Вход в черное последнее затмение

ВХОД В ЧЕРНОЕ
ПОСЛЕДНЕЕ ЗАТМЕНИЕ
Пролог
Так случилось, что теперь я вынужден опустить львиную долю информации о себе самом. Потому, что так будет вернее, так будет правильнее. Мне не зачем загромождать всем этим этакое бесценное пространство, под названием – “ Моя собственная жизнь”. Ибо пишу я данный рассказ, будучи обезумевшим. Обезумевшим от того, что увидел и к каким выводам из всего этого пришел. А ведь мог бы не прийти в конечном результате ник чему, а точнее к полному нулю. Я смог убежать из плена, из этой длинной избы, я слышал за собой злобные выкрики безобразной хозяйки.  Позже я узнал, что она является, к тому же, еще и вахтершей, у которой в служении имелись два изверга в хирургических халатах и мой бывший пациент, который теперь…
Ох, не знаю! – Я не знаю! – Я хочу сгинуть.

ЧАСТЬ I
ТЕОРИЯ ВШИТЫХ МИРОВ
Этажи, этажи, этажи
Блещут огни…
Отрывок из песни
 I
Ноги до сих пор помнят ту вязкую темно-зеленую жижу, в которой они утопали.
Держите этого долбанного очкарика! – Он, урод, хотел украсть у меня сына! – Кричала сумасшедшая жирная тварь. Хирурги, как я их условно назвал, маячили около трухлявой веранды, не смея ступить в это грязевое месиво, но издали угрожая мне своими огромными шприцами с желтым раствором внутри.
Вот оно, мое спасение! – Попытался прокричать я, но от страха не мог кричать и, кажется, обмочился. Но я уверовал в свое спасение. Однако у этой уродливой бабы появился еще один, очень веский аргумент против меня. Она выпустила то, во что превратился мой бывший пациент. А дальше все, как в уродливом сновидении: жирные отростки, огромная трясущаяся в бешенстве голова, один красный глаз и раскрытая волчья пасть. Мои утомленные ноги и помутненное  сознание… они несли меня по этой омерзительной жиже. Я тонул, но чудесным образом продвигался.
 II
Я уже не мог понять ни сколько времени прошло, хотя со временем здесь творится что-то непонятное, ни как я очутился у обочины ровной и хорошо заасфальтированной дороги, где к своему ужасу, был настигнут старой оранжевой Газелью, где сидел этот слабоумный водитель. Но, к моему немалому удивлению, он предложил бежать из этого “места-вонючки”, как он данную местность назвал.
И мы помчались, не сбавляя скоростей, и ехали мы так около тридцати минут, пока не оказались в некоем подобии городской улицы с обычными такими панельными девятиэтажными однотипными домами, окружавшими довольно большую детскую площадку.
Небо показывало серый утренний фон. Запах был мне приятен и знаком – это запах после дождя – свежий и чистый. Вот только одно жирное “Но”! – Ни одной проезжающей машины, ни одного пешехода. Никто не шел на работу, и не было даже праздно шатающихся людей.
Где мы находимся, извольте поинтересоваться? – Вперил я свои уже обезумевшие глаза на водителя – Вы что, надо мной эксперименты проводите? – Наверное, вы это делаете намерено, дабы отомстить нашему ученому сообществу? – Ох, я понял! – Вы мстите нам из-за проекта “ Галетозис”! – вот в чем причина! – Вы мстите нам за безвинно убиенное сознание пациентов!
Так вот, что я вам скажу! – Я отомщен! – И отомщен сполна!
Но уже было бессмысленно в бешенстве брызгать слюной и кому-то, что-то доказывать, так как Газелью оказалось ржавое корыто без колес, а мой водитель стал крошиться в гипсовую пыль, так как являл собой манекен из придорожного магазина женской и мужской одежды.
 III
Странностей было много. Однако самой большой странностью было то, что мои глаза видели именно эту городскую улицу с данными домами и площадкой для детей. И именно над этой местностью небо было серым, тогда как вокруг царила чистейшая тьма. Вернее, даже, не тьма! – Создавалось такое впечатление, что весь остальной фон покрасили густой черной акриловой краской.
Обладая кое-какими научными познаниями, я мог предположить, что здесь имеет место так называемая теория “ Вшитого мира” – это, когда один слой, накладывается на другой. Это, возможно, как мои бывшие пациенты могут закладывать одну мысль, но неожиданно и не складно расположить на эту самую мысль другой сюжетный поворот. Практически тоже самое творилось с местным пространством. Кто-то явно баловался с коллажами. Жутким было и то, что у всех домов (площадку окружали шесть домов), как по шаблону горели все окна. Но кто творец сего безумия?
Точно могу предположить, что не я и не мои коллеги. И уж точно не последователи доктора Власова. Одним из их последователей являюсь и я, в том числе.
Но надо было двигаться, если от этого зависит моя судьба и итог моего пребывания здесь (где-то я уже слышал или видел эту фразу и теперь мне кажется, что я просто-напросто кого-то цитирую).
Сказать, что я нахожусь в состоянии покоя – это означало бы, что я лгу, наглым образом лгу себе и моим слушателям. Ибо нахожусь я в состоянии душевного, психического и физического напряжения. И вместе эти три фактора собираются в один большой стрессовый клубок. Я так же позаботился о том, чтобы осмотреть себя с ног, до головы, прежде чем выдвигаться.
На мне было надето то- же самое, что и накануне моего отъезда в Ояш. То есть это выходная белая рубашка, серые джинсы и главный атрибут всех очкариков – очки с толстыми стеклами и в роговой коричневой оправе. В данный момент, конечно, очки мои сильно перекосило по причине того, что одна из дужек оказалась сломанной. Рубашка оказалась полу заправленной, и я не преминул тотчас же ее заправить, а джинсы бережно отряхнул. Ботинки бежевого цвета были на удивление чистыми, хотя должны были быть облеплены жидкой грязью. Но, похоже, этому искусственному миру было плевать на все условности мира реального.

 IV

Как я понимаю, все еще пытаясь вынуть из своей головы здравый смысл, в своем мире и своем времени меня считают без вести пропавшим, как и многих других, как и профессора Власова, исчезнувшего бесследно после неудачной терапии, повлекшей смерть пациента. В данный момент я занимался тем, что пытался ориентироваться на неизвестно кем созданной местности. И единственным здравым решением было идти в сторону жилого массива, состоящего из шести девятиэтажных панельных домов, окружавших пустынную детскую площадку.
Было не по себе от того безысходного факта, что день здесь вовсе не собирался рассеивать утреннюю серость. Этот фон перед моими глазами был абсолютно статичным, однако непонятно откуда взявшийся ветерок выдавал свое фантомное присутствие. То есть, он не возвещал о своем присутствии шелестом деревьев, а только лишь дул исключительно мне в лицо.
Я неспешно, прогулочными шагами, приближался к домам и детской площадке, надеясь войти хотя бы в один из подъездов полностью не спящих домов. Все окна казали светом, и ни одно из них так и не потухло, и не моргнуло. Мой любопытный взор все не мог заметить ни одной шторы в окнах, и обзору открывались только светло-желтые высокие потолки с круглыми плафонами. Бутафория, черт возьми! – Декорация! – Но я чувствую, что это моя собственная терапия, которую я вынужден был пройти второй раз! – Но, если я успешно завершил проект “Галетозис” и не умер, то не означает ли это, что впереди, уже в финале, меня может дожидаться реальная смерть?
 V
Детскую площадку я обошел кругом, не пытаясь зайти на ее территорию, поросшую кустарниками. В центре стоял необычный бетонный корабль с металлическими лестницами и перекладинами внутри корпуса и воткнутым по всей длине и вылезающим ручкой через носовую часть гигантским зонтиком, небрежно окрашенным в два цвета: желтый и красный, которые чередовались по всем сторонам восьмиугольника. Ручка зонта была фигурной и изображала причудливое морское существо, напоминающее моллюска с раковиной, из которой высунулась продолговатая голова с закрученным спиралью носом. Ручка была исполнена в граните белого цвета. По обе стороны от корабля стояли высокие качели на цепях, а вокруг площадки были установлены старые скамейки. Вот и все убранство площадки.
В данный момент мои поиски уже немного сузили масштаб, и я начал обходить дома и пытаться открыть двери в подъезд.
Соглашусь с тем, что в реальной жизни бывает множество странностей, а поскольку, как я понимаю, надо мной ставят какие-то ирреальные эксперименты, с целью проведения некой неведомой мне терапии, да еще в другом, "вшитом” в мое подсознание мире, то это одна большая полномасштабная сфера чьей-то деятельности.
Не знаю, сколько времени я пытался тыкаться в двери подъездов, ибо очередная дверь оказывалась глухой, а в каждом таком доме было по три подъезда, и создавалось впечатление, что двери – это просто вмонтированная в голую стену декорация, а окна домов, просто – на - просто пустые квадратные макеты квартир, освещенных лампами, забранными в круглые плафоны. Ведь, даже свет в них не моргал, ни одна живая душа не мельтешила, а о семейной идиллии и вовсе речи быть не могло. Но что-то должно было случиться, Борис Михайлович! – Говорил я сам себе – Это место хоть и не из самых приятных, но по мне – намного тише и прозаичнее явления  “ Галетозиса”, разрабатываемого всем нашим ученым коллективом и всем нашим ученым сообществом, во главе с доктором  Власовым, на протяжении вот уже десяти лет. Однако никто до нас и после нас не баловался “ вшитием” других пространств в сознание и без того больного пациента. Нет, это что-то другое.
 VI

Эта дверь была предпоследней на моем счету, потому, как резко ушла вглубь, словно нажимная плита, после того, как я с усилием надавил на нее двумя руками, пытаясь открыть. Вы, вероятно, спросите: Дебил! – что ты несешь? – Тебе невдомек что ли, что двери могут быть снабжены домофонами?
 Нет! – Отвечу я вам – Нет там домофонов, и это были не двери, а плиты! – Это были проклятые плиты! – И на одну из них я только что нажал, запустив некий механизм.
Что-то громко захрустело позади меня, затем в нос ударил запах свежего гудрона и сырой земли. Что-то поднималось над землей, издавая механический звук, словно раскладываясь на манер телескопа. Я резко повернулся, дабы меня не застали врасплох.
Площадка! – Детская площадка поднялась над землей на расстоянии около трех метров, и являлась на самом деле платформой с реально выглядящими декорациями. Фигурка корабля теперь возвышалась над моей головой и освещалась светом многочисленных прожекторов, роль которых играли окна! – Окна! – Они начали быстро, я бы сказал – точечно пульсировать, а гранитная фигура, служащая ручкой для гигантского зонта, начала моргать красным свечением из глаз, издавая что-то похожее на пищащие звуки радиопомех, диапазоном  в 110 Децибел. Это было чрезвычайно громко. Я был очкариком, но слух меня никогда не подводил, потому я заткнул уши указательными пальцами и ждал, что же последует за этим.
Но ничего ровным счетом не происходило, пока светили прожектора, и пока не утихал сигнал. Все произошло уже после, когда свет прожекторов из ярко-желтого, переключился на загадочную синеву, а сигнал окончательно прекратился. В синеве медленно поднимающейся платформы я увидел круглую дыру, освещенную белым, мягким светом. Так же я заметил часть стены со светлыми обоями, на которых красовались строгие коричневые линии и ромбики. Там была и мраморная лестница. А в глубине я отчетливо слышал многочисленные шаги. Тот, кто шел впереди, не шел даже, а прихрамывал. А позади него шаги были абсолютно одинаковы, будто некая армия солдатиков шла ровным строем, отчеканивая шаги.
А я ждал, холодел от страха, но ждал.
 VII
Они поднялись на поверхность. Какая-то старуха с тростью, облаченная в серое старомодное платье и шалью поверх головы, А за ней какие-то неведомые мне низкорослые существа в комбинезонах. Все детали скрывались в синеве прожекторов, но я все же отчетливо различал, что лица существ были закрыты чем-то темным. Эти существа издавали какие-то еле слышные жужжащие звуки.
Проглотив язык от непонимания всего здесь происходящего, я продолжал следить за их дальнейшими действиями. Нарушить молчание первой,  решилась пожилая дама.
- Уж не хотите ли вы сказать, уважаемый Борис Михайлович, что испугались какой-то немощной старухи и вот этих вот? – Она кивнула в сторону человечков в комбинезонах – этих вот, механических игрушек? – Эмм?
 - Вы…вы…это, во-первых, хоть…представьтесь! – Попробовал проговорить  - И раз уж все так, во-вторых, ответьте, откуда вы меня знаете?
Последовало то, чего я не ожидал, но был приятно удивлен!
- Ох, простите! – Ответила старуха и вдруг резко выпрямилась, распахнула шаль на голове, явив моему взору стройную и юную особу с вьющимися светлыми волосами.
 - Меня зовут Марта! – Она подошла ко мне и мягко пожала мне руку.
- Ну а, поскольку, я являюсь вашим временным гидом, Борис Михайлович, то, разумеется, ваше имя перестало быть для меня тайной! – Так, что прошу в лифт, на уровень ниже!
- Accompania! – Вдруг скомандовала своим помощникам Марта на языке, которого я не совсем понял. Хотя на слух я мог бы примерно определить, что у этого языка присутствуют латинские, валлийские или даже греческие корни, насколько правдивы мои лингвистические познания. Accompania… Accompania… Это что-то похожее на “сопровождать”, либо “идти рядом”.
После того, как девушка отдала команду своим механическим слугам, словно это были послушные собачки, мы отправились в путь. Далее я не проронил ни слова, пока мы спускались по мраморной винтовой лестнице, а платформа наверху начала опускаться, закрывая нас.
Было светло. Цилиндрическое  помещение хорошо освещалось, и я видел насколько глубоко идет спуск лестничных пролетов. Внизу я мог разглядеть мраморный пол, уходящий под арочный свод.
Пока мы медленно спускались, сопровождаемые комбинезонами, как их называла девушка, я не проронил ни слова. Тишину нарушала лишь Марта, пытаясь меня разговорить.

VIII

- Вот вы, Борис Михайлович, возможно, удивитесь – продолжала Марта – помните же, как я назвала сие сооружение лифтом?
Я, молча, кивнул, не решившись что-то ответить невпопад.
- Ну, так вот – это и есть лифт, только пеший. Такое строение уже использовалось древними греками в незапамятные времена! – Она дружески подхватила меня под руку, продемонстрировав изящные пальчики с красивыми ногтями. Но на них не было и намека на косметический лак – они просто изящно были слеплены самими богами, как мне показалось. Но я, однако, перевел свой бесстыдный взгляд обратно, на лицо девушки, которое было еще прекраснее! – Эти светло-голубые глаза, эти красиво очерченные алые губы…как же я посмел подумать, что она старуха?!
И так она рассказывала, а я любовался, она рассказывала, а я любовался, пока слова, произнесенные Мартой, не отрезвили меня, опьяненного сей юной красотой.
- Вот, Борис Михайлович – вход в зал “Домашних людей” – именно здесь начнется ваше путешествие!
- Но я- то хотел!.......
Не успел я продолжить, как очутился в абсолютно пустом полукруглом зале. Со мной остались двое существ в комбинезоне. Они механические игрушки Марты, так что я здесь один живая душа. Эти самые игрушки и распахнули передо мной двустворчатые двери из красного дерева. Это, будто, вход в дорогостоящий отель. Один из комбинезонов указал рукой на вход, приглашая меня войти. И я вошел. Боялся, но заходил. И двери за мной затворились.

IX

На протяжении семи минут я шел по некоему переходному шлюзу из черной материи. Сверху сия конструкция освещалась люминесцентными лампами старого образца, такие лампы бывают  в госпиталях и поликлиниках. В конце этого пути меня ждала  металлическая дверь с круглым окошком-иллюминатором. Признаюсь, что не без труда открыл ее, при моей тощей комплекции.
Я счел нужным и вовсе распрощаться с треснувшими и поломанными очками, ибо итак уже прозрел, мучимый непонятными и не обоснованными страхами извне.
-Из чего? – Чье это воображение?
-Какого рода или класса подобное исследование? – Это усовершенствованный подвид “Галетозиса?”
-Это скомбинированный терапевтический метод?
-На каких скрытых аспектах медицины основывается этот внутренний псевдо-мир? – Ну, или “вшитый мир”, как я его назвал, ссылаясь на все увиденные и подтвержденные мной факты.
Как бы то ни было, но я открыл дверь и обнаружил довольно большое помещение, напоминающее котельную, без самого котла. Здесь было довольно  душно, а по ржавым  стенам и  потолку расползлись странного вида серые трубы, переплетающиеся друг-с-другом. Из зарешеченных люков, у дальней стены, периодически вылетал шипящий пар сиреневого оттенка.
Все помещение было обставлено странными прямоугольными объектами, напоминающими высокие металлические шкафы.
Слева от меня была металлическая лестница, ведущая к пандусу куда-то на верхний ярус. Поднявшись по лестнице и пандусу наверх, я обнаружил, что после первой  площадки, лестница огибала странного вида высокий конус, обшитый разноцветными тряпками. И вот, ровно посередине того конуса, лестница оканчивалась очередной дверью, окрашенной в зеленую краску, уже порядком облупившуюся. На двери я обнаружил круглый глазок, ручку  в виде совы и жестяную табличку в верхней части, с номером комнаты 128 и надписью: Общество домашних людей.
Каким бы странным и замороченным это место не было, целесообразней было бы, ну и в рамках приличия, постучать в дверь, потому как ни звонка, ни колокольчика тут не имелось.
Я сделал два не совсем уверенных стука. И что вы думаете? – Вы думаете, что я сейчас исполню для вас классику? – Скажу: но ответа не последовало….
-Нет! – На мой визит тот час же и отозвались, будто заранее ожидали гостя.

X

Дверь отворили, но в полутьме конусообразного сооружения я увидел большую металлическую руку, с надетой на нее белой вязаной перчаткой. Именно этим причудливым устройством и была открыта дверь. Хотя я надеялся увидеть немолодого человека с тросточкой – настолько здесь ощущался запах старины и старых вещей. Должно быть тому причиной послужили наружные и внутренние стены конуса, потому как были они обшиты кусочками тряпок разных расцветок. Эти тряпки и распространяли этот характерный запах старых вещей.
Полумрак рассеялся, когда рука ушла под купол конуса. И тогда свет включился, и я вошел внутрь конуса, оказавшись на деревянном круглом полу помещения. Дверь автоматически закрылась. Ничего, правда, сверхъестественного я в этом не увидел. Все это обычные декорации с использованием своего рода механики и автоматики. Все же остальное, (как я поначалу думал) должно быть, домыслено больным сознанием, с целью качественного прохождения данного вида терапии. Мое единоличное нахождение здесь, меня ничуть не пугало и не смущало. Хватило и “Галетозиса”. Это явление куда больше отозвалось в сознании и в душе. А все происходящее здесь я воспринимал, как игру, хоть и вне родного города Новосибирска, а я именно там родился, учился и работал над своими исследованиями.
В это время я случайно вспомнил, что в каждом городе есть байка о том, что все городские улицы стоят на платформах. Старые двери зданий, закрытые на века, с надписью “ Запасный выход” на некоторых из них, представляют собой “тоннели разума”, где вымышленные миры как бы “вшиваются” в пока еще черное пространство. “Вход в черное”? – Нет! –  Должно быть, это мне просто подспудно  пришло в голову. Моим верным определением данного явления было бы следующее: “Теория вшитых миров”.
Думаете, я понимал, что происходит? – Да ничего я не понимал! – Да и не хотел. Просто делал, не подозревая, к чему это приведет. Должно быть, я просто проходил лечение и, в данный момент, нахожусь в клинике, как бы банально все это не звучало.

XI

Я все еще стоял внутри конуса, на деревянной платформе, со старым деревянным табуретом на ее середине. Такие табуреты я помню – они обычно желтого цвета, с красными яблонями в верхнем правом углу. Обычно такие табуреты делались для детей и имели низкую конструкцию. Но, зато, их делали долговечными. Я попытался присесть и мне это беспрепятственно удалось. У меня было  время внимательно осмотреть сооружение.
Как подобает конусу, стены к его вершине сужались, а на потолке была вмонтирована та самая механическая перчатка, работающая, как дворецкий, открывая дверь, но, почему-то ее не закрывая. Дверь закрывалась автоматически, при подаче электроэнергии. То есть, в тот момент, когда зажигался свет. Его свечение было мягким и не слепило глаза. Источником освещения служили небольшие круглые лампы на стенах конуса. Они опоясывали помещение вокруг, но не полностью, образовав промежуток примерно посередине, давая место прямоугольной латунной пластине.
В нее была вмонтирована кнопка вишневого цвета, а под ней объемная надпись “Нажать до щелчка”. Моя рука зависла у кнопки на пару минут, прежде чем я решился нажать. Однако же, после этого я все сделал, как по инструкции  - нажал до ярко выраженного щелчка, будто вставил некий отсутствующий элемент детали, в паз механизма. Как оказалось, конус оказался своеобразным лифтом. От основной конструкции отделилась нижняя  часть стены с лампочками, что являлась движущимся элементом. Наверху осталась лишь механическая перчатка, которая раскачивалась от резкого толчка подвижной платформы. Лифт медленно стал опускаться вниз. Запах старых тряпок все сильнее попадал в ноздри. Ехал я, будто в кладовой, до отказа набитой старыми вещами.

XII

В такой момент я уже терял счет времени. Лифт продолжал опускаться, а лампочки освещали кабину. В пролетах спуска я замечал стенку, состоящую из обычных деревянных досок, но никак ни кирпичную кладку. Спуск продолжался еще минуты три, прежде чем кабинка мягко остановилась, и двери открылись. Но не раздвинулись, а именно распахнулись по обе стороны. Я ступил на ковровую поверхность. Быть может, знаете такие старые советские ковры? – просто не хочу их описывать, потому, как на описание всех орнаментов у меня уйдет львиная половина рассказа, а поведать вам мне необходимо о многом здесь происходившем и имевшем место быть.
Огромный цветастый ковер занимал довольно обширное место. А оказался я в большом зале без окон. Стены зала были забраны золотисто-желтыми занавесями, а в левом дальнем углу была черная металлическая лестница, ведущая на небольшой прямоугольный уступчик, покрытый светлым паркетом. Выглядело это старомодно, но вполне уютно. Уступчик вел в какой-то дверной проем без двери. Вход был занавешен шторкой из легких разноцветных деревянных подвесок и пластиковых бусинок, у дизайнеров домашнего интерьера подобные шторки называются, если я правильно думаю, кисеей. Правда никакой смысловой нагрузки, учитывая, где я нахожусь, я во всем происходящем так и не узрел. Так что пришлось подниматься по лестнице, которая периодически поскрипывала, потому что имела довольно легкую конструкцию и, казалось, вот-вот прогнется под тяжестью моей поступи. Но, как бы там ни было, я добрался до уступа и нырнул под занавеску, тем самым попав в довольно уютную комнату, где почти весь интерьер состоял из тканных цветастых ковров. Некоторые из них были еще украшены несуразными помпонами из разноцветных шерстяных ниток. Везде ковры, куда бы я ни посмотрел: на полу, на стенах и потолке. Правда вся остальная часть меблировки была вполне себе заурядной. Различные комоды с интерьерными украшениями. В центре комнаты – кругленький аккуратный стол с вязаной скатертью – по краям зеленой, а в центре – оранжевой и два стула со спинками, в виде улыбающихся сине-белых мордочек котов, которыми были обшиты эти самые спинки. Над столом сияла люстра в виде тюльпана, она распространяла мягкий желтоватый свет.
Более того, на столике стоял чайный сервиз, а из носика круглого фарфорового чайничка выходил пар. Подойдя к столу, я вдохнул аромат из чайника. По запаху это был весьма ароматный чай с мятой и лимоном. Тогда я наполнил большую пиалу содержимым чайничка и отхлебнул немного. Это действительно был чай с листьями мяты и дольками лимона – ничего сверхъестественного.  Все, как у бабушки – образно выражаясь.
Не преминув сесть и расслабиться, я начал наслаждаться ароматным чаем, поминутно разглядывая комнату. Странным в обстановке было только одно – единственное большое арочное окно в центре комнаты. За ним я не увидел уличного пейзажа, а только лишь плотно заткнутую все теми же тряпками оконную раму.
- Что же здесь происходит?
- Почему Я, в очередной раз?
Я был уверен в том, что все – я прошел испытания и завершил цикл.
А оказалось, что это начало чего-то грандиозного. Чего-то, чего не в силах постичь мое, вроде бы уже подготовленное сознание.

XIII
Я выпил чай из пиалы, но в чайничке оставалось еще, но напиваться я не стал, ведь зеленый чай способствует мочегонному эффекту. А искать здесь уборную, как бы она ни выглядела, не сильно то и хотелось. Здесь же, на столе, стояла стеклянная ваза, а в ней несколько мятных пряников и баранки.
- Благодарствую, добрые хозяева! – Отблагодарил я за столь радушный прием несуществующих жильцов.
Забыл сказать, что на противоположной стороне от меня, в арочной нише, где висели вязаные рыбки величиной с ладошку, стояла тумба для вещей, а на ней проигрыватель грампластинок. Им я тоже не преминул воспользоваться. Благо, что какая-то пластинка,  с красной наклейкой в центре и маркировкой звукозаписывающей студии “Мелодия”, лежала на своем привычном месте, и мне оставалось только открыть верхнюю крышку из оргстекла и поставить иглу на пластинку. Раздался характерный хруст работающей пластинки. Первой я услышал композицию Аллы Борисовны Пугачевой:
Мой голубь сизокрылый
В мое окно не бьется
Мой голубь сизокрылый
Он будто бы смеется…
Ну и все в таком же ключе, до самого конца. Но я, однако, дослушал и вспомнил дни минувшие, если можно так выразиться. Все это продолжалось до тех пор, пока не сменилась следующая звуковая дорожка. А там….
Бум – Бум – Бу-рурр – Бумм!
Бум – Бум – Бу – рурр – Бумм!
Закааатывай сюда,
Ба – Ба – Ба – Ба!!!
Воспитанный чайник!
Ученая саранча!
Бум – Бубурррум – Бом – Бом!!!
Не довел дела до конца!!!
Получи саечку за испуг!!!
Тук – тук – тук!!!
Профессор, открывааай!!!
Чаю наливай!!!
Или вали туда!!!
Откуда не вылазил никогда!!!
А мы кааа…тимся!!!
А мы кааатимся!!!
Шерстяные клубки!
Длинные завитки!
Профессора запутать!
Все мысли его перепутать!
И вместе их свести,
Чтобы забыл все ты!!!

И вот такая треклятая бесовщина сопровождалась еще какими-то толчками, сотрясающими комнату.
Внезапно с центрального окна сорвало штору, состоящую,  из кусочков такни, и в комнату вкатились гигантские шерстяные клубки, которые выкатились к центру зала и остановились там. А я пристально наблюдал за тем, что за этим последует дальше.
Ровно через минуту, вслед за гигантскими клубками выскочила одна  (а, может быть, одна единственная в этом “вшитом мире”) из домашних людей. Она представляла собой гротескное подобие девочки-переростка, с длиннющими тряпичными руками розового цвета, которыми она беспорядочно размахивала. По виду – это обычная тряпичная кукла, только ростом никак ни меньше двух метров и ста сантиметров. На этом чудовище было совершенно невообразимое длинное платье белого цвета, в синий горошек. Венчала все это безобразие треугольная голова, к лицу которого были небрежно пришиты огромные пластиковые глаза с длинными ресницами, а вместо носа – красная капсула от шоколадного яйца с сюрпризом. Башка (больше ее никак не назовешь) имела огромные синие банты. Но самым безобразным на этой тряпичной морде – это были ее зубы! – огромные, небрежно нарезанные кем-то пластиковые кусочки белого цвета, которые просто прикрепили или приклеили. Выглядело это весьма жутко и выворачивало наизнанку от страха. Эта страшила продолжала совершать вокруг меня беспорядочные пассы руками до тех пор, пока несуразная песня, посвященная, стало быть, мне, полностью не прекратилась, а грампластинка вдруг подскочила и разлетелась на виниловые осколки. Тотчас же кукла-переросток повалилась на ковер, облокотившись на одно из мягких плюшевых кресел, оставшись валяться в таком положении.

XIV
Осторожно откатив от себя гигантские клубки, прикрывающие мне дорогу, я с ужасом заметил, что тот вход, с которого я сюда зашел,  исчез, а вместо него только глухая стена, с ковром на ней. Выход был один – через чернеющее нутро арочного окна.
-Выход был не на улицу, вы же понимаете? – Вы же понимаете, что никто и ничто мне не даст здесь вдохнуть свежим воздухом, пока сеанс терапии не пройден?
Иначе говоря, переступив через окно, я попал в душнейший и провонявший затхлостью тоннель, не побоюсь этого слова. Он состоял из фрагментов мягкой мебели – в основном это были сидячие и лежачие части диванов и кресел, и все это образовывало трубообразный тоннель “вшитого мира”.
Но идти пришлось, задыхаться от духоты и затхлого запаха, но идти.
Меня явно кто-то швыряет туда-сюда. Кто-то, кто проверяет, кто вовсе не хочет оставлять меня в покое и, наверняка, мстит мне неведением всего, что здесь твориться.
-Борис Михайлович, вы чувствуете, что натворили? – Задал я сам себе вопрос, скорее, чтобы успокоиться – вам же это все и расхлебывать, уважаемый!
Я засунул руки в карманы брюк и, как можно быстрее, зашагал по мягкому тоннелю, иногда падая, по причине неустойчивости пружинящей поверхности. Таким вот образом, я достиг окончания тоннеля и спустился  по деревянной лестнице на пол, застеленный темно-красным оргалитом.
Здесь я обнаружил, что меня уже ждали. Словно в свете софитов, в центре зала стоял человек в темно-синем плаще и широкополой шляпе, освещенный центральной лампой огромных размеров, забранной в хромированный плафон.
- Приветствую, Борис Михайлович! – Обратился ко мне неизвестный – а ведь вы начинаете ровно с того места, где все заканчивается!
- Здесь, и именно здесь, дражайший  друг, мы обычно и подводим черту!
- То есть, кто это – “Мы”? – Недоумевал я.
- Мы – это Вы и Ваше сознание, Борис Михайлович!
- А вы кто, уважаемый? – Обратился я к незнакомцу.
- Проводник, напарник, советчик, помощник! – В общем, как не назови – я в вашем временном распоряжении!
- С вашим острым умом и не слабой проницательностью, нам с вами легко будет достичь искомой цели!
Он снял шляпу, продемонстрировав густые длинные волосы, и учтиво мне поклонился. В ответ поклонился и я, сердечно приложив руку к груди.
- Ну, раз уж вы мой проводник, что ли? – начал я – Соблаговолите мне разъяснить, что это за место такое и куда следует держать дальнейший путь?
Признаюсь, я специально поддался этим правилам игры, фальшиво разыгрывая из себя мистера-серьезность.

XV
- Пойдемте же! – Позвал меня взмахом руки Проводник – я объясню вам все по дороге.
- Поскольку это конечный пункт, Борис Михайлович, то мне надлежит измыслить для вас пространства более противоречивые, чем те, что вы имели честь наблюдать.
- То есть – поддержал я диалог – вы хотите сказать, что за этими стенами Ничто?
- Абсолютно верно! – Оживился Проводник, достав откуда-то из-под плаща элегантную лакированную трость черного цвета, с набалдашником в виде “Ока”.
- И именно это самое “Ничто” нам с вами придется дополнять и приращать
- 99 % приращений зависит от ваших мыслей и переживаний, ведь человек довольно сложный механизм, довольно обширное и его восприятие!
- И, только представьте, Борис Михайлович, чего вы сможете нагородить?
- Однако ваша цель состоит не только в чудесах! – Он поднял указательный палец вверх, обозначая жест чего-то важного.
- Ваша главная цель – осторожность и расчетливость! – Ведь таковы правила проведения терапии, верно? – Живой и здоровый пациент – это всегда здравомыслящий пациент!
Проводник пожал мне руку и велел подойти к дальней стенке, где имелись две железные двери-решетки. Он пояснил, что я должен выбрать один путь из двух. Между тем я заметил, что на противоположной стороне зала имелись такие же двери-решетки. Проводник сказал, что это только его путь.
Я старался долго не думать, а только лишь указал на левую дверь.
- Замечательно, Борис Михайлович! – Ответил Проводник – что бы вы там не лицезрели, всегда вспоминайте меня, как своего незримого помощника!
На этом моменте, загадочный Проводник внезапно исчез, будто моя собственная иллюзия. Хотя, может быть, что это все было только лишь в моей голове.
Дверь легко подалась, когда я ее открывал. А очутился я в некоем подобии большого гаража, где стояли две грузовые машины марки “HONDA” образца 1998 года. Всюду висели шины, диски, запасные приводные ремни двигателя и прочие автомобильные запчасти. Не особо силен в этом, да и машиной в своем мире не владею.
Так что же вынудило меня сесть за руль грузовой машины?
А причина состояла в том, что у соседней грузовой машины, соответствующей марки, внезапно загорелись фары, а из кабины на меня смотрело полное злобы мужское лицо с рыжими усами, но кожа его была мертвенно- бледной, а глаза – всего лишь белки, без самих глазных яблок и зрачков. Да и вся эта туша, помещавшаяся в кабине, больше напоминала оживший труп утопленника.
Не знаю, как оно крутило руль, потому как я не увидел рук, его держащих. На самом деле тело было разделено напополам – была лишь верхняя ее часть, до пояса. То есть, на деле – в кабину поместили труп и придали ему зловещее выражение лица, а низ весь был утыкан проводами и крепился на шарнирных механизмах. По факту, машина управлялась автономно и без использования водителя.
Я резко влез в кабину своей грузовой машины, уже наплевав на свой нулевой навык вождения. Благо, что гаражные ворота были открыты и выходили на вечернее шоссе. Руки сами нащупали ключ зажигания, а ноги судорожно нашли газ и сцепление. И я поехал. Но, к счастью (а, может и на беду) поехал я не сам. Моя машина управлялась автономно, унося меня подальше, от преследования. Вновь началась игра? – Но чья?
В зеркале заднего вида я отчетливо видел зловещего преследователя. Моя машина ехала не ровно, а зигзагами. Такие же движения повторяла и преследующая меня грузовая “HONDA”. В кабине ее нарочно включался свет, дабы я видел жуткую гримасу мертвеца. Я не мог уже находиться в салоне, и когда машина достигла указанного пункта, проезжая мимо городских улиц, она начала сбавлять скорость.
Завернув за близстоящее строение, “HONDA” остановилась, и я смог покинуть кабину, стремглав бросившись вдоль кирпичного строения, бежать. Я спрятался в каком-то закутке, освещенном фонарным столбом.
XVI
Нервное дрожание мое могло, наверное, привлечь любого недоброжелателя. Но я имел, в качестве врага – полностью автоматизированную грузовую машину, с мертвецом на ее борту, который, по-видимому, еще продолжал разлагаться.
Я судорожно вдыхал холодный воздух, будучи закрытый двумя кирпичными стенами, образующими узкую и тесную нишу. Я отчетливо слышал звук работающего двигателя и, даже, признаюсь, слышал, как включилось радио в салоне:
- Итак, добрый вечер, уважаемый слушатель радио “Маяк”! – Прослушайте прогноз погоды на завтра…помехи…ф-ш-ш-ш-ш-р-р-р-крхммм…удет облачно, с прояснениями. Температура воздуха…ле…ле…ил…шииш…штроттт…приятных вам выходных, вместе с радио “Маяк”. Радио заглохло – это чертово радио наконец-то заглохло!
Грузовая машина начала отъезжать. Наконец звук двигателя затих. Но я не уверен, что оно уехало. Вполне возможно, что “Это” все еще стережет меня и ждет момента, когда я выйду, чтобы раскатать меня по асфальту.
Несколько минут гнетущую тишину ничего не нарушало. Я чувствовал запах свежего воздуха, но не слышал вечерних трелей насекомых и любой другой живности. Хотя, зная, в каком месте я нахожусь – отсутствие природных звуков не удивляет.

XVII

Так не должно было продолжаться долго. Зато я успел помочиться (извиняюсь, дорогие читатели, за мое крайнее неприличие) тут же, в закутке. Все же выпитый мною ранее чаек дал о себе знать. Вдруг слышу голос – мужской, зовущий меня.
- Эй, профессор, можете выходить!
- Эй, как там тебя? – На выход! – Это все не по- настоящему!
- Считай, что я тебя сюда привел!
 - Без моей помощи ты бы не справился, старина!
- Да и, вряд ли, нашел бы сюда дорогу!
- Хэх! – Если бы даже предпринял попытки ее найти!
- Выходи! – хватит очковать!
И я боязливо вышел и увидел, что в мою сторону был направлен карманный фонарик, а обладателем его был на вид пятидесятилетний, но вполне коренастый, крепкий и высокий мужчина с густыми рыжими усами.
На голове у него красовался темно-синий, рабочий берет, а одет он был в рабочую спецовку, соответственно, такого же темно-синего цвета. На кармане спецовки, в области груди была нашивка, в форме желтой молнии.
- Михаил Сергеевич! – Представился мужчина, протянув мне грубую, познавшую тяжелый труд, руку.
- Борис Михайлович! – Неуверенно назвал свое имя и я, все еще не решаясь поздороваться с мужчиной за руку.
- Ох, Михалыч! – Ты, видно, старый онанист?– Либо руку пообоссал?
- За кого ты меня держишь, ежели руку пожать не можешь?
- прошу прощения, Михаил! – Я просто в ступоре нахожусь от недавних событий! – Проговорил я и протянул ему, наконец, руку.
- Ну, слушай, Михалыч! – Продолжил мужчина в рабочей спецовке – сейчас я здесь приберусь, а потом нам с тобой кое-чего поделать надобно!
- Так что жди здесь! – Понял? – Никуда не уходи!
- если облегчиться  нужда есть – вот тебе тот самый закуток, из-за коего ты вылез.
Хотя, может быть, ты там уже наделал делов!
Он отмахнулся от меня и подошел к той самой машине, которая, до этого момента, преследовала меня.
Подойдя к кабине, Михаил снял отвратительное тело с места. И это был вовсе не мертвец, а кукла, которую, видимо, часто использовали в комнатах страха.
 - А я это убожество Бобром назвал! – Хохотнул Михаил
-А  теперь он сослужил свою службу и, сейчас, окажется в-о-о-о-о-н в той придорожной канаве!
Мужчина указал на место, возле бетонного бордюра. Там и впрямь была дыра в асфальте. Туда-то Михаил и сбросил этот ужасного вида манекен.

XVIII
Старым кирпичным строением, в закутке которого я прятался от преследования, оказалась мастерская и, по совместительству, жилой комнатой для Михаила. В нее- то он меня и пригласил. Здесь были две отдельные секции. Собственно, секция, в которую мы вошли с Мишей, представляла собой жилое помещение с двумя койками; бетонным полом, с настеленным на него половиком; с полкой для вешалок, где висела роба и спортивная одежда, в левом углу и с небольшим прямоугольным столом и электроплитой с одной конфоркой, по правую сторону помещения.
- Это моя лежанка! – Пояснил мне Михаил – здесь я и проживаю – надеюсь, что временно!
- Засосали меня сюда эти потусторонние черти! – Первым делом злодействовать заставили!
 - А оставили в покое после того, как я им изобретать стал некие диковинные механизмы.
- В рот я их имел! – Он ударил по столу кулаком.
 - Михаил, извиняюсь, “Эти” – кто они?
На что тот ответил, снимая, берет с головы и вешая его на свободные рожки:
- Да пес его знает! – В тот момент, когда я уже считался  без вести пропавшим, мной управляло что-то или кто-то. Однако, чисто физически, я их не видел! – он развел руками.
- Ну да ладно! – Продолжил Миша, махнув рукой – у нас здесь, с тобой, Борька, назревает кое-что похлеще!
Но, для начала, перекусим?
Опосля этого я введу тебя в курс дела.

XIX

Мы выпили Карачинской  и съели по бублику с маком. Уж не знаю, что за параллельная реальность, но кушать хочется всегда!
 - Хорош жрать! – Ударил Михаил по поверхности стола ладонью и указал на еще одну секцию, закрытую полупрозрачными синими шторами из пластика.
- Это моя мастерская! – И вся “Срань господня!”  - Как любил поговаривать господин Володарский, в эпоху “VHS”, хранится там, включая и надувную лодку, на которой мне тебя нужно отправить на Белозерный   островок. Отправляемся завтра утром.
- Однако! – Он выдержал паузу – утро, день, вечер и ночь здесь не наступят никогда! – здесь их создают!
- Да, мужик, именно “со-зда-ют”!
- нам нужно отбыть именно утром – это заложено в пунктах твоих действий.
- Каждому здесь дается своя игровая площадка!
- Но не каждый, еби его налево! – Не каждый корректно выполняет ему предписанное действие. В итоге они здесь застревают навечно.
- А у тебя, Борька, есть шанс! – считай, что это эксперимент.
- Я в этом не сомневался, Михаил! – Ответил я.
- Ну, раз уж ты усвоил конкретику – вали за мной в мастерскую.

XX
Вся мастерская была усеяна неизвестными ящиками с многочисленными кнопками, рычагами и электронными табло. На некоторых из ящиков, в центре, имелись небольшие экраны, диагональю всего в 10 Дюймов. Я смог увидеть один из советских игровых автоматов, целью которого была охота на красного деревянного лося, передвигающегося по горизонтальной оси. В него необходимо было попасть из пластикового ружья. Все это декорировалось деревянным задником в виде елового леса. Игровой автомат был закрыт стеклянной прямоугольной крышкой. Разок нам удалось сыграть в это чудо инженерной мысли.
Однако, помимо данной забавы, присутствовало в мастерской и кое-что шокирующее. Связано оно было с недавно напугавшим меня жутким манекеном. Михаил объяснил мне, что механизмами устрашения здесь занимается именно он, дабы подгонять вновь прибывших, к их же собственной цели.
Так что же я увидел? – Я увидел механическое страшилище на двух механических ногах-ходулях, крепившихся к кабине. К ней, на проводах, крепился все тот же уродливый резиновый манекен, изображающий вздувшийся посиневший труп какого-то плешивого бородатого старика.
- Он работает – уточнил Михаил – только одна из фар разбита! – Нужно световой элемент поменять, а у меня их не так уж много!
С этими словами он достал из одного ящика, стоящего в куче других таких же ящиков, треугольный пульт ДУ серого цвета и нажал зеленую кнопку.
И тогда ходули с металлическим скрежетом поднялись. Одна из работавших фар загорелась, а аниматронная кукла судорожно начала дергать посиневшими руками за оба рычага в кабине.
Вся эта туша крепилась к вращающейся платформе, в кабине, что обеспечивало ей поворот на 180 Градусов. Михаил задействовал движение только верхнего корпуса, а, затем, переключился и на движение ходулями.
Механизм повернулся в мою сторону и зашагал, снова зашагал, и снова. Пока не застыл в пугающей близости от меня. Всего полметра отделяло меня и это уродливое чудо аниматроники.
- Впечатляет, да? – веселился Михаил
- Неплохие у вас тут игрушки! – начал аплодировать я, весь дрожа внутри, от страха перед “Зловещей долиной” (это, своего рода, мера боязни того или иного неодушевленного предмета или объекта, схожего по всем параметрам на человека или напоминающего его чертами, приближенными к оригиналу).
- Пока это единственный рабочий экземпляр здесь, у меня в мастерской! – не считая, конечно, утилизированного мной “мертвого водителя”. Им я напугал персонально тебя.
- считай, что это твоя фобия! – Объяснил Михаил, устало опускаясь на табурет, и широко зевая.
- Ладно! – Вновь обратился он ко мне – можно сказать, что условно мы с тобой подзаебались, дружище!
Так что вот та койка - твоя, а вот эта – моя! – Располагайся!
А как рассветет, мы с тобой потащим лодку через рощу. Здесь недалеко есть речка. По ней мы поплывем к Белозерному острову. Там я тебя высажу.
 - Все, мужик, вырубайся!
Это было невероятным, но мы оба заснули очень быстро, ни кем и ни чем не побеспокоенные, до самого “условного” утра.

XXI

Наступило ли утро или нет – понять я не мог, а только лишь проснулся по привычке и обратил внимание на еще одну особенность, ранее скрытую от меня. В нишах, у дальней стенки жилой секции, где кончался ряд люминесцентных ламп (хозяин не отключил их на ночь, по причине того, что строение не имело окон, а по нужде приходилось ходить либо в кирпичный закуток снаружи, либо в ближайшие кусты, но с фонариком в руках) стояли те самые комбинезоны, которых я видел в начале своего странного пути. Вот только, на сей раз, они предстали передо мной в частично разобранном виде. То есть, капюшоны карликов были спущены, а молния расстегнута до груди, открывая нутро. Внутри комбинезонов находились серые полупрозрачные болванки, с примитивными механическими внутренностями. Их головы представляли собой полусферические коробы из металла. Их верхняя часть была открыта, и внутри таких коробов я увидел прорезиненную ось, в которую была вставлена бобина с перфолентой, записывающей информацию извне, как это было с первыми ЭВМ.
В это время продрал глаза и сам хозяин, до этого жутко храпевший сквозь густые рыжие усы. Спал он прямо в рабочей спецовке и ботинках.
- Заметил, да, Бориска? – Проговорил он, потягиваясь, зевая и протирая глаза большими пальцами.
 - Эти тоже мои разработки – так сказать, “партийный заказ”.
- Таких мне необходимо было сделать сотню, на разных этапах и уровнях.
- Десяток из них арендовала некая госпожа, по имени Марта. Не знаю, кто это, но она точно пришла с “ того света”.
- Их поведение примитивно: принеси, подай, открой или закрой
- Короче, одной жопы половина! – На большее эти подсобники, условно их так назовем, не способны.
 - Вот, только, подавляющая  половина, таких подсобников лежит где-то на уровнях, кем-то разъебанные! – Пардоньте за матюки!
На этих словах, Михаил замолк и достал пачку “Максима”, повертел сигарету в пальцах, а, затем, неспешно закурил.
- Извольте, Борис Михайлович? – Он протянул мне сигарету.
Я заверил Михаила, что бросил месяц назад. Однако не преминул поинтересоваться:
- Неужели сигареты “Максим” еще выпускают?
- Эх, ты, неведома зверушка! – Хмыкнул Михаил – я тебе больше скажу! – У меня, вон в той кабинке, блок “Примы” лежит!
Выкурив сигарету, Михаил повел меня в мастерскую, а вышли мы из нее уже с готовой надувной лодкой, которую с трудом пропихнули через дверной проем. Странный, конечно, человек, этот изобретатель. Делая гениальные вещи, он забывает о простых вещах! – Лодку можно было и на берегу надуть, а не возиться с ней по пути к реке!
Выйдя из помещения, мы ухватились за лодку с обеих сторон. Дополнительную тяжесть ей придавали два весла, прикрепленные к сиденью.
Мы направились в сторону густой рощи, находящейся у шоссе.

ЧАСТЬ II
ДОМ ЗЕЛЕНЫХ ГЛАЗ
Я слышу голос твой
И только вижу
Дом зеленых глаз,
Дом зеленых глаз

XXII
Интересно! – Я и не знал, что переплывать озеро мы будем до самого заката. А он, в свою очередь окрасил небо розовым цветом. Было отчего-то тревожно, но, в то же время, уютно даже как-то. Мы плыли на резиновой лодке темно-зеленого цвета – такую лодку, обычно, используют рыбаки-любители. Мы попеременно с Михаилом работали веслами. Когда его руки освобождались, он закуривал, да все рассказывал про свою жизнь до исчезновения. Рассказал так же о сыне, который, якобы, у него был – Миловидов Дмитрий Михайлович. Миша часто брал сына с собой в мастерскую и нередко брал на занятия по станочному делу, а именно: учил работе на токарном станке. Михаил в своей прошлой жизни преподавал в профессиональном училище, так же слыл изобретателем – самоучкой. Правда, вот, его чудачествам не придавали должного значения. А “Здесь” он выложился на “Все сто”, правда ( по его словам опять же) его усердие повлекло реальную смерть сына, о чем он не охотно, но напомнил, прежде всего себе самому, а потом и мне, таким образом пробудив горькие отцовские воспоминания.
По словам Михаила, нам осталось плыть чуть более двадцати минут. Воздух становился свежее и холоднее и пробудил в памяти мысли о даче, где неплохо было бы отдохнуть денек-другой. Думал о подруге, которая была на шесть лет старше. И, вот же мое бесстыдство! – все это напомнило мне и о дачной кровати, где я мял рукой ее восхитительно пышную грудь и играл ее сосками, нажимая пальцем. Как я, буквально, съедал ее голое тело, лаская его ртом. Как она хотела, чтобы я проник “туда” пальцами!
- Эй, мужик! – О бабах как-нибудь в другой раз! – Внезапно одернул меня  мой спутник.
- А…я это вслух проговорил?! – Удивленно вскрикнул я
- я может, быть и олух, но уж точно не глухой!  - Подтрунивал меня Миша
- Бабы – это хорошо, но всего в меру!
- Приятные воспоминания – я не спорю!
- Но, Бориска! – Мы уже подплываем!
- Дальше мне никоим образом нельзя! – Мрачно проговорил Михаил
- здесь уже не моя территория, да и есть риск раствориться без следа, ибо тут я – душа заблудшая!
Это именно твой очередной пункт назначения!
Он высадил меня на берегу, поросшем кустарниками и дикорастущими цветами, вроде ромашек и васильков. Чуть далее раскинулась березовая роща, и виднелась узкая тропинка.
Михаил замкнул зубами очередную сигарету, более не говоря ни слова. Он сел на лодку и поплыл обратно.  А я провожал его взглядом до тех пор, пока он не превратился просто в силуэт на фоне темнеющего неба.
Все же смена суток здесь работает. Хотя, нет. Просто так надо. Мне так надо.

XXIII
Просидел я у берега минуты три, прежде чем отправиться в более чем непонятную мне дорогу.
Ближе к берегу, у реки, росла мать-и-мачеха. Далее, как я уже говорил, начиналась березовая роща. Что самое интересное – все окружающее меня, вдруг преобразилось в осенний фон, а красно-золотистые листья деревьев начали вводить меня в  расслабленное состояние.
Тропинка начиналась в ста метрах от поросшего кустарником берега. Я еще раз обернулся, дабы оглядеть лес позади и речушку. Лучше бы я этого не делал!
Потому как  “ненужное” для меня пространство потеряло всю свою природную сущность. Лес превратился в колонию каких-то ржавых высоких конусов, а речка теперь походила на пережженную, цвета меди, патоку. Вдали был виден призрачный темный силуэт канувшего в небытие лодочника. Он растворился без следа, как и говорил.
-****ь! – Выругался я и повернулся в ту сторону, где еще оставалась не тронутой осенняя березовая роща.

XXIV
Я шел все время прямо, по тропе, никуда не сворачивая. Все это время меня окружали березы.  Воздух был свежим и чистым. Правда, птиц я не слышал, присутствия чего-то живого вовсе не ощущалось. Так я шел где-то минут восемь, пока по правую сторону от себя не увидел начало высокого забора, состоящего из частокола, окрашенного в темно-коричневый цвет. За частоколом виднелась крыша одного из домов.
Пройдя вдоль забора, я оказался у ворот. Их железо было окрашено в темно-синий цвет, на их левой створке была прикреплена желтая вывеска, на которой зелеными буквами было выведено название участка: “Общество зеленых глаз”. Слева от ворот, забранный в подобие грибной шляпки, висел медный колокольчик. Вся его конструкция была приделана к деревянному столбу, бывшему ранее электрическим столбом.
Тревожась о том, что мне делать далее – звонить или не звонить. Я начал пинать столб ногой, пока, наконец, не ухватился за цепочку колокольчика.
Я, все же, позвонил. Я позвонил три раза. И это верный способ быть услышанным.

XXV
Этот искусственный мир был настолько подобен нашему миру, что я и не заметил, как начало темнеть. И я ручаюсь за то, что почувствовал запах дыма, идущего из печной трубы. Я сразу представил баню, в которой бы не преминул попариться и расслабить свое тело. Тем более я был потным и уставшим.
-Но открыл ли мне кто-то ворота?
- Откликнулся ли на колокольный звон?
- Да! – Это была девушка, светловолосая, но очень грустная. Лишь ее большие зеленые глаза бегло осматривали меня. Она молчала, но приглашала войти, давая знак рукой.
Я вошел, надеясь увидеть здесь целый участок с домиками. Но дом был всего один – тот, чья крыша с зеленой черепицей виднелась из-за частокола. То есть один единственный дом с двумя этажами. За этими воротами был лишь один пустой участок, с реденькой травкой. И дом этот располагался ровно на его середине, окруженной забором. Сразу за домом, по центру забора виднелся узкий проход. Он вел к реке. А далее - абсолютно чистый горизонт. В голове моей возникла неизвестно откуда взявшаяся ужасная мысль (она же и самая верная)  - все это измысливаю я сам  ( как говорил мне человек в шляпе) и, похоже, в данный момент у меня нет способности измысливать этот мир дальше.
Но нет же! – Это бред полнейший!
Вдруг ко мне потянулась девичья рука. Та самая девушка, встретившая меня у ворот, взяла меня за руку и молча, повела к дому. На ней было надето светло-синее платье, закрывающее ее руки и скрывающее ноги, почти до земли. Ее светлые волосы были очень густыми, и я лишь видел часть ее лица. Самыми выразительными были ее глаза, они постоянно были в движении, будто эта юная особа изучала пространство вокруг.
Но и помимо этого я заметил нечто странное в неестественной походке девушки. Ранее это было скрыто от моего взора. Девушка шла таким образом, Будто отмеряла шаги, отчего ее походка казалась мне чуть ли не кукольной.
И вот мы уже дошли до веранды, являющейся частью дома, и девушка отворила зеленую дверь, с полукруглым оконцем в верхней ее части. Мы вошли в веранду, где была аккуратно расставлена старая мебель в виде тумб, кресел и кроватей. В дальнем конце веранды была еще одна дверь, ведущая уже в сам дом. Моя спутница все так же, молча, открыла и эту дверь. Признаюсь, что и я боялся заговорить, во рту все пересохло от тревожных мыслей. И было чертовски не по себе, когда эта особа сначала застыла на месте, а затем, резко сложилась телом к верху, подогнув под себя ноги и голову – прямо, как безвольная кукла! - кукла! – да она и была ею! – Когда ее пышные волосы разметало по сторонам, я увидел, что шеи то и не было вовсе! – ее кукольная голова крепилась к туловищу на круглом шарнире!
-Нельзя уходить! – Нельзя уходить!
-Значит так надо, так надо! – Начал уже откровенно орать я, не в силах побороть в себе этот древний страх неизведанного, чем и привлек внимание остальных жильцов  “Общества зеленых глаз”. Это были все те же зеленоглазые куклы в натуральную величину. Разница была лишь в том, что у каждой из них были волосы и платья разных цветов. Все они молчали, все они знаком кукольных рук, приглашали войти.

XXVI
Следя за всем этим кукольным театром, я и представить себе не мог, к каким догадкам и домыслам все это меня приведет. И в том, что я сейчас узрел, повинен именно я, вместе со своим сухим, прагматичным научным подходом. В смертельную цепь программы “Галетозис” я не попал лишь потому, что я уже тогда, еще, не будучи доктором, расценил искажение моего восприятия именно, как болезнь, как проклятую раковую опухоль и не поддался иллюзиям.
В данный же момент я открыл для себя нечто похожее. Я увидел не замысел тех создателей, что пытаются рыться в моем сознании, дабы накладывать слои некой материи, создавая искусственный мир, а увидел лишь чистейшую геометрию и математику, то есть истинную суть всего этого явления, ибо счел нужным увидеть лишь недовершенные текстуры и ходячих болванчиков, которые, якобы, должны были быть людьми.  А в данном конкретном случае – миловидными девушками. Проблема лишь в том, что победа над иллюзией как-то не особо помогала продвигаться дальше. Но лучше уж оказаться в бездне и увидеть живой мир, с живыми людьми – пусть они были лишь вымышленными! – Чем лицезреть безысходную геометрическую пустоту, жуткую абстракцию.
- Вы замыслили недоброе, Борис Михайлович! – Услышал я за спиной и обернулся. За мной стоял тот самый Проводник. На нем была все та же широкополая шляпа и длинный синий плащ, а под длинными , частично спадающими на лицо волосами, я увидел себя! – Это, по сути, была моя копия, принявшая такой таинственный облик.
-Что вы здесь делаете? – Спросил я
- Всего лишь пытаюсь вам помочь, дражайший друг! – Поклонился мне Проводник, сняв головной убор.
- Вы же прекрасно знаете, профессор, что сухая статистика, мертвые цифры и чистая геометрия – это беспробудная скука!
- а, посему, я решил разнообразить свой облик, выбрав из многообразия ликов, только лишь ваш!
- Мы ведь с вами, Борис Михайлович, теперь в одной упряжке, верно?
-Я уверен, – продолжил я диалог, который, по-моему, начал иметь затяжной характер – что все это вы сказали не просто так, господин Проводник!
 - на что же вы намекаете? – вперил я в  оппонента свой напряженный взгляд.
- Ежели вы хотите пройти курсом дальше, профессор, вы должны поменять, а, точнее, преобразить все эти заготовки и кукол-болванок в свое видение этой, пока что еще не существующей и несформированной местности! – Ответил Проводник.
- Заставьте себя представить, что именно и кого именно вы должны здесь увидеть!
- Как со всем этим желаете взаимодействовать  и что ощущаете или хотели бы ощутить при этом?
- Неужели же вы хотите стать свидетелем последнего затмения?
- Неужели хотите предать забвению свое сознание, Борис Михайлович?
Перспектива застрять на месте вовсе не входила в мои планы, потому я домыслил то,  во что должна превратиться эта бесформенная модель мира.
- И вот! – Я не рассказал вам главного!
- Между мной и моим собеседником в шляпе, стоял еле видимый желтоватый барьер. Проводник сказал, что причиной этому может послужить одно! – Место абсолютно недовершенное, оно вызывает резонансное явление “Не восприятия”, из-за чего он, Проводник, не может проникнуть за барьер. Лишь только преобразовав нематериальное , в материальное, он сможет вести меня дальше.

XXVII
-Борис, Борис! – Поднимайтесь! – Услышал я сквозь сон.
Тогда я еще подумал, что это всего лишь сновидение. Но это, в некотором роде, все было наяву. Я приоткрыл глаза и обнаружил себя накрытым толстым и невероятно мягким одеялом. Лежал я на небольшой кровати, чье изголовье располагалось у окна с отодвинутыми желтыми шторами. Была открыта форточка, и я чувствовал свежий воздух, будто после дождя. Я чуть приподнялся на локте, дабы иметь возможность выглянуть в окно. За ним я увидел  ухоженный дворик, с растущими на круглых  клумбах цветами. В основном это были синие, красные и фиолетовые тюльпаны, желтые хризантемы, пушистоголовые розовые пионы и вездесущая герань, похожая на цветастый ковер. В центре дворика стоял каменный фонтанчик, изображающий диковинную крылатую рыбу, выпускающую струи воды изо рта.
Налюбовавшись всем этим великолепием, я вновь лег, так и не поняв, кто же меня пытался разбудить, а точнее не сразу заметил меня будившего. Им оказалась миловидная девушка с пышными и длинными светлыми волосами. Она сидела чуть дальше от меня, на самом краешке кровати и мило улыбаясь, выжидающе смотрела на меня – когда же я все - таки соизволю подняться с постели. Ее до боли знакомые зеленые глаза и этот кокетливое светло-синее платье. Где же я ее ранее наблюдал?
Девушка эта молода, статна, высокая и прекрасная! – Обожаю таких девушек! – Ведь я бабник высшего порядка!
- Как там, в песне, поется?
-А кто не бабник?
Ну, кто не бабник?
Да тот, кто женщин и не видел никогда!
Да!
- Борис, ну полноте вам!
- Рассвело уж, пора идти на завтрак!
Я аккуратно обхватил запястье девушки и спросил:
- Милая, соблаговоли подсказать мне – где я нахожусь?
- Вы в приюте “ Дома зеленых глаз”
- Вот как! – Продолжил я
- Отчего такое название, милая?
- От того, уважаемый Борис, что приют содержится мной и четырьмя моими дорогими сестрами. У всех нас зеленый цвет глаз!
- Мы даем заплутавшему путнику кров, еду и душевное спокойствие.
- А как величать то тебя, красавица? – Поинтересовался я, взяв девушку уже за ладонь.
- Меня зовут Майей!
-А моих сестер зовут Гретой, Миррой, Алевтиной и Эрикой.
На этом месте словно сбылись мои фантазии ( это я рассуждал про себя) – быть в окружении восхитительных чудесниц.
- Милая, Майечка! – Я, правда, хочу откушать!
-Где у вас кухня?
- Идемте, Борис, я провожу вас!
Девушка помогла мне встать. Я обнаружил себя в светло-синей пижаме и спальном колпаке, который носили в старину, когда ложились спать.

XXVIII
Майя показала мне, где уборная и комната для смены гардероба.
Первым делом я промыл глаза и лицо холодной водой из крана. Для чистки зубов в уборной имелся зубной порошок с ароматом корицы. Уборная эта была смежной: ванна и украшенный причудливыми арабесками фаянсовый унитаз голубоватого оттенка. Гардеробная комната “ Дома зеленых глаз” имела премилый вид. Она была малюсенькой, но весьма уютной и освещалась мягким светом небольшой люстры в виде ракушки. В комнатке размещался комод красного дерева, трельяж белого цвета и кровать со спальным бельем и одеждой для меня.
Мне оставили белую рубашку с высоким воротником, серые брюки и темно-синие носки. Обуться мне дали в туфли из светло-коричневой замши.
В Общем, одели и обули меня, как родного. И уже в таком виде, Майя, ожидавшая меня снаружи, облокотившись на резные деревянные перила, передала меня на попечение своей второй сестре – Эрике. Она у них здесь заправляла столовой. Потому она то и повела меня завтракать, перехватив меня у Майи и точно так же ведя меня за руку, как это делала первая из сестер, когда та провожала меня в уборную и в гардероб.
Так что теперь мне стоит описать внешность Эрики. У этой, тоже весьма симпатичной девушки, были шикарные густые каштановые волосы, доходящие ей до поясницы, на эрике было тоже платье, но малинового цвета, губки были обворожительно пухленькими, а вот глаза – все такие же зеленые. Это такая особенность всех сестер.
И если Майя говорила неторопливым и тихим голоском, то Эрика была ее полной противоположностью. Она все время тараторила! – Что никак не вязалось с ее миловидной внешностью.
- Ну, этот, как, там тебя! 
- Это, ты, ну, самое!
-Откушать изволишь, отец или как? – Это первое, что я услышал от Эрики
-Не отказался бы, дорогая Эрика! – Ответил я
- Соизволь, отец, тогда пройти в столовую! – Сказала девушка в ответ.
Эрика подошла к двустворчатой белой двери с арочным входом. Мы вошли в ярко освещенную лучами утреннего солнца столовую. Это довольно длинное помещение имело четыре окна по всей длине, и окна эти были огромными , прямоугольной формы, без занавесей. В самом помещении размещалось с десяток скамеек и столов, стоящих рядами. Видимо, у них бывают посетители и кроме меня. Эрика указала мне на лавку, что размещалась первой, перед раздаточным столом, где готовила девушка.
А на завтрак мне подали ячневую кашу с черным хлебом и два сочня с творогом. Запивал я все это зеленым чаем. Х-м-м-м… снова зеленый чай?

XXIX
После завтрака, тем же способом ухватив меня за руку, Эрика повела меня коридорами к следующей их сестре. А это уже была Мирра. Эта девушка заведовала библиотекой и имела вид начитанный и строгий. Эдакая “училка” в темно-изумрудном платье, черными густыми волосами, собранными в длинный хвост. В отличие от своих сестер, Мирра не пренебрегала косметикой. Губы она красила в темно-вишневый цвет, подводила ресницы, ногти имела длинные, ярко-красные. Лицом Мирра была смугла и напоминала мулатку, но все с теми же зелеными глазами, такими же, как и у сестер.
- Чтению, особливо после завтрака, уважаемый Борис Михайлович, надлежит посвящать довольно большой промежуток вашего личного времени!
- А она держалась строго! – Ну, точно, училка! – Подумал я
Девушка взяла меня под руку, и мы, миновав деревянную арку, ведущую в очередное крыло дома, оказались возле неприметной деревянной двери коричневого цвета, на которой красовалось резное изображение пера в чернильнице.
Мирра повернула лакированную ручку двери, и мы вошли в большую комнату с множеством черных стеллажей. Этот неповторимый запах старых книг одновременно пленил, пугал и зачаровывал.
- Моя задача, Борис Михайлович, элементарна – начала разговор строгая Мирра
- Мне нужно приобщить вас к литературе!
- Это прекрасно, уважаемая Мирра! – Ответил я девушке.
- Какой из жанров вы предпочитаете на сегодняшний день?
- Ибо время у нас сейчас чуть более четверти двенадцатого – девушка, хитро прищурив глаз, взглянула на настенные часы с кукушкой.
Поначалу я замялся – не знал, что ответить. Да и к литературе у меня особой тяги нет, разве что всякие научные статьи, журналы, медицинские справочники и просмотр порно (иногда).
Потому- то я и ответил:
- История и наука!
- Хороший выбор! – Зааплодировала Мирра.
- А, соблаговолите-ка мне. Борис Михайлович, озвучить конкретику исторических событий и каким образом они повлияли на науку?
-Н-у-у – Задумался я
- Есть одно историческое лицо, которое пролило свет на современную медицину.
- Кто же это?
- Конкретику, конкретику, Борис Михайлович!
- Вот! – Вдруг вспомнил я
-Его имя Авиценна!
- Понятно! – Подхватила меня на слове Мирра
- Он же, в данном свете, Ибн Сина и Абу’ Али’ Хусейн’ ибн Абдуллах ибн аль – Хасан ибн Али’ ибн Сина!
-Но на Западе он более известен именно, как Авиценна.
- Что вы знаете о нем, Борис Михайлович?
- Лишь то – начал я отвечать на поставленный строгой Миррой вопрос
- Что он является средневековым персидским ученым, философом и врачом, представителем  аристотелизма. Был придворным врачом султанов, некоторое время….
- Довольно! – Хватит с вас выдержек с Википедии, Борис Михайлович! – При всей своей ученой степени, вы демонстрируете мне высшую степень неотесанности, реплицируя слово-В-слово википедийные определения!
-Хватит с вас и этого!
После того, как не в меру обозлившаяся Мирра прервала наш интеллектуальный диалог, она сняла со шкафчика небольшую книжицу в мягком переплете и небрежно вручила ее мне.
- Как же широка была моя улыбка, когда ко мне в руки перекочевал роман Владимира Набокова “Лолита”!
- На большее вы не способны! – С такими вот словами Мирра выпроводила меня под руку в мою комнату, где со словами:
- Ждите, за вами придут! – Резко захлопнула дверь.
Тем временем я прятал книжицу под подушку.

XXX
Следующей, к кому я нанес очередной визит, была Алевтина. Весьма забавная девушка с рыжими короткими волосами и веснушками на лице. Алевтина производила впечатление веселой и жизнерадостной особы и, в отличие, от своих сестер, не считая точно таких же зеленых глаз, предпочитала носить более привычную одежду: темно-синего цвета брюки и сиреневую блузку. На ее ушах красовались круглые сережки, имитирующие жемчуг. В руках Алевтина держала сольфеджио. Сомнений не было  - следующим моим занятием являлось музыкальное образование. А вот здесь, я должен заметить, что музыкального слуха у меня нет от слова никакого.
Ну а объектом музыкальной забавы на сегодняшний день мне должна была послужить гитара. Обыкновенная классическая шестиструнная гитара.
- Борис Михайлович! – Обратилась ко мне Алевтина, забавно улыбаясь
- Сегодня мы с вами опробуем великолепную гитару!
- Лучше всего гитарные ритмы ощущаются там! – Она указала в сторону окна, на веранде
- На природе!
Мы вышли во внутренний двор вместе с Алевтиной. То самое место, где был установлен маленький фонтан с летучей рыбой.
- Борис Михайлович, сядьте вон на ту беленькую скамеечку! – Девушка указала на скамейку у изгороди. Я уселся на нее с гитарой.
Откровенно говоря, я выучил несколько абсолютно примитивных аккордов с такой неохотой, что уже где-то минут через десять, забросил эту идею, положив гитару на скамью возле себя.
- Вижу, Борис Михайлович – улыбаясь, обратилась ко мне Алевтина
- Гитара не ваш конек!
-Ну да, не страшно! - Махнула девушка рукой, на запястье которой  ( чего ранее я не заметил) красовался металлический браслет с кругом-паутинкой в центре.
- И я смотрю, уже вечереет!
- Полагаю, что вас надо отвести на ужин, к Эрике!
И Алевтина сопроводила меня к внутреннему входу, в “Дом зеленых глаз”. А уже оттуда коридорами в столовую.

XXXI
- Ужинаем и в опочивальню! – Командно рявкнула Эрика, девушка с каштановыми волосами, дивной красоты, но с таким бабским деревенским говором!
- Я решил отшутиться, но в этой шутке скрывалась элементарная мужская похоть:
- А в опочивальню мы отправимся вместе, я полагаю?
По правде говоря , я ждал от нее убийственной реакции, но нет – она решила со своей стороны, тоже отшутиться. Весьма оригинально:
- Ага, щас! – только пирожок медом намажу! – Эрика схватила меня за руку и передала на попечение уже к Майе, которая здесь отвечает строго за комфорт. Признаться честно – именно Майя была мне сейчас более по душе. И, если бы это все не было лишь плодом моего воображения, так живо спроектированного Проводником, я бы забрал майю к себе, увез бы подальше от этого безумия, пусть и разница в возрасте очень велика – на вид девушке было лет двадцать. Но и остальные ее сестры были примерно такого же возраста, почти погодками.
Я уже готовился ко сну. А майя все так же, как и при первой нашей встрече, сидела подле меня, на уголке кровати.
- Сладких снов, Борис Михайлович! – Пожелала девушка мне и собиралась уже уходить, но я остановил ее, мягко ухватившись за ее запястье.
-Майя, просто посиди со мной, душа моя!
- такая хандра и сумбур в голове (ага и шевеление в штанах)
-Ну не могу я один!
- Хорошо, хорошо! – успокоила меня Майя, поправляя пальчиками свои густые светлые волосы
- но завтра нам с вами нужно попрощаться, уважаемый Борис Михайлович!
- Здесь все имеет свойство меняться
- Вы, должно быть, видели внушающего вида забор? – Кивнула в сторону окна Майя.
- Да, этот громадный частокол ни с чем другим не спутаешь! – Усмехнулся я.
Ну, так вот, Боря – можно ли вас так величать? – Спросила девушка, на что я утвердительно кивнул.
-Так вот, Боря – продолжила Майя
- Еще недавно здесь стоял аккуратный белый заборчик из березы. Но они опять приходили и спрашивали: Он еще не появлялся?
- простите, Майя. О чем ты сейчас?
-Кто “Они”?
- Они – это Реконструкторы, с Гобейном во главе – высокий мужчина, скрывающий свое лицо под мешком, его изуродованные подчиненные  и с ними женщина – Нина. Она у них сидит на вахте и ведет отбор, но оставляет себе лишь немощных детей и того, кто ей мешает.
Стоп! – Остановил я грубым образом девушку!
-В тот момент, когда ты упомянула Нину, я все понял!
- Они идут за мной!
-Именно за мной!
-Я помеха!
Неожиданно для меня, Майя пустила слезу и прильнула ко мне, практически всем телом. От переизбытка чувств, я не мог дышать ровно, а только судорожно глотал воздух. Но так было хорошо в объятиях придуманной мной девушки

XXXII

Оно меняется! – Все вокруг меняется!
Я не без ужаса отбросил от себя деревянную куклу в голубом платье. Ее волосы теперь выглядели не хуже пакли. Сам я лежал на проржавевшем от времени остове кровати. Дверь в спальню была открыта настежь, и холодный ветер гулял по коридорам. Деревянные половицы поскрипывали самым жутким способом, будто продавливаясь под поступью огромных рабочих сапог.
-Потеря времени – это верная смерть!
Поразмыслив так, я резко соскочил с кровати, заметил, что вещи не пропали, а по-прежнему надеты на мне (ну кто бы сомневался! – Ведь все здесь -  не более чем проекция Проводника на мои смелые, я бы так их назвал, фантазии) и кинулся по коридорам прочь, из этого мгновенно опаршивевшего места.
Уже находясь на крытой веранде, я решил перевести дух и заметил чулан, вход в который был занавешен зеленым шерстяным покрывалом. Зайдя туда, я обнаружил типичную обстановку: стеллажи вокруг меня были заставлены банками для солений и других закруток. В углу стоймя помещался завернутый ковер, по дальним стенкам были разбросаны мешки, тряпки, коробки и мелкие садовые инструменты. Но по правую руку от меня, если смотреть на выход из чулана, в полутьме стояло нечто, накрытое простыней.
Я резко сдернул простыню и увидел очередную куклу, только почему-то ее усадили на инвалидную коляску. Я врубил свет. Выключатель находился снаружи чулана. Неужели в моей фантазии это должна была быть еще одна из сестер?
Кукла была одета в светло-синее платье с цветами, волосы были собраны наверху, и даже ее кукольное деревянное лицо и глаза сероватого оттенка, давали понять всю тоску, заключенную в них. Но самым жестоким, в купе с инвалидной коляской, было то обстоятельство, что на шее у куклы висел шнурок с табличкой: Спаси меня. Твоя Ника.
- Ника? – Ника? Ника…
- Почему остальные сестры о ней ни разу не упомянули?
- И кто из нас виноват в этом больше?
- Я и моя фантазия или Проводник и его проекция?
- Почему этот момент был упущен?
- Затем, что ваш путь, профессор или доктор – как вам нравится? – Еще далеко не закончен!
- Сейчас активизировалась система реконструкции!
- Будьте бдительны, Борис Михайлович!
- Надпись на табличке – вещь не случайная!
- Никто не виноват
- Даже сама система не виновата!
- Объекта на инвалидной коляске не подразумевалось в этом месте.
- Стало быть, его нужно искать где-то еще!
Конечно же, я узнал, кому принадлежит  этот голос! – Это Проводник.
Его слова можно было списать на бред маразматика, но, поскольку я и сам варюсь во всем этом дерьме – смысл его обращения и посыл мне более-менее понятны.
- Так что же дальше, уважаемый Проводник? – Поинтересовался я.
- Борис Михайлович, пройдемте! – Указал мне на выход человек в шляпе и в плаще.

XXXIII
После, так называемого, пансионата “ Дом зеленых глаз” мой путь пролегал через ничем не примечательную лесополосу, состоящую исключительно из высоких тополей. Ели и другие хвойные деревья отсутствовали. Как и до этого момента, так и в данное время, мой слух не ласкали трели птиц. И да, я вновь один. Проводник никогда не следовал предначертанной ему обязанности, а лишь только отделывался парой-тройкой советов. Он никогда меня не сопровождал во враждебном мне мире. И также окончательно не было ясно – где же сами создатели вот этого всего?
И пока я шел, по почти, что ровной тропе, то отчетливо услышал стук.
-Стук? – Да, стук! – Стук колес о рельсы.
Несомненно, рядом пролегали железнодорожные пути. Я и представить не мог, куда может вести местный путь следования поезда. Но, тем не менее, через минут десять, я вышел, минуя низенькие деревянные воротца зеленого цвета, на перрон, где были установлены простенько сколоченные скамейки. Но ни остановочной веранды, ни кассы по продаже билетов, нигде не было. А ехать “Зайцем” как-то не сильно хотелось.
Электропоезд приехал, а на улице начало вечереть. На удивление, теперь деревья выдавали присутствие ветра, а на душе становилось все тревожнее. Беспокойство, будто бы вцепилось во все мои внутренности и хорошенько там все стрясло.
- Ну что, Борис Михайлович? – Спрашиваю я сам себя, холодея от всех этих мыслей
- Теперь ты полностью чувствуешь себя загнанным котенком, которого скоро будут мучить вон те дворовые ребята. Они привяжут к твоим лапкам праздничные петарды на изоляционную ленту или на скотч, а потом будут смотреть, как ты беспомощно валяешься на своем мохнатом боку, не в силах больше что-то сделать, а твои большие невинные глазки наливаются слезами, мольбой сохранить тебе твою крохотную жизнь. Но петарды начинают взрываться одна за другой. Все погружается во тьму.
- Да! – Так и есть, Борис Михайлович!
- Для вас наступила тьма и страх неизведанного.
Мне более ничего не оставалось, только лишь окинуть взглядом безмолвный лес позади себя и подняться по трапу в тамбур электропоезда. РЖД – было написано на серых с красной полосой, вагонах, которых в составе было всего три. Город, утонувший в бездне, каково вам?

XXXIV
Многие подумают, что я сейчас скажу, что вагон был полностью пустым?
- Нет! – Я так не скажу.
Вагон был полным. И я невольно подумал, что моя незавидная участь может повториться. Опасливо оглядывая пассажиров, я как будто искал среди них моих преследователей. То и дело я боялся встретиться глазами с противной теткой и ее шайкой в медицинских халатах. Но все было вполне обыденно.
Прошло около двадцати минут, и за это время электропоезд успел проехать, естественно с остановками, такие знакомые мне станции, как “Новородниковый”, “Барышево”, “ 24 километр” и “Шелковичиха”.
Эта железнодорожная ветка следовала от станции “Тогучин” до вокзала “Новосибирск-главный”. И это реальный маршрут обычного пригородного поезда. Но куда мог попасть я, в этой “другой” реальности – знал, по-видимому, лишь один рогатый.
- К хренам собачим это все! – Выругался я про себя.
Лишь только тогда я заметил одну странность, когда электропоезд пересекал станцию “Крохаль”.  Дело в том, что среди пассажиров не было ни одного ребенка или, хотя бы подростков или молодых парней, девушек. Все, как на подбор, лет, примерно, сорока и выше. Они поддерживали вроде бы как, непринужденные беседы, но каждый раз слышались  эти несколько слов: завод, цех, начальник и баба Нина…
Может быть, я и зря так забеспокоился, вот только желание сойти с поезда стало действием незамедлительного характера. Я сорвался со скамьи и устремился к тамбуру. За окном стояла уже беспроглядная ночь. Виднелись лишь темные очертания деревьев на фоне темно-синего ночного неба. Я стоял и ждал следующей станции. Не важно какой, лишь бы не попасть в ловушку. До этого устройство оповещения без каких-либо помех сообщало пассажирам о станциях и о пунктах дальнейшего следования.  Но на этот раз, я слышал лишь нечленораздельную речь и помехи, что-то вроде этого:
- Ш-ш-ш-ш-кэтрррр…останов…кххх…шр…шшшшш…на территорию фабрики…время прибытия…че…через…кхрррр…
Пока, наконец, устройство не заглохло. Я заглянул в вагон из тамбура. Лучше бы я этого не делал! – Там были пассажиры, но эти пассажиры, они, как бы объяснить, будучи в плену страха – они стояли! – Стояли, выстроившись в колонну, как на параде и смотрели прямо, перед собой, чего-то ожидая.
Никакой реакции, никакой агрессии и действий в отношении меня.
Я резко отвернулся. Электропоезд в это время начал сбавлять ход, будто въезжает в какой-то пункт назначения.

XXXV
Пугающе резко, за окном вагона, врубились прожекторы, сильно слепя глаза. Электропоезд полностью остановился. Я не понимал, где я нахожусь до тех пор, пока автоматические двери не раздвинулись. Территория хорошо освещалась и напоминала производственную зону. Всюду какие-то кирпичные строения, какой-то непонятный хлам, состоящий из небольших металлических тележек на четырех колесиках, металлических обломков чего-то и старых погрузочных рохлей. Я обернулся в сторону пассажирских мест. Люди все стояли на изготовке. Я, от греха подальше, выскочил из вагона первым, и меня тот час же схватили два вооруженных охранника. А назвал я их именно так по причине того, что они носили соответствующую форму с надписью.
- Дай пройти рабочим!
- Не видишь что ли, тебя одного ждут! – Прохрипел один из них каким-то неестественным голосом.
- В реальной жизни люди так разговаривать не могут! – Объяснил я себе.
Но мыслить правильно, а уж тем более, рационально – не получалось и, при данных обстоятельствах – не получится и в дальнейшем.
Не говоря более ни слова, охранники увели меня под руки, под навес какой-то полуразвалившейся пристройки, с которой свисали куски металлической обшивки. Там я и остановился, под надзором двух бойцов.
При этом у меня даже и в мыслях не было что-то спрашивать и выпытывать. Настолько страх сковал все мое тело. Мы просто наблюдали за стоящим составом электропоезда.
В этот самый момент странные пассажиры, состоящие из женщин и мужчин старше тридцати лет, медленно, друг за другом, в порядке строгой очередности и, не кучкуясь, начали выходить на площадку и строиться в одну шеренгу, как на плацу. Сразу вспоминается армия.
После того, как народ выстроился в ровную линию, включился передатчик. Его источник был где-то поблизости, предположительно у переходной галереи, возвышающейся чуть далее от нас. Из передатчика я узнал, что это конечный пункт, и состав никуда не двинется, а работники займут свои рабочие места в цехах.
Так же передатчик оповестил неких техников, которые должны были переоборудовать кабину машиниста. Техники примчались сразу же и, сначала, включили свет в кабине, откуда вытащили странного вида предмет, от которого я пришел в шок, узнав что “Оно” являлось машинистом. А предмет был действительно странным, и я обязан его описать:
Это некое переплетение различных проводов, металлических вставок, и по всей этой конструкции, на шарнирах, были прикреплены четыре руки-захвата. Нижняя подвижная часть конструкции отсутствовала за ненадобностью. И хорошо бы, если бы устройство этим бы и ограничивалось. Но нет! – Сверху еще прикрутили некое подобие головы, А к ней, в свою очередь, прикрепили пучками паклю, вместо волос. Ну а лицо, которое так гротескно изобразили, было просто, не побоюсь этого слова, примазано заводской краской, где черные провалы глаз, без самих глаз, были нарисованы на разных уровнях друг от друга.
- Нет! – Я все еще молчал, боясь проронить хоть слово.
- Нужно терпеть!
- Борис Михайлович! – Это всего лишь терапия!
- И пока ты ее не пройдешь, тебя не выпустят! – Так размышлял я про себя, пока не услышал этот страшный голос из передатчика:
- Внимание! – всему рабочему составу!
- Прежде, чем приступить к основной работе, извещаю о прибытии вашего непосредственного руководителя!
- Итак, время для всеобщего собрания!
Наступила пятиминутная тишина. Я успел рассмотреть территорию фабрики. С виду это обычный комплекс с цехами, переходной галереей и трубами. Это что-то вроде мясоперерабатывающего комбината, по виду. Однако, свои мысли пришлось оставить, потому, как подъехал огромный грузовик, из кузова которого медленно и величественно вышел Он – начальник. Этот двухметровый тип в длинном плаще, складки которого закрывали руки и ноги, с мешком на голове и лезвиями вместо правой руки, зашагал в нашу сторону.







ЧАСТЬ III
РЕКОНСТРУКЦИЯ БЫЛОГО
Ориентируйся по силуэтам

XXXVI
На выцветшем от времени плакате все еще можно было разглядеть символику и надпись. Там был изображен логотип рыжего быка, а надпись имела такое содержание: Сибирская продовольственная компания. Полагаю, что это был когда-то мясоперерабатывающий комбинат. В реальной жизни я лишь слышал о нем, но не видел воочию. Знал, что он был разделен на три участка: один на улице Сухарной, другой на Даргомыжского (бывший завод “Экран”) и, сравнительно недавно построенный участок на Дуси-Ковальчук 1.
- К чему я это все?
Дело в том, что в этой несуществующей реальности, нового участка еще нет. Территория принадлежала старому участку, на Сухарной.
Мы с рабочими, в сопровождении четырех сотрудников охраны, шли теперь мимо старого полуразрушенного здания. Бывшие цеха и скотобойня находились там. Чернеющие разбитые окна будто следили за нашим передвижением. И только одно единственное окно, на первом этаже, подавало признаки жизни.
- Знаете, кого я там увидел? – Мать его налево!
- Это был Михаил! – Тот чудаковатый изобретатель в сварочных очках и рабочем комбинезоне!
- Так вот, значит, на кого он работает!
В мастерской, которая ранее была выделена под изготовление рекламных плакатов, баннеров и вывесок, о чем свидетельствовал валяющийся рядом хлам, состоящий из обрывков этих рекламных изделий, теперь орудовал Михаил. Он, похоже, изобретал что-то для нужд местных хозяев. На большом рабочем столе из шлифованного дерева, лежала конструкция из металла, напоминающая фигуру человека, но без головы.
Неожиданно для меня, Михаил отвлекся от своей работы и посмотрел в окно, конечно же, заметив меня, и отсалютовав кулаком в мою сторону, в качестве приветствия, при этом ухмылялся сквозь рыжие усы.
- Вот же старый черт! – Подумал я.
А Михаил, будто прочитав мои мысли, криво усмехнулся, но, вскоре, вернулся к своей работе. Что за диковинные механизмы он производил, я и понятия не имел, но вспомнил одну его фразу, по поводу партийного производства. Стало быть, именно здесь-то он и выполнял заказы на механических уродцев и всякого рода хитроумные устройства.
Видимо заметив знакомую мне физиономию , я замедлил ход и чуть отстал от колонны основной рабочей силы, потому как один из охранников ощутимо так толкнул меня в спину прикладом АК-74. У всех четырех охранников были именно такие автоматы. Я разбирал такие автоматы в армии, по этому, прекрасно помню это чудо отечественного производства.
- Ходи вперед! – Прикрикнул он мне вслед.
Конфликтовать в данной ситуации больно не хотелось. Положение моих дел усугубляло нахождение вне времени и вне пространства. Отсюда нет выхода. Периметр вокруг производственного комплекса был огорожен белой бетонной стеной с колючей проволокой.
Я отлично понимал, что Сибирская продовольственная компания в этой реальности уже давно вышла из эксплуатации. А сбежать отсюда нельзя было по двум причинам:
-Во-первых, не горел я желанием поймать пулю
- Во-вторых, пространство вокруг было ограничено этим статичным черным фоном.
В итоге получалось так, что остальные улицы и остановки я не увижу, а буду лицезреть лишь этот старый полуразрушенный завод, переходную галерею, переходящую в двухэтажную коробку, обшитую красными металлическими листами, заметно проржавевшими. Две сторожевые вышки у разъездных ворот, бывшее административное здание, в котором, как мне позже объяснили, теперь жилой комплекс для подневольных рабочих. Но самое-то странное, что здесь, в отдельно огороженном участке, виднелись вроде бы жилые участки с низенькими двухэтажными домами. На торце одного из домов, частично выглядывающего из-за старых деревянных ворот, покрашенных уже облупившейся темно-зеленой краской, я увидел табличку с названием улицы и номером дома: НОВАЯ 13.
Далее я толком - то и не мог разглядеть, что скрывается за воротами, освещаемыми двумя фонарными столбами, по обе стороны. Но я был уверен, что и здесь кто-то живет. Да и деревья там росли, кое-какие клумбы были разбиты под цветы, имелись возле одного из подъездов и скамейки.
Я не мог определить – ночь сейчас или день. Но стояла темнота, чернильная темнота. Фонари ее худо-бедно рассеивали. Прожекторы на крыше административного здания усиливали рассеивание этой тьмы. Так что, пожалуй, условно – это ночь.

XXXVII
Этот участок с двухэтажными домами старой постройки, с двускатными крышами, по обоим концам которых имелись квадратные  печные трубы, не давал мне покоя. Нас уже привели к жилому комплексу бывшего административного здания, когда я заметил, как что-то на короткое время сверкнуло в той части, где за деревянными воротами находилась улица со старыми домами. Хочу заметить, что до этого момента, не горело ни одного окна. По крайней мере, в тех домах, что я смог там разглядеть. А источником внезапной вспышки света стало одно единственное окно, на первом этаже дома, который располагался ближе к воротам. Так вот, в этом самом окне, будто пульсировало некое красное свечение. Так продолжалось секунд десять. В это время нас уже проводили внутрь одноэтажного, но достаточно длинного здания. Окно перестало мигать и стало вновь темным.
Рабочие начали разбредаться по комнатам. Меня же оставили в холле, где находился сколоченный из досок закуток с широкими окнами. Это место для вахтерши.
- Жди здесь! – Скомандовал один из охранников. Лиц их я так и не увидел, потому, что были они в масках, отдаленно напоминающих черные противогазы с круглыми стеклами и двумя фильтрами для дыхания.
Весьма жуткое зрелище!
Один из охранников вышел на улицу, а двое других остались сторожить меня до прихода вахтерши.
Через, буквально, три минуты, я услышал, как в коридоре, предположительно с левого крыла (на этаже имелось два жилых крыла с длинными коридорами, чей пол был застелен желтым, местами почерневшим от времени, линолеумом) раздаются чьи-то тяжелые шаги, а следом, эти шаги сопровождались еще какими-то шаркающими медленными шажками. И они показались мне, почему-то, до боли знакомыми.
Еще мгновение и в холле оказался двухметровый начальник в черном громоздком плаще и с мешком на голове, а правую руку ему заменяли два соединенных друг с другом закругленных лезвия. Такие, если я не ошибаюсь, устанавливаются на куттеры, размешивающие перерабатываемое сырье до состояния мясного пюре. Об этом я узнал, изучая в свободное время различное оборудование для разных предприятий. Я, как ученый, должен интересоваться подобными вещами, хотя бы для общего кругозора. К тому же, я уже примерно догадываюсь, чьих рук этот столь устрашающий протез.
Этот двухметровый исполин величественно вышагивал мне навстречу. Что-то в его фигуре было не так. На лицо явная диспропорция тела, отдельные детали которого, выступали из-под складок плаща. Знаете, как будто это был вовсе не человек, а механизм.
- Да что там! – Я его ног-то толком не видел!
- Только раз, из-под полы плаща промелькнуло что-то, на подобии металлической подошвы.
- О его голове или что там вместо нее – говорить - то и не хочется!
- Это просто прикрытое холщевым мешком, сшитым из нескольких кусочков, продолговатое нечто, совсем, я бы сказал, на голову не похожее.
-Да и некие глухие шипящие звуки исходили не из головы даже, а. вроде бы, где-то в области груди.


XXXVIII
Существо, назвавшее себя Гобэйном, вступило первым со мной в диалог:
- Полагаю, вы Борис Михайлович?
-Тогда позвольте мне ввести вас в курс дела! – Он поднял руку с протезом, а металлические лезвия начали вращаться, издавая протяжный и скрипучий звук, будто заработал некий станок.
- Хочу спросить! – Вступил с ним в разговор уже я (а сам чувствовал, что уже по шею в дерьме и уже вот-вот втяну его полным затягом в ноздри)
- Для чего я вам понадобился?
-И что это за невообразимое место?
На этом моменте наш разговор прервала…Нинка! – Та самая безобразная женщина, охотившаяся за мной. Оказалось, что она и есть вахтерша и работает в этом здании, одновременно состоя в бригаде этого вот, Гобэйна! (что за странное имя? Или прозвище?).
- Ты, ***путало! – Начала поливать меня грязью эта мерзкая тварь
- Ты, отныне, будешь работать на него! – Она ткнула пальцем в руку Гобэйна
- Он здесь хозяин, он здесь Бог и он здесь твоя смерть, гондон!
- Потому или молись, чтобы тебе не отрезали твою ученую башку, или работай с нами!
- Остановись, Нина! – Издал глухой, утробный звук Гобэйн
- Ты слишком вспыльчива и черна на язык для таких переговоров!
- Сядь на место и наведи порядок у себя в доме!
-Я же попрошу  Веронику, чтобы она провела Бориса Михайловича до его комнаты!
- Ибо завтра нас с вами ждет огромная работа!
- Но, пока что, до завтрашнего дня – вы, Михаил, наш гость!
- Так что, добро пожаловать на наш испытательный полигон!
- Ориентируйтесь по силуэтам, Борис Михайлович!
- Ориентируйтесь по силуэтам…
Громила вышел наружу, сильно пригнувшись в дверном проеме, потому, как его двухметровый рост не давал ему полноценно выйти на улицу.
В данный момент, в холле остался я и Нинка, расположившаяся в маленьком кабинетике. Она угрожающе вперила на меня свои покрасневшие от злобы и, похоже, от алкоголя, глаза.
- Если бы, ****ь - нахуй, не хозяин, я бы хрен с тобой возилась!
- Ты бы у меня сейчас из брюха свои кишки вылавливал!
-***сос ты ****ый!
После своих ругательств она с трудом , учитывая свой немалый вес, встала с табурета, который вот-вот рухнет под такой ношей, и со словам:
- Жди, твою на - лево, здесь!
Проковыляла к левому крылу, и на минут пять воцарилась мертвая тишина.

XXXIX
- Панкратова! – Услышал я в дальнем конце левого крыла
- Панкратова Вероника!
- Встречай нового жильца, немощная ты ****а!
Я вынужден был из холла, выглянуть в левое крыло. Там я увидел, как Нинка помогает некой молодой девушке на инвалидной коляске, выехать навстречу ко мне.
Девушку звали Вероникой, она была весьма юна, мила и носила длинное голубое платье, полностью закрывающее ноги, руки ее покоились на подлокотниках коляски, и она внимательно изучала меня своими выразительными серыми глазами.
В этот момент я отчетливо вспомнил, что увидел тогда, в “Доме зеленых глаз”! – Там сидела ее кукольная версия. Но встретил я ее живой и настоящей именно на этом полигоне, как его назвал странный хозяин.
- Здравствуй, Вероника! – Первым предпочел познакомиться я, дабы убрать этот неловкий момент молчания.
Нинке уже, похоже, не было до нас дела. Она доковыляла до своего застекленного кабинета и взгромоздилась на старый лежак с выцветшим рыжим пледом на нем.
- Вы, Борис Михайлович, можете называть меня просто Никой!
- Полагаю, так будет проще и мне, и вам.
- Хорошо! – Ответил я ей
-Ника, значит, Ника!
- Пройдемте, Борис Михайлович!
Она повернула коляску в сторону левого крыла, отказавшись от моей помощи, объясняя это тем, что прекрасно справится с этим и сама.
А я не стал ее расспрашивать о травме, да про то, как очутилась в инвалидном кресле. Являясь приверженцем психиатрии и защитив докторскую диссертацию, я прекрасно понимал, что, если, начать копаться в воспоминаниях инвалида, Ты нанесешь ему дополнительную душевную травму и трещину на сердце.
Потому, по пути до своей комнаты, я, молча, хотя и напряженно, шел вслед за ехавшей на коляске Никой.
Моя комната оказалась угловой, у самого окна, выходившего с торцевой стороны здания, на задний двор. Выглянув в него, я мог лучше разглядеть участок с двухэтажными домами, где я увидел мерцающее красное окно.
С виду, обычная улица, но из-за темноты, не удавалось разглядеть всех деталей.
- Вот, Борис Михайлович, это ваша комната! – Указала Ника на дверь
- Завтра очень трудный день для вас и для всех остальных ваших сотрудников!
- А потому, хочу пожелать вам хороших снов!
- Ну а мне еще нужно покормить моего милого  Тиграшу – это мой котенок! – Его мне дядя Миша в коробке принес.
Напоследок Ника лишь попросила меня помочь ей закатить коляску в ее комнату, которая была соседней с моей комнатой. Вероника меня поблагодарила, и я уже собрался к себе в комнату, но услышал позади голос девушки:
- Борис Михайлович, Борис Михайлович!
- Прошу вас, уделите мне всего лишь минутку вашего времени!
Что-то случилось, Ника? – Озадачено посмотрел я на девушку.
Лицо ее стало бледным, словно у фарфоровой куклы.
- Скажите мне, Борис Михайлович! – вы видели моих сестер?
- Вы их видели? – Грету, Мирру, Алевтину, Эрику, Майю?
-Как они там, в “Доме зеленых глаз”?
-Вспоминают ли обо мне, знают ли про меня?
- Бедная девчушка! – Подумал я про себя – Как же не хочется врать ей! – Ведь они, даже, не одним словом не упомянули про нее! – Это значит, что забыли, что у них, оказывается, была сестра!
- Но что же я скажу Нике?
Однако я переключился на совсем другой ответ, а точнее, вопрос:
- Тебе же дядя Миша рассказал о том, что я был у твоих сестер, верно?
- Но причем здесь дядя Миша? – Удивленно посмотрев на меня, спросила девушка.
-Ну, я понял, что вы с ним друзья, так?
- Михаил просто помогал мне! – Ответила Ника.
- Хорошо, Ника, прости! – Продолжил я – мне не стоило путать тебя!
- Ну, так, как насчет сестер? – Спросила Ника и вынула из набедренной замшевой сумочки странного вида ключ.
- Вы мне информацию, а я вам ключи от вашей комнаты!
-Ника, ты планируешь сейчас со мной торговаться? Верно?
- Ну, можете считать, что да! – Загадочно улыбнувшись, ответила Вероника.
Я почесал голову, все еще соображая, что же ей ответить. Но решил сказать правду, какой бы горькой она для нее не была.
- Ника, похоже, забыли о тебе твои сестрички, и даже скрыли это от меня!
- Но я сам нашел ответ!
- Я видел твою болванку в чулане, и она мне все рассказала.
Девушка молчала. На ее спокойном, но грустном лице читалось истинное горе. Однако далее она не стала продолжать говорить о том, о чем я ей поведал, а, только лишь, взяла на руки рыженького зеленоглазого котенка и прижала его к груди, сидя в своей коляске, стоящей в дверном проеме.
Поглаживая его шерстку, девушка ответила:
- Ну, вот и все, Тиграша! – Одни мы на всем этом белом свете остались, и никому нет дела до нас!
Вероника небрежно бросила в мою сторону тот причудливый ключ, и я успел его подхватить.
- Осторожней, Борис Михайлович!
И удачи! – Завтра она вам обязательно понадобиться!
С этими словами она захлопнула дверь за собой.
Конечно же, я сильно ее расстроил, но здесь лишь Бог мне судья! – И лучше, как говорится, горькая правда, чем сладкая ложь!
С такими мыслями я направился в сторону своей комнаты.


XL
Ключ и, правда, имел причудливый вид. Таких ключей я точно еще не видел! – При ближайшем рассмотрении сама металлическая часть, открывающая замок, напоминала ключ зажигания. Особое внимание я бы обратил на ручку ключа и на брелок, присоединенный к ней. Ручка имела шестигранную форму, с внешней и внутренней стороны. По углам ручки красовались, будто бы резные орнаменты на сером фоне, изображавшие око, а промежутки между ними были окрашены в черный цвет. На ощупь ручка напоминала камень, была вырезана из камня. На самом краю ручки, крепилось неприметное металлическое кольцо, к которому, на ремешке из кожи, был присоединен брелок – паутинка. Его еще “Ловцом снов” называют. Но самым странным в этом ключе, был его центр. Во внутренний восьмигранник был инкрустирован некий граненый камень неизвестного происхождения. Он был такого, белесого оттенка. Хотя, казалось, что внутри все затянуло туманом. Было заметно движение каких-то облачных масс, как если бы облака совершали движение по небу, в тот момент, когда Землю видно из космоса. Точно такие же круговые движения совершали эти туманности внутри камня.
Я мотнул головой, думая, что это видения в моей голове и, наивно полагая, что все это лишь часть терапии, которую я прохожу. И вот, прямо сейчас, доктор объявит отбой, и я очнусь в своей палате.
-Но нет! – Это кошмарный сон на Яву. Здесь нельзя о чем-то думать, не рискуя лишиться последней части рассудка. Потому я вставил ключ в замочную скважину, (кстати, на двери моей комнаты не был обозначен номер) и замок с тихим щелчком, сопровождаемым легким звоном, открылся. Я вошел.
Комната представляла собой весьма тесное помещение, примерно десять квадратных метров. Но мне одному вполне хватало. Здесь было все самое необходимое: тумба под посуду, небольшая маломощная плита с двумя конфорками, мини-холодильник, микроволновая печь, шкаф для одежды, небольшой телевизор с плоским экраном, тумба для белья, кровать-книжка и один единственный стул, задрапированный серебристо-зеленой полосатой материей. Ничего необычного.
В центре комнаты было деревянное окно, форточки которого были приоткрыты, впуская на удивление свежие потоки ночного воздуха. Учитывая, что находимся мы на производственной территории, где копоть и дым, которые распространяют коптильные камеры, в реальной жизни давали бы о себе знать.
Но, раз уж здесь испытательный полигон, а вовсе не мясоперерабатывающее производство, то я опущу эту тему. Очень хотелось есть и спать, даже в этой реальности.
В холодильнике  я нашел только пять яиц в пластиковом контейнере и лимонную кислоту, которая мало бы кому пригодилась. Благо, на старой тумбе стояла небольшая сковорода, и сегодня я смог подкрепиться яичницей – глазуньей и запить все это дело лежащей на полке, в дверце холодильника, Карачинской минеральной водой.
Кровать была кем-то уже застелена, а над его изголовьем красовался плакат с изображением каменного бюста древнегреческого Божества – Морфея, повелителя сновидений. Если, конечно, я правильно трактую древнегреческий эпос.
Под изображением бюста была надпись, а точнее, цитата из изречений Морфея. Она гласила:
-“ Все то, что происходит на Земле, неизбежно подвергается копированию”.
Я однозначно полагаю, что в этом и заключается смысл существования этого запретного для человеческого восприятия места. И именно оно копирует все земное, преподнося его, как свою интерпретацию чего-то диспропорционального, причудливого, грязного, сломанного и сверхъестественного.

XLI
- Ориентируйся по силуэтам! – именно так мне говорил странного вида исполин, с лезвиями вместо правой руки.
Кто он такой?
Какую роль играет в этой потусторонней истории?
Так я размышлял про себя лежа в кровати, укрывшись в желтый ворсистый плед. Очень теплый, хочу заметить. Для такого места, эта комната что-то вроде гостиничного номера, даже.
Уснул я быстро и, вроде, без особых помех. Наручных часов у меня не было, в комнате имело место быть их полное отсутствие. Видимо, часы, здесь, были не в почете. Но, где-то, приблизительно в середине ночи, в коридоре начали раздаваться звуки непонятного происхождения. Как будто кто-то ходил, но, в то же время, скользил ногами по линолеуму. Шаги стали приближаться и, не доходя до моей комнаты, стихли. Кто-то остановился рядом с соседней комнатой, где жила Вероника!
А, чуть позже, мне полностью удалось продрать глаза. Тогда-то я и услышал эти периодические громкие стуки в соседнюю дверь. Услышал, как дверь открыла девушка и начала кого-то упрашивать:
- Горничная, не греми!
-Горничная, ради Бога – не греми!
- Ты разбудишь  Тиграшу!
В ответ на ее просьбы, кто-то или, скорее всего, что-то, начало чем-то трясти, издавая звук, похожий на удар поварешкой о кастрюлю. Эта возня у соседней комнаты, по - видимому, разбудила и вахтершу Нинку, ибо матам и грязным ругательствам не было конца!
- Еб твою мамку! – Какого *** ты вышла не в свое время, Горничная?
- Забыла, что ли, старое ты уебище, что сейчас не твое дежурство?
- Уябывай, я говорю! – Уябывай, пока по деталям не растащила!
- Не пугай мне здесь девчонку!
Мне не терпелось узнать, в чем дело. Но, видит черт! – Зря я это сделал, выглянув в коридор. И мне тем более странно, почему, кроме меня, никто из подневольных жильцов не выглянул вместе со мной, чтобы увидеть, хотя бы из праздного любопытства, что же творилась в нашем крыле? – Неужели они, все они, до такой степени запуганы, что не смеют даже высунуть свои любопытные от природы головы? – Пусть и заспавшиеся?
Потому, что в мою сторону повернулось нечто такое, что и простыми словами не описать! – Вы когда-нибудь видели подобие человека, на которое просто пририсовали краской лицо?- Причем, совсем неумело? -  нахлобучили на металлические захваты, в форме человеческих кистей рук – синие латексные перчатки; сверху надели фартук из разноцветных тряпок, а вместо головы, на металлический штырь закрепили металлический цилиндр, на котором просто нарисовали два красных глаза с ресницами, криво улыбающуюся рожицу, красные щеки. В  качестве носа, прикрутили или приварили длинный болт с резьбой!
И вот такое чудо я лицезрел перед собой. Передвигалось оно, кстати, на механических колесиках, работавших автономно. На металлическом боку чудовища был закреплен кожаный  ремень, к которому крепился чехол, в который вставлялась швабра для уборки.
-Нет, я не закричал, как полоумный
- Не захлопнул с паническим криком дверь
- Нет, я лишь поинтересовался:
- А не дело ли это рук вашего местного изобретателя-самоучки?
- Так, Ника, иди, ходи в дом! – Скомандовала Нинка.
И девушка, не смея ее ослушаться, затворила за собою дверь.
Нинка же продолжила отвечать на мой вопрос:
- Да-а-а! – Это тот еще критин! – После того, как его сюда привели, то заставили работать, изобретать всякие хреновы автоматы, механизмы и другую поебень!
-С этими, своими, детищами он, собака такая, наделал очень много шуму!
- Но его главной дьявольской машиной стал Он! – Этот гребаный черт создал для него тело!
- А тот, в свою очередь, почувствовав силу и власть, объявил себя начальником!
- Еби его бабушку!
-Все, нахуй! – Я тебе итак лишнего рассказала!
- Иди, спи, ****юк ты этакий!
- И мне спать не мешай!
- Ох, и получишь ты завтра по самые гланды, пидормот!
С этими словами, Нинка, прихрамывая, поспешила занять свой пост вахтерши, с тем, чтобы прохрапеть до завтра.
Да и я невольно начал зевать. И, решив пока не придавать значения всему сказанному и увиденному, я вернулся в теплую кровать.
Кстати, Нинка загнала ту механическую горничную в подсобку, что находилась посередине левого крыла, напротив туалета, и заперла “Это” на висячий замок.

XLII
Это покажется более чем странным, но вторую ночи, если это можно назвать ночью, прошла спокойно. Я смог поспать без всяческих тревожных чувств, даже учитывая то обстоятельство, что завтра или уже сегодня – мне предстоит такое испытание, которому нет даже толкового объяснения!  - Мне говорили про какой-то испытательный полигон, тщательно замаскированный под обычный жилой участок с домами. Вчера я уже видел подобный. Там в одном из домов красный свет мерцал. Думаю, что завтра я потребую объяснений у начальства, чего бы мне это ни стоило!
Ну, серьезно! – Мне нужно как-то выкарабкиваться из этого, извиняюсь, дерьма. Я хочу работать, хочу жить своей жизнью, хочу и дальше продвигать свои исследования и довершить начатое некогда профессором Власовым дело!
На этих словах, не в силах больше сдерживать свою усталость, я погрузился в сон.

XLIII
Точно не знал, кто или что разбудило меня в этой тесной, в десять квадратных метров комнатушке. Но когда я открыл глаза, мне на несколько секунд показалось, как что-то юркнуло за высокий шкаф. Глаза привыкли к темноте, и я смог заметить это нечто.
Ждать дальнейших действий я не стал и резко врубил освещение, надеясь, что это всего лишь разыгралось мое воображение. Как же я ошибался!
В свете старой лампы я лицезрел ночного гостя.
Черт возьми – как же вот это вот описать? – Существо или устройство, или еще как-то. В общем, Это имело плоскую форму, некий пластиковый человечек, величиной в полметра, нечто похожее на гротескное подобие героя сказки Алексея Толстого - Буратино. Вот только у него был плоский и длинный  нос и нарисованный рот, изображавший  недовольную мину, а на голове красовалось что-то похожее на синий колпак. Руки и ноги соединялись металлическими кнопками. Эти кнопки, в свою очередь, были присоединены к металлическим стержням, которыми управлял механизм, заключенный в небольшой жестяной короб на спине плоского туловища. И это механическое чудовище размахивало руками и пыталось попеременно подскакивать то на одном мыске своих сабо, то на другом, чем ввел меня в ужас и смятение.
Не  знаю, чем бы это все закончилось, если бы не громкий стук в дверь.
Я вскочил, больше не в силах совладать со своими нервами и распахнул дверь. В коридоре стоял Михаил – тот самый изобретатель в рабочем комбинезоне, но теперь уже без сварочных очков и без рабочего берета. Заметно было, что он запыхался, так как, вероятнее всего бежал сюда, в жилой корпус. Его зубы сильно сжимали сигарету, и он нервно чесал свою рыжую шевелюру.
- Вот сучара! – Сбежал! – Не успел его доделать – сиганул в форточку и к тебе!
- Видел бы ты, с какой скоростью стержневого механизма он бежал!
- Так это твое изобретение, Миша? – Спросил я, ошарашено глядя на эти неестественные прыжки Буратино.
-Так, забавы ради! – Прокрутил Миша указательным пальцем у виска и присвистнул.
- И как же остановить это творение?  - Недоуменно спрашивал я
-Ну-у-у, тут уж нужно ждать последнего хода пружинного механизма – начал объяснять растеряно Михаил.
- И как только услышишь глухой щелчок!....
Тут изобретатель замолчал.
- Во! – Слышал? – Неожиданно подал знак указательным пальцем Михаил.
А я и вправду услышал глухой щелчок, и только после этого Буратино завалился набок своей плоской поверхностью на шкаф, и медленно скользнув по его дверцам, с глухим звоном упал на пол, заглохнув до следующего завода механизма.

XLIV
-Объясни ты мне, Миша! – Как это чудо добежало до меня? – Набросился я с расспросами на изобретателя
-Вероятнее всего траектория его движения была направлена так, что при падении через форточку окна мастерской он принял положение, изменившее, таким образом, его маршрут. Потому он побежал не прямо и вперед, а изменил положение, взяв курс направо, с последующим поворотом налево. А, поскольку твоя комната расположилась на первом этаже, а форточка была раскрыта настежь, он и сиганул в нее чисто по инерции. Ведь в нем нет программируемого элемента, какой был в моих, так называемых, миньонах в комбинезонах!
- Знаешь же? – Есть такой мультфильм “Миньоны”? – Пытался отшутиться Михаил с совершенно вымученной улыбкой. Однако  поняв, что мне не до смеха и, что он стал причиной моего прерванного сна, Михаил замолк и, подобрав свою механическую игрушку, поволочил ее к выходу из моей комнаты, собираясь уходить к себе в мастерскую.
Но в этот момент я решил его окликнуть:
-Постой, Михаил! – Раз уж мне все равно не заснуть – позволь мне посмотреть на твои диковинные механизмы?
- Что ж, охотно! – Ежели обалдуй, испугавшийся обычной механической марионетки, вдруг изъявил желание!
-Без обид, старина! – Успокоил я его – я просто не ожидал, что Оно запрыгнет ко мне в комнату!
- Забей, мужик! – отмахнулся от меня Михаил - Пошли уже!
И мы вышли на улицу, где, кстати, ночь, а точнее – статичная темнота, никогда не заканчивалась. Нинки я на месте не увидел. Видимо отдыхает в своей избе, где-нибудь за пределами завода.

XLV
Михаил повел меня по территории комбината прямиком к заброшенным корпусам старого мясоперерабатывающего завода, где была бывшая скотобойня. Но теперь от центрального строения остались только руины. Задняя стена рухнула, а из кучи металлолома, пыли и обломков кирпичей получилась ржавая горка. Что было дальше, там, за территорией завода -  мне неизвестно, потому что черный фон не предоставлял такой возможности - видеть больше, чем мне  было необходимо. И только единственное  окно в кирпичной пристройке бывшего цеха по производству рекламных щитков, давало о себе знать.
Дверь в мастерскую была сделана из толстого железа, выкрашенного в серую  краску, в данное время слезшую и облупившуюся. Эта дверь располагалась чуть левее большого прямоугольного окна, форточки которого были настежь открыты.
- Я закурю, с твоего позволения? – Обратился ко мне изобретатель и, не спрашивая более ни о чем, молча, закурил свою “Приму”, сев на скамейку, под металлическим навесом, где раньше был вход к пропускнику. Теперь же там зиял черный провал, на месте входа, а в углу притулились две вышедшие из эксплуатации погрузочные рохли.
- Не могу, Борька, больше не могу! – Проговорил Миша, схватившись за голову – я хочу выйти из игры! -  Но знаю – ёмана рот, что отсюда не уйти!
Михаил выкинул сигарету в каменную урну, рядом и дал отмашку идти за ним. Охрана, численностью около шести человек: двое заняли сторожевые вышки у раздвижных ворот, двое в охранной будке и еще двое, патрулирующих территорию, не стали нас задерживать и как-то ограничивать нас в передвижении. Вероятно, у них сейчас другие инструкции к действиям.
- Охраняют сон начальника! – Усмехнулся Михаил и открыл дверь мастерской, приглашая меня войти вслед за ним.

XLVI
В этой мастерской было много того, что привлекало внимание. Огромный рабочий стол из шлифованного дерева был завален неизвестными мне чертежами, кое какие механические заготовки лежали на этом же столе. Мастерская была довольно просторной, но львиную долю пространства занимали огромные четырехэтажные стеллажи, на которых размещалось всякое! – Свободным оставался лишь небольшой коридор, в котором, собственно и размещался огромный стол у окна. А небольшой участок вел к еще одной двери во внутренние помещения мастерской. Над этой дверью, под красной лампой висел желтый щиток, с черным предупреждением на нем: “Вход только для персонала! – Посторонним вход воспрещен!”
- Так что ключ есть только у меня! – Пробасил Михаил, демонстрируя в руке небольшой ключик.
- Миша – начал спрашивать я – а что означает фраза: “ Ориентируйся по силуэтам”? – Ее я услышал от вашего начальника, в качестве напутственного слова.
- Это значит, будь внимателен, при изучении домов на испытательном полигоне! – есть квартиры, которые ты можешь исследовать, есть те, что можно исследовать, с риском обмочить штаны от страха, есть квартиры, откуда трудно вернуться, ну и наконец! – Есть красные окна! – Они могут изменить тебя безвозвратно! – Тогда для тебя настанет последнее затмение! – Затмение твоего сознания и всего твоего человеческого существа!
В этот момент Михаил мотнул головой:
- Ёб твою налево! – Это сейчас я тебе все сказал?!
- Слишком умно для тебя? – Попытался сыронизировать  я
-Вот как это проклятое место на людей действует! – Присвистнул от недоумения Михаил.
- А где же ваш начальник? – Наверное, дома? – Задал я, возможно наиглупейший  из вопросов.
- Отдыхает! – Бросил такую фразу Михаил – сейчас находиться на обслуживании.
- На обслуживании? – Удивленно спросил я
- Да! – Резко ответил Миша – Кстати, на все про все у нас, условно, три часа! – А потом включится тревога и двенадцать из вас, работников этого комбината, поведут на полигон. Вас там поделят на три дома. Так вы сможете разбиться попарно.
- Поверь, я такие испытания здесь вижу постоянно! – Но не каждый выживает, потому это место заполняется новыми новобранцами, а на улицах города все множится и множится информация, посвященная без вести пропавшим гражданам!
Мы оба замолчали. Я предпочел рассмотреть содержимое стеллажей, в то время, как Михаил шел позади, заложив руки за спину.

XLVII
Полки высоких стеллажей были до отказа забиты всяческим металлическим хламом: платами, микросхемами, поршневыми двигателями. Было, даже, что-то похожее на механическую стопу, из пяты которой выходили по две небольшие антенны. Всевозможные механические руки и ноги, какие - то из них шли в разборном виде, какие-то в сочленении – целиковые, то есть полностью нога и рука. Полноценных механических кукол я здесь не увидел, лишь их части. На нижних ярусах стеллажей хранились головы, правда, головами их можно было назвать условно. Им придали форму человеческого черепа, но окрасили обычной заводской краской в один цветовой тон – такой, бледно-розовый. Худо-бедно этим пластиковым головам пририсовали глаза, рты и носы. Но был один экземпляр, сделанный довольно бережно и искусно. Это была женская голова. Она была слеплена, а не вырезана из кусков пластика. Она была слеплена будто из глины или из воска, но так натурально выглядела! – Эти серые глаза, эта бледная, как фарфор кожа, розовые полные губы и чуть вздернутый нос.
- Это Вероника? – Ты ее делал? – Поинтересовался я
- Да-а-а, моя любимица! – Как дочь мне! – Вздохнул Михаил, доставая из нагрудного кармана спецовки очередную пачку “Примы”.
- Это ее чудесный образ! – Такой я буду ее помнить, всегда!
- Господи, мужик, жизнь так не справедлива! – Михаил потер рыжую щетину ладонью – Ника скоро уйдет, и, надеюсь, в лучший из миров!
- Она не останется в этой поганой сральне, которую мы же и придумали! – Потому я и подарил ей этого гребанного рыжего кота! – Она их обожает!
- Боже! – Черт тебя дери! – Ты же нихуя нам не помогаешь!
-  Ты мстишь нам! – Всем нам мстишь! – За своего сына ты мстишь! – Это мы его распяли!
-  Теперь ты распинаешь нас! – Нас всех! – Но ее, ее - то за что? – Ёб твою мать!
Я решил больше не оставаться в этой жуткой и давящей на нервы мастерской. Так же я поспешил вывести отсюда и Михаила, который, похоже, в данный момент был не в себе.

XLVIII
На улице пока еще царила тишина. Охрана расположилась у главных въездных ворот, ржавого цвета.
- Я, пожалуй, посижу на скамейке и закурю! – Обратился ко мне Михаил – а тебе, Бориска, нужно идти в жилой корпус – там скоро начнутся сборы.
- Весь народ, скорее всего уже там! – Как только вас, двенадцать человек, отправят на испытательный полигон, все остальные работники приступят к рабочей смене. Они делают механизмы по моим чертежам.
- О да, Бориска! – Я создаю кое-что грандиозное! – Поднял палец вверх изобретатель.
- Это мое создание, поможет нам сбежать с этого гиблого места!
- Я бы прямо сейчас удрал отсюда! – Резко ответил я и поспешил удалиться, посчитав, что сейчас разговариваю уже с невменяемым человеком. Хотя, кто знает? – Может быть я сам невменяем, и все это мне снится в комнате изоляции, где мягкие стены не дают мне больно биться головой, а удаленные зубы больше не могут сдирать до крови ногти на пальцах рук.

XLIX
Сборы должны были закончиться через два с половиной часа. Каждому из жильцов, кого выбрали для участия в испытаниях, раздали комплект тренировочной одежды, больше похожий на белые куртки с полосатым верхом и белые плотные треники со шнурками. На каждой куртке, на груди, с левой стороны, Были пришиты нашивки с номерами. У меня был порядковый номер “8”. Всего нас было 12 человек.
В качестве обуви – обычные летние кеды соответствующего белого цвета. Ко всему комплекту тренировочной формы, нам еще вручили серые Балаклавы, где были лишь прорези для глаз.
Сборами и раздачей формы занимался коренастый парень в черной водолазке, в брюках-хаки и берцах. С виду обычный быдловатый  вояка, но обычный наполовину: вместо рук у него были протезы, выглядели они жутко и напоминали не руки даже, а две механические клешни-захвата. И я не сразу обратил внимание на его лицо – оно было неестественно бледным и чистым, без единого намека на щетину или какую-нибудь индивидуальную особенность лица. Глаза его были спрятаны под черными солнцезащитными очками. Все говорило о том, что кожа была резиновой! – В уголках рта, всякий раз, когда он пытался что-то скомандовать, образовывались огромные складки, от чего его губы, будто впали вовнутрь. Бедолага постоянно поправлял эту пугающую своей  неестественностью маску, пока ему это не осточертело, и он просто ее  сорвал, вместе с краповым беретом на макушке. Я был ошарашен увиденным, но один из жильцов, на куртке которого красовался номер “3”, одернул меня и объяснил:
- Привыкай, новобранец! – Мы уже привыкли к выходкам этого уродца!
 Мужчина сказал об этом слишком громко и, вскоре, сильно об этом пожалел!
Сверкая своим обнаженным металлическим черепом, бешено лязгая двигающейся челюстью и зловеще моргая попеременно,  то одной, то другой светящейся желтой линзой, вместо глаз, командир, громко топая берцами, подошел к оскорбившему его испытуемому и с криком:
- “Ах, ты, мудак!” – Выдернул бедняге пол челюсти своей клешней, а затем, повалив на пол, начал пинать его с таким остервенением и с такой яростью, что мужчина вскоре скончался, обрызганный собственной кровью.
Никто не шелохнулся. Даже тот, на кого попали окровавленные осколки зубов. Я уже чувствовал, как схожу сума.
Внезапно в жилой корпус ворвалась Нинка! – Увидев, что здесь твориться, она начала наезжать на командира:
- Ах, ты, ***путало! – Решил пустить моим жильцам кровь еще до начала кровопролития?! – Пидорас ты ****ый!!! – Да, чтоб ты заржавел!
- Забирай свой гондон резиновый! – Напяливай его обратно, на череп! – ***ло ты этакое!
- А вы чего замерли, пидорасы? – Марш по комнатам! – Через полтора часа строимся у ворот в полигон!
Решив, что хуже уже и быть не может, все мы без лишних разговоров, разошлись по своим комнатам. Я направился в свою комнату, но заметил, что соседняя дверь приоткрыта, и оттуда выглядывает  Ника, все еще прижимая к груди рыжего котенка. Это бледное, печальное лицо мне никогда не забыть.

L
В основе своей испытания на полигоне проходили мужчины. Все женщины занимали рабочие места в цехах и по чертежам Михаила Сергеевича Миловидова клепали все новые, и новые механизмы, либо изобретали отдельные детали для одной большой махины.
В данный момент все, кто был выбран в качестве испытуемых, ждали своего выхода у себя в комнатах. Я сидел на своей кровати, переодетый в белую куртку с номером “8”. В голове было все перепутано – не каждый день ты пребываешь за пределами, черт знает чьего больного воображения!
В холодильнике еще оставалось совсем немного прохладной газированной минеральной воды, так что выпил я ее залпом. А некоторое время спустя добрейшей души человек, тетя Нина, будучи, видимо в хорошем расположении духа, раздала жильцам, участвующим в испытаниях, небольшие коробочки с ИРП №3, то есть - индивидуальный рацион питания – сухой паек, если говорить более простыми словами. Подобные наборы ИРП  №3 я хорошо помню. Тогда еще наша часть не была прикреплена к армейской столовой, потому нам выдавали такие сухие пайки. И мне тем больше было интересно, что нам сегодня положили в эти до боли знакомые зеленые коробочки со звездой.
Я увидел, что в состав ИРП №3 входило: два небольших пакетика яблочного пюре, шпик из сала, пресные галеты, в качестве хлеба, каша гречневая, тушеная говядина, две небольшие плитки молочного шоколада и порошковый апельсиновый сок, ну и, собственно, подставка под сухое горючее и коробок спичек. Вроде все ровно. Правда я толком и не помню, может чего-то и не хватает. В любом случае, подкрепиться я сегодня смог сполна, хотя, кажется, что в коробке не хватало черного перца и соли. Но, учитывая мое шаткое положение, это временное неудобство можно и пережить.
Возможно, даже, что я не выживу, а, соответственно и не выберусь из этого паршивого места.

LI
Прошел еще час, затем все мы, жильцы этого корпуса, услышали этот странный завывающий сигнал, извещающий нас о том, что испытания начинаются, и нам необходимо совершить построение возле входных ворот, ведущих на испытательный полигон.
Я поспешил выйти из комнаты. То же самое делали и остальные жильцы. Ключ я решил вернуть соседке, дабы в пылу прохождения испытаний не потерять его. Я потихоньку постучался, и девушка мне открыла, все еще держа на коленях рыжего Тиграшу, сладко спящего, окруженного девичьим теплом.
- Ника, я возвращаю тебе ключ! – Протянул я ключ девушке – не хочу потерять его! – В противном случае, я просто не попаду в свою комнату!
Я пытался облечь свои слова в шутку, дабы разрядить вспыхнувшую во мне тревогу, ибо боюсь я смерти до беспамятства! – не раз представлял я свои похороны.
- Царствие Небесное! – Это же все вранье, правда? -  Когда нас еще не было на свете, разве видели мы хоть что-нибудь с небес?
- Разве видели мы, как на Земле вершилась история? -  Ведь все это было задолго до нашего с вами рождения!
- Нет! – Темнота.
- Нам было все равно – родимся мы или нет!
- Мы не знали – примет ли нас этот мир или мы вывалимся ненужными кусками из материнской утробы, после завершения аборта?
- Такова и наша смерть:  будет темнота, безразличие, забвение! – От этой мысли буквально сходишь сума!
- Не для того ли ставят церкви, чтобы обнадежить нас?
- Не для того ли придумали Бога, чтобы хоть кто-нибудь поверил в бессмертие? – Вечный обман!
- И это вполне оправдано! – Всех пугает реальность!
Возможно, в эту чужеродную реальность люди попадали сознательно, искали лазейки, проводили ритуалы! – Я не знаю!
Я же попал сюда таким способом, будто это был чей-то хитроумный замысел.
Сначала похищение, потом преследование, вновь погоня, и я там , где я уже очутился! – Чувствуете закономерность? – Может я, все же, не испытуемый? – Может я пришел сюда в качестве сотрудника? – Учитывая мои познания и образованность!
- Возможно, что я косвенно уже сотрудничаю с пропавшим доктором Власовым!
-Ох! – Мне бы очень хотелось встретиться с ним лично и посмотреть, что же это был за человек такой? – Ведь он, буквально, открыл дверь в другие пространства через наше сознание! – Через сознание своих пациентов!
- Борис, - обратилась ко мне Ника, мягко коснувшись моего запястья  через порог комнаты – войдите ко мне на минутку, прошу вас!
- Боюсь, у меня больше нет времени, дорогая Вероника! – Произнес я извиняющимся тоном – ты можешь сказать мне это сейчас, полушепотом!
Я приблизился к Нике так, чтобы услышать, что она мне скажет:
- Борис – прошептала Ника, забирая у меня причудливого вида ключи и помещая их в набедренную сумочку – я уже не хочу отсюда уходить! – Там, в нашей реальности, у меня совсем нет никого! – Тетя Нина не такая злая, какой ее все здесь представляют! – Она такая же раба обстоятельств, как и дядя Миша, как и все здесь жильцы, как и вы, Борис!
- Мне одно утешение здесь – Это мой Тиграша! – Этот пушистый рыжий комочек счастья!
Признаюсь, что в этот момент, чего я прежде в себе не замечал, по причине того, что, будучи ученым, имел выверенный математический склад ума – я прослезился! – Сама душа всколыхнула во мне какие-то потаенные чувства, которые сделали меня не в меру сентиментальным. Я прикрыл глаза, но Ника это заметила, потому что положила свою тонкую руку мне на плече. Я в это время сидел на корточках, у ее порога. Всего убранства ее комнаты я не разглядел, так как в комнате был выключен свет, и комната освещалась лишь светом из коридора, потому саму девушку было видно хорошо.
- Не нужно, Вероника! – Отстранился я – лучше позаботься  о себе и своем питомце! – У меня свой путь и, в отличие от тебя, я хочу убраться отсюда, как можно скорее! – Меня ждут, без преувеличения, самые важные дела! – Но, до тех пор, придется поработать на наше местное начальство! – Усмехнулся я.
- Борис! – Ухватила меня за руку Ника – я знаю, кто здесь главная угроза! – Это чудовище Гобэйн! – Его изобрели наши рабочие, себе на погибель!
Больше она не смогла ничего сказать, потому что в коридоре раздался утробный глухой голос начальника. Того самого Гобэйна. Его сопровождала тетка Нинка и один из его механических прихвостней, играющий здесь роль командира, натянувшего резиновое лицо себе на металлический череп.
- Терминатор ты хренов! – Выругался я про себя.
Вероника пожелала мне удачи через приоткрытую дверь и, тихонько, потом ее закрыла.
- Испытуемые, стройся! – Скомандовал командир – В одну шеренгу становись!
Мы построились в одну ровную линию. Нас было ровно двенадцать человек, одетых в куртки с номерами, соответственно от одного до двенадцати. Правда, мужчину под номером “3” пришлось заменить другим жильцом, по причине насильственной смерти.
- Прослушайте напутственную речь вашего непосредственного начальника! – Командир отошел ближе к выходу, а его маска вновь собралась в многочисленные складки. После отдачи команды он заложил руки за спину и остался недвижим до окончания речи Гобэйна.
И вот, это огромное нечто медленно приблизилось к нашему ровному строю. Неестественность и диспропорция формы его огромной головы, выступающей из-под холщевого мешка, не давала мне покоя. Его механическая клешня постоянно вращалась, периодически фиксируясь в пазах, с сопровождением характерного металлического щелчка. Туловище его, под просторным черным складчатым плащом, больше похожим на полотнище, которым накрывают промышленную технику, находящуюся на консервации, постоянно дергалось, будто под плащом работал сложной конструкции механизм.
Сейчас начальник больше походил на устрашающего вида аниматронную куклу. Настолько неестественны были его движения! – При таком немалом, двухметровом росте.
Неожиданно чудовище, названное Гобэйном, застыло на месте, ровно на минуту. Мы стояли и держали невозмутимо строй, ждали, что последует за этим далее.
LII
До этого стоявшая по правую руку от начальника тетя Нина, потеряла всякое терпение наблюдать за безмолвием исполина. Она наигранно грозно окинула каждого из нас своим взглядом, затем, подойдя к начальнику, молча, безо всяких ругательств, принялась копошиться в складках  плаща, со стороны его спины. Я, стоящий в строю под номером “8” , отчетливо видел, как женщина, пыхтя от раздражения, раздвинула часть материала и, выдвинув какой-то тонкий металлический стержень, вновь вогнала его в паз. Тогда механизм встрепенулся, и его голос начал вещать как- будто не из головы, на что я обратил внимание ранее, а где-то в области груди.
- Наконец-то, еби его налево! – Не прошло и года! – Выругалась Нинка.
Гобейн завел свою глухую утробную речь, а точнее, обращался к нам, жильцам, с напутственными словами:
- Мои подчиненные! – Сегодня вам предстоит огромная работа! – Каждый испытуемый проверит свои способности, попытается преодолеть свой страх и достичь своего назначенного пункта!
- Потому искренне хочу пожелать всем вам удачи, друзья мои!
-Но, если задумаете уйти, испугаетесь, попытаетесь убежать! – Я вам скажу:
- От судьбы не уйти! – Рука правосудия накроет вас своей тенью!
- Сегодня вы трудитесь во благо научного прогресса! – Во благо науки!
- Нет Бога! – Есть лишь наука и наши доблестные научные сотрудники, гениальные изобретатели и блюстители порядка на нашем высокотехнологичном испытательном полигоне имени профессора, доктора медицинских наук – Власова!
- Да помогут нам его знания!
- Откуда они знают про Власова и его изыскания? – Первый вопрос, который возник в моей голове.
- Неужели это все как-то взаимосвязано с явлением “Галетозиса”?
Мои мысли путались, но в глубине сознания я понимал, что работа Власова продолжается, только вот плацдарм для исследований несколько поменял свое место расположения, будучи в тех местах, где природа пожелала оставить черные пустоты.
Такие странные мысли и догадки лезли в мою голову до тех пор, пока механический исполин не соизволил, сопровождаемый командиром и Ниной, удалиться из жилого корпуса. В его громоздкой походке что-то изменилось, будто механизмы, позволяющие ему передвигаться, уже начали давать сбой.
Через некоторое время командир с искусственным лицом вернулся, чтобы вести нас к полигону. Никто не смел ему перечить, учитывая то обстоятельство, что он без зазрения совести мог прикончить любого из нас, самым изуверским способом. Если и этот командир – изобретение Михаила, то по возвращении мне нужно поговорить с ним об этом.
Неужели психологическое, а, может даже, и физическое давление, заставило этого изобретателя творить таких сомнительных механических монстров?
Или проблема кардинально другая?

LIII
Команда “Вольно!” была дана командиром только после того, как каждый из нас разместился у подъездов трех домов. В каждом доме было по два подъезда. Нас было двенадцать человек. Нас разбили попарно. Два участника на один подъезд. В домах два этажа – стало быть, каждому по этажу? – Правильно я понимаю эту систему?
На этаже по четыре квартиры. Мне и моему напарнику достался дом, ближайший к воротам. Счет комнат должен был идти как обычно – снизу. У нас был второй подъезд. Стало быть, счет начинался с девятой по шестнадцатую квартиру. Дом наш находился  под адресом  улица “Новая 13”, предыдущий дом был под номером десять и еще один, под номером  семь.
На территории полигона создали искусственное освещение, однако оно было очень тусклым и почти не рассеивало статичный черный фон. На условной улице росли низенькие деревца, для цветов были подготовлены клумбы, но ничего на них не росло. Территория напротив домов была выделена под импровизированную детскую площадку, где размещался ржавый спортивный комплекс с лесенками, перекладинами, турниками и качелями. Возле данного сооружения стояли высокие качели, состоящие из двадцати метровых опорных столбов, в виде треугольников и  перекладины на их вершине, куда крепилось на длинных металлических стержнях само продолговатое сиденье из дерева, забранное в металлическую раму. Это было необходимо для соблюдения безопасности, потому, как, если хорошо раскачаться, то можно очень легко преодолеть порог доступного расстояния, взмыв на очень опасную и головокружительную высоту!
В остальном же – ничего примечательного: какая-то вросшая в землю карусель, горизонтальные двусторонние качели, на которых дети обычно балансируют каждый в свою сторону  и просто какие-то проржавевшие каркасы неизвестных сооружений, и железные конусы.
Ограничена улица была кирпичной стенкой серого цвета, по всему периметру, поэтому все, что мы увидели – это три дома для прохождения испытаний, детская площадка, прогулочные дорожки вокруг этой площадки, фонарные столбы, скамейки у домов, низкие деревца и клумбы.
Вроде бы имелся еще и задний двор, но его очертания терялись в темноте. Виднелось только что-то похожее на изгородь с сеткой - рабицей, утопающую в кустах крапивы. Именно эту территорию я заметил в тусклом свете фонарного столба.

LIV
Мы были готовы к испытанию. Тогда командир подошел к одному строению, расположенному за детской площадкой. Строение то походило на будку щитовой, но на поверку являлось логовом для двух мерзкого вида сторожей. Когда командир отворил двери – их было две, с символами высокого напряжения (маскировка на лицо!) – он выпустил двух огромных мускулистых верзил с булавами в руках, их лица, а точнее, даже, хищные морды, были наполнены злобой, глаза, налитые кровью, глядели прямо , перед собой.  Их оскал можно было сравнить с оскалом собак самой свирепой породы, будь-то:  Питбуль, Мастиф, Бультерьер и другие -  в придачу, затравленные донельзя!
- Бойцы! – Обратился к нам командир, часто поправляя маску и устраняя складки – Не вздумайте бежать с поля боя! – Эти ребята разорвут вас на части, к тому же – ворота надлежит закрывать, чтобы такие, как вы не сорвались со своих мест – бежать!
- Вас всего сто человек, на территории нашего завода, но может стать еще меньше! – И все это, благодаря вашей коллективной тупости, может послужить причиной снижения вашей численности!
- Удачи вам, бойцы! – Отсалютовал командир – да здравствует доктор Власов!
- Да здравствует доктор Власов! – вторили ему работники.
Я же молчал, я не мог понять, какую роль здесь играет имя доктора Власова?
Но цепные псы уже были спущены со своих цепей. И оба этих верзил, начали неторопливо патрулировать улицу, обходя площадку вокруг и, пока что, не обращая на нас внимания, а только лишь изредка помахивали булавами в нашу сторону. Инстинктивно мы отходили в сторону, боясь привлекать к себе лишнее внимание. Как я понял, двери домов до начала испытаний были заблокированы, так как над каждой из них висела лампа, мигающая красным сигналом. И, как только прозвучало три прерывистых сигнала, снаружи полигона – на дверях сработали механические замки, открывая нам проход. Все испытуемые зашли в подъезды своих домов, для прохождения испытаний.

LV
Я не в курсе, что обнаружили в своих домах остальные участники своеобразного эксперимента, но, вот, нас с напарником встретил некий худощавого телосложения, сутулый молодой человек в очках и медицинском халате. На бейдже, где был нагрудный карман, красовались фамилия и инициалы: Волченский Александр Витальевич.
На первый взгляд могло показаться, что парень этот не обделен интеллектом. Всему виной либо форма его головы, либо своеобразные черты лица. Голова имела очень выпуклую затылочную часть и широченный лоб, пряди светлых волос беспорядочно повисли со всех сторон головы, нос был горбинкой, нижняя челюсть маленькая, а верхняя губа выпирала намного больше, чем нижняя, демонстрируя довольно крупные пожелтевшие зубы. Александр подошел к нам достаточно близко, чтобы я мог почувствовать неприятный запах изо рта. Да он, бедолага, в этом месте, наверное, и позабыл, что такое зубная паста, зубная щетка или зубная нить!
Парень поздоровался с каждым из нас за руку и задвинул такую речь:
- Я полагаю (он сильно шепелявил и брызгал слюной, что весьма неприятно), вы испытуемые?
- Вы? – Указал он на меня пальцем
Я представился: Борис Михайлович!
- Вы Борис Михайлович, ага! – Ответил Александр
-Вы? – Обратился он к моему напарнику
- Никита Олегович! – Представился тот.
- А вы Никита Олегович – повторил парень в халате, задумчиво качая головой и держа руки в карманах, будто что-то нащупывая.
- Думаю, - продолжил Александр, выйдя из непродолжительной паузы – вас еще не проинструктировали мои коллеги, по поводу поисков частей стержней для заглушки сигналов? – Парень достал из бокового кармана халата некий небольшой стержень из латуни и продемонстрировал нам – всего, чтобы собрать одну стержневую заглушку, необходимо собрать четыре ее элемента! – Всего таких заглушки три, на каждый дом.
- Как вы понимаете – Продолжил Александр – сейчас я вам продемонстрировал не функционирующий образец, а его точную копию, дабы вы имели представление – что конкретно искать!
- Вы, возможно, обратили внимание на окна с красным свечением?
Мы недоуменно переглянулись с напарником, однако я замечал ранее странно пульсирующее окно одного из домов.
- Значит, не обращали, ага! – Вновь задумчиво произнес парень, почесывая переносицу, а это явный знак того, что он один из наших коллег, из ученых.
- Так вот! – Вдруг оживился Александр – Каждый такой стержень – заглушка соответствует количеству красных окон домов, коих тоже три, соответственно! – Возможно, в остальных домах мои коллеги уже проинструктировали вновь прибывших, потому, что с вами, как мне показалось, молодые люди, мне придется повозиться, а потому прочту вам инструкцию:
- В одном доме - два подъезда. Всего у нас здесь по два этажа. На каждом этаже четыре квартиры. Над каждой квартирой – электронное табло. Когда появляется синий экран, на табло появляется цифра с вашим порядковым номером!
Александр указал пальцем в мою сторону:
-Вот, к примеру, вы, Борис Михайлович! – У вас номер “8”! – Если на какой-нибудь из дверей загорится ваша цифра – там и будут проходить ваши испытания.
- Однако, части стержневой заглушки находятся не во всех комнатах, а выборочно! – В случае если вы, с вашим сотрудником найдете все элементы заглушки, вам необходимо соединить их, вставив в пазы, и у вас должен получиться двадцати сантиметровый стержень, с пазом в 10 мм диаметром.
- Только после этого, кто-то из вас! – Можно кинуть жребий, если хотите! – Входит в квартиру на первом этаже, которая не имеет дверей, но затянута резиновой мембраной, которая спасает от распространения лучей по всему дому. Такими же мембранами обшиты и стены комнаты. Мы специально поставили такие мембраны внутри и снаружи, потому, что, в реальной жизни, такие “красные”, как бы я их назвал, комнаты, способны изменить поведенческие  механизмы людей, вызывая безумие, агрессию и насилие.
-Кстати! – Это самый гениальный эксперимент 1980-х – 90-х годов, под руководством профессора и доктора медицинских наук – Власова!
- В народе эту экспериментальную программу-паразита нарекли, как “Бурое затмение”! – Александр чуть заметно усмехнулся, утирая слюну с нижней губы.
- Власов! – Неужели он творил все эти ужасные эксперименты над людьми?! – Ужаснулся я – Выходит, что программа “Галетозис” – это еще цветочки?

LVI
После такого подробного инструктажа, парень, видимо ассистент какого-нибудь ученого, либо молодой ученый, произнес эту странную фразу: “ориентируйтесь по силуэтам!”
Эта фраза, как я понял, относится только к комнате с красным окном.
- Итак, в завершении моего инструктажа, Борис Михайлович и Никита Олегович, хочу добавить, что ваши испытания начнутся, по логическим соображениям, на первом этаже – здесь вы обойдете всего три комнаты.
- Четвертая комната, с мембраной – просто не откроется, без вашего собранного стержня.
- Сейчас я запущу программу, и вы можете ожидать информацию на электронных табло! – Удачи, коллеги!
Молодой ученый махнул небрежно рукой в нашу сторону и спустился в подвал, оборудованный под лабораторию. Вниз спускалась синяя металлическая лестница. Дверь, ведущая вниз, была автоматической и задвинулась, как только Александр вошел внутрь. Мы поднялись по четырем ступенькам на площадку первого этажа. Там мы и остались ждать сигнала.

LVII
- ****ь, как хочется курить, Боря! – Судорожно сжимая кулаки, ответил мой напарник по испытаниям – Но, черт возьми, здесь я оказался без курева! – А. то, что мне предложила эта старая ****а – Нинка -  так это обычная махорка, завернутая в газету, которая оказалась и не махоркой вовсе, а старым залежавшимся черным листовым чаем!
- Любит эта стерва поиздеваться!
Я издал смешок, но прикрыл рот кулаком, чтобы Никита не подумал, что я над ним смеюсь. Ситуация смешная! – Но для Никиты, очень страшная ситуация, на деле.
- А ты то, как сюда попал, Михайлович? – Спросил у меня Никита
 - Сам не знаю! – Ответил я – но моя интуиция подсказывает мне, что все это было специально подстроено, и все было уже решено за меня!
- Логично! – Ответил Никита.
- Хочу съебаться отсюда! – Громко ответил Никита – вот взять. Открыть эту гребаную дверь и съебаться! – Но, ведь, связали по рукам и ногам эти прихвостни Власова!
- Думаю, Никита, все решится в нашу пользу! – Попытался я поддержать напарника.
-Да, да! – Бросил Никита – просто нужно пройти это проклятое испытание!
Да ну его, к ***м собачим! – Он выругался и сплюнул на пол, потому, как, больше не мог возобладать над своими нервами.
А я просто прислонился спиной к стене и ждал своей участи. В этой нестандартной ситуации я просто не знал, как надлежит действовать!
За резиновой мембраной, закрывающей проход в двенадцатую квартиру, что-то урчало и жужжало. Это было похоже на некий работающий агрегат. Возможно, в это самое время, комнату наполнило красное свечение, объяснение которому одно – человеческая изобретательность, порой, может достичь высшей степени изощренности, раз уж его руки проникли даже за пределы нашего материального мира!
- Да закончится “Бурое затмение”! – Вырвалось вдруг у меня с языка.








ЧАСТЬ IV
ПЕРЕРАБОТКА
Этому техномиру
Не было конца…
И не будет…
LVIII
- Я знал, что этот студент нас обведет вокруг пальцев! – Не в меру нервничал Никита
- Ты о чем? – Спросил я, внимательно изучая дверь под номером девять, табло которой загорелось и показало мой порядковый номер «8».
-  Этот мудак в халате нам врал все это время! – Все воспалялся Никита, стоя спиной ко мне и наблюдая за квартирой одиннадцать, где высветился его порядковый номер «3».
И именно Никита заменил скончавшегося от смертельных травм участника.
- Суди сам! – Продолжил мой напарник – в доме два подъезда, но окно с красным свечением всего одно! – Выходит, те двое, которые найдут две своих половины заглушки – не смогут заглушить сам сигнал! – Потому, что остальные две части у нас, и только в нашем подъезде есть красное окно!
- Верно, глаголешь! – Ответил я напарнику – нам нужно скооперироваться с остальными участниками! – Но как?
- Что значит как? – Удивленно развел руками Никита, будучи в сумасшедшем угаре и полностью исполненный вкусом игры – Нужно просто пройти все эти, чертовы квартиры! – Все! – Другого не дано!
- Ты меня не понял! – начал нервничать уже я, на лбу заметно проступил пот – Чтобы соединить все четыре части стержня, нам нужно встретить ребят с соседнего подъезда! – А уж потом решать, кто пойдет добровольно или принудительно в красную квартиру, дабы установить заглушку и навсегда заглушить сигнал! – Но проблема в том, что двери подъездов заблокированы и откроются, видимо, после испытаний или по желанию оператора!
- Да и, черт подери! – Во втором подъезде нет красной квартиры! – Стало быть, они там просто ищут части стержня!
-****ь! – Выругался Никита, вытирая пот со лба – этому проклятому техномиру не было конца и не будет!
Конечно же мы с напарником несли бред, словно в горячечном бреду – все это лишь от стрессовой ситуации и страха неизвестности.
На этом моменте наш разговор прервали электронные голоса, доносящиеся с экрана, над дверями:
- Дорогие участники эксперимента!
- Испытания начались! – Просим занять вас соответствующие места, согласно указанным номерам!
Мы лишь быстро обменялись взглядами, полными недоумения и злобы (похоже, красная квартира начала на нас действовать в негативном ключе – это скверно!), затем каждый из нас зашел в квартиру с соответствующим порядковым номером.

LIX
Эксперимент
Шаги в темноте
При открытии электронного замка, я вошел в комнату испытаний №9, на первом этаже второго подъезда, дома 13. На поверку, комната была абсолютно пустой, но воздух в ней  окрасился в такой, бледно-розовый цвет, будто помещение было наполнено каким-то полупрозрачным газом. Ступая по серой кафельной плитке, я сделал три нерешительных шага, а, затем, почувствовал, после того, как электронный замок двери закрылся, что двигаюсь я с трудом  - газ имел густую консистенцию, достаточно плотную. Я погружался в некую студенистую массу.
Оказавшись в середине пустого зала, я уже полностью увяз в этой плотной материи. Вот тогда-то настала кромешная темнота, где я оказался один, наедине со своими страхами и домыслами. Действовать я начал лишь тогда, когда услышал тяжелые шаги где-то в глубинах комнаты. Осторожно передвигаясь по черноте – да, именно по черноте! – Потому, что темнота имеет свойство рассеиваться, я же пребывал внутри черного статичного фона и всякий раз натыкался то на что-то, похожее на мебель, то на что-то живое, но совершенно невидимое. Когда все твое нутро наполнено страхом (поганое чувство, хочу сказать!) – ты уже не можешь мыслить на уровне математики – ты действуешь  по большей мере на уровне инстинкта, однако собрав в себе мысли человека образованного, я начал сопоставлять те явления, происходящие в этой экспериментальной комнате.
Эта вязкая субстанция, в которую я проник, стало быть, отвечает за перестройку внешних планов комнаты (назовем это так) – то есть перерабатывает свое несформированное нутро и создает из него, так называемое, физическое воплощение комнаты, при этом делая приемлемым прохождение испытания в полной темноте.
И пусть это просто симуляция, но страх за собственную жизнь никто не отменял! – Тем более что я совсем не знал, что от меня требуется! – Найти часть стержня или просто выжить? – Любой ценой! – Выжить!

LX
Испытание мое заключалось в следующем:
- Как только я делаю шаг вперед, меня начинает преследовать нечто огромное, судя по его тяжелой поступи.
- Но! – Как только я останавливаюсь – прекращается и само преследование!
- Страшно, но выполнимо!
Так я сделал шагов десять и уткнулся в дверной косяк. Выходит там, где ничего не было, появилась еще одна комната, кухня или спальня – я точно не знаю. Но знаю точно, что данные экспериментальные точки способны перерабатывать свою вязкую структуру во что-то объективно материальное.
На ощупь мне пришлось повернуть налево в предположительно небольшой узкий коридор, пол которого был заляпан чем-то липким и отдавался в моих ноздрях плесенью.
Преследователь не отставал и делал ровно столько же шагов, сколько и я, без попытки к нападению и прочим радикальным мерам. Я старался идти медленно и аккуратно, хотя животный страх перед преследователем  заставлял меня перейти уже на бег.
Внезапно в голове моей замкнуло! – Ха! – Я попытался действовать, если можно так выразиться, от противного! - То есть, идти навстречу преследователю!
- Весьма отчаянный ход! – Но, как оказалось, весьма действенный!
После того, как я обошел на ощупь все предполагаемые комнаты, я рискнул резко повернуться!
Преследователь вдруг начал, как будто бы пятиться назад, издавая все те же тяжелые шаги!
По памяти я двигался в сторону входной двери и шаги нарастали! – Мое напряжение и страх  нарастали троекратно!
-Но, знаете, мать моя - женщина, что? – Я вышел за пределы плотной структуры! – Электричество вновь заработало, а звук шагов имитировал электронный замок входной двери – то увеличивая, то уменьшая шум запорного механизма!
- Такова иллюзия опасности! – А это означает, что первая квартира пройдена!
Но что же делает мой напарник?

LXI
Эксперимент
Семейная идиллия
- Ха-ха! – Ребята!- Неплохо вы здесь устроились, ага! – Обратился Никита к кому-то, когда электронный замок сомкнулся за ним. Дело в том, что испытуемый оказался в комнате с механическими куклами в натуральную величину, которые имитировали семейный досуг. Вот условный отец восседал на диване с гитарой в руках, вот механическая супруга стоит у газовой плиты и, наверное, варит суп в большой эмалированной кастрюле желтого цвета и с поварешкой в руках. Были у них механические сыновья, как две капли воды похожие друг-нА-друга. Да и не удивительно, ведь вся семейка представляла собой примитивные механические болванки, которым придали условную человеческую форму. Функционировали у них только руки, металлический корпус был приварен к металлическим пластинам на полу, непосредственно в тех местах, где  эти механизмы находились. Но было забавно, что на этой конструкции, что касается матери, был завязан фартук, а руки были оснащены прорезиненными захватами – вероятнее всего, чтобы управляться с кастрюлей, поварешкой и плитой. Что же касается механических ребятишек – они были заняты каждый своим делом. Один из них сидел на полу и играл железной дорогой, а другой стоял на детском табурете в непосредственной близости от Никиты и держал в руке заветный элемент от стержня! – эту вожделенную латунную заглушку! – Все дело заключалось так, что от механического семейства испытуемого отделяла стеклянная стенка, точнее металлическая рама, покрашенная в белый цвет, со вставленным в нее окном. Здесь же размещалась панель управления – этакий джойстик с двумя рычажками, четырьмя стрелками направления и двумя кнопками действия.
Присутствовала на боковой панели управления и инструкция, гласящая:
Товарищи испытуемые! – При эксплуатации данного механизма под экспериментальным названием «Семейная идиллия», вам необходимо надлежащим образом пользоваться газовой плитой, в противном случае это может привести к необратимым последствиям и может стать причиной несчастного случая! – При правильном взаимодействии с механическими объектами ваше вознаграждение отправиться в принимающую шахту, и будет помещено в лоток, где вы сможете его забрать. Удачного эксперимента! – Гласила желтая табличка на боковом корпусе панели управления.
Никита потер ладони, увидев цель своего испытания и начал разглядывать панель управления с кнопками. По обе стороны от рычагов и кнопок имелись две загорающиеся квадратные панели, горели они зеленым сигналом, означая готовность к эксплуатации.
- Ну, как я думаю  - начал размышлять Никита – большую роль здесь играет умение! – Неужели столько наших полегло при эксплуатации газовой плиты? – В таком случае они были полными идиотами!
- Тогда еще один вопрос! – Сколько же раз отстраивался этот полигон после взрыва? – Никита издал нервный смешок
- Ну, давайте разбираться! – Он плюнул на ладони и потер их друг о друга – Стрелки – это направления движений.
Он нажимал на стрелки, и тогда механическая мама повернулась от плиты влево, затем вправо и назад (спиной к плите). Те же самые движения повторил и отец, только двигалась лишь его верхняя часть корпуса, так как он сидел на металлической кровати, выкрашенной в синий цвет, и держал гитару. Ноги его были нефункционирующей частью и просто были приварены к металлической пластине на полу.
Так же стрелками управлялся и поезд, вернее – управлялись разводные стрелки железной дороги. Нужно было сделать так, чтобы поезд не зашел в тупик. Кнопки на панели управления задействовали сам механизм кукол, заставляя их двигаться уже без участия человека. Ну а рычаги управляли руками кукол. Да и выглядели эти куклы пугающе условно – цельные металлические оболочки, функционалом которых был лишь поворачивающийся корпус и руки.
Про детей можно и промолчать – один из них просто неподвижно сидел возле игрушечной железной дороги, у другого – просто опускалась и поднималась рука, дабы, в случае победы, забросить искомый стержень в принимающую шахту с левой стороны панели управления, где стоял красный лоток.
- Последовательности, как я понимаю, здесь нет никакой! – Начал вновь размышлять Никита – нужно лишь правильно заставить работать эти автоматы, чьи головы напоминали просто металлические сферы с нарисованными черной краской точками вместо глаз и улыбающимся ртом! – Жуть полнейшая!

LXII
Я вышел из квартиры №9, так и не поняв, что за испытание только что прошел. Мой напарник Никита так и не вышел, он был в квартире №11. На первом этаже для испытаний осталась только одна квартира, под номером №10, так как №12 была выделена под красный сигнал. Я взглянул на табло десятой квартиры, но там не был обозначен мой номер. Предположив, что, возможно, мой номер высветился в одной из квартир на втором этаже, я уже собрался туда подниматься, как вдруг, из квартиры №11 выскочил Никита, преисполненный вкусом победы! Я обернулся – одна моя нога осталась на ступеньке.  Никита держал в руке заветный сегмент от стержневой заглушки.
- Я это сделал, едит твою мать! – Я это сделал, щучий ты сын! – Потрясал он своим трофеем в правой руке – его глаза были огромными от полученной дозы адреналина и от игрового азарта.
 - Не хвались заранее! – Ответил я напарнику – Нам нужен еще и второй элемент! – И его достану я!
Тем временем табло над квартирой №10 показывало цифру «3», что означало – это испытание должен пройти Никита. Он отсалютовал мне взмахом руки и юркнул в открывшуюся дверь. Я же, в свою очередь, устремился наверх, к квартирам 13, 14, 15, 16.
Быть может и мне достанется заветная часть недостающего элемента!

LXIII
Все это время Михаил, он же изобретатель и электрик, провел у кровати тяжело больной Вероники. Он прижимал ее ослабевшую руку к своей щеке, заросшей рыжей щетиной.
- Доча! – Ты же мне как доча! – А? – Причитал Михаил – Ну давай ты не будешь уходить прямо сейчас! – Слезы уже немолодого мужчины были самыми горючими, какие только могут быть у потерявшего все человека.
- смотри, Ника! – Кто, кто же будет кормить твоего кота? – он разревелся еще сильней.
-Дядя Миша! – Голос ее становился слабее – дядя Миша! – Не жалейте ни о чем! – И меня не жалейте! – Лишь об одном прошу! – Пусть всему этому придет конец! – Освободите несчастных людей! – Они не должны  страдать!
- И…еще…дядя….Миша, - ее голос стал прерываться – уничтожьте то, что осталось от Власова…пожал….я прошу…я….умоляю…
Слова ее переросли в агонию, и Ника могла лишь мычать, пока и это мычание не прекратилось.
Михаил уже не мог плакать, он только жалел, что так и не стал для Вероники отцом.
- Доченька моя! – Ну, ты хоть глазки самостоятельно закрыла!
- Пусть же этот мир поглотит тебя без остатка! – Я не хочу оплакивать твою могилу, не хочу помнить, что ты у меня была! – Иначе нам не выбраться! – Нам не выбраться!
Михаил накрыл тело девушки простыней и уже начал подниматься с колен, опершись на остов кровати, как неожиданно в квартиру залетела Нинка!
- Ах, вот ты где, старый хрен! – Топи кота! – В общем, избавься от животного! – У нас есть дела поважнее!
И впервые в жизни Михаил рассвирепел, его красные от слез глаза теперь яростно глядели на Нинку.
- Ах ты, старая вонючая свинья! – Закричал он, хватая крупную безобразную тетку за грудки – ах ты бесцеремонная мандавошка! – Я оплакивал свою дочь! – Оплакивал, черт тебя дери! – А теперь я хочу, чтобы гребаный профессор сдох! – Я его создал! – Я его и уничтожу!
- Ты совсем ебнулся! – накинулась на него уже Нинка – я понимаю, девчонку уже не вернуть! – да и, к ***м собачим, ее кота! – Но я с тем и пришла, чтобы сказать тебе! – Нужно уничтожить профессора и покончить со всей этой чертовщиной! – Давай делать дела! – Ведь скоро сигналы потухнут один за другим! – Вот тогда нам нужно бежать не оглядываясь!
- Мое устройство готово! – Ответил изобретатель – и оно вполне может расщепить то, что прячет нутро этого адского механизма!





LXIV
Эксперимент
Тоннель
Квартира, в которую я вошел, была под  №15 и представляла собой просторный зал с пятью окнами, а это означало, что две комнаты были соединены в одну – это 15 и 16 квартиры. На лицо явное разногласие , касаемо планировки дома, пусть и условного типа. Ничего особенного я здесь не обнаружил, только лишь грязный пол, состоящий из деревянных половиц и длинные тумбы с выдвижными ящиками вдоль окон. Для начала я поспешил выдвинуть все ящики, покрытые толстым слоем пыли, но ничего там не отыскал. И только спустя некоторое время приметил кое-какую связь. Сейчас скажу какую!
- в одном из последних выдвижных ящиков лежал газетный сверток, а в нем я обнаружил небольшую кувалду, на деревянной рукояти которой было написано: “Найди награду». Это же подразумевается часть стержня? – Его здесь имеют в виду?  - Предположил я.
Куда применить кувалду я уже тоже понял. У дальней стенки, среди различных пошлых карикатур, в том числе карикатур на половой акт, была нарисована, почти на всю стену, огромная, извиняюсь за выражение, Жопа!  - То есть, фактически, путь мой пролегал именно туда. Стало быть, этим инструментом я мог продолбить себе дорогу в задницу! – Как бы иронично это ни звучало!
Я сделал первый удар…затем второй…третий. Казалось, что у меня сейчас отнимется все тело! – Мне стоило догадаться, что это практически сквозной путь во все остальные квартиры! ( Вот почему электронное табло было только над 15 квартирой!)
Тем, что я продолбил в этой нарисованной заднице, оказался круглый тоннель…
И да! – Его стенки буквально были выложены темно-коричневым …калом!
- Смрад стоял невыносимый, а если я скажу, что все это было смешано с лужами мочи! – Эх…часть стержня! – И ничего лишнего!

LXV
Эксперимент
Музыка – это состояние души
Никита психически был почти на грани, тем более ему опять свезло взаимодействовать с механизмами. Задача заключалась в том, чтобы каждый из сидящих здесь, в шестиугольной комнате, которая была так мала, что Никита оказался стиснутым между шестью аниматронными куклами, успокоился и прекратил безумно хохотать и биться о стены головой. Всех аниматроников переодели в одинаковые малиновые свитеры и серые брюки. На лицах их застыла широкая улыбка, а нарисованные глаза были широко раскрыты. Эти пластиковые лица своим фактом присутствия уже сводили сума!
Когда же дверь щелкнула электронным замком -  куклы пришли в движение и стали яростно биться затылками о стену, издавая душераздирающий хохот. У Никиты было совсем мало времени, и если он будет медлить, то сойдет сума!
Был лишь один выход! – Возле испытуемого стоял небольшой деревянный табурет, а на нем приемник, чтобы ловить радиоканалы. Необходимо было настроить волну на спокойную музыку, тогда заглохнут и механические куклы.

LXVI
Эксперимент
«Собачка»

Обляпанный различными отходами, я продвигался к концу тоннеля. По дороге пару раз меня вырвало. Но я дошел и спустился, себе на погибель, в какую - то полутемную помойку, где меня поджидали странные низкорослые существа, отдаленно напоминающие карликов в зеленых рубашках и красных шортах в черную клетку. Один из них держал в руке заветный второй элемент стержня, помахивая им в воздухе и норовя бросить в кучу мусора, как бы поддразнивая меня.
-Ну и уродцы! – Подумал я, глядя на огромные морщинистые головы с выпученными глазами, мясистыми крупными носами и непропорционально длинными нижними челюстями с неимоверно кривыми пожелтевшими зубами! – Сдается мне, что та куча в тоннеле - это их творение. Уродцы успели загадить все и в этой части квартиры, перемешивая все с бытовым мусором. Вероятнее всего их здесь кто-то подкармливает, судя по его наличию.
- Поймай сюрприз, жопа с ручкой! – Пропищал один из карликов, и началась игра – классическая “Собачка”, где одни участники перекидывали какую-нибудь вещь (в данном конкретном случае это была часть стержня) друг другу, а другой участник должен был ее поймать.
- Отлично! – Прокричал я – Начали!
Так начался затяжной забег между уродцами и мной. Все это происходило в куче зловонного, отвратительного мусорного царства.

LXVII
Михаил и Нина проникли в мастерскую, где работал изобретатель. У Миши был ключ еще от одной двери, где он держал свое готовое творение – энергетическое оружие, которым он хотел уничтожить то, что по ошибке создал. Доставая ключ, Михаил остановился в дверях со словами:
-Скоро я тебя доделаю! – Его взгляд был устремлен к нижним полкам стеллажей, где хранились заготовки для той, что он хотел воссоздать, воскресить из мертвых, хотя всеми силами пытался ее забыть и не вспоминать, будто ее и не существовало в его жизни. Ее пластиковая голова покоилась на полке, как будто она просто спит и вот-вот откроет глаза и скажет: Дядя Миша!
-Что застыл! – Подтолкнула легонько Михаила Нинка – доставай пушку! – Сейчас мы распнем профессора!
- Нам нужен народ! – Ответил Михаил – Пока не заглушены красные сигналы – мы под его влиянием! – А это означает, что мы не сможем выйти наружу!- В реальность!
- Их двенадцать человек! – Почему они медлят?- Возмутилась Нинка
- Нужно время! - Ответил ей изобретатель – к тому же, сейчас их может быть уже меньше.
С этими словами они вошли в секретную комнату для персонала.

LXVIII
События на территории полигона стремительно развивались, так что даже два сторожевых пса опустили свою булаву и устремили полный изумления взгляд на эти три двухэтажных дома, где красные окна отчаянно пульсировали, а изнутри доносились крики, хлопки и матерная брань. Позже из седьмого дома вывалились полуживые испытуемые, в руках у одного был собранный из двух половинок стержень. Еле волоча ноги, эти двое двинули в сторону второго подъезда, дабы встретить еще двоих своих товарищей с половинками стержня. Но вышел из второго подъезда всего лишь один, другого забили насмерть, как заявил перепуганный мужчина и, кажется, обезглавили! – Он заикался, и половину слов было невозможно разобрать, но он крепко держал заветный стержень в своей дрожащей руке. Трое этих несчастных стали подходить к дому №10.
- Вот так, Серега! – Прерывисто дыша, прохрипел один из участников эксперимента – наши мрут, как мухи! – Но никто, емана рот! – Никто еще не потушил сигналы! – Я хочу выбраться! – Мужчина заплакал горючими слезами. Эти непонятные сигналы начали давить на мозги и вызывать ярость.
-У меня есть план! – Осенило одного из участников – После того, как мы станем свободны, нужно завалить вон тех здоровяков! – Он указал на двоих исполинов, что патрулировали полигон.
- Разъебашим здесь все! – Услышали все, когда открылась дверь первого подъезда десятого дома. Оба выжили и заполучили половину стержня.
- Давайте, мужики, соединим наши части! – Решили участники эксперимента из седьмого дома и вставили элементы стержня в пазы.
Первый стержень-заглушка был готов – осталось ждать участников из второго подъезда десятого дома, и тогда останется только тринадцатый дом и последний стержень.

LXIX
У второго подъезда десятого дома уже собралась толпа из пяти человек. Один из них погиб при прохождении испытаний. Наконец, открылась дверь второго подъезда, и оттуда вышел только один участник. Ему хватило сил только бросить часть стержня на землю. Его внешнее состояние нельзя было описать, будучи в здравом уме – это просто ходячие ошметки разъеденного кислотой мяса, все внутренности, казалось, издают громкое шипение, а из того места, где раньше было лицо, шел голубоватый пар. Тело упало на землю и, казалось, растеклось по асфальту или что там было за покрытие.
Никто из оставшихся не стал паниковать и оплакивать потерю уже троих  своих сотрудников, и возле десятого дома были соединены части второго стержня.
- Мужики, нас пока пятеро из двенадцати! – Крикнул один из испытуемых – троих мы потеряли!- Осталось дождаться ребят из тринадцатого дома!
Все единогласно решили направиться к дому под адресом  улица «Новая13».

LXX
- Ну что, гребаный профессор! – яростно закричал Михаил, приводя в готовность странного вида оружие, заряженное некой продолговатой капсулой, в которой гуляла какая-то темно-синяя энергия. Сама пушка имела метровую длину, а диаметр отверстия, откуда должен был идти поток энергии, был примерно 20 мм. Вместо курка на матовой боковине имелся рычаг для взвода.
- Я тебя уничтожу! – Это моих рук дело! – И в моих силах тебя разобрать!
Михаил выманил из мастерской, с той стороны, где были большие металлические ворота, странное механическое нечто, внутри которого, в том месте, где имелось прямоугольное отверстие в области корпуса, дергался странный черный сгусток, в его центре горели две рубиновые точки-глаза. Те части ходячего механизма, которые приходили в движение: поршни и осевые сервоприводы, а так же моторы, были буквально облеплены черными липкими нитями. Существу этот механический зверь служил в качестве тела, экзоскелета или подвижного состава.
-Вы бросаете свою работу сотрудники! – Издал утробный звук этот сгусток.
Так вот, что пряталось под длинным складчатым плащом и холщевым мешком!
Голова – не голова вовсе, а цилиндрический механизм на двух круглых платформах, соединенных металлическим каркасом. Весь его вид был подобен конструктору, пришедшему в движение, но для своей неповоротливости Гобэйн или его истинный облик двигался очень быстро, надвигаясь на изобретателя. За спиной Михаила стояла Нинка, и в сторону железного монстра летели ее крепкие матерные слова:
- За все время своего существования ты настолько прогнил, что, ****ь, своего тела не имеешь, ученый ты хрен!
-Замолчите, женщина! – Пришел в ярость механический начальник, яростно размахивая своими огромными металлическими клешнями – Ваша участь, как и участь изобретателя и всех рабочих здесь, уже предрешена! – Вы все здесь умрете! – Вы предали меня!  - Предали весь труд моей жизни! – По - этому я поступлю верно, если лишу вас ваших ничтожных жизней! – С этими словами он отшвырнул Михаила в сторону, мужчина еще не успел взвести оружие, а профессор уже занялся Нинкой.
- Ну, давай, мудак без ***! – Рискни…и…и…
Она не успела что-то ответить…
Ее оторванная голова была уже в левой клешне профессора. Он отбросил тело в сторону, а голову положил на кафельный пол, залитый свежей артериальной кровью, и несколько раз затоптал железной подошвой, а точнее сильно изрезал, так как стопы его оканчивались тонкими острыми лезвиями. Голова женщины за мгновение превратилась в фарш. Раскуроченная нижняя челюсть немного подергалась от мышечного спазма.
- Эй, ****ец тебе! – В отчаянии закричал Михаил и, взведя пушку, направил сгустки темно-синей энергии прямо в механическое нутро, расщепив останки профессора на атомы.
Вся эта груда теперь уже бесполезного искрящегося металлолома со страшным грохотом рухнула на пол, разбив кафельный пол. Михаил отбросил пушку и подошел к стеллажу, где взял в руки искусственную голову той, которую не хотел больше оплакивать и помнить.
- Ты вновь оживешь! – Я поставлю тебя на ноги, Вероника! – Михаил сходил сума, но мог еще адекватно и рационально мыслить.
- Теперь нужно выводить людей! – Решил мужчина – Но, Господи (я тебя все-таки вспомнил!), когда же погаснут окна! – Только тогда мы сможем бежать!
-Нинка, прости! – Ты выполнила свою задачу! – Он отыскал на стеллажах старую замызганную ветошь и накрыл ею обезглавленный труп. Несколько минут назад гортань еще издавала сиплые надрывистые хрипы, теперь же наступила полная тишина. Зловещая тишина.
- Миловидов Михаил Сергеевич! – Услышал мужчина у себя за спиной – нам уже давно обещают разорвать связь с людьми – Почему же вы не выполняете наших требований?
Михаил медленно повернулся: в двух метрах от него зависли три шарообразных сгустка энергии.
- Это же вы! – Нервно рассмеялся Михаил – Вы! – те, кого зовут Морфеем, Проводником и Мартой! – Профессор даже выходцев с того света связал своим контрактом! – Мудак он изобретательный!
- Ну, так что же? – Вопрошал сгусток энергии посередине.
- Ждите сигнала, господа! – И тогда все мы освободимся!
- Вы уничтожили одного из Ключников! – Весьма похвально! – Но теперь освободите нас! – Прекратите свой эксперимент!
- Это все не я создал! – Закричал Михаил – это все профессор и его ученый состав!
- вы знаете, что произойдет, если барьер исчезнет? – Спросил один из сущностей.
- Что?! Что?! – Свирепел изобретатель
- Все вернется в исходное состояние! – к полному нулю, чистому абсолюту! – Вы можете либо сгинуть, либо оказаться снаружи – в своем мире!
- Бурое затмение! – нам нужно уничтожить этот барьер! – Ответил Михаил.

LXXI
Из подъездов дома вышли оставшиеся испытуемые, все живые, но обезумевшие и раненные. Мы с Никитой вышли последними. Мне хорошо досталось от карликов – одежда была разорвана, а лицо и тело были оцарапаны когтями. Но мы достали недостающие стержни и, собравшись в толпу, соединили части, получив три целых стержня.
Я не стал молчать: Нам нужно три добровольца, чтобы установить стержни – верно?
- Кого ты предлагаешь назначить в добровольцы? – Здесь все жить хотят! – Послышалось в толпе.
- Мое предложение таково! – вы займетесь теми бугаями, а я выполню задачу со стержнями сам – от лица трех наших товарищей, погибших при прохождении эксперимента! – Мы потеряли ощутимое число людей! – Так что мое решение окончательно и бесповоротно!
- Согласны! – Ответили все хором – Ребята, им конец! – Толпа из восьми человек, не считая меня и троих погибших, с яростными выкриками ринулась на врагов, превышающих их силой и наличием оружия. Я же бросился устанавливать стержни сначала в тринадцатом доме.

LXXII
Мои глаза видели все и одновременно ничего,воткнутый стержень, оказавшийся в огромном, до самого потолка, задрапированного резиновой мембраной, механизме, повлек за собой начало сильного рокочущего гула. Комната начала отчаянно вспыхивать красным. И так было в каждой красной комнате, где я установил стержни. Черные тени начали тянуться ко мне, словно проклятые души.  Они произносили ужасные фразы про смерть, что все мы смертны, что все мы должны жаждать убивать и насиловать, что Земля нуждается в крови, что пустоты не должны исчезнуть!
Одновременно с этим начинал гаснуть сигнал, но появлялось что-то наподобие галлюцинаций, где я лишал жизни невинных людей, употреблял алкоголь в неописуемых количествах, жег улицы и все это делал с наслаждением! – И сотня таких садистов и мародеров собирались в толпу! – Я не мог  поверить во все это! – Но злость переполняла меня, и тогда я вогнал стержень в паз! – Это был последний! – Это все? – Но этот гул снаружи? – Невыносимый свист!
Сохранив последние остатки здравого смысла, я выбежал наружу и почувствовал, как исчезает искусственно созданное  пространство, как толпа освободившихся от влияния сигналов людей, устремляется вперед, снося ворота. Я чувствовал, как всех нас тянет назад, словно гигантским магнитом огромной мощности!
- Вперед! – Подгонял всех Михаил – Теперь он и охранники, которые освободились от влияния сигнала, действовали слажено и выводили оставшихся.
Еще мгновение и ослепительный свет ударил нам всем в лицо! – Запах снега! – этот свежий запах снега! – Мы снаружи! – Тьма отступила, и барьер отсутствовал. Но все мы оказались посередине дороги, создав огромную пробку. Мы стояли, как потерянные, а снег все падал с неба, и ветер нагонял на нас его ледяные потоки. И лишь приглядевшись в зимнюю высь, можно было разглядеть улетающих куда-то три белых сгустка энергии.

ЭПИЛОГ
Пациент: Миловидов Михаил Сергеевич 25.04.1967 года рождения. Ранее работал преподавателем основ технологии в профессиональном училище 23, находящемся по адресу Промышленная 11, Дзержинского района, города Новосибирска. В свободное время занимался изобретением различных механизмов и устройств. Изобретатель - самоучка. О его родных и близких на данное время ничего не известно. По неофициальной информации - перенес утрату, в связи со смертью сына.
Прослушайте запись от 11 Января 2023 года:
Добрый вечере, Михаил Сергеевич!- Меня зовут Бершатский  Константин Владимирович! – Я ваш лечащий врач! – Как вы себя чувствуете, Михаил?
- Позвольте мне сначала закурить, Константин Владимирович!- Попросил Михаил и достал из больничной рубашки пачку сигарет «Прима», вынул из пачки одну сигарету и закурил, прикуривая от зажигалки, имеющейся только у врача.
Нормально я себя чувствую! – Бросил Михаил, сделав затяжку – А как бы ты себя чувствовал, доктор, если бы угодил, хрен пойми куда?
-Об этом я могу лишь догадываться, Михаил!- Пожал плечами Константин Владимирович
- А как насчет другого пациента, Бориса Михайловича?- Поинтересовался доктор – Я вчера навещал его в палате, но он все время что-то писал, и я не мог наладить с ним диалог!
- И не пытайтесь, доктор! – Ответил Михаил – У него мозги давно уже спеклись!- Он пишет историю!- Историю того, чего на самом деле не было, для вас, обычных людей!
И этой истории, правда, не существовало для вас - обычных смертных! – Но мы, кто взирает на вас свысока, говорим вам -  Наша Земля еще не успела полностью заполнить свое огромное пространство и на ней еще до сих пор остаются белые пустоты, в которых вы! - Да, именно вы, способны что-то изменить. Но вы все извратили! – Вы извратили даже то, что создала Земля. Вы сами создаете, пользуетесь и созидаете, но сами же и рушите! – Так скажите, почему вы пытаетесь увидеть потусторонний мир? – Его нет! - Есть лишь пустоты, которые вы ошибочно принимаете за иной мир, наводя там хаос.
И запомните!- Все, что происходит на Земле - неизбежно подвергается копированию!