Глава вторая. Коршун. Эдельвейс

Обязательно дождитесь меня, Сергей Анатольевич". Ага. Почти два часа ночи! А ты сказал: "После часа!"
Хм... Ну правильно он сказал. Чего распыхтелся, Маэстро? Нет ещё двух часов, вот сиди и жди, всё равно не уснёшь.
А я и не хочу спать, бессонница у меня. Уснёшь тут, ага. Бляндинка только-только угомонилась. Но это фигня, работы нет - вот беда.
Жаба романтичная прям из головы не выползает. "Кыш отсюда! Соплёй перешибёшь." Говнюк, такой... А ты рискни перешибить, деятель. Не... Прав Птиц. Хорошо, что он меня не взял, сорвался бы я, может и не сразу, но сорвался. Однозначно.
Дружище, ну-ка дунь на меня, а то чот нервяк накатывает. Ага. Спасибо. А чо ты такой мокрый? Дождь? Кончился уже...
Эх, ты ж... И сигареты кончились. Сгонять что ль в круглосуточный ларёк? Не… Не надо никуда гонять, Виталька может подкатить с минуты на минуту, да и накрывало меня недавно: голова ещё не на месте, а на улице темно, как у негра в заднице: все углы соберу башкой. Ничо, у Коршуна сигареты стрельну. Прям интересно, что за разговор у него ко мне?
Ну, и чего ты тупишь, Маэстро? Наверняка он работу предложить собирается. Какие ещё могут быть у вас с ним разговоры? Да никаких. Ну, а чо? Вполне вероятно, что и предложит: ресторан откроет скоро, значит должны быть рабочие места. Должны...
Хм… А и предложит, надо ли соглашаться?
Ага. Спасибо за "Командор", дружище.
Лёх, слышь? Чот нервно мне... Птиц это Птиц: мы же чуть не по графику цапались, раз в неделю точно было. Конечно, не всегда до «щас въеду», потому что Дэн вмешивался. Встанет между нами: ко мне спиной, к нему лицом, и писец - не сдвинешь. Птиц его побаивался, а может уважал, не знаю - не разбирался.
Чего ты бухтишь, Командор? Сам что ль не такой? Что ты, что Птиц... Ага. А я прям святой в этом смысле. Прав, Лёх. Тоже не всегда по делу и в твой, и в его адрес крышняк сносило. А вот Дэн... Да, уважал его Птиц, однозначно, хотя и достать пытался, из равновесия выбить, но...
Дружище! Нафиг ты древесный запах припёр? Не подлетел ещё Коршун .
Етижи-пассатижи! Где этот хренов бизнесмен? Где? О! Не лёгок на помине, но близок к этому: вон он - серебристокрылый, и музон невозможный с ним. Чо там он слушает? Ну, всяко не «Айрон Мэйден», «Мираж» в машине надрывается: «Музыка нас связала». Ну, а чо? Обычно так и бывает: кого музыка морским узлом связывает, кого общее дело, кого дружба, а кого и всё вместе. Но нам с тобой, Виталька, ничего из этого не светит. Да, нормальный ты парень, согласен, было с кем сравнить в твою пользу: нагляделся, научился, но я стопятьсот раз подумаю насчёт работать на тебя, если предложишь. Уж лучше из-за лысой жабы нарваться на крупные неприятности, чем из-за тебя, если вдруг по привычке крышняк у кого из нас двоих снесёт, потому что ты вредный, а я... Хм... И я тоже вредный, и нервы у меня ни к чёрту. Как там обозначили? Ага. Посттравматический синдром. Синдром врага, если проще.
Ну, ё… Вспомнил чего не надо - голова завизжала. Чёрт! Не вовремя как... А надо было, Маэстро, пить таблетку после первого наката. Ладно. Ничо. Где там блистер? Дружище, откинь штору, пусть луна подсветит чутка, а то в глазах темно. Ага. Спасибо. Вон он – блистер, на комоде лежит. Щас я. Щас… Так. Дверь-спинка дивана-спинка стула-комод - пошёл!
Спокойно, Маэстро, щас отпустит. Прям пять сек… Чёрт! Улетит Коршун, как пить дать – улетит. Ну и пусть, не судьба значит.
Ах, ты ж... Как уплыл куда и голоса, голоса, голоса...
" - Горец, я первый – приём!
- Барс, мы на подходе! Держитесь!
Да кому ж держаться-то? Один я остался. Один…"
Ага. Спасибо, дружище... Хороший запах: можжевельник и кипарис, и ещё что-то... Колючий аромат, но тёплый.
"Музыка нас связала..."
Не улетел Коршун…
Эх, ты ж… Блистер смял, теперь не таблетки там, а порошок. Ну ничо, и порошок поможет.
Так. Отпустило - хорошо, почти не качает. Ничо, справлюсь. Чо там бизнесмен?
Етижи-пассатижи! Поговорить он собирался. Интересно, а он вообще помнит за разговор? Сомневаюсь чот…
Ах, ты ж... Как фары ярко светят, хоть очки солнечные цепляй. Глянул и глаза резануло. Зато Коршуна хорошо вижу, стоит вон с нимфеткой в обнимку. Ага. Стоит, блин… Может, чего у него и хорошо стоит, но сам он плохо.
Слышь, тёлка? Не свали его. Повисла она. Ты глянь чо, страстная какая: чутка верхом на него не залезла, щас грудью к машине припрёт и размажет. Ничо се грудь... Это не грудь – это... Да уж…. Максималист ты, Коршун.
Ну, ё… Виталька! Я в курсе, что скромностью ты не страдаешь, но не до такой же степени. Да раздень её уже полностью, блин! А то я не всё увижу. Стояк что ль невозможный приключился?
Хм… Надо бы остудить Коршуна чутка, а то ощиплют нехило: уже вон наобещал ей мешок лифчиков. Чо? А погромче нельзя? Четвёртый этаж всё же. Ага, можно не просто погромче, а прям громко-громко. Да молодец! Теперь и в соседнем доме слышали, что ты ей новую куртку пообещал купить. Слышь, Птиц? Надо было аккуратнее замок расстёгивать. Распалился он. Глаза разуй! Это же не кожа на ней, а китайский кожзам: дёрнул сильнее – и писец замку. О! Совсем дело плохо. Она с него уже шубу трясёт. Норковую! Типа, на будущее что ли? Однако, девочка с запросами. Виталька! Остынь, говорю, озабоченный! Без штанов оставит. Не в прямом смысле, если чо. Ага. И в прямом тоже. Да уж... Страстя, однако.
Не... Я чо, это полу-порно до конца что ль смотреть обещал? Вообще-то, мне неинтересен ничей конец. Я курить хочу, договорить, чтоб уже не надеяться впустую за работу и...
Етижи-пассатижи! Тал! Ты охренел что ль совсем? Не... Оборзел он. Слышь? Я прям уверен, что не у меня одного бессонница, теперь Вера Ивановна шторы насквозь проглядела, а она уборщицей в твоём ДК работает. Работодатель, блин. Чешите в квартиру уже!
Маэстро! Ну ты, блин... Он же тебя ждёт и музыку поэтому не выключает: надеется, что проснёшься, если уснул. Свет же не горит.
Хм... Окликнуть его что ли? Не… Лучше метнуть чо-нить. Огребёт чутка - перестроится на нужную волну, а то прям прёт мужика. Так. А чо метнуть? Не тазик же. Хотя, тазом его налыгнуть, как раз самое то было бы. Ладно. Пожалеем таз, помнётся ещё. Ага. Вот то, что надо - ранетки в тазике. Ну, ё... Ранетки, блин. Мечта помойки, а не ранетки. Какая усохла, какая сгнила. Чо? Нет что ль ни одной целой? Не… Нашёл.
Ну-ка, ссыкуха, сдвинь чутка свою кудрявую головёшку. Во-во, укуси его за ухо, чтоб отлип. Ага. И свои невозможные буфера ему подставь, а сама откинься. Молодец.
Опа! Отлично! Прицел не сбит. Прям в лобешник прилетело. И нефиг орать, Птиц. Радуйся вон лучше, что кучерявая тебе другие места прикрыла, а то б щас не тыкву чесал. Ой, ну поори, поори.
- Мля! А кому я щас…
Хм… Красиво матерится, однако. Вдохновенно так. Прям заслушался. Чо, всё? Иссякли перлы? Ага. Всё. Нормально заговорил.
- Это кто тут такой смелый?
Ох, ты ж... А ты думал, что один что ль тут герой? Прям Абдулла из «Белого солнца пустыни». Застроил он весь двор. Ничо, на каждого Абдуллу всегда свой Сухов найдётся. Эй! Это кому ты там грозишь, пернатый?
- Зассал ответить? Выдь сюда, кабан! Ну! Видеть хочу, кого я щас отбуцкаю!
Да ты чо? Отбуцкает он. Размечтался. Я те, блин, быстро перья повыдёргиваю. Башку подними! Тут я, если чо.
- Подкинь цигарку, Абдулла.
Хм... А чего такой довольный? Гюльчатай вон своей так улыбайся.
- Маэстро… Проснулся? А чем ты в меня запулил? А обозвал как? Не расслышал чот.
Конечно не расслышал - пол уха чуть не откусили. Нежно я тебя обозвал.
- Тал, музон гаси.
Ага. Молодец. Вырубил музон. Ну что, пошли поговорим, Птиц?
Ах, ты ж… Подкачивает чутка, но совсем чутка, не заметно почти. Ничо… Топай на площадку, Маэстро, а то бизнесмен в дверь додумается позвонить. Хорошо, что слёта не додумался, а то была бы мне потом выволочка с демонстрацией невозможной сексуальности и полной готовности. Спи, бляндинка. Я по-тихому выползу.
Эх, ты ж… У лампочки Ильича половину мощности заныкали, зато подъезд побелили. Правильно второй Ильич, какого Леонидом звали, говорил: «Экономика должна быть экономной», а первый поддакивал: «Верной дорогой идёте, товарищи!»
Хм... Чот меня на тезисы распёрло. Не до них щас. Коршун вон сидит на подоконнике, перья чистит. Рожа злая. Не порви пальто! Остервенел прям.
- Побелили они. Ага. Чтоб им так жопу побелили, сукодлам.
Слышь, Виталька, эту побелку стряхнуть не получится. Завязывай её в пальто втирать, счищать надо. Дорогущее пальто у него, модное, стильное, идёт ему.
Ах, ты ж... Не успел увернуться: блок сигарет прям в рожу прилетел.
- Держи, спецназ, гуманитарку от мелкого капиталиста.
И всё... И писец тебе, Коршун. Меня вон без этого накрыло... Чёрт, как его там? Ага. Посттравматического синдрома. Какой, нафиг, разговор? Я ж те щас...
Ну, а чо он? Наблатыкался что ль с барского плеча? Я тебе не холоп, пернатый!
Чёрт... Чутка зубы не раздробил себе, так челюсти сжал. Чего ты там вякнул? Спецназ? Ах, ты ж, гад ты любознательный! Откуда инфу взял? А?
Ладно. Хрен с тобой, "Хочу всё знать". Готов, бизнесмен? Ага, готов - напрягся вон. Щас... Потерпи пять сек. Щас, сказал!
Эх, ты ж... Не хватает мне мелочи на пачку: "Marlboro" - дорогие сигареты. Ну, ничо, перетопчется. Эй! Держи карман шире! Это я в прямом смысле, если чо. Получил деньги за пачку? А теперь, капиталист мелкий, блоком по морде получите-распишитесь. Мистер Твистер, блин. Забери свою подачку! Хм.... Хорошая упаковка, однако, не развалился блок.
- Извиняй, Птиц, без навара тебя оставил.
Ох, ты ж... Побелел прям. Чего? Не привык к таким выходкам от низов? Ничо. Вспоминай молодость.
- Маэстро, я ж от души.
Да ты чо? От души он. Ага. Свято верю всякому зверю, даже ежу, а тебе погожу.
- А не пошли бы Вы, Виталий Николаевич... Направление подсказать?
А ну, хорош меня глазами жрать! Невкусный я. Чего? Авторитет завизжал? Клал я на твой авторитет и на тебя положу, и тебя положу. Кидайся уже, а я подожду, ибо "Опередить - не всегда значит выиграть".
Ох, ты ж, как мы подсигнули-то. Из штанов не высигни!
- А направляющие оторву?!
- Давай, Птиц, отрывай.
Ага. Приклеились пол рта к уху. Слышь, перекошенный, твой выход, я свой сделал.
- Отрывай, говорю. Ну!
Ах, ты ж... Сопит, глазами сверкает, прям гроза, но не рыпается. Слышь? Качка что ль моя тебя смущает? Или глаза? Прекращай! Я тебе и такой наваляю так, что мало не покажется, ты же у лужи видел. Хорош самурайничать, сказал! Уставился он. Я готов, если чо.
Хм... Чот стухла гроза, только что отголоски в хищном прищуре спрятались. Чего пальцами играешь?
- Дай сигарету, Серёг.
Чего? Жаба душит, что без навара пачку подвалил? Капиталист тараканий. Да я ж тебе щас...
Стоп! Стоп, Маэстро. Успокойся. Откатил чутка нервяк? Вот и успокойся. Видишь? Сдерживается он, учитывает твою качку, хотя в его тараканьей своре это не преграда, а скорей подарок... Спокойно, спецназ.
Да, я помню, Дмитрий Сергеевич: "Будь хозяином самому себе."
Держи сигарету, Виталька, и прекрати выворачивать карманы: всю мелочь рассыпал. Зажигалку ищешь? Ты её Гюльчатай отдал, тетеря рассеянная. Возле машины ещё. Давай прикурю.
Не в себе я, чёрт. Прям сильно не в себе. Внутри как снаряд лежит, какой вот-вот взорвётся. Вот-вот... И неизвестно на что отреагирует детонатор. А Виталька в себе. На подоконник опять запрыгнул, чуть не половину сигареты втянул, откинулся и глаза прикрыл.
Эх, ты ж... Ты чего, Птиц? Чуть не со стоном затяг выдохнул.
А ты не понял, Маэстро? Привычную ответку проглотить - это же, как изнутри подорваться. Чёрт! Он же сам себя сейчас подорвал. Спецом. Сам себя...
Хм... Извиняй, Виталька. Нервы у меня ни к чёрту. Не накрыло бы... Кури, Птиц, кури, но отодвинься от окна. Я кому сказал? Быром отодвинулся! Чего вылупился? Стекло спиной выдавишь. Оно и так на соплях держится. А вдруг? А не поймаю или не удержу?
- Сядь нормально. Ты, конечно, Коршун, но полёт с четвёртого этажа можешь не потянуть.
Ах, ты ж... Развеселились мы. Не пихай меня в бочину! Слетай вон, нафиг, с подоконника, а я присяду. Неспокойно мне. Нервяк внутри бродит. Ничо. Справлюсь. Дай присяду, говорю! Но сначала форточку открою и ветер впущу, а то он в стекло бьётся. Больно ему теперь. Щас, дружище. Щас я.
Вот же ж... Не форточка, а дверь в избушку, какая на курьих ножках. Старая избушка, и дверь старая, и форточка - хрен откроешь. Ага. Открылась.
Привет, дружище, привет. Замёрз? Щас согреешься. Ты согреешься, а я выдохну чутка. Спина... Ничо. Удобно сижу - отпустит.
О! А вот и Баба Яга из соседней квартиры пожаловала. Точно, не спала.
- Здрассти, Вера Ивановна.
Ага, здравствуй сам, если получится. А это проблематично, потому что у соседки перекошенный рот уже заранее открыт. Ну что, тыква моя? Писец тебе. Щас как завизжит соседка и отвалишься нафиг: у неё ж не голос, а сирена подводной лодки и сама она, как та подлодка торпедирует без предупреждения, беспрерывно и наглухо. Блин... Хоть в подоконник закапывайся.
Опа! Коршун встрепенулся. Вон сигарету в угол рта загнал, руки в карманы пальто сунул, мне подмигнул и на неё косит. Ничо се у него физия... Сочувствую, Вера Ивановна.
Однако... Надо будет срочно позвонить в Москву, иначе Большой театр потеряет свою звезду. Вот это скорость... Райкин с его номером, где он маски меняет, в полном пролёте. Ну, а чо? Двадцать пятый кадр рулит. Ты глянь чего делается? Это уже не подлодка и не Баба Яга, а прям добрая фея из "Золушки".
Ага. Щас тебе недобрый фей вломит, плечами вон поводит - разминается. Чёрт. Я и забыл, что он её работодатель.
- Ой! Здравствуйте, Виталий Николаевич! А я подумала, может плохо кому.
Конечно, именно это ты и подумала, свято верю. Не звезди! Ты орать вылетела. Теперь дым почуяла, когда подплыла к двери подслушать: кто и чего на площадке бубнит. Подлодка, блин.
- Виталий Николаевич, Вам ничего не нужно?
А то! Даже я понимаю, что ему срочно нужна твоя облезлая бигудюшка: Гюльчатай причёску чутка подпортила - чёлка почти дыбом стоит.
- Может, чайку горячего с медком?
Ох, ты ж... Какая забота, однако. Слышь, Коршун? У неё, по ходу, лапша для ушей закончилась, но зато мёд имеется. Только учти, что мёд наверняка липовый.
Ага, нашёл, кого учить, Маэстро. У него вон глаза сузились и распахнулись тут же. А вспыхнули-то! Не взгляд, а зелёная ракета, какая "Открыть огонь". Понятно. Коршун увидел добычу. В этом случае мышь мелкую, но добычу. Щас вцепится.
- Не нужно, а жизненно необходимо, чтобы полы в вестибюле были чисто вымыты, а не грязно размазаны.
Опа! Чо? Мёд закончился? Зато кисляк по всей роже разлился. Но мышь ещё трепыхается. Вот живучая какая!
- Что ж вы так меня обижаете, Виталий Николаевич. Я …
Слышь? Дожимай добычу, Коршун, а то до утра будем слушать, какая она вся замечательная, а ты не видишь, чёртов слепец. Ага, в упор не видит: повернулся к ней задницей и опять мне подмигивает.
- Имейте в виду, Вера Ивановна, что обиженным к Новому году премия не полагается.
Ай, молодца, Птиц! Прям молодца. Наглушняк и без вариантов. Смылась влёт обиженка.
Дружище, знаешь чо? Дунь-ка на Коршуна, пусть успокоится окончательно и улыбается. Ага. Спасибо. Хорошая у него улыбка: добрая, мягкая, виноватая немного.
Чего тебе, Виталька?
- Возьми сигареты, Серый. Я понял, чего ты подумал, но не подачка это. Чесслово, от души. И чо такое пачка? Да ничо. Я по две, а то и три высадить могу, если напряг какой серьёзный.
Хм… Нельзя тебе обкуриваться, Птиц. Помню хорошо я, что ты блюёшь с перекура чаще, чем с перепоя, но я тоже могу по две-три пачки, если нервяк кроет.
- Серёг, ты замёрз? Трясёт тебя. Сильно как...
Ах, ты ж... А ты не смотри! Делать тебе больше нечего? Говори давай, чего хотел и чеши к Гюльчатай. Трясёт, блин. Накатывает на меня! Чёрт... Чего тебе?
- Не злись только, но я знаю, где ты служил, и про ранение знаю, и про контузию.
... Что?! Да твою ж мать... Писец. Взрыв... Внезапный, удушающе-беспощадный, непредсказуемый. Сработал детонатор. На память сработал...
И взвился ветер. И запах древесный на оттенки рассыпал: кипарис-можжевельник, можжевельник-кипарис и ещё что-то... Что-то ещё...
Уходи, Виталька! Накрывает меня. Не видишь что ли? Не хватай! Я же тебя прибью нечаянно...
"Барс! Мы на подходе! Держитесь!"
Кипарис-можжевельник, можжевельник-кипарис и ещё что-то...
- Серый, не рвись. Не надо...
Голос знакомый. Птиц? Ах, ты ж... Дай мне уйти! Уйти дай, сказал! Прибью же...
- Маэстро, сейчас отпустит, я знаю, что это такое.
"Маэстро... Маэстро... Маэстро..."
Можжевельник-кипарис, кипарис-можжевельник и что-то ещё....
- Щас отпущу, Серёг, щас...
Дружище! Тебя что, заклинило на древесном? Или это он в тебя вцепился насмерть? Или в меня? Не знаю...
- Да куда тебя прёт? Сидеть!
"За машину! Всем! За маши...."
Кипарис-можжевельник, можжевельник-кипарис и ещё что-то... Какой же настырный этот древесный.
- Не выпущу, сказал! Спокойнее, Серый, спокойнее...
Кипарис-можжевельник, можжевельник-кипарис и... Да! Сандал это, спокойный и тёплый сандал... Виталька? Да, он...
- Серёг, а ты меня узнаёшь? Не узнаёшь...
Глаза зелёные полыхают огненно, но нет в них злости, боль есть. Моя боль...
- Всё, Тал, отпускай. У тебя не хватка, а петля лассо. Ковбой, однако.
Эх, ты ж... Ветер смеётся? Не... Это Виталька. Нервно чутка смеётся и в глаза мне заглядывает. Я ему улыбаюсь, а он нос морщит - смущается.
- Серёг, теперь синяки на плечах останутся. Ну ты, блин... Сам виноват! Еле удержал.
Ничо, Птиц, пройдут синяки. Ага. Прикури мне, а то руки дрожат, никак не поймаю, блин.
Дружище... Спасибо за холодную свежесть. Вовремя как...
Дэн, братишка... Я справился. Нет, мы справились.
- Спасибо, Тал.
Эй! А чего это ты опять в меня вцепился, как в кислородную подушку? Нормальный я, качнуло просто. Кури вон.
Сильно тряхануло, однако. Но взорвался снаряд и отпустило. Надолго? Не знаю... Только сейчас, словно не было в моей жизни камней тех проклятых и автоматного прицела в лицо не было, и гранаты...
Словно в школе я, словно мы с уроков сбежали всем классом и заныкались в школьном парке - ждём, когда осторожные подтянутся. Сейчас рванём в железнодорожную столовку за пирожками. Слышу, как Дэн отчитывает меня по-тихому за инициативу, как Валюшка Грекова требует, чтобы я гитару из дома припёр, а Тал уверяет всех, что непременно заложит зачинщика.
Не заложит. Уверен.
- Серый?
- А?
- Я помню как ты в армию уходил, как на дом оглянулся, а потом за угол завернул и всё...
- Не спал что ли? Я ж чуть свет уходил.
- Неа... Собирался куда-то, не помню куда...
Ах, ты ж... Дружище, с ума что ль сошёл? Форточкой стукнул, как выстрелил, мы вон оба подсигнули. А болотный запах зачем припёр? Не нужен он тут. Спокойно, Тал, это ветер.
Етижи-пассатижи! Птиц, дыру во мне не прогляди, а? Дай спрыгну с подоконника. Растопырился он.
- Погоди, Серёг, не уходи, выслушай меня.
А я что делаю? Сижу вон - годю: вылупился на тебя и слушаю внимательно.
- Мне ансамбль нужен в «Ковчег».
- Так у тебя есть, причём в полном составе.
- Да, мужиков я собрал, но не получается у них так, как мне надо. А мне надо, чтоб лучше всех и быстро, а они тянут в разные стороны, как лебедь, рак и карась.
Чего? Карась? Двоечник, блин. Слышь, Птиц? Надо было сочинения самому писать, а не ждать портяночную шпору от Ларки Кудряшовой. Сколько раз мы с Дэном попались на передаче тех портянок? Хм... Не помню...
Ну-ка, выпусти меня, бдительный, а сам присядь: знобит тебя. Сильно как...
- Присядьте, Виталий Николаевич, и готовьте дневник: двойка Вам, потому что щука, а не карась.
Ну, ё... Не опирайся спиной на окно! Не... Ты чего такой бестолковый? Сядь нормально, говорю - вывалишься. Чего вылупился, двоечник?
Эх, ты ж... Глаза у него сейчас... Нараспашку: входи - не хочу. Детские такие, солнечные...
- Серёг, а ты про чо щас? Какая щука?
- Какая щука? Фаршированная, блин.
Ах, ты ж... Слышь? Ещё раз меня в бочину пихнёшь - руку отломлю! Хорош ржать, весельчак. Базар по делу будет? А не будет у нас базара. Какой, нафиг, базар? Нас вон в литературу понесло. Брови смухортил - вспоминает сидит. Ну-ну...
- Лебедь, рак и... Точно! Щука! А кто это написал? Не помню чот.
Конечно, не помнишь, даже не сомневаюсь в этом. У тебя точные науки на отлично шли, а гуманитарные не особо.
- Чересчур добрый я, похоже. Много Вам пары, Виталий Николаевич. Единица! Крылов это, который Иван Андреевич.
- Ну, надо же... Точно, Крылов. Помнил же, вроде...
Бильтюками похлопал, подвинулся, подоконник ладонью нахлопывает.
- Приземляйся.
Хм... Ну, давай посидим. Ты вспомнишь кто такой Крылов, а я покурю. Чего? Сигарету? Не... Обломитесь, Виталий Николаевич, и не надо на меня смотреть несчастными глазами. Облом с цигарками, сказал!
- Перебьёшься.
- Серый, те чо, жалко?
Конечно жалко. Прям сильно. Особенно сигарету.
- Тал, это какая по счёту? Не помнишь? А облюёшься?
О! Печалька, однако, нас в ностальгию понесло.
- Не забыл мою проблему? - и обнял - чутка не придушил, - Серёг, а помнишь, я тебе джинсы облевал?
- Ещё б не помнить: новые джинсы на литературный вечер надел, а тут ты со своим портвейном. Сам чутка не облевался.
- А куда ты меня пёр-то?
- За кулисы прятать. Завуч дежурила на вечере.
- Мегера?! Офигеть... Вот эт мне был бы полный...
Ага, он бы тебе и был, даже не сомневайся.
- А где ты меня нашёл? Ты же, вроде, со сцены не сходил.
- Прям я тебя искал, делать мне было больше нечего. Это тебя Дэн под лестницей нашёл, припёр по-тихому и сдал с рук на руки.
Так.... Не надо.... Не надо, Тал! А то занесёт меня опять. Не надо, говорю!
Ах, ты ж...
- А где сейчас Дэн, не знаешь?
Не знаю. Я не знаю! Где ты, Дэн? Где?!
"Готов!... Готов!... Готов!"
Дэн, да добей ты меня уже и уходи! Вычислят - порвут тебя. Уходи!
Стоп! Стоп, Маэстро. Вспомни: ушёл ты с тех камней, унесли, а Коршун над ними даже не пролетал, он вообще устал вон: плывёт почти, глаза мутные.
- Тал, давай за дело поговорим, а? Устал я, и ты тоже. Вижу.
Ага. Вижу, блин. Прям стремительная метаморфоза. Прям Коршун в полёте. Умеет, однако.
- Да, давай, брат, за дело поговорим.
Эх, ты ж... И как в лоб кулаком мне заехал.
" Стой, брат! Стой на месте!"
Лёшка...
Смотрю на Коршуна, но не слышу, что он говорит, не понимаю.
Лис в роще плачет, горько так. Рыжий выкидухой размахивает, я вот-вот упаду уже. Вот-вот упаду. Но...
"Выдохни, Серый. Отмашемся. Только не упади."
Лёшка...
И тут же - можжевельник-кипарис-сандал. Древесный...
Молоток ты, дружище мой-ветер. Спасибо.
Так. Ты чего меня за рукав трясёшь, Тал? Чего в глаза заглядываешь?
- Серёг, а давай завтра договорим за дело? Никуда оно не денется. Тебе херово, да?
Нет. Я всё. Я в форме. Щас, Тал... Прям пять сек. Пять сек... Дружище? Ага. Спасибо. Всё.
- Прости, Тал, нормально я, просто засыпаю на ходу.
Эх, ты ж... Опять метаморфозы в действии. А распсиховался-то... Птиц, ты чего? С подоконника не спрыгнул, а слетел, полы пальто, как крылья взметнулись. Ну, и чего ты надо мной навис теперь?
- Потому что спать тебе нужно и по "Романтикам" не шляться, и жрать нормально, и... Вылезай из своей раковины, отшельник херов! Забывать надо про то, что было. Было и прошло! - и стиснул, чуть не насмерть, - Серёга... Братишка... Как же я рад, что живой ты. Сильно рад...
Добил, однако... Птиц, у меня сегодня сплошные открытия на твой счёт. Только орать-то так зачем? Держи вон сигарету. Держи-держи, давай прикурю. Вот... Угомонился? Молодец.
- В общем так, Маэстро, включайся в проблему: мне нужен ансамбль, а ансамблю нужен руководитель, иначе... Как там? "А воз и ныне там". Дерзай. Завтра представлю тебя коллективу, сегодня уже.
Ничо се... Чо? Прям так сразу? А подумать? Прикинуть там фиг к носу... Чего? Нет? Нельзя? Ага. Понял: нельзя, смотрит вон, как удав на кролика. Слышь, Птиц? Прекращай меня гипнотизировать. Чего ещё?
- Иди спать, Серёг, а утром выползай к подъезду часиков в восемь. Не... У них в одиннадцать репетиция. Ничо, я за тобой подкачу к половине одиннадцатого, отвезу, представлю...
Так. А ну-ка, стоп! Тормози, работодатель, тормози-тормози, не лупи на меня гляделки свои зелёные.
- Нет, Тал, так дело не пойдёт, давай по пунктам.
Ох, ты ж... А чего губы поджал? Думаешь, что угадал чего я прикидываю?
- Ну, давай по пунктам, слушаю.
Вот и слушай, и не ухмыляйся, догадываюсь я, чего ты там себе думаешь. Только это не главное... Меня другое сильно волнует. Прям очень сильно.
- Во-первых, репертуар обозначь. Во-вторых, сроки. В третьих... Тал, я могу не потянуть. Рискуешь.
Сморщил нос? Правильно. Посмущайся чутка. Не деньги сейчас главное. Да, мне нужна работа. Очень нужна! Но я не хочу тебя подвести.
- А я думал, ты про зарплату спросишь... Кстати, она небольшая пока будет, в "Ковчег" много бабла вломил, отбить надо. Ничо?
- Что по срокам и репертуару, Тал?
- По срокам: надо быстрее, перед Новым годом открытие уже. По репертуару не знаю. Ну, не знаю я! Но так надо, чтоб всех на лопатки. Прям сразу и без вариантов! Хочу я так. Понимаешь? Хочу, чтоб лучше чем у всех. "Ковчег" будет лучшим! Расшибусь, но сделаю!
Смотрю на него: глаза горят, да весь он прям светится, вспыхнул и светится. Однако, сделает, уверен. Важно это ему, принципиально важно.
- "Ковчег" сделаю, а вот с ансамблем... Спрос щас на живую музыку попёр. В общем, флаг тебе в руки, Маэстро. А насчёт риска... Так риск - это наше с тобой всё, спецназ.
И щерится довольно. Ну, да... Прав. Риск - это наше всё. Хм... Ладно. Стопятьсот раз думать некогда, Новый год не за горами и открытие "Ковчега". А я даже не представляю себе, что может изобразить его...
- Как они там обзываются?
- "Эдельвейс".
Ну, обозвались же...
- Лады. Рискуем, шеф.
Эй, а чего ржёшь теперь, как конь? Ты Коршун, вообще-то!
- Как ты меня обозвал? Кто-кто?
Дед Пихто, блин. Но эту тему надо сразу обозначить, ибо нефиг. Слышь, Маэстро? Ты сам-то тоже настраивайся. Хм... Шеф, значит? Ладно...
- Шеф - это главное руководство, если чо. Тал, имей ввиду, что на работе ты для меня шеф, Виталий Николаевич и никак иначе - это субординация и репутация. Субординация моя, а репутация твоя, панибратство в таком деле ни к чему хорошему не приводит.
Ну, ё... Чего ты гляделки к потолку закатил? Хорош смотреть на меня, как на идиота!
- Это тебе надо, Виталька, тебе, а не мне. Репутация - дело серьёзное, и для
лучшего ресторана необходимая. Как я слышал, ресторан под администрацию заточен, и не мне тебе пояснять, какие там люди будут отдыхать, и какие дела решаться.
Ой, блин... Обнимашки у нас пошли. Что за дурацкая привычка?
- Серый, никогда не сомневался в твоей рациональности. Слушай! А мне тебя тоже по имени-отчеству, да?
- Можешь называть, как угодно, на то ты и шеф. И ещё... Не надо меня представлять коллективу, это подача с позиции силы. Ни к чему она, я сам.
Ага. Влёт вкурил: перестал веселиться, задумался вон - прядь крутит, косит исподлобья, а взгляд острый, соображающий. Всё, сообразил: глаза распахнулись и вспыхнули.
- Возможно, ты прав, Серёг... Да, прав. Лады, так и сделаем. Погоди, не уходи. Щас я...
Эй! Ты куда сорвался? Ну, ё... Это же... Кошмар голимый это, а не шеф, аж ветер взвился и лист тополиный за ним погнал. Куда ты, дружище! Он сейчас вернётся. Обязательно вернётся.
- Я щас, Серёг! Погоди!
Блин... Виталька, люди ж спят. Годю я, годю, куда мне торопиться? Курю я. Курю и жду тебя.
Ага, обратно уже летит, дверь хлопнула так, что теперь у соседей верняком с кровати кто упал. Отдышись уже! Запыхался он. А надо меньше курить! Хм... И мне тоже. Привет заново, шеф, блин.
Так... Не понял...
Етижи-пассатижи! Нафиг ты пуховик припёр? Мне что ли? Ну, знаешь чего?...
- Серёг, возьми, а? У тебя куртка школьная ещё, я помню... Бредень, а не куртка. А я пуховик всё равно не ношу. Хер знает - зачем купил?
Не морщи нос, Птиц, а то отвалится. Надо же... Я его таким не помню...
- И вот ещё возьми, всего раза два попользовался.
- А одеколон мне твой зачем?
Ох, ты ж... Я чего, безнадёжно тупой? Смотрит он, как на выходца из психушки. Чего?
- Маэстро, это имидж! У меня там мужики модные, и ты обязан соответствовать, а не пахнуть "Земляничным" мылом.
Хм... Оказывается, не один я нюхач. Ишь ты.... Унюхал он. И что, что "Земляничное"? Хорошее мыло!
Ага, закончили смущаться. Быстро, однако. Командует вон уже. Всучил мне пуховик с одеколоном в руки и ещё какой-то пузырёк в карман пихает.
- На! Это тот самый, оттеночный. Твой цвет волос. Заодно купил.
Чего? Заодно? Однако... Продумал всё заранее? Ну, надо же...
Блин... Виталька, скажи спасибо, что руки у меня заняты, а то б щас кааак дал! Пихается он. Оставь в покое мою бочину! Ещё одна дурацкая привычка. Чего ржёшь?
- Серёг, вот они обделались в магазине, когда я им за рыжий шампунь предъявил. Аж скидку организовали. Прикинь!
Ага, прикинул и посочувствовал продавцам. Слышь? Ты себя со стороны не наблюдал тогда, когда злишься.
- Всё, Серый, разбегаемся, иди поспи хоть немного, прям не могу тебе в глаза смотреть уже, но хоть не качает. Ничо ты?
Ничо я, Виталька, нормально я, о работе уже думаю.
- Я постараюсь так, чтоб всех на лопатки, очень постараюсь, шеф.
Ох, ты ж... Артист, блин. И морду-то он надменную скочевряжил, и кивает благосклонно, и ручкой по плечу похлопывает.
- Сергей Анатольевич, я Вам доверяю, как себе.
Ну, знаешь чо? Не один ты артист, шеф. Перекидываю пуховик - и под козырь, и каблуками "щёлк!"
- Рад стараться, Ваше пернатое благородие!
И ржём с ним на весь подъезд. И голова у меня не тяжёлая. Ясная голова.