К цивилизационным параллелям между легендарной Нар

К цивилизационным параллелям между легендарной Нартией и Древним Египтом

Аннотация. В статье выявляются некоторые социокультурные феномены Древнего Египта, которые, возможно, возникли в результате влияния на него праадыгского, нартского или сино-кавказского мира. К анализу привлекаются в основном сказания адыгского нартского эпоса – ровесники цикла «Сэтэнай и Орзэмэдж», которые считаются одними из самых ранних. Такие сопоставления производятся впервые, и, разумеется, одной статьей достаточно полно раскрыть тему не удается.

Ключевые слова: нартский эпос, Древний Египет, Сэт, Сет, Тха, Тхьэ, религиовед, бжедуго-шапсугский, демиург, монотеизм, земледелие, Хасэ, Ныхасэ, Осирис, несменяемый, труженик, египтянки, народ-миссия.


Нартский эпос адыгов (черкесов) по праву считается одним из самых ранних творений человечества. В нем содержатся сказания, повествующие, например, о добывании людьми огня, что датируется 100-120 тысячами лет назад. Однако главные сюжеты в нем связаны с появлением на земле сельскохозяйственного производства. Именно тогда у человека начинают накапливаться продовольственные излишки – имущество в целом, которое становится необходимо защищать. К этому времени относится и возникновение цивилизации Древнего Египта, сопоставимой, на наш взгляд, с легендарной Нартией, страной, которая, располагаясь примерно в том же регионе, включала в себя значительно более обширные территории. Тем более, что между названными образованиями существуют и такие явные точки соприкосновения, как нартско-черкесская фамилия Сэт, которая, с одной стороны, этимологизируется на адыгской почве в виде «даритель ножа», с другой, является именем одного из девяти главных богов Древнего Египта – Сета.

И в задачи данной статьи входит приведение некоторых иных параллелей между названными объектами исследования, что объяснит отдельные феномены социальной и культурной жизни как уже достаточно изученного Древнего Египта, так и фрагментарно сохранившейся в произведениях адыгского эпоса легендарной Нартии.

Кандидат философских наук, религиовед Е.А. Ахохова в статье «Природа теонима «Тха» («Бог»): базовые гипотезы» провела параллели между адыгским именем Бога – «Тхьэ» и теонимами в древних языках (древнеегипетском, древнегреческом, древнегерманском, древнееврейском и др.), в которых обнаруживается компонент «тх» или «тh», т.е. звук [т] с придыханием, содержащийся и в теониме Сет – Sth, Swth. Кроме него Е.А. Ахохова назвала также другие имена египетских богов: Птаха – Рth, Демиурга, создавшего самого себя и остальных восемь богов эннеады, Хатхор – Hthr, богини неба, и Небетхет – Nbtht, жены Сета [1: 112-117].
 
На основании приведенных параллелей исследователь заострила внимание на закономерном вопросе: из какого языка заимствованы приведенные ею в статье теонимы и теофоры? В качестве ответа ею предлагался вывод: из того праязыка, что предшествовал западно-кавказскому. Нами была предложена этимология адыгского теонима «Тхьэ», согласно которой он восходит к диалектному бжедугско-шапсугскому слову «тэ» («тэрэр»), которое означает «даритель» и произносится как [тhэ], т.е. содержит в себе аспирацию, имеющуюся в приведенных выше теонимах Древнего Египта. Это, с одной стороны, объяснило появление в слове «тхьэ» звука [хь], похожего на придыхание, ставшего самостоятельным звуком, с другой, укрепило предположение о том, что соответствующие компоненты египетских теонимов, а также имен богов в иных древних языках заимствованы из прачеркесского языка [2: 203-206].

«Тха сотворил мир и людей, он не имеет начала, он вездесущ. Место его обитания – небо…» [1: 112], – пишет Е.А. Ахохова в упомянутой выше статье. То есть «Тхьэ» адыгов – Демиург, Всесоздатель. А поскольку сам теоним «Тhэ» содержит значение «даритель», то Он в дополнение и Даритель. Но обнаруживается в имени «Тhэ» еще одно важное значение: оно родственно словам «ты / атэ / адэ» со значением «отец». К последнему значению примыкает другое имя «Тхьэ» – «Уашхъо» и его вариант «Уащхъуэ», означающее «голубое небо», что в результате дает известную религиозную идиому «Отец небесный».

Исследователями признается, что «Тхьэ» – не заимствованный христианский или мусульманский Бог. Его появление в мировоззрении предков адыгов произошло в очень раннее время. Такого мнения придерживался, например, соавтор «Грамматики адыгейского литературного языка», доктор филологических наук Н.Ф. Яковлев [3: Т. II, 79-80]. Речь, очевидно, идет о выявляемом В. Шмидтом, М. Элиаде и другими религиоведами «первобытном монотеизме», «который находится в согласии с христианскими представлениями об истории религий человечества» [4]. Особое внимание на «первобытный монотеизм» приходится обращать еще и потому, что, по логике, язычество с его распрями между богами не может стать почвой для появления такой стройной концепции нравственности, как, например, «адыгагъэ», выработавшейся у адыгов. Представление же об идеальном и едином Боге – «Тхьэ – Всесоздателе, Дарителе и Отце небесном, видимо, может.

Специалист по древним народам, доктор филологических наук А.С. Касьян в электронной книге «Клинописные языки Анатолии (хаттский, хуррито-урартские, анатолийские): проблемы этимологии и грамматики», возводя анализируемые им языки к сино-кавказской языковой макросемье, пришел к выводу, что северокавказские языки, в частности, абхазо-адыгские остаются особенно близкими к этому общему для многих народов праязыку. Один из признаков, по которым они сохранили сходство с сино-кавказским предшественником, «богатая фонетическая система» [5: 178].
 
Объясняет он уникальную сохранность абхазо-адыгских языков тем, что народы, их носители, прошли «относительно короткий миграционный путь от сино-кавк. прародины к современному ареалу сев.-кавк. языков» [5: 178], где лишь минимально контактировали с другими народами. Т.е. их путь, предположительно, лежал от одной из долин Плодородного полумесяца не прямо через Кавказский хребет, а по западному, затем северному побережью Черного моря через Крым до нынешней своей родины на Северо-Западном Кавказе. Из той же долины по всей земле другими частями сино-кавказцев шло, по словам А.С. Касьяна, распространение сельскохозяйственного производства, как он его именует – «агрокультурная экспансия» [5: 179]. Язык данных частей сино-кавказского народа под влиянием языков встреченных и вошедших с ними в контакт народов значительно упростился и видоизменился [5: 178].
 
И если сино-кавказцы по пути следования прививали встречным народам агрокультурные навыки и связанные с ними ремесла, то логично было бы считать, что языки народов-реципиентов тоже обогащались. Они пополнялись, в том числе религиозными понятиями, например, заимствовали компонент «тh» – [тh] в составе теонимов, как это произошло в Древнем Египте. Не знавшие же до тех пор земледелия и животноводства народы, встретившие в пришельцах создателей нового, богатого, чудесного мира, которые не только почитали единого «Тhэ» – Дарителя, Отца небесного, но и сами оказались «дарителями», «отцами», должны были восприниматься как боги, чему примером является «Сетh».

Имя «Сэт» фактически этимологизировано известным нартоведом, доктором филологических наук А.М. Гадагатлем, притом, правда, что он дал ему трактовку как составной части имени главной героини нартского эпоса – «Сэтэнай». С его точки зрения, «сэтэн-», значимая часть этого имени, состоит из компонентов «сэ-» – «нож» и «-тэн-» – «дарить» [6: Т. I, 35], что, на наш взгляд, верно в принципе. В дополнение к аргументу, приведенному нартоведом, можно напомнить лишь о существовании современной адыгской и древней нартской фамилий Сэт, а также о том, что слово «сэт», произнесенное особенно бжедугами или шапсугами [сэтh] (без части «-эн-») уже само по себе значит «даритель ножа».

Сэт семитомника «Нартхэр» на роль «дарителя ножа», уподобленного главному адыгскому Творцу – «Тхьэ», не подходит. Он, как и его трое сыновей (Сэтмыкъохэр), – воин, и «нож», созданный древним ремесленником в качестве орудия труда, часто применял как оружие [6: Т. VII, 53-60]. Но по его имени, а также по египетскому теониму «Сетh» реставрируется древнейшее имя металлурга Сэта, который изобрел, изготовил и подарил людям свой, более совершенный и долговечный «нож». А это время меди и, главное, бронзы которое согласно схеме, предложенной А.С. Касьяном, датируется седьмым-шестым тыс. до н.э. В дельте Нила такой «нож» мог появиться в V-м – первой половине IV-го тыс. до н.э., выше по течению реки – в середине III-го тыс. до н.э. [5: 179].
 
На Северном Кавказе язык сино-кавказцев, названный А.С. Касьяном по месту обитания его носителей «северокавказским», по словам лингвиста, в 1-й половине IV-го тыс. до н.э. делится «на зап.-кавк. и вост.-кавк.» [5: 196]. А несколько раньше (в 3800 гг. до н.э.) согласно карте-схеме, размещенной им на той же странице, «северокавказцы» предприняли возвращение на свою первую родину – на территорию Плодородного полумесяца. Их поход отражен в двух адыгских источниках: в «Абадзехском сказе» З-Х. Брантова [7: 25, 26] и статье «Тарихъым шъышъ зы напэ. Хьатухэр» («Одна из страниц истории. Хатты»), опубликованной в 1913 г. неизвестным автором в стамбульской газете «Гъуаз» («Вестник»), издававшейся черкесами [8]. Во втором приведенном источнике говорится о том, что, по некоторым данным, адыгами тогда же был взят и Египет. Ссылаясь на две эти работы, о походе народа «хату», «хатты» или «атхи» в книге «Этническая история Западной Черкесии» также пишет адыгский археолог и кандидат исторических наук Н.Г. Ловпаче [9: 14, 20, 21].

Еще одним источником, по нашему мнению, способен послужить нартский эпос адыгов, точнее, цикл «Сэтэнай и Орзэмэдж». Аргументы в пользу сказанного нами изложены, в частности, в статье «Сэтэнай-Гуащэ как Жанна д’Арк адыгского нартского эпоса» [10: 31-36]. В упомянутом цикле нарт Орзэмэдж (варианты его имени Орзэмэс, Уазырмэс и т.д., где яснее просматривается параллель с именем египетского бога Осириса) выступает в основном в качестве главы нарского Хасэ. Однако нередко он выглядит и военным предводителем, и руководителем государства.
 
В данном цикле довольно ясно просматривается форма управления нартским обществом – Хасэ. Правда, в нашем случае речь идет не просто о социуме, а о стране, которую можно назвать и империей. Данное Хасэ несколько отличается от того, что осталось на Северо-Западном Кавказе и которым руководили равноправные «тхьэматэ» / тхаматэ (предводители), как это, видимо, диктовалось представлением народа о «Тхьэ» – Всесоздателе, Дарителе и Отце небесном. Каждый из тхаматэ имел право озвучивать проблему, после принятия в производство которой заседанием фактически руководил инициатор. Подобная форма Хасэ описана, например, в сказании «Как название «Натия» пытались заменить на «Гуая» [6: Т. VII, 123-126]. Хасэ малоазийско-египетского государства возглавлял несменяемый тхаматэ – Орзэмэдж. Правда, при этом в большинстве сказаний он подчинялся Хасэ, а оно подчинялось ему. Из этого напрашивается вывод о том, что Хасэ Орзэмэджа – переформированный на демократический лад военный совет.

Невозможность сменить Орзэмэджа на посту главы Хасэ вынудила остальных тхаматэ созвать «ЖъыукI Хасэ» (досл. Хасэ, убивающее стариков). И Орзэмэдж безропотно явился на него. Однако его сын Шебатнуко, взращенный втайне от всех для такого случая женой – Сэтэнай-Гуащэ, спас отца. То есть «ЖъыукI Хасэ» в данном цикле сказаний не являлось отдельным органом власти, оно, скорее, – тема заседания.

В приведенных выше рассуждениях можно обнаружить, в частности, что в то далекое время у адыгских нартов было, как минимум, два древних государства – с названиями «Натия» и «Нартия». Оба они возглавлялись Хасэ, но представлявшими собой разные структуры. Одно из них, которое оставалось на Северном Кавказе, вслед за Платоном можно назвать «аристократией», властью «мудрецов и философов» и наиболее совершенной формой правления [11]. Его существование прослеживается у нарто-адыгов и во времена Древнего Египта, и Древней Греции, и Черкесии XIX в. Хасэ территориально более представительной Нартии – переходный орган власти от «аристократии» к тирании. Такая централизованная власть не могла существовать без сельскохозяйственного производства, сопровождающего его ремесленничества, сбора налогов, религиозной реформы, строительства городов, учреждения региональных органов власти, судов, появления тюрем, регулярных войск, блюстителей закона и т.д.

Осирис (егип. Усир, Ws';r) Древнего Египта значится четвертым из богов, правившим на земле в «изначальные времена» [12]. И в этой энциклопедически насыщенной фразе мы видим, во-первых, что Осирис – не местный, он посланец с небес или, что более вероятно, представитель Нартии. Во-вторых, он не первый «царственный» пришелец, были предшественники и, видимо, уже не из Нартии, а из другой сино-кавказской общности, познакомившей египтян, скажем, со скотоводством. «Царствуя над Египтом, Осирис научил людей земледелию, садоводству и виноделию» [12], что, согласимся, естественно как для нартов, так и сино-кавказцев. То есть Осирис – фактический родоначальник египетской цивилизации, богатейшей и древнейшей в мире. Он – местный демиург, похожий на «Тхьэ», например, тем, что создал – человека-творца, экономически преобразившего страну. При этом, понятно, что над ним стояли другие демиурги, в первую очередь, Птах. «…Но (он) был убит своим братом, богом Сетом, желавшим править вместо него» [12]. То есть, становится ясно: если Осирис – нарт, то и Сет тоже, – они люди одного времени. Образ Сета демонизирован, возможно, он действительно являлся первым легендарным металлургом и изобретателем «ножа», а в глазах древних египтян огненным волшебником, который создал также и меч. Замечательно и то, что смертный Осирис, после гибели существовать не переставал, более того, он возглавлял царство мертвых. А это может говорить о том, что вместе с ним у египтян появилось представление не только о потустороннем мире, но и о душе, о ее главном свойстве – бессмертии.
 
Следует здесь же отметить и тот факт, что ранними сказаниями адыгской нартиады гибель Орзэмэджа на посту главы Хасэ тоже отражена, что будет показано ниже.

Цикл «Сэтэнай и Орзэмэдж» довольно выпукло отразил вопрос отношения нартов того времени к гендерному, в частности, женскому вопросу. Так, в сказании «История Сэтэнай-Гуащэ» [6: Т. I, 150-152] главная героиня нартского эпоса представлена полководцем и руководителем региона, восставшего против деспотической власти Бородача (ЖэкIэжъ), в котором узнается Орзэмэдж. Мятеж был подавлен лишь со второй попытки. С ним на этот раз в одиночку справился свинопас Горгоныж. Он, опередив второе войско Бородача, появился перед войском Сэтэнай-Гуащэ со своей умерщвленной лошадью на плечах, и оно рассеялось. Не оказала ему сопротивления и девушка, она похищена им как военный трофей, хотя изначально должна была достаться Бородачу. Тиран, узнав о случившемся, сначала пытался забрать ее с помощью переговоров, затем вызвал на поединок свинопаса и погиб от его рук. Тогда и пришла на смену тирании нартская демократия. И если переход к тирании произошел как бы естественно – благодаря признанию личных заслуг Орзэмэджа как полководца, правителя, то возврат демократии оказался процессом более болезненным. И неслучайно благополучный исход обеспечил нарт, который являлся сначала тружеником и лишь затем воином.

По-нартски был решен и женский вопрос: Сэтэнай-Гуащэ досталась человеку, превосходящему лучших представителей ее окружения, в первую очередь, как человек труда. Если простоватый в целом Горгоныж, дорожащий своим неисчислимым поголовьем, тоже прибыл с Северного Кавказа, то ему, видимо, пришлось одомашнивать местных свиней с нуля. А это требует особых знаний и мастерства – селекционера. Ведь свиней гнать во время дальнего похода перед собой, как, например, коров – проблематично. И женщина, тем более, нартского происхождения не могла не оценить героя по достоинству.

Высоким был статус женщин и в Древнем Египте. Показателем тому может служить наличие у большинства богов жен, являющихся такими же полномочными, как они сами. Есть среди них и воительницы, например, Сехмет (Сохмет) – супруга египетского Демиурга Птаха. «Сехмет («могучая») – богиня войны и палящего солнца, грозное око бога Солнца Ра, целительница, обладавшая магической силой напускать болезни и излечивать их, покровительствовала врачам, считавшимся её жрецами»… Она «Была хранительницей мира и защитницей людей. К ней обращались в минуты опасности» [13]. И перечисленные выше черты богини во многом являлись присущими Сэтэнай-Гуащэ, женщине нартского, т.е. земного происхождения.
 
Обращает на себя внимание сходство в египетских именах «Сет» – «Sth / Swth» и «Сехмет / Сохмет», которое касается и вариантов приведенных имен. Например, сопоставив имена «Swth» и «Сохмет», мы видим, что начальные звуки [c] в них лабиализованы, где в первом варианте огубление обозначено более выразительно – литерой «w». В транскрипции рассматриваемый звук можно изобразить как [сw]. И он, видимо, один из специфических сино-кавказских звуков, которого нет в абхазо-адыгских языках. В них он частично стал простым звуком [с], в абхазском, убыхском и языке западных адыгов частично перешел в звук [шw], восточных адыгов в – [ф]. Данный ряд заключений отчасти подтверждается наличием в осетинском эпосе двух вариантов имени главной героини нартов: «Сатана» и «Шатана» [14]. В этом смысле интересно было бы и сопоставление имен «Сатана / Шайтан». Однако, вероятно, данная тема – сугубо религиоведческая, требующая отдельного рассмотрения, поэтому нам следует ограничиться лишь упоминанием о ней. В целом же представленный анализ не исключает того, что варианты теонима «Сехмет / Сохмет» восходят к северокавказскому или сино-кавказскому имени «Сwэтh», которому жители Древнего Египта придали свое звучание и женский род.

О высоком статусе женщины в нартском патриархальном обществе говорит, например, существование в нем «Ныхасэ» (досл. Материнского Хасэ) [6: Т. V, 134,135; Т. VII, 107], не управленческой, а, скорее, идеологической структуры. О «Ныхасэ» в нартском эпосе адыгов остаются лишь отрывочные сведения. Но само название «Ныхасэ», где компонент «ны-» означает «мать», а «-хасэ» – «совет», говорит о том, что слова «женщина» и «мать» для нартов были синонимичными. Известно, что в древние времена Ныхасэ, как и Хасэ проводилось в доме Аледжа. Им руководила супруга хозяина дома. Имена его жены в сказаниях разнятся: Бэтын, Бэдэф, Сэтэнай. Решались на Ныхасэ вопросы материнства, деторождения, здоровья детей, как физического, так и нравственного, что было важно не только для женщин, но и для всего народа. Статус женщины значительно повышался, если она приходилась матерью большой семьи сыновей – «Къобын-шъэбын» («Семья – сыновья, семья – сто»). Отсюда одним из главных и естественных направлений деятельности женщин, требующих передачи опыта от старших к младшим и влияющим на подготовленность поколений к жизни, становилась медицина. Очень ценился в то время в нартских женщинах и дар предвиденья, который считался даром «Тхьэ» («Тхьэм къаритыгъ») и широко эксплуатировался мужчинами-тружениками и защитниками. Именно поэтому, видимо, заседания Хасэ должно было проводиться там, где собиралось Ныхасэ. Женский дар предвиденья был важен и для сино-кавказцев – народа, выступавшего сельскохозяйственным миссией, которому всегда было жизненно необходимо знать, как он будет встречен первобытными жителями следующей осваиваемой им территории. Пользовались данным даром также черкесы – наследники и продолжатели нартских традиций.

Интересен в связи с изложенным анализ некоторых эпизодов сказания «Как Сэтэнай-провидица спасла Орзэмэджа» [6: Т. I, 164-168]. Согласно ему для того, чтобы провести заседание Хасэ, тхаматэ Орзэмэдж ехал с Дона, пересекал Кубань и являлся в дом Аледжа, который находился где-то в районе нынешней станицы Бжедуховской Белореченского района Краснодарского края [15: 46-52]. Возникает вопрос: для чего было преодолевать такое, пусть, гиперболически большое расстояние человеку, который стал в стране несменяемым правителем? Очевидный ответ: из-за чрезвычайной важности решений Ныхасэ для всего нартского народа, из-за того, что, в первую очередь, мужская часть общества понимала – решать должна не сила, а здравый смысл. Если женщина в чем-то полезней для общества, то ее слово в том же должно верховодить.

Здесь же необходимо пояснение об особенностях применения географических наименований в данном сказании. В нем, как мы видим, фигурирует две реки – Дон и Кубань. В абхазских текстах часто также упоминаются две реки – Кубань и Бзыбь [16]. Случайность ли то, что в ранних адыго-абхазских сказаниях фигурирует две реки? На наш взгляд, их названия – лишь проекция на позднейшие географические реалии Нартии, показывающие с помощью преувеличения непреходящую ценность Ныхасэ для общества. Видимо, в древности «дома» Орзэмэджа и Аледжа, находясь друг от друга неподалеку, также располагались на берегах двух рек, например, один на Тигре, второй на Евфрате. Или как вариант: на двух разноименных рукавах устья Нила. Сама же память о двух реках (как и цикл сказаний «Сэтэнай и Орзэмэдж») по А.С. Касьяну и З-Х. Брантову вернулась на Северный Кавказ вместе с теми, кто, видимо, не пожелал ассимилироваться в уже густонаселенной своей прародине.
Простые египтянки, знатные женщины, врачевательницы, жрицы обладали необычной свободой, правами, каких не было у представительниц других древних государств. Египет времен Осириса, последующих фараонов – одна из немногих древних стран, предоставлявших женщинам положение равное мужскому, если не более привилегированное. Прежде всего, женщин и мужчин здесь уравнивал закон. Женщины имели право на самостоятельные поступки, несли юридическую ответственность за них, могли иметь собственность и заниматься, как сказали бы мы сейчас, частным бизнесом. Ограничения на них накладывала сама физиология, а вместе с ней и ожидание общества: женщины должны были становиться матерями, родительницами многих сыновей (как у нартов), хозяйками домов [17]. Тем не менее, закон позволял свободу выбора, и египтянки становились чиновницами, занимали должности руководителей регионов, как, например, главная героиня нартского эпоса и персонаж сказания «История Сэтэнай-Гуащэ». Более того, некоторые из них засвидетельствованы как фараоны. В качестве примера можно сослаться, на Хатшепсут, дочь Тутмоса I, египетскую царицу XVIII династии эпохи Нового царства (1525-1503 до н.э.) [18].

Занимались египтянки и предсказанием будущего. Они были очень религиозны и верили, что если богов просит достойный человек, то его желание обязательно исполняется. При этом влиять на будущее они предпочитали индивидуально. Были при богинях государственные чиновники – жрицы. Такой женский коллектив состоял, например, и при Хатхор (Хатор) [19], считавшейся, в том числе покровительницей любви. А там, где любовь, как известно, возникает семья – дети и материнство. Однако Ныхасэ из коллектива жриц Хатхор, видимо, не могло получиться. Объяснение тому очевидно: ведь женские регламентированные свободы и моногамный брак пришли в Древний Египет вместе с Осирисом. До него в нем царила матриархальная полигамия [20].

Таким образом, взяв за основу ряд ранних сказаний нартского эпоса адыгов, мы своим анализом выявили некоторые феномены культуры Древнего Египта, возникшие, возможно, под влиянием господствовавших в нем праабхазо-адыго-убыхов / сино-кавказцев. Нами, в частности, рассмотрена предполагаемая метаморфоза: нарт Орзэмэдж – бог Осирис – правитель Египта – царь потустороннего мира. Однако местный демиург Осирис является лишь одной из значимых граней политеизма / монотеизма Древнего Египта. Очень важное место в нем занимают Демиург Птах и бог Солнца – Ра, что нами планируется рассмотреть в одной из следующих статей.

Литература:

1. Ахохова Е.А. Природа теонима «Тха» («Бог»): базовые гипотезы / Мир культуры адыгов. – Майкоп, 2002. – С. 112-117.
2. Шаззо А.М. Этимология слова «Тхьэ» (Бог): семантические и фонетические параллели в различных языках // Адыги: проблемы сохранения культурного наследия и этнической самобытности. – Майкоп, 2018.
3. Шагиров А.К. Этимологический словарь адыгских (черкесских) языков. – М., 1977.
4. Голубев Д. Концепция первобытного монотеизма в трудах В. Шмидта. [Электронный ресурс] – Режим доступа: https://bogoslov.ru/article/385078 , (дата обращения: 14. 03. 2021).
5. Касьян А.С. Клинописные языки Анатолии (хаттский, хуррито-урартские, анатолийские): проблемы этимологии и грамматики. – М., 2015. – 445 с.
6. Нартхэр (Адыгэ эпос). Текст угъоигъэ томибл / Нарты (Адыгский эпос). Собрание сочинений в семи томах. – Мыекъуапэ / Майкоп, 2017.
7. Брантов З-Х. Абадзехский сказ. – Майкоп, 2014.
8. Тарихъым шъышъ зы напэ. Хьатухэр / Одна из страниц истории. Хатты // Гъэзетэу «Гъуаз» / Газета «Вестник». – Стамбыл / Стамбул, 1913. – №46.
9. Ловпаче Н.Г. Этническая история Западной Черкесии. Майкоп, 1997.
10. Шаззо А.М. Сэтэнай-Гуащэ как Жанна д’Арк адыгского нартского эпоса // Вестник АРИГИ им. Т.М. Керашева. – 2020 – №23 (47).
11. Формы правления по Платону. [Электронный ресурс] – режим доступа: https://studfiles.net/preview/6876448/page:45/ (дата обращения 20. 01. 2020).
12. Осирис. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/261 , (дата обращения 30. 03. 2021).
13. Сехмет. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/84766 , (дата обращения 02. 04. 2021).
14. Шатана. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/102514 , (дата обращения 02. 04. 2021).
15. Тэу А., Тэу Н. / Тов А., Тов Н. Нарт Iалэджы иун / Дом нарта Аледжа // Вестник АРИГИ им. Т.М. Керашева. – 2020 – №24 (48).
16. Приключения нарта Сасрыквы и его девяноста девяти братьев. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://apsnyteka.org/100-prikluchenia_narta_sasrykvy.html , (дата обращения 05. 04. 2020).
17. Джарман О.А. Статус женщины в Древнем Египте. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: (дата обращения 07. 04. 2020).
18. Хатшепсут. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: , (дата обращения 08. 04. 2021).
19. Хатхор. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://dic.academic.ru/dic.nsf/enc3p/314874 , (дата обращения 08. 04. 2021).
20. Стерликова М.С. Женское начало в системе ранних космогонических представлений древних египтян. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: , (дата обращения 08. 04. 2021).

Вестник науки АРИГИ №27 (51) с. 83-91.