Выпускники ДПИ. Александр Маркуль

По разному сложились судьбы выпускников Даугавпилсского пединститута, но
все все они с благодарностью и благоговением вспоминают и само поступление в институт, и годы учебы, и замечательных преподавателей,
навсегда оставшихся в их памяти.
Становление от общения...

Рассказывает Александр Маркуль, выпускник 1983 года:

Воспоминания о Вейнберге

Даугавпилсский Университет , бывший Даугавпилсский педагогический институт (ДПИ) выпустил виртуальную книгу, посвяшенную столетию профессора Вейнберга.
  https://dum2020.github.io/Veinbergs-100/.

Замечу, что большая часть воспоминаний о Вейнберге написано именно в "наше" время, когда учились мы, именно тогда и был расцвет научной деятельности Вейнберга. Много фотографий с научных конференций, а они проходили именно в конце 70-ых- начале 80-ых, мы тоже там участвовали.  Мы по заданию Вейнберга на ж/д вокзале из Ленинграда встречали профессора Ленинградского университета Дьяконова. На 20-ой странице на фото в верхнем ряду  справа стоит Люда Афанасьева, сейчас Смыкова, очень знаменитая личность в наше время. Я с ней ездил в ССО в Карелию, она была большой активисткой КВАТА, вообщем, была очень заводная, мы с ней общались после выпуска. На 24-ой странице крайние справа стоят студенты-историки Петушко, за ним Тенгиз Вадакария, тоже известная личность, горячий грузин из Зугдиди, оба учились на курс младше, Тенгиз потом даже работал на кафедре истории. На 29-ой стр. в синем Ирена Салиниеце, моя одногруппница, была отличницей, любимица Вейнберга, дважды была завкафедрой истории, дальше в книге есть ее воспоминания о профессоре. В книге есть воспоминания о Вейберге преподавательницы Татьяны Кузнецовой, как мы ее звали за глаза- Танечка, она была куратором нашей группы, с ней мы ездили осенью на картошку. На 29-ой стр. на фото справа стоит Генрих Сомс, свою первую лекцию под руководством Вейнберга он прочитал именно в НАШЕЙ группе, он это хорошо описывает в своих воспоминаниях, помню, он плохо говорил по-русски, в конце лекции был весь мокрый от волнения. На 114-ой стр. воспоминания Наталии Прентниеце, там ошибка, она выпускница 1982 г., училась на одном курсе с моей будущей женой Викторией Егер. Наталия Прентниеце была отличница,  любимица Вейнберга. Все это мне знакомо, мило моему сердцу и памяти!
  Из воспоминаний о Вейнберге меня удивил факт, что он когда-то был заядлым рыбаком, вот уж никогда бы не подумал! Жаль, что мало живых воспоминаний о нем как о человеке, в социальных сетях был призыв делиться материалом о профессоре, но откликнулись очень немногие, жаль, однако мы помним и будем помнить нашего любимого ПРОФЕССОРА Иоэля Павловича Вейнберга.

Воспоминания о Вейберге. После окончания первого курса в июне мы должны были проходить археологическую практику в Турайдском замке, это правый берег Гауйи, Сигулда напротив на левом. Практику организовывал Вейнберг, он вызвал меня на кафедру и назначил  старшим в группе.  В Турайде нас встретил руководитель практики археолог Янис Граудонис*, нас разделили на группы и каждой группе был выделен свой участок раскопок. Моей группе, где были все парни, досталась Северная башня, она самая первая при входе в замок. Башня была разрушена до основания, нам надо было раскопать фундамент, очистить от строительного мусора. Это можно было сделать только грубой физической силой- ломами, лопатами. Долбили так, что искры летели в прямом смысле. Сейчас башня отреставрирована, ее можно видеть при входе в замковый комплекс, если идти от могилы Турайдской Розы. Помню, работаем на своем обьекте, видим, Граудонис , а он тогда уже был пожилым человеком, бежит галопом  из главного раскопа в свою контору, прижимая к груди какой-то кирпич. Вечером он всей группе показал находку- это были солнечные часы квадратной формы в прекрасном состоянии, очень редкая находка, нашла эти часы наша студентка Лида Трифанова. Фотография этих часов появились на обложке научного латвийского журнала "Зинатне ун техника", (Наука и техника), сейчас эти часы хранятся в Историческом музее в Риге.

*Янис Граудонис (1913-2005)- историк, археолог и общественный деятель. Профессор, хабилитированный доктор исторических наук. Почетный член Латвийской Академии наук. Офицер ордена Трёх звёзд. Лауреат Большой медали Академии наук Латвии (1993). Википедия.

 
 Срок обучения на очном курсе ДПИ 5 лет, но по-существу очно  я учился только 3,5 года. На 4-ом курсе после первой сессии меня на кафедру вызвал Вейнберг, прохаживаясь с трубкой по кафедре, он сказал мне буквально следующее:"Александр, завтра же вы пойдете работать учителем в 5-ю среднюю школу!" Дело в том, что эта школа находится рядом с институтом и общежитием ДПИ, она была базовая для прохождения практики студентов историков, удобно, далеко ходить не надо ни студентам, ни преподавателям, практику там вела молодая талантливая учительница, выпускница Вейнберга, но она уходила в декретный отпуск, и год надо было заполнить это место до ее возвращения. Вот так, на 4-ом собственно и началась моя учительская практика, в институт я уже заходил только на зачеты или экзамены- у меня было освобождение от самого Вейнберга! После моего 4-го курса моя жена, она училась на курс старше меня, закончила ДПИ и получала распределение, предложили распределиться и мне, так сказать, по-семейному. Это был небывалый случай, меня вызвал к себе ректор Рождественский, обьяснил ситуацию, вуз не выполняет план, молодые студентки педвуза никак не могут перед устоять чарами курсантов ДВАИУ, выходят замуж, и как жены офицеров уезжают по месту их службы , дело обычное для того времени. Рождественский сказал, что я остаюсь студентом дневного обучения, на заочное меня не переводят, но я должен сдавать все экзамены и зачеты наравне с всей группой. Легко не было, надо было совмещать полноценную работу учителя в школе г.Цесис и учебу в ДПИ, и в 1983 году я вместе со своей группой получил диплом учителя, банкет "по случаю" был в ресторане гостиница "Латвия".

Кстати, в в то время после получения диплома учителя обучение НЕ ЗАКАНЧИВАЛОСь,  это как у врачей, каждому учителю на год назначался куратор, кот. должен был посетить уроки молодого  учителя, работать с ним, сделать разбор полетов, давать советы, исправлять и наставлять...

Юлия Рейновна Споле

Нашим с женой куратором была Споле, она приезжала к нам в Цесис, целый день провела в нашей школе, посещала наши уроки, беседовала о нас с руководством школы. Была у нас в гостях в нашей уютной коммунальной квартирке, пила с нами чай, хвалила нас за хорошие уроки, за устройство нашей квартиры, очень интеллигентная женщина!
Споле была ДАМА, стройная, студентки завидовали ее фигуре. Раз, проходя по коридору, увидела себя в зеркале, остановилась, что-то там на себе подправила, посмотрела, громко так сказала:" Хороша чертовка!" и побежала дальше. 

Если хотите,еще случай, который помнят многие  из  лекции по старославянскому Юлии Рейновны Споле, она читает форму неопределенной формы глагола, называет формы- Смотрети, сохнути, тут из из аудитории громкий голос одного нашего студента- Сдохнути! Она- Да, сдохнути. Так, перерыв, а то от духоты здесь можно сдохнути.

Я выпускник 1983 года, хотя формально уже работал в школе с 1982 года. Знаменитая трубка Вейнберга... Вейнберг курил трубку, он любил устраивать нам письменные зачеты, он стоял в дверях из 217-ой аудитории на кафедру и курил свою трубку, тонкой сильной струйкой выпуская дым на кафедру.  Девчонки списывали нещадно, он наслаждался своей трубкой, щурил от дыма глаза  и ничего не замечал. В перерыве пары мы парни выходили из аудитории,  стояли у окна и обсуждали лекцию. Однажды из кафедры выскочил профессор с трубкой в зубах, попросил у нас огня прикурить,мы хором ему ответили: "Мы не курим!" Он вынул трубку изо рта, задумчиво так на нее посмотрел, как будто видит это в первый раз, затем сказал:"Молодцы, курить вредно!" сунул трубку в рот и побежал по коридору искать огня. Про табак говорили, что это крепкий капитанский табак (привозили из Питера). Курилки в ДПИ были на запасных лестницах.

«Воспоминания о Вейнберге. Мы жили в общаге на Парадес, ходили на спортивную площадку 5-ой средней школы (напротив парка Дубровина) играть в футбол. Помню, завтра у нас зачет по истории у Вейнберга, он строг, надо готовиться, но мы все же решили пойти  погонять мяч. Играем, вошли в азарт, нас трое парней историков в команде, и вдруг  видим, на краю поля стоит Вейнберг с женой под ручку и болеет за нашу команду, он там постоянно гулял. Назавтра ждем у аудитории, быстрым шагом (как всегда) к аудитории подходит профессор, увидел нас, улыбнулся доброй улыбкой, и скороговоркой говорит- НУ посмотрим,  какое отношение имеет футбол к истории Древнего мира! Кстати, зачет мы все сдали хорошо.

У Вейнберга был такой замечательный метод обучения, он перед перерывом пары давал задание- подумайте, обсудите, после перерыва выскажитесь. Помню была тема упадка Римской империи,  император в Сенате выступил с речью о возрождении могущества империи, профессор на перерыв нам озвучил вопрос- обсудить,  возможно ли было возрождение империи на тот момент, беря во внимание экономический упадок и фактический территориальный развал империи?  Мы, трое парней, вышли в коридор и у окна стали рассуждать, быстро перешли на громкий спор, мимо нас проходил профессор, услышал нас, подошел к нам и активно так включился в спор. Уже началась пара, а мы все обсуждаем тему  уже вчетвером, в конце концов дружно пришли к выводу- нет, на данный момент возрождение величества Римской империи было невозможно! Так и случилось. Римская империя развалилась». 

 Наша археологическая практика проходила в Турайде.  Мы там раскапывали северную башню, она сейчас встречает всех посетителей замка. Вспоминаю ССО (студенческий стройотряд)  "Ментор", я там был два  сезона, командиром был  Иван Рыбаков из физмата, он уже 6-ой срок "сидит" депутатом в Саэйме Латвии.

К сожалению, только с одним из моих бывших сокурсников я поддерживаю контакты, остальные все как-то медленно, но верно исчезли с поля зрения, к сожалению. Я работал в комитете комсомола ДПИ, был заместителем Риты Строде, иногда с ней созваниваюсь, она работает в Даугавпилсском театре администратором.

Я очень ценю Ваши мемуары и заметки о ДПИ, адрес сайта я разослал всем своим знакомым, написано с любовью, много новой для меня информации. 3 года назад я специально зашел в ДПИ, прошелся по нашему филфаковскому 3-му этажу. Кстати, моя жена тоже училась на филфаке, она была "англичанкой". Я работаю в школе учителем, сначала учителем русского языка в латышской школе г. Цесис, но вот уже 23 года учитель  по информатике, в этом сентябре будет ровно 40 лет моего рабочего стажа. Хотелось бы, чтобы было продолжение или дополнение Ваших мемуаров.

...Детство и юность моя прошли в Даугавпилсском районе рядом с поселком Силене, сначала Силенская восьмилетняя школа, это были мои самые яркие воспоминания детства, потом Скрудалиенская средняя школа. Да,  моя старшая сестра и Миша Полгин (офицер, сын ветерана войны, учился с моей старшей сестрой в одном классе, сейчас живет (дай Бог ему здоровья. если жив, живет в Калининградской области, иногда приезжает в на родину)  и  Алик Дунда  были одноклассниками, класс был очень сильный, многие поступили в вузы, ребята стали офицерами. Ну вот, видите, нашли общих знакомых! Кстати, во многом, благодаря младшему брату Алика Коле, я и принял решение поступать в ДПИ, тогда Коля уже как год учился на биофаке ДПИ.

Во время вступительных экзаменов

Я жалею только об одном: человеческая память коротка, со временем чувства и эмоции притупляются, а как хотелось бы снова попасть в август 1978 года в переполненный актовый зал ДПИ на экзамен по литературе и русскому языку, когда Лия Соломоновна нам, рефлектантам,  прочитала тему сочинения, было  что-то из "Грозы" Островского, опять бедную Катерину все поминали всуе, когда берешь чистый лист бумаги и излагаешь свои несовершенные мысли, стараясь удивить приемную комиссию, мне удалось! 

Во время вступительных экзаменов устный по истории у меня принимал Салминьш - сухонький, с седыми пышными усами, часто глотал какие-то таблетки, у него был  очень добрый взгляд.  Я вытащил что-то о начале Великой отечественной войны, план Барбаросса, первые дни войны. Уверен, что любой парень в то время мог бы ответить на этот вопрос минимум на "хорошо", но я читал энциклопедии, художественную литературу о войне, а там в предисловиях часто приводились исторические факты. И тут Остапа понесло! Пятерка, вот почему доцент кафедры истории   Арвид Янович Салминьш на занятиях назначал меня Маршалом.  Насколько я знаю, он болел серьезно, рано умер.

Устный экзамен по русскому языку и литературе у меня принимали Трофимова и Левитан, и опять удачно! Русский я знал хорошо, у нас в восьмилетней школе была очень хорошая учительница, вытащил строение предложения, а-а, легкотня, знаю наизусть, и тут вдруг наступает какое-то помрачение. Трофимова спрашивает, Какое это предложение по построению? Я хорошо вижу подчинительный союз "который", ясно, что сложноподчиненное, но тут наступает черт знает что, помутнение какое-то, я смотрю на Трофимову и спрашиваю: "А-а, а какие бывают предложения по построению?" Она: "Ну, сложносочиненные, сложноподчиненные". И тут меня пробило, стал выдавать все,  что я знаю о строении предложения, а знал я, поверьте мне, много! Меня остановили: "Спасибо, хорошо, хорошо, ставим "хорошо",  идите!" 

Иностранный - немецкий.  О-о, это моя любовь еще с восьмилетней! Партицип цвай, плюсквамперфект, необычное строение предложений, сложнейшие времена глаголов...
 И мне нравилось копаться в этих запутанных формах.  Кто принимал экзамен,  имя не помню, сдал бы я и так, уверен, но! повезло еще больше, в конце экзамена преподавательница спрашивает: "А в какой школе вы учились? В Скрудалиенской средней?" - "Да" -" И учительница по-немецкому была Федорович!" - Я: "Да, Зинаида Эдуардовна". - "Зинаида Эдуардовна мне о вас рассказывала, идите, пять!" И через три дня после последнего экзамена на доске объявлений ДПИ (как войдешь, налево!) я вижу свою фамилию. Эмоций не было, как будто произошло что-то само собой  разумеющееся.
 
...Нашел свой лист-приложение к диплому, 61 экзамен и зачет был сдан за время обучения, плюс 4 госэкзамена, тут у меня 3 четверки и одна пятерка! 

Вообще-то мы, парни, сполна испытывали прелести того, что нас на курсе из 100 студентов целых ПЯТь! И экзамены сдавали легко, преподы нас жалели, делали поблажки, ГО у вас занятия, мы свободны. Салминьш  тоже на занятиях нам троим парням сначала широко раздавал должности, я был маршал, Олег был дипломат, Петя был министр, а потом спрашивал, а как бы в этой ситуации поступил бы маршал, а как министр? Ну мы там и развлекались, сочиняли, что могли, высказывали бредовые идеи, все годилось! И зачет получали автоматом, потому что на занятиях активно отвечали на вопросы.

Книга "Записки медсестры" Л.С.Левитан - это трагедия, это неописуемо, это можно читать только со слезами на глазах, столько пережито, столько горя, столько смертей... Мой отец в войну двадцатилетним мальчишкой тоже хлебнул горя, едва остался жив. Лет 20 назад я случайно познакомился с ветераном ВОВ, оборонявшим Ленинград, у него на одной ступне были оторваны все пальцы, он в составе лыжного батальона на Пулковском направлении шел в атаку и наступил на противопехотную мину. Лыжа спасла ему жизнь, но пальцы оторвало, он лежал в госпитале на Невском, лежали в полушубках, стекол в окнах не было, как он выжил, это просто чудо! Он регулярно ездил в Ленинград на День снятия блокады (27 января). В инете  я нашел то здание на Садовой 26, это рядом с Невским, по-моему, там нет памятной таблички, а должна была быть!
Да,  "Записки медсестры"* можно читать только со слезами на глазах, столько пережито, столько горя, столько смертей...Мой отец в войну двадцатилетним мальчишкой тоже хлебнул горя, едва остался жив. В то время в ДПИ на 2 этаже, что ли? была галерея Ветераны ВОВ- работники ДПИ, тогда проходили мимо, я помню Попов, Цилевич, Дубашинский, Штейман... Про Попова - не помню, как его звали, он нам читал лекции, а зачеты-экзамены принимал другой.  Помню на лекции он начинал ходить между рядами, видит, мало кто записывает, остановился и громким голосом спрашивает: Товарищи студенты, вы сюда пришли учиться или, это самое, заниматься?

*Kнига "Записки медсестры" написанa Л.Левитан в соавторстве с Н.Разумовской.
После рокковских курсов* (Рокковские курсы медсестер - РОКК, Российский Красный Крест). девушки пришли жить и работать медсестрами в госпитале  блокадного  Ленинграда. "Было нужно, и мы целыми сутками были на ногах","самым важным из всех лекарств была в то время еда"... А если больной отдавал медсестре кусок хлеба, то она отдавала тому, кто остро нуждался в еде - это было священно.

Я писал курсовую работу по литературе у Левитан "Сюжетосложение в повести  Стивенсона «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда».  Q запутался в завязке сюжета, она посмотрела на меня так задумчиво и говорит: "Александр, в этом коротком произведении сюжет завязывается СРАЗУ, a то на остальное места не останется!"

Про Левитан, помню, на экзаменах или зачетах она любила подбадривать студентов восклицаниями А да! А конечно! 

Куратором группу была молодая преподавательница кафедры истории Татьяна Кузнецова, тихая томная молодая женщина, очень спокойная, по-моему, училась у Вейнберга. Про Дубашинского, мое человеческое восприятие-.... Мне он казался очень трудным человеком в общении, да я с ним и не общался, однако моя жена его любила. Мекш, наши отцы были тезками, помню,  осенью на картошке  в столовой ко мне подошла куратор группы Кузнецова, спросила мое  отчество, я с набитым ртом ей ответил, она не поняла, переспрашивает Как, как? тогда я ей ответил- Как у Мекша! Она А-а, понятно! У нас на курсе в латышской группе была одна очень задорная студентка Скайдрите, никак  могла сдать устное народное творчество Мекшу, рассказывали, правда, я при этом не присутствовал, на площади Ленина она увидела Мекша и запела частушку -У меня миленок лысый
Так куда же его деть
Если зеркала не будет
Буду в лысину глядеть!


Про Федорова
Да, интересная была личность, ходил сгорбленный, в сильных очках, черная грива, лицо с глубокими морщинами. Когда я поселился в общаге, то нас первокурсников  застращали старшекурсники: все, Федю с первого раза не сдашь, степуху не получишь и т.д и т.п., о нем ходили легенды.  Сдал я его легко с первого раза, не помню даже, о чем был вопрос.
Про стихи. Я с ними осторожен, в ДПИ учили анализировать лирику (Федя), но мне лирика нравилась только тогда, когда я там находил свое настроение.
Сын Федорова ездил с нами  в стройотряд в 1980-ом, тихий, спокойный парень. Отправил в ССО после смерти матери,  сам Федоров пришел его провожать на вокзал, его сын курил, не перествая, а так был очень нормальный парень.

Эдуард Брониславович Мекш.  Наши отцы были тезками, помню,  осенью на картошке  в столовой ко мне подошла куратор группы Кузнецова, спросила мое  отчество, я с набитым ртом ей ответил, она не поняла, переспрашивает: Как, как? тогда я ей ответил: Как у Мекша! Она: А-а, понятно!

Я любил русский язык Муране, Хандажинской, старославянский Споле, литературу  ранней эпохи средневековья; Федорова, историю Древнего мира Вейнберга. 

Я глубокий почитатель русской классики: Чехов, Гоголь, Достоевский, Толстой... Каждое лето перечитываю что-то из этого, этим летом пытался (уже в который раз!) переосмыслить Братьев Карамазовых. У этих классиков сейчас меня привлекает слог, построение текста, красота и разнообразие русского языка, особенно у Гоголя.

 Я рос на хуторе, все мое детство прошло в полях, лесах, на речке, на озере. Первая любовь моя была энтомология: Кузен Бенедикт из "Пятнадцатилетнего капитана"... Кстати, на книги Жюля Верна у нас была очередь, помню, я дочитывал на уроке, держа книгу под партой, на следующей перемене книгу надо было отдавать другому чтецу. Даже хотел стать биологом, но потом стал увлеченно читать книги, вот так и поступил на филфак ДПИ. Я живу в маленьком провинцильном латышском городке, народу нет, улицы пусты,  кафе стоят полупустыми, у нас тоже есть обменные пункты книг, но все по-латышски. Правда,  в последнее время все чаще  появляются мысли о переезде в родной Даугавпилс, это будет культурный шок, город изменился до неузнаваемости, народу нет, заводы, фабрики разрушены, менталитет изменился, если раньше в городе была какая-то "прослойка" русской интеллигенции, которая состояла из преподавателей ДПИ, русских школ, ДВАИУ, то теперь этого больше нет. И все же, о нашей любимой литературе, я очень люблю перечитывать "Детские годы Багрова внука" С. Т. Аксакова, уж очень мне нравится его стиль, слог, эти огромные абзацы на две страницы, предложения длиной в десять строчек, но все как-то логично, понятно, созвучно, красиво, прямо радуюсь за красоту русского языка! Кстати, пробовал слушать аудиокниги - нет, "Ревизора" прослушал, (пьеса все же!) но вот остальное надо читать САМОМУ! Ах да, как я люблю Обломова Гончарова, кажется, читал бы и читал, великое произведение! Как-то незаметно стал читать кое-что из Пришвина, опять же нравится стиль– спокойное течение событий, неторопливое изложение, построение текста...

О супружеских парах преподавателей ДПИ

 Их было несколько, я помню Дубашинские, Левитан и Цилевич, Трофимовы, он преподавал какую-то методику, она преподвала немецкий, Михеловичи, Федоров и его жена. Помню, в году этак 1983-ем я ехал в одном вагоне поезда Даугавпилс-Рига с Михеловичами. Ноэми Юльевна была  куратором нашей группы, так что всю дорогу сидели рядом, разговаривали. Они ехали в Юрмалу к сыну, помню, вошли в вагон два невысоких сухоньких старичка в стареньких суконных пальто, одеты очень просто.
У самого Михеловича в руках был небольшой потертый фибровый чемоданчик, за плечами выцвевший парусиновый рюкзак, все выглядело очень бедненько, но опрятно.

Я прислушался к их разговору, и сразу они мне напомнили героев "Старосветских помещиков" Гоголя. Она обращаласьк нему так: Шефтелька, дружочек, положи чемодан на полку! Шефтелька, дружочек, накинь пальто, прохладно! И сразу было видно, что в этой семье царит матриархат.

 Узнав, что я еду домой в Цесис, Ноэми Юльевна предалась воспоминаниям молодости, оказалось, она училась в учительском институте города  Цесис после войны. "Когда на берегу Гауи зацветала черемуха, студенты на лекции ходили редко, все бродили по берегу Гауи, влюблялись".  Конечно, влюблалась и сама Ноэми Юльевна, но это было давным-давно...

И нет уже учительского института в Цесисе, нет и самой Ноэми Юльевны, но все также каждый год на берегу Гауи зацветает черемуха, и ходят парочки по берегу в белом дыму черемухи и признаются в вечной любви...

Спасибо за сравнение с Маэстро, я об этом не думаю, к музыке же я имею отношение  только такое: работаю ИТ специалистом в музыкальном колледже города Цесиса, в остальном музыку я очень люблю, и классическую, и рок, и джаз, правда, сейчас пересел только на блюз.

Фото 1985 г., республиканская газета Padomju Jaunatne. А.Маркуль  второй год работает в школе,  ему посвящена целая полоса газеты!

Фото  Александра Маркуля, выпускника ДПИ 1983 здесь:
http://proza.ru/2022/12/19/1365

Слева направо:  Володя Данилов (физмат, поступил в ДПИ в 1977 г.), дальше только филфак - второй я  (1978 г.), Ваня Богданов (1977 г.), Володя Белокуров (1977 г.), Саша Этман (1978 г.), Володя Соляр (1977 г. ). Этман сейчас живет в Чикаго, издает русскую газету, сам пишет, приезжал в Ригу с презентацией своей пьесы.
Соляр - бард, в общежитии спал в обнимку с гитарой, сейчас выступает со своими песнями, живет в Риге.
 aleksadrs.markulis@gmail.com