Зима сибирская

   Обделяет нас зима морозами уж который год кряду. Сибирь – не Сибирь без жалящих холодов. Сей год заявила зима о себе с середины ноября, предупредила: приду настоящей. Добрая зимушка такая – заботливая. Будем готовиться.
   Месяц стояли морозы, успели надоесть, а зиме только начало. Что будет? Будто не встречались люди раньше с такой холодрыгой, растерялись, подмёрзли. Признаюсь, сам расстроился чуток, да мне опыт помог должный морозный настрой обрести, было что вспомнить. Лишь недавно в сугроб после бани нырял, снегом умывался. Что случилось со мною, что меня с мороза в дрожь-тоску кидает? То ли старею?

   На тот день синоптики обещали небольшое потепление и оказались правы как никогда до этого. Ночью снег прошёл, а солнце тучи разогнало. Нельзя такой день пропускать, надо придумывать радость какую ко времени, из дому выходить навстречу снежному сиянию. Такие деньки нам не просто так даются, и терять их, лени повинуясь, далеко не повадно.
   Прогулочные маршруты давно размечены, и выбор мой пал наудачу: какая нога первой за ворота шагнёт. Пошёл в гору – самая интересная дорога по пересечённой местности длиною с пяток километров. Там лестница железная петляет меж домов, вцепившихся в склоны. Тут люди живут. Чем обусловлен их выбор, что принуждает их суетиться вверх-вниз по делам житейским? Должно быть, сверху видно всё, вот и смотрят они из окошка на нас, низменных. Жизнь наяву интересней нежели с телеэкрана.
   Поднялся с надрыва, годы берут своё. Зато согрелся, будто нет зимы. Наверху встречал меня парнишка, поздоровался. Местные дети приучены приветствовать старших, жизнь после разгульных десятилетий постепенно возвращается в человеколюбивое русло.
   -Там пацаны Вам не повстречались? – спросил мальчишка. Ответил отрицательно: «Никого». Все по домам сидят, греются.
   -Как эта зима опротивела! – заявил пацан, обозлившийся заметно.
   -Уже успела надоесть? – пристыдил я мерзляку. – Зима начинается только, а ты от неё в берлогу бежишь. Когда жить собираешься?
   Мальчишка усмехнулся и вслед за мной побрёл по еле заметной под снегом тропинке, которая тянется по краю откоса. По той тропе люди занятые не ходят. Незачем им.
  -Тебе тоже сюда? – обернулся я на пацана с удивлением. – Так вперёд проходи. Дорогу будешь указывать.
   Мальчишка пробежал по сугробам вперёд и зашагал гордо, как проводник настоящий. Что-то не так с ним: сибиряк, а морозов испугался. Сам я рос пацаном среднеазиатским, но не припомню, чтоб зиму боялся. Лишь однажды испугали меня холодом, когда военком при отправке обещал выписать направление к северным медведям, если я отлынивать буду. Он всех призывников стращал северами. К сожаленью, не довелось мне побывать за полярным кругом.

   И потекла моя память по временам минувшим, детством счастливым согрела. Вот коньки мне папа подарил в одну из редких снежных зим. Бегал в них по рыхлому снегу за машинами. Машин на дорогах тогда было мало, и скорость их была невысока. Шофера знали, что мы цепляемся, и ехали осторожно.
   -Пацаны! Пошли в хоккей играть. Наши опять шведов в хоккей победили.
   А у меня клюшки нет. Нашлась у Юрки, запасная. В хоккей и на асфальте поиграть можно, коньков на то не понадобится. Ух, и голов же я позабивал тогда! Больше всех.
   Бывали зимы серые, вовсе без снега. На редкие морозы в школе заливали ледяной язык, и мы скользили по нему с разбега, кто как сумеет. Самые крутые пацаны забивали в каблуки кирзовых сапог сочки, катились лучше всех: вприсядочку, с прыжками и разворотами. После их уборщицы тряпками гоняли, когда они цокали по коридорам школы не переобувшись и царапали полы.
   А в Новый Год снег выпадал обязательно. Одарит зима белизной, повеселятся люди пару дней, и стает снег. А то и до обеда первого не долежит.
   Я знал, что российских морозов мне не избежать. Тёплый Андижан не будет греть меня вечно. Готовился, будил родителей по утрам выкриками из-под холодного душа.
   Жажду снега утоляли горы, окружающие родную Ферганскую Долину. Там, на высоте, не тают снега, и появляется возможность примять белизну босой ногою, в трусах окунуться в сугроб.
   Нет ничего азартней чем прыгнуть в студёную воду сая, с ледника рождённого. Соревновались мы с пацанами, кто больше в ледяной воде выдержит - держась за камни, борясь с неудержимым потоком. Я продержался минуту. Женька Гречкин дольше меня просидел, так он на год старше и телом сильнее.

   Мой проводник свернул к откосу. «Ты куда»? – прикрикнул я, не разглядев едва заметную тропинку вниз. «Домой», - заявил пацан и бесстрашно двинулся к опасному спуску.
   -А я дальше пройду? – спросил я у проводника, не имея возможности отговорить его от безрассудства. Тот кивнул утвердительно и бесстрашно шагнул вниз, явно рисуясь. Прыгнул и покатился на спине, визжа и улюлюкая. Я следил за его спуском, переживал. Нарвётся сейчас на пенёк, голову сломит. Нет, не пропадёт. Он знает. Зря винил его в мягкотелости.
   Сам я двинулся дальше. Впереди меня ждала любимая обзорная площадка, а дальше дорога, ведущая вниз, к реке Бия.
 
   Я остановился на небольшой полянке и засмотрелся с высоты на открывшиеся мне заснеженные просторы. Серебряная река извивалась, красовалась вдали. Алтай красив в любое время года, взгляд не отвести с красот его искристых.
   Зима требует восхищения. Кто убоится зимних холодов, промёрзнет без сомненья. Полюбивших зиму она одарит радостью, укутает паром.
   Бия звала, и я поспешил к извилистой не проездной дороге, спустился скоро к прибрежным тополиным зарослям. Река открылась, засверкала, глаза защемила. Пришлось воротиться от солнца, и я завис взглядом на сверкающих островах и излучинах. Прибрежные дома со столбиками дыма казались отсюда сказочными.
   На дальнем берегу застыли в азартном ожидании двое рыбаков. Мой, правый берег, был безлюден. Только рыбацкие лунки, застывшие во льду, угадывались здесь былым человеческим присутствием. Лебедей этот год здесь не наблюдалось. Этим гордым птицам нужна открытая вода, река же сегодня застыла вся, осталась без прогалин. Говорят, птицы ниже по течению прижились, в Молодёжке. Там проходит слив с нашей ТЭЦ , и открытая протока с той очищенной воды не промерзает пару километров вниз по реке.
   Насмотрелся просторов, и захотелось мне затаится. Так бывает: манят человека бескрайние дали, но иногда появляется желание обратиться к частностям, под ноги себе посмотреть. И захотелось мне узнать что прячет речка подо льдом, спуститься к ней, воды проточной из лунки зачерпнуть. Недалеко отсюда местный рыбачок свою лунку у самого берега пробуравил и спуск к реке снежными ступеньками упростил. Я знаю. Решил и двинулся напрямки, сквозь кусты по снегу нехоженому. Тут недалече, пройду.

   Прошёл полпути и встал, испуганный женскими визгами. Случилось что? Надо помочь. Рванул напрямки, не выбирая дороги. Да и не было её – дороги той. Кустов наломал.
   Выхожу на проторенную снежную дорожку, а там, на бережку… Две женщины.
   Одна, постарше которая, стоит себе подле спуска и улыбается. Укутанная вся – по погоде зимней.
   Та, что помоложе, - в воде плескается, скрывает прелести под паром морозным. Это её визг испугал меня так неожиданно.
   Подошёл, поздоровался со старшей, спросил восхищённо: «Не замёрзнет»?
   -Не замёрзнет, - уверила старшая. Мама русалочки, должно быть. – Она у меня закалённая.
   Девушка наплескалась и выскочила на снежный берег, прыгнула на коврик, что мама кинула ей под ноги. Укутала мат свою русалочку большим полотенцем и растирать начала усиленно. Не стояла девчушка на месте, извертелась вся под мамиными ласками и голосишко свой не унимала: «Как хорошо! Здорово»!
   -Возьмите, согрейтесь, - начал я снимать свой полушубок. – Он у меня тёплый, я в нём много прошёл сегодня, нагрел.
   -Не беспокойтесь, - улыбнулась мне мама. – Мы вас, дедушка, сами сумеем согреть.
   Я улыбнулся доброй шутки и похвалил женский задор: «Молодцы»!

   Домой я шёл приподнятым: «Прорвёмся»! Живут же люди. Этот район забросили в бездарные года и жильцов местных на произвол судьбы пустили, без работы оставили. Большинство из них нашли смыслы жизни в запое. Возрождается жизнь помаленьку, находят себя люди сами, без помощи циничного руководства. Так и должно быть.
   Здороваются люди с незнакомцами, и недоверие уходит с них. С приветливой улыбки жизнь возрождается, и никакие морозы не встанут тому помехой. Ускорят морозы возврат к жизнестойкости и развеселят лучше всякого алкоголя.
   Сибиряки – они такие.