Древний язык. Глава 2

черновик

Язык. Древний язык. Руский язык.

Книга 2

"Древний язык"

Глава 2

Животный язык контекста "Звук"


“Вопрос” лингвистиков “А был ли когда-то вообще единый Древний язык?” уже потому бестолковый, что на поверку он является обычным софизмом облечённым в форму вопроса. Вроде такого как, - “А что было раньше, курица или яйцо?” И вот уже тут так проявляются свойства знаний вообще, что называется в полной их мере. Точнее даже не всех их, а только именно того свойства, что мы обнаружили у самого этого “вопроса” уже наверняка. А именно свойство знания (в нашем случае этим знанием является сам наш “вопрос”) “бестолковый”. В смысле этим свойством обладает такое уже знание, которое само или не содержит никаких знаний связи вообще, или, если даже оно их и содержит, то сама их структура в нём очень оказывается так неправильной. Потому теперь при попытке ответить вообще на любой бестолковый вопрос (т.е. дополнить так само бестолковое знание), и сам ответ на него, и те, кто на него вообще отвечают, становятся так тоже уже бестолковыми. Потому как одним только фактом ответа на бестолковый вопрос они по умолчанию признают, что знания связи в нём действительно есть, и используются все они в нём именно что правильно. Чего в бестолковом знании, как я уже здесь говорил, никогда быть просто не может. А потому и вразумительного ответа на него быть не может, и поэтому отвечать на него никто в здравом уме никогда и не будет. В противном случае возникает то самое противоречие, которое и определяет свойство этого “вопроса” как “бестолковый”. Проще говоря, - “бестолковый”, это значит “содержащий противоречие(я)”.

Впрочем, если вы ничего из вышесказанного не поняли, не отчаивайтесь, - Высшую математику тоже не все понимают, но ничего,  живут же как-то и без неё люди! А потому сразу же сделайте как минимум две необходимые вещи, - во-первых, - ни в коем случае даже не пытайтесь отвечать на сам этот “вопрос”. И, если лингвистик, его вам задавший, будет всё-же настаивать, вызовите для него уже наконец психушку. И второе, читайте уже эту Главу прямо сейчас и обязательно до конца! Потому как она вся и есть тот самый ответ, почему сам этот вопрос уже бестолковый, и на него такой не следует отвечать никогда.

В предыдущей Главе мы уже установили очень даже чёткую границу, - Язык, имеющий знание “огонь” является так Животным языком. Или, это если чуть по другому, - контекстом “Звук” Языка. Проще говоря, до появления Языка животные для процесса п-п знаний использовали уже всё что угодно, в смысле не именно одни только звуки. Тем более, что для большинства из них звуки тогда не были даже знаниями звучаний со своими значениями. А были обычной информацией, которая если и имела какое-то собственное значение, то только уже в составе образов.

(Проще говоря, если где-то в высокой траве спал и при этом храпел человек, то мало кто из животных по звуку мог понять, что там вообще так происходит. Им следовало обязательно прежде увидеть самого человека, чтобы так убедиться, что это никакой так не лев.)

Другое дело, что с развитием Сознания звуки для представителей формы Жизни “человек” постепенно становились уже знаниями, в смысле знаниями звучаний. Которые отличались от просто звуков тем, что им обязательно в Сознании уже соответствовали знания признаков (поначалу только признаков действительности, вовсе даже ещё не сознания, нет). Потому как только с ними звуки и могли образовывать в Сознании циклические процессы знаний, и которые именно поэтому, - они были циклические, - возможно было уже удерживать в Сознании.

Проще говоря, если человеки слышали шум падающей воды, но при этом самой воды, или того, что с ней было связано, они не видели, то сам этот звук ровным счётом для них не значил вообще ничего. А потому такой он в их процессе осознания не использовался вообще. Но стоило им увидеть так уже падающую воду, и связать ее и всё, что с ней так уже было, и сам этот звук в том числе, в одно большое знание у себя в Сознании, как сам этот звук падающей воды так приобретал уже в нём значение. В смысле так у него возникало знание, причём не только признака действительности “вода”, но и вообще уже всех признаков действительности, что с этим звуком так были связаны. А вместе все знания признаков действительности связанные со знанием звучания падающей воды и были так структурой значений знания звучаний “падающая вода”.

При этом “структура” здесь очень даже громко так сказано. Потому как никаких других знаний связи кроме одного в ней тогда не было. И этим единственным знанием связи было именно то, что связывало все эти знания признаков действительности (которые поэтому и были в этой структуре) с единственным для них знанием звучания “падающая вода”, но только никак не друг с другом. Потому мы можем так говорить, что данный звук (знание звучания) “падающая вода” обладал уже интегрированным значением. Которое составляли вообще уже все те знания признаков, которым он так соответствовал. Другое дело, что интегрированное значение у того или иного знания звучания было только в самом Языке. В смысле в контексте уже всего Языка, - контекст всего Языка, это совокупность вообще всех контекстов, что могут в нём уже быть. В то время как в каком-то отдельном его контексте у него использовалось одно какое-то знание из его структуры значений. В противном случае в этом контексте могла возникнуть так многозначность. А это значит, что человеки бы так перестали уже понимать в нём друг друга.

Ещё раз, - конкретное знание признака из структуры значений того или иного знания звучания определял уже сам тот контекст, где оно и использовалось.
Но знание звучания с соответствующим ей знанием признака (или, если таких было уже не одно, “совокупностью знаний признаков”, или по другому “структурой значений”) словом вовсе так ещё не было. В смысле передать такое знание от одного носителя Сознания другому было ещё невозможно. Потому как, - ещё раз, -

- Словом является такое уже знание звучания с соответствующим ему знанием признака, которое представители формы Жизни “человек” могут не только воспринимать за счёт своих органов чувств, но и передавать его в том числе за счёт своих исполнительных органов.
Проще говоря, для того чтобы мочь передать то или иное  знание признака, человеки обязательно должны уже были уметь произносить соответствовавшие ему знание звучания. Согласитесь, передать знание признака, знание звучания которого ты произнести не можешь, просто невозможно. (Например маленький ребёнок, который не умеет ещё произносить звук “р”, так и не сможет попросить себе рака или ракушку. Нет, попросить-то он ещё их может и сможет, вот только понять его такого не сможет уже никто. А значит не видать ему так ни ракушки, ни рака, увы.)

Таким образом, - ещё раз, - процесс развития Языка в контексте “Звук” был процессом одновременного развития у формы Жизни “человек” её Сознания и её речевого аппарата. А одновременным он был потому, что сами естественные механизмы “Сознание” и “Речевой аппарат” были так уже связаны. Проще говоря, речевой аппарат потому был у формы Жизни “человек”, что такой он “нужен”  был только её Сознанию. Или, говоря по другому, - речевой аппарат являлся так естественным механизмом именно её естественного механизма “Сознание”. Т.е. для самой формы Жизни “человек” он был так очень уже посредственным. А это значит, что форма Жизни при необходимости запросто бы смогла обойтись совсем без него. Ну, или почти совсем без него, как это и было в случае с неандертальцами.

Потому говорить о неком едином Языке у представителей формы Жизни “человек” можно только тогда, когда они представляли именно одну их единую форму Жизни. Как только у разных представителей формы Жизни “человек” в разных их контекстах накапливаются разные же изменения, то сама форма Жизни перестаёт так быть у них одной и той же. А это значит, что и Язык у представителей с изменёнными у них формами Жизни не может быть не изменён. Проще говоря, он тоже так становится у них разным.

Ещё раз, - процесс Детализации, или по другому, “процесс постоянных изменений”, это фундаментальное свойство Действительности. А это значит, что происходит он в ней везде и всегда. Причём происходит как “выбор” из нескольких уже возможностей. А это в свою очередь значит, что результат этого “выбора” (изменения) не всегда будет в ней один и тот же. Более того, это значит, что результат “выбора” скорее всего всегда будет в ней вовсе не один и тот же. А потому, если и возможно говорить о каком-то “единстве” (совпадении результатов) самого такого “выбора”, то только в каком-то отдельном её (Действительности) контексте.

И вот здесь открывается другая уже крайность процесса Детализации, - чем более “жёсткими” будут критерии выбора такого контекста, тем скорее мы сам процесс Детализации в нём потеряем. В смысле, по настоящему единство “выбора” у процесса Детализации может быть только в таком его контексте, где самого процесса (Детализации) уже быть просто не может. А вместо него может быть только событие этого процесса, настолько уже сам контекст будет маленьким.

Чтобы понять эту мысль, приведу вам следующую аналогию. Представьте, что все человеки Земли (а их по слухам уже больше восьми миллиардов!) играют в лотерею, - они бросают игральную кость. “Счастливчиками” становятся те, у кого выпадает “шестёрка”, они продолжают играть уже дальше. Так вот, ещё после десяти, и даже одиннадцати бросаний обязательно так будут человеки, у которых одиннадцать раз подряд выпала “шестёрка”. Т.е. так будет некая группа (контекст) человеков, которым до этого, получается, очень везло. Более того, о том, что такая группа (контекст) обязательно будет, мы знали ещё в самом начале. Как знали и то, что после двенадцатого бросания таких человеков (такого их контекста) может просто уже и не быть. А уж после тринадцатого бросания ни о какой такой обязательности возможности существования самого такого контекста (группы человеков, у которых всегда выпадает “шестёрка”) говорить не приходится. И вот эта “необязательность” делает так уже возможность существования самой лотереи (аналогии процесса Детализации) очень уже сомнительной, - очень скоро так случится, что не из кого будет уже выбирать. Если в группе (контексте) счастливчиков остался так один человек, или может вообще в ней не станет уже никого.

Ещё раз, - те, кто сегодня всерьёз рассуждают о возможности существования когда-то единого Языка, не понимают, о чём они так вообще говорят. Потому как они не называют ни чуть-чуть те ограничения, только которые и могут эту самую “единственность” Языку обеспечить. Из чего я делаю вывод, что так мы имеем дело с законченными дебилами (человеками, у которых в своё время по каким-то причинам не сработал их механизм Импритинга, а потому и не сложилась у них необходимая на то невещественная структура знаний в Сознании), и которые поэтому даже близко себе не представляют, о чём они так вообще говорят.

Детализация Языка не была возможной именно у животных. Хотя бы уже потому, что Языка как такового у них и не было (потому, собственно, они и были животными). А единство тех немногих “слов”, что у них уже были, определяло единство самой их формы Жизни. Все эти формы Жизни животных постоянно только и делали, что детализировались. А потому на месте одной какой-то формы Жизни в результате процесса Детализации возникали уже другие формы Жизни. С животными формы Жизни “человек” всё было точно так же. Пока у одних из её представителей изменение возникло не в каком-то их естественном механизме, как это и было до этого у всех животных вообще, а в их естественном механизме “Сознание”. И она при этом никуда так уже не исчезла! В смысле смогла так остаться в процессе Жизни.

Этим изменением было появление ещё одной связи в Сознании формы Жизни “человек”. Теперь с ней они могли удерживать уже вообще больше знаний у себя в Сознании. И одним из таких знаний и стало тогла знание “огонь”. Именно оно и позволило потом человекам существовать в таких контекстах, где все другие животные могли существовать только за счёт соответствующих их естественных механизмов. Или, говоря другими словами, знание “огонь” сделало  животных формы Жизни “человек” уже человеками. Т.е. без него они были ещё животными, а с ним они были уже человеками.

Но это вовсе не значит, что со знанием “огонь” изменения в Языке произошли тут же и сразу, нет. Потребовалось как минимум ещё несколько десятков тысяч лет, чтобы с этим знанием “огонь”, теперь уже человеки, перешли от контекста “Звук”, каким и был Животный язык, к контексту “Слово”, каким стал уже Древний язык.

Ещё раз, - контекст “Звук” в Языке характеризуется тем, что знаниям звучания в нём соответствуют знания признаков без всяких у них меж собой связей. Т.е. структура значений у слов, что были в контексте “Звук” была очень так примитивна.

Другое дело, что уже в контексте “Звук” начинается детализация самого Языка. А всё потому, что человеки в разных контекстах получали всё новые, а потому зачастую и разные, знания признаков. И, если дальше мы так собираемся говорить уже о Древнем языке, то правильно будет сразу уточнить и сам тот контекст, в котором мы и будем о нем говорить. А говорить мы будем так о Древнем языке Руского его контекста.

И вот здесь уже интересно. Если в самом начале процесса Жизни мы узнавали о детализации его форм по каким-то их внешним проявлениям, то в случае детализаций связанных уже с Сознанием ничего подобного уже не происходило. Вы вот сами сможете по одному только внешнему виду отличить так дурака от умного? - лично я нет. А потому догадаться о тех изменениях, что произошли у человеков в Сознании сегодня мы можем только по тем знаниям, что у них так уже появились. И одним из таких эпохальных знаний, - а “эпохальное” потому, что с ним закончилась эпоха контекста “Звук” и началась уже эпоха контекста “Слово”, - было знание “извлечение огня”.

Знание “извлечение огня” структурно было гораздо уже более сложным, чем все другие знания, что были до него. Потому как извлечение огня представляло собой процесс с участием нескольких человек с несколькими же последовательными в нём операциями. А это значит, что в нём использовалась уже как минимум не одна только связь. Т.е. для появления хотя-бы ещё одной связи в Сознании, в нём должны были так произойти уже изменения (Детализации). Проще говоря, человеки, у которых эта связь тогда появилась, были так уже умнее, чем те, у которых её ещё не было.

А дальше всё происходит так, как и вообще в процессе Жизни, - более умные человеки имеют и больше шансов вообще на успех в этой Жизни. А потому ничего удивительного нет в том, что у них было гораздо больше уже шансов передать генетически это их “достижение”. И тем более ничего удивительного нет в том, когда в у них в коллективе остались уже одни только умные. Так дело оставалось за малым, - уничтожить все те коллективы, где были одни только тупые, и которые уже поэтому мешали жить умным. Что поделаешь, так “гласит” им процесс Жизни. В противном случае само это, скажем так, “очень даже прогрессивное изменение” не удалось бы тогда сохранить в процессе Жизни вообще.

Понятно, что контекст “Слово” возникает так на основе контекста “Звук”. Как именно это происходило в Руском контексте, мы рассмотрим уже в следующей Главе.