Чистая энергия. 3 Закрыть гештальт. 1

               

               

                Чародей с криминальным прошлым.


Семён Семёнович Хорей, это высокий сухощавый старик, которому пошёл седьмой десяток лет.
С кучеряшками седых волос на голове и  усами подковкой на слегка вытянутом лице.
Разговаривая с собеседником, он не смотрел ему в глаза, а слегка
наклонял голову, словно пытался больше услышать, чем тот говорит.
Это немного напрягало, но ровно до той поры, как он начинал говорить.
Тембр его голоса обладал обволакивающим и убаюкивающим свойством, а уж если он, наконец - то посмотрит  вам в глаза, то знайте.   
Он проникнет в ваш мозг, тонкой острой отмычкой и подцепит ею спусковой крючок  вашей воли.
И только он один может вернуть его на место. Ну, по крайней мере, он  так и думает.   

Семён Семёнович  работал чародеем. Ну, как чародеем, фокусы людям показывал, да гипнозом удивлял. Угадывал мысли и желания, находил спрятанные в зале мелкие предметы. В общем, дарил праздник,  и народ его за это уважал, и платил своим рублём.

На сцене, Хорей преображался, его весёлый прищур глаз разоружал любого, кто ещё минуту назад  не верил в чудеса. Словно говорил. –Ну, конечно, конечно ты самый умный, но хитрец тут один и это не ты.
И вот уже через пару минут, этот Фома неверующий, играл на скрипке, которую никогда, раньше не держал в руках или ловил воображаемой удочкой воображаемую рыбу, хотя раньше в пристрастии к рыбалке замечен не был.

Это сейчас, Семён Семёнович работает с удовольствием и без оглядки, но были и другие времена, когда все работали на государство, а иное сурово каралось вплоть до уголовного преследования. Был такой опыт и у Хорея.

Работали они тогда в паре со своим директором, Кацем Львом Абрамовичем  по всему союзу. Кац договаривался с руководителями домов культуры, естественно не бесплатно, ещё он организовывал рекламу и билеты, заодно помогал в зале и заведовал бухгалтерией.

А уж на сцене царил сам Семён Семёнович, и всё шло замечательно. Но они с Лёвой любили всё красивое, а красивое отвечало им взаимностью. И любовница Каца, приревновав его к местным красавицам,  сдала его органам со всеми потрохами. Лёву судили и припаяли три года за незаконные левые концерты.
Сам же Хорей тоже не избежал справедливой кары, и пока суд да дело он полгода просидел в местном сизо, но подоспела амнистия по поводу государственного праздника и его выпустили.  После этого события он и поменял свою родительскую фамилию  Ямб на Хорей. Смена фамилии ему далась легко. И угрызений совести он не испытывал, от слова совсем.  -Что ямб-рифма, что хорей – рифма.
 Примерно так рассуждал он, выходя из дверей паспортного стола.
Новый паспорт, новая фамилия, новая жизнь.

Там же в сизо он познакомился с Борюсиком, и эта встреча связала их по жизни надолго.
Перед тем,  как попасть в камеру, Хорея долго вели по обшарпанным коридорам. И он слышал разговор двух охранников.
Первый  спросил – Ты слыхал, про Борю? А, что? Заинтересовался второй. Жена ему прислала письмо что, она беременна. Ну и что? Не понял его товарищ. А то что, Борька у нас чалится почти год.
 –А-а-а протянул тот. То- то же. И они в полголоса, заржали, не обращая внимания на арестанта.
– Ну, так, где письмо то? Получил Борька его или ещё нет? Поинтересовался он у коллеги. Пусть другая смена поржёт, предложил первый. Весь этот разговор они вели, автоматически прерывая его короткими приказами.
–Лицом к стене. Проходим.

Когда дверь в камеру, за ним закрылась, он рассмотрел длинный стол. Где то вверху зарешёченное окно. За которым осталась его прежняя жизнь.

Народ в камере зашевелился, подтягиваясь к спинкам шконок, чтобы лучше разглядеть прибывшего и заодно повеселиться, над тем как Боря будет его порядкам учить.  То, что это и есть Борис, Хорей понял, интуитивно. И не успел тот подойти к новой жертве, как вошедший без приветствия, спросил у голубоглазого детины, метр девяносто ростом.
-А ты почему не пляшешь, не радуешься? Бугай опешил, но парировал. - Вот ты и попляшешь сейчас. Что там у тебя в торбе вкусненького для меня? Но Семён был не робкого десятка,  хотя и немного ниже Борьки. И продолжил,- Письмо тебе пришло, жена твоя беременна, радуйся.
- Какое письмо?- оторопел Борька. Кто беременный? Уже под общее веселие камеры вопрошал растерянный амбал. Семён прошёл мимо него и высыпал содержимое клетчатой сумки на стол. – Ого, «босяцкий» подгон. Зашумели арестанты,- сигареты и чай всегда в цене. Пока Борька колотил руками и ногами в дверь, пока его выволокли, в карцер. Народ в это время знакомился с новеньким, в замкнутом пространстве, всё новое интересно, даже муха, случайно влетевшее в окно. Не то что, человек с воли. Тогда Хорей и рассказал от куда он узнал про Борю.
На другой день тот вернулся с письмом, и всё порывался повеситься. Благо, что ремни и шнурки в камере не водились.

- Однако Семёну удалось его убедить, что ему ужасно как, повезло. Ведь тот, кто женится на такой подлой женщине, там, на воле, будет проклят навечно, а Боря найдёт себе  верную женщину, не то, что эта уродина. С той поры Боря следовал за Семёном Семёновичем по жизни практически неотступно.
Тем более он был первый, кто испытал на себе в этой камере силу гипноза.
Видя его депрессивное состояние и испытывая некоторое чувство вины, Семён как то сел за стол напротив Бори. Тот сидел, положив свою большую светловолосую голову на крестьянские руки и смотрел, в никуда.
Семён обратился к нему
- Борь. А слух у тебя есть?
– Чудак человек, конечно у меня есть слух, я ведь тебя слышу . Не понял тот вопроса
- А, на гармошке играешь?
- Не-а, нет у нас дома гармони.
-А не врёшь? Засомневался спрашивающий. – А ну смотри мне в глаза, если не врёшь.
Столик уже окружили любопытные сидельцы. Борьку они побаивались, но с появлением Семёна немного расслабились.
Тем временем Борька таращился в глаза Семёна силясь доказать, что нет у них дома гармони, и не было никогда. И всё глубже и глубже проваливался толи под стол, толи в омут своей деревенской речки.
Тогда гипнотизёр, подмигнул сокамерникам, и обратился к нему со словами – А вот и гармонь, поиграй, раз народ  просит.
И тут произошло невиданное дело, Боря вдруг встал из за стола, поклонился и потянулся за воображаемой гармонью. Люди никогда в жизни не встречавшиеся с такими чудесами, были сначала напуганы, но затем, сообразив, что происходящее не несёт им лично ни какой опасности, осмелели. И кто то даже хихикнул, но те, что стояли рядом с ним, двинули его локтями в бока.
Боря развернул гармонь и начал пальцами сосисками быстро перебирать по кнопкам мнимой гармони. Хотя, если бы была гармонь настоящей, то каждый палец его накрывал бы две кнопки, легко и запросто.

Так он выводил свои рулады минуты три, и его лицо было довольным и вдохновенным, пока гипнотизёр не захлопал в ладоши, чем показал пример остальным. Борька пришёл в себя, начал оглядываться вокруг, мало понимая, что к чему и даже немного сердился и грозил прибить особо назойливых.
В то, что он только что играл на гармони он и не собирался верить, сочтя всё это за наезд и глупый розыгрыш.

Но зато он стоял ближе всех, когда следующая жертва виртуозно играла на скрипке, и закрывал рот от неудержимого смеха, тыкая толстым пальцем в сторону нового артиста.

Почти каждый день, просили сидящие  в его камере люди, кого ни будь загипнотизировать. Пока охрана не заинтересовалась, весельем поднадзорных.
Всё кончилось, когда информация про эти безобразия  дошла до начальства.
Которое и пояснило Семён Семёновичу при личной беседе, что так делать нельзя, ни-ни.
Дабы народ не веселился, а осознавал и исправлялся.
-Но вот руководство не против вашего участия в концерте, что скоро состоится на день органов. В виде исключения.
От таких предложений обычно не отказываются, да и душе артиста требовался зритель и он согласился.

Надо сказать в это сизо попадали люди в основном за мелочь и на такие сроки, что просидев тут, каждый своё, они выходили сразу на свободу, прямо из зала суда. Который справедлив, но очень уж не тороплив, как и всё по всей Руси.
Вот Боря, к примеру, сидел за воровство поросёнка в своём колхозе, кто - то сидел за хулиганство,  за  пьяный дебош, или за другую ерунду.
Так, что воровские понятия и законы тут особо не работали, и все жили мирно.

С гипнозом в камере было покончено, но у Семёна был огромный опыт   
концертной деятельности, и он дабы не потерять квалификацию время от времени веселил и удивлял местный народ. Или рассказывал умные вещи.
Тем более что и сам этот народ тянулся к знаниям. Ну не до того, чтобы идти в библиотеку или на лекцию, но когда они сами приходят к нему, в камеру как сейчас в лице тогда ещё Ямба. То он народ, и не против, черпнуть, так сказать ковшик, другой этих самых знаний.
А так как этого добра у Семёна было навалом, то время, отпущенное ему государством на исправление, прошло быстро.

С Борей они »откинулись» одновременно. Хорей по новому паспорту прибрёл на деньги из старых запасов,  добротный домик со всеми удобствами, и вскоре обучив немного Борю и приодев его подобающе, они отправились на первые в таком составе гастроли. Но, увы и ах, при всей симпатии к Боре, тот был человеком исполнительным, но довольно бесхитростным, простым деревенским парнем. Вот если охранять своего босса у него получалось более менее,  то как конферансье и бухгалтер он был никакой. Требовалась замена и вскоре она нашлась.

Однажды работая в небольшом доме культуры, Хорей заметил, что Боря, как говориться «поплыл». Он неотрывно глядел на девушку в зелёном платье, сидевшую в тринадцатом ряду, крайнее место справа.
И это в тот момент, когда он должен был незаметными сигналами помогать, менталисту в зале. Подсказывая, в каком ряду, и на каком месте, сидит человек, в кармане или сумочке которого спрятан предмет, например брелок.
Объявив залу, что ему нужно завязать глаза, для концентрации, Хорей пошёл по проходу к сцене и, проходя мимо тринадцатого ряда, неловко оступился и слегка толкнул плечо девушки сидящей на крайнем месте. Извинившись, он пошёл дальше, наблюдая, как очнувшийся Боря, пытается понять, что же он пропустил.

На сцене стоял столик, и на нём лежала чёрная повязка, которая служила гарантией, что человек, надевший её, и в самом деле ничего не видит.
Взяв повязку в руку, он попросил выйти на сцену любую девушку. Проигнорировав тянувшую руку хулиганку из тринадцатого ряда, он выбрал, что попроще. Миловидная простая девушка, работница местной фабрики, немного смущаясь и придерживая подол, платья поднялась по ступенькам к Хорею.
Он попросил её повязать себе повязку и спросил. – Видно, что ни будь?
Девушка уверенно ответила.
 - Нет.
-Хорошо, очень хорошо, повторил Хорей, снимая повязку с головы девушки, а теперь повяжи её мне. И когда она выполнила его просьбу,
он обратился к залу.
- А теперь пусть любой мужчина,  сидящий с первого по десятый ряд, достанет из правого внутреннего кармана пиджака, любой предмет, расчёску или авторучку. Народ полез в карманы пиджаков, и в зале стало шумно. Подняв руку прося внимания и тишины, Хорей уточнил,
Что делать это надо одному человеку и желательно потише.
Зал наконец то выбрал чей карман будет хранить сокровище в виде шариковой ручки, которую с завязанными глазами отыщет кладоискатель.
С помощью девушки поводыря тот спустился и сам взял девушку за руку и словно прислушался. Зал хранил молчание, и только несколько кресел скрипнули, где то в районе с седьмого по десятый примерно ряд.
Это люди приподнялись, чтобы лучше видеть того счастливчика с авторучкой в кармане. Чтобы проверить догадку,   он быстрыми шагами стал подниматься вдоль, рядов таща девушку буквально, чуть ли не волоком. И когда она упёрлась двумя ногами, он понял, что дальше идти, смысла нет. Рука его лежала на пульсе девушки и, считывая ритм сердцебиения Хорей, медленно двинулся назад.
-Ага, четвёртый ряд. Догадался менталист, когда пульс вроде замер, но потом размеренно стал выстукивать верное направление. И когда он намеренно прошёл мужчину, девушка непроизвольно дёрнула руку. Он вернулся и на ощупь достал из его кармана искомый предмет. Зал зашумел и захлопал. А иллюзионист снял повязку и поднял руки.

Потом он запоминал цифры, которые выкрикивали из зала произвольно, мысленно их складывал и получал многозначное число. Его проверяли намного дольше, чем он считал.
У него была отличная память, в том числе и на лица.
Ещё перед началом сеанса, он подходил к зрителям, ожидающим концерта в холле, и называл им, незаметно касаясь руки или плеча, какую ни будь цифру. И потом, вызвав их на сцену, просил взять на столе куски белого картона и написать любую цифру от одного до десяти.
Затем выстроив добровольцев, которых сам и выбрал, он, проходя мимо каждого, называл цифру, которую уже знал. И конечно поочерёдно поднимая картонки, стоящие на сцене, вместе с залом восхищались маэстро.
Были ещё сеансы гипноза, где обычно весело всем кроме, человека под гипнозом. Под конец  из разных слов, что выбрали зрители в самом начале, он сочинил и прочёл небольшое стихотворение, чем окончательно покорил публику.
Потом они с Борей скрылись за занавесом.

Глядя в зал через щель в занавесе, Хорей сказал Боре.
- Я нашёл тебе замену. Лицо товарища в этот момент олицетворяло большую обиду. Семён Семёнович, махнул ему рукой, подзывая к себе.
- Вон ту видишь в зелёном платье? Нравится? Боря пригляделся, и его лицо расплылось в улыбке.
 – Ну, вот будет тебе жена, а мне помощник.
Заявил ему босс, хозяин, и лучший человек на земле.
По дороге в комнату, что выделила администрация, для отдыха он успокаивал Борю.
-А ты охраняй, это у тебя  получится.
Когда они уже вошли, Боря вдруг спросил.
 – А как мы её уговорим?
- А никак. Ответил Хорей.
-Сама придёт и будет проситься. Боря понял, что жены у него  сегодня, не будет и начал грустнеть на глазах. Заметив перемену настроения у друга, Семён Семёнович предложил ему.
- А ты посчитай до десяти. На счёте девять, в дверь постучали.
- Можно? Спросил приятный женский голосок.
-Спрашивать девушка надо было, когда Борю околдовали, а теперь чего скромничать входите уж. Ответил ей Хорей.