1010. Хут. чертов. Под чарами червонного Тельца

                На всплеске восторженной разгадки и взбудораженного энтузиазма, отчего всё нутро Злотазана переполнилось шубутным восторгом, перехватившее дыхание до лёгкого удушья, в одно мгновение взбрыкнув молодым козликом и с чувством сентиментального безрассудства, он ринулся к месту бывших посиделок, едва не загасив своей стремительностью тусклый свет своего светильника.
                Приятное волнение, захватившее его в свои объятия, в какой – то мере мешало ему сосредоточиться, подначивая с неукротимым до полной дикости возбуждением, растягивать нахлынувшее удовольствие.
                Но, с другой стороны, хладнокровное благоразумие подсказывало радостному шалопаю поторапливаться, не ровен час, что вдруг сюда в полной неожиданности могут и нагрянуть, а это в свою очередь вызовет затянувшийся процесс извлечения клада, до которого осталось всего ничего.
                Мысли в хаотичном беспорядке бегали в голове не давая сосредоточиться на чём – то одном.
                Опять же, куда ему следует сложить изъятое золото, одно дело если там всего на всего пару горстей золотых червонцев, для которых найдётся место в его карманах.
                А вдруг там солидный запас ювелирных изделий, тогда что?
                Куда всё это богатство сложить?
                Надо же быть благоразумным, наперёд соображая куда и зачем отправился.
               Вот так всегда, в самый последний момент приходит осознание полной снисходительности к очень серьёзным поступкам, которые следовало бы обмозговать за долго до такого важного момента.
                Ну что теперь, вот так всё бросить и ничего не делать, да и изводить себя до полной утомлённости, осыпая себя с ног до головы грубыми оскорблениями?
                Как бы не так, не для того Злотазан столько времени рыскает по Песиным угодьям, чтоб в самый последний момент отказаться от своего подлого замысла.

              Из всего клубка запутанных мыслей в голове, с неожиданной ясностью промелькнуло вполне утвердительное озарение, прошептавшее в самом ухе лукавого пройдохи благоразумное наставление:
                «И долго ты себе собираешься кипятить мозги?
                Пора бы и охладеть, да приняться за работу.
                Деликатная работа требует к себе личностного подхода, без всякого присутствия посторонних свидетелей.
            Для начала хотя бы покопайся и доберись до клада, а уже тогда будешь решать, куда его положить.
              Чего зря распалять свой пыл и воображение, примеряя медвежью шкуру, когда там окажется пригоршня медных монет». 
            Злотазан похлопал себя ладонями по разгорячённым щекам, чтоб не много привести себя в чувства, стараясь избавиться от всяких недоразумений, сковавших трезвость и холодность его ума.
           Сделал несколько глубоких вздохов и резких выдохов, ночной невежа без всякого телячьего жеманства и с заметной суровой решительностью, ногой отпихивает в сторону поваленную на бок скамейку.
              Пробежавшись пристальным взглядом по полу, Злотазан в точности определяет место, где любил посиживать Песя в тёплой компании преданных ему друзей.
              Уставившись в одну точку, он своим холодным разумом отчётливо осознавал, что именно в этом месте и спрятан клад.
            Давненько не приходилось ему испытывать подобного удовольствия, предчувствуя приятное возбуждение от вдруг забегавших по спине мурашек.
              Учащённый пульс отстукивал в висках с монотонностью механического хронометра:
                «Копать, копать и ни единой минуты промедления».
           Да здесь и дураку понятно, что следует копать, но чем прикажите это сделать, когда под рукой нет даже примитивного орудия труда.
            Где – то в переплетении извилин билась словно птица попавшая в силки шальная мысль, с учтивостью подсказывая ход дальнейших действий:
           «Ну чего вытаращился и встал, как осёл на перепутье дорог.
          Отломай у табурета ножку и приступай рыхлить землю».
          Но этой мысли вдруг начала вторить другая, более благоразумная, поучая взять железную плошку и ей сгребать слой за слоем землю.
           Да от подобных подсказок не – то, что голова пойдёт кругом, а по всей возможности можно попросту и рехнуться невзначай.
            Полный сумбур непонятностей закружился вихрем в голове искателя чужих кладов, уже было не понять ему, куда бечь и чего хватать для предстоящих раскопок.
           Но врезав себя кулаком в одно ухо, а затем в другое, да с таким усердием, что поочерёдно вылетевший звон отдавался эхом в дальнем углу мельницы, этим простейшим действом ночной копатель смог себя вернуть действительную реальность.
                Тут же сбросив с себя нелепость всех сомнения и нахлобучив на себя высокомерной деловитости, Злотазан пренебрежительно отогнал от себя прочь весь нахлынувший вздор и с азартом принялся за рытьё земли, используя обрубок попавшей под руки палки, как примитивное орудие труда.

                Земляной пол, утоптанный не одной тысячью вступивших сюда ног, за многие годы настолько уплотнился, что с трудом подавался едва заметному ковырянию.
              Глядя на то, с каким энтузиазмом хуторской чёрт колдобился над утрамбованным грунтом, стоя на коленях и раз за разом тыкая землю палкой, то само собой возникает предположение, что эта непосильная и рабская работа вполне заслуживает уважение к кропотливому труду.
              Усердный землекоп с бешенством вгрызался в землю, с каждой минутой углубляясь сантиметр за сантиметром, кропотливо и не жалея своих ногтей выгребая вон от себя землю, что степной суслик, роющий себе норку для хранения зерна, созревающей вокруг хлебной нивы.
                Полный уверенности, что только стоит ему пробиться сквозь уплотнённый слой, как далее пойдёт мягкий грунт и копать землю будет в сплошное удовольствие.
             Ведь с каждой пригоршней выброшенной им земли он будет приближаться к драгоценному кладу, на который имел давние виды, чтоб тайно прибрать его к своим рукам.
             Оно копай себе и копай, пока окончательно не умотался, да вновь начали зудеть подлые мыслишки, что те мухи у свежей кучи навоза, подзуживая и капая вонючей смердятиной на мозги, наставляя своими нравоучениями на праведность действий, долболызнуть бы их разок другой, да была в них истинная горечь правды.
                Ведь действительно же, чего было не додуматься прихватить с собой обычную железную скобу, коих в развалинах усадьбы имелось в большом достатке.
               Насколько было бы легко сейчас ковырять землю, особо не напрягая мышцы, царапай да заглубляй, заглубляй да царапай, потягивая за второй изгиб, сейчас бы не ковырялся, пытаясь пробиться сквозь плотный слой, а уже бы складывал золотые цацки, прикидывая их натуральную ценность.
                Ну как тут было угадать, когда найдёшь, а когда потеряешь, всего сразу не предусмотреть, да и особой надежды в удачном исходе не было, а таскаться со всяким инструментом не натаскаешься, обязательно чего – то если не забудешь, то утеряешь и утеряешь именно то, что как раз и понадобиться в данной ситуации.
                Ведь всё дело случая, грибы искать и то не каждому дано, а тут зарытый клад, поди теперь угадай с одного раза, где он может быть зарыт.
             Во то – то, сколько уже пустых ночей было проведено на кургане неподалёку?
              А результат нулевой и куча потраченного времени, безвозвратно ушедшего в заоблачные дали.
            Кто мог подумать и даже предположить, что Злотазана озарит догадка именно в эту ночь, а не в другую или следующую, госпожа Фортуна надменная женщина больших капризов, при хорошем настроении и милостивом расположении улыбнётся вам, позволив себе малую приятную прихоть, а коли её охватит неукротимый вздор, то непременно повернётся к вам своим прелестным задом.
               А отвернувшаяся удача, что крепкая оплеуха, прилетевшая в неурочный час, как очередная награда за ваше скверное поведение.
            Но в данный момент Злотазан готов был стерпеть что угодно и плевать он хотел в спину самой удачи, когда под слоем земли его дожидался клад золотых изделий, цвет которых попросту имеет притягательные свойства, гипнотизируя самые крепкие головы, вводя всех и вся в полное искушение, лишая всяческого человеческого рассудка.
              Какие бурные страсти кипят вокруг этого дьявольского металла, сколько было сделано подлостей и предательства, не счесть вопиющего драматизма, оскорбительной фальши, суровой ненависти к самым близким и родным, чудовищного презрения, потрясающей обречённости и гневных терзаний, корыстного честолюбия и продажности, да всего и не упомнить из этого нескончаемого списка, которому и не видно конца.
            Что ни говори, но и Злотазан был подвержен этой неизлечимой болезни, преданно поклоняясь могуществу дьявольского блеска, заставляющего его трепетать, перед величием самого пана червонного Тельца. 
                Преданность подобному поклонению всего лишь дань давней традиции, пришедшей из древнейших временных лет и уже в точности не упомнить всех правил и наставлений, да особо это уже и не нужно было, так как все толкования оказались настолько исковерканными, что уже не разобраться, в чём заключается само истинное знамение этого поклонения. 
                Все поучительные толкования, потерявшие всякий смысл, давно канули в лету, но оставили после себя утвердительное волеизъявление к неуёмному обогащению со всеми причитающими сюда хитростями и уловками.
               Но не будем уподобляться всякому высокомерному благородству и оставим в стороне и покое всякую житейскую мораль, воздав славное восхищение искателям чужих сокровищ.

                И так, проявляя упорный труд с большой надеждой выкопать клад, Злотазан умотался, что угорелый в бане, изрядно вспотев и заметно устав, продолжая своё проникновение вглубь земли, которая с большим нежеланием и без всякой охоты, не хотела расставаться с тайными дарами имея дальнейшие намерения похоронить их здесь и навсегда.
                Но воздадим хвалу в неустанном упорстве ночному землекопу, чтоб в скорейшем ожидании взглянуть хотя бы одним глазком на содержимое самого клада, удовлетворив своё любопытство и поиметь к этому внезапному обогащеннию свою корыстную зависть.
               Земляные работы шли своим чередом и теперь Злотазану вынужденно приходилось заметно прогибаться в пояснице и глубоко нырять в выкопанную дыру, что только его зад и оставался торчать наружу с последующей выемкой пригоршни земли.
                В один из моментов его погружения дыру, он едва в ней не застрял к верху задом, в ней то, охмелевший от углекислого газа собственного дыхания хуторской пройдоха вдруг подумал, а стал бы Песя так глубоко прятать свой клад?
               Возникшее сомнение подтолкнула его на пристальное размышление, подсказав ему, что сам клад мог быть у него с любого бока и следовало свои поиски перенести в горизонтальную плоскость.
            Вполне логическая подсказка, в которой имелась своя изюминка верности хода мыслей, заставила Злотазана с новой силой приняться за дальнейшие действия.
              И вновь в его испачканных руках с заметной энергией закипела работа, уже не вынимая из вырытой ямы земли, а перемещая её от одной стороны к другой, с чего заметно возросла производительность труда.
                И в самый ответственный момент поисков, вдруг случается обвал земли под самими коленями увлечённого работой землекопа, по сути вещей и случившейся промашки, остаётся корить самого себя за собственную же беспечность, ведь правила техники безопасности ещё никто не отменял, со времён сотворения самого мира.
                Дрыгая в воздухе ногами и упираясь руками, незадачливому авантюристу вскоре удалось вызволить себя из земляного плена, похоронив под кучей грунта свой головной убор.
             Отплёвываясь и высмаркивая попавшую в нос и рот землю, Злотазан уселся на колени, стараясь проморгаться и очистить свою голову, сочувственно сожалея о случившимся обвале.

                После не продолжительных очистительных процедур на его мозговые извилины накинулось множество озабоченных не предвиденным происшествием мыслей. 
               Вот одна из них отчётливо с решительной настойчивостью стала спрашивать его:
 -А ты сам стал бы прятать свой клад в самой мельнице, где то и дело снуют люди?
 -Стал бы подвергать его риску по своей дурости взрыхлив пол?
- Что за глупые вопросы, ответ на который очевиден, как луна на звёздном небе, сам бы не стал, а вот Песя вполне мог.
-А не надо недооценивать своего товарища, он только с виду эдакий простачок, а на самом деле по хитрее будет вас с обоих вместе взятых.
- Если нужно ему будет, то обведёт любого из вас вокруг пальца и глазом не моргнёт.
-Да не надо возвеличивать его важность, Песя он и есть Песя, чудаковатое создание с присущей дуростью в голове.
-А не скажи друг любезный, не скажи, плохо ты знаешь своего приятеля. 
-Он по сравнению с тобой имеет множество превосходств в плане хитросплетений и притворств.
- Кто?
-Песя?
-Да не льстите этому недоумку, иные его глупости на столько смехотворны, что без улыбки на это смотреть нельзя.
-Нет у этого Песи мгновенной смекалки, если что и вытворяет незаурядное, то только с чужой подсказки.
-Эхе - хе – хе, кто бы говорил, сам – то дурень дурнем, стоило в твою башку подкинуть маловероятную идейку, как ты тут же попался на собственной глупости, поверив в правдивость собственного вымысла.
- А всё по той причине, что только и знаешь, да думаешь завладеть чужим кладом, забывая, что за любую, даже гнутую медяшку следует пожертвовать собственным здоровьем или в крайнем случае задобрить хранителя тайн.
- Так что же выходит, что произошла подлая подтасовка, зная наперёд, что здесь нет и никогда не было упрятано клада?
- А этого тебе никто гарантировать не может, иначе все было бы до простоты просто.
-Пока ты рылся здесь, откапывая чужой клад, где тогда гарантия, что в таком случае уже не подбираются к твоим схронам.
-А теперь взвесь всё трезвым умом и пойми, сколько можешь отыскать и сколько за это же время сможешь потерять.
- Но, но, попрошу спокойствия, мои схроны, это мои клады, доставшие мне с большим трудом, и не хватало ещё, чтоб пришла какая – то посторонняя падаль и увела у меня их.
- Я собственными зубами перегрызу каждому глотку, кто пожелает позариться на мой золотой капитал, этот многострадальный результат моих долголетних мытарств.
- Вот уже видно, что твои мозги начали более трезвое соображение, ведь подлое воровство у лучшего приятеля довольно сомнительное и презренное занятие.
- И это будет сказано без всякого чванства в твоё оправдание, благодари судьбу, что здесь не оказалось никакого тайника с золотом, к которому ты не имеешь ни малейшего отношения.
- Да как же так?
-Ведь этому золоту уже нашлось полезное применение, как восстановление из праха былого поместья.
- Опять тебя понесло не в ту степь, золото останется золотом и ни куда само собой не денется, только к нему следует применить иной подход.
-Ну и какой тогда может быть подход? Если его трогать нельзя.
- Трогать его везде и всегда можно, только следует применить иную статью морально – материального кодекса, оформив как случайную находку, о которой не следует публично афишировать.
-Всё что будет найдено за пределами мельницы, станет считаться случайным везением, без всякого скандала с собственной совестью.
                Злотазан резво мотнул головой, произнеся протяжное бр -р -р, отгоняя от себя нравоучительную мысль, прицепившуюся к нему своим нудным нытьём, да и произнёс вслух:
-Вот ведь какая гнусность вышла.
-По всей видимости к голове кровь прилила, уж больно долго ковырялся я своей башкою вниз. 
-А теперь донимают эти пустозвонные последствия, возмутительного характера.
-Здоровьишко уже не то, сказывается дряхлость физического свойства, надо бы подлечиться, да где там, всё заботы не дают покоя и отдыха.
-Приберу к своим рукам именьице, вот тогда и отдохну, взвалив все хозяйственные заботы на Назарку, мужик он крепкий и к тому же толковый.
-Позволю ему немного приворовывать, а как без этого, без этого у нас никак не обойтись, иначе нет никакого стимула проявлять инициативу.
-Ладно нечего забегать на перёд.
-Сейчас прикопаю ямку, да и подамся к себе.
                Злотазан изнурённый не посильным трудом, своими загребущими лапыгами, словно вёслами, стал сгребать землю в выкопанную им яму, являющуюся символом бесполезного труда, затем поднялся во весь рост и стал пританцовывать, утрамбовывая грунт до прежних величин.
              Покончив с этим не благодарным занятием, было собрался взять отброшенную им в сторону скамейку и отдохнуть перед отходом в свою усадьбу, как вдруг за дверьми раздался грубый голос:
- Так я ж говорю, что видел мерцание огонька.
- Да чтоб мне ослепнуть, коль это было не так.
- Ещё с горы спускались, а я ещё подумал, кого это там черти носят среди ночи.
-Уж точно кто – то прячется на мельнице.
-Ваша благородь, надо бы проверить.
                Куда только и подевалась усталость, Злотазан метнулся к догорающему с потрескиванием светильнику, прихлопнул фитилёк, что зудящего комара и притаился, вслушиваясь, чего там происходило с наружи.
              А снаружи затевалась какая – то не приятность, которую уже предчувствовал хуторской чёрт на своём горбу.
              В лучшем случае крепко измутузят, подумал Злотазан, внимательно высматривая пути своего отхода.

                20 – 21 декабрь 2022г.