С чистого листа. Нулевой элемент

Аннотация.

Мы все желаем — начать с чистого листа! Но, как говорят, — «Будьте осторожны со своими желаниями — они имеют свойство сбываться». Именно с этим и предстоит столкнуться главному герою моего рассказа, который всего-навсего терраформатор планет по заказу.

Ознакомительный фрагмент! Купить повесть можно на другом ресурсе. Ссылка размещена на моей странице.


«Будьте осторожны со своими желаниями
— они имеют свойство сбываться»
М. Булгаков «Мастер и Маргарита»

   10. Отсчет пошел.

   Уф-ф, уф-ф… Звук мотофлаера, пронесшегося под моим окном, разбудил меня. Или это всего лишь ветер? Ветер? Удивительно, насколько бывает крепка наша память. Хм-м, ветер? Ветра, как такового, здесь уже давно нет. Мои ровесники уже и не помнят, что это такое, да и я уже забыл о нем, по крайней мере, я так думал. Я о многом позабыл и никогда больше не хотел вспоминать. Я надеялся, что моя память о прошлой жизни больше никогда не потревожит меня, я все для этого сделал, и если не уничтожил ее полностью то, то, что от нее осталось, должно было быть далеко и навсегда спрятано в глубинах моего разума. Но этот звук от флаера… он заставил мою память, пока я дремал, пробудиться…
   — Черт побери! — крикнул я севшим голосом и от злости швырнул в стену недопитую бутылку с виски, которая оставалась зажатой у меня в руке еще с вечера. А точнее, она просто выскользнула из онемевших пальцев рук, и осколки разлетелись по всей комнате.
   — Чокнутые ученые… — бурча себе под нос, пытаясь натянуть шорты одной рукой, я встал, и немного пошатываясь, побрел в ванную. Зеркало, как всегда, было немного запотевшим, и моя рука автоматически потянулась к трубе отопления – холодная. Почему же оно у меня всегда запотевшее? Наверное, потому, что я не хотел видеть свое отражение в зеркале, так как пытался забыть про все, и в первую очередь самого себя. Я протер зеркало, и капли потекли по стеклу. Мой облик меня уже давно не удивлял: все та же небольшая щетина на помятом лице с пьяным взглядом. Я повертел головой, рассматривая себя в мокром зеркале. Может, стоит побриться?
Одно движение ладони по щеке сверху вниз и кожа стала гладкой, словно от острой бритвы. Еще одно движение — и теперь с левой щеки щетина полетела вниз, исчезая в воздухе. Не люблю сорить или вернее убирать.
   — Ну, и что? Так лучше? — спросил я сам у себя, разглядывая свое «новое» изображение в зеркале.
   Нет, теперь то, что я видел в зеркале, не нравилось мне еще больше: маловато алкоголя во взгляде, глянцевые щеки придавали ощущение трезвости, все это было для меня неприемлемо. Зачем я это сделал? Вырастить новую щетину было секундным делом, но я решил оставить как есть и пошел в комнату. В коридоре меня пошатнуло, и я зацепил ногой пустые бутылки — все-таки я был пьян, выбритое лицо давало мне ложные ощущения трезвости. Когда пьешь постоянно, то привыкаешь к этому состоянию, и тогда кажется, что ты трезв — голова опять начинает соображать и ощущать реальность происходящего, а так же чувствовать боль… невыносимую плотскую боль. После этого опять приходится поднимать уровень своего опьянения, чтобы продолжать жить и ни о чем не думать. Но как долго может это продолжаться? Я достал новёхонькую бутылку виски, раскупорил ее и влил в себя почти половину.
Жизнь очень изменилась, словно нас переместили в параллельную реальность, и это произошло всего за один год. События форсировались очень быстро благодаря откуда-то резко возникшему изобретению. Вообще-то, по всеобщему мнению, оно должно было облегчить нашу жизнь…

   «… наши отцы и наши деды стремились к лучшей жизни, они строили счастливое будущее для себя, своих сыновей и дочерей. На их плечи выпало тяжелое бремя. И только мы удостоились чести найти путь в это счастливое будущее для ВСЕХ. Наша корпорация, совместно с лучшими учеными нашей страны создала «R&В». Это новый, впервые в мире искусственно созданный химический элемент, и создали его МЫ! Благодаря именно ему теперь в мире больше не будет нищеты и неизлечимых болезней. Не надо будет работать, чтобы прокормить себя и свою семью! Все, о чем ВЫ когда-либо мечтали, теперь в ВАШИХ руках! Отныне ВСЕ ВЫ теперь СВОБОДНЫ, свободны от всего — всего, что раньше вас так угнетало! Теперь все смогут заниматься только тем, о чем они всегда мечтали. Раньше, у кого-то не было на это времени, у кого-то не было возможности, у кого-то здоровья. Теперь все ЭТО — не помеха! Так как этих проблем теперь не существует! «R&В», можно сказать, излечит наш мир от несовершенства. Бог создал нас по своему образу и подобию! Теперь же слово «подобие» можно смело выбросить на помойку! Отныне — МЫ САМИ будем делать за бога его работу!»
   … из речи вице-губернатора…
   12 июля 2022год.

   Так все начиналось. Это было всего год назад… первая ласточка…
   Всего за один месяц «R&В» накрыл всю землю своей черной мантией. Сначала многие думали, что это очередной рекламный ход какой-нибудь фармацевтической компании и на деле потом это окажется всего лишь препаратом от головной боли или, скажем, подагры. Но этого не происходило, а в это время настырная реклама и сопутствующие лозунги — о «жизни без нищеты и болезней», «встать с колен» и «стать свободными», – во всех городах и странах, затуманивали сознание миллионам людей, и они шли… и вкалывали себе «R&В». Вдобавок, ведь это было совершенно бесплатно. Но, еще никогда игры в бога не заканчивались успехом.
   Мнений о том, чем же был «R&В» на самом-то деле, было много. В желтых газетенках писали, что это вовсе никакой не химический элемент, а новый, доныне неизвестный, ген человека. Поговаривали даже об инопланетянах и суперлюдях. Я был склонен к тому, что «его» скорее всего нашли, где-то во льдах, там всегда можно раздобыть, какое-нибудь генетическое старье, а уж чьё оно… только богу известно.
Сделав шаг назад от окна, я наткнулся на угол дивана и, не удержавшись на ногах после влитой в себя внеплановой полбутылки виски, рухнул на еще незастеленную постель. Я лежал и не мог сопротивляться ни тому, что не в состоянии подняться, ни потоку мыслей в моей голове. Не знаю как для других, но для меня жизнь, в которой пропали запахи и звуки, исчез ветер, дождь и снег — стала серой и потеряла всяческий смысл. Теперь это была совсем другая жизнь, и я должен был найти в ней для себя совсем иной смысл «такой» жизни, расставить новые приоритеты, обозначить другие цели. Но это и оказалось самым сложным и, в конце концов, невыполнимым. Поэтому весь смысл и цель моего существования свелись лишь к заглушению невыносимой головной боли и ухода от этой нереальной реальности посредством алкоголя. Это, конечно, была не панацея, так как организм со временем привыкал к дозе, и мне уже дважды приходилось ее увеличивать. Зато какое-то время я мог жить, делая вид, словно ничего не изменилось. Вот как сейчас: мне нужно проваляться еще с полчаса на этом диване и я опять буду в порядке. Организм усвоит новые пол-литра сверх нормы, и я пойду выгуливать Марка, ведь он ждет этого с самого утра.
   Марк — это моя собака, даже больше, он мой единственный друг, а зачастую и моя совесть. Сейчас он, наверное, где-то в стороне наблюдает за мной, тихо порыкивая. Есть такие собаки, которые не любят выпивших людей, и Марк оказался именно такой собакой, поэтому ему со мной очень трудно, но он все еще со мной. И я благодарен ему за это.
   — Марк, — тихо позвал я его, стараясь принять вертикальное положение. Перед глазами все кружилось — организм сопротивлялся новой дозе.
   Марк подошел ко мне и сел рядом.
   — Ну и повезло же тебе с хозяином, дружище, — сказал я ему, прикрывая ладонью рот, чтобы немного ослабить запах. Хотя он ведь собака, обоняние у них развито намного лучше, чем у человека. Когда я увеличиваю дозу, у него бывает такой взгляд, что кажется, будто он готов броситься и перегрызть мне горло за это. Вот как сейчас, в такие минуты мне становится очень жутко, а я смотрю на него и думаю, что это был бы лучший для меня вариант.
   — Не сегодня? — прохрипел я, пес моргнул и отвернул голову, — тогда пошли гулять?
   Мы вышли на улицу, Марк сразу побежал искать себе подходящее дерево. Вообще сейчас уже никто не выгуливает ни собак, ни других животных. В этом нет нужды, есть только твоя мечта, твое видение мира, твое желание — и все беспрекословно подчиняется тебе. Но лично я, живя по старинке, именно так держусь за эту жизнь и не хочу ничего менять. Поэтому Марку приходится ходить в туалет, пачкаться в непогоду, испытывать голод — в общем, жить обычной собачьей жизнью, а мне его выгуливать, мыть, кормить и… пить это сорокаградусное пойло, чтобы просто жить.
   — Эй, ты! — донеслось с верхнего этажа.
   Я обернулся и посмотрел наверх.
   — Да, ты! Это я тебе говорю! Что это там собирается делать твой пес? Тебе что, мечтать больше не о чем!?
   — Почему же не о чем, — буркнул я себе под нос и в очередной раз провел рукой в воздухе перед ним, словно отмахиваясь от назойливой мухи. Он сразу от меня отстал. Постоял с минуту еще на балконе и пошел в дом, словно меня и не было. Я проделываю это с ним каждое утро, когда он начинает кричать на нас, не люблю скандалы. Что интересно, сперва он помнил меня и Марка, что мы тоже живем здесь, но со временем он стал забывать наши имена, а пару дней назад он перестал меня узнавать. Неужели мое желание, чтобы он от нас отстал, понемногу стирало ему память? Какой-то новый побочный эффект от «R&В», наверно, он появился из-за большого содержания алкоголя в моей крови. Другой причины я просто не вижу.
   — Пойдем, Марк! — я присвистнул, но он стоял, как вкопанный.
   — Да, знаю, знаю, хочется погулять, побегать, но не сегодня, ты же понимаешь…
   Я хотел было присесть к нему, чтобы потрепать его по загривку, но меня сильно шатнуло в сторону, и я понял, что, если я еще раз попытаюсь присесть, то получится только прилечь, а это уж лучше дома. Марк все понял и, поджав хвост, побрел домой, бросив на меня неодобряющий взгляд, проходя мимо. Дома я закрыл окна, по старинке шторами, от случайных датчиков слежения и присел в кресло «адаптации».
   — Ты не любишь меня таким, особенно, когда я увеличиваю дозу, но ведь ты же знаешь, что без этого боль и эта действительность убивают меня.
   — Может, стоит попробовать? — сказал пес, — когда-нибудь все равно придется рискнуть. Ты же сам видишь, что тебе все чаще приходится увеличивать дозу… до какого предела? Ты просто физически не сможешь через какое-то время влить в себя литра три алкоголя, когда твоя доза станет именно такой.
   — Не переживай, смогу, с «R&В» главное ведь — желание, — пошутил я.
   — Ну да… будешь потом годами после такой дозы валяться в беспамятстве. А обо мне ты подумал?
   — Марк, я ведь только о тебе и думаю. Мне больше не о ком.
   Да, Марк — говорящий пес, поэтому и имя у него человеческое. Видимо, это было моим желанием. Странно, что больше никому не пришло такое в голову, ну и мы держим это в тайне от всех. Вне дома он только лает, как обыкновенная собака, а я подзываю его только свистом, звать его по имени язык не поворачивается. Иногда мне кажется, что я понимаю его лай, может, «это» — его желание? Хотя этот «ген» для животных оказался совершенно бесполезен. Применять его к ним у ученых целью и не было, хотя один раз попробовали, ради эксперимента. Ничего не вышло, растворился в организме и все. Исчез, не оставив и следа своего присутствия. С человеком же все было по-другому. «R&В» в организм внедряли в виде прививки. Дальше он сам находил себе дорогу, с легкостью вписываясь в цепочку ДНК, словно там было уготовлено для него место.
   Сегодня исполнился ровно год, как на улицах нашего города появилась первая желтая машина, собственность корпорации «НеБо», гремящая ампулами «счастья». Я до сих пор помню это манящее позвякивание. Мне повезло, мои друзья не были в числе первых и какое-то время я был не один.

9

   Для меня все началось чуть больше года назад. Звонок телефона разбудил меня рано утром. Тогда я еще ходил как все на работу, а выпивал исключительно по праздникам.
   — Да, — нервно буркнул я. В трубке тяжело дышали, но ничего не говорили. Я, потирая глаза, посмотрел на телефон, пытаясь понять, на чей звонок ответил. На экране светилась надпись «номер не определен».
   — Кто это? Что за глупые шутки? — спросил я, надеясь на ответ.
   В трубке послышался треск, потом что-то щелкнуло, и спокойный женский голос сказал: «Корректировка завершена», и телефон отключился. На экране еще пару раз успела мигнуть надпись «батарея разряжена» после чего он окончательно сдох, напоследок слегка ударив меня током, словно ущипнул.
   — Вот, как всегда, не вовремя.
   Кто же это звонил? И не перезвонить же. Наверно, ошиблись. Я посмотрел на часы — пять тридцать. Уже светало, сон улетучивался так же легко и быстро, как и ночная мгла.
   В то время я еще работал и был нужен людям. Поэтому, дождавшись девяти часов, я собрался и пошел на работу. По дороге я зашел в ремонтную мастерскую, так как будучи подключенным к зарядному устройству с пяти тридцати, он не зарядился ни на один процент.
   За стойкой на высоком вращающемся барном стуле сидел молодой человек, он так был увлечен работой, что не сразу меня заметил.
   — Доброе утро, — повторил я чуть громче, — вы бы не могли посмотреть мой телефон? Он перестал заряжаться.
   Молодой человек, продолжая заниматься своим делом, одной рукой открыл ящик, достал опросный лист и положил передо мной на стойку.
   — Пока заполняйте, сейчас вернется моя помощница, которая вышла якобы на 5 минут, и оформит ваш заказ.
   — Простите, я вижу, вы очень заняты, но, может быть, мой телефон и не нуждается в ремонте…
   Молодой человек поднял голову и недоуменно посмотрел на меня.
   — Он не заряжается, но, возможно, вся причина в зарядном устройстве, — пояснил я и протянул ему свой телефон.
   Молчаливый молодой человек недовольно взял телефон и подключил его к своему зарядному устройству. Видимо дело оказалось все же в нем, так как он почти сразу отключил свою зарядку, снял крышку и стал внимательно его изучать. Потом он удивленно хмыкнул и с улыбочкой сказал:
   — Да, ремонтировать не надо.
   — Значит, дело все же в зарядке?
   — Нет, вы меня неправильно поняли. Его можно только выкинуть.
   — Почему, — удивился я, — разве его нельзя отремонтировать?
   Он протянул мне телефон и сказал:
   — Я бы мог его починить, если бы там хоть что-то осталось целым. Вы его что, в микроволновку засунули? Я такого еще не видал.
Я взял в руки свой телефон или вернее то, что от него осталось. Внешне он был все такой же, но вот внутри… будто бомбу взорвали, ни одной целой детали. Я непонимающе глянул на мастера.
   — Скачки напряжения… наверно… так бывает, – неуверенно промямлил парень, сам не веря в то, что говорил.
   В этот момент дверь открылась, и в мастерскую ворвалась молодая девушка, видимо та, которая вышла «на 5 минут». Она держалась рукой за правое предплечье, слегка его потирая, но не обращая на это никакого внимания. Ее рыжие волнистые волосы были слегка растрепаны, она улыбалась и очень возбужденно дышала, а глаза блестели от счастья. С ней явно было что-то не так.
   — Я задержалась, но ведь это ничего? Верно? — немного робко, продолжая улыбаться и совсем не обращая на меня никакого внимания, сказала девушка своему начальнику.
   — Вы меня отпустите сегодня? — глядя прямо ему в глаза, продолжала она, но уже более твердым голосом.
   Молодой мастер молчал, наверно не знал, начинать ли ему скандал с подчиненной при посетителе или нет. Даже я опешил от такой наглости.
   — И еще завтра тоже, — добавила она радостно, закусив нижнюю губу.
   — Конечно, Милли, иди. Приходи, когда захочешь, — ответил ей молодой человек.
   Девушка была окутана просто эйфорическим счастьем. Она отступила назад от стойки и, наконец-то, взглянула на меня. Потом она снова сделала шаг вперед и уже тихонько, но так же радостно спросила:
   — А можно зарплату? И еще премию… хочу!
   Молодой человек молча открыл сейф, невзирая на мое присутствие, и достал ей почти все деньги. Она захихикала, взяла их и выбежала из мастерской, даже не положив деньги в сумочку. Я поспешил за ней на улицу. Обезумившая от счастья девушка с зажатой в руке пачкой денег подпрыгивая, бежала вдоль домов и через пару секунд скрылась за углом.
   На какое-то время я словно выпал из реальности. Ни о чем другом даже думать не мог. В голове зашумело — шух-х, в глазах помутнело, и весь мир вокруг дрогнул, словно изображение на экране телевизора. Тогда впервые я услышал этот зловещий звук — шух-х, но через мгновение все прошло, и я сразу же забыл об этом помутнении. Меня интересовала эта девушка, счастливая в своем безумии. Я оглядел улицу, все было спокойно. Мое внимание привлекла лишь небольшая группка людей оживленно суетившихся возле небольшого фургончика желтого цвета.
 
   Та девушка была одной из тех, кто первым испробовал на себе действие «R&В». Я не сразу это понял, ведь тогда еще мало кто знал, как оно действует. Инструкций к этому «лекарству счастья» не было, просто делали прививку и говорили: «Идите и Желайте!», и никаких противопоказаний или ограничений. А желания людей… ух… были разнообразны.

8

   С каждым днем их становилось все больше и больше… тех, кто поверил в «R&В» сильнее, чем в собственные силы. Для себя я сразу отверг этот вариант, мне и так было неплохо (не король, конечно, но ведь и не нищий), да и мой инстинкт самосохранения не давал мне сделать эту глупость. Я стал наблюдать за происходящим. Их стали называть «НеБожителями» и они очень выделялись в толпе «земных», человек менялся полностью. Что их отличало?  Да все: одежда, прическа, походка… А самое главное — это выражение их лиц! Это были лица безумцев, счастливых безумцев со стеклянным выражением глаз и широкой, на все лицо, улыбкой, не сходящей с него никогда. Они желали и получали все, что когда-либо хотели, и то, что когда-то даже боялись пожелать.
   Шел второй месяц «осчастливлевания», если можно так выразиться. Мне это очень не нравилось, хотя все вокруг были в восторге, и те, кто уже ввел себе «R&В», и те, кто еще пока не решился на этот шаг (многие боялись, что от них потом все же потребуют оплату). Я все еще ходил на работу, но позволял себе опаздывать и даже прогуливать по полдня и без «R&В». Уже несколько сотрудников вкололи себе эту гадость и выпали из наших рядов. Так что шеф дорожил каждым кто остался и закрывал глаза на наши вольности. Хотя я думаю, что он тоже скоро решится на «другую жизнь». У всех были свои веские причины на принятие этого решения. Некоторые бросали свое дело из-за потери сотрудников, некоторые — из-за потери всех близких, друзей, которые своим примером показывали, что все у них теперь идеально, — не жизнь, а мечта.
   — Гений, ты не мог бы закрыть окно, — попросил я.
   Гений – это мой последний, оставшийся со мной друг. Конечно это не его настоящее имя, так зову его только я, еще со школы. Все называли его «ботаником», а я, назло им, звал его Гением.
   — Сколько раз говорил тебе не называть меня так. Столько лет прошло со школы. В конце концов, у меня есть имя.
   — Окно закрой… Гений, — повторил я, намеренно не исправляя его имя.
   — На улице тридцать градусов жары, а ты хочешь, чтобы я закрыл окно? И мы здесь не одни, — не довольным голосом, видя, что я не собираюсь называть его по-другому, ответил мне Гений.
   — В том-то и дело, что одни. В нашем отделе вычислительных технологий никого кроме нас не осталось. В других отделах тоже по одному – два человека всего, к нам даже заглянуть некому. А на улице подвезли новую партию «R&В», и это позвякивание, и гул нетерпеливой очереди, которая теперь точно до конца нашего рабочего дня не разойдется, вызывает у меня головную боль, ты же знаешь! — прикрикнул я, демонстративно схватившись за голову.
   — А что мы здесь сидим, чего ждем? Может и нам рискнуть? Ведь еще ни с одним «НеБожителем» ничего плохого не случилось. И нам ничего не будет...
   — Нет, нет и нет! — крикнул я.
   Эти разговоры всегда выводили меня из себя. Я подскочил к окну сам и, закрывая, сильно рванул ручку вниз так, что та оторвалась. Зажав ее в руке, я присел под окном, закрыл глаза и обхватил голову руками. Вместе с головной болью, как всегда, пришел этот непонятный зловещий звук шух-х, но в отличие от боли, он исчез, как всегда, быстро.
   — Нет… нет… нет… нам нельзя, — повторял я. — Прости, но я не пойду и тебя не пущу. Придумай что-нибудь другое, Гений.
   — Ладно, успокойся ты. Не пойдем — так не пойдем, — сказал Гений, разгибая мои, судорогой сжатые от боли, пальцы и выковыривая у меня из руки оконную ручку.
   — Может, попросить кого-нибудь из небожителей помочь? Пусть пожелают, чтоб починилось. И, в самом деле, не называй меня больше Гением, последнее время оно звучит… как оскорбление.
   — Ладно, я постараюсь, Гений. Ой, прости… я постараюсь.
   — Может, пойдем домой? Устроим себе праздник — уйдем с работы раньше! Все равно уже никому не надо то, чем мы здесь занимаемся. Скоро мы с тобой одни такие останемся, и без «R&В» будем счастливыми: иди куда хочешь, делай, что пожелаешь, ходи по магазинам, бери, что душе угодно. Если честно, то, я думаю, что все это — тоска смертная… со временем, конечно, не сразу.
Он помог мне подняться, подставив свое плечо мне и моей больной голове, и потащил домой. По дороге мы зашли в магазин набрать еды. Колокольчик в дверях звякнул, но никто не вышел. Мы прошлись по продуктовым рядам и набрали полную корзину, никого не встретив. Уже у выхода мы услышали за спиной щелчок затвора и обернулись. За кассой стоял грузный мужчина, лет пятидесяти, он был очень-очень маленького роста, и большое ружье в его руках смотрелось немного комично. Он не направлял его прямо на нас, но из-за его роста дуло смотрело нам прямо в голову. Видимо он тут был изначально, но из-за маленького роста мы не увидели его за кассой.
   — А платить кто будет? Я пока еще своим желанием запасы продуктов пополнять не умею! — сказал он, специально понизив свой тембр голоса, для придания еще большей серьезности разговору.
   Гений взял у меня корзину, подошел к кассе и стал выкладывать продукты на ленту.
   — Мы думали, нет никого. Мы не воры, мы заплатим, — сказал он.
   — Наличкой или картой будете оплачивать? — спросило «ружье».
   — Картой.
   — Последнее время карты плохо принимаются, рассчитайтесь наличкой, — буркнул мужчина уже своим голосом, но, все еще не выпуская ружье из рук.
   Мы вывернули все свои карманы, но нужная сумма так и не набралась. Немного подумав, он взял ружье в одну руку и открыл кассу…
   — Ладно, давайте сколько есть, и валите отсюда, все равно я завтра собрался к этой желтой машине. Надеюсь, они меня не обманут, и больше мне не надо будет стоять на стремянке за этой кассой.
   Мы заплатили и уже кое-как покидали продукты в пакеты, чтобы скорее убраться отсюда, так как у него в руках все еще было ружье, а настроения не было.
Дома Гений занялся ужином, а я первым делом проглотил несколько таблеток от головной боли на аперитив. Я не знал, какая точно поможет и, чтобы не мучиться выбором, выпил сразу штук пять разных.
   — Эта головная боль у тебя уже третий раз за эту неделю. Надо что-то с этим делать, — обеспокоенно сказал Гений, накрывая на стол. — Может…
   — Нет, не может. Пройдет, — отрезал я, зная, на что он намекает.
   — Ты так все таблетки скоро съешь.
   — В аптеках их еще много. А скоро они будут все наши и бесплатные.
   — А когда у них срок годности закончится – новых никто не сделает. Что тогда?
   — Поймаем какого-нибудь небожителя, он их нам и нажелает. Думаешь, нет?
   — Думаю — фиг мы его поймаем. Они все, как в другом мире живут.
   — Давай есть, Гений, думать завтра будем, — сказал я сквозь зубы, головная боль не утихала.
   — Просил же ведь, как человека. Называй хотя бы Геной, что ли, — заглатывая первую котлету, сказал Гений.
   Он живет у меня, так как с месяц назад последний (не считая меня) близкий ему человек ушел к желтой машине. Теперь из его мира, не «обколотый» оставался только я. Да и у меня — только он и остался.

7

   Утро было солнечным, но прохладным. Если закрыть глаза и уши, можно было бы подумать, что все вокруг хорошо, как и раньше. Головная боль прошла, оставив легкое головокружение. Я выглянул в окно, но теперь вместо одной машины стояло уже две. И очередь к ним не становилась меньше, может быть даже больше. На мгновение мне показалось, что это двоиться у меня в глазах. Уколы, видимо, делали специалисты (а если и нет, то они ими уже давно стали) — быстро, по тридцать секунд на человека, а очередь все не уменьшалась. Может, кто приходил по второму разу, закрепить, так сказать эффект? Сколько же у нас населения? В первые дни возле этих машин собиралась лишь толпа зевак, так, из любопытства. И я думал, что только сильно отчаявшиеся и разочаровавшиеся в этой жизни люди пойдут на это… со временем оказалось, что такие люди — абсолютно все. Миновало еще пара месяцев… может «R&В» у них закончится раньше, чем они успеют обколоть им весь мир? Где они его вообще берут, да в таком количестве?
   Мы с Гением решили больше на работу не ходить, а заняться спортом, бегом, например (чем-то же надо было заниматься). Головокружение меня не отпускало, и мы решили начать с быстрой ходьбы, которая почти сразу перешла в прогулочный шаг, чему никто из нас не стал возражать. Мы шли по велосипедной дорожке, ведь вокруг никого — все толкутся возле желтых фургонов. Внезапно откуда-то взялся велосипедист, он словно проехал через нас, а мы почувствовали лишь небольшой воздушный толчок. В моих глазах все помутнело: я видел уезжающего вдаль велосипедиста и небольшую речушку с мостом впереди на первом плане и высотные дома, к которым мы и шли, на втором. Выглядело это так, словно мне показывали два разных пейзажа, нарисованных на прозрачном пластике, один за другим. Меня стало подташнивать от такого калейдоскопа.
   — Что с тобой? — забеспокоился Гений.
   Мы присели на лужайку (точнее у меня подкосились ноги, и я на нее просто рухнул). Гений похлопал меня по щекам и достал бутыль с водой.
   — Ты что?
   — Велосипедист… Река… Ты видел реку?
   Гений отрицательно замотал головой.
   — Выпей еще, — сказал он.
   — Хватит… меня и так тошнит и голова кружится. Ты разве не видел реку? Там, вместо домов… нет, не так — вместе с домами! — уточнил я.
   — Нет. Велосипедист был, реки не было. Но не удивлюсь, если сейчас там будет река, а не дома. Как говорится: «чем «R&В» не шутит». Вставай…
   На горизонте не было реки, были те же дома. Но мир менялся, и я это чувствовал. Он не мог оставаться таким, как вчера, он даже уже не мог быть таким же, как был с утра — слишком много «желающих» развелось в округе.
   — Может, пойдем домой, что-то ты мне сегодня совсем не нравишься, — сказал Гений.
   — Давай еще походим здесь, хочу осмотреться как следует.
   — Угу. Только, что ты хочешь здесь увидеть?
   Мы сели на лавочку. Солнышко припекало, вокруг никого, глаза закрывались сами собой. Шух-х, шух-х! Зашумело в голове. Я открыл глаза, все было спокойно. На полянке появились люди. Молодая мамочка играла в мяч со своим трехлетним ребенком. Гений, похоже, тоже задремал. Я слегонца пнул его ногой.
— Смотри, вон мамашка с ребенком, как ты думаешь, она и ему «R&В» вколола? Вообще маленьким детям это вкалывают? И с какого возраста это вообще разрешено? Дети ведь такого могут нажелать…
   Гений открыл глаза и стал пялиться на полянку.
   — Где ты говоришь мамашка с ребенком?
   — Вон, прямо перед тобой же, — удивился я.
   Он провел ладонью по лицу, потирая глаза и сбрасывая остатки сна. В это время мать сильно катнула ребенку мяч и тот, проскочив мимо ребенка, подкатился к нам и ударился о ногу Гения.
   — А, вот этот? Держи свой мяч, малыш, — сказал Гений, и катнул ногой мяч обратно ребенку.
   — Ты их не видел сначала?
   — Наверно просто не заметил.
   — А, по-моему, ты их не видел, пока мяч тебя не коснулся.
   — Что за глупости, не проснулся я тогда еще полностью, в глазах все мутно было… не выдумывай ничего, — занервничал Гений.
   — Пойдем домой, – предложил я, — голова опять жутко разболелась, только по дороге в аптеку заскочим, запасы пополним.
   В аптеку мы не попали, точнее не сразу и не в ту, к которой шел я. На месте аптеки, которую я знал, вырос огромный супермаркет. На что Гений мне сказал, что здесь, оказывается, аптеки сроду не было. Что было очень для меня странно, ну не с ума же я сошел, вряд ли головная боль могла настолько выбить меня из колеи. Но спорить у меня сил не было, и по совету Гения мы зашли в этот супермаркет, так как в таких больших магазинах всегда есть аптеки.
   Мы зашли. Вот тут-то я и поверил, что головная боль, все же может свести человека с ума, ну или, по крайней мере, затуманить ему сознание. Я стоял в той самой аптеке, в которую ходил с детства. Все же она существует! (обрадовался я, но ненадолго). Она стояла в середине нового супермаркета, это было как 2 в 1— на одном месте существовало два магазина, каждый со своими продавцами и покупателями. Как тогда в парке, словно две картинки на прозрачном пластике, одна за другой, да еще на все 360 градусов. Я медленно подошел к Гению (так как не мог понять, на каком точно расстоянии находятся от меня другие посетители) и хотел было опереться на его плечо, как моя рука прошла сквозь него, и я едва не упал. Гений тем временем купил лекарство, повернулся и сделал пару шагов мне на встречу, а я-то думал, что стою рядом с ним. Тут я понял, что не могу ориентироваться в пространстве. Моя голова чуть не раскололась от боли. Я скрючился и упал на колени.
   — Ты как? — спросил Гений.
   Он присел ко мне и забросил мою руку себе на плечи. То, как мы добрались домой, я слабо помню. Гений тащил меня, как раненого с поля боя, а у меня все плыло перед глазами.
   Дома мне стало легче и, лежа на диване, я попытался понять все, что произошло.
   — Гени… Гена, — я осекся и еле-еле выдавил из себя непривычное имя. — Слушай, какая тебе уже разница, как я тебя называю, сто лет ты был Гений и нормально…
   — Да ладно, называй, как хочешь. Я боялся, что ты вообще меня уже никак не назовешь.
   — Почему? — удивился я.
   — Ты сутки в отключке был.
   — Да-а? А я и не заметил. Казалось, я и не засыпал даже.
   — Да ты и не спал.
   — Как это. Я что, в коме был?
   — Не знаю… да ты и не дышал.
   — Не дышал? Я что… умер на сутки? Такого не бывает.
   — А чтобы любые желания у всех сбывались, такое бывает? Такое раньше даже во сне не снилось. Да не переживай, вряд ли ты умер «на сутки» — теплый ты был и рукой иногда шевелил, мертвые точно так не умеют.
   — А сутки не дышать, живые умеют? Как я вообще в себя пришел?
   — Чудо… Ладно, проехали. Идем есть, ты, поди, проголодался.
   — Подожди… Нет, ты не мог этого сделать! Покажи мне руку.
   Меня, как огнем ошпарило. Я схватил его за рукав и, что есть силы, дернул. Рубашка затрещала по швам, в прорехе показалось плечо, но не на столько, чтобы увидеть укол от прививки. Гений поспешно выдернул рукав из моих рук, чтобы я не дернул еще раз.
   — Совсем с ума сошел. Никуда я не ходил. Возле тебя сиднем сидел, отойти боялся. Ну, вот… хорошую ведь рубашку испортил. Гад ты.
Он повернулся и пошел на кухню. И не оборачиваясь, добавил:
   — И вообще, это правое плечо, а не левое.
     Полчаса мы ели молча.
   — Что ж к желтой машине не пошел? — прервал я напряженное молчание.
   — Не пошел и все.
   — И желание не возникало? Ты же хотел, только я тебя всегда и удерживал.
   — Почему же не возникало? Возникало. Каждый раз, как на тебя смотрел, как ты бездыханным телом валялся, так и возникало. Но ты же меня и сдерживал. Вот я и решил все оставить на волю Божию. А если бы ты… ну, это… тогда бы я к желтой машинке и пошел.
   — Я вот что думаю, там, в парке — река, ты ее не видел, потом мать с ребенком, тоже не сразу заметил, пока мяч тебя не коснулся. А потом эта аптека. Ты опять ничего не видел…
   — Почему не видел? Когда тебя до двери тащил, их две было, через одну я выйти не смог. Просто внимания на этом не заострил, не до того было. А потом вообще забыл.
   — Может ты и реку не видел, потому, что мной занимался? Откуда она там вообще взялась…
   — Далась тебе эта река, может, это было желание велосипедиста? Вот и все.
   — Что ты сказал? Желание? Да ты Гений — гений! Прости за Гения… я имею в виду за...
   — Да ладно, называй себе. После того, как ты очнулся, я многое готов тебе простить.
   — Мне кажется, я знаю, что вокруг меня происходит. И теперь я наконец-то понял, чего я так опасался.

6

   Я назвал это «сдвигом мира». Определение не точное, так как касается только меня. Количество «НеБожителей» давно перевалило за самую большую цифру по счету, которую я знал и, в конце концов, мы с Гением, видимо, остались совершенно одни. Как он держался? Почему не бросил меня и не ушел? Наверное, если бы он ушел, я давно бы умер от голода. И он это понимал. А что держит меня? Наверное, чувство, что это еще не конец, что-то еще должно произойти. А ведь кто-то должен остаться вне системы.
   «Сдвиг мира»… в начале, когда под «R&В» были единицы, никто его не замечал. Со временем, когда «НеБожителей» становилось все больше и их судьбы стали пересекаться, они все так же оставались в неведении, но это становилось все губительней и губительней для меня, и в плане психики, и в плане физиологии. Люди желали и получали то, что хотели, создавая вокруг себя собственные миры. Осознав, что желания безграничны они стали желать себе не только «толстый кошелек» и «полный холодильник», одни начали придумывать вокруг себя иные дома, улицы, города… другие желали океан возле дома. А ведь желания должны быть все исполнены, точны и достоверны. Кто знает, чем бы все это закончилось. Но у «R&В» все было предусмотрено. Миры стали наслаиваться один на другой. «НеБожители», как и полагалось, жили каждый в своем желаемом мире, и в то же время во всех мирах одновременно. До сих пор не могу понять, как это работает. Если технически, то когда люди приближаются друг к другу, их миры сливаются на время, объединяя их желания так, что никто не замечает изменений в своих мирах, принимая все происходящее за свои желания. И не важно, сколько людей вместе, их миры, словно мягкий и податливый воск, перемешиваются и застывают в приемлемой форме.
   У этого «сдвига мира» был один большой минус — мой мир, без «R&В», не собирался подстраиваться под происходящее вокруг. Встречая людей, общаясь с ними, я был в своем неизменном мире и видел их миры наслоенными на мой. Изображения находили одно на другое, что вызывало у меня сильную головную боль и потерю ориентации в пространстве. Чем больше «НеБожителей» я встречал, тем сильнее была головная боль и дезориентация. В конце концов, в один из таких дней, я застрял на улице, где-то в центре и пришлось звонить Гению, который нашел меня и отбуксировал домой. После этого я перестал выходить на улицу.
   У Гения было на много проще. Без «R&В» он не мог ничего Желать, но его мир без проблем сливался с другими. Иногда он даже не замечал этого, что меня очень настораживало. И кто знает, сколько бы продолжалась такая жизнь, если бы…
   — Я пришел, — произнес с порога Гений.
   — Да, слышу я. Что нового?  Антидот от «R&В» еще никто не пожелал? — спросил я, чувствуя, как в затылке, что-то сдавило.
   — Да-к, кто ж такое пожелает? Разве что маньяк какой, который хочет всем миром завладеть… так он, в своем мире, им уже владеет. А хочешь, я схожу, вколю и пожелаю? И закончим эту канитель с желаниями раз и навсегда!
   — Нет. Не хватало мне еще и тебя потерять. Да и бессмысленно это, на каждое желание всегда найдется анти желание, наверняка уже кто-то пожелал, чтобы никто не смог отменить то, что сейчас происходит.
   Гений выкладывал покупки на стол и что-то бурчал под нос.
   — Что ты там говоришь?
   — Да не, это я так, мысли вслух. Похоже, что я йогурт с черникой забыл взять, как ни достану — все с персиком, а хотел же один тебе с черникой взять…
   Я подошел к столу.
   — Да вот же он, на столе, ты его уже достал, — сказал я, и взял его.
   — Как это? Вот же еще, — сказал Гений и достал из пакета еще один такой же.
   — Значит, мне два будет, спасибо Гений, — радостно сказал я, но чувствуя, что что-то в этом не так, — А где ты эту еду вообще берешь?
   — Да видимо кто-то нажелал, соскучился по магазинам, там все полки едой забиты.
   — А ты мне часом не врешь? — засомневался я.
   — Думаешь, я под «R&В»?
   — Есть такие подозрения.
   — Ну вот ты сейчас рядом со мной… можешь даже прикоснуться. Ты видишь, кроме своего мира еще и мой?
   Я молчал. Другого мира я не видел, только чувствовал, что-то неладное.
   — Вот! Так что ешь свой йогурт и ничего не придумывай. Хочешь, потом вокруг дома прогуляемся? На улице хорошо, тепло…
   — Тепло… До момента, пока мы любителя холода не встретим!
   — Не думал я, что ты такой пессимист.
   — Я не пессимист, голова просто опять разболелась.
   — Странно… даже уже дома?
   — Да, странно. Пойду, прилягу, — сказал я, и пошел к себе в комнату.
   Я попытался заснуть, но мысль об этих йогуртах не давала мне покоя. Ну, принес он два, что в этом такого? Но чем больше я об этом думал, тем сильнее болела голова. Через полчаса зашел Гений. Я хотел было попросить его принести мне «любимых» таблеток и воды, но в этот момент он снял жилет и бросил его на диван рядом со мной. Я приподнялся, и только хотел было возмутиться его поведением, как он повернулся ко мне и наши глаза встретились…
   У него был стеклянный взгляд. Он снял рубашку и, бросив ее на диван, попал мне в лицо. Тут я все понял — он меня просто не видел и смотрел сквозь меня.
   — Ге-е-ений, — тихо позвал я.
   — А, ты тут! Прости, сразу не заметил.
   — Ну да… не заметил, — медленно повторил я за ним.
   — Да честно, не заметил, я просто задумался, — оправдывался Гений, виновато стаскивая с меня и моей постели свою одежду.
Я реагировал на любой сдвиг мира головной болью, потому-то и сидел дома. И теперь я понял, что так не понравилось мне в этих йогуртах, и почему у меня уже даже дома разболелась голова.