Экс-ры VIII 8 Психопат

Глава 8
               
Судьбоносная встреча джентльменов удачи

Сгоревший черновик – вынужденная кража – в тайгу на ГАЗ 66 – психопат – под горячую лапу – судьбоносная встреча джентльменов удачи

Психопат

Машина завелась сразу, мотор работал, как швейцарские часики как выразился Залунье. 
- Петрухе следовало бы ставить машину на автостоянку, а он решил сэкономить и держит рядом со своим гаражом, - сказал Залунье, рассматривая карту пригорода.
- Куда мы теперь? – спросил Скакуев.
- Надо поставить машину в какой-нибудь двор и сходить за вещами на хату, - ответил Залунье.

Въехав в какой-то дворик, Залунье заглушил машину, и беглецы почти бегом пошли за вещами.
- Нужно ещё где-то заправиться продуктами пока магазины не закрылись, и валить из города, - сказал Залунье.
- Ну, так я наряжусь под бабку и пройдусь по магазинам, - улыбаясь, сказал Скакуев.
- Нам много надо.
- Ну, тогда это тебе с чёрного хода к заведующей, усики приклей и сойдёшь под графа Калиостро.
Обойдя магазины, Залунье нашёл подходящий и, изучив к нему подъезд, зашёл к заведующей, сказав, что охотникам нужна провизия на недели три.
- Едем ловить медведя-террориста, - сказал он.
- А что так долго.
- Ну и самим нужно отдохнуть от города, - ответил Залунье.

Подогнав машину, он с помощью грузчиков погрузил продукты и, расплатившись с ребятами, положил заведующей сверху причитающуюся ей благодарность, чем он ей ещё больше понравится.
- Меня зовут Галя, - сказала, прощаясь, заведующая.
- Борисик, - поцеловал ей ручку Залунье.
- Борисик что-то пдрстическое фу, лучше уж Вито Залунье, - поморщился Залунье выруливая на тёмную улицу, где его поджидал его друг и подельник Скакуев.
- Ну как всё прошло? - спросил тот, подрагивая от вечернего холодка.
- Снял козу, зовут Галя, заведующая ну это на самый-самый крайний случай, я для неё Борисик, - ответил Залунье.
- Борисик, - засмеялся Скакуев.
- В этом случае лучше быть Борисиком, чем Фёдоросиком.

Следуя по карте, они доехали окольными путями до посёлка Антипинский и повернули на запад. Едва не запутавшись в сплетении дорог, подъехали к речке Турья, где переехали её вброд.
- Пока вояки спят надо проскочить у них под носом, - сказал Залунье.
Они проехали несколько ручьёв и вскоре упёрлись в разбитый мост с табличкой.
- Река Каква, - прочитал название реки Скакуев.
Включив фонарь, он вылез их машины и подошёл к мосту.
Вдруг он стал орать и пинать брёвна моста.

- Ты чего там бесишься? – спросил, выглянув из окна Залунье.
- Всё никуда не едем, давай делить продукты и деньги я возвращаюсь в город.
- Куда? – спросил Залунье.
- Мост разбит, мы никуда не едем, - завопил Скакуев.
- Началось в колхозе утро, - подумал Залунья, наблюдая, как его неуравновешенный напарник начинает уже знакомый спектакль нервного срыва. – Ладно, подождём, пока его кукушка успокоится.
Скакуев и вправду побесился немного, покидался палками в темноту и вскоре успокоился.
После придя в себя осмотрев разбитые в щепу брёвна, спустился к реке и, осмотрев брод, сказал, что можно проехать, не замочив ног.
- Там внизу машины едут в обход моста, место наезженное, - сказал он, садясь в кабину.

Через почти пять километров они выехали на гравийную дорогу и повернули в сторону посёлка Каква. Поехав порядочное расстояние, они снова упёрлись в мост на реке. Сдав назад, Залунье развернул машину.
- Слева пропустили отвороток нам туда, а через реку Каквинские печи, там может быть патруль.
- А чего его тут нет.
- Ну, тут же нет тёплого домика. Все эти поиски беглых заключённых липа – лапша на уши начальству. Ну, кому мы нужны кроме зоны, а те там так не думают, думаешь, нет, всем наплевать. Ну, сбежали и сбежали, всё равно проявятся и их, то есть нас возьмут. Но нас не возьмут, мы хитрее. Заберёмся в медвежий угол, срубим избушку и тайный ход в секретную  землянку на случай большого шухера, если нас соберутся повязать. Если нагрянут в избушку, мы отползём в землянку, а оттуда в тайгу ещё одну секретную избушку. Отсидимся зиму, всё устаканится и в города.
- Если от голода не околеем, - съязвил Скакуев.

- Скалькулируем меню на продукты чтобы не сожрать всё за один раз. И кроме того в тайге дичь, птица, в реке рыба. Проживём.
По кровоколенной лесовозной дороге он доехали до перекрёстка лесовозных дорог - налево река Северный Тылай, направо Восточный Тылай.
- Ну и куда дальше? - спросил Скакуев.
- Надо подумать, - ответил Залунье.
- Ну, ты пока думай, а я буду готовить чай.
- Только ты не забывай что ты в бегах, а машина вот она, сначала надо куда-то забраться, а потом думать, как набить кишки. Я машину бросить не могу.
- Я мне насрать я хочу чаю, - стал закипать Скакуев и вылез из кабины.

Залунье знал, что с психикой у товарища не всё в порядке и решил его поучить. Он завёл машину и поехал дальше. Скакуев на время потерял дар речи, остолбенело глядя как машина медленно проезжает мимо него.
Отъехав метров сто, Залунье остановил машину и, выйдя, облегчится по маленькому, крикнул, что ждать любителей чая не будет. Скакуев побесился внутри себя и побрёл к машине.
- А ты что думал, я буду тебя ждать, пока ты будешь набивать брюхо, нет братец ты мой, сначала надо спрятать машину иначе спрячут нас и надолго. А если так хочется чаю, пописай в кружку и напейся.
Скакуев обидчиво отвернулся и стал смотреть в открытое окно.

- Под Конжаком нам делать нечего, здесь объявлена военная база и значит, нас могут запросто повязать вояки. Нам надо уходить на Косьву там река большая, а значит больше рыбы и дичи. Народ ездит и нам его бомбить сподручней понял ты дурья голова. 
Над тайгой поднимался рассвет, а беглецы уже почти клевали носами. Надо было срочно искать себе пристанище и Залунье
свернув с лесовозки, прогнал машину по открытым прогалинам до огромных елей. Втиснувшись между ними, он проехал вперёд и, зарывшись под мохнатые лапы остановился.
- Всё приехали и пусть нас теперь поищут, - сказал устало он.

Скакуев вылез из кабины и принялся за расчистку места, под палатку глядя на него из кабины Залунье хотел сказать ему, что спать они будут в кунге, но передумал.
- Ладно, пусть занимается ведь неизвестно что будет завтра, - подумал он.
Потратив на устройство лагеря полчаса, они срубили низко растущие еловые ветви до высоты вытянутой руки Залунье и натянули тент. Кострище обложили камнями, которых в этом месте было много от сползающего с гор курумника. После завалили бензопилой толстую сухару и распилили её на несколько частей. Для ночного костра и седалищных мест.
Залунье принёс ружьё и сказал, что оно не заряжено, но зря курками не баловаться, это на всякий случай.
- А патроны? – спросил Сакуев уже протянувший руки к оружию.
- Я же сказал тебе ружьё не трогать, - резко сказал ему Залунье.

Скакуев сделал кислую мину, потом резко вскочил и побежал к кунгу.
- Ну, всё, - усмехнулся Залунье, - Укусила пчела за жопу!
Через минут пять появился Скакуев, ни слова  не говоря сунул небольшой топорик в рюкзак и бросился бежать в лес.
- Бумагу захвати! – крикнул ему вслед Залунье, намекая на медведей.
Зная вспыльчивый характер друга, Залунье даже не стал мешать ему убегать.

Набегается сам придёт и будет лебезить, чтобы простили его, а с другой стороны с таким товарищем недолго и спалиться фиг знает, что взбредёт в следующий раз его горячую голову. Если до утра не явится, поеду дальше, пусть бегает, раз не живётся спокойно.

Налив в котелок воды для чая Залунье запалил костёр и натянул сверху тросик для подвески котлов. После чего отправился ломать еловые лапы для спального места в кунге. Прохаживаясь по лесу вблизи лагеря, он присматривался, не покажется ли где удравший Скакуев.  Но тот толи от своей дури далеко удрал, толи захоронился до прихода  психического расстройства в норму. Во всяком случае, Залунье, он не стал его звать, считая это дело унизительным и опасным в их положении беглых зека.

- Пусть ноги поломает для ума, может что-то и отложится в пустой голове, - рассудил Залунье. – Будет он мне тут свои концерты закатывать! Обиделся, как девочка поиграть ему не дали! А дай ему патрон стал бы обязательно стрелять!
Застелив постель, он бросил щепотку заварки в уже бурлящую воду и, выждав десять секунд, чтобы чаинки обварившись, начали тонуть сдвинул висящий тросик с основного в сторону. После вскрыл банку тушёнки и стал кромсать её ножом вдоль и поперёк. Намазав мясо на куски хлеба, налив в большую кружку Сиротинушку чая насыпал сахар и бросил ломтик лимона. Потом отошёл от костра и прислушался к лесному шуму, никто не кричал, не свистел и не издавал каких-то звуков.

- Ну и хрен с тобой, - сказал вслух Залунье, принимаясь за еду.
Честно говоря, он сам давно хотел ещё со времён поездок в Башкирию послать его, куда подальше из-за его срывов, но как-то всё жалко было этого суслика. А по своему тщедушному виду Скакуев и был сусликом, хвастливый, не держащий собственного слова он всё время делал, так что другие начинали болеть от его выходок. Но почему-то терпели его и дружили с ним, а всё, потому что есть категория людей, которым дать в лоб всё равно, что убить на месте и его постоянно жалели. И такие люди как Скакуев садились на шею и паразитировали своей вседозволенностью. Бить-то нельзя, а вдруг заплачет!

Поев тушёнки с хлебом и напившись чая, Залунье залил водой костёр, после чего забрался в кунг и улёгся на спальный мешок.
Достав ручные часы нумизмата, он завёл их на шесть часов вечера и положил на скамью.