Преемник Ворона Глава 9

 
            Часть братвы не покинувшая свой город после развала ОПГ, занялась квартирными кражами и разбойными нападениями на граждан. Работы в следственном отделе, добавилось в разы. Не проходило суток, чтобы на пульт не поступило сообщение от пострадавших лишившихся своего имущества: Вот и не знаешь, что лучше, когда бандиты в группировке под присмотром главарей или, когда они беспризорные, вывод напрашивался сам. Но стало плохо не только «беспризорникам», но и оборотням в погонах, там, где они крышевали магазины, сидят теперь из ЧВК и никак не подступиться, руководство находится под постоянной охраной. Некоторые из оперов уже не скрывая своего отношения к сбору денег возмущались в открытую, говорили, что за копейки служить в милиции они не будут.
 
- Скатертью дорога, - сказала я одному из выступавших на органы внутренних дел. Без вас органы милиции проживут, а вот вы попробуйте.
- Подумаешь потеря какая, зато не будут звать «легавым» и «мусором».
- Даю пояснение, для тех, кто не знает нашей истории откуда родились эти слова, - сказала я, - и они мне совсем не кажутся унизительными:
В царской России работники милиции сами представлялись «мусорами»: Московский Уголовный Сыск. И в этом не было ничего зазорного. Нелицеприятным подтекстом это слово наделили в преступном мире, появились слова: мусор, мент, ментяра или ментозавр, а отделение стали называть ментовкой или ментурой.

По поводу названия «легавые», здесь тоже все очень просто: в послереволюционной России оперативники, состоящие в рабоче-крестьянской полиции, получали жетоны со своими личными номерами. В те времена на этих значках был изображен охотник вместе с легавой охотничьей собакой. Жетоны носились на лацкане пиджака, по ним оперативники могли опознать друг друга. Быть «легавым» это надо было заслужить, совершив ни один подвиг по поимке преступников. Значок и нашивку с изображением собаки давали не каждому сотруднику.

Я считаю, что прозвище милиционеров не несет в себе негативной окраски. Наоборот, настоящий легавый, это тот, кто не упускает преступника. А если тебе это неприятно слышать, то делать тебе в наших органах нечего. Большой потери отдел не почувствует. Я думала он уйдет не попрощавшись, но он, как не странно, остался служить в своем отделе.

Если поутихли захваты предприятий, поборы с магазинов, то квартирные кражи и на рынках процветали. А вчера позвонили родители и сообщили, что нашу квартиру обчистили неизвестные. Не найдя денег, унесли все зимние вещи, посуду, дедушкины награды. В квартире в общем-то здорово и поживиться нечем было, скорее всего это было в укор мне: Что воровали и будут воровать. Планерки у начальника милиции уже не были планерками, сплошной крик, а особенно после того, как ему поступило сообщение, что пострадали от воров и мои родители.
 Если бы прикоснуться в тот момент к руке его, он превратился бы в пепел, сгорел на рабочем месте.

В отделе кто сочувствовал, кто улыбался, что меня воры удостоили такой чести, быть обворованной, а я даже и не знала, обращать внимание на их улыбочки, или послать всех куда подальше, раз допускаем такое, не умеем работать. Воров нашли по горячем следам, спасибо бдительности соседа, это он узнал одного из воров по прозвищу Сосулька, хорошо знал его родителей. Это была его первая кража по наводке, за эту кражу должен был получить от Шустрого целый стольник, а если все получиться как надо, может рассчитывать и на дальнейшее «сотрудничество», он находит хату, а Сосулька ее «подламывает» с друзьями.

 И так, первая удача, в руках следователей оказался парнишка, который назвал заказчика ограбления квартиры, бывшего члена группировки Калача. Приняв его в СИЗО, пошли аресты оставшейся в городе братвы, благодаря им были арестованы и из других распавшихся группировок, всего было арестовано семнадцать человек. Город успокоился, прекратились разбойные нападения и кражи. Планерки стали проходить в доброжелательной атмосфере, все чаще слышались поощрительные слова со стороны начальника ОВД в чей ни будь из нас, адрес. Но надолго ли это затишье, никто не знал. А, вдруг вернуться домой те, кто покинул город полгода назад и все начнется сначала, при этой мысли по телу пробегала неприятная дрожь.
 
       Соколов позвонил Моцарту и сообщил, что Мещеряков готов с ним встретиться, - назначайте место встречи, - сказал он.
- Пусть приедет ко мне, - предложил Моцарт.
- Нет, думаю к вам он не поедет, назначайте другое место встречи.
- Тогда встретимся у водозаборной башни, место тихое, спокойное и безлюдное.
- Хорошо, я передам, - сказал Соколов.

В назначенное время Дмитрий подъехал к башне, издали она казалась похожей на трубу, вблизи же, настоящая башня с окнами-бойницами и витой лестницей наверх. Красивое сооружение, на нем стояла дата 1908 год. Не стала она работать с тех пор, как построили за городом настоящее хранилище питьевой воды. У башни стояли две машины, в одной сидела охрана ЧВК, в другой Моцарт с водителем. Увидев Дмитрия вышел из машины и пошел навстречу. Подойдя к нему, запрокинув голову, он поздоровался.
- Даже не предполагал, что вы такой высокий, - улыбаясь, сказал Моцарт.

- Я вас слушаю, - оставив без внимания обсуждение его роста, - сказал Дмитрий.
- Хочу, чтобы вы нашли мне человека. О нем я ничего не знаю, слышал только его голос, звонок был из телефона автомата. Это все.
- А что вы знаете о самом Вороне? Кто его родные? Если учесть, что человек он был недоверчив, раз приставил к вам соглядатая, значит абы кому он это доверить не мог, вы со мной согласны?
- Согласен.
- Тогда давайте пройдем по узкому кругу, то есть, родственникам.

- Я не много знаю о его близких, так как, никогда на эту тему разговора не было, но слышал от братвы, что у него есть, или был брат, с которым он фактически не поддерживал отношения из-за какой – то семейной ссоры еще в далекой их молодости.
- Начнем с его брата, может вы слышали, как его зовут?            
- Толи Павел, толи Петр.
Еще хочу спросить, что вы намерены сделать с человеком, угрожающим вам, если я его найду?

- Зачем вам это знать, ваша задача найти и все, я отдаю вам деньги, и вы забываете об этом поиске.
- Вы ошибаетесь, мне очень надо это знать, иначе я искать его не буду. Вы напрасно думаете, что исчезновение человека пройдет бесследно. Кто ни будь да станет искать, и рано или поздно все вскроется и я, могу оказаться за решеткой вместе с вами.
- Убивать я его не стану, слово даю, есть тысячи способов от него избавиться, не лишая жизни. Отправлю за границу или еще куда, пусть живет.
Конечно же слова Моцарта Дмитрия не убедили, но раз согласился принять участи в розыске, он будет искать.

Дмитрий по дороге заехал к Соколову.
- Начну поиски с родственников, другим, я уверен, он не доверил бы такое поручение, нутром чувствую, если даже раньше с ними не общался.
- Судя по возрасту Ворона, - сказал Соколов, - брат у него уже не молод, вряд ли он ему стал бы поручать слежку за Моцартом. Это кто-то из молодых.
- А ведь ты прав подполковник. Хорошую дал подсказку, вот что значит, одна голова хорошо, а… Поеду в справочное бюро.

В справочном написали два однофамильца с указанием адреса. Жили они в разных концах города, решил вначале с того, кто живет ближе к его району.
На звонок вышел человек, небольшого роста, с голой прической, в очках с толстыми стеклами.
 - Простите за беспокойство, - извинился Дмитрий, - недавно я узнал, что умер мой друг Сергеев Кирилл Иванович, я подзабыл его адрес, но помню, что у него был брат. Толи Павел, толи Петр, вот я в справочной узнал ваш адрес и приехал. Может вы мне подскажите, где похоронили моего друга. На каком кладбище.

- Вы ошиблись, у меня нет брата, только сестра, - сказал мужчина. Дмитрий попрощался и поехал по следующему адресу. Там тоже не повезло, оказывается человек с таким именем умер три года назад. Но дети то, наверно, у него остались…
 Дмитрий обратился к соседям, это самый надежный источник информации. Женщина лет пятидесяти, очень разговорчивая дама, рассказала о семействе Сергеевых до седьмого колена, так как соседями они были всегда:

- У Павла Ивановича есть брат, бандит, я его видела много лет назад. Когда мы были еще молодыми, правда он старше меня и я, его помню плохо. Он не приезжал к брату, не общался с ним. А вот с его сыном Костей он виделся с год назад, а может немного больше. Это я видела сама, даже спросила у него, кто это к нему приезжал на таких машинах и с такой охраной. Он сказал дядя его по отцу. Больше я его здесь не видела.
- Спасибо вам, вы мне очень помогли. Но мне сын его не нужен, нужен был его отец, - соврал Дмитрий и быстро уехал.

Узнав данные на племянника Ворона, Мещеряков передал их Моцарту. Тот был несказанно рад. В тот же день, деньги были перечислены на счет Дмитрия. Когда он посмотрел на сумму в сберегательной книжке, не поверил своим глазам… - Зачем мне такая сумма, - вслух сказал он, - мне достаточно единички с шестью нулями детям на учебу. Остальную сумму он решил отдать Соколову. А он пусть разделит ее между нуждающимися братьями – афганцами: у одного болела мать и нужны деньги на лечение, у другого проблемы с жильем, все обещали обеспечить квартирой и тянули из месяца в месяц. Да и у самого Соколова дочь лежала «прикована» к постели после аварии, нужна была дорогостоящая операция. Дмитрий, сняв деньги со счета повез их к подполковнику.

Вошел в его кабинет, выложил пачки денег на стол: - Свои я уже взял, остальные подели между нуждающимися, мне лишнего не надо. Деньги портят человека и взаимоотношения между друзьями, - сказал Дмитрий, повернулся и вышел из кабинета.



ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ