители…
-Ну, не бросили же… Чего ты боишься? И, вообще, пап, пошли домой…
-Конечно, пойдём… А где мама, сын? Ты один был дома? А она до сих пор не пришла? Вот, значит, почему ты выпрыгнул из окна? Испугался… Ах, ты мой экстремал… Десантура…

PS.
Прошло 20 минут… Напоив горячим чаем с бабушкиным малиновым вареньем, отец уложил сына спать. А ещё спустя полчаса домой вернулась мама. Вадим никогда более не слышал, чтобы отец так кричал на неё, с волнением рассказывая, что произошло. После пережитого стресса ребёнок вскоре уснул, так и не узнав причины долгого маминого отсутствия в течение дня, заставившего его сегодня совершить свой первый в жизни серьёзный поступок - едва ли не роковой прыжок. Но прозвище «Десантура» в кругу членов семьи он с тех пор заслужил…