От тенгрианства к исламу

      Узнав же власть духовенства над совестию людей, вообще усердных к вере, моголы старались задобрить его, чтобы оно не возбуждало россиян противоборствовать игу татарскому и чтобы хан тем спокойнее мог повелевать нами. (Н. М. Карамзин)


     Средневековые источники не позволяют нам в полной мере воссоздать картину религиозной жизни в Великой Степи в целом и в государстве Джучидов в частности в доисламский период. Несомненно, что кроме традиционного для кочевников тенгрианства1 среди ее жителей были распространены и другие верования – христианство (несторианского толка), буддизм, иудаизм, ислам, проникающие в Степь либо с караванами купцов, либо с беженцами, подвергшимся религиозным гонениям у себя на родине.

     Что же касается собственно монголов, то в период создания Империи, а также в первые годы ее существования, следует отметить их удивительную для того времени веротерпимость. Возможно, одним из объяснений этой веротерпимости является представление монголов о том, что завоеванные ими народы почитали того же верховного бога, что и они, но только иными способами2. Это же объясняет и уважительное, но в то же время наивно-потребительское отношение монголов к служителям других культов. Они были «автоматически» приравнены к шаманам, могущим не только исцелять людей3 и общаться с духами, но и своими молитвами обеспечивать благоденствие великому хану и роду Чингизидов. (Впрочем, как уже говорилось выше, можно говорить не о «наивности» монгольской верхушки, а о сознательном курсе Чингисхана и его наследников, желавших привлечь к «имперскому строительству» служителей других культов.)

     Таким образом, осознанно или нет, но первые ханы, а среди них можно встретить не только почитателей культа Тенгри, но и приверженцев ислама, христианства, буддизма, реализовали на практике одно из главных условий для процветания Империи – национально-культурную автономию входящих в нее народов.

     К началу XIV века веротерпимости монголов в улусах Джучи, Чагатая, Хулагу (мы говорим лишь об «истеблишменте» монгольского общества) пришел конец – тенгрианство и ислам явились идеологическим знаменем, соответственно, «традиционалистов», желающих сохранить старые степные порядки, и «имперцев-государственников», искавших опору в исповедующем ислам населении городов. В итоге ислам, как и «положено» мировой религии, на рубеже XIII–XIV веков одержал победу во всех трех улусах. Если же говорить конкретно об Улусе Джучи, то окончательную победу в ислам одержал при правлении Узбека4. Вступив на престол Узбек по сообщению Аль-Бирзали умертвил большое количество «лам и волшебников»5, однако принятие новой религией верхушкой ордынского общества носило, как это часто бывает на «конфессиональных окраинах» достаточно поверхностный характер, что же касается широких масс кочевого населения, то здесь успехи ислама были еще менее значительными.


     1. Кроме верховного бога Тенгри (Небо) монголы верили и в ряд других богов – Землю, Луну, Солнце.

     2. Культ Тенгри носил черты стихийного монотеизма.

     3. От успеха лечения члена ханской семьи зависело не только отношение хана к целителю, но и ко всей конфессии в целом. (Белозеров И. В. Религиозная политика Золотой Орды на Руси в XIII - XIV вв. Москва, 2002 год.
     4. Египетские источники преувеличивают масштабы исламизации Золотой Орды при Берке и его ближайших преемниках. (Возможно, это было вызвано стремлением противопоставить союзное Египту государство Улусу Хулагу, в котором в то время правили ханы-язычники.) Хотя сам Берке исповедовал ислам, он не сделал его официальной религией.
    
     5. Алам ад-дин Аль-Бирзали. "Летопись Эльбирзали"

     Нет сомнений в существование оппозиции введению ислама в качестве государственной религии в лице сторонников "степной традиции" и приверженцев старых культов – с подобными проблемами сталкивались все религиозные реформаторы, начиная с египетского фараона Эхнатона.