Старожилы Сибири, рассказы и очерки
от автора: О Сибири писать интересно. Это люди и события, которые происходили в разные годы. И я написала о тех годах, когда пришлось жить моим родственникам и друзьям в Сибири. В Усольском районе есть не большие деревни, где также живут люди: Хайта, Тайтурка, Парфеновка, Новожилкино, Большая Елань, Раздолье и т.д. Жизнь в деревнях не так уж и радостная. Люди уезжали в 90 годы. Но есть истории о Сибири и в Гражданскую войну, в период революции, как становился город Усолье-Сибирское. Вы можете познакомиться с рассказами и очерками в этой книге.
Лесное чудо
очерк
Ветер занесся вверх, над елеями и опять пошел играть с его ветками. Маленькие шишечки сыпались на снег, белый при белый и становилось очень красиво от них. Как будто коричнево-белый ковер постелили под елями с крупинками зеленых, все еще зеленых иголок. На ветке сидел рябчик и крутил головой. Откуда к нему сыпались иголки и, как долго ветер еще будет разыгрывать мелодию лесного чуда под новогодние дни. Да, сейчас как раз предновогодние дни, а мы дома, сидим и читаем или смотрим интересный фильм. Нам тепло. Над поселком завывает ветер, снег кружится над соснами и елеями. Редкие кедры и лиственницы просвечивают между кустов багульника. Так и хочется разбежаться и плюхнуться где-нибудь в сугроб этого бескрайнего уголка тайги.
Раздолье. Это поселок, расположенный среди такого изобилия красоты. Рябчики, вороны, сойки, синицы, совы и другие птицы изредка залетают в поселок и лакомятся зернышками или кусочками хлеба, положенного в кормушки. В лесу зимой холодно. А в Сибири особенно. Мороз с резким ветром не дает греться под остановками, ожидая маршрутку. В район выехать не так часто можно, но погода заказывает свои права.
Если проехать дальше в лес, можно добраться до предгорья Саян. Величавых и нет. Буйно красивых летом, а особенно весной и осенью. От такой красоты просто кружится голова. А зимой зайцы-беляки, волки и медведи, а еще и кабарга, нет, нет, да и воспользуются моментом и забредут в поселок. Вот местным детям веселье. Я приезжала в поселок много лет назад. Приезжала для постановки спектакля для местной школы. Больше всего в Раздолье меня поразила природа: высокие деревья, белоствольные березки, ягода летом и осенью, яркая земляника.
Мы сидели и разговаривали с заместителем школы о житье в поселке. Только только отошли грозные девяностые. Жизнь, хоть и не сахарная, налаживалась. Если вспомнить, что происходило в этой местности Усольского района, то задумаешься: наркотики, спирт замучил всех. Педагогам местной школы приходилось прилагать много усилий, чтобы бороться за то, чтобы дети могли учиться и не попали под контроль местных пьяниц. Раздолье - поселок еще и с местной мафией. Лесорубы, это в старые семидесятые, люди, которые работали для себя, для повышения квалификации. А что же было в девяностые? Спиртовики наладили огромную сеть пьянства среди жителей местных поселков. Кому то это было и на руку. Наркотики среди учащихся. Черные лесорубы часто воровали лес. Не жалели его. О природе думать совсем не хотели. Может только сейчас начали восстанавливать поселок и жизнь в нем.
О лесном чуде стали больше заботиться. Восстанавливать лесные поляны. Цветы росли вокруг деревьев и украшали все. Белые чистые облака проплывали уже над поселком, который жил мирной жизнью. Иногда дождик, летний, покроет небо и траву с зелеными елями каплями и опять солнышко освещает поляны. А вечером закат украшает поселок и стадо коров, возвращающееся домой после пастбища. Лошади пасутся рядом с домами. Поленницы дров рядами украшают заборы. Куры бегают по полянкам среди поселка.
Вот такая жизнь в Усольском районе поселке Раздолье, где я побывала много лет назад в школе со своим спектаклем. Много солнца, зелени, ярких цветов, жизни людей, красивых закатов и восходов, чистого со звездами неба. Это Раздолье.
03.12.2003 - 03.12.2022 года
День рождение Деда Мороза
миниатюра
Ноябрь, день рождение Деда Мороза. Снег уже лежит по всей округе моего города. Утро, всего только пять часов. Ах, как хочется иногда вот так встать и увидеть: мама затопила печь в старом доме, а я еще сплю и чувствую, что аромат сваренной картошки разносится по всем комнатам. Собака в конуре спит еще. Может и снежок сыплется. Отец прибрал его во дворе. Кот потянулся и опять на бок. Ему то что делать? Спи весь день. Дома, днем, тепло. К вечеру, конечно, немного остынет. А так, весь день твой. Сходишь в школу и после обеда, что хочешь, делай: читай книги, уроки делай, смотри телевизор. Мы ведь жили в 60-70 годах. Не было у нас милиции, т.е. мы не сидели ни в КПЗ, ни гонялись они за нами, чтобы наркотики или еще какую гадость отобрать. Самогон не гнали, и спирта не было. Зачем милиции к нам ходить? А в доме, где всю жизнь прожила, было всегда весело, тепло, пахло пирогами в воскресение. Огород всегда спасал зимой. Отец ездил за брусникой и черникой летом и зимой мы ели ее вдоволь. С сахаром. Грибы солили. Мама сварит картошки, достанет настоящего коровьего молока или разморозит его, занесет с веранды, и ты пьешь горячий чай. Боже! Как давно это было. А потом топаешь в школу. Иногда снежок пробрасывает. А я иду в школу с такими же детьми. Мы жили на окраине города. Начальную школу закрыли из-за недобора детей. Выросли. А дорога не короткая до города. Уж так устроен человек. Вспоминать о своей жизни ему свойственно и всегда приятно. Мы жили в более мирное время. И на новом месте мы с мужем решили, что наши дети должны ходить в театры, в цирк, в лес, за грибами, заниматься более полезным делом, например: ухаживать за кроликами в Доме природы в кружке Юного натуралиста, помогать родителям на огороде. Зачем прививать ребенку негативные эмоции.
В период Отечественной войны жители города жили по - разному: особого голода не было. Были многие продукты: картошка, огурцы, капуста, свекла, морковь. А что еще для супа надо? Это на западе голод. А в Сибири немного сытнее было. Хлеб с маслом, это уже в 70 годах, а иногда и с сахаром. Целый день, летом, ты дома. Приберешься в комнатах, прополешь грядки и на улицу, к друзьям. Кусок хлеба и малосольные огурцы, иногда яичница с колбасой, и так весь день, сыт. На велик или книги читать. Детские фильмы смотришь. А зимой на горке катаешься. Или на лыжах. Лес то рядом. А уже, учась в городе, ищем, чем бы еще заняться. Дом пионеров. Кружки. В цирковой пойти или может в старый Дом культуры, что на улице Карла Маркса. Сейчас - то на его месте Спасо-Преображенский Храм. А мы идем записаться в волейбольную секцию. Нам далеко идти с окраины. Так все и осталось в прошлом. Не было возможности больше ходить туда. А вот на встречу с поэтом Марком Сергеевым да, приходили. А потом, думаем о елке. К Новому году всегда в доме елка. В 60 годах отец с моим братом за елкой на лыжах в лес ходил. Елка пушистая. Яркая. Перед праздником наряжали, 25 декабря. Игрушки занесем из гаража. Они пахнут уже новогодними праздниками. С морозца, оттаивают. Развешиваем всей семьей. Елка посреди комнаты. Иголки под талые. Стеклянные, из картона. Звенят, когда столкнуться между собой. Вспоминаем о прошлых годах, как наряжали елку. Я уже корону снегурочки приготовила. Теперь только фотографии остались от тех, 60 годов. Мы еще маленькие. Нам по 15 или 7 лет. Но праздника мы всегда ждали. Дед Мороз был у нас большой, игрушка. С синим мешком. Он стоял всегда на почетном месте под елкой. Только кот постоянно сваливал его. И уже на новом месте елка была. Но больше искусственная с игрушками. Дети ждали Нового года. Стол накрывали богатый. Подарки от мужа с Химпрома. Я сама готовила подарки детям. Дети учились хорошо, участвовали на школьных олимпиадах. Поздравлять к празднику всегда было о чем. И сейчас хочется, чтобы Дед Мороз всегда был у нас. Мы готовились к празднику. Елка всегда на месте, только достань и наряди. С днем рождения мой любимый дедушка Мороз!
18.11.2022 года
Любовь в несколько мгновений
Рассказ
( Посвящается Магрифе Ибрагимовне Хисматулиной)
Кто знает, когда это все было, но это все было на самом деле. Как прожила детство, помнит очень хорошо. Играла с девчонками и мальчишками, как все дети. Говорила на татарском очень хорошо. Татарочка. Окружали ее только свои родные и близкие. Но вот минул 1900 год. Магрифе исполняется 6 лет. Надо бы учиться. Думал Ибрагим, как бы свою дочку выучить грамоте. Год, другой. Медресе принимало детей на учебу. Магрифа пошла учиться. Пусть год начала обучения ее не будет написан, но Медресе принимало детей. Старая красивая Мечеть находилась неподалеку от дома. Пешком можно было добежать до школы. Весело смеясь и разговаривая, девчонки пробежали по дороге за дома. Здание Мечети белело на пустыре. Строгий мулла встречал и провожал верующих в здание. Дети веселились, но учились прилежно. Учить приходилось и татарский язык и арабский.
Прошло еще немного времени, и Магрифа стала красивой молодой девушкой. Парни стали заглядываться на нее. Кашафка всегда стремился быть рядом с ней. Он всего на два года то младше ее. А как хвостик увязывался за ней и ее подружками.
Когда начала встречаться с парнем (имя мы его не знаем), смущалась. Ходили на Ангару. Встречали пароходы. Летом, вечерами, стояли на берегу и смотрели, как солнце лучами обнимало деревья и уходило за дома старого села. Собаки лаяли, закутываясь в клубок в будках. Парень провожал девушку домой. Иногда ему приходилось уезжать на север. Прииски оставлять на много дней нельзя. Старатели обрабатывали свои участки и поэтому несколько дней могут быть губительны для них. За людьми надо было следить. Кражи, частые, плохо отражались на жизни старателей. Постоянные пьянки доводили до скандалов и криминала. Только намоют песок и тут же в бега. Страна большая. А шел только еще 1910 год. Царское время. За золотыми приисками следили особо. Многие боялись царских приставов. Зимой сильные морозы все чаще прятали под снегом сбежавших старателей. Летом легче бежать, но поймать могли в любое мгновение. Старые избы стояли по всему Витиму. Река, иногда, спасала рыбой. Золото сдавали в царскую казну. Год за годом жили так и так же терялись в тайге.
Бедность доводила людей до безумства. Голодные ребятишки бегали по деревням, играли. Безграмотность захлестывало бедноту. Мужики, если находили самородки, сдавали их и все пропивали. Поэтому необходимо было следить за всем.
Старый Ибрагим любовался своими дочками. Сыновья радовали все больше.
- Магрифа, ты уже взрослая. А о свадьбе ты думаешь? Или так и будете ходить по селу, показывая свои отношения?
- Что ты Ати... Не смущай меня. Он хочет, чтобы мы поженились. Я пока...
- Да уж пора. Зови его в дом, поговорим. Он ведь уже работает?
- Да. Но он живет в Бодайбо. Работает на приисках.
Дома собрались все родные. Парень, смущаясь, попросил руки Магрифы. Девушка согласилась. Свадьба была веселая. Уехали в Бодайбо.
Но что-то Магрифа заскучала по дому или еще что, писала, что вернется домой. Рожать будет дома.
Село встретило ее шумом ветвей деревьев. Дома смотрели окнами на пыльную улицу. Вечерний свет протискивался через ставни и высвечивал остатки дороги или окна соседних домов. Мечеть белела в стороне. На другом конце дороги виднелся купол, золотистый, Спасского Храма. Люди выходили из него после вечерни. Вдыхая воздух летнего вечера или зимнего, стояли на дороге и расходились по домам. Так проходили все дни в селе Усолье. Заезжие уходили спать на курорт. Красивыми зданиями он красовался на берегу реки. Гудки парохода уносились вдаль. Морозный или легкий летний ветерок обдувал ставни домов, редких магазинов, мальчишки бежали из училища к себе домой, и играли в снежки.
Старое село было одним из тех, что находилось на транссибирской магистрали. Поезда проходили, останавливались, развозили людей в разные уголки страны. Красноармейцы, погоняя лошадей, проезжали вдоль магазинов, иногда останавливаясь, чтобы собрать долги с сельчан, которые попали в списки продразверстки. Где-то ругались купцы, отдавая свои долги. Зазывалы в трактирчиках и чайхане опять зычными голосами кричали и приглашали отобедать и вкусить. Дни проходили. Магрифа находилась на последнем месяце беременности. Родные ждали, когда разрешится ее дело. Шла первая мировая война. Люди стремились узнать новости, что происходило на западе. Еще только-только комсомольцы начали подумывать о том, а не собраться ли им в Избе старого купца Черного. Место хорошее. Мулла старой Мечети косился на них. Уж столько раз они посмеивались над его молитвами.
Магрифа родила мальчика. Муж был в Бодайбо. Работать приходилось много. Разве оставишь работу, когда ты начальник. Надо и за документами следить и за работниками. Золото воруют, спасу нет. Так и разошлись с Магрифой. Осталась она в селе Усолье жить у родного отца. Дом на Татарской улице. Всегда был полон друзей. Сам на Солеварне работал. Мальчишки учились, потом в школу начали ходить. Позже, когда мальчик немного подрос, ати радовался внуку. Но недолго радовался. Заболел мальчик и умер. Горе, конечно, было безутешным. Но надо было жить и дальше. Гражданская война приносила много нового в жизнь селян. Начала ходить к комсомольцам в Избу-читальню. Подруги заботились о ней. муж больше не приезжал, но звал ее к себе в Бодайбо. Не мог он оставить работу. Подарил любимой жене браслет золотой, в форме змеи с двумя зелеными глазками изумрудами. Еще не раз звал ее к себе, но... Так и расстались. Ему нужна была его работа, а она хотела жить в селе. Слишком гордая была.
Это была любовь в несколько мгновений: пылкой, встречи, расставания и с болью на сердце о сыне, о севере. Но все забывалось. Осталась Магрифа на всю жизнь одна. Так и прожила в революционные годы, лучшие годы в татарском театре, а затем в Городском Доме культуры в театральной студии. Годы Отечественной войны работала, много, в артеле "Наша сила" или как швейную фабрику впоследствии знали с декабря 1942 года - "Ревтруд".
Такие события будоражили село Усолье в конце 19 века, начале 20. Революция и для татар была отдушиной от хозяев. Перемены грянули и жизнь потекла, возрождая город Усолье-Сибирское.
06.11.2022 года.
Осенний снег
миниатюра
Вечерний свет от фонаря пробежал по верхушкам деревьев и застыл. Встрепенувшаяся ворона тихо каркнула и уткнулась клювом в крыло. Снежинки первого осеннего снега, кружась, опустились на голые ветви и, поблескивая на свету от фонаря, легли на тротуар. Тихий вечер.
Мужчина прошел вдоль киоска с журналами и засмотрелся на обложку с актрисой. Пока он ее рассматривал, он вспомнил, что ему утром надо еще раз проверить последние расчеты и пора сдавать отчет за тяжелые месяцы продаж этого санкционного года. "Черт бы их побрал, и кто надоумил их сделать новый вид отчетности? Сдавай теперь по каким - то группировкам товара, да еще и деятельность оформляй! Им видите ли лицензии давай через ФСБ. Тьфу" - шел, ругаясь, он дальше.
Машина затормозила буквально рядом с ним и снег, налепившийся на колеса, осыпал его. Настроение было испорчено. Он уже так примирился с тем состоянием спокойствия, которое ему давало жить и дальше безбедно. Но то, что происходит вот уже много месяцев в городе, стало надоедать и ему. Нервы шалили. Бухгалтер, не выдержав натиска налоговой, сбежала, бросив на полпути все бумаги ему в лицо. Только вчера приходили из полиции и налоговой, опять заставили достать все бумаги, накладные и договора. "Когда, как и где, вы приобретали товар часы производства Китай? Почему нет декларации на сувениры - лягушки? Откуда вы их завозите?" - так и вертелись все вопросы полицейского и инспектора налоговой в его голове. Да тут еще и продавщица пропала куда-то. Я ей не подписал, видите ли, отчет о пересдаче.
Тяжелые удары сердца заставляли прислушаться к самому дорогому, его жизни. А снег кружился, облепляя голые ветви с последними листьями, закрывая год тяжелых тревог.
Наутро, как только он вошел к себе в кабинет, раздался звонок:
- Матвей Игоревич, мы сегодня опять к вам. Подготовьте нам такие - то документы на ваши сувениры в киоске и магазине.
Мужчина сел в кресло и замолчал. Первые утренние часы были окончательно испорчены. Он с силой забросил телефон в угол, разбив его на части и задумался: "Обложили? Черт меня дернул взять партию этих чертовых сувениров часов? Говорили же мне, что они мошенники. Дефицит, дефицит... Какой к черту дефицит? Ну, есть сайт. А кто сейчас их не стряпает в интернете? Ну, сейчас начнут рыться во всем".
И так, началось утро, его последнее утро, о котором он захотел бы забыть на многие годы. Как было здорово, когда он начинал свое любимое дело. Какая разница, чем торговать? Выбрал киоски, канцтовары. А тут начали издавать всякие законы. И так каждый раз. То не то оформил, то где все документы на импорт? Прекрасно ведь знают, что отечественный товар сейчас никому не продашь. Как вы проводите валютные операции? Почему нет лицензии на то то и то то? Как пропускаете у себя бытовую химию? Почему до сих пор не убрали свой магазин из многоквартирного дома? Ведь уже было предписание на вас из-за пожарной безопасности. Почему не выполняете распоряжения? А сейчас, где лицензия ФСБ на деятельность, отчетность не примем.
Пока полицейский оформлял протокол, мужчина сидел уже весь мокрый. Весь дефицитный товар пришлось убрать с полок. Киоски торчали голыми углами, и только журнал с известной актрисой повис за стеклом, зацепившись.
- Матвей Игоревич, мы вас больше предупреждать не можем. Собирайтесь. Весь товар мы арестовываем. На ответ хранение, он пока побудет у вас. Офис опечатываем.
Мужчина встал, протер лоб платком, благо их у него было много, что продавал в киоске.
Выходя из офиса, он заметил несколько человек зевак. "Вот кому весело..." - подумал, хмуро он, и пошел за полицейским.
29.10.2022 года
Рассказ
Годы войны, годы жизни
Гарью запахло, когда первые немецкие машины уже вступили в город.
Город спал. Яблони низко склонили, прикрытые снегом, свои ветки над землёй. Немецкие машины шли по улицам, пугая своим гулом мирно спящих жителей города.
Взрывы падающих бомб на соседние дома и осколки, летящие в окна, заставили вздрогнуть жильцов.
- Быстрее в хатку, - бежала Саша в белую мазанку.
- Сидите тихо, а то нас увидят немцы, - прислонив палец к губам, говорила Саша.
Распахнулась дверь и на пороге показался немец. Он был одет в чёрный плащ и снимал перчатки с руки.
- Матка, вон, - махнул он рукой, показывая на мазанку возле дома, который уже был весь испещрён осколками упавшей напротив дома бомбы.
Так начинался рассказ Тёти Шуры о оккупации Краматорска.
Она всё рассказывала и грустно вздыхала о пережитых минутах нападения немцев.
- Шли они гордо, ехали на мотоциклах, когда входили в город. Шум от моторов далеко было слышно. Боялись мы тогда все. Жили как мыши. Распоряжались по хозяйски нашими домами. Выгоняли всех. Мы жили в мазанке, где сейчас летом обедаем.
Тётя Шура, маленькая бабушка, родная тётя моего отца. Он ведь родом с Украины. Вернее родился в Кемерово, а мама его родилась в селе Ганновка, Новомосковского района Днепропетровской области.
- А что, Тётя Шура, страшно было под немцем-то? – спросил её Федор, так звали моего отца.
- Да уж. Пожили мы в страхе. Он, когда, немец-то вошёл, не спрашивал, кто мы. Вон и всё тут. Он врач. Ему положена квартира. А какая ему разница. Вот и жили мы под «сапогом» немцев. Страшно было. Захочешь выйти куда, окрик. Шарились по всем домам, искали то, чтобы им пожрать. Вон ту яблоню видишь? Что в соседнем доме. Так от дома ничего не осталось. Одна яма – воронка от бомбы. А на нашем доме до сих пор выбоины от сыпавшихся осколков, после разрывов бомбы. Вот так и жили.
Баба Шура старенькая, лицо в морщинах, сидела и вздыхала, а сама подливала украинский борщ в тарелки. Вкусный он, украинский, настоящий. С помидорами с куста, большими, сладкими, с перцем домашним. Запах настоящего борща разносился во все уголки той самой хатки.
- А потом, когда немца выгнали наши войска, мы снова в дом перебрались. Анька потом работала нормировщицей на Шинном заводе. Так всю жизнь и проработала. Оттуда и на пенсию ушла. Серёжка в Прилуки уехал с семьёй.
- А что, тётя Шура, груши-то сладкие? - спрашивает Федор.
- Да вон их сколько, ешь. Сладкие. Вон там абрикосы растут, вон там слива. А там, вишня. Ешьте на здоровье, - тётя Шура мягко улыбнулась, поглядывая, как я снимаю сачком груши с большого дерева.
- Вы в Днепропетровск съездите. Там панорама есть о войне. Когда немец-то шёл, страшно сильно было. Как туча, чёрная. Ругани. Кто кур таскает, кто что делает. Вы сегодня пораньше спать ложитесь. А то завтра на автобус бы не проспать.
Солнце уже клонилось к западу. Яркий закат окрасил небо над грушей и солнце, покачивая боками, ушло спать. Мы ещё посидели, по вспоминали о войне, житье в Краматорске и пошли отдыхать. Долго бабушка рассказывала нам о Леониде Быкове. Да, да, мои милые читатели, о том самом. Помнила его наша баба Шура очень хорошо.
- Да он такой озорник был. Хулиган да и только. Все яблоки его были. Заберётся в чужой сад и ну, яблоки таскать. Таким вот и был. Смешной хулиган, да и только. Все мальчишки задирались между собой. Жил он у нас здесь. Помним мы его.
- И эти яблоки, что напротив вашего дома, вон в том доме, где бомба упала, таскал?
- И там тоже. Он всех задирал. А так добрый был.
Тётя Аня про себя рассказывает. Как на Шинном заводе работала, как жила на своей улице матери Марии Терезы. Квартира маленькая после смерти мужа осталась ей. Газовая колонка для подогрева воды в ванной. Чистенькая квартирка, уютная.
- На заводе много работы было. Я ведь нормировщицей работала. Приходилось постоянно ругаться за качество продукции. Что тебе и говорить Федор. Сам знаешь, как сейчас за качество борются. Нормы времени на выпуск той или иной продукции отдавались маленькие, а делать надо всё правильно. Вот и ругались часто. Сергей приезжает сюда, когда свободен бывает. Дети его бывают. Саша вот приезжал. Да и Фросины дети бывают. Саша был, когда Вася с Ирой были. Помню, сидели в погребе, за наливками, что Шурка поставила. Она всегда ставит наливку. А куда девать, ягоду-то? Её много, всё не съедим. Вы хоть помаленьку возьмите себе. Вон ящики сколоти и положи яблоки.
- А если не довезём?- усомнился Федор.
- Довезёте. Все возят, и вы везите
- Ты, Феденька, помоги Шуре. У неё крыша прохудилась, и на летней кухне надо наладить кое-что.
Пришли вечером к тёте Шуре, она на стол ганашит.
- Как у Анны? Чем привечала?
- Повспоминали о её жизни, о Сергее. А что, тётя Шура, может, что сделать надо? Помочь?
- Да, крыша худая стала. Надо поладить немного.
- Конечно. Завтра и займусь. А что тётя Шура, вы так и прожили одна? Одна со всем хозяйством справлялась?
- Дак, а кто поможет. Вон, Анна, придёт и помогает мне, урожай свой собирать. У неё, у Серёжки, своё всё. Он только к матери приезжает, по проведает и назад. Он хорошо живёт с Лидой. А так мы вдвоём всё делаем. Иногда Вадим придёт с огорода. Если что надо помочь по-мужски. Мы ведь так и живём, не ставим изгородь позади огорода. Ты ешь, борщ-то. Он у нас не такой как у вас. Всё своё. Картошку, так два урожая снимаем. Летом и осенью. Ничего, ладная родится. Живём все помаленьку. Соседи не обижают. А так в городе как у всех. Вон мост, что вы видели, когда сюда шли, так он упал однажды. Шла как-то колона, шагали ведь один за одним, так и рухнул наш мост. Старый уже. Ты, Алла, может, спать пойдёшь. Завтра на рынок сходите, посмотрите, что себе. Анна с обеда придёт.
- Где у тебя, тётя Шура, инструменты-то? А то завтра сделаю всё.
- Да там. Завтра дам. А сейчас спать идите. Темно уже. Вечера у нас тёплые. За день нагреет землю и тепло всю ночь.
- Хорошо. Посидишь под грушей и её запахом напоишь себя. Какой аромат. А как растите?
-Дак, она что, посади и растёт сама. Только вот от всяких бабочек её спасаешь, иногда. А помидоры ни чем не прикрываем. Тепло ведь. Так и растут. Это ваши помидоры надо прятать в теплицы.
Утром мы поехали на рынок. Рынок на Украине не то, что у нас. Он работает с 4-5 часов утра. Сели на автобус. Едем. Тут хохлуша залезла на остановке, с большущими корзинами с яблоками.
Начала ворочаться. Корзины встали между людьми, а она не может развернуться и ну ворчать, на украинском языке.
- Что это они, не могут, что ли подвинуться вперёд. Как мне со с моими корзинками быть?
И ну толкать всех, так и ехали, до самого рынка, с вознёй и причитаниями толстой хохлуши на задней площадке автобуса.
Вышли на остановке "Рынок". Народу уже не пробиться. Кто сало предлагает, кто яблоки, помидоры. До семи утра уже все на торговались и поехали домой. Опять народу в автобусе, что сельдей в бочке. По радио, что на местной точке, передают новости на украинском языке. Речь, певучая, приятная.
- ГовОрит, Киев, - говорит из динамика автобуса диктор местного радио.
А на следующий день в Днепропетровск с Никополем поехали, на Каховку посмотреть, на море. Что оно из себя представляет.
Днепропетровск встретил нас шумом машин, высокие дома старой ещё постройки, что при Сталине. Люди спешат на работу.
Дом тёти Маши находился далеко от центра. Маленький домик, белый, почти как все дома на Украине, белёный. Небольшая терраса со столом, что люди летом себе ставят в доме, покрыта скатертью. Тётя Маша, это уже по материной линии, старенькая бабушка и её мама, тоже Мария, ещё старше её, жили в домике.
Она рассказывает о городе.
-А что город, большой, красивый. Только плохо сейчас людям в нём. Тяжело работается. Работа, правда, есть, но в начальники не пробьёшься. Все места евреи захватили. Их у нас много. А с ними, сам знаешь, как. Я всегда рад тебя видеть дома у себя, но особенно, когда ты уйдёшь. Вот так и живём. Остальным ещё хуже. Уж если хохлы не могут жить с ними, а мы-то уж куда?
Утром следующего дня мы поехали на Днепр.
Величавый Днепр! Красив, собой, широк! Раздольно и свободно дышится. Памятник освободителям битвы за Днепр на большой площадке, сразу за рекой, на холме. Смотрит на реку, её просторы.
Сколько крови пролили наши воины отечественной войны за Украину. Столько жертв и тяжёлых минут пришлось на молодые плечи ребят и девчат, что остались на оккупированной территории Украины. Да и Вы сами, милые читатели помните о оккупации Украины, что ж говорить-то.
Самолёты и пушки со времён битвы за освобождение Днепропетровска, стоят возле диорамы « Битвы за Днепр». Сама диорамы – картина, находится в здании. Большая картина об отечественной войне, освобождении Днепра. Тонущие солдаты, взрывы, кровь.
-Да, - только и ответил отец, посмотрев на картину, - Сильно нарисована. Прямо как в жизни.
Не любит Федор много говорить, вот и сейчас, сказал несколько слов о происходящем и пошёл дальше.
Дома его ожидала работа кузнеца в управлении механизации. Работал он там кузнецом, детали ковал. И меня учил кузнечному делу.
- На вот прутик, куй на молоте. Да смотри, чтобы не зацепило тебя им. Куда мне её. Дома одна. И скучно. Вот и взял с собой. Глядишь, по моим стопам пойдёт. Женщина кузнец. Буду опыт передавать ей.
- А что сын-то? Ведь он здесь работает, - смеются начальники.
- Не хочет он, он электрик. А младший в армии. Вот вернётся из армии, посмотрим, куда ему пойти. Может в институт пойдёт. Он башковитый.
- Она ведь девчонка. Куда ей кузнецом-то? – смеётся начальник управления. Ей в женские игры играть надо.
- Конечно, что работать пойдёт куда-нибудь по женской части.
Пусть ещё учиться. Может, как у меня, на доске почёта её фотографию повешают когда-нибудь, - спокойно отвечает Федор, раздувая горн.
Работа кузнеца тяжёлая. Требует особого внимания. Согнёшь не так деталь и всё – брак. А куда с браком-то потом? Вот и работает Федор, молча, без особого шума.
А я стою, и прутик разогреваю в горне, а потом его на молоте гну.
Таким и умер, спокойным, молчаливым. А что и говорить–то. Всю жизнь весёлый был, работал много. Всё для дома, для семьи. Не пил, не курил, как многие сейчас, да и тогда в 70-х. Одним ударом валил быка, двухпудовика, с копыт. А вот с начальством совестливый был. Так перекинется словом - шуткой и за работу. Семья – первое место для него. Вот сделаешь всё, тогда и гуляй смело. Всё сидел на детском стульчике в огороде и думал, разглядывая сад, рук своих творения, и дом, который построил сам и где прожил 37 лет счастливых с женой – Сарой.
«Неужели, я, что-то не так сделал. Вот и мой век прошёл. Мало. Но счастливая жизнь. Что останется после меня. Сад и дом. Вся жизнь прошла в нём. И свадьбы детей, и рождение внуков, и первый внук. Сынов в армию провожал и встречал. Всё, как-то по-людски было. И невесток, Сара, учила своему рукоделию, огурцы солить и варение варить. И друзья приезжали, хорошие, ко мне и радовались мы нашей простой человеческой жизни. Соседи не в обиде. Хорошие, простые, своими семьями живут и работают. Жили всегда по-людски. Не ссорились. Если плохо было, бежали друг к другу. Праздники вместе: Живёт моя отрада…, как это в песне Лидии Руслановой. Вот и жила моя отрада в моём тереме, который сам построил, только её отец печь делал, русскую. А как запрещал, сходится, нам с нею. Не пара, ты и всё. Ты русский. А она татарка. Всю войну голодным был. Трактористом работал в колхозе. Честным парнем был. Да и нельзя было иначе. Война была, всё для фронта, для победы нашей. С честью и совестью жил, не обидятся люди и бог на меня после моей смерти. Грехов не имел. Не кривил я душою, с законом не спорил. За детей можно не переживать теперь. Всё хорошо у них. Внукам всё оставлю, а дети сами наживут себе своё. Да, Сара, мы с тобой всё правильно сделали в жизни. И внукам и детям всё дали. Хороших мы с тобою ребят вырастили. Можно и умирать спокойно. Так и прожил я все свои годы в Усолье. Здесь и последний порог моей жизни. К тебе иду, вместе будем, там. Всё-таки разлучил нас отец твой. После смерти будем вместе, только на разных кладбищах, а как хотели рядом лежать. Вот и место возле первенца, нашего с тобою, оставил я себе. Всё ли сделал так?»
Сара, она молчит всё больше. Достанет, в воскресение, пирог рыбный из русской печи, аромат на весь дом. Перед этим, все в баню сходят, и борщ наваристый едят. Сыновья носами сопят, шмыгают.
- Цыц, - по старшинству ложкой в лоб расшалившемуся сыну.
Федор, он крутой, чуть не по русскому, так хлоп по лбу, а то и папиросы по морде размажет.
- Папа, не надо, - кричу, вступаюсь за брата Руслана, когда тот курить начал в восьмом классе.
А он, Федор, по морде размазывает папиросы, и приговаривает:
- Ешь, говорю тебе. Я не курю, а он вздумал. Балбес.
Руслан плачет, маленький ещё, всего-то четырнадцать лет ему. И я в слёзы. Страшно за брата. Никогда у нас в доме не было ругани.
Федор тихо сидит вечером на кухне и с Сарой подсчитывает деньги:
- Это Руслану надо, ботинки совсем прохудились. Не дотянет он до весны. Ох, и носит же он обувь. Горит всё на нём. А Алле пока не будем покупать. Надо на еду всё остальное. За свет оплатили, ну и хорошо. Не надо нам долгов и неприятностей. Надо Фросе письмо написать, что-то Вовка на Таньку наезжает. Я ему пригрозил, хохлу этому, что если Таньку, хоть пальцем тронешь, приеду, размажу. Танька молодец. Вон куда пошла. Бухгалтер. Фроська пишет, что Алексей опять запил. И что ему шипуздунчику неймётся. Фроська устала уже от него. Шоферня, она такая ведь. Его ведь уважают в автоколонне. Да и войну всю прошёл, в плену, правда, был. Медалей сколько за войну, а он всё же туда же. В водку. Надо будет, как-нибудь съездит к ним, в Кемерово.
Вот так, несколько поколений пережили годы войны и разрухи и жизнь на Украине, в России.
06.11.2011 года.
От автора: Коновалов Сергей Иванович, подполковник запаса. Лётчик. Прошёл всю войну. Жил в Прилуках, Украина, затем, переехали в Великие Луки. Его мама - Коновалова Анна Васильевна, жила в городе Краматорске, на улице Марии Терезы. Её сестра - Бушева Александра Васильевна, жила в Краматорске, до конца 80 годов, умерла, точную дату не имею, на улице Транспортная, 52/2, её брат - Бушев Вадим Васильевич, проживает в городе Краматорске, по-соседству огородами с Александрой Васильевной, возможно, сам и его жена Вера, умерли в 90 годах. Его дети живут в Краматорске или в Великих Луках. Александр Сергеевич и Наталия Сергеевна, дети Сергея Ивановича.
Сергей Иванович Коновалов умер в 1990 году.
Начиная с выпуска NISERMI, в который включено Ваше имя также все авторы, попавшие в альманах автоматически номинируется на денежную премию «Народный писатель»
Новелла - мистика
Кукла
Озеро потемнело от постоянно лившегося дождя. Берёзы поникли. Листья шумели под тяжёлыми струями. Небо было чёрное. Ни одного просвета между сплошными облаками над лесом. Все животные в лесу затихли.
Раскаты грома пронеслись над верхушками огромных сосен и небо, сверкающее жёлтыми большими молниями, нависло над озером хмурящейся громадиной. Ливень вперемешку с сильными порывами ветра бушевал над озером уже третий день.
Внезапно на поляну выскочила Кукла. Она была невысокого роста, с длинными волосами и карими глазами. Медленно, прошагав по тропинке, повернулась к берёзе и села. Её голова наклонилась вперёд. «Мама», - сказала она и замолчала.
Шум ветра не прекращался. Деревья, словно устав от нагрянувшего ливня и продолжавшегося несколько дней, стояли и вздыхали под тяжёлыми потоками воды и как бы спрашивали, – Когда он перестанет идти?
Вот под ветками сосны пролетела мокрая ворона. Она каркнула и обессиленная села на ветку другого дерева и замолчала. Ливень заливал весь лес.
Ворона повернула голову в сторону и возле берёзы увидела куклу. Она медленно переступила на своей ярко зелёной игольчатой ветке и вонзила свой зоркий взгляд на неё. Кукла сидела под берёзой и молчала. А что она могла ещё делать? Она ведь просто игрушка. Птица нахохлилась, посмотрела на ливень, каркнула, вздохнула, как-то по особому, словно она человек, который зашёл глубоко в лес и заблудился и теперь не знал, как ему выбраться отсюда, и решилась на смелый шаг в своей жизни. Она, озираясь на сплошной ливень, слетела на полянку и села возле куклы. Её голова была опущена. Красивые чёрные волосы свисали сосульками, мокрыми от ливня, на платье из голубого шёлка. Ворона постояла возле неё, нахохлилась ещё больше и от лившегося на неё дождя, и от того, что ей пришлось выйти из своего укрытия под страшный ливень и мокнуть, каркнула и потянула куклу за подол платья. Кукла медленно качнулась под натяжением ткани и упала прямо возле её лап. Птица внимательно посмотрела на неё. «Ну, и что ты здесь делаешь?» - смотрела ворона на неё и одновременно спрашивала этот неодушевлённый предмет.
Кукла чуть подняла голову и открыла глаза. Для чёрной лесной птицы это было большой неожиданностью и она, вскрикнув, каркнула что-то вроде: «Кошмар» и отлетела немного в сторону.
«Странно, идёт такой сильный ливень, непонятно, когда появится солнце и тут, эта птица, со странными крыльями и ещё более странным оперением сидит и смотрит на меня?»
Птица раскрыла немного крылья, с которых потоком полилась вода на траву, подошла, почти подбежала к ней, кукле и клюнула. Та, вместо того, чтобы молча упасть, не шевелится, как настоящая кукла вдруг проговорила: «Что это? Где я? Ты кто? Зачем ты меня клюёшь?»
Теперь птица, жившая может быть, в старом лесу и триста лет, сделала изумлённый вид и посмотрела, очень строго на куклу. Ей было невдомёк, как это какой-то предмет в лесу, где все говорят обычно на птичьем языке или, в крайнем случае, на зверином, вдруг сказала словами, словно она человек.
-Кар-р-р... - только и могла ответить старая ворона на слова, произнесённые куклой.
- Как я попала сюда?!.. Я ведь должна была сейчас быть в городе, и сидеть в кресле. Он ведь ждёт меня?!... Как же он, наверное, волнуется? – кукла поднялась на ноги и закачалась.
Ворона, ещё больше изумившись, отскочила подальше от неё, мало ли что надумает это существо на двух ногах. Лес шумел под очередным раскатом грома и не давал даже возможности солнцу появиться над поляной с берёзой. Кукла, а это была красивая девушка с длинными красивыми чёрными волосами и большими карими глазами, стояла в траве, мокрой от ливня и по ней стекали потоки воды, который не жалел даже её. Платье намокло и теперь свисало на её теле. Волосы повисли над платьем.
- Боже мой! Мы же вчера договорились, что он придёт и мы поедем в лес. А я уже здесь и что?... со мною… Как я выгляжу? И где все? Пошла прочь, паршивая птица, - девушка пнула ворону и пошла, качаясь под струями сильного дождя.
Она шла по тропинке, которая повернула в глубину леса, под огромные сосны. Дождь, затихающий под ветками сосен, давал хоть небольшую возможность кукле идти, не заливаясь потоками воды. Она шла. Лес становился всё гуще и гуще. Ворона уже давно улетела куда-то. Гром гремел над её головой. Тучи не хотели расходиться, и давать просвет природе, и солнце, по-видимому, совсем не собиралось показываться над верхушками деревьев.
Девушка прошла ещё немного и присела. Между ветками сосен и листьев берёз она увидела озеро. Теперь рой мыслей пронёсся у неё в голове:
- Мы?... Да, мы, собирались поехать на озеро… Вот оно. Но где все? Как я оказалась, здесь, совсем одна? Боже?!... Где все?
Она встала и прошла к берегу. Камыши колыхались, водоросли в воде волнами расходились под струями дождя, падающего в воду. Девушка стояла и молчала. А что она могла ещё сделать? Ведь они вчера договорились с ним поехать именно сюда, на озеро купаться, а теперь... Где он?
Медленно, словно подкошенная, она начала оседать на мокрую траву и легла. Голова, её красивая голова с длинными волосами, опустилась на зелёный ковёр, блестевший под раскатами грома и сверкающими молниями. Чёрные тучи грозно нависали над тёмным озером, круглым и заросшим камышами и длинными водорослями в воде, на котором, наверное, в жаркую погоду много лягушек и всяких насекомых, надоедающих людям. А теперь, она лежала, молчала и смотрела на мокрые тучи, чёрные пре чёрные, изрыгивающие огромные потоки воды на землю. Шум воды буквально закладывал её уши. Голова сникла, и она заплакала.
Кукла и плачет. Среди ветвей берёз и скучившихся сосен сверкнул огонёк. Вот он медленно покачался, издал небольшой звук и покатился дальше, в лес. Девушка моргнула, раз, другой. И, поднявшись, пошла на свет, удаляющийся вглубь чёрного мокрого леса. Она перестала бояться. Страх, который вначале охватил её, появившейся одной на незнакомой поляне рядом с чёрной мокрой вороной и густых деревьев, стал понемногу отходить. Она шла и, запиналась за ветки старых сосен, за кусты, росшие очень густо в дремучем лесу. Но огонёк, двигающийся вдалеке, как бы звал, манил своей теплотой, домом, и ещё чем-то, что её окружало много лет, там, в городе, где она жила среди множества магазинов, салонов, дискотек и друзей. «Друзей?!» - мелькнуло в её красивой голове:
- «Как же я забыла. Ведь у меня много друзей, там...Там?! Где? Теперь уже всё равно где… Но там, она была нужна, нужна прежде всего ему. И он любил её. А вдруг?...» Она устрашилась той мысли, которая под страхом и громом надвинулась на неё. «Нет!... Не мог он так поступить?!...»
Вдруг девушка потеряла огонёк. Лес ещё более плотный сомкнулся перед нею. Стало так темно, что ей показалось, она попала куда-то в непроходимый лабиринт, где нет ни одного выхода. «Ну, вот всё...» - уже с горечью подумала она и опустилась на траву.
- "Но... странно... здесь трава, почему-то мокрая, а там, возле озера, была сухая". Она уже не была такого ярко зелёного цвета. Девушка подняла голову и увидела гору. «Как же я не заметила её».
Гора была огромная, наполовину заросшая кустарником и травой. Сосны в этом месте росли, но не так часто, как там, в том лесу, откуда она ушла и теперь, уже мысли гложили её: «Зачем?»
Она встала и, пошатываясь, пошла в сторону горы. «Но что это?» - мелькнуло у неё в голове, когда уже почти дошла до неё. Светящиеся шарики, прыгали и летали так стремительно, что у неё закружилась голова. Их было не так много, но они летали и исчезали в кустарниках и за редкими соснами. Она ещё раз посмотрела на светящиеся шарики и пошла к нависающей скале. Под нею ливень не так страшен. Ливень вдруг резко прекратился, и стало совсем сухо. «Странные явления природы? Но так не бывает… мокрая трава?... она должна остаться после такого стреми-тельного ливня» – мысли, уже запутанные ложились одна на другую у неё в голове, но она села возле скалы на камень и решила: «Пусть будет, что будет. Не я их бросила, а они меня, завезли куда-то и бросили». У неё на глазах появились слёзы. Они медленно стекали по щекам и капали на платье, которое уже не было таким красивым, как у её куклы. «Кукла? А где она?» - мысли рвались в голове.
- А я здесь, и никуда не девалась. Я всегда с тобою. Мы же одно целое. Как я могу быть уже без тебя. Я тебе всегда буду помогать во всём. Вставай и пошли. Я знаю, здесь очень хорошее место, и мы там сможем отдохнуть. Вот только еды там нет. Придётся что-то придумывать, как достать себе еду, - Кукла сидела рядом с нею и говорила и её слова в этот момент были для неё самыми тёплыми и дорогими. Она обняла свою куклу и заплакала, сама, не зная уже от чего – от радости, что не одна, от одиночества и страха за свою жизнь.
Она просидела, как ей казалось уже много времени и вот встала… В этот момент она подумала, как вы милы мне, эти горы и лес, который принял меня, здесь и сейчас в мои дни, которые я считала уже последними в своей маленькой жизни.
«Но что это за светящиеся шарики, что всё время преследуют меня? Они как магнитики, притягивают меня, но куда я иду?...» - она шла, а кукла, словно
её тень, следовала за нею.
Вдруг она увидела, что одна сторона в скале имеет вход в пещеру. Подумав, что это ей даст, она вошла вовнутрь. Пещера была обыкновенная, как и все, которые она видела в фильмах или на картинках. Голые стены, выступы, камни, твёрдые и скользкие от воды, которая когда-то, давно, была здесь, и теперь зелёный мох покрыл всё. Осторожно ступая ногами по камням, она шла. Кукла шла за нею. Они, наверное, уже прошли много пути по пещере, но никакого просвета они так и не увидели. Уже, уставшая и голодная, вся в слезах: от боли, которую получала о выступы в пещере и от усталости и страха, она шла и вдруг села: Всё, больше не пойду никуда.,. Не могу больше. Не могу…
Девушка кричала во весь свой уже охрипший голос, но никто не мог слышать её. Она сидела и плакала. Кукла лежала рядом с ней и молчала, а светящиеся шарики?.. нет они преследовали её или мираж? Это мираж преследовал её в таком запутанном месте. Свет ей показался каким-то пугающим. Мелькнул где-то в конце пещеры и вдруг озарил солнечными лучами всё пространство внутри. Яркие лучи ослепили её и она, открыв глаза и, радостная и грустная, пожимая плечами от боли, встала и пошла. Но что это такое? Куклы уже не было рядом с ней. Она исчезла, как видение, которое преследовало её в её трудный час.
А он стоял и кричал на берегу озера, кричал её, испугавшись за её маленькую жизнь.
Она вышла из пещеры и увидела голубое, голубое озеро и яркое, тёплое солнце, какого она ещё никогда не видела. Скалы были уже не такими холодными и всё в мире, что её окружало, ей казалось, было для неё в эту минуту самым дорогим.
Жизнь!!! Как она красива! Я счастлива!
Она уже не могла идти и упала на траву, слёзы текли по щекам, и она не останавливала их. Её плечи содрогались, а она рыдала, всё громче и не переставая, за то, что жизнь протянула к ней руку, что она была не одна в этот трудный час её маленькой жизни. Парень увидел её, но было уже поздно. Она лежала, истощенная, и смотрела своими карими глазами на небо, которое было такое голубое, голубое, а солнце яркое.
15.08.2012 года – 24. 11.2013 года
От автора: Произведение написано для молодежи. Как мы порой бываем не честны к своим друзьям. Бросаем их и вспоминаем только тогда, когда беда подстерегла кого-то из нас. Давайте никогда не забывать своих друзей, верных и надежных.
Мелодрама
Чёрный браслет
Высоко в небе поднималась чайка. Над горой и озером уже много времени висел седой туман. Ветер подувал с запада, и поэтому было тепло. Дорога поднималась в гору. Монблан - это гора, с множеством островков с елями и полянками цветов внизу. Вершины покрыты снегом. Солнце вечером отражалось на снегу разноцветными солнечными зайчиками и разливалось ярко-красным и оранжевым цветом по скалам. Бело-красный, с рассыпавшимися голубоватыми бриллиантами, снег уходил далеко вверх. Вечерние солнечные лучи перекатывались по верхушкам деревьев и прятались в глубине елей. Птицы летали редкими стаями и уносились вдаль.
Поль стоял на балконе. Сегодняшний день волновал его очень мало. Ещё вчера он съездил в город и заключил контракт. Теперь он мог отдохнуть столько, сколько ему хотелось. После презентации он чувствовал себя неважно. Пошаливало сердце. Аннет лежала на диване, и читала очередной роман. Ветер шевелил цветы на столике. Несколько лепестков упало на чёрный столик и, рассыпавшись, лежали по салфетке. Ваза наполовину была наполнена водой.
- Аннет, ты опять не сменила цветы в вазе? Ведь это ты любительница цветов!
- Да. Я немного зачиталась. Сейчас сменю.
Аннет поднялась и пошла к выходу из гостиной. Дверь неслышно захлопнулась за ней.
Барон и баронесса Лемерсье жили в родовом замке уже почти тридцать лет, со дня их свадьбы. Каждую ночь баронесса выходила в сад, чтобы пройтись по тенистой аллейке. Сад был необычайно красив и бароны гордились им.
Аннет прошла по тропинке к клумбе с розами. Розы в мае прекрасны. Их нежные бутоны: лиловых, красных, зелёных, голубых цветков заполонили всю клумбу и колыхались ярким цветным ковром среди кустов. Солнце было в зените и было уже немного жарко. Поэтому, некоторые головки роз опали и наклонились на своих соседей. Аннет срезала пять жёлто - белых роз. Осторожно, чтобы не уколоться, она взяла цветы за низ стеблей и пошла по тропинке сада к дому.
Когда солнце, на западе, стало оранжево - красного цвета, Поль и Аннет вышли на балкон для вечернего чая. Мужчина смотрел на гору, покрытую снегом. Под лучами уходящего солнца, снег переливался и искрился. Каждый вечер горы Монблана радовали своей красотой. Он ещё никогда не упускал момента, чтобы не посидеть вечером за столом и не полюбоваться закатом в горах. Аннет сидела и молчала. Было очень сложно говорить в такой вечер.
Сумерки наступили как - то незаметно.
Жена прошла в комнату и легла. Сон у неё ещё не наступил. Луна светила в окно и мешала спать. Женщина встала и подошла к окну. Она не заметила, что в саду промелькнула тень человека. Вскрикнув, Аннет упала на пол. Мужчина в чёрном костюме наклонился и снял с её руки золотой браслет, похожий на змейку, кручёную, с зелёными изумрудными глазками. Упавшая в обморок женщина пролежала на полу до утра. Утром она очнулась и поняла, что её ограбили. На руке не было родового браслета - змейки. В роду Лемерсье фамильная вещь передавалась жене барона.
Уже прошло много лет, но тайна загадочного браслета так и осталась не разгаданной. Когда-то он принадлежал старой баронессе Магги. Аннет рассказывала, что браслет был похищен бароном Лемерсье у посла араба. Разные слухи ходили о нём в доме. Кто говорил, что он приносит несчастье, кто поговаривал, что браслет был достоянием арабского шейха и был похищен неким вельможей французского двора и принесён в подарок некой баронессе. Вельможа был влюблён и в доказательство своей любви он подарил его возлюбленной. Она приняла подарок от влюблённого вельможи, но он принёс ей несчастье. Когда баронесса надевала браслет, вечером, при наступлении сумерек в её комнате появлялись тени слуг старого шейха. Слуги шейха Керима проникали в комнату, и... на столе всегда лежала одна роза - зелёная.
На её лепестках были капли крови. Баронесса, проснувшись утром и, увидев зелёную розу, упала в обморок. Долгое время она не приходила в себя и через несколько дней умерла. Так было всегда, на продолжении многих столетий.
Аннет забеспокоилась. Она поняла, что и к ней пришла участь чёрного браслета.
Она была бледна. Поль волновался, не понимая, что происходит с женой. Но жена ничего ему не говорила. Прошло половина года после утери браслета.
Аннет, бледная, лежала на кровати. Её белые волосы, разметались по подушке.
... Она умерла в сумерки.
19.01.2011 года.
От автора: События в этой мелодраме вымышленные, здесь присутствует золотой браслет Магрифы Хисматуллиной и имя шейха взято из семьи Керима Керимова, зажиточного татарина в Усолье - Сибирском в конце 19 века - начале 20 века.
Новелла
По ту сторону двери
- Ты что, опять попала куда? - спросил он, встревожено поглядывая ей в лицо и взволнованно держа её за руки.
- Нет, - еле слышно прошептала она сквозь пересохшие губы, лежа на каталке перед операционной палатой.
Вся голова её была забрызгана кровью, простыня скатилась, и оголило её плечо, которое выглядывало сейчас как-то по-особенному неуклюже, словно она была подросток не законченной своей пьесы в жизни.
Так она пролежала, возможно, много часов, там на улице.
Свет в коридоре еле светил. Стены, серо-синие, оттеняли падающие лучи от ламп.
Андрей подошёл к ней и наклонился. И что ему надо было только от неё, думал он о том изверге, что напал на неё в вечернем переходе старого дома по проулку.
Подошли медсёстры и увезли её туда...
Совсем недавно они шли с нею по улице, свет от фонарей падал на деревья. Снег искрился. А им было весело, и они счастливо улыбались идущему впереди них счастью. Их счастью.
Он посмотрел на окно, на ночное небо, что за больничным городком.
Луна скатилась куда-то набок, за крышу дома, что был напротив больницы. Он стоял и смотрел на ночную мглу зимнего дня, который ушёл за закатом в вечернем потоке лучей дневного солнца.
...-Света, посмотри, белые снежинки сыплются прямо на нас. Сколько их! По-моему это всё облачное царство высыпало на карнавал ночи над городом своё самое дорогое - снежинки. И звёзды за шторами лучей от луны со снежными облаками углубились далеко ввысь.
Она обернулась и посмотрела вверх, куда показывал Андрей. Несколько серых тучек раздвинулись, и было видно небо. Маленькая звёздочка вспорхнула и улетела. Ещё, ещё. Вот их уже целая стая порхает под лучами луны. Жёлтая проказница ночи капризничала, морщила нос и весело встряхивала волосы-лучи над городом, показываясь в просветах темных тучек.
- Андрей, а когда мы с тобою поедем на озеро? – Света обернулась к нему, и смешно потряхивая шапочкой с помпоном, говорила, прыгая перед ним.
Они были молоды. Ночная снежная пороша не пугала их в этот вечер.
Свет от дверей подъезда выходил прямо на проулок под арку. Он обнял её и поцеловал в губы. Света прижалась к нему, и её податливая голова наклонилась по направлению поцелуя. Они простояли, может быть, несколько минут, а для них это казалось вечностью.
- Ну, так и будете здесь лизаться, - проворчала старая бабка, выносившая мусор на помойку.
- Ой, простите. Мы вам совсем не мешаем. Мы сейчас постоим немного и уйдём, - обернулась на скрипучий голос Света.
Свет от подъездной двери рассыпался по двору и перелистывал под струями ночного тихого ветра снежинки, которые ещё днём упали на дворе и теперь были притоптаны ногами жильцов дома.
… И вот теперь Света лежала на столе, голова почти не шевелилась. Дыхание прекратилось.
Дверь в коридоре отделения была приоткрыта, и за её тёмной стеной казалось, уходило прочь их счастье. То, которое было совсем недавно, в переулке возле старого подъезда старого дома под лампочкой из коридора…
Точно также, за дверью отделения больницы, висел, словно силуэт, который стремился куда-то вдаль, удаляясь от них и унося их счастье, соединившее частички еще не долгой жизни на час, два, целую вечность.
Дверь отворилась и показалась голова. Голова взъерошенных волос, сонного человека. И опять за дверью осталась чья-то жизнь, ушедшая прочь из больницы, погулять со своими мыслями на ночную улицу города и грустно заблудившеюся в проулках. Ночная мгла укутывала её лунным одеялом, чтобы не замёрзло. Снежинки щекотали, пытаясь рассмешить её последнее мгновение в ночной тишине. Звякнул старой ручкой какой-то жилец дома за старыми воротами. А остатки чьей-то судьбы в ночи уже уходили далеко за полночь…
Всё. Нет её. Светы нет...
Андрей стоял и молча, смотрел на ночное небо за стеклом больничного окна, ожидая тихого её оклика. Но он не последовал. Так, в проём двери, ушёл весь её образ, утопая в бездне пространства за той частью, где были ночные минуты счастья в переулке, во дворе старого дома, на улицах старых, городских.
Маленькая белая звёздочка попыталась улыбнуться, но не смогла. Она покачалась, покачалась и полетела за тенью её жизни в бездну ночного пространства. Она бы ещё повисела над его головой, за окном, но он равнодушно или рассеянно смотрел мимо её головы, словно не замечая: ни звёзд за окном, ни счастья других людей, ни жизни вокруг него.
Ночная мгла закрыла перед ним ту дверь, что осталась в коридоре в больнице. Чёрная дверь с трещинами и белой ручкой.
Тележку с её телом увезли вдаль по коридору под плафонами ламп. Простыня так и лежала на ней, свесившись.
Всё. Он вздохнул и закричал...
16.01.2012 года
рассказ
Интриги в женском монастыре
Сидели бы себе в кабинете, да чай бы пили. А тут понадобилось нам куда-нибудь махнуть. А вот куда? Ирка смотрит на меня:
- Кого брать будем?
- Откуда я знаю. Ты же знаешь, какие нынче мужики пошли. Цветы дарить не любят, только бы секс. Познакомишься с ним, а он и кончить, как следует не сможет. Что будем делать - то?- отвечаю саркастически.
- Давай в цехе поищем? Кого?
- Может, Петровичу позвоним?
- Ну, давай.
- Сашка, привет. Что делаешь?- звоню я.
Сашка, это начальник отделения, что на хлоре, сидит и в трубку смеётся.
- Что девчонки, погулять захотелось?
- Ну, ты сразу. Погулять. А ты на что способен? Может быть, мы порядочные.
- Да, я что, не знаю, какие вы. Ладно, приду чай попить к вам.
- Заходи.
Ирка сидит в журнале номера цистерн записывает. Она молодая, красивая. Мужики бы возле её ног так и валились бы. И что это её Вовка не следит за нею. Входит Вероника:
- Девчонки, смотрите, мне журнал принесли "Плейбой". Хотите посмотреть?
- А что там?
- На, посмотри.
Я открыла журнал и начала листать. Ничего себе журнальчик, есть на что посмотреть.
- Может быть, о себе написать туда? - шучу я.
- Ну да. Только сначала надо было бы марафет на лице навести, ногах, ну и там. А то, зачем писать о себе. Ещё опозоришься. А как мы в сексе с ними будем? Ведь мы такие глупые, ничего не знаем. Надо ещё журнал о сексе купить. Тогда можно будет и искать, кого-нибудь. Ты Ирка, вон какая красивая. Ноги длинные, фигурка что надо, - смотрю на неё. - А если мать узнает? Я то, не скажу ей.
- Слушай, может, Сашку не будем звать. А то жена налетит на нас ещё. Драться нам с нею, что ли? У... сколько неприятностей будет... Давай соляночникам позвоним? У них новый начальник отделения сейчас работает.
- А вдруг он страшный? Что тогда делать будем?
- Ведь тебе ищем. Ты же у нас одинокая. Мне что ли надо? Да, ладно, не будем мы о тебе рассказывать. Сиди, работай.
- Здравствуйте, мне бы Александра. Вы нам цифры и заявку будете давать? Так, так. Хорошо..., - Ирка улыбается в трубку, - Да так ничего. Встретиться, а где? Хорошо. Давайте за грибами съездим? В Белореченск. Ладно. Я с Альфирой буду. На московском тракте будем вас ждать.
- Ира, может быть, не надо. Я что-то не хочу. Химпром хоть и большой, но всё же сплетни пойдут. Нам порядочным женщинам ни к чему такой «блеск» в жизни.
- Да, что ты, съездим и всё. Грибов хоть наберём...
...Поехали. Стоим, ждём. Подъезжает красная Нива. Я за Ирку спряталась: «Говорила же тебе, зачем пошли?» Рукой рот прикрыла, шепчу: "Какой, страшный..."
- Да, ладно тебе. - тычет она меня в бок. - Поехали.
Весь день грибы собираем, а он всё к Ирке. Хохотали после нашей "поездки с начальником" на работе: «Мы же Альфире искали любовника, а ты себе приклеила его? Нет, так дело не пойдёт».
Вечером Ирка заходит в кабинет от начальника и с ходу:
- Девчонки, сюда с Комсомольска едут. Давайте готовится. Он со своим замом едет.
- Я тебе говорила, что этот любовник, во! Тут и шуба и мебель или деньги. А то сидишь, ждёшь от Вовки тычки. Ладно, поедем, погуляем. Когда будут - то?
- Не знаю. Мне Анатолий Алексеевич сказал, чтобы приготовила им каустик и накладные.
- Давайте чай пить? - зовёт Ленка.
Чайник вскипел, и мы сели в своём закуточке завтракать.
- Сейчас, только досчитаю.
- Ну, что едут они? - спрашиваю.
- Да, в среду. Надо гостиницу заказать. Они, наверное, дня два или может один день будут.
Набрала номер гостиницы на телефоне:
- Мне, пожалуйста, гостиницу на 19. Да. Да.
Вечером домой пошли, двери закрываем. Вышли, идём вдоль управления. Тепло на улице. Солнце светит...
... Ну, вот так мы и живём, - вздыхает Ирка
- Девчонки, давайте ещё по одной. Ирина наливай. А хотите, я вам анекдот расскажу?- он смеётся и нам весело в закуточке.
- А что, может быть, есть, где попариться у вас в городе? Давайте в сауну.
Поехали в сауну. Сидим, выпиваем. Директор на обслуге:
- Вам ещё что-нибудь? Вот здесь будербродики. Водочка. Купайтесь.
Ирина заходит в бассейн. Классно... Мы с Ленкой сидим, разговариваем. А что ещё делать. Ирка, как всегда всё спонтанно. Купальников не взяли. Не голыми ведь купаться. Может быть, им и хотелось с нами такими голыми развлечься, не знаю. А хер с ними. Это ведь Ирке надо было. Мы так, за компанию. Она всё равно с ним в гостиницу отчалит. Посидели... Хорошо...
- Ну, что давай опять искать, кого-нибудь? Мы с тобою не успокоимся, наверное, никогда, - говорю я ей позже.
- Во, девчонки, профилакторий открылся, есть путёвки,- говорит Ирка, откинувшись на спинку кресла, покручиваясь.
- А кто ещё в профилакторий едет?
- Александрыч...
- А что с него взять-то? Только крутит и всё. Ни так, ни сяк. Выпить, он как конь, а отдохнуть ни-ни, - смеюсь в ответ...
...Стоим возле стены на танцах. Оглядываем зал. Пары танцуют. Весело. Музыка. Почти все со своими любовницами приехали. Ирка меня в бок толкает:
- Смотри, к нам идут, - отошла к ним, разговаривает.
- Они выпить с нами хотят.
- А потрахаться не хотят? Это кто?
- Да, прокурор и пристав, - шепчет она мне на ухо.
- Ты, что совсем опупела? Может ты им о своей жизни за бутылкой и расскажешь? Как каустик грузишь. Ну, ты, что совсем что ли? А вообще - то классно, с прокурором я ещё не пила. Было бы интересно посмотреть, как это с ним да переспать. Какая честь...
26.04.2011 года
миниатюра
Свет в конце дня
Вода металась под шумом ветра по дороге, что расстилалась по проспекту. Проехала одна машина, другая… и, всё стихло.
Утром стояла такая духота, что казалось, всё своё могущество наше ярило - солнце сбросило на наш город, а чем мы так провинились, мы, люди, шедшие на работу, так и не поняли.
Внезапно шум ветра в деревьях усилился, и набежала, откуда ни возьмись, огромная туча, чёрная с рваными боками и сверкающими огнями вверху, далеко за её колючими обрывками.
Я шла по тропинке в лесу. Зонт рвался из рук. Ни единой души. Мне стало страшно.
… Крик. Что это? Крик. Он повторился. Там, где-то вдалеке, за деревьями и… затих. Что это могло быть? Крик, ещё более протяжный рвался из-за взбешённых ветвей сосен и прятался в скучных серых листьях берёз, редких в этом месте.
Я остановилась. До домика в лесу было совсем недалеко. Я шла к дедушке. Он умел лечить от любых болезней и мне, не верившей ни в чьи заговоры, пришло на ум именно сегодня пойти к нему. Рассказывали, что он связывается с космосом, или ещё с каким дьяволом. Но я, не испугавшись ничего, решилась пойти к нему. Разве я могла знать, что пойдёт дождь. Утром о погоде не передавали плохих сведений. Солнце было яркое, раннее утро отдавало вначале свежестью трав, пение птиц было громким, а потом… раскалилось огромное светило и начало печь. Разве можно было подумать что-то другое о погоде и предстоящем дне, если день, такой прекрасный, разгорелся к полудню.
Не верить же мне к бабкиным поверьям. Мне уже немало лет, чтобы искать в деревенских заговорах радость жизни. А кто бы мог подумать, что я пойду лечиться к деду, старому, угрюмому, с согнутой спиной от тяжести лет. Не побоялась.
Слышала и о захороненных заживо, вернее уснувших летаргическим сном на кладбище. Но я шла не по кладбищу. Откуда тогда раздался крик?
Мне начало становиться страшно. Я пошла ещё быстрее. Ветки под ногами хрустели, и иголки от сосны рассыпались в разные стороны.
Вот показалась избушка. Маленькая и с покатой крышей. Местами кровля была совсем худая. Можно было подумать, что дождь лил прямо в доме. Но, нет. В доме было сухо. Пахло свежей травой. Словно её только скосили и сложили не в стог, а прямо в доме. Словно на сеновале.
Просто у деда на стенах висели разные травы.
- Ну, с чем пришла? – спросил меня кто-то из-за печи, - Не ворочай головой-то. Здесь я, за печью.
- Я,… дедушка, - начала было я и запнулась ( с кем же мне говорить-то), - Я к вам. Больно болезнь меня мучает. Кашель.
- Кашель?!... Да, это верно. Кашель. А что у тебя, спина-то не болит?
- Когда кашляю, да.
-Ну, тогда ты садись сюда. Да к печи. Погрейся пока. Дождь ещё долго будет.
- А что это за крик был в лесу? – оглядевшись по сторонам и увидев скамейку возле печи, присела я.
- Крик?!... Надо же, опять таки она кричит. Давно это было. Женщина одна. Похоронили её. А никто не спросил, жива ли была или нет. Уснула и всё. А она возьми и проснись среди ночи. Но ведь давно было. А кричит до сих пор ещё. Странно…
- Может просто кажется нам? Не может, после стольких лет кричать она. А не выкопали её?
- Где уж там. Так испугались за себя что ли или ещё отчего. Не знаю. Но выкопали ли её?... Кто его знает.
- А вы не боитесь здесь жить?
- Я?!... А чего бояться? Звери смирные. Даже волки не трогают меня. Уже привыкли. А остальные и подавно не будут трогать. Ну, что там у тебя? Кашель, говоришь…
- Да, - и я покашляла, сухим с громким сиплым вздохом.
Дед посмотрел на меня, послушал в спине, посмотрел на травы и…
- Знаю, что у тебя. Вот трава. Запаришь и выздоровеешь. А про крик не говори никому. Вдруг тебе показалось.
- Ладно. Дождь прекращается. Кончится, и я пойду назад, в город. Как хорошо у вас в лесу!
- Да. Хорошо. Летом берёзы светят, словно солнце скользит по их ветвям. Цветов много. Отдыхай пока.
Я сидела возле печи и смотрела на окно. Крик раздался совсем близко. Дед вздрогнул.
- Что… опять она? – испуганным голосом спросила я.
- Наверное, не знаю. Давно это было. Не может она кричать. Умерла ведь?...
Крик повторился. Он казался, был уже совсем рядом. Дверь резко открылась и мы…
Что было дальше, я вспомнить уже не могла. Яркие вспышки огня, словно молнии, ворвались в дом, казалось, были везде. За окном бушевал шквал ветра и полил такой ливень, что всё потемнело за одну минуту.
Дед лежал и не дышал. Я испугалась и начала спускаться со скамьи на пол, но женщина, ворвавшаяся в дом начала бегать по комнате. Волосы метались у неё за спиной. Глаза были такими дикими, будто она только что вырвалась от странного зверя и прибежала, чтобы поискать себе убежище от него. Дьявол был сильно страшный.
Я сидела на полу и искоса посматривала на неё. Она не поняла, была ли я жива или дед. Пробежав за печь, она посмотрела зачем-то на стену и убедившись, что того, что ей надо было, здесь нет, побежала по комнате, срывая сухую траву со стен. Она что-то сухо кричала, но слышно было только звуки рычания, сдавленного видимо временем, в течении которого она находилась где-то там... Там. Никто не мог знать, где она была. Трава на стене загорелась, и появился удушающий дым, от которого мне стало плохо. Искры от проникающих молний или ещё чего-то заметались по стенам. Женщина, оставив, дверь открытой выскочила из дома и исчезла. Вместе с нею исчезло и пламя, которое начинало разгораться в комнате. Опять стало тихо. Оглушающе тихо, как это было ещё утром. "Утро сегодняшнего дня" - только теперь я поняла, почему утром было так тяжело. Всё казалось испепеляющим: и тротуары, и асфальт на дорогах, и дома.
- Дедушка, - тихо позвала я его.
Он лежал и не дышал.
Уже позже я узнала, кто была эта женщина. Она была его жена. Он думал и все в деревне думали, что она мертва. Но она не оставляла его в покое. Он ушёл в лес. Жил один. Думал, что в деревне все забудут эту историю. Так и прожил много лет.
Сегодня она опять появилась. Но он теперь уже не смог ничего сделать, чтобы как - то защитить себя от неё. Он – умер. Вместе с его смертью ушла в не забытьё и его история жизни.
А она? Она убежала в лес, и больше никто никогда не видел её. Исчезла.
И только яркий свет, словно после тяжёлого проливного дождя осветил дорогу, и стало совсем светло. Опять ярко светило солнце. Но уже не было так тяжело, как утром. Воздух оказался таким свежим, что люди, которые утром уходили на работу под тяжёлыми солнечными лучами, теперь шли и улыбались.
26.05.20158 года
Рассказ основан на настоящем случае, который произошёл в нашем городе давно. Только местом события было кладбище. Немного вымысла.
Рассказ
Чёрная и пурпурная роза
- Ты, одна? – спросил он.
- Да, - я потянула сок из стакана и повела глазами в окно.
Он прошёл по двору и вернулся опять на своё место. Так бы и стоял. Облака проплыли на восток. Белые и пушистые. Солнце с утра светило очень ярко. Наступило лето.
Он опять потянулся и опять прошёл в другой конец двора.
-Ну, что, так и будешь ходить здесь или к кому пришёл? – спросила я.
Я, это маленькая темноволосая женщина, лет сорока. Сидела около окна и смотрела, как двое грузчиков сгружали какую-то мебель из машины. Она увидела его и опять завертела головой. Он ходил по двору словно маятник.
-Ну, что ты ходишь? Не знаешь, где живёт? А ты заходи ко мне. Вместе подумаем, как искать.
- Нет.
И он опять пошагал в сторону выхода из квартала. Солнце уже накалилось и большое, словно горячий блин, свисало над крышами домов.
- Ну и не надо. Больно – то мне надо.
Я передёрнула плечами и закрыла штору. Тень от шторы падала на стол. Кружки стояли около тарелки с остатками еды. На столе не было прибрано. Вчера только ещё закадычный друг был здесь, а сегодня я одна. Бутылка из под Мартини стояла около ножки стола, и запах вина разносился по комнате.
«И что это я ему сделала. Ведь так сдохнет, где-нибудь, а так хоть, какая никакая, а баба. Жил бы со мною. А теперь, где я буду мужика искать? Все они кабели только до постели и лезут. Ладно бы хоть приличные были бы. А то, сидит, как будто министр какой-то. И что ты хочешь? Я, вон вся перед тобою. Красивая, стройная. Ноги, вон аж, какие. А ты всё по другим, по - молоденьким. Цветы бы хоть занёс бы мне» - так я сидела и рассуждала о предыдущем ухажёре.
Он, как будто уже знал, о чём я думаю, прётся ко мне, в дверь стучится. Открыла, а на пороге - стоит, высокий, симпатичный мужик.
- Вы, ко мне? – я оглядела его с ног до головы и ещё раз спрашиваю: Вы, ко мне?
Он улыбнулся и просит разрешения пройти.
- С чего это? А ты кто?
- Я, к вам. Мне ваш адрес дали. Вот я и решил познакомиться. Ну, я пройду?
- А что мы будем делать? Я тебя совсем не знаю, - спрашиваю его после того, как он опустил чашку из под чая на стол.
- Ты мне нравишься. А что, ещё что-то надо?
И он начал целовать меня. Сначала в руки, потом в шею.
Мы уже много времени лежим на кровати. Свет от солнца в комнату проник. Солнечные лучи по стенам бегают.
Он зажмурил глаза и опять начал целовать меня. Я ничего не говорю. Вот так с первым встречным и сразу в постель. Да, что теперь. Не я одна. А тут такой мужик свалился. Может дверь перепутал. Потом разберёмся. Ну, на, целуй, пока я здесь.
Он целый день лежит, меня обнимает. Рассказывает, где был.
"А, что, - думаю, - может быть, мне повезло в этой жизни. Кто же это ему адрес мой дал? - думаю, - Не понятно. Вроде бы таких знакомых нет у меня. А как хорошо с ним. Ласковый, темпераментный. Много стран объездил"
Закрыла дверь и пошла на работу. Всё как будто во сне было. Его нет уже несколько месяцев.
- Ты? Опять пришёл? Смотри-ка ты с розой – пурпурной. Прошлый раз значит с чёрной мы были. А теперь – то что?
- Я к тебе. Давай встречаться? Я уезжал, а теперь вот время появилось и к тебе.
А сам целует, просит прощения, что так долго не был. Свечу зажёг, всё как в романе с потасканной любовью у бар.
Свеча горит, а мы целуемся. Вот капля парафина упала на стол, клеёнка плавится. А мне хорошо. Парафину, ему ведь что, плавит своё. А мы плавим своё – любовь. Какая бы она ни была. Он руки целует, лицо, глаза, губы, грудь. Роза на столе лежит. Капля парафина упала на лепесток. Обожгло. И меня словно обдало жаром. Мозг, словно загнанная машина, цифрами работает. И капля парафина жжёт. Клеёнка плавится, а я сижу и молчу. Глаза открыть боюсь. Лепесток цветка сжался весь и я тоже. Так и сидим, в романтичной обстановке. Свеча в темноте горит, роза на столе лежит. А он целует горячими губами. Не могу ему даже сопротивляться. А я словно роза, но только вот какая? Мозг стучит, капли со свечи медленно стекают на стол. Роза – пурпурная, лежит и плачет. А по кому?
Это тогда что же получается, к нам можно и с чёрной розой приходить. Мы, не обласканное её величество женщина.
Как машина, только ноги длиннее и запускай. Значит мы чёрная любовь. Не всегда же чёрным розам быть на кладбище. И нам на денёк можно ими попользоваться. День с одним, день с другим. Обласкали нас мужики-то. Смотри – ка ты, с розами ходить стали.
Да,.. пурпурная красивее. Любовь такая же, но уже со смыслом. Любовники! Ведь это надо же – пурпурные, значит. И любовь ярче, и цветы, и деньги.
Я заплакала, а сама руки положила на розу и смотрю на неё. Она, такая большая, с шипами, красивая, пурпурная. Счастьем и любовью от неё веет. Боюсь сглазить. Слёзы бегут по щекам, не остановить. Одна, и вдруг – Он!
Любовник!
05.06.2011 года.
Рассказ
История одной ночи
Вода блестела под лунной дорожкой, опускающейся по ночным облакам на озерко, которое уже давно было заброшено людьми и никто, почти, не заезжал в такую даль леса. Оно уже начало местами зарастать камышом и появились кочки на прибрежной части. Лягушата скакали по всей его акватории камышового островка. Стрекозы летали, касаясь воды голубого озерка. Вода затихла под лучами луны и уже не шумела под ночным прохладным ветерком. Была такая ночная тишина, которой уже давно не было в этой части леса.
Вдруг вода забурлила на середине водоёма. Небольшие волны и блестевшие, под лунным светом, брызги разлетались во все стороны, когда ночная красавица озера – Русалка, попыталась пошалить на водоёме.
- Какая тишина! – воскликнула она, оглядывая лес, камыши и озеро, - И луна сегодня такая светлая, что на нашем озере можно веселиться, не боясь темноты. Бр-р-р... Но я сегодня как раз бы хотела повеселиться. А где все?
Русалка оглянулась, посмотрела на озеро, на камыши, на лес и никого не увидела. «Странно, - подумала она, - но обычно в такую яркую лунную ночь все наши водяные выходят погулять и пошалить. А сегодня такая тишина, что кажется странным. А есть ли кто-нибудь вообще здесь, на нашем озере? Хм-м...»
Она покачалась на волнах, которые нет, нет, да появлялись на водоёме, несмотря на тихую ночную погоду, почти без ветра. Вода от её тела разошлась небольшими кругами желтосеребристого цвета и покачалась в ответ.
- А я что, сегодня одна буду веселиться? – спросила кого-то Русалка, но ответа не последовало.
Она осторожно проплыла по воде, оставляя за собой яркий след лунной дорожки, и серебристые барашки позади. Но так никого и не увидала.
- Я не хочу одна веселиться, - капризно сказала Русалка, - Эй... Где вы все? Ну, что вы спрятались. Выходите ко мне. Ведь я одна?!
Но в ответ ей только раздалось небольшое эхо лесного чуда и шум камышей на прибрежной части. Лягушки сонно проквакали в ответ и опять затихли. Царь лесного водяного царства спал глубоким сном и не слышал её. Он уже давно правил этим небольшим озером в лесу. Но вот сегодня, в яркую лунную ночь он спал, как никогда: глубоким и старческим сном старого младенца.
Ночные водяные ушли глубоко на дно. Они устали от яркой луны и теперь их дозваться было совсем невозможно. Они, как и все тоже уже постарели и теперь редко появлялись на поверхности водоёма.
Когда-то они шумно поднимались над озером и выходили на берег, чтобы пошалить в лесу с чёрным дьяволом чащобы. Много лет назад водяные были самыми главными хозяевами на озере. Но после того, как здесь появился царь, они стали понемногу затихать, да и состарились за много лет и теперь, они, как и царь, спали светлыми ночами глубоко на дне.
Русалка ещё раз оглянулась, посмотрела на лес, может быть, он что ответит на её зов. Но лес молчал. Чёрный дьявол давно спрятался в лесу и не хотел появляться. Никто в лесу не хотел вставать на его место, чтобы править лесными чащобами в яркие лунные ночи. И теперь в ночном небе над лесом стояла такая тишина, что казалось, лес забыл свои преимущества над природой лесного водоёма.
Она сидела на берегу и плакала, а вокруг стояла невероятная тишина. Русалка была одна. Никто не откликнулся на её зов. Все спали. Она была молодая. Её красивое лицо отсвечивало в водной глади среди жёлтых и серебряных барашков. Густые волосы разметались под небольшим ветерком и теперь свисали по плечам, тихо перешёптываясь с ним. Она сидела на берегу.
Сова гукнула в ответ. Она сидела на сосне и смотрела на озеро, на своём любимом месте, на берегу, и знала много историй о чёрном лесе. Птица сидела и ожидала, что кто-нибудь появиться на воде и она снова будет нужна.
Русалка подняла удивлённые глаза на неё.
- Сова, почему сегодня такая тишина?
- Гук-к-к... - что-то сказала в ответ она, - Сегодня день, когда луна восходит рано и уйдёт за горизонт поздно. Но Чёрный дьявол не любит яркой луны и теперь он спрятался глубоко в лесу, чтобы переждать это время. Он выходит на охоту только в самую чёрную ночь. А ты, наверное, любишь яркую светлую ночь? Но царь вашего озера очень стар и он уже давно не собирает своих друзей веселиться под яркими лучами луны. Только ты одна сейчас веселишься на озере.
- Да?! – Русалка посмотрела на сову и помолчала, а потом добавила, - И мне теперь придётся одной веселиться на большом водном пространстве. Но это же совсем не интересно. С кем я буду смеяться над весёлыми нашими шутками? А с кем я буду танцевать? А кто нам будет играть? Кузнечики и лягушки спят. Чёрный дьявол от своей старости спрятался глубоко в лесу и не хочет выходить к нам. Царь и тот залёг на дно, а я теперь сиди и старься под яркими лучами луны. Подруги мои ушли далеко на дно озера. Они теперь тоже не хотят веселиться на чёрном водоёме. А как же лес будет теперь называться чёрным, если все жители чёрной ночи спят?
- Не знаю, - ответила Сова, зевнула в ответ на слова Русалки и полетела вглубь леса.
«Вот и повеселилась», - грустно подумала Русалка.
Луна ещё раз взмахнула лучами над водой и спряталась за набежавшую тучку. Русалке ничего не оставалось делать, как спуститься на дно озера и опять ждать нового появления яркой луны в лесу.
«Как же так, ведь в народе говорят, что мы русалки, должны обязательно выходить на поверхность озера в яркую лунную ночь и веселиться, завлекая заблудившихся путников к себе. А я всю ночь просидела одна на берегу и даже ни одного человека не встретила. Словно вымерло всё вокруг. Странно».
Но ночь продолжала свой путь по земле над тёмным ночным и лунным озером, где водились водяные, русалки, чёрные дьяволы и ночные совы. Эта ночь была необычайна. Она так и осталась в истории озера тихой лунной ночью, без весёлых танцев русалок, без затейливых игр царя с водяными и утопленниками, заблудившихся путников в лесу. Даже сова не стала куражиться над своими лесными жертвами.
Тихая лунная ночь на далёком чёрном озере среди лесных чащоб.
09.07.2012 года
Новелла
Невеста мая
1
Ветерок подул из-за горы на реку. Он покрутился над серой водой и засобирался улететь, нал рекой начал спадать туман. Реку быстро заволокло молочным туманом и вода, уже не серебрилась под последними лучами лунного света, а просто оставалась серой. Вот ветер развернулся и полетел над рекой, прощаясь с последними лучами луны и ночными свиданиями звёзд.
Куст черёмухи рос около дома. Он уже давно надул свои почки, но погода, разнузданная и прохладная никак не давала им распуститься. Стоял ранний рассвет понедельника.
Девушка вышла из-за поворота и пошла по дороге. Запах распускающейся черёмухи не давал ей покоя. Она шла по обочине и смотрела по сторонам, как бы ей перейти дорогу и в каком месте. Видно было, что она торопилась. Рассвет только, только забрезжил над городом. Солнце ещё не показало свой нрав в раннем утре.
Она прошла ещё немного и перешла на другую сторону. Трамвай подошёл к остановке. Людей в такое раннее утро было мало. Кто же может в такую рань идти на работу?
Но она шла на работу, на которую устроилась три года назад, и начало рабочего дня было в восемь часов.
«Как же он вчера добрался до дома?» – подумала она, вспомнив, как она вечером бродила по улицам города и слушала своего друга о музыке, которую он недавно нашёл в Интернете, и пригласил её к себе домой послушать.
Красиво звучал шум дождя, летнего, чистого и тёплого. Она слушала и молчала, а потом он спросил её о ней:
-Как мелодия? Это Ярослав Никитин. Вальс дождя. Прекрасная мелодия. Я вчера сам неожиданно наткнулся на неё и заслушался. А сегодня решил предложить тебе её послушать, - он говорил, а она, задумавшись, не заметила, что он ждал её ответа.
- Да. Прекрасно. Не слышала ещё такой музыки. А ещё есть какая – нибудь мелодия? – спросила она его. Она, когда закончилась играть мелодия, задумалась и не могла ещё долго отойти от её звучания, и теперь ей захотелось послушать ещё, какую-нибудь лирическую мелодию.
- Да. Вот послушай. Это дудук. По-моему армянский или азербайджанский инструмент. Но звучит также прекрасно, как и скрипка. Играет Джуван Гаспарян и Ванесса Мэй. Мелодия называется «Чувства».
Её друг включил мелодию, и она зажмурила глаза. Как она была прекрасна. Пока играл и плакал дудук, она перенеслась на далёкие долины гор Кавказа. Но мелодия плакала над ушедшей любовью между двумя молодыми людьми. Она сидела и молчала, ещё долго вспоминая звучание дудука и скрипки.
А утром она вспомнила, как вчера слушала прекрасную мелодию и теперь шла по улицам и задумалась. Воздух распускающихся почек черёмухи дурманил её голову, она вся ушла в мысли о любви и отношениях между людьми. «Какая бывает горькая любовь», - подумала она, - «Черёмуха! - вот то, что сейчас дурманит голову мне и напоминает о любви. А ведь ей уже давно пора было расцвести. Это погода, такая холодная не даёт нашим чувствам разойтись под ночным небом».
Черёмуховый запах пьянил голову и плыл по округе над молодой зелёной травой. «Так это вчера, - подумала я, - этот вкусный горьковатый запах над нами ворошил наши мысли о музыке, которую мы с ним прослушали вчера у него дома? Да!..»
Она шла по улице и уже подошла к магазину, где работала продавцом. Ещё никого не было, охранник только что открыл дверь, и она зашла вовнутрь. Было тихо и спокойно и на её душе было светло и чисто, после вчерашнего дня.
«Ой, а сегодня ведь понедельник», - она вспомнила, что наказывала ей хозяйка её бутика.
Она ещё в субботу сказала, что ей надо поменять ценники на товаре, сделать переоценку и перевесить конфеты. Она быстро разложила коробки с конфетами под полками начала их взвешивать. Коробок было много. Какой чудесный был вчера вечер, а сегодня начинался такой тяжёлый день, и ещё столько надо было сделать работы. Ещё никогда так много заданий хозяйка не давала ей. Но прошло уже три недели, и надо было проверить весь товар. А они торговали не только кондитерскими изделиями. Поэтому, о вчерашнем дне она забыла мгновенно. Пока считала и перевешивала конфеты, прошло много времени и начал подходить народ. Пришлось делать всё одновременно: и взвешивать конфеты и продавать уже взвешенный товар.
«Хорошо, что я успела почти все конфеты взвешать. А так их осталось немного. Сейчас до - делаю это, и начну считать цены. Ой, а это что в коробке?» - она поглядела в коробку и увидала, что на дне лежали конфеты в развёрнутых бумажках и надкушенные. Их было так много, что она даже присела, - «Как же так… Ведь когда принимала товар, было всё нормально. А эти вообще принимала недавно. Вся коробка была целая. Хорошо помню, как провернула до самого дна все конфеты. Кто же это сделал? Вот и начался злосчастный понедельник. Говорила же, что надо было в другой день начинать переоценку и проверку товара. Что она мне скажет?»
Девушка села на стул, возле прилавка и смотрела на последнюю коробку с надкушенными конфетами.
«Кто же это мог сделать? – думала она и молчала, - Ну, конечно, она сейчас подумает на меня и всё, повешает мне. А зачем, мне такое? Что мне делать больше нечего. Это надо же было столько конфет съесть? Ужас! Что же делать?»
Она сидела и думала и в это время подошла хозяйка.
-Ну, что там у тебя? Как посчитала? Что-то я ценников не вижу. Ты что задумалась? Ой, а это что такое? – увидала она конфеты и посмотрела на меня подозрительно, - Ну, надеюсь, это не ты сделала?
- Я! Что вы. Разве мне надо было такое делать. Портить отношения с вами. Когда я так долго работаю у вас. И я думаю, кто это сделал.
- На кого думаешь? – оглядываясь на остальные бутики и девчонок, которые стали прислушиваться к их разговорам.
- А, это Ольга, – махнула рукой одна из продавцов, - Это её работа. Ей денег не дают. Вот она и чистит нас потихоньку. И когда она уволит её. Надо же, до конфет дошла. Ей завидно, что мы все хорошо работаем. Что у нас всё получается. А у неё всегда недостача. Вот и мстит нашим «счастливчикам». Видимо ты ей рассказала, что у тебя сегодня проверка и переоценка. Ей не надо говорить об этом. Она всегда пакостит перед проверками, чтобы уволить кого-нибудь. Такая натура.
- Вот даёт, - усмехнулась хозяйка, - Я-то, что ей сделала? Ладно, давай коробку. Посмотрю, что она сейчас запоёт.
И хозяйка ушла с коробкой обкусанных конфет.
А девчонки сбежались ко мне, успокаивать, мол, как, прошла проверка. Говорили же тебе, что не соглашайся в понедельник делать проверку. Надо под конец смены, в субботу, делать. Все недостачи спрячешь. А что, у тебя всё нормально?
- Да. Недостачи нет. Даже излишки, по деньгам. Но я ей всё отдала. Покроет съеденные конфеты.
- Девчонки, вы что! Я не ела ваши конфеты. На какой они мне. Вы уже совсем, всё на меня вешаете, - прибежала Ольга и выпучила глаза, поглядывая на всех.
- Ладно, посмотрим, что твоя хозяйка будет дальше делать. Это она, наверное, тебя на честность проверяла или под тебя что-то хотела спихать.
Девчонки разошлись, а я ещё долго сидела и молчала.
Пока всё утро вчерашний вечер оседал под черёмуховый аромат надо мной, на работе мне уже успели испортить начало недели. Вот и думай, после этого: кто есть кто. А всё-таки, ведь надо же было именно понедельник выбрать для проверки. Это чтобы испортить мне настроение на всю неделю или чтобы, запомнила на всю жизнь работу у неё. И почему именно в понедельник? Такой характер у неё, хозяйки. Да?!..
2
Ветер начал стихать. Я прошла по тропинке к дому и зашла в свой подъезд. Люди шли в детский сад за детьми. А солнце светило сквозь набежавшие тучи и совсем не хотело прощаться с днём, который был тёплый для мая.
Вот белый ветерок набежал на дорогу и рассыпал белым веером черёмуху. Она только, только начала цвести, несмотря на забежавший снег в конце апреля и дождливые дни в начале мая.
Старые люди выходили посидеть около подъезда и посмотреть и посудачить о первой черёмуховой метели, и о любви, и о семейных ссорах.
Я прошла около них и зашла к себе. Дома, на окне, шторы всколыхнулись входящим ветром и опустились на него. Я прошла и села на диван. Ноги болели от постоянной работы продавцом, и хотелось только спать. Вода в ванне наливалась, а я сидела и чистила картошку для себя. День был трудным, и мне уже не хотелось ничего: ни стоять за прилавком, ни видеть своих подруг по бутикам, ни ссоры с хозяйкой.
«Как же бессовестно девчонки поступили со мною. Что же я могла им сделать? Ведь уже несколько лет работаю с ними, а ещё никогда не было такого щемящего душу случая. А сегодня, меня, словно жаром обдало каким-то не по-человечески хамским чувством. Как стыдно… Я за столько лет ещё ни разу, ни кому плохого не сделала. Всегда приветлива с покупателями, спокойна с соседками по бутикам, а сегодня…» - слёзы побежали сами собой.
Картошка, очищенная в чашке лежала, и казалось, что она тоже смотрела на меня укоризненно: «Как же так, как же ты смогла так поступить? Ведь теперь люди с тобою перестанут общаться, встречать на тропинке и здороваться. Говорить, что ты нажила себе капиталы чужим горбом и воровка».
«А что я могла сделать? Вот ты, скажи мне, как бы ты поступила на моём месте? Ты приходишь в свой бутик и находишь кражу конфет. И кто же это мне мог сделать? На соседок подумать стыдно. Ещё никогда не было такого случая, чтобы они подвели меня. Хозяйка относилась ко мне, словно она мама. Никогда не брала вовремя деньги. Доверяла и большие суммы. А тут, такая кража, смешная по своей натуре и до слёз обидная. Как будто я девочка, совсем несмышленая. Пришла первый раз на такую работу и вот, на тебе, посмеялись надо мною на весь магазин и район. Что теперь люди подумают обо мне?»
Но картошка молчала в ответ и что она могла сказать, лишь посочувствовать мне, она ведь картошка и ничего кроме своей кастрюли и супа не видит.
Я сидела на кухне и чистила картошку, а вода наполнялась в ванной.
Вода была тёплая и я села в ванну. Тёплой волной голубая вода обволокла моё тело, и я начала успокаиваться. «Пусть будет, что будет…»- подумала я - Всё равно найдётся та, которая обманула и обесчестила меня на весь магазин».
Я убаюкивалась тёплой водой и уже начала засыпать, как внезапно вздрогнула от какого-то шума. «Нет. Мне показалось».
Но это зашумел чайник на кухне, и мне надо было вылезать из ванны.
Полотенце до конца развеяло мои горестные мысли, и я уже полностью успокоенная прошла на кухню ужинать.
Спать я ложилась полностью спокойная.
3
Анна Викторовна, так звали мою хозяйку, прошла по всему магазину и подошла ко мне:
-Ты пока работай, спокойно. Ничего… Всё равно рано или поздно выяснится, кто это сделал. Разве сейчас узнаешь у кого-нибудь про проказы. Все будут молчать до поры до времени. Я все цифры сбила, всё нормально. Недостачи нет, а это самое главное. С тебя ничего не возьму. Работай. Но посматривай теперь за всем. Кто его знает, что ещё выдумают.
-Ладно, - вздохнула я, но какой-то осадок недоверия всё-таки промелькнул в глазах хозяйки, и мне стало неловко от её взгляда.
Я нагнулась, чтобы она не могла видеть моего нахмуренного вида, ведь за три года работы у неё я ни разу не допускала случая сбоя в пересдаче и проверке баланса и остатка товара. А тут такой смешной до слёз случай и неловкость перед собою и людьми, просто укутал меня недоверием ко мне и смешанным чувством за всё происходящее в магазине.
Вечер наступил как-то сразу. Я даже не заметила, как пролетел ещё один день.
Он уже ждал меня около магазина и теперь провожал меня до самого порога моего дома.
- Я теперь буду тебя охранять каждый день. Не бойся. Со мною тебе не будет страшно. Посмотри, а черёмуха сегодня ещё больше распустила свои зонтики и теперь кивает нам в ответ, - он наклонил ветку черёмухи и помахал ею передо мною.
Ветка прошлась мне по носу, щекам и губам и я замерла под его губами. Луна предательски осветила нас и убежала за тучку, которая пыталась сбросить весь свой ненавистный груз дождя на город.
Он стоял и обнимал меня, и я вспомнила мелодию, которую он давал мне послушать у себя дома – Вальс дождя.
Но вот луна опять выглянула и засмеялась над нами и над злыми тучами, которые мешали ему меня целовать. Но он, словно рыцарь, обнял меня ещё сильнее и поцеловал в губы. Черёмуха опустила голову-ветку перед нами и спокойно висела так до самого окончания поцелуя, а мы наслаждались весенним пением птиц и черёмуховой пудрой над нами.
Как было хорошо на улице. Стоял весенний день мая и черёмуховое сватовство с летом. А мы стояли и подсматривали за черёмухой, как она сваталась к траве, тополям, распускающимся одуванчикам, первым вестникам лета. А грозная чёрная туча висела и хмурилась над любовным пасьянсом души между природой и людьми.
4
Прошло уже несколько дней. Люди ко мне относились как всегда, вежливо, спрашивали о товаре: конфетах, шоколаде, печении.
- Смотри ты, торгует, - недовольно сказала соседка по бутику, та что подходила
к её хозяйке во время проверки.
- И что ей ещё надо? Мне бы её место. Сиди спокойно и торгуй конфетами. А
что Анна – то, убирать её не собирается? – спросила Ольга, - Как она надоела. Да ещё и парень к ней ходит, красивый. Посмотри, сегодня вечером, как он к ней придёт. Он охраняет её теперь каждый день, до дома провожает.
- А тебе – то какая забота в этом? Ты имеешь столько внимания от мужиков, и задарили они тебя уже всю. Кольца не кольца, колье не колье. Уж можешь дома сидеть и принимать их только. Тебя что, жаба давит по ней-то?
- Ну, уж и жаба. Это к ней-то? Вообще-то она ничего себе. Стройная. Волосы длинные. Глаза… Ладно, я придумала ещё что-то. Скоро увидишь.
И она пошла вдоль бутиков, которые были завалены различного рода продуктами.
Несколько дней прошло в спокойной обстановке. Никто уже ни говорил о проверке в нашем бутике, и я пошла спокойно домой. Он стоял и ожидал меня.
Обняв меня за плечи, мы двинулись по улице.
Машина вывернула неожиданно из-за поворота и из неё выскочила соседка по бутику Анны Викторовны.
- Ой, помогите. Они меня пытаются увезти куда-то, - звала она на помощь, непонятно кого и бежала по улице.
Молодой парень вышел и закричал ей вслед:
-Ты, дура… Ты что орёшь-то? Всё равно тебя поймаю и верну себе всё…
Но соседка бежала и кричала, дико раскрыв глаза.
- Послушай, Влад, они, по-моему, уже приходили к ней и что-то требовали. Она им должна, что ли, точно не знаю. Но это такие люди, которые всё равно найдут тебя и убьют, если ты им не отдашь деньги вовремя. А она в последнее время, где-то достала много денег и купила себе не то квартиру, не то машину, крутую. А… ей говорили, что Ольга дрянь. Не связывайся с нею. Вот и бежит прятаться от них. Всё равно они её найдут. Что будем деать?
-Не знаю, - он как-то неловко пожал плечами и посмотрел на Лину. Он почувствовал какую-то слабость в ногах и смотрел теперь на свою девушку, не зная как поступить. Ведь влезать, обычно, в такие разборки не стоило. Но что теперь подумает Лина о нём. Его чувства боролись на самом дне его души и он надумал.
-Давай, пойдём спокойно по улице, и посмотри, куда она побежала, и что они делают возле неё. А потом решим, что делать. Пошли.
Он взял меня за руку, и мы пошли. Её соседка по бутику забежала за дом и уже бежала по другой улице. Машина повернула, тихо на повороте и поехала по двору. Ленка бежала что есть сил, но всё же они догнали её и начали пинать. Она извивалась под ударами, но всё ещё дышала. Один, высокий и здоровый парень, поднял её и зашвырнул в машину:
- Там посмотрим, на что она годна, - и они поехали куда-то.
Вечер был испорчен, и нам с Владом совсем не хотелось говорить о чём-то. Лина сидела на скамейке возле своего дома и молчала. Он стоял и потирал ветку черёмухи между рук и посматривал на неё и не мог начать разговор.
-Лина, я что-то не так сделал? – тихо спросил он, боясь спугнуть их отношения, которые только начали зарождаться.
-Нет. Не переживай. Я бы тоже струсила, наверное. Ты видел, сколько их было в машине? И как они ржали? Противно просто всё. Ты видишь, как твою подругу затаскивает в машину кодла мужиков, и ещё ржут как кони над твоей слабостью. А ты орёшь на весь квартал, и никто даже на помощь к тебе не приходит. Страшно. Ладно, иди домой. Пока.
Лина встала со скамейки и пошла в подъезд. Ночь она спала очень тревожно. Она всё думала: «А мне ведь тоже кто-то готовил именно такую встречу с «ними». Как страшно…» и она заплакала, но так тихо, чтобы не услышали мама с отцом. Они спали в другой комнате и ничего не знали о происходящем в магазине. Лина даже устрашилась такой мысли, чтобы сказать им о проверке и съеденных конфетах.
5
Утром она проснулась и почувствовала головную боль. Но всё же попыталась заставить себя выпить кофе с бутербродом и сыром и одеться. Головная боль не проходила весь день.
В бутиках все молчали. Ленки на своём месте не было, и никто даже не поинтересовался о ней. Ольга тоже молчала, как – будто ничего не произошло.
Было какое-то давящее настроение во всех бутиках. Кто-то вообще ничего не знал, кто-то знал или догадывался, чьих рук это дело, отсутствие Ленки, и молчали, без стыда торгуя всеми продуктами, улыбаясь и весело разговаривая с покупателями.
Ленки не было несколько дней и вот, через две недели пришёл следователь и начал опрашивать нас о ней. Мы все встревожились. Он вначале вызвал несколько продавцов: Кто что видел? Кто знает её друзей? Может быть, кто-то что видел? Как она вела себя в последние дни?
Все как обычно, молчали, или пожимали плечами, мол, мы ничего не знаем о ней. Работает уже давно, но была всегда весёлая, постоянно ни с кем не дружила.
Следователь так и ушёл, ничего нормального для следствия не выжал с них. Молчат, боятся.
Лина, когда он вызвал её к себе, тоже промолчала, как все. Ведь Ленка не видела их с Владом. Да и откуда им было знать, что она им должна или ещё что-то, и что они за парни. Поэтому, Лина, тоже промолчала об этом случае и ушла, спокойно в свой бутик.
Вечером, когда они шли по улице на трамвай, Влад сказал:
-Лина, ты молчи об этом. Мы ей всё равно ни чем не поможем. Лена без нас залезла с Ольгой к ним. Гуляла. Подарки принимала. А теперь, видишь, что они с нею сделали? Я, конечно, не боюсь их. Но у меня нет таких друзей, которые смогли бы помочь ей. Я пойду. Иди спать.
Лина вздохнула и пошла в подъезд.
Нет!!! Раздался её крик внутри подъезда, но он был уже далеко и никто не мог помочь ей тоже, как Ленке.
- Ну, что, сука, всё работаешь? А это всё из-за тебя. Смотри, что со мною сделали, - Лина увидала, что перед нею стояли Ольга и Ленка, вся в синяках.
-Ты ещё пойдёшь работать туда? Да,.. это мы тебе конфеты объели и подбросили в коробку. А теперь меня насиловали эти кобели. А знаешь, за что? За тебя, сука. За то, что всё работаешь. Им надо, чтобы ты не работала там больше. Они хозяйку твою выживают с рынка. А ты, словно дура, работаешь, да ещё и доход ей приносишь. Ты хоть, знаешь, кто они такие? Дура!!!
И пошла по улице в обнимку с Ольгой, которой было всё ни по чём.
А Лина сидела и молчала. Она боялась их, боялась сказать Владу обо всём, что они ей сказали. Она сильно испугалась их, но ей надо было работать. Где же она ещё найдёт такую работу? Как сказать теперь хозяйке? Не поверит ведь ей. А ведь они и её выживают с места! Надо ей во что бы ни стало позвонить и сказать всё. Лина поднялась и зашла в квартиру. Мать с отцом уже спали. И поэтому она спокойно зашла в ванну и приняла душ.
Позже она набрала номер своей хозяйки и всё рассказала, что они ей сказали.
- Ты молчи, пока. Не говори никому об этом. Или уже рассказала? Нет. Это хорошо. Посмотрим, что они будут делать дальше. Ведь на каждого предпринимателя не положишься. У кого-то есть связи в администрации, у кого-то в налоговой. А я простая женщина. У нас же, скажешь кому-нибудь и всё. Выходи завтра на работу, я тебе добавлю ещё оплаты.
Лина легла спать, немного успокоившись, и спала всю ночь, освещённая луной, которая светила в окно и никто даже не догадывался о том, что происходит в её душе: луны и Лины.
На другое утро она пришла на работу немного раньше. Весь день было спокойно.
Ольга не подавала никакого вида, что что-то произошло. Ленки не было вот уже много времени и уже поговаривали, что она жива и здорова, что она вовсе не выйдет сюда на работу. Ну, это её дело, пожимали плечами все в магазине. А Лине и подавно было всё равно. Она теперь работала и получала много за свою работу.
Вечером она попросила отпуск у своей хозяйки, чтобы уехать с Владом на море и отдохнуть. Они так и решили. Анна Викторовна, сказала, что она сама постоит все эти дни, а когда они вернуться с моря, то Лина выйдет и примет бутик. Это даже всё к лучшему. Никто не будет спрашивать её о случившемся, а она сама расследует обстановку в магазине.
Десять дней прошло незаметно. Лина с Владом вошли в магазин и поздоровались с Анной Викторовной.
-Ну, молодёжь, как отдохнули? А загар-то, какой у тебя! И выглядишь, словно невеста мая, только под фату тебе и осталось идти. Или уже надумали? А то дак, давай и свадьбу с играем вам. Погуляем.
- Погуляем, - улыбнулась Лина и обняла Влада ещё крепче под руку.
Только черёмуха развевала ветвями на ветру и рассыпала лепестки цветков на дорогу перед нашим счастьем.
20.05.2012 года
Февраль, за ним Весна...
Ранним утром на дорогах расшумелась позёмка. Деревья колыхались под ветром. Ночь ушла прочь и больше не беспокоила. Осталась только заря в серых тучах и… позёмка.
Люди ехали на работу. Город просыпался.
Она шла, как и все, к трамваю. Звонок, и трамвай поехал дальше. Машины проезжали возле него. Она ещё раз посмотрела в окно. Сине-чёрная полоса ночного неба опускалась за горизонт. Снежинки вились над дорогами города. Стёкла в вагоне трамвая запотевали от прикосновения к ним. Было тихо. И только мелодия трамвайного звонка, да шорох колёс машин, раздавался в это раннее утро.
Где-то, на берёзе, сорвался пожухлый листок и полетел над тротуаром. Он переворачивался, подпрыгивал и опять нёсся со скоростью ветра. Снежинки то обнимали его, то отдалялись. Им было весело. Был ещё февраль. Позёмка - это вестник прощания зимы в Сибири.
Женщина, не молодая, шла по тротуару возле магазинов и поглядывала на витрины, людей. Она вспоминала все события ушедших дней. Море... Как было красиво на море! Оно, в зависимости от погоды: синее, голубое и прозрачное. Вверху или за облаками ярко пылает солнце. Иногда серенькие тучки нависнут почти над волнами и мелкий дождик про моросит над водой. Засеребрится она и унесётся вдаль. А потом тени от деревьев на аллеи охладят твоё тело от палящего солнца. Ты заулыбаешься ему и прохладе, наступившей внезапно. Улыбнёшься путникам и тебе хорошо. Хорошо от того, что рядом он, сильный и надёжный. Вы идёте по тротуару и разглядываете: деревья, листья, солнце. Яркий лучик запрыгнул к тебе на колени, и тебе стало смешно. Это было там... на море. А сейчас здесь, в феврале, последнем месяце зимы, она шла и вспоминала, улыбаясь своим мыслям. Люди оглядывались на неё и иногда улыбались, а иногда крутили у виска пальцем. Ну, что поделаешь, народ он и есть народ. Это тебе хорошо от твоих тех событий, которые остались где-то там, позади. Позади твоей жизни. Ты уже не молода. Он остался где-то в прошлом. А все события в жизни неслись с невероятной скоростью современного человека. Работа, дом. Отдых.
"Скоро весна" - подумала она. Снежинки соскочили с дороги и понеслись у неё под ногами, мешая идти. Им опять весело. Женщина остановилась и посмотрела на своё отражение в витрине. "Хм,... Морщин не видно. Это хорошо. Можно ещё подумать об отдыхе. Муж будет не против. Он же хотел где-нибудь отдохнуть."
Девушка в белом пуховике шла ей навстречу и несла розы: красные и одну белую. Они повстречались. Обе были счастливы. Девушка в белом пуховике ещё так молода. Красные розы и белая украшали её. Видно было, что она светилась от того, что ей подарили такие красивые цветы, и у неё было прекрасное настроение. Она остановилась и протянула одну красную розу ей. Женщине, которая стояла возле витрины и рассматривала себя в стекле.
- Это вам. Будьте и вы счастливы.
И девушка ушла. Не большое мгновение и словно яркое солнышко с моря опять вернуло её в этот счастливый мир. Февраль останется позади, а весна прибежит, нашумит и окунёт людей в рай. Рай, который бог создал только весной. Дающий силы, здоровья и счастья.
17.02.2017 года
Миниатюра
Июнь, месяц особенный
Лунная ночь… Звезды угасали, и никто не мог подумать, что девочка, а она родила именно девочку в эти прекрасные летние дни, выживет. Врачи роддома бегали все время по коридору, забегая в родильное отделение. Мамочка лежала на кресле и её глаза, голубые и поблекшие от усталости или ещё от чего-то, блуждали по потолку. Она уже много дней думала, что ей делать. Зеленые листья шевелил ветерок. Солнце заглядывало в окна и радовало женщин яркими днями. Хорошее настроение не покидало все эти дни всех рожениц. Они ожидали каждая свое чудо. А она лежала и смотрела на солнце и каждый раз хмурила свои красивые брови, лишь только вспомнив, что должна была стать матерью. А кто мог знать о ней, о её судьбе, в которой она купалась, в жуткие дни беременности, и казалось, что придет конец всей этой истории и она, счастливая опять бросится ему на шею и будет целовать, целовать, целовать… Но пока она должна выносить этого малыша под сердцем и вспоминать все дни, которые забыть ей не удается. Как не хочется именно сейчас заводить детей. Ей только пятнадцать и она ещё сама совсем ребенок. ОН! Она бежала к нему и радовалась вместе с ним всему, что видела. Солнце, море, катер. Потом что-то переменилось в нем.
- Я жду ребенка… - сказала она, нежно обнимая его, и ждала, что он сейчас вскочит и начнет целовать её только за то, что она станет матерью.
Но то, что произошло в следующую минуту, она просто зажмурила глаза… То, что произошло потом… Ей ни хотелось вспоминать. Он, конечно, вскочил. Но столкнул её с кровати и начал… пинать. Да, да… Пинать. Куда попало. Она корчилась от боли и не плакала. «За что?» - немой вопрос встал в её глазах.
- Мне не надо от тебя детей! Ты просто должна была спать со мною и все! – кричал он на всю квартиру, которую они снимали.
Вечером, когда он опять уснул после того, как насытил свою утробу, она собрала вещи и уехала. Надо было бежать от него. Что будет с нею, она ещё не знала. Но надо было просто бежать. Купив билет на поезд, она села в вагон и через какое-то время была на востоке страны.
Вначале ей было очень тяжело. Никто не хотел брать на работу, когда узнавали, что она ждет ребенка. Она стала злиться на него и уже не раз думала, как бы ей избавиться от не желанной беременности, которая не принесет счастья. Но устрашившись одной только мысли, что это живой малыш ждет её… маму, она опять, сжав губы, шла искать работу или работать. Зима и весна пролетели как-то сразу, и настал тот день, когда она должна была рожать. Скорая помощь приехала и её, совсем девочку, увезли в роддом.
- Не сжимайся, расслабься… Все идет хорошо. Ну, вот и твой малыш. А вернее малышка.
Яркий свет в вечерней родовой ослепил её и она ждала, когда… И все время думала, что ей делать дальше: оставить её здесь или забрать. Крика девочки не было слышно.
- Мамочка, вы нормально выносили ребенка во время беременности? – раздался резкий голос врача над её головой.
- Да… - облизав высохшие губы, произнесла она.
- Странно… Но у неё низкое давление. В реанимацию ребенка.
Что было позже, она не помнила. Её отвели в палату, и она уснула. Соседки по палате что-то говорили. Но о чем, она не слышала… Она спала крепким детским сном.
Утром в палату вошла лечащая врач.
- Милая моя, что с тобою? Ты волнуешься по поводу дочери? У тебя славная дочурка. Пришлось повозиться, но зато сейчас она ест хорошо, давление нормализовалось. Рада?
Лена заплакала. Она не знала, что ей делать.
- Ну, ну… Что за слезы? Тебе не нравится, что твоя дочь выжила? – врач, пожилая женщина с грубовато-мягким голосом погладила её за плечи, - Не плачь. Уже все позади. Ты здорова. Ребенок тоже. Только радоваться надо. А муж рад?
Но откуда было знать Наталье Владимировне, что у Лены никого нет, и что она совсем не хочет этого ребенка.
- Нет, - вытерев слезы, твердо сказала Лена.
- Как нет? Ты хочешь сказать, что родила и никто не рад твоему ребенку?
- Да.
- Зайди ко мне после обхода.
Наталья Владимировна за многолетнюю практику не раз видела отказниц. Но сейчас ей стало, как-то по-женски, жаль девочку. Хороший, здоровый ребенок. Мамаша здорова. И что только этим мамочкам надо? Но что-то надо было делать.
Лена вошла в кабинет, встала около двери и приготовилась выслушать тираду не приятных слов. Но врач посмотрела на неё и сказала:
- Что, не рада ребенку?
- Нет.
Лена вся съежилась, подперлась о дверь и замолчала. Она ждала этих не приятных слов. Но, вспоминая, что было с нею, когда была у него, ей ещё больше хотелось отказаться от ребенка.
- Ну, что ж… Опять старая история жизни? Он не хочет?
- Нет. Его нет в этом городе.
- А где он?
- Нет его и все…
- Но мне все равно придется все узнать, хочешь ты этого или нет, кто отец девочки и что ты собралась делать с нею? Ты что будешь делать с ребенком?
- Откажусь… - очень тихо прошептала Лена.
- Да?!... Откажусь… Пиши заявление на отказ.
Лена села на край стула и начала писать. Рука дрожала. И вдруг из глаз побежали слезы.
- Куда я с нею пойду. У меня нет квартиры и даже комнаты в общежитии. И кто же это сейчас пустит меня в общежитие. Работа, на которой я работала теперь не для меня. А как я буду жить?
- А ты где работала?
- В ресторане, посудомойкой и уборщицей. Но хозяйка ресторана меня сразу уволила, как узнала, что мне уже рожать. Я декретный отпуск не оформляла.
- Хорошо. А девочке то рада хоть?
- Да. Видела её. Кормила немного.
- Так значит ты ещё и бездомная. Плох твой мужчина, что бросил тебя в такие тяжелые минуты, да ещё, такую несмышленую. Сама ведь ребенок. А хочешь остаться здесь работать и присматривать за своей дочерью? Мне нужны уборщицы.
- А можно? Конечно, хочу.
Лена вытерла слезы и обрадовалась. Значит, Катю оставят мне. За те не многие дни, когда она родила девочку, она уже привыкла к ней. Её маленький носик посапывал у её груди. Теплое тельце и круглый носик окутывали её какой-то материнской заботой о маленькой крошке.
- Хорошо. Завтра ты оформишь все документы, которых у тебя не хватает для прописки, житья в нашем общежитии и будешь работать до того времени, когда закончиться твой декретный отпуск. Но сейчас нам надо будет иногда помогать в уборке помещений. Ведь тебе надо будет на что-то жить.
Солнечные лучи скользили по окну, заглядывая на прощание. "Завтра, у нас с тобой, новая жизнь - Катя".
18.09.2017 года
PS: Случай реальный. Но немного изменен. Произошедший не с автором. Девушке было 15 лет, но молодой человек, старше её на 9 лет, бросил её. Случай из 1994 года. Имена изменены.
Рассказ
Байки деда Фёдора
первая часть
Лес шумел. Солнце уже было над верхушками сосен и кедров. Мы только начали подниматься.
-Ну, Генка, кто сегодня на стоянке остаётся? – спросил Фёдор.
- Давай, я – ответил Иван.
- Ладно, мужики, пора на сопку. Вон видишь ту, там должно быть много брусники и черники.
Фёдор поднялся и начал надевать горбовик. Генка с Андреем заторопились. Всю дорогу шли через густой ельник и растущие сосны. Деревья, словно после ураганного ветра, лежали на кустах и были перекошены почти на всём пути, где мужики шли по густо заросшему лесу. Медленно поднимались по склону. Перевалили через одну, начали спускаться.
Фёдор увидел много полян с черникой.
-Здесь, мужики и остановимся. Смотри, почти весь лес зарос ягодой.
Поковырявшись спичкой в зубах, Фёдор начал совком собирать чернику. Вся полянка была усеяна чёрной ягодой. Кое – где она показывала свои бледно-зелёные бока, прикрытые листьями. Иголки, сброшенные с сосен, застилали её и траву. Под деревьями лежало много сосновых шишек. Совок легко заходил под листья ягоды и набирался полным. Горбовик был уже почти доверху наполнен. Генка увидел новую поляну и крикнул мужикам.
-Давай сюда. Смотри, сколько здесь ягоды!
Фёдор и Андрей перебрались через сопку на его сторону. Фёдор начал спускаться по склону и увидел медвежий помёт. Кусты лесной малины были изодраны лапами медведя. Где – то вверху заревел благоверный. Мужики опешили. Как бежали с километровой сопки, не помнили. С полными горбовиками, с совками в руках, бежали на стан. Медведь ревел на весь лес. Мужики еле отдышались и начали хохотать.
-Смотри-ты, косолапый-то нас прогнал. Ох, и здоров будет, килограммов на двести, наверное. Ты Генка, точно его видел? – спросил Фёдор, когда отдышался после не предвиденного бега. – Я так давно не бегал.
-Знаешь, я, когда его увидал, так испугался. Он как поднялся на лапы и пошёл в нашу сторону. Я так пустился вниз, что чуть горбовик не бросил. Хорошо, что он у меня на спине был.
Андрюха присел на землю и еле дышал.
- Да, такого "кабана" валить... Ведь видно было, что он только что прошёл там. Ты, видел, кусты малины свежие, ободранные. Значит, недавно был. На сопке.
Мужики сидели и хохотали, после того как страх прошёл и были они уже далеко от места встречи с настоящим медведем. Вечером, уже сидя у костра, они вспоминали о прошедшем дне.
- Ну, Иван, что наварил?- спросил Андрюха.
- Да что там было в ваших горбовиках, что вы мне оставили, всё ссыпал и сварил.
- Дак, он нам суп сварил. Знаешь Генка, как он называется, горше шила габузда, галы передошва, - говорил, смеясь, Фёдор – А что, мужики, ведь вкусно. На тебе стакан, выпей, и мы давайте. Надо весь страх выгнать. А то, завтра, опять на сопку идти, - Фёдор выпил и начал есть, - Кто завтра дежурит? Давай Генка, ты.
- Давай, мне уже и этого хватит.
- Смотри, - сказал Иван, моему пацану, – У меня голова откручивается, и зубы выставляются, и глаза вытаскиваются.
- Не ври, дядя Вань - ответил Руслан.
- Правда, правда, - и начал выкручивать голову, при этом вода, которую он набрал в шапку начала выливаться.- Это кровь бежит, - хохотал он.
- Давай, давай, а то так не поймёшь, мужик ты или кто. Я вот знаешь, как мужика определяю. Если ты литр водки выпил, да закусил крепко, так и бабу свою любишь, – говорил Фёдор, - А так, что ты за мужик. Тьфу.
Генка набрал полные лёгкие воздуха и залпом выпил стакан водки. Иван не отставал от них.
- Говорят, что французы слабые, если им водки налить. Интересно, какой мужик сильнее свою бабу любит?
- А, японцы, слабаки. Они после своей водки – то падают. Вот американцы, сильные, может и не все.
- Ну, негры, дак, вообще не встанут после первого стакана, даже. У них в Африке, ведь нет нашей родимой русской водочки. Какой мужик негр-то? Он ведь только по деревьям и лазает. Где ему нашего сибирского духа набраться. На нашем хлебе и картошке, настоящий мужик вырастает. От этого и сила у нас. Зато и мужик наш, как даст по морде, так и свалит с первого раза.
Мужики ещё долго хохотали у костра. В лесу наступила ночь. Они легли спать. От костра тянуло супом, чаем и теплом. Мужики спали, а Генка дежурил.
06.02.2011 года
Рассказ
Байки деда Фёдора
Часть 2
На скамейке никого не было. Стояла она около палисадника, где росло много сирени и молодая берёзка. Солнце всегда показывалось из-за бани, переходило к обеду на палисадник, укутывала молодые кусты сирени и берёзку своими тёплыми лучами и шевелила ветром, продуваемым с запада. К вечеру небо окрашивалось переливами различных красок: оранжево-голубыми лучами солнца, уходящего на запад спать, и фиолетовым цветом ночного неба с показавшимися звёздами.
Баня была растоплена ещё с вечера. Дым из трубы расстилался над огородом. Отец зашёл в баню. Он оглянулся на огород и закрыл дверь на щеколду. Самый секретный аппарат стоял там, внутри. Никого не было в соседних огородах. Печь топилась, ярко поблёскивая огнями и горящими дровами. Бидон с бражкой кипел, и тонкая струйка самогона бежала в банку. Отец сидел на маленьком стульчике и наливал в трёхлитровые банки светлую жидкость. Верка в огороде, соседнем, коптила сало на лиственничных корках.
- А, Верка не продаст, - подумал дед Фёдор и махнул рукой.
Они сообща собрали аппарат и теперь, чтобы избегать лишних расходов на великие события домашнего обряда, делились единственным изобретением между соседями. Он был не большим, бачок со змеевиком. Дед взял фильтры и начал проверять вытекающий самогон на сивушные масла. Их на дне оседало предостаточно. Поэтому, приходилось фильтровать самогон и окрашивать растворимым кофе и апельсиновыми корками, чтобы предать ему цвет коньяка. Самогона из одного бидона выходило литров десять. Дед пробовал его на вкус и отмечал: "Хорош, крепок. Во, то что надо. Градусов пятьдесят-шестьдесят".
Выгнав самогон, он на следующий день поехал на велосипеде к свату, на Зелёный. Ведь надо было опробовать божью слезу на грудь. Сват, деда Петя, стоял в стайке с козами и чистил пол.
- Заходи сват.
Дед зашёл. Они разместились на кухне и начали разливать господнюю радость "на грудь".
- Ну, что, по одной. Я первачка нагнал. Во! Как раз то, что надо. Господь бог не разозлится на наше творение. Сам желал и нам велел. А теперь ведь как. Если бог дал нам хлеб, то его надо применить по назначению. Ну, вот мы и будем применять господнюю волю "на грудь".
- Где же слезинку господнею упустить. Давай, бабка, на стол быстрее гоноши.
Два деда сели и начали пробовать " господнюю слезу". Они до самого вечера пробовали самогон, и к вечеру их растащить было невозможно. Размахивая руками и, громко обсуждая какие-то политические темы, дед Фёдор начал потихоньку отваливаться на спинку стула. Его уже разморило, но он ещё держался. Крепок был мужик. Сват сидел и вторил ему. Оба были в большом подпитии и громко говорили. Самогон был отличный. Развозить их, правда, не пришлось. Дедка Петька лёг у себя дома. А дед Фёдор добрался до дома, благо он находился недалеко. Выспался и на утро опять, за домашние дела. Два деда всегда, когда собирались вместе, обязательно что-нибудь да чудили.
Прошло несколько дней. Дед Фёдор увидал свата и говорит, подмигивая.
- Ты, Петька, не тушуйся, у меня там заначка в гараже спрятана. Сейчас поедем ко мне и возьмём бутылку в сапоге.
- А что, Сара-то, не знает, что ли?
- Да, нет. Я бутылку купил и в сапог спрятал. Поехали.
Мужики приехали домой, а бутылки нет. Стоят, глазами моргают, молчат.
- Ну, что я тебе говорил, ведь бабы они чисто "сыщики", всё найдут. Сар, а Сар, дай мне бутылку, ведь перед сватом неудобно.
- А что ты её спрятал-то? Ведь тебе никто не мешает дома выпить. На, сидите и пейте с Петром здесь. Ну, что ты меня позоришь? - покачала укоризненно головой Сара, - Как будто я тебе не даю выпить.
Сара собрала на стол и мужики весь вечер проговорили, о житье-бытье, как в огороде дела вести, как ягоду собирать и про жизнь нашу, народную.
- Вот, я тебе, говорю. Фроська, она дура. Ведь сердце себе насадила. Это же надо было ей удумать такое. Приехали мы в Кемерово к ней. Она дегустатором работала на вино-водочном заводе. Ну, ты, знаешь. Они ведь пробуют всё: вина, водку. А потом их болезнь профессиональная засасывает. Вот и пошло. Поставит бражку и спит возле бидона. Так она же что удумала. Шланг из бидона себе в рот вставила и сосёт бражку. Вот сердце-то и не выдержало. Ну, попила, эдак, года три. Вот так-то. Эх, Фрося. Вальку свою проглядела за своей работой. Танька, та, молодец. Бухгалтер в Кузбасс-угле. Лёха, её мужик, шубутной. Только начнёт на Фроську волочь, она, на него, цыть и всё. Ну, он умолкает. "Ладно, бабка,я сплю". Он ведь шибиздунчик, маленький. Весу, что в баране. А Фроська, огромная. Ну, не совсем, конечно, кило на восемьдесят. Так, этого ивановца, как придавит, он и замолкает. Ты, во, слышь. Мы в Краматорск ездили к тёте Саше. Так она нам рассказала, как Васька с Сашкой приезжали к ней летом. Она вино поставит. В погреб спрячет, от них. А они, шельмецы, залезут в погреб и сидят там до вечера. Ирка, их потеряет. Так одна и идёт в город. Ведь, как начнут из погреба вылезать, то полотенцем их мокрым хоть разгоняй. Сами не зги не видят. Ползут на коленях в хату. Бабка им только борща, своего, украинского наливает. Отпаивает. Ха,ха,ха.
Сидят сваты, дед Фёдор и дед Петя, и рассуждают о жизни, жёнах, родственниках.
06.02.2011 года.
В ночном
( из далеких 40 годов)
Как же так, если ты живешь в деревне и не водишь лошадей в ночное, то ты не живешь в деревне. Мой отец, когда жил в колхозе "Шахта Ягуновская" в Кемеровской области в Заводском районе в период Отечественной войны, то с друзьями выводил лошадей в ночное. Он был счастлив от того, что в такие вечера им приходилось купать животных. Только забрезжат сумерки, ветерок начинает стихать, запад окрасится ярко-оранжевым светом и мальчишки, собравшись вместе, под уздцы, выводят лошадей к реке. Вода покрывается мелкой рябью. Тихо на улице. Лошадиное ржание раздается мягким эхом над рекой. Мальчишки начинают мыть их. День выдался тяжелым.
Весь день мальчишки, а им лет всего по 13-16, это в период Отечественной войны, находились на работе. Работать на тракторе тяжело. Тебе еще хочется побегать с друзьями по лесу и полям. Дома работа всегда есть. Утреннее солнце, выглянув из-за шторок, скачет по носу и глазам, покрывая их красными лучами зорьки, а тебе уже надо вставать. Работа! Она очень важна именно сейчас. Война. Сводки раздаются из репродуктора, что происходит на фронтах. Город N отбили у фашистов. Теперь и там люди взялись за восстановление родных мест. А подростки, кто покрепче, садятся на трактор и на поля. Зерно в войну было самым дорогим продуктом для всех. Очень сильно хотелось, есть, но им некогда было, и думать об этом. Только горсть зерна укради и сразу - враг народа. Благо расстрельный лагерь находился неподалеку от колхоза. Иногда было слышно голоса заключенных. Но бегать туда им, детям, нельзя было. Может, поэтому и не говорили они никому и никогда о нем, когда переезжали из Кемерово в другую местность. Так и мой отец не рассказывал об этом. Про расстрельный лагерь я узнала случайно, прочитала статью женщины о Кемерово, о том месте, где находился колхоз "Шахта Ягуновская".
Наступал вечер, теплый в солнечную погоду, или слегка пасмурный, в дождливую. Но работать приходилось с любую. А вечером, лошади, которых им выдали, чтобы отвозить зерно или пшеницу на стан, ждали, когда их отведут к реке. Сумерки загорались последними лучами заката. Красные блики освещали домики колхозников. Лошади неслись под мальчишками быстрее, чем моглось. Весело и с криками, подростки обмывали лошадей и выгоняли пастись на траву. Летом хорошо в колхозе. Днем пыль, сбор урожая или страда. Ночью сон валит с ног. Молодость брала свое. Спать и есть хотелось все время. Может потому мой отец всегда пробовал хлеб, который пекли в нашем городе и постоянно был недоволен им. Не умели печь хлеб. Вот тот, который был после войны, который мама испекла из того зерна, что дали подросткам уже после 1945 года за трудовую работу, и был самым вкусным. И жизнь налаживалась мирная. И учиться уже надо было. А потом работать.
1941-1945 годы - 2022 год
- В ночном. Плотников Федор и его мама Варвара Васильевна, сестра Ефросинья.
Новелла
Предновогодние виражи
Солнце как обычно взошло на востоке и долго ещё просыпалось над холмами на противоположенном берегу Ангары. Ирка встала, налила себе кофе и подумала: «Отдохнуть бы сейчас где-нибудь, а то так и проживёшь свою несчастную жизнь дура дурой. Эх,... Найти бы кого для отдыха. Или может в ресторан как-нибудь зайти».
Окна ещё отсвечивали сумерками, а ей надо было уже выходить из дома. Трамвай подошёл сразу. Люди загрузились в вагон и он, позванивая на поворотах и перед остановками, двинулся в город.
Утро было немного серое. Полоска света восходящего солнца покоилась над рекой. А она, сидя на сидении до самого места работы, думала: «Хорошо, когда у тебя есть семья. Что же делать, когда женщине хочется отдохнуть, но как это сделать в таком небольшом городке, где все новости буквально с пылу-жару разносятся по всей округе и нигде нельзя спрятаться? Да, курорт хорошее место. Но и там могут увидеть знакомые. Ведь их целый город. Куда ни пойдёшь, везде лезут на глаза: либо одноклассники, либо родственники, либо общие с кем-то знакомые. А так и вообще к тебе подойдёт какая-нибудь знакомая и начнёт рассказывать о своих детях, а ты стоишь не знаешь, что ей ответить. Ещё недавно мне приходилось терпеть всё то, что терпит одинокая женщина, на которую все показывают пальцами, как на прокажённую и никуда от этого не денешься. Я уже немало довольствовалась своим несемейным положением в одинокой кровати, да считала укоризненные взгляды замужних скороспелок на работе и вокруг»
Я тихонько вздохнула, чтобы никто в вагоне не услышал мой вздох, о том, как я переживаю о своей злосчастной судьбе и села поудобнее. За окном трамвая проезжали спешащие на работу машины. Люди бежали на трамвай или в город, в детские сады и школы. Вот несколько девчонок со смехом и что-то рассказывая, выбежали из трамвая и побежали на другую остановку. Им видимо надо было на Привоз. Трамвай двинулся с места и повёз меня на мою работу дальше. Снег поблёскивал под фонарным светом.
«Ну, сейчас опять начнётся, – подумала я о работе, - Опять звонки, куда девать хлор в цистернах. Он и так уже несколько дней стоял на запасных путях, и никто в стране его не хотел совсем брать. Вера Петровна уже несколько дней пытается помочь нам в Москве с ним, но пока тщетно. Саянск загружен, Усть-Илимск, тоже и Волгоград не желает его брать вовсе. Куда девать его? Начальнику что, он поорет на нас и опять ждёт ответа. Хоть до самой ночи сидите, и ждите ответа из Москвы».
- Ладно, тебе, не переживай. Может завтра, ответит кто-нибудь. Ты пока напиши проект договора на следующий год, а то Бабкин и так уже спрашивал. Говорит, время упускаем, а ещё и хлор на нашем отделе. Вы когда новые проекты договоров составите? – Ирка посмотрела на меня и помолчала, может быть, ожидая ответа, я не поняла её и молчала дальше.
Я, нехотя, как бы вспомнив о ней, заговорила:
- Да, договор почти готов. Надо по отделам пройтись и подписать его экземпляр. А потом и в печать в типографию можно. Вот смотри, телеграмма пришла. К нам из Чайковского едут за договором. На днях здесь будет. Как встречать будем? – показываю телеграмму девчонкам по группе и молчу.
- А что, нам надо что-то делать? Приедет, и примем у себя в отделе. Договор подпишем и всё. А что ещё надо? – пожала плечами Ирка.
- Ладно. Подготовлю я ему договор. Посмотрим, кто приедет. Что-то ответа так и нет на поставку хлора в цистернах. Что теперь делать? – сижу, молчу.
А что ответить, если этот продукт самый что ни на есть противный, никто его не принимает. Придётся опять неделю сидеть в отделе и ждать злосчастной телеграммы о согласии принять, хотя бы на запасные пути.
День прошёл в работе. Звонки, договора, телеграммы. Постоянные ответы на письма и новые договора.
- Скоро Новый год. Что делать будем? Как отмечать? – спрашивает нас Ирка.
- А как? Группу украсим. Поставим ёлку маленькую. Гирлянды развесим. А что ещё надо? Что-то новое хочешь предложить? Давай, - отвечаю ей, думая как это она хочет ещё как-то провести Новый год в отделе. Как – будто он у нас проходил как-то особенно.
- Ладно, работайте. Потом что-нибудь придумаем.
Идём на трамвай. Он подошёл быстро, и мы сели на заднюю площадку. Народу с нашего предприятия всегда много ездит. Поэтому мы ехали стоя до самого дома. Сквозь окна заглядывает уже позднее солнышко.
«Вот и день прошёл. Ещё один день. Как всегда с кофе, зарывшись в работу и начальством, вечно недовольным чем-то. Хоть дома немного отдохну».
Я вышла на остановке и пошла домой. Сумерки сгустились как-то сразу. Снег покачивался над деревьями и опускался на дорогу и тропинку к дому. Луна взошла и осветила всё вокруг. Снег от её света заблестел ещё больше. Вот показалась первая звёздочка. Одиноко.
Следующее утро началось как вчерашний день. Может солнце светило немного ярче. Но, по-моему, все дни были похожи один на другой. Снег запорошил всё вокруг. Машины подъезжали к зданию отдела сбыта нашего Химпрома. Я стояла возле окна и смотрела на улицу. Одиноко? Странный вопрос. А почему нам должно быть не одиноко? Мы - это девчонки, молодые, красивые отдела сбыта Химпрома. Лицо предприятия. Должны всегда выглядеть на все сто. Вот и красивые. Да...
Звонок, ещё один. На душе стало немного радостнее. Хлор взяли! Теперь можно спокойно заниматься остальными делами.
Стук в дверь мы не сразу услышали, сидели в своём родном закуточке, и пили кофе.
- Здравствуйте, - кто негромко спросил-поздоровался с нами.
- Иди, посмотри кто? – толкает меня Ирка к двери.
- Здравствуйте, - выхожу я из-за шкафа и смотрю на молодого человека, что стоит возле двери, - Вы к кому?
- Я по хлору. Мне нужна Альфира Фёдоровна, - отвечает он и, смущаясь, садиться на предложенный стул.
- Это я. Пожалуйста, садитесь. Может быть, чаю или кофе с дороги, - предложила я ему.
- Нет. Спасибо. Я из города Чайковский, начальник отдела Горводоканала. Меня зовут Сергей. Мне надо было с вами оформить договор на хлор в контейнерах. А что девчонки, как живёте? Приехал в ваш город и смотрю. Зима в самом разгаре. Снегу много. У нас тоже снега много, - разговорился мужчина, старясь перевести разговор в более дружеский настрой.
- Да, зима уже вовсю. Ведь скоро Новый год. А вы на чём приехали?- спрашиваю для приличия, да и разговор надо же о чём-то вести с ним. Не сидеть просто так.
Мужчина так, ничего, даже симпатичный. Молодой, лет сорока. Сидит и смеётся уже с моими девчонками по группе. Сразу видно, свой, в доску. Не то что тот, что из Сретенска приезжал. Как вошёл, сразу чуть ли не нож к горлу: Хлор давай, а то знаешь, какой я, всё начальство обойду и на тебя всем доложу, кто ты и кто твои родные, и кем были в гражданскую войну, после репрессий Сталина.
Договор Сергею я быстро написала и пошла, оформлять по отделам, а он остался ждать на группе, с девчонками знакомиться поближе.
Прихожу, а Ирка мне говорит, а что, мы пойдём в ресторан, в Пещеру? Сергей нас зовёт договор обмыть и знакомство. Я посмотрела на него, на Ирку, мол, ты что серьёзно? С ним? А он хоть на что-то способен или потом нам за обед платить? Мы же его не знаем даже? А он всё, ну чего вы девчонки, мол, сходим, познакомимся поближе. Я ещё два дня здесь буду. Что мне одному в городе-то делать?
- Ну, что, пойдём? – спрашиваю её. Райка сразу домой. У неё семья. А нам молодым кобылкам, простите, светским дамам, значиться, не к лицу отворачиваться от своей судьбы. Вдруг что-нибудь, поинтереснее, выкинет. Не как некоторые. Мужчинка, так, ничего себе. Договор почти подписан, не военный заказ ведь продаём. Можно и отдохнуть с ним.
- Ладно. Давай сходим. "Папик" промолчит. Ему нужные связи нужны, а этот, по-моему, наш человек. Может сгодиться когда-нибудь. Ты, Альфира, давай поговори с ним, где и как мы встретимся вечером.
- Ладно, - и выхожу за ним, чтобы, дескать, за договором в другое здание. У нас ведь «шпионаж» на предприятии развит, я скажу вам на все пять и десять. Каждому хочется знать, кто с кем куда отбыл и на сколько? Да как уехал. И какие твои покупатели, что берут и чем, сколько дают.
Постояли на площадке возле управления и разошлись, договорившись, что он нас встретит возле ДДТ. Ведь девки же "шпионов" зашлют обязательно. Какой он? Посмотреть.
Подходим к нему, он здоровается, меня под руку берёт и мы пошли. Мне неудобно. Ирка постарше меня, а я словно "захватчик", взяла своё и подалась дальше, себе.
В ресторане заказали пельмешки в горшочках на печёночном бульоне, шампанского, водки, салатик. Сергей угощает нас. Веселиться и нас не забывает. Подливает. Северное сияние было как некстати главное в нашем рационе питания. Захмелели сразу. Он, то к Ирке, то ко мне. Но видно мужик уже того, что-то веселиться, но уже с каким-то намёком. Мол, девчонки, кто из вас останется время провести с ним. Так и ёрзает на кресле. Как-будто ему "конский возбудитель" подлил кто-то.
- Так, говорю. Пора по домам. А то завтра на работу, а мы сегодня нагуляемся, завтра не в рабочем состоянии будем. Пойдём, - говорю Ирке и за рукав тяну.
- Ладно. Пошли, - отвечает и за мною, боком. Так боком и в раздевалку, за пальто.
Сергей, как вежливый джентльмен, подаёт пальто вначале мне, потом ей и мы выходим на улицу. Морозец лёгкий охватил наши лица, и мы пошли по тропинке вдоль ресторана в сторону своего квартала.
- Ирка, давай бежать. Он что-то, по-моему, уже большего запрашивает, шепчу я ей.
И точно, в номер зовёт.
- Я к нему в номер не пойду, - шепчу я ей, - Мне нельзя. Сама ведь знаешь. Отошли те времена, когда можно было. Не ходи к нему. Вовка хоть и далеко, но лучше не рисковать. Всё равно продадут. Сама ведь знаешь. И чего он разошёлся то. Хватит с него и того, что посидели в ресторане.
А сама, ик. Уже и так перебор прошёл. Насмотрелась "северного сияния". Мутит уже всю.
- Давай дура, бежим быстрее. А то ещё трахнет нас. Побежали... - и бегом по тропинке, покачиваясь.
Ирка сзади бежит, говорит мне:
- Ну, ты что? Ведь неудобно, оставили его одного. А сами, словно дуры бежим. Что он подумает о нас?
- Да, бог с ним. Что подумает. Мне что, спать с ним ещё идти, что ли? Хватит, что в ресторан сходили. Чего захотел? Ещё и постель ему подавай. Ох... Я кажется и так уже всё. Что дома скажут мне? – говорю ей, а сама еле на ногах стою, всё норовлю упасть. Держусь за неё, а она тоже как я. Еле стоит.
- Ты давай иди домой. Тебе ведь здесь рядом. Я посмотрю.
- Да, я сама дойду, - отвечает она мне и пошла.
Вхожу домой и молчком в туалет на унитаз и всё своё "северное сияние" наружу выплеснула.
Вот тебе и сходили в ресторан, посидели...
14.05.2012 года
новелла
Шпионаж весною
Небо покрылось золотистыми лучами солнца. Река Ангара надела на себя утреннее платье зари и побежала к своему любимому Енисею. Дома открывают окна перед прохожими, мол, загляните ко мне, что у меня сегодня происходит. Я прохожу по мосту через Ангару в Иркутске и смотрю на всю эту красу утреннего восхода, хотя на часах уже и одиннадцать. Но что поделаешь, раньше я не могу заглянуть в окна своего знакомого дома, что находится в Свердловском районе.
А там... Мой сын. Он учиться на последнем курсе Железнодорожного института и уже с год как встречается с новой подружкой, которую прячет от нас и никому не показывает.
Но, вы матери поймёте мои чувства. Какая мать не захочет знать, какая у неё будет невестка и что она за хозяйка в доме? А как же мне ещё сделать это, как не приехать внезапно в Иркутск к сыну и не посмотреть её со стороны, за её поведением. Нет, шпионить я собиралась, но только не заставать их в постели и не вытаскивать за ноги с кровати. Фу, как это низко для дамы пожилого возраста, респектабельной и галантной, но немного и гордой. Нет, мои милые, я не собиралась этого делать. Я просто решила вначале договориться с сыном, чтобы он пошёл с нею куда-нибудь в город, а я за ними, немного в стороне похожу. Но мы всё бы это обговорили с ним по телефону. Что я и сделала.
- Антоша, я бы желала поехать в Иркутск и посмотреть Диану. Ты нам её не показываешь, а нам хочется посмотреть, что она за человек, как себя ведёт, что ей нравится и какой у неё характер. Конечно, это немного не тактично с моей стороны. Но всё же лучше, наверное, будет, если я увижу её именно так. Я как поеду, позвоню тебе, а ты с нею уйдёшь в город. Хорошо? – говорю я ему, сидя на диване дома и прокручивая весь сценарий будущего «шпионажа» за своей невесткой.
- Ладно, - нехотя ответил он, но видимо ему не особенно понравилось моё предложение.
День начала мая начинался как по сценарию: тёплое майское утро, солнечные лучи, бегающие по крышам, деревьям, золотистая вода. Но вот вода на Ангаре была, кстати, первый раз такого красивого жёлто золотистого цвета с барашками рассыпанных камней по воде от серого до изумрудного цвета.
Ветер покачивал ветки на клёнах, старых и пожухлых, как мы с вами. Они, согнувшись, росли на территории небольшого сквера и шептали какие-то непонятные нам, людям, слова: о ветре, любви, природе.
Что же мог сказать старый клён, если у него болит спина и он, согнувшись в три погибели, стоит над имитированным фонтаном и не может разогнуться? Он так стар, что, по-моему, все остальные деревья просто не знают, что им делать рядом с ним.
Он так и рос над фонтаном, а ветки качались под небольшим ветерком.
И я, точно также, с болеющей спиной, шла по тротуару по мосту, затем по бульвару Гагарина, на другую улицу. А старый клён шептал мне ласковые слова о любви, давно ушедшей в небытие.
-Антоша, я приехала к тебе. Мы пойдём смотреть костюмы? – в трубке вначале долго раздавались гудки, потом, сын взял трубку и ответил.
- А я мама, не здесь, не в городе. Я в Ангарске, у друга.
- Да?.. Ну, ладно. Пойду сама посмотрю, что за цены на костюмы в вашем городе. Я позже приеду выбирать костюм на твой выпускной вечер, когда ты получишь деньги. Ты, Антоша, лучше бы купил себе белый. Он будет прекрасно выглядеть на тебе.
- Да я синий хотел.
- Ладно. Я посмотрю.
Я прошла ещё немного времени по улице, снимая на камеру все прелести утра в Иркутске. Хорошо, что хоть погода не подвела меня в этот день. Доставила огромное удовольствие своими красками природы.
«Вот и по шпионила, - подумала я, улыбаясь своему чудачеству в свои годы, - И когда теперь я смогу использовать своё время и больные ноги для следующего такого вылаза на шпионаж за сыном? Но разве вам, милые, совсем не интересно, чем живут ваши дети, чем занимаются, куда ходят? Странно. Если это кого-то не интересует, то это равнодушные родители к своему родительскому праву. Нам своих детей надо растить до самой нашей смерти. Что поделаешь. Но мы родители. А за внуками ещё больше бегать смотреть надо. Ведь это такие не смышленые и в двадцать лет существа. Ведь говорят же старые люди, что игрушки дарить своему ребёнку надо и в двадцать лет и на свадьбу, а внуку после рождения. А вот подзатыльники давать и под спину шлёпать надо даже взрослых детей. Такая наша доля человека».
Я шла по тротуару и, размышляла и удивлялась городу, который преобразился в это майское утро. Птицы распевали свои трели на деревьях и над домами. Голуби ворковали на площади. Народ просыпался и выходил на улицу с разноцветными шарами, чтобы порадоваться первому мая.
Салоны были уже открыты к приёму клиентов.
Первый салон одежды, куда я зашла, был на улице Горького. Он давно в этом месте города. Я его уже знаю. Одежда в салоне, элитная. Всегда можно что-то выбрать себе. Но в этот раз я ошиблась. Того, что надо было мне, не было.
- Девушка, а где я могу сегодня посмотреть классические костюмы на выпускной вечер сыну?
- Сегодня все работают. Можете посмотреть на Урицкого, на Карла Маркса.
Кинозал «Второй этаж» был очарователен. Огромное полотно рекламного щита на весь фасад рассказывал прохожим о демонстрации новых фильмов. Машины, небольшим потоком двигаются в сторону проспекта Ленина.
В такое «раннее утро» их совсем немного. Да и людей понять можно. В праздник почти все люди на дачах или в кровати. Ведь так хочется поспать часиков до двенадцати.
Первый салон немецкой одежды меня не поразил ни чем. Обычные костюмы. Ничего особенного. Как и у нас, в городе. Но белого, голубого или светло-зелёного цвета не было. А я хотела посмотреть цены именно на классические костюмы такого цвета. Цены, конечно, меня удивили. Но покупать костюм на один день за семьдесят пять тысяч рублей я вовсе не желала.
Пройдём дальше, лучше.
Вот оно, кафе «Снежинка». Сколько я здесь бывала: и когда жила-училась в Иркутске, и дочери пять лет отмечала, и просто так заходила поесть мороженого.
Но сегодня мне маленькое кафе показалось каким-то европейским, что на небольших улочках Австрии или польского или немецкого городка. Его серые стены и красные навесы напоминали что-то из архитектуры готики. Только шпилей не было вверху здания. А так всё здание, в котором находилось кафе, прекрасно гармонировало со старыми строениями Иркутска и новыми постройками модернизма внутри дворов.
Город как всегда готов к приёму гостей. Он также готов и к приёму мам или пап - шпионов за своими чадами.
Добро пожаловать, дорогие гости!
17.05.2012 года
Миниатюра
Рождественская свеча
Ветра не было. Раннее утро 6 января. До праздника осталось каких-то несколько часов, а я уже иду по улицам города. Трамвай простучал по рельсам мелодию зимы. Деревья вторили ему, иногда опуская ветви под снежинками - изморозью. Улица была похожа на распускающийся рассвет, где солнце, охлаждённое зимней прохладой, поднималось над холмами за рекой. На улице были те редкие прохожие, которым надо было сегодня по каким-то более важным делам. Вот прошла женщина с ребёнком и… ушла.
Ёлка стояла возле Дворца Культуры. Она была очаровательна в это раннее утро, когда ещё почти все люди спят и только самые отважные вышли на улицу ночью, почти в самое рассветное морозное утро перед Рождеством.
«Кружись красавица, ты сегодня именинница! Сегодня ты радуешься всему и людям, которые придут днём или вечером и будут кружить хороводы, петь песни или кататься на горках» - думала я, останавливаясь перед зимней красавицей в канун Рождественского праздника, который вечером, в церкви начнёт ход своих часов.
Вечер. Когда он наступит, то все люди сойдутся поздравить друг друга: обнимут за нежные женские плечи, поднимут на руки самых дорогих себе детей и поцелуют куклу, которая спит у тебя в коробке и ждёт этого вечера.
А сейчас трамвай уносит меня в сторону другого конца города, а люди, ехавшие в этот момент в нём, молчат, ожидая каждый своей остановки, на которой выйдут к своей линии жизни.
Жизнь?! Кто она такая? А может что? Я даже не знаю. Она сегодня: зимняя, холодная, с красавицами снежинками, любующимися влюблёнными парами, с морозными вьюгами, завывающими за углом дома, под окнами и по крышам, разгоняющими твои мысли о том, что где-то сейчас спят, тихо посапывая в подушку, и совсем не подозревая, что ожидает их завтра.
...Мамины руки мягко опустились на колени и она, молча, смотрит в окно. Там, с особой жесткостью бушует ветер. Ведь зима. Она в Сибири сердитая, с морозами. В печи потрескивают дрова,... А сегодня, точно такое же 6 января, но много лет назад, в 70 годах. Чайник посвистывает на печи, ждёт, когда его снимут заботливые руки мамы. На столе на тарелке лежат пироги и ещё греются булки с брусникой, которые только что занесли с веранды, с мороза. В частном доме булки лучше заморозить, когда их много. Дольше хранят тепло печи и запах хлеба.
А вечером, в зале, заиграет всеми огнями на гирлянде ёлочка и побежит жизнь по цепочке, по цепочке многих лет, где прошли и смерть близких, и любовь, и весёлые минуты праздников, солнечные дни тёплого сибирского лета, и детский смех под первые шаги твоих детей и детей братьев, и вспомнятся рассказы отца о твоих первых шагах по дощатому полу своего дома...
Трамвай везёт тебя далеко от того места, в котором ты живёшь, освещённый иллюминацией торговых зданий и сигналами проезжающих машин. Другая ёлка, городская, стоит и молча разглядывает темноту дороги и двери церкви.
Я вошла в лавку и купила две свечи – красные с золотой ленточкой. Ведь сегодня Праздник Рождества.
Подошла к крыльцу и перекрестилась. Небо надо мною тёмное, ещё не совсем открылся утренний рассвет морозного января. Тихо... Вокруг, никого, только в зале церкви - люди. Они пришли на службу.
Свеча загорелась сразу, и я опустила её в подсвечник перед иконой Иисуса Христа.
«Защити меня, Боже от всех невзгод и болезней, дай Боже моим близким радости в этом году и жизни...»
Слова как бы остановились где-то в груди и медленно, по невидимой цепочке передавались Иисусу Христу.
Сегодня я стояла у иконы Иисуса Христа и просила о... Жизни!
Завтра, такая же женщина будет стоять перед этой иконой, и просить милости Господа Бога к её детям, которые возможно запутались в звеньях цепочки своей судьбы. Никто не смог подсказать им тот путь, по которому надо было идти с высоко поднятой головой и радоваться дню, солнцу, небу, счастью своих детей.
А свеча, красная с золотой ленточкой, горела и жила новыми событиями Праздника Рождества. Она сегодня была центром внимания. А вечером у ёлочки соберутся люди и споют песни, восхваляя рождение Христа. И будет гореть звезда на небе, освещая путь простому люду, подсказывая выход из создавшейся ситуации на своём пути.
06.01.2013 года
новелла
Чёрная роза
На столе лежала красная роза... Лепестки шевелились под ветерком, проникающим в комнату через окно. Солнечные лучи скользили по стенам и мебели. Вот золотистый лучик прыгнул мне на глаза. Я зажмурилась ещё сильнее. Потёрла голову о подушку и потянулась. Как не хотелось вставать.
Вчера под вечер, бушевавший весенней капелью и яркими солнечными днями, мы ходили в ресторан.
Ресторан, напоминающий пещеру внутри, с фонтанами и множеством зелени на стенах, в нашем городе всегда полон. Молодые пары рассаживаются за своими столиками, веселятся под музыку местной группы.
Вот последние лучи дневного солнца поникли и повисли гроздями уходящего на ночь спать небесного светила под мягко падающий снег, который просыпался сквозь небольшие тучи над городом.
Мы подошли и начали входить во внутрь. Холл встретил нас небольшим шумом в зале.
- Время-то! Боже! Зачем мы так рано пришли? – посмотрела я на часы.
- Ничего, - махнула рукой Ирина, - зато спокойно приведём себя в порядок и посидим, послушаем музыку.
Зеркало отсвечивало наши лица, женщин не молодых, но ещё с блеском в глазах. Я встала в стороне и начала поправлять волосы,- «Хорошо, что вовремя сделала причёску».
Платье, бежевого цвета, румынских мастеров, слегка помялось, но выглядело прекрасно на моей фигуре.
В зал вошли, когда музыка уже играла какую-то мелодию, но мы прошли за столик на самом конце зала и сели.
Подошла знакомая официантка и поздоровалась с Ириной. Они давно знали друг друга. Её работа заставляла приходить в заведения класса один и ниже и делать проверки по приготовленным блюдам. И вот теперь мы пришли в ресторан, где Ирина заказала для нас столик, чтобы побыть на людях и скоротать свои небольшие двадцать семь и тридцать пять лет восьмого марта. А где ещё можно побыть на людях в нашем городе, где редко приезжают, но всё-таки приезжают группы певцов или крайне редко театры. Где ещё можно показать себя и возможно познакомиться с друзьями, чтобы не быть одной. Вот и тянутся молодые пары в ресторан, где можно хоть немного побыть в более менее приличном светском обществе.
Пока подавали заказанные блюда, мы разговаривали и слушали музыку. Зал начал наполняться молодыми девчонками и парнями. Они, кто с шумом, кто тише, рассаживались за столиками и делали заказы.
В дверях зала показались мужчины, и наша официантка подсадила их к нам. Константин, Сергей и Олег. Так они назвали себя. Он, в оранжевой рубашке, с рыжей шевелюрой волос, немного стеснительный, разговаривал и всё время смотрел на меня. Мне было неловко. Я сидела под прицелом его глаз и молчала, иногда улыбаясь сказанной кем-то шутке, и слушала музыку.
- Вы что хотите сказать? – спросила я, скрывая раздражение. От моей неловкости, которая скрывала за тенью моей души небольшое раздражение – «И что он так смотрит на меня. Ведь дыру протрёт» - слышалось немного ласково-грубый вопрос-ответ.
- Девчонки, давайте сегодня будем пить за вас, - сказал он и начал разливать водку, - Сегодня ваш день,... А вы такие красивые сегодня и выпить за вас просто невозможно. Снег кружится за окном, а мы с вами сидим и слушаем прекрасную музыку. Потанцуем? – это он уже обратился ко мне и встал со своего места, ожидая моего выхода из-за стола в зал.
Медленное танго под светящимися огнями зала кружило нас. И мы, танцуя и разговаривая с ним, шли по залу круг за кругом, иногда останавливаясь и переводя дыхание. Вот он от прилива чувств поднял меня на руки и кружил, по залу. Зал смотрел на нас.
- Опусти, - тихо сказала я ему, - Что ты делаешь. Давай просто танцевать. Не надо меня кружить.
Но мы так и кружились под светящимися огнями в полуосвещённой пещере, под брызги фонтана около стены и струившиеся ветви зелени на стенах. А мелодия тихо лилась над всей этой красотой и танцующими парами, которых было всего две или мы вообще были одни.
- Поедемте ко мне, - неожиданно сказала Ирина, и потянула нас к себе домой.
Мне стало как-то неловко, - «К ней на квартиру, с ними?», - я насупила губы и промолчала. Но он подхватив меня под руку, уже тащил на остановку к автобусу.
Снег кружился мелкими снежинками на мостовой, а автобус вёз нас на другой конец города.
Константин обнимает меня и держит за руку, словно мы знакомы много лет и он не желает терять меня на всю свою оставшуюся жизнь. Да, я конечно симпатичная молодая женщина и могу ещё сводить с ума. Но я не знаю, что со мною происходит, когда я знакомлюсь с мужчинами. Словно сто чертей вселяется, в меня, и моя гордость, словно преграда, предстаёт перед натиском силы. И что это мужики сходят с ума по мне.
- Ну, что, девчонки, шампанского? - Костя открывает шампанское и наливает всем. Мне совсем не хочется пить. Какое-то чувство отчуждения открывается во мне, - «Может ещё и спать с вами?» - мелькнула у меня мысль в голове.
«Ну, эти-то, по-моему, этого и хотят. Фу. Как неприятно. С ними. А что же испытывают тогда женщины повседневного спроса с ними?» - брезгливое чувство одинокой женщины, не испорченной грязными ласками похотливых мужчин, разлилось в моей груди.
Я попыталась оттолкнуть его. Но он, словно оранжевая бабочка, которая добралась до бесплатного нектара, завис надо мною и ласкает мои бёдра.
- Да, отцепись ты от меня. Что тебе надо – то? Тебе что, совсем не с кем встречаться? – оттолкнула я его горячие руки от своего чистого тела.
А он, голову склонил на мои колени и ещё больше обнимает меня.
- "Боже! Сколько мужской навязчивости в ваших руках!" – мысль, моя заглушала удары его сердца, - И что ты так лапаешь меня? Я что, тебе проститутка на ночь, что ли? Иди вон, на улицу и купи себе любую бабу, которая с тобою ляжет и делай с нею, что хочешь, - я перешла на крик, но фальцет мой менялся и я пошла в спальню, легла там отдохнуть.
Такого натиска я вообще не ожидала.
«Боже мой, как ты вообще мог подумать обо мне так низко!»
Во мне всё кипело в этот момент.
- Со мною можно только танцевать, но не больше. Ну, что ты ко мне прилип, как липучка, - отталкиваю его от себя.
Ему же больше надо.
Не смогла устоять под таким натиском мерзкой рыжей рожи. Отбивалась, как могла. Так хотелось дать ему по его лицу. И рубаху надел под стать своей внешности. Я, как пантера, вся ощетинилась. Только шерсти дыбом не видно, благо темно. Он обнимает, целует. Я кое - как сняла платье и легла. Как все было противно. Вообще то, как любовник, он был бы не плох. Да, я и хотела себе любовника завести. Он бы подошёл на эту роль. Я ведь была одинока. Но вот так, «по - собачьи». Это не по мне.
Потом, я же говорю, что я не предсказуема. Я разозлилась на них и выгнала, пригрозив вызвать милицию и посадить за изнасилование. Как они по лестнице летели вниз, уже не помню. Я их буквально выкинула из квартиры. По - нашему, по простонародному, спустила с лестницы.
Как это ты, посмел меня! на такую любовь собачью затащить.
Я словно чёрная роза, вся в шипах, колючая, развиваюсь перед ним и лепестками на него машу.
Правда, любовь, всегда можно сравнить с розой, в зависимости от оттенков любви. Моя роза была – чёрная, в тот день.
А ночь засыпала падающими снежинками под скучающим серым небом, закрытым веером темноты. Где-то скучала ещё одна одинокая женщина, поглядывая в окно, на улицу - Где, ты, мой тот, который придёт ко мне. И я сожму тебя в своих объятиях и буду любить до изнеможения в сердце? Отзовись на мои чёрные ночи, тоскливые как один день. Мой кусочек украденной луны, светившей за шторой на стеклянном снегу во дворе. Снег хрустит за окном, а ночь кружит над городом и не может успокоиться, заглядывая во дворы, где же нет ещё такой счастливой улыбки на лице одинокой женщины.
Чёрная роза...
16.01.2011 года
рассказ
А снег серебрился на солнце
Машины за окном тормозили и срывались на красный свет светофора, как только он загорался, и скрывались по серому асфальту в сторону города. Она вышла из института и пошла по тропинке в общежитие. Забрызганные номера, мелькали повсюду и струйки грязного снега с водой обрызгивали прохожих, ругающихся, на чем свет на погоду, которая каждую весну показывала свой характер. Капризы природы не давали покоя многим и в том числе и молодым людям. Сидя на скамейках возле общежития, они смеялись над очередной шуткой своего же приятеля или играли на гитаре и пели о весне, о горах и Байкале. В Иркутске только-только началось потепление, как группа ребят собрались сделать восхождение на Саяны. Горы были их жизнью, чем то тем, от чего поднимался адреналин в их молодых душах, и в памяти оставалось много воспоминаний от исхоженных дорог по тайге, в горах Байкальского хребта и Восточного Саяна.
И сейчас они смеялись над парнем, который остался на стане, чтобы следить за костром и жилищем, где они остановились и что ему, что то причудилось ночью.
- Так ты говоришь, что медведь шел прямо на наш стан? - хохотал Сергей.
- Да, тебе бы такое. Я думал, все, мне конец. Если бы он прошелся по палаткам и если бы мы были все там, чтобы тогда было? Сам то ты ушел с группой на Саянский хребет.- ответил, все еще вспоминая ту ночь, когда остался на стане и что пережил Михаил в ту ночь, когда увидел огромного медведя почти рядом с палаткой девчонок. Он все еще вздрагивал и иногда вскрикивал, когда луна светила в окно и ее лучики скользили по его лицу.
- Мишка, перестань... Ну, прошелся по палатке девчонок. Это хорошо, что их там не было. Были с нами. Все же обошлось. А смешно, как это ты спрятался за дерево и следил, как косолапый разворачивает тент палатки и разбрасывает во все стороны ее. Ты говоришь, что он искал еду? Да, весна сейчас, они сейчас голодные. А летом или осенью медведь сытый. Он не будет бросаться на людей. Повеселился и хватит.
Сергей, как всегда за старшего, посмотрел на друзей и начал:
- Может, сходим на Восточный Саян? Весна. Уже немного подсохло. Март-апрель. Мы еще не были там в это время.
- А если лавина? Сейчас снег тает. Вдруг сорвется глыба и покатит нас... - Вовка оглянулся назад, как будто глыба была уже за его спиной. - Боязно.
- Ну, что, боязно... Мы вначале изучим маршрут. Поговорим с теми, кто уже был в тех местах. Есть опытные ребята, которые попадали в снежные лавины и выходили из них, ни царапины.
- Попробовать можно. Но вначале надо изучить маршрут и переговорить со спасателями, которые придут на помощь.
... Прошло немного времени, и группа туристов ушла в горы. Восточный Саян принял их. Солнце светило ярко, свет от снега отражался на ветвях сосен и скалах. Зайчики перепрыгивали с одного места на другое. Никто из них не знал, что произойдет с ними. Настроение у всех было прекрасное. Но только что-то тревожило и Вовку.
Восхождение прошло нормально. А что произошло в следующий момент, только можно было догадаться. Снег начал сползать по горе и увеличивая скорость, двигался прямо на них. Снежная пыль закрыла проход к дыханию. Девчонки и парни потеряли сознание, и уже невозможно было их спасти. Так и остались несколько ребят из их группы под снежной лавиной.
Эта история реальная, но что точно там происходило, могут знать те студенты, которые учились в конце 70 начале 80 годах в Политехническом Институте г. Иркутска.
Я знаю об этой истории из рассказов туристов, с которыми ходила на скальники Байкала.
08.08.2021 года.
Произведение вошло в книгу "100 имен русской литературы 21 века"
в РЛЦ г. Москва. Презентация 23 апреля 2021 г.
Случай перед Новым годом
миниатюра
Ветерок разогнался и побежал по веткам елей. Зеленые лапы деревьев заколыхались и осыпали снежинками все пространство на полянке. А ветерок веселился и скакал по верхушкам зеленых красавиц и только потом умчался в сторону гор.
Домик стоял возле скалы. Поляны, окружавшие его, были засыпаны снегом. Утренние солнечные лучи веселыми искорками разливались по снежному покрову. Хозяин домика умылся и уже собрался сесть завтракать, как вдруг сильный поток ветра сорвал огромный кусок снега с крыши на окно и около дома. Солнечный свет перестал поступать, и ему пришлось зажечь свет. "Какой сегодня ветер!" - подумал он и ещё раз посмотрел в сторону окна, которое до самой крыши было в снегу. А ветер жужжал над крышей дома и только треск дров, раздававшийся в доме, нарушал тишину. Василий Иванович сел за стол и налил чаю. Он всегда завтракал в одно и то же время. Но сегодня ветер был особенно сильным, и он решил поторопиться с утренней трапезой, чтобы выйти и убрать снег. Если его вовремя не убрать, то можно оказаться в заложниках у природы. А она в этих суровых краях Сибири жестока. Кошка, на печке, потянулась во сне и мяукнула.
Мужчина надел шапку из волчьей шкуры и шубу-тулуп и вышел на улицу. Ветер бесновался над верхушками сосен и елей. Белоствольные березки на редких полянах качались под потоками неугомонного хозяина природы. Василий Иванович прошёл, уклоняясь от ветра, на другую сторону избы и начал понемногу убирать снег. Он убирал его, а ветер-шалун забегал с разных сторон и свистел над стенами дома. Слабый звон колокольчиков он услышал поздно. Сквозь просвет метели он вдруг увидел лошадей, запрягших в повозку, в которой кто-то сидел, закутавшись в тулупы.
- Здорово! - раздался зычный голос со стороны повозки.
Мужчина, одетый в чёрный тулуп, вышел из саней и направился к Василию Ивановичу.
- Кто будешь? Местный? Или как? - мужчина высокомерно и с подозрением посмотрел на Василия Ивановича.
- Дак, местный. Уж, пожалуй, годков тридцать здесь живу. Давно приехал сюда и дом построил.
- А кто ещё здесь есть? Или ты один?
- Один. Ну, может быть, кошка и собака. Спряталась она от ветра. Боится. А вы кто будете? Что-то я не видел в здешних местах никого уж с осени.
- Я?!... Барин ваш. Не узнал? А ты, наверное, и не знаешь ничего. Я с этой усадьбы. Что возле леса. Решил прогуляться. Новый год скоро. А ёлки нет. Поможешь найти мне красивую ель?
- Помогу. Почему не помочь. У нас ели красивые, высокие. Сейчас пойдём за нею или позже? Можете погреться у меня в доме.
- Нет, сейчас пойдём. Ружьё захватить? Зверь-то, есть какой?
- Что ж нет то. Есть. И медведь - шатун встречается, и заяц пробегает. Волк и лиса почти всегда встречаются. Хорошо. Я сейчас дом закрою и поедем за елью.
Василий Иванович закрыл дверь дома, отгрёб ещё снега от двери и вокруг, и сел в сани. Он только сейчас увидел, что в санях ещё кто-то сидит. Молодая женщина была одета в тулуп и шубу. Её красивые глаза весело смотрели на него, кряжистого мужика из лесной чащи. Она улыбнулась и спросила своего спутника:
- А что, Филипп, мы поедем в лес? А не страшно? Я не боюсь.
Её мелодичный голос прозвучал как родниковая вода весной в этой глухой части леса. Василий Иванович так и застыл на один миг, боясь потревожить эту трель чистого ключа из ближайшего родника. Он давно отвык от женского внимания и голоса. Кто может сюда только заглянуть? Местные девки. Но они не смеются так нежно. Разбредутся по всему лесу и только визжат, когда увидят какого-либо зверя. Голоса у них громкие.
- Филипп, дай мне пострелять. Я очень хочу, - капризно заговорила женщина, - Можно?
И она посмотрела на Василия. А что он мог сказать.
- Конечно. Стреляйте сколько хотите, барышня. Кого вы напугаете? А вот если медведя поднимите, спасаться придется. Убежать сможете?
- Ну, Василий, ты и рассмешил. Она? Да ты знаешь, сколько раз она ходила на медведя? Сможет и убежать и медведя свалить. На, Варя, ружьё. Стреляй.
Раздался первый выстрел. Оглушительный и резкий он вместе с ветром разнесся по всему лесу. Где-то взлетела птица. Снег осыпал всю поляну. Красивая ель, словно капризная красавица, застыла на одном месте и расправила свои лапы-ветви, ещё больше украшая собой поляну. Варя подошла к ели и обняла её. Красивая молодая женщина и зеленая ель были олицетворением красоты природы. Голубые глаза и зеленые мохнатые ветви, чистый морозный воздух разрумянил щёки молодой красавицы. Василий ещё никогда не видел таких женщин. Он украдкой смотрел на неё и любовался её красотой. Мужчина, сопровождавший её в лесу, смотрел на неё с восторгом.
- Вы, Варенька, очень милы сегодня. И вам очень идет такой наряд. Охотница! Но на сегодня хватит стрельбы. Вы выбрали красивую ель, и мы теперь её срубим. Новый год пройдёт в прекрасном веселье. Эй, мужик, возьми топор и сруби нам вот эту ель! Мы её выбрали.
Василий взял топор и подошел к дереву. Стук от топора о дерево раздавался далеко за пределы поляны. Ветер то рвался куда-то, то затихал. А Василий рубил и рубил красивую ель, пока она не упала. Погрузив её на сани и привязав, они тронулись в обратный путь.
Когда его новые спутники уехали, он сел у окна и ещё долго вспоминал о молодой и красивой барышне.
21.12.2016 года
Новелла
Письмо
-Ты зачем ко мне пришла? – спросил начальник отдела её.
Она пожала плечами и отвернулась. За окном светило солнце. Воробьи чирикали так, что казалось, заглушили своим пением звон трамваев.
-Вы же обещали мне, что, когда я вернусь из командировки, то буду заниматься продажами продукцией другого завода. А вы молчите вот уже две недели. Что мне остаётся делать, как самой подойти к вам и спросить об этом. А что, Людмила Викторовна ещё будет работать у нас? – спросила я, ожидая ответа от начальника отдела. Он сидел и рассматривал договор о поставке на каустик.
- Ты вот просишь себе это место, а сама даже не знаешь, что такое товарная наценка. Как ты себе представляешь работу с этим производством? Ведь это товары широкого потребления. Своя специфика работы. Надо и прайс- лист рассчитывать, и логистику склада, и формировать договор с покупателем. А на производстве снимать остатки. Как ты будешь производить снятие остатков по белизне? – начальник посмотрел на меня.
Я стояла и говорила о каких-то товарных накладных, сертификатах качества и ещё о чём-то. Воробей сел на карниз и зачирикал уже почти под самым окном у начальника. Он повернулся и посмотрел на него:
- Смотри ты, чирикает как? Весна! Хорошо ему, никаких договоров не надо. Летай себе, где хочешь, ешь тоже, что хочешь. Никаких проверок с Роспотребнадзора. А тут целый день думай, как запрятать цену по приходу с базы и склада. Вчера опять сырьё поступило по заниженной цене? Что-то Людмила Викторовна не несёт мне накладные на поступившее сырьё. Как мы будем рассчитывать затраты на электроэнергию, производство, реализацию? Совсем перестала всех бояться. Как будто у меня с контролёрами договор подписан на недосмотр накладных на поступление белизны в магазины, - он передёрнул плечами и недовольно посмотрел куда-то поверх меня. Его совсем не интересовал мой вопрос о переходе на другую группу работы. Но я уже тоже все нервы вымотала со своим ведущим специалистом. То я ей не правильно данные в базу ввожу, то не так рассчитала договор, цену на поставку каустика. Вечно ругань стоит.
А тут весна ещё. Цветёт всё вокруг. Деревья листья распускают, несмотря на дождь, который нет, нет да пройдёт, и ветер сорвётся с крыш и понесёт пыль по дорогам города.
Он опять вчера позвонил и спросил меня о сыне. И зачем это он ему понадобился? Столько лет не помнил и вдруг забеспокоился. Надо сходить к приставам узнать, сколько он должен мне за сына. Вечно всё сама делай. Где нервы набрать на всё? Ему что, он ушёл к ней и забыл, что ребёнок растёт. А я как стервоза, крутись на все стороны. Скоро совсем дойду до ручки. Хорошо хоть Сашка учиться в школе и не плохо. Не надо ходить часто к учительнице.
- Ты что не слышишь ничего? Я тебе говорю ведь, - громкий голос начальника вернул меня к действительности. Он сидел и смотрел на меня, затем на договор, затем опять на меня, - Что- то с тобою последнее время вообще нельзя ни о чём договориться? Ты как глухая. Смотришь на меня, говоришь со мною, а сама непонятно где. Что-то случилось?
- Да, нет. Устала, наверное. Надо бы отдохнуть. И денег надо. С сыном всё нормально пока. Он опять алименты не платит. Вот надо сходить к приставам и спросить задолженность по его листу. Вы мне дадите один день на это? – я спросила, не надеясь ни на что. Не поймёшь начальника, когда говорит как заботливый папа, а когда так наступит на тебя, словно ты вчера совершила что-то такое, отчего родина наша, благоверная, перевернулась на 180 градусов. Вот и сейчас, он сидел и смотрел на меня, на договор и не знал, что вначале ему сделать: поставить подпись под договором или подписать мне один день отдыха.
- Мне всего один день надо… - протянула я, немного насупив брови, и пытливо смотрела на реакцию.
- Ладно. Один день дам. Сходишь и сразу за работу. Мне надо все вопросы решить по товарам со склада. А потом и решим, что тебе делать. Может быть, Людмила Викторовна уйдёт с этого места, всё-таки. И что с нею делать? Никак не понимает, что сейчас вы, молодые, приходите с такими знаниями, что не успеешь за вами. Ты ведь и ПК знаешь. Программу освоила всего за неделю и работаешь у нас уже третий год. А что, муж не платит что ли? – осторожно, как бы нехотя спросил он меня о муже.
Ему видно совсем не понравилось моё выспрашивание одного дня на семейные дела. Когда наши вопросы касались семей, наш начальник всегда морщил нос и отворачивался в сторону, делая вид, что не слышит нас совсем. Так и сейчас. Он спросил, а сам смотрел куда-то поверх моей головы в потолок, как будто там развесили экран с очень интересным фильмом и ему совсем не интересно, что говорю я ему.
- Да, - ответила коротко я, зная, что он не любит семейные дела сотрудников.
- Ладно. Иди. Потом решим всё.
Утро наступило каким-то сумрачным. Тучи за ночь заволокли всё небо. Дождь уже пытался накрапывать, на асфальте виднелись капли. Раннее утро. Люди проходили под окнами на трамвай и на машины к стоянке.
Я позавтракала, как обычно, кофе и гренки, и пошла на трамвай. До встречи с приставами у меня оставалось немного времени. Надо было ещё заглянуть на работу к мужу, в бухгалтерию, запросить все бумаги за последние несколько месяцев и узнать, почему мне перестали переводить алименты на сына. И почему это он решил, будто может не платить? Его самого я не видела давно.
Бухгалтер открыла мне дверь и вошла.
- Здравствуйте. Вы вовремя подошли к нам. Мы вам сейчас объясним, что случилось. Почему до сих пор вам не сообщили о нём, не знаю. Понимаете, он у нас уже давно не работает. Его нет. Он погиб. Уже давно.
Я почувствовала, что у меня пересохло в горле. Так вот почему давно нет переводов? А его мама, видела меня и ничего не сказала. Как же так? Как же Сашка? Я попросила присесть. Немного придя в себя, я спросила, когда это произошло.
- Давно. Уже с год, наверное. Странно, но почему его мама не сообщила вам о его смерти, не знаю. Это ваши дела, конечно. Но мы сообщили в службу судебных приставов. А разве они вам не сообщили ничего? Я знаю, что даже исполнительный вернули и закрыли.
Бухгалтер посмотрела на меня и вздохнула. Что она ещё могла сказать на всё это. Я встала и пошла к выходу. Мне уже больше ничего не надо было. Погиб?...
Губы задрожали. Я присела на скамейку и перевела дыхание. "А что, я даже недостойна была знать о его гибели? И приставы молчат столько времени? А может, было, какое сообщение?..."
Прошло четыре года.
- Вы милочка, скажите мне вот такое, как вы собираетесь поступать в институт? В какой? – спросила меня директор школы, которую заканчивал сын.
- Уже выбрали. Потом сообщим, - улыбнулась я в ответ и пошла домой.
В почтовом ящике лежало письмо…
"Сообщаем Вам, что ваш муж жив…"
У меня подвернулись ноги. Я села на диван и молча, смотрела на письмо. А как же бухгалтер и приставы? Ведь они сказали, что он погиб и даже свидетельство о смерти показали мне.
12.05.2012 года
Шаман
Только начали показываться первые тёмно-синие с голубыми жилками лучи солнца, как ветерок, слабый, зашумел в верхушках сосен. Где-то заскрипели величавые кедры. Вспорхнула ещё сонная птица и опять всё затихло в лесу. Солнце, раскидывая жёлто-красные лучи на всё пространство под горами, поднималось из-за вершины. Прошуршали иголки с веток. Вдруг шишка оборвалась и полетела вниз. Она падала, стукаясь о ветви и как бы ей не было больно, кувыркалась между веток и вдруг сорвалась с огромной кучи иголок на землю.
Утро. Оно сегодня было прекрасным. С крепким морозным воздухом, прошумевшим ветерком среди сосен и кедров, с просыпающимися зверями. Внезапно ветер усилился и снежная глыбка свалилась с небольшой скалы и упала вниз. Шумными искорками рассыпалась на земле, показывая свой маленький характер страшилища гор. По небу проплыли облака, окрашенные во все цвета утреннего рассвета. Ещё вчера прошёл крупный снег. Земля, деревья и горы были засыпаны снежным покровом.
Первые птицы взмывали в небо и носились в поисках корма. В такое морозное январское утро обитателям леса всегда тяжело найти себе пропитание. Где-то далеко прозвучал грозный блуждающий звук, похожий на рёв медведя. Иногда над деревьями резвился ветер и тогда снежинки срывались и плясали над полянками.
Надо было вставать и затапливать печь. Лучинки для растопки вспыхнули ярким светом и запылали в поленьях. От печи раздавался треск горевших дров. На плите стоял чайник, и скворчало сало с яйцами. Весь день мы катались на лыжах. По всему лесу были слышны наши голоса и смех. Уже поздним вечером, когда луна начала показываться из-за гор, мы сели за стол и начали сеанс спиритизма.
- Ну, кого вызываем? - спросила Натка, поглядывая на всех.
- А кого? Мне всё равно, - откликнулся Мишка и сел молча.
- Лорка, ты же много знаешь легенд про горы? Давай, кого-нибудь… - начала, было, Наташа и вдруг осеклась. Она вспомнила, что в этих местах, куда они пришли под Рождество отдыхать, было много мистических историй. Злой дух шамана, властелина гор, охраняющий покой в лесу и горах, часто захаживал в зимовья. Иногда люди пропадали и никогда не возвращались. Место, где они остановились для отдыха, считалось самым загадочным. Над горами зимой вспыхивали красные молнии. На самом его верху появлялась красивая белокурая девушка в серебряной короне и длинном белоснежно-серебряном блистающем плащ-накидке и долго смотрела вдаль, куда уехал её любимый. Его поглотила снежная вьюга, внезапно разразившаяся после прихода Властелина гор. И теперь, Наташа, вспомнив про него, осеклась. А вдруг он придёт к ним и они погибнут? Ей стало страшно.
- Ладно, Лор, не говори. Так погадаем на кого-нибудь другого.
Свет от печи огненными зайчиками веселился на стенах. Запах трав разносился по всему домику. Горячий чай с сахаром и вкусными булочками ещё напоминал об ужине. И всем было очень хорошо. Но им очень хотелось погадать в рождественскую ночь. И они решились позвать злого шамана. Свеча в блюдце освещала ярким пламенем стол, и от неё веяло теплом. Пучок пакли лежал рядом и из ведра с водой на скамье показывались светлые огоньки. Все затихли. Лорка подожгла паклю над свечой и тихо позвала:
- Шаман, мы решили позвать тебя в эту рождественскую ночь, чтобы узнать…
Она не успела договорить, как ведро на скамье задрожало, вода начала плескаться. Скрипнула дверь и за окном послышался шум ветра. Деревья, до этого молчавшие, заскрипели. Девчонки затихли. А Мишка приподнялся над стулом и молча посмотрел на всех:
- Вы что, испугались? А зачем тогда позвали меня сюда?
- Страшно, Миш…
- Ничего не страшно… - а у самого нос побелел, глаза горят.
- Давай, Лорка дальше. Ещё же ничего не случилось.
Лариса встряхнула паклю, которая догорала. В домике появился какой-то странный запах. Все начали кашлять. Засопели носами. Ветер за дверью усилился. Где-то прозвучал громкий и резкий вой и опять всё затихло. Они ещё несколько минут посидели, поглядывая на Ларису, на паклю. Дверь медленно открылась. Зловещая темнота с светлыми полосами лунного света ворвалась в дом, а вместе с нею и облик Шамана, властелина гор.
- Я здесь. Кто меня звал? – откуда-то сверху своего роста сказал Шаман.
Девчонки совсем испугались. Мишка сидел и молча смотрел на отуманенный облик шамана. Он всегда думал, что гадание, это просто так, пустяковина. А тут оробел. Сидит и молчит, поглядывая на девчонок.
- Ну, кто звал меня в эту ночь? Я просто так не прихожу.
- Мы, звали – промямлила Лариска.
- Что? – уже грозно прозвучал голос Шамана, - Меня много лет никто не осмелился беспокоить. Как вы посмели…
Облик шамана крутился под потолком домика, кидался на стены и весь дрожал, грозно изрыгивая вой. Ветер вокруг домика бушевал. Началась такая пурга, что казалось, заметёт всё вокруг. Деревья скрипели всё сильнее. Несколько сосен упало. Девушки и парень напугались не на шутку. Прижались к друг другу и молчали. Лица у них побледнели. А шаман бесновался по дому, сбрасывая веночки трав на пол, вода в ведре закипела, и покрылось паром. Где-то в просветах между пургой и сильным снегом появлялись жёлтые огоньки, и чей-то голос звал на помощь. Сквозь снежную кутерьму показалась вначале девушка с белыми волосами и белоснежном плаще, затем прошёл молодой парень и скрылся среди крутящихся снежинок и светом белой луны. Им казалось, что даже луна побледнела от страха при появлении Шамана, Властелина гор. Он остановился и посмотрел за окно. Немного отдохнув, опять взвивался под потолок и его злые глаза сверлили девушек и парня. Домик трещал. Красные искры огня с чёрным дымом вываливались вверху. Встревожено летали совы. Разбилось, не выдержало бешеного натиска шамана стекло в окне. В домик ворвался ветер, и снежинки посыпались на пол. Так продолжалось почти всю ночь. Только под утро всё стихло. Куда-то подевался шаман и его воющий голос. Луна покрылась облаками, серыми и уже без снежинок. Ветер на улице стихал и лишь изредка покачивал деревья возле дома. Девушки и парень крепко спали, присыпанные снежинками. Они проснулись и начали собираться домой. Им больше не хотелось оставаться в этом проклятом месте. Затопив печь и позавтракав, они уходили в прекрасное утро, окрашенное первыми солнечными лучами и блестевшими снежинками разноцветными огоньками на снежном покрове.
17.01.2017 год
драматургия
Тайна чёрного фонтана
Облака приняли чёрный цвет. Молнии сверкали над всей территорией. Свет проникал на улицу сквозь задёрнутые шторы на окнах. Замок герцога Третьего был освещен молниями со всех сторон. Тепло от огня в камине разливалось по всей гостиной. Желтые огоньки скакали по стенам и картинам. Вошла герцогиня и взяла в руки скрипку, а её учитель сел за рояль. В такую погоду, ей ничего не оставалось делать, как занять место возле окна и играть свои любимые мелодии Шуберта или Генделя.
Дождь за окном буквально хлестал по кустам и деревьям. В гостиной было тепло. Герцогиня и её учитель играли, а мелодия заполняла всю комнату.
Над домом сверкали устрашающие огни. Деревья гнулись под тяжестью сильного ветра. Фонтан, расположенный во дворе, позади замка, весь шипел от пузырей проливного дождя.
Свет из окна второго этажа проникал во двор. Лучи света скользили по каменному сооружению фонтана. Он был старым. Его построили ещё при герцоге. Прошло много лет и все, кто жил в замке после его смерти, казалось, забыли все события, происходящие в доме в период его жизни.
Герцог увлекался охотой и проводил почти все время в лесу, только изредка доставлял удовольствие своим друзьям, устраивал балы и приемы.
Вечером все гости собрались в замке. Герцогиня Мария играла мелодию Шуберта. Гости сидели или стояли в гостиной. На стенах висели канделябры со свечами. Они отсвечивали картины родового семейства герцогов.
В двери вошёл герцог Третий. Все приветствовали его поклонами. Он пригласил маркизу де Винсонету на танец. Приглашённые были заворожены вальсом герцога и маркизы.
Внезапно погас свет на всех свечах. Дамы, вскрикнув, падали в обморок. Началась паника. Герцог Третий упал. Дворецкие зажгли запасные свечи и все увидели ужасающую картину.
Вельможа королевского двора лежал на середине зала с кинжалом, вонзённым в грудь. На ярко зеленом камзоле лежал перстень с синим камнем. Все ахнули. Гости поняли, что это признак чёрного дьявола. Давно поговаривали, что когда - то герцог Третий путешествовал в морях Индии и Средиземном. Прибыв в страну арабов, он влюбился в восточную красавицу Зельфину. Она была так красива, что не смог побороть в себе свои, внезапно нахлынувшие, чувства. На корабле, шедшем во Францию, восточная красавица ни в чем не нуждалась. Начался шторм. Ветер был такой силы, что корабли разворачивало на месте или бросало из стороны в сторону и переворачивало. За штурвалом стоял матрос, когда они увидели корабль Чёрного дьявола морей шейха Керима. Было поздно. Слуги шейха напали на них. Герцог и его матросы отбивались до последнего момента. Его, раненого, матросы отнесли в каюту. Но его горе было не в этом, красавицы Зельфины у него больше не было. Шейх Керим украл её. На столе лежал перстень с синим камнем.
Придворный вельможа принял клятву, что во что бы то ни стало, отыщет её и вернёт себе. Он не догадывался, чего это ему стоило бы. На всем Средиземном море говорили, что шейх Керим был самым сильным морским дьяволом. Ему подчинялись почти все арабские страны. Поэтому, кто посмел из его гарема похитить хоть одну красавицу, был казнен. Шейх Керим славился особой жестокостью. На площади города собирался народ на казнь очередного пленённого воина, посягнувшего на его жизнь. На середине площади стоял столб с кольями. Человека привязывали к столбу и били большими палками до тех пор, пока он не испустит дух. Затем шейх Керим натравливал тигров на истекающих кровью жертв и они доканчивали это ужасающее зрелище. Кто бывал в этой части земли, боялись шейха Керима и его слуг.
Во дворце шейха находился фонтан. Он был построен из чёрного и белого мрамора. В воде плавали красивые рыбки. Шейх любил это место и всегда выходил в окружении свиты гулять возле него. Когда солнце клонилось к закату и солнечные лучи опустились на фонтан, он проходил подле него. Керим увидел, что его маленькая госпожа сидела около воды и играла с чёрной рыбкой. Он залюбовался ею. Чёрные волосы и изящная фигура приворожили господина. Щёлкнув пальцами, показал на девушку и слуги отвели маленькую госпожу во дворец.
- Моя маленькая госпожа решила нарушить правила дворца? Мне придётся наказать её.
Зельфина вся съёжилась под его взглядом. Её отвели в темницу и посадили на цепь. Так она провела неделю. Потом наложницу поместили в подвал к нарушившим обет шейха. Оттуда ещё никому не удавалось бежать.
Ночью девушка смогла пролезть сквозь решётки. Она бежала и очутилась на одной из улиц. Старая женщина увидела девушку и помогла ей спрятаться. Много времени слуги шейха искали её, но ничего не смогли сделать. Девушка пропала. На руке Зельфины во дворце был надет перстень с синим камнем, сапфиром. Она его сняла и бежала через решётку в окне.
Утром её на рынке её увидел герцог Третий и украл...
… Прошло много лет. Герцогиня Мария играла на скрипке. Ночь опустилась на город. Дождь не переставал идти. Ветер поднялся ещё сильнее. Свет в зале то угасал, то вновь загорался, разжигаемый слугами.
Фонтан во дворе герцогов не утихал под бурлящим потоком воды. Чёрный принц лежал, опустив голову на розы. Цветы лежали так, словно склонили свои головки перед ним и незаметный ветерок шевелил лепестки.
Утром Мария вышла на балкон. Она словно почувствовала что - то...
Герцогиня медленно шла по тропинке к фонтану. Она вскрикнула при виде молодого красивого юноши. Он был мертв. В его руке был зажат перстень, с синим камнем.
21.01.2011 года
PS: произведение вымысел, не ищите себя среди персонажей. Использовано имя Керима Керимова и Гизы Хисматулиной. В нашем городе они не живут около 100 лет.
рассказ
Последние краски лета
Деревня. Что мы можем сказать о ней? Если ты никогда не жил в деревне, то и написать что-то существенное не можешь. А как быть тем, кто жил на окраине города? Это тоже деревня.
- Ну, что, ты уже сходила на танцы? - нагло рассматривая девушку, сказал Петька, местный хулиган и заводила всех парней в поселке.
Ещё ни одна девчонка не могла просто так пройти мимо него, не боясь получить грубое слово или просто быть задетой за самолюбие. Девчоночья гордость не давалась просто так ни одному парню. В маленьком поселке, где стоит всего то триста дворов, не просто скрыть что-то из событий, которые происходят у всех на глазах или даже в закрытых от глаз помещений. Все равно рано или поздно все узнают про тебя, и все соседки с язвенными языками будут судачить про тебя на скамейках, провожая закат и встречая вечер.
- Да!... - с особым вызовом сказала Танька, - А тебе то что? Ты что, меня собираешься провожать? А ты знаешь хоть кто ты в нашем поселке?
- Я!... Как кто? Я - Петька. А что? Простой парень. Люблю жизнь и погулять. А что-такого-то? - Петька нагло улыбнулся ей в глаза и бросил ясный взгляд своих голубых глаз куда-то вдаль, будто разглядывая что-то более интереснее, чем какая - то девчонка по имени Танька.
- Да, ты... - усмехнулась Танька, уверено поглядывая ему в лицо, - Ох, уморил... Ха,ха,ха... Да кто тебя боится -то?... Хлюст. Казанова... Уже все бабы на скамейках про тебя языки пообломали. А сейчас и говорить - то не хотят. Тьфу, на тебя.
- Но, ты... По тише... А то я тебя сейчас... - он собирался стукнуть её, но поборол в себе что-то, вроде слабости побить девчонку, оглянулся и, увидев местного участкового, попытался ретироваться, бросив ей на прощание, - Я ещё встречу тебя где-нибудь...
Танька уже позабыла про тот вечер и про танцы, и про Петьку. Прошло несколько месяцев. Она поступила в колледж и начала собираться, чтобы поехать в другой город на занятия, купила билет на электричку.
Ещё утром светило яркое августовское солнце. Последние дни лета уходили куда-то за лес, раскрашивая в яркие цвета багрянца берёзы и осины. Травы на полянах под соснами засыхали. Птицы в небе разливались все больше голосистыми песнями.
Девушка села в электричку и поехала. Она уже давно забыла про Петьку и вообще, про какие-то события из её жизни. Чего только не бывает у молодёжи? В вагоне никого почти не было. На другом конце вагона сидела старенькая женщина с рюкзачком. Сразу видно было, что это запоздалая дачница, которая ещё не все убрала на даче и ехала сейчас, рано утром к себе. Люди входили и уходили. На очередной остановке зашли два парня. Танька увидела их, и ей стало как-то не по себе. Она узнала в одном из них Петьку, поселкового "Казанову". Её что-то насторожило. Кто-то поговаривал, что его загребли в армию, кто-то говорил, что он уехал в большой город и там занимался не понятно, чем. Танька испугалась: "Лишь бы не увидел меня". Но закон подлости он и есть закон подлости.
Парень, ещё раз окинув взглядом голубых глаз вагон, вдруг замер. Он увидел Таньку.
- О! Танька! Ты ли это? - разболтанно прошелся по вагону и присел рядом с нею.
- Уйди от меня, - насторожилась девушка, зная, что разговоры и вообще общение с ним никому ещё хорошего не приносили.
- Что - ты, Танечка... Мы же старые друзья... - попытался улыбнуться сквозь прищур уже злых голубых глаз Петька.
- Недруг ты мне. Чего привязался? - Танька попыталась встать, но его сильные руки прижали её к сиденью.
- Не грусти так сильно. Я не стану тебя трогать. Я уже совсем другой. Не то, что был когда-то в поселке. Как поживает поселок? - как-то загадочно улыбнулся парень.
- А тебе что? Ты же не живешь там? В большом городе видимо лучше тебе? - девушка осторожно сняла его руку с плеча.
- Ну, ты посмотри, Серега. Какие красивые девушки в нашем поселке?
Парень по имени Серега как-то слабо улыбнулся и скривил губы. Видимо она была не в его вкусе.
- Хм.
- Ну, что ты куксишься? Сейчас поедем к себе, и ты опять забудешься со Светкой. А Танечка у нас отличница. Она учиться едет. Пока, Танечка. Может, ещё встретимся где-нибудь? - и он, помахав ей ручкой, скривив губы, раскланялся и оба друга вышли из вагона.
Танька перевела дух. Ушел и у неё на душе стало как-то спокойно, будто она сбросила все огромные годы гадости с себя.
Прошло несколько лет. Таня уже вышла замуж. Родилась красивая дочка Ира. Муж работал. Денег с его бизнеса им всегда хватало.
В городе наступила осень. Листья срывались с веток и пускались в пляс с ветром. А он, наглый танцевал над тротуаром свой осенний вальс и нисколько не заботился о том, нравится это кому-нибудь или нет. Таня гуляла с дочкой в парке и вдруг... она вгляделась в мужчину. Он шел по тротуару и рассматривал березы. Последние дни августа и первые сентябрьские денечки меняли все краски лета на осень. Кто же ещё будет злиться на все проказы природы? Но осень наступала все с большим размахом. Мужчина прошел несколько шагов и,... он увидел Таньку. Но это был уже не тот Петька с наглыми голубыми глазами. Что-то в нем переменилось.
- Таня?!... Ты?... Я рад увидеть тебя сегодня.
- Петя? Что - то в тебе изменилось? Ты какой-то не такой?
- Стал респектабельным? Да... Все меняется в жизни. Я теперь большой человек, как говорят у нас в поселке. А как поселок? Ты бываешь там? - он предложил Тане присесть на скамейку.
- Да. Мы с мужем часто ездим к маме. Отец уже умер.
Таня говорила, а сама не верила в его респектабельность. Вдруг он сейчас опять станет врать про что-то и опять наговорит кучу гадости.
- Не бойся меня. Я не сидел в тюрьмах. Я учился тогда. А ты не верила мне. Я любил тебя. Но прошло много лет, и мы с тобою не встретились. А теперь я женат, ты замужем. Многое меняется в жизни.
- Хм... Да, многое меняется в жизни...
Ветер гонялся за листьями клена. Сбрасывал летнюю жару с деревьев. Распылял краски последних цветов, пытавшихся ещё раз показать краски лета.
13.09.2017 года
драматический рассказ
Зелёный глаз
Книга лежала на столе. Она была раскрыта на той странице, где молодая девушка лежала на середине комнаты, тёмное пятно растекалась около её головы. Одна рука была согнута в локте и, получалось, что девушка прилегла отдохнуть, и заснула, лёжа на собственной руке. На ней была надета зелёная блузка, на которой пуговицы были расстегнуты до половины груди. Джинсы, модели бананы, очень шли ей. Тёмные волосы на её красивом лице разметались на ковре. Лицо было повёрнуто в сторону шкафа...
...София сидела в кресле и дремала. Она только что положила книгу на стол и решила отдохнуть. Окно в сторону сада было открыто. Ветер шевелил шторы. Казалось, что бледно – розовые цветы в поле развиваются на окне. Струи ветра доставали до стола, и листки книги поднимались и опускались, издавая шелест. Солнце на улице уже перешло на вторую половину дня. День подходил к концу. Ещё немного и сумерки опустятся на сад и замок. София была одной из рода маркиза де Ля Морсе. В саду росли розы. Давно, когда старая маркиза была жива, она развела огромное количество роз на множестве клумб вокруг замка. Сад всегда напоминал огромную долину благороднейших цветов, и казалось, розы росли везде, куда ни посмотришь.
Женщина отдыхала в предвечерней мгле. Небольшой ветерок бродил по комнате. Сумерки сгустились, и София перешла в комнату. Маркиз Пьер де ля Морсе находился в Париже. Он оставался ещё на один день. В Банке его попросили отложить оформление документов на сутки. Что – то на счёте маркизов де Ля Морсе, документ, отражающий операции из США, вызывал кое – какие сомнения и ему служащий Банка предложил остаться на один день, для устранения формальности. Отель, где остановился маркиз, стоял на бульваре Во-Ле-Виконт. На бульваре всегда было много машин. Вечером по улицам, ближе к отелю, бывало много народа. Молодые девушки стояли вдоль улицы, и маленькими группами разъезжались на припаркованных машинах частных владельцев. Маркиз стоял у окна своего номера и наблюдал за одной парой. Он, не молодой джентльмен пытался доказать своей девушке, что он хороший знаток драгоценностей. Она пожимала плечами и молчала. Они перешли на другую сторону и вошли в магазин. Маркиз, который много раз приезжал в Париж в Банк, хорошо знал его. Это был салон ювелирных изделий. Он имел огромный успех у многих приезжающих и местных жителей города. Сверкающие витрины привлекали переливающимися ювелирными изделиями в свете огней витрины. Не молодой джентльмен пропустил свою спутницу вперёд. Она прошла, немного смущенным видом давая понять, что ей приятно, и она немного смущена, от назойливых слов её спутника. Девушка подошла к витрине и долго изучала, примеряя, ювелирные изделия. Одно, браслет в виде змейки, кручёной из золота с маленькими зелёными изумрудами на месте глаз, ей очень понравилось. Она сказала, что желает его. Мужчина расплатился с продавцом и подал коробочку с браслетом девушке. Когда они выходили из салона, девушка остановила такси. Молодой парень сидел за рулём машины. Мужчина открыл дверцу и помог девушке сесть на заднее сидение. Дверца за ним закрылась. Пара уехала.
Маркиз заказал кофе себе в номер. Он сидел в кресле и рассматривал журнал. По телевизору передавали последние новости. Вдруг, он увидел пару. На повороте улицы Стад де Франс, что на середине дороги, стояло такси, мужчина лежал на спинке сидения сзади, девушка наклонилась вперёд. Всё заднее окно такси было изрешечено пулями. Полиция осматривала машину и людей, находящихся в машине. Журналисты бегали и снимали убитых. Таксист лежал на земле. Ведущий телевидения говорил о теракте, произошедшем на улице Стад де Франс. Никто не знал, почему было совершено покушение на пару. Никто не говорил, было ли похищено что – либо у них. На экране был продемонстрирован браслет в виде змейки с зелёными глазами изумрудами. Ведущий программы говорил, что жертвами стали мужчина и его спутница. У них оказался чек на приобретённый браслет, но ювелирного изделия не было.
Пьер сидел и смотрел на вечернее небо. Яркие звёзды освещали ночное пространство. Он думал, что уже где – то видел такой браслет. Когда маркиз де Ля Морсе принимал участие в приёме банкира Луи Жевастьена, ему показали ювелирное изделие, похожий на тот, что купили мужчина и девушка. Может быть, я обманулся, подумал он. Нет, это тот самый. Точно. Луи Жевастьен приобрёл браслет на аукционе, и он стоил немало денег. Очень большую сумму заплатил месье Жевастьен за браслет. Но как он оказался в салоне? Маркиз не знал. Утром, когда он собирался поехать в Банк, ему позвонили.
- Да, я сейчас буду.
Служащий банка сообщил, что произошла ошибка, на его счетах все операции проведены правильно. Мы думали, что поступление большой суммы было произведено на ваш счёт. Это оказалось недоразумением. Молодая мадемуазель получила большую сумму. Сейчас идёт проверка всех счетов в Банке. Так как Луи Жевастьен боится потерять клиентов и не желал, иметь операции по сомнительным счетам. До нас дошла информация о переводе большой суммы на наш Банк, которая размещалась для проведения переворота во Франции одной группировкой. Но думаем, что всё обойдётся. Маркиз поблагодарил служащего и направился в замок. В машине было тихо. Дорога шла между кварталов Парижа и, выехав за город, шофёр прибавил скорость. Пьер сидел и молчал.
София находилась в гостиной, когда он появился внизу. Поднявшись в комнату, он сел за стол. Тихим голосом сообщил о последних новостях в Париже. Но его всё время мучил вопрос, как мог браслет попасть на продажу в салон.
Жена видела перемены в муже, но ничего не говорила. Она привыкла, что иногда мужа посещала тревога за свои операции в Банке. Поэтому, сейчас ей лучше не интересоваться никакими его делами. Она, молча, вышла в сад. В саду было тепло. Небольшая испарина поднималась от земли после дождя. Розы на клумбах были оживлены прошедшими дождями и веселые солнечные зайчики играли на их лепестках.
Маркиз сидел у себя в кабинете. Он всё перелистал в своём журнале, но думал, что почти нашёл о браслете.
- Нет, показалось, - подумал он.
Прошло несколько дней. Пьер уже позабыл о событиях, произошедших в Париже. В начале недели ему принесли два письма. Одно письмо его заинтересовало. Оно было от банкира Луи Жевастьена. Он писал, что очень расстроен по поводу пропажи части его коллекции, в которой был браслет баронов Лемерсье.
- Да, вы не ошиблись, это именно тот браслет. Он был похищен немного раньше, с частью моей лучшей коллекцией. Вместе с ним были похищены брошь - финифть, 18 век.
- Так это тогда в произошедшем на авеню Стад де Франс был ваш браслет?
- Да. Его похитили примерно тринадцать лет назад. До сих пор обнаружить пропажу не удалось. Как он мне был дорог! Полиция сбилась с ног, собирая информацию о похищении. А, это вы спрашиваете о поступлении большой суммы денег? Да, это группа Чёрного монаха пыталась положить деньги в наш Банк. Они предназначены для проведения терактов в Париже. Молодая женщина под изменённым именем пыталась перевести несколько миллионов в Банк США. Но нам удалось её пресечь. Сейчас полиция расследует дело Чёрного монаха. Ими были проведены ряд убийств и похищение молодых девушек в различных странах мира. Ведь секс – машина работает всё с большим размахом. Что поделаешь. Я благодарен, что мои служащие своевременно обнаружили поступление большой суммы денег. Если что-нибудь услышите о браслете, непременно сообщите мне.
Мужчина вышел из комнаты. София стояла около клумбы. Весь день было тепло. Ночь опустилась на гору. Птицы притихли. Был тёплый вечер. Горный воздух освежал всё вокруг. Маркиз сидел около камина и рассматривал коллекцию бабочек. Женщина находилась у себя и уже, наверное, спала. Он осторожно повернул голову и вскрикнул. София стояла в дверях комнаты и медленно оседала на пол. Пьер вскочил и подбежал к ней. Тонкая верёвочка была накинута у неё на шею. Ему показалось, что она шевелится. Ядовитая змея тихо сползла по груди женщины на пол и поползла в сторону маркиза. Он схватил щипцы от камина и несколько раз ударил по змее. Утром он долго рассматривал напавшую рептилию. Змеи такого вида находились в основном в Африке. Их яд действовал мгновенно. Поэтому София даже не успела ничего сказать. Полиция прибыла сразу. Возле головы Софии полиция обнаружила маленький изумруд, похожий на глаз змеи. Маркиз побледнел. "Кто мог подкинуть такой камень?" – думал он.
Луи Жеванстьен позвонил вечером. Он спросил о самочувствии. Маркиз рассказал об изумруде. Банкир сказал, чтобы он не расстраивался, может быть, это просто такой же камень и всё.
Прошло уже много времени. Маркиз жил в замке. Он почти не выезжал в Париж. Очень редко звонил в Банк. Почти ни с кем не встречался. Одиночество занимало всё его время.
Вечер наступил как – то незаметно. Ночь опустилась на сад. Стояла такая тишина, что казалось, шёпот можно было услышать далеко от замка. Маркиз спал. Его уже давно перестали мучить кошмары о змее, браслете. Он жил незаметной для всех жизнью. Уже много лет прошло с момента гибели Софии. В замке всегда стояла тишина. Как и в эту ночь.
Тень мелькнула в саду. Маркиз ничего не слышал. Его возраст не позволял спать в половину сна. Он спал крепко. Поэтому, о проникновении в дом ни о чём не подозревал. Мужчина прошёл в кабинет, включил фонарь, с синим светом. Он рассматривал коллекцию бабочек. Внезапно из одной ячейки ему на руку выпал зелёный камень. Он поднял чёрную прокладку под бабочками и увидел браслет. Свет включился неожиданно. Мужчина закрыл руками лицо. Он увидел маркиза.
- Что, мосье Луи. Не терпится убрать и меня. Ведь этот браслет нашей семьи, маркизов. Вы ведь прекрасно знали об этом.
Банкир осел на пол. Да, он знал о происхождении браслета и что этот, именно этот браслет всегда приносил несчастье роду маркизов де ля Морсе. Почти все, кто получал браслет в наследство, были мертвы, и почти всегда они погибали при не выясненных обстоятельствах.
- Нет, этот браслет принадлежит нам, – раздался голос в дверях...
Мужчины посмотрели на двери. Они увидели в дверях молодого мужчину восточного типа.
- Много лет назад он был подарен моей матери и был похищен. Много лет наш род мстил роду маркизов за похищение и позор шейха.
Утром на полу маркиз и банкир лежали с пронизанными кинжалами в грудь. На груди темнели зелёные розы.
26.01.2011 года
ссылка: в рассказе использованы названия улиц и отелей Франции, информация взята из Интернета
миниатюра
Старая пластинка
Я долго рассматривала старые пластинки. Те, которые остались после мамы и папы. Они покупали их ещё в 1956 году. Лежали много лет и лежали бы, но я их достала и просмотрела. Ведь не звучат сейчас песни Леонида Утёсова, Ляли Чёрной. Где Лидия Русланова, Рашид Бейбутов? А ведь каждая пластинка имеет свою историю.
Смотрю и думаю.
Крутится пластинка под еще более старшей по годам акацией. Зелёные листочки шелестят по ветерком на ветках. Лето. Солнце светит. Старый патефон, он давно у нас, много лет пролежал в гараже, а теперь зазвучал, но зазвучал в моей новелле, вспоминая годы, годы жизни моих родителей, 30-40-50 года...
Диск медленно двинулся, и зазвучала песня Ляли Чёрной.
Девушки и парни начали танцевать: фокстрот, вальс, танго...
Молодые ребята проходят вдоль домов, заглядывая на забор, откуда доносится музыка. Вдруг пластинка замолчала.
- Тише... Сейчас опять зазвучит. Они почти каждый день включают патефон и песни прошедших лет звучат из-за забора этого дома. Тише... Сейчас опять запоёт Ляля Чёрная.
- Да!... Как давно не было её слышно! А сейчас хоть у кого-то можно послушать её, - и седоватый мужчина прошёл по тропинке, оглядываясь на окна дома с белыми наличниками.
- А кто здесь живёт?
- Здесь живут Хисматуллины. Они давно живут в этом доме. Я где-то читала о них.
Девушки засмеялись над чудаковатым мужчиной, который остановился и долго прислушивался к звукам мелодии, доносившейся со стороны дома с белыми наличниками. И снова зазвучала песня на старой пластинке. Он постоял, постоял и пошёл, улыбаясь своим воспоминаниям о прошедшей жизни.
...Как давно всё было. Уже, наверное, прошло лет 60. Мы стояли на улице и разговаривали. Девушки пробежали в старый Дом культуры на танцы. Весёлой стайкой пронеслись мальчишки куда-то за акации. Свет горел перед входом в ДК, а изнутри доносились песни Лидии Руслановой.
-Пойдём, - сказал Михаил мне и пошёл, бросив не докуренную папиросу и растоптав её. - Сейчас танцы начнутся. Ты, смотри, какие девчонки стоят возле колонны! Чур, одна моя. Вон та, светленькая.
- Да, ладно тебе. Уж и светленькая. А если она не захочет с тобой танцевать?
- Не захочет?!... Нет?... А вот смотри… - и он отошёл к девушкам, чтобы разговорить их перед танцами и пошутить.
Парень прошёлся, важно оглядываясь на друзей, подмигнул и подошёл к колоне. Девушки обернулись, усмехнулись и замолчали. Они только что обсуждали какие-то новости. А он помешал им.
- Ну, что тебе Михаил? – строго спросила его Мария, она была старше всех девушек, была комсоргом их комсомольской организации на заводе и поэтому всегда строго разговаривала с парнями, старалась не допускать никаких вольностей. И вот сейчас она взглянула на него: "Мол, что ты опять придумал?" и уже строже посмотрела в его сторону.
- Приветик, всем! Как погода? Не прогуляться ли нам по улицам после танцев? А то такой вечер, такой ве...
- Что?!... Какой вечер? – заикаясь, спросила маленькая черноволосая, с короткой стрижкой девушка. Она была самая маленькая среди своих подружек. И теперь, ей самой молоденькой было интересно, как это такой громоздкий парень, Мишка, самый хулиганистый из цеха напротив, будет гулять с ними на улице. Он же ещё ни разу не гулял просто так с девушками. Всё время что-нибудь случалось.
- Да ты же не сможешь спокойно ходить–то с нами?!... Ты что, уже и песни какие-то разучил, что ли? – усмехнулась Мария. - Как же ты с нами будешь гулять? Тебе бы лучше всего с кем по разнузданней погулять. Подстать тебе...
- Ну, вот, ты сразу – подстать тебе... А может, я хочу хорошую девушку полюбить? А вдруг я в тебя влюбился? - и он подошёл ближе к Марии и уж хотел обнять её, как вдруг его окликнули.
- Эй, ты, стой. Это моя девушка. Не тронь её. Ты, Мишка, иди себе подобру-поздорову...
...Старая пластинка крутилась на патефоне, а старая иголка выводила новые ноты. Солнце клонилось к западу, окрасило весь горизонт лилово-красными красками вечернего заката. Ветер шумел, но уже тише, словно затих под мелодию песни старой пластинки, боясь скрипнуть веткой дерева и нарушить тишину вечера, давно ушедшего вслед за годами бежавшей по ступенькам жизни, ведущих год за годом к старости и воспоминаниям о молодости. Вот и наша молодость ушла далеко от тех дней: старых и молодых, весёлых и хулиганистых, с пелёнками и манной кашей, вечно ворчащими свекровями и добрыми свёкрами.
А старая пластинка крутилась на старом патефоне под старой акацией, давно ушедшей молодости в старом доме в центре города, через который прошло много историй жизни старого усольского села-городка.
...Тише. Не шумите, они вспоминают свою молодость. Им немного осталось жить, а молодость прошла незаметно для них: ушла вместе с годами войны, с годами голода и поднятия Целины, битвой за урожай, за доблестный труд на заводе. Не шумите... Им надо ещё раз оглянуться на свою жизнь и вспомнить о том, о чём они не рассказали своим детям, не успели посоветовать своим внукам и сделать наказ правнукам.
26.08.2012 года
Жаркие дни июля
Дорога серой лентой кружилась между степей. Солнце начало припекать. Вдали показался табун лошадей. Животные бежали по слегка высохшей траве и ни на кого не смотрели. Им было легко бежать по свободной степи. Они неслись вдаль... вдаль, такую, свободную и независимую. Сопки сторонились от их бега, и казалось, что равнина расступилась перед красивыми животными.
Вот показались первые домики очередного поселка, которые расположились по дороге на Малое море. Редкие машины рвались к простору и прятались вдалеке за очередной сопкой.
- Долго ещё... - сонно отозвалась Наташа, привставая на своем сиденье.
- Не знаю, не знаю... Мы только что начали въезжать в Еланцы. А ещё ехать и ехать, - пожал плечами Павел, - Ты, смотри, не проспи что-нибудь, - усмехнулся он симпатичной женщине.
- Что это, я просплю? Рули давай, довези нас до места. А проспать мы не сможем. Ох и степи. Столько времени едем по ним и ничего интересного, кроме стада коров и иногда лошади покрасуются перед нами и спрячутся куда-нибудь вдаль. Я устала уже. Может быть, остановимся где-нибудь?
- Сиди уж. Вот доедем до Сахюрты, тогда и отдохнем. А ты что, устала уже? А как на море собиралась отдыхать? Там ведь и сопки есть. По ним - то не желаешь походить?
- А что сопки-то высокие? Пешком по ним ходить... тяжело, наверное.
Но асфальт кружил машину между сопок и прятал, как и все, за очередную из них, показывая всем своим видом, вот какие мы великие, а вы сможете нас преодолеть? Из-за поворота показалось стадо коров. Травы в степях сочные. Животные гуляли себе по ней и ни на кого не глядели. Они давно уже привыкли к машинам и поэтому спокойно переходили серую асфальтовую полосу, ни глядя, ни на кого. Низко над ними пролетел коршун. Ему то, как раз и нравилось летать над степью. Он вольный царь этих мест. Далеко всё видит. Ничего не пропустит. Вдруг резко срывается из-под голубого неба и прячется в траве... суслик его самое лучшее лакомство.
- Ну, ты что, не дашь нам размяться, - опять спросила Наташа, - Столько времени едем, и ещё ни разу не остановились.
- Сейчас заправка будет и отдохнёшь. Там и магазин есть. Купишь себе попить.
За очередным поворотом показались огромные сопки. Первые домики посёлка Сахюрты осветились солнечными лучами и затихли в тишине жаркого дня. Голубовато-серая полоска Байкала серебрилась мелкими барашками вдалеке. Белые кораблики чаек прикорнули к берегу и ждали городскую публику, озорную и крикливую. Вдалеке высокими сопками глядел на нас остров Ольхон. Стояла июльская жара. На Малом море дни всегда более жаркие, чем в городе Иркутске. Начинался самый морской сезон.
- Сережка, хватит спать. Уже приехали. Вот и турбаза. Выходи по одному.
Чайки на малом море крикливые. Носятся везде. Иногда рассядутся на антенны домов и словно зоркие охранники поглядывают на дороги, вдруг кто-нибудь выкинет остатки рыбы. Самим - то лень в воду нырять и искать рыбу. Так и несутся своей огромной стаей на рыбный ужин. Крик... везде, колеблются травы от вездесущих птиц морей. Очередные пресмыкающиеся появились на море, лягушки. Серенькие, маленькие. Скачут прямо из под ног. Так и боишься наступить на них.
- Ну, вот вам и Байкал. Великий! Грандиозный! Голубой и серебристый!
***
Мужчина обернулся и увидел, как белая чайка, прикоснувшись крылом воды, взметнулась вверх, к свободе, голубому небу и яркому солнцу. Вода, в месте, где плавала чайка, округлилась, потом забрезжила серебристым лучами и жёлтое солнышко отразилось в её круге. Он ещё раз посмотрел на круги, отходящие от круговорота. Встал и пошёл наверх, к домикам, где остановился на несколько дней. Падающее солнце быстро уходило от жаркого дня и скрылось, точно спряталось во время игры в прятки с дневными подружками птицами и серебряным братцем ветром. А ветерок слегка плескался в воде и совсем не хотел вылезать. Она была такая теплая, как никогда. Это жаркий день июля был совсем другой, совсем не тот, какой был раньше, когда они отдыхали вместе с друзьями, и им было весело. Весело всем вместе. Игорь купался в бассейне. Его дочка, маленькая Анютка, сидела на лежаке и смотрела на круглое солнышко, которое купалось вместе с папой. Папа махал её рукой, и она смеялась в ответ своим звонким и счастливым смехом. Это было совсем недавно. Он уже стал забывать те страшные дни, когда случилось это событие... Событие? Да, сейчас можно было бы сказать, что это произошло, как обыкновенное событие, которое случается здесь, на Байкале. А им казалось, что это произошло так быстро и страшно, что они, словно застывшие, смотрели на море и шторм и ничего не могли сделать, чтобы помочь лодке и сидевшим в ней. Игорь и его дочка так и остались на всю жизнь в из воспоминаниях купающимися в бассейне и улыбающимися счастливыми улыбками всем, кто смотрел на них. Счастливая семья.
- Шторм на море. Всем покинуть водное пространство. Немедленно. Шторм на море! Шторм на море... - охранники на берегу кричали в рупоры и бежали на катер, чтобы помочь катающимся на лодках и катамаранах людям.
Шторм в этот день не обещали. Все ушли кататься на лодках и катамаранах. Игорь с дочкой выбрали лодку и поехали по водной глади. Море было совсем спокойное. Солнечные лучи стекали по голубому небу на барашки синей глади. Кто мог подумать, что случится сегодня. Игорь сидел за рулевого, а дочка села на скамейку и смотрела на воду.
- Папа, а вода совсем синяя пре синяя. Смотри, солнышкины лучики жарят её. А её не больно? Ведь они такие жаркие и нам иногда тоже бывает больно, когда мы лежим на одеяле на берегу, - Анютка сидела и смотрела на воду и жёлтые лучики, прыгающие на воде. Она хватала их руками и пыталась спасти море от их жарких объятий.
- Нет, Анюта. Солнышко их не изжарит. Оно же солнышко и оно должно заботиться о море. А где тогда чайки будут купаться? Они же только на море живут. И где рыбки будут плавать? Тогда солнышко их друг.
- И мой друг? Я ведь тоже не могу без моря. А где я буду любоваться чайками и рыбками, которые иногда подплывают к берегу. Папа, смотри, вода стала серой... Папа, что это? и все замолчали, увидев, как мелкие барашки воды вдруг стали серыми и начали набухать.
Вода стала бурлить, словно Хозяин моря обиделся на то, что о нём забыли. Потом лодка начала качаться. Игорь кричал, звал на помощь. Его, конечно, видели, но они были слишком далеко и пока катер отходил к ним на помощь, лодка перевернулась, и очередная волна накрыли их сверху. Светлые волосики Анютки спрятались в глубине моря, страшного в этот миг. Игоря не было видно совсем. Волны раскидали их в разные стороны. Когда катер подошёл к месту происшествия, то никого не было видно. Лодка ушла на дно и утопила сидящих в ней любящего отца и счастливую дочку. Так было тогда и совсем не ласково по жаркому светило солнце в эти июльские дни.
Мужчина зажмурил глаза. Последние лучи дневного светила скользили по поверхности воды и того страшного места, где произошла трагедия. Не успели. Ни катер с охранниками, ни люди, которые пытались помочь им. Седина в висках серебрилась, словно волны на море, а мужчина стоял наверху на сопке возле домика и вспоминал сына и внучку. Да, это был Байкал. Великий! Грандиозный! Голубой и серебристый!
24.08.2017 года
Миниатюра
Осенняя мелодия
Солнечный свет скользнул по деревьям. Под ним заискрились белые снежинки. Где-то вдалеке прозвонил трамвай на поворотах и уехал далее, по своей дороге.
А мы, это любители книг и творчества собрались на очередную тусовку в свой Творческо-литературный клуб Сольеро. И непросто собрались, чтобы поучиться у Инны Васильевны новым правилам стихосложения, а вот...
Да, именно, вот...
Сегодня прекрасная дата в нашем клубе. Валерий Лохов получил грамоту, а Владимир Сманцер Диплом за свои чудесные работы по творческому перу, которое пишет нам замечательные книги о героях нашего города, тех, кто с честью выполняет свой мужественный долг перед Родиной. А мы, любимые горожане, читаем их книги. Честь и слава вам. Низкий поклон от нас.
А осень двинулась дальше, обгоняя звонивший на поворотах трамвай и заглядывая в лица прохожим.
Осень! Ты тихая и бешеная, красивая и багряная, жёлтая и зелёная, со снегом и лучистыми улыбками детей. Раскинулась над городом и встречаешь нас своими капризами природы. Ох... Как ты капризна!
Только что зеленела всеми весёлыми зелёными листочками берёза и вдруг... Зажелтела ты, красавица, нахмурилась, улыбнулась и опять полетела по тротуарам, опадая в разноцветные лужи под голубым, а иногда серым небом.
Осень!
20.10.2012 года
Рассказ
Рассказ старой берёзы
Бабочка летала над старой берёзой и смеялась.
- Фу,... Ты совсем не красивая, - бабочка презрительно посмотрела на старую, покрытую болячками, берёзу и, взмахнув крыльями, полетела на кочку из старой травы на болоте.
Берёза поморщилась, вздохнула и мягко улыбнулась на презрительное высказывание бабочки.
"Я не красивая? – удивлённо подумала старая берёза, - Странно. Но мне всегда молодые парни – берёзы улыбались, предлагали погулять со мною, целовали мои ветви-руки, высказывали восхищение о моих зелёных нежных листьях-пальцах".
- Как ты очаровательна сегодня, - говорил мне сосед – берёза.
- Спасибо, - вежливо отвечала я на его ухаживание.
Он посмотрел на меня и вздохнул:
- Если бы ты могла стать моею подружкой, я бы всё сделал для нашего счастья. Я бы носил тебя на руках, целовал, как те молодые люди, что вчера были под нашими ветвями.
Маленькие капельки дождя-слёзы потекли по листьям соседа парня. Он наклонился в сторону болота и молча плакал о не сбывшейся любви.
Берёза: гордая, высокая, красивая - весело махала ветвями-руками в сторону дождя, который шумно стекал по её телу-стволу и щекотал её грудь и бедра.
- Ах, ты проказник, как тебе не стыдно вести себя так? Ведь я ещё молода. А ты ко мне относишься, как к своей подружке-любовнице. Я ещё совсем не готова стать твоею подружкой. Прости меня, но мне надо бежать…
И берёзка сделала порыв в сторону сильной струи ветра. Тучи висели над болотом и разбрасывали свои одеяла на кочки со спрятавшимися лягушками и кузнечиками. Старые воробьи уже не чирикали, а сидели нахохлившись под ветвями старой берёзы.
А она, размечтавшись о прошлом, стояла и плакала. Только её старое тело болело от старых муравьёв, которые ползали по её наболевшему телу и больно кусали. Она вспоминала о своей первой любви и любви молодых людей, что стояли под её ветвями, спрятавшись от дождя и целуясь, а мягкие струи ветра обнимали их за плечи и улыбались.
- Когда-то и я была так красива. А теперь мои ветви высохли, заболели и сгорбились. Они не могут противостоять ветру, его порывам. Дождь стекает по моему старому телу, покрывшемуся старыми болячками.
Ох, моя сладкая и горькая жизнь… - вздохнула старая берёзка, сгорбившись под порывом очередного потока ветра и слёзы, горькие и тяжёлые, стекали по её израненному стволу.
31.07.2011 года
Рассказ
Кто верит, а кто и нет, что есть такая астральная история
- Кто бы мог подумать, что я окажусь прямым свидетелем такого события... - начал было дед Макарий и уже тише, притушив свой хрипловатый голос, продолжил: Вот ты знаешь, слуш милый, мы однажды сидим возле моря и смотрим вдаль. Она встала прямо перед моим другом, вся такая, такая, вот такая и такая. Вот тебе правду говорю, такая и такая. Краси-и-вая! Прям сама царица. Стоит и ему протягивает поднос с фруктами. А на подносе, золотом, лежат: и персики, и виноград, и яблоки. Красные! Виноград светится под солнечными лучами, переливается. Ну, друг-то мой, Михаил, сел, потом помолчав и для приличия, подставив ладошку ко рту, спросил: А вы кто будете? А она улыбнулась и отвечает: Я царица — здесь на море царствую. Зовут меня — Селена. И вдруг,.. небо потемнело, море забегало, волны поднялись крутые, выше скал и Селена-то наша, поднялась на волне вверх и поехала по морю, на морской волне к скалам, что вдалеке, только их совсем почти не видно было. Вот так... История.
- А ты дед Макарий опять придумал всё, - чуть помолчав, сказали мужики, что курили с ним на завалинке и порой слушали его и его вновь придуманные истории. А может быть и не придуманные. Много лет дед Макарий ездил по морям в далёкие страны и видел многое. И поэтому они верили и не верили его байкам о морской жизни.
Вот и сейчас, сели они удобнее и стали слушать его. А он, как сидел, так и остался сидеть, почти не моргнув глазом. Всё смотрел на дорогу, по которой иногда проходили бабы с работы или девки.
Только глаза и показывали, что видимо, шутит дед Макарий о своей жизни, а правды он и вовсе не хочет рассказывать. Он сел удобнее и закурил свои любимые папиросы. Потом покашлял и продолжал.
- Ну, вот, значит, летит наша царица на волне,... Высоко! Гром гремит, молнии сверкают, мечутся по всему пространству. Корабли переворачивают. Такой силы шторм начался! А царица-то, словно ничего не видит перед собой. Смотрит прямо, куда-то на море, далеко. Волна, то сине-зелёная, то чёрная поднимается высоко и несёт её прямо к скалам. Ну, всё, думаем, сейчас разобьёт о камни. Ан нет. Вдруг море резко стихло и как будто никогда не штормило. Такая тишина наступила. Мы замерли. Мишка сел на песок и потянулся за рубашкой. А царица-то наша медленно встала на берег, но на той стороне, нам точно было всё видно, как будто мы с нею рядом были. Уж не знаю, что это было. Но видели мы всё, вот как в кино. Будто она совсем рядом с нами была. Белое платье струится по телу, очень красивому. Волосы, длинные, по плечам разметались. А она медленно поднялась по тропинке на скалу и только потом мы увидели замок. Белый. Красивый. Прошла наша царица в замок и... всё исчезло.
- Ну, а дальше — то, что было? - заторопили его мужики, веря и не веря ему. Уж слишком его рассказ был похож на сказку.
- А ничего. Я же говорю, что исчезло всё.
- Да ну тебя. Врёшь ты всё.
- А я и не просил верить вам мне. Ну, пошёл я.
- Ладно, дед, не обижайся.
- А я мужики слышал такую историю, - вдруг проговорил мужик, что сидел неподалёку от них и помолчав, ожидая ответа на своё высказывание, начал говорить.
… А было это в одном городе №, где жил раньше, ещё до того, как переехал сюда, к морю.
Однажды шли мы с другом по улице, мимо нас девчонки молоденькие проходят, витрины магазинов сверкают на солнце. Мы с девчонками разговариваем. А почему мы молчать должны были? Молодые ведь. Они смеются. Мы рады всему. А вечером в ресторан, местный, пошли. Он у них красивый, один на весь город. Видимо больше в этом городе и пойти не куда. Почти вся молодая публика там. Танцуем, веселимся, девчонки весёлые такие попались. Так и провели вечер. А потом мой друг пишет мне, когда я уже уехал из этого города. У нас тут такие дела в нашем ресторане твориться начали. Почти каждый вечер в ресторане кто-то ночью ходить начал. Ходит один, никого вроде не трогает. Но как-то не по себе всем. Сторожа пугаться стали этого ресторана. Уходят. Так и говорят, чтобы сами вы там работали с вашими привидениями.
А дело вот в чём. Однажды в этом городе гуляли парни, в этом же ресторане и что у них там произошло, никто уже и не помнит. И один парень погиб. Светловолосый такой. В кроссовках. Что произошло, так никто и не понял. И теперь он ходит по ресторану ночью, по его подвалам, комнатам в отеле. Ходит и молчит. Встанет и смотрит на людей, которых он видит. Они его не видят, конечно. А он стоит и смотрит, но ни на кого не нападает. Видимо смирный был. Однажды сторож пошёл проверить в подвал, что под залом ресторана, там всякие кладовки были у них. Прошёл почти весь коридор и вдруг от одной двери на него пахнуло ветерком. Дверь эта уже давно закрыта. Уж никто и не помнил, что было за нею. Может и продукты хранились, а может ещё что. Но никто уже давно не открывал её. Стали по городу слухи ходить, что за этой дверью привидения собираются, и шабаш свой устраивают. Тишина в зале прерывается лунными лучиками, что просвечивают сквозь шторы ресторана. Иногда позванивают бокалы за стойкой бара. Может ветерок их заставляет шевельнуться. Кто его знает? Только в зале ночью такая тишина стоит, что хоть уши зажимай. Но только эта тишина не простая. Привидения ходят по подвалам, под залом ресторана. Но ещё никого они не трогали. Неприятно было людям, которые встречали их. Во время работы поваров, которые порой рано приходят, чтобы приготовить блюда, а в праздники они и ночью работали. Тихо вокруг. Повар стоит, чистит рыбу, а за спиной у него... Он один раз мельком взглянул в сторону — ничего. Второй раз. Опять — тишина. Но смотрит кто-то на него. Чувствует спиной. Не смог он посмотреть, что именно происходило в коридоре. Только шумок небольшой прошелестел по коридору и затих где-то за дверью.
И так почти каждую ночь. Происходят странные шумные события, продукты пропадают. Милиция уже устала отвечать на вопросы администрации на странные события в ресторане. А продукты исчезают. И придумала администратор подкладывать продукты под дверью, за которой прятались привидения. Исчезают. Уже всё перепробовали, чтобы привидения ушли из ресторана. Ни как. Пригласили экстрасенса. Она и сказала, что много у вас случаев было в ресторане, и люди гибли и умирали, а вот некоторые духи их душ остались у вас. И живут они именно за этой дверью, которую вы давно не открывали. Они вас не трогают, потому что вы не виновны в их смерти. А ищут они своих знакомых, с которыми когда то были вместе.
- Иди ты?!... только и проговорил мужик, что стоял возле палисадника и даже почесал за ухом.
А вечер был такой тихий, ветерок покачивал ветки деревьев в палисаднике. Собаки уныло перелаивались между собой во дворах. Кое -где бабы судачили на скамейках и заливались порой смехом от рассказанной кем-то новостью. А часто просто сплетничали о ком-то. Баба Оля вдруг подскочила, как будто что-то вспомнив, и бросилась бежать к своему дому. Не добежав до ворот, остановилась и оглянулась, видел ли кто её. Что она вспомнила, так никто и не знал. Бабы, как сидели на скамейке, так и замерли: "Мол, что это с нею?" Баба Оля оглянулась и увидев своего мужа, забежала за ворота. Переведя дух, она стояла во дворе и ждала, когда он подойдёт к дому.
- Ну, что? Опять с бабами сплетничаешь? Мало тебе в прошлый раз попало от баб? Ты опять про Игната рассказываешь? Что он тебе там рассказал? Не можешь забыть про ту историю?
Ворота закрылись и бабы, сидящие на скамейке, уже не могли видеть, что происходило дальше. Они уже много лет знали эту историю с бабой Олей и Игнатом. Что там произошло, никто уже и не помнил, старость. Но баба Оля, как только вспомнит об этом, так вся съёжится и молчит, а потом, как начнёт палить, что не остановишь. Бабы в смех.
- Он, он..., - замахала руками баба Оля, - Он как взмахнёт палкой, а потом, как побежит по берегу, а она, как всплывёт и... Тишина!... А потом, а потом, она подплывёт к нему и глазами, вот так, вот так и смотрит. Ведьма это! Точно!
- Ну, ты Оля и придумаешь. Разве ведьмы были на нашем озере? Они отродясь, там не плавали.
- Было. Давно это было. Уж сколько лет то прошло. Двадцать или боле. Не помню. Только Игнатка мне рассказывал, что повстречалась ему на озере ведьма. Он сам то и испугался. Спрятался за кусты и молча смотрел, что она -то делать будет. А она прошла по берегу и вдруг... исчезла. Будто её вовсе не было. Он так и замер.
Бабы смеялись над её рассказом и махали руками.
Так прошло много времени с того момента, когда были эти истории в городе №, а может и ещё где. Кто теперь знает.
23.12.2014 года
рассказ
Шут и любовь
Они шли, взявшись за руки. Уже давно не было слышно, как звенел трамвай. Ночь надвигалась как-то сразу. Всё, потемнело и всё. Ветер расплескал её светлые волосы. Она шла и молчала.
- Может быть, нам с тобой ещё раз встретиться? - спросил он и наклонился к ней.
Неля обернулась к нему и прямо в лицо прошептала:
- Нет. Но ведь ты, же знаешь? Я не люблю, когда меня обманывают. А ты меня обманул уже третий раз. Ну, почему я должна с тобою встречаться. Меня парни и так любят. Вон, посмотри, Остап бедный весь извёлся по мне. Что я могу сказать тебе ещё. Не надо. Ну, прошу, - и Неля оттолкнула его от себя.
Игорь пытался её обнять, но она сопротивлялась. Она давно поняла, что для Игоря, она как забавная игрушка, не больше. Высокая, со светлыми волосами и карими глазами. Поцелует и смеётся. Сам не знает, что хочет.
-Ну, что тебе от меня надо? Ты ведь вон, какой: высокий, красивый. Можно подумать, что у тебя нет других девчонок. Всё равно с тобою будет мне плохо. Никакого спокойствия, в том, что ты не убежишь к другой. Я ведь для тебя так, просто кукла. Завтра ты сядешь, дома возле компьютера и найдёшь себе ещё одну такую же куклу. Она будет исполнять все твои прихоти, а ты будешь смеяться ей в лицо. Какой ты непобедимый. Тебе на всё наплевать. Кто с тобою. И что ты делаешь с нами?
- Почему наплевать. Может быть, к тебе я отношусь по-серьёзному. Ты ведь красивая. Мне с тобою очень даже хорошо. Посмотри, сколько времени мы знаем друг друга, а ты всё так же ведёшь себя, как в первый день нашего с тобою знакомства. Всё время спрашиваешь меня о любви к тебе. Ты что, боишься меня потерять? А, привет, - он махнул рукой симпатичной брюнетке.
Неля обернулась и посмотрела направо. Молоденькая девушка с чёрными волосами и большими карими глазами смотрела им вслед и смеялась. Она, почему-то пожала плечами и махнула в ответ Игорю.
- С тобою ходить по городу, равно, что встречаться с очередной твоей девчонкой, которую ты когда-то бросил. У тебя, что их было не сметное число?
- Нет, а почему ты думаешь, что Любка, это моя девчонка. Я что, не могу иметь просто знакомых?
- Ну, почему. Можешь. Просто, когда ты их встречаешь, они все улыбаются, как будто, понимая моё состояние. Я очередная твоя жертва.
- Нет. Не очередная. А первая, - Игорь наклонился и отодвинул её волосы с лица. Ветер расплескал их по плечам, и часть волос попала на лицо. Глаза при этом почти закрылись ими,- Посмотри, какие у тебя глаза. Они всё время смотрят на меня и как бы с мольбой говорят: "Ну, зачем ты так? Ведь я не игрушка". Давай завтра к Сергею съездим. Что - то он давно не появлялся. У него есть интересные программы для компьютера.
- Завтра, - она задумчиво посмотрела на него и продолжила, - Не могу. У меня завтра маркетинг. Семинар. Ольга Сергеевна просила нас придти. Будет что-то интересное.
- Ну, как знаешь, - он передёрнул плечом, поморщился, как бы давая понять, что как хорошо, что отвязался от этой дуры, но вида не подал: «Слава богу, я завтра смогу с нею встретиться. Любка всё же проще. Не надо как дураку выяснять отношения. Я что, не имею права на свою свободу. А может к Ирке заехать на сотик. Она тоже с пониманием. Мне не семнадцать, ходить за ними вечность и просить у них, как синьор, поцелуй через дифирамбы. Ещё заставила бы песни под окном петь. Фу, какая глупая. И зачем я только с нею связался? Мне ещё с годков эдак, десять, погулять, а потом, может быть, и о семье думать. Выбор большой. Только свистни».
- Да, ладно тебе. Позвоню я тебе завтра, - как бы делая одолжение, сказал Игорь. А сам уже посматривал, куда бы сбежать от этой назойливой дуры. Какая - то старомодная мартышка.
Неля пошла по тропинке к общежитию. Дверь за ней закрылась.
В комнате, Неля села на кровать и начала листать. Зазвонил телефон.
- Да. А это ты, - она лениво ответила на звонок, - Ну, что ты хочешь? Я занята. Зачем мне идти к тебе? А что, Светка избита? Щас, бегу.
Нелька, быстро, по лестнице, поднялась на четвёртый этаж, буквально влетела в комнату.
- Что с ней?
- А ничего, - Виктор притянул её к себе, - Ну, что не надоел тебе этот слюнтяй, - раздевая её, спросил Виктор, - И долго ты с ним ещё возиться будешь? Мы итак уже насмотрелись на твои мучения в любовь. Неужели любовь, а Нелочка? Это в твои-то двадцать годков. Ты, что, совсем сдурела? Нам, по-моему, и так хорошо.
- Ну, тебя,- оттолкнула его Неля,- У тебя только кровать на уме. Я как дура бежала, думала, что со Светкой что-то. А, что Светка не приходила ещё? Уже второй день её и, правда, нет.
- Как нет? Она мне на той неделе правда звонила.
Виктор забеспокоился. Нелька поняла, что произошло что-то серьёзное.
- Где мы теперь будем её искать?- она заплакала.
- Где? Говоришь. А я вам, что говорил. Не связывайтесь с ними. Они, вон, смотри кто. Как вас дур от себя отпускать. Только отвернёшься и на тебе. Где теперь она? Я ведь даже не знаю все места их сборов. Ещё наколют её. Прощай Светик. Может быть, зад её ещё цел. Её даже искать не надо. Где-нибудь, теперь всплывёт в Иркуте.
Виктор стоял около окна и смотрел на улицу. Нелька испугалась и смотрела на него. Он перестал кричать. Но тишина, внезапно повисшая в комнате, её ещё больше напугала. Она ревела навзрыд.
19.04.2011 года.
миниатюра
Скамейка
Мужчина оглянулся и увидел... Ветки березы качались под не большим ветерком, а она... Она шла по тротуару, окруженная снежинками, белоснежными и яркими от лучей солнца. Он залюбовался ею, потом присел на скамейку и ещё долго любовался березами, женщиной и летающими снежинками. Свет от солнца уходил на запад от парка, а ему совсем не хотелось уходить. Желто-белые лучи скользили по свежему снегу и искрились возле стволов деревьев. Ворона протоптала крестообразные следы и вдруг, каркнув, взлетела на ветви. На душе было спокойно. Зимний день сменялся сумерками, а затем наступил вечер. Предновогодний, с тем чувством, которое бывает у человека, когда один год уходит, уходит туда, далеко и его уже не будет больше. Не будет тех событий, которые взбудораживали время от времени, пытались утянуть его в бездну. А он сопротивлялся и с каждым днем, солнце светило все ярче, а тепло от дождя или осеннего вечера питало его душу радостью. Радостью новых ощущений в году, где он, возможно, будет счастлив.
Ему казалось, что совсем недавно он пережил самые тяжелые для него дни, дни потерь. Его жена умерла. Владимир вновь пересчитал годы, годы, где они были счастливы. Год за годом, переезды на другую стройку. Потом знакомство с новыми работниками. Новые впечатления от увиденного городка на севере. Казалось, не большой городок был настоящим раем, когда они с женой и сыном приехали туда. Нефтеюганск только-только начал строиться. Дома, пятиэтажки возводили на пространстве, неподалеку от завода. На заводе, а вернее нефтяной компании работали практически все люди, которые жили в городке. Радость от того, что дом построен, и он имеет отношение к тому, что семьи, счастливые, въезжают в дом, который он построил со своей бригадой, переполняли сердце. Он был горд. Владимир был южным жителем, а вернее из Украины. Ему очень долго приходилось привыкать к северным ветрам и морозам. Вначале, часто с простуженным горлом, он приходил на стройку и хриплым голосом отвечал все вопросы рабочих.
Светлана, немного привыкнув к климату северного края, начала обживаться, знакомиться с соседями по площадке, на площадке возле дома, где играли дети. Сын был еще маленьким, и ему было сложно сменить климат южный на север. Он часто болел.
Владимир прожил с женой чуть больше тридцати лет. Все стало забываться. Опять переезд, но уже в Сибирь, Восточную. Оставив Тюменскую область, прожив там почти всю жизнь и покинув со слезами этот край, где все события, рождение дочери, уход сына и возвращение в армию, митинги на стройке и, наконец, расставание с городом, который стал никому не нужным, его семья переехала в Сибирь. Обживались по - новому. Новые уклад, почти схожий с северным не сильно отягощал их. Позже дочь уехала с мужем в другой город. Сын давно женился и сам теперь отец, а два его сына, так похожие на мать, радовали пожилых людей все больше. Летом они ездили на рыбалку, зимой на лыжах спускались с гор озера Байкал. Грибы и ягода всегда под рукой. Верный пес Мухтар служил им много лет.
И вот сейчас, Владимир сидел на скамейке и вспоминал все годы, годы, когда им было хорошо со Светланой. Она спокойная, всегда по-домашнему пахнущая пирогами, встречала его с работы. Мужчина вздохнул. Он остался один в этом сибирском городе. Внуки у сына. У дочери пока нет детей, но она тоже далеко. Только верный пес Мухтар сменился на маленькую собачонку, и теперь она служила верой и правдой на старости. Иногда ныло сердце и пошаливало давление. Но Владимир не привык жаловаться на свои недуги. Промолчит и дальше идет, чтобы насладиться воздухом в парке, осенним или весенним. Летом жилось веселее. Приезжали внуки, и они опять собирались на рыбалку. Но теперь уже все приходилось готовить самому. Светланы уже не было. Давление и инсульт сделали свое дело. Сказался и север.
Скамейка, на которой сидел Владимир, как бы подсказывала, что ему надо спокойно подумать о своей жизни. Как он прожил ее, что ему еще предстоит сделать, но уже на пенсии и как жить дальше. Его лицо не выражало никаких эмоций. Спокойное, с серыми глазами и светлыми волосами, тонкими губами, оставалось еще моложавым в его семьдесят лет. Грусть о прошедших годах задела его душу. Сейчас бы на старости лет вместе с женой сидеть бы дома и пить чай с любимым варением, а... Он не стал думать, что а... Маленькая слезинка упала на щеку. Солнце еще раз посветило ему и под качание веток березы перекатилось на запад. Наступили сумерки, зимние грустные сумерки, когда почему-то людям бывает грустно и они, чтобы помочь себе в том, чтобы все-таки не впадать в уныние, пытались развеселить себя.
А ему приходилось сидеть дома все длинные, зимние вечера, слушать, как завывает метель за окном его пятиэтажки, как утренние лучи солнца скользят по стенам домов и снегу, яркому и искристому. Опять на сердце встрепенулся скачок и отпустил его в дальнейший жизненный путь: в годовые кольца, словно он дерево и принимает жизнь такой, какая она есть, круг за кругом.
21.12.2020 года
Новелла
Зеркало на стене
Ставни на окнах открылись, и Магрифа пошла к дому. Утро начиналось как обычно. По улице уже звенели трамваи. Машины, редкие, проезжали по дороге.
Вот застрекотал первый кузнечик в траве, возле ранета. Магрифа нагнулась и взяла лейку, чтобы полить цветы на грядке возле дерева.
Она почти каждый день поливала цветы, доставая воду из старого колодца. Много лет его никто не ремонтировал, и поэтому вода была уже затхлая, годная только для полива грядок. Внезапно подул ветер, деревья начали клониться из стороны в сторону. Она зашла в дом и села около окна, наливая себе чай из старинного чайника, похожего на восточный сосуд. Он у неё давно. Ещё с тех времён, когда она, молодая и красивая, сидела со своими родными и пила чай, на столе лежали щипцы. Ими можно было взять сахар и положить в чай. Чай был ароматным.
Старое зеркало, немного пожелтевшее от времени висело над комодом.
Магрифа сидела за столом на кухне и иногда поглядывала в комнату: на комод, шкатулки, письма, что лежали в шкатулках и... зеркало.
«Какое ты старое! Прошло столько лет, как я смотрелась в тебя, молодая и красивая, надевая себе на голову шляпку-тюбетейку с чёрной вуалью и поправляя волосы. Красивая брошь с синими цветами была на моей блузке. Она всегда мне нравилась. Но вот куда она девалась?» - она сидела за столом и вспоминала свою молодость, когда она девушкой ходила в театр и играла роли... Роли женщин, проживших свою судьбу в жизни старой России, чеховских времён.
Занавеска на окне шевельнулась, и ветерок скользнул по кухне, где стоял белый шкаф для посуды и стол, на котором она обедала.
Ранет поклонился ей, когда она посмотрела на дерево, растущее под окном.
«Как давно всё было?!... Я не могу простить себя за то, что не сохранила тебя. Ты так и остался лежать на моей кровати, которая согревала нас в холодные вечера и тяжёлые дни. Маленький и крошечный сынок. Одна?!... Всю жизнь одна, в этих белёных стенах, с зарубцевавшимися ранами на сердце: и счастливые дни моей жизни, молодой и красивой девушки, и жизнь матери, потерявшей покой с твоею болезнью в зимние вечера. И разглядывающей себя в зеркало на стене, пожелтевшее от моих слёз и слёз и дум тех людей, что жили рядом со мною все эти годы», - вспоминала Магрифа о своём сыне и жизни в доме, где жила сейчас, и слёзы закапали на клеёнку рядом с чашкой остывшего чая.
Город просыпался. На улице опускалась небольшая пыль, поднятая колёсами машин. Воробьи чирикали, а акация, росшая в огороде, распустила свои жёлтые цветки и помахивала ветками под ветерком.
«Надо же, какое голубое небо. Солнце светит также ярко, как и много лет назад. Мы сидели на этом вот месте, под акацией и пели песни. Кашаф играл на мандолине, а мы пели или плясали. В этом доме всегда было весело. Ругаться было ни к чему. Да и что нам было делить? Все жили своею жизнью. Попробуй только, подними шум по поводу ссылки из Казани, той, что оставила наше горе и счастье в слободке. Тут же тебе кто-нибудь и выскажет всё. И сына припомнят. Что не смогла уберечь. А что я могла сделать? Он заболел. А вот сейчас рос бы вместе со всеми своими братьями и сёстрами и мне помогал бы» - она посмотрела ещё раз на небо и плывущие редкие белые облака и помолчала.
Магрифа пошла, и прилегла на кровать, отдохнуть. За окном шумели трамваи, машины. Она лежала с закрытыми глазами и слушала тишину.
Зеркало на стене отсвечивало её кровать, стоящую вдоль стены. Краешком глаза она поглядывала в него и вспоминала о своей жизни в доме, который так и остался в её судьбе, счастливой и нет, на всю жизнь, тем, что напоминал о прошлом, прошедших днях её молодости, счастливых минутах любви, незадачливой и состарившей её красивое лицо, покрывшимся морщинами под голубыми глазами.
«Как давно это было... Я и моя жизнь... А кому она стала нужна? Избы-читальни уже давно нет. Нет почти всех тех, кто с нами ходил на спектакли нашего театра. Шамси... Она всегда весёлая, заводная, красивая смеялась мне в лицо, показывая своим видом, что она красивее, чем я. Ну, и чего ты добилась? А он всё равно со мною ушёл. А Хадыча, вечно занята домом. Только свободная минута и она с нами, на сцене, поёт и пляшет. И Назим с Абдуллой, за ними не угнаться. Так пройдутся по сцене, что только и слушай их, да любуйся», - она мягко улыбнулась и легла удобнее.
Гудок с реки прервал её мысли. Гудок?!... Этот гудок всегда звучал, когда они гуляли по берегу Ангары с девчонками. Под вечер, когда все уходили на свои огороды отдыхать, они собирались и уходили вниз по дороге к Ангаре, реке, что протекала под городом. Вода, прозрачная, с солнечными блёстками на поверхности, веселила их и омывала ноги, ступившие под её струи. Вот прошёл пароход. На нём едут люди: кто в город, кто дальше, по Ангаре. А мы сидим и смеёмся, разговаривая о своём, вспоминая спектакль, прошедший вечером в избе-читальне и разбираем свои роли.
-Ты, Шамси, опять встала не там, где тебе Кашаф говорил стоять. Надо было подойти к Магрифе и заговорить, а ты пошла куда-то и за кулисы ушла. Этого же в пьесе нет?
-А он мне сказал, что мне надо было договорить слова Оленьки и идти со сцены. Ты совсем не показала наивность её характера. А там что, не так написано? Ну, я тебе, Кашафка, - и она шутливо набросилась на него.
- Я тебе говорил, а ты не слушала. Вот теперь и вспоминай свою Оленьку сама. Надо было слушать меня. Ведь я режиссёр. А ты актриса. Мы, если вы так будете играть, только людей смешить будем. Надо бы завтра ещё раз попробовать эти сцены по другому проиграть. А сейчас..., - и он взял гармошку, заиграл татарские песни и запел.
Все девчонки, что были на берегу, подхватили её. Ещё долго раздавались их весёлые голоса над рекою... Песня разносилась, ветром, по всей Ангаре, затухая в последних красках заката...»
13.06.2012 года
Значение имени Магрифа - татарское и башкирское. Изучая материал по происхождению районов Татарстана, я нашла, что этот район на Волге - Булгария. Казанские татары и башкиры - булгары(начало своей народности они взяли от булгарской). Имя Магрифа имеет значение и происхождение от булгарской народности и языка.
миниатюра
Весеннее солнышко
Воробьи носились по парку. На улице уже по-весеннему тепло. Снег опять начал таять. Ещё немного и побегут ручьи. Только вчера шёл пушистый снег, а сегодня, как раз на масленицу, погода как по заказу, солнечная, тёплая. Люди спешили на площадь. Лошади были украшены цветами и бубенчиками. Дети то и дело садились на них и катались по кругу. Стоял визг, и было весело. Парни испытывали себя в мужской силе: лазали по столбу, перетягивали канат. На сцене как всегда было весело. Маша была необыкновенно жизнерадостна и красива. В какой-то год и я принимала участие на масленице. Играла иностранку с Тимофеем. Но сегодняшний сценарий мне понравился больше всех из прошедших программ проведения Проводов Зимы. Программа называлась: Как Блин и Оладушка в гости к Солнцу ходили. Веселился народ. Обратно шла через парк. Смотрю на берёзы и думаю. А ведь лучше наших берёз нет на свете. Красивы бук, дуб, вяз. Но красивее русских берёз - нет. Какие они величавые и нежные! Снег, уже подтаявший, лежит под деревьями. Скоро и цветы проклюнутся. В нашем парке, как в лесу. Растут и кукушкины слезки, и одуванчики, и маленькие цветочки. Берёзы склонили ветки - косы над снегом. Уже весну ожидают. Громкое пение воробьёв. Не надо, говорят, далеко ходить. Всё красивое рядом. Только и писать картины.
06.03.2011 года.
Летний концерт
Серые облака растянулись над не большим болотом, где собирались все: жабы, утки, стрижи, воробьи, чайки и мелкие жуки. Только-только начался дождь и капелька за капелькой сыпанулась из тучки, как раздалась первая песня монгольской жабы. Громко, во все горло, грубоватым голосом она затянула песню о жизни жаб на болоте, в их болотном царстве. Дождик расплескался над всей поверхностью водоема. Испуганно выглядывая, из под крыш соседних с болотом домов, стрижи начали опускаться на прибрежную часть и подхватили слова песнь жаб. Акапельно подтягивая и выводя песню, стрижи собрались на проводе отдельно стоящего столба и растягивая звуки, стрекотали так, что получалось очень громкоголосое пение.
Только серые тучки сместились в сторону большого озера, как прилетели две утки, затем еще и, выдавая свое любимое Кря-кря, пристроились к монгольским жабам и стрижам. Первая утка, которая прилетела на болото, развернулась хвостиком к забору, начала размахивать крыльями в такт песни. Воробьи, что сидели под крышами домов, высунули свои головки и прочирикали: Что такое, где такое? Кто поет?
Над серединой болота появились чайки в белых накрахмаленных манишках и черных манжетах. Чайка, что была старше всех и крупнее села на кочку и пригласила концертмейстера представить ее.
- Следующим номером нашей летней программы выступает Чайка Акай. Она исполнит песню о озере Байкал.
Акай медленно, подлетела на импровизированную сцену, которая находилась с правового берега болота и начала. Воробьи, что сидели на проводах, вдруг закрыли уши.
- Пожалуйста, госпожа Акай, можно тише исполнять вашу песню?
Но Чайка Акай не слышала их, она подумала, что ее просят еще громче исполнять, так полюбившуюся песню чаек об озере, что песня превратилась в сплошной крик.
Тут монгольская жаба, послушав чайку Акай, вышла вперед, поблагодарила ее и пригласила к микрофону, похожего на камыш, стайку стрекоз.
Развернувшись над водой, стрекозы выстроились в один ряд и начали танцевать. Раздавались аплодисменты и крики "Браво". Весь день на болоте веселились жители болота. И только к вечеру концерт начал затихать. Самая старшая монгольская жаба, похлопав в лапы всем присутствовавшим, поклонилась и поблагодарила за приятный летний концерт.
- Всем спасибо.
Так жили на одном из болот острова Ольхон монгольские жабы, чайки, воробьи и стрекозы с утками.
30.07.2022 года
Что помнят клены старого Усолья?
Очерк
Каждый человек в своем городе или деревне знает почти всю историю создания места, где родился. Так и я, хорошо знаю свой город, где родилась. Как жили купцы, простые люди, татары, сосланные и переселившиеся из Казани, его окрестностей в далеком 19 веке. Кажется, что все это было недавно. 1877-1891 годы. Уже прошел и 20 век. Годы правления Николая 2 до 1917 года, позже Керенский, большевики, Ленин и множество партий и политических течений. Мы все события страны знаем из литературы о истории. Наш город также оказался среди событий революционного движения, свержения царя, годы НЭПа и коллективизации, репрессий и гордости рабочих достижений. Строительство заводов решающих главные задачи города и области.
И сегодня я решила пройтись по старой части своего родного города, чтобы еще раз посмотреть, как жили и мои родственники и другие в далекие 1917-1945 годы и далее. Я сама много знаю информации о городе, где живу, но есть мои родственники, которые помогают мне в этом. Их воспоминания важны для нас, для наших детей и внуков.
Только что я пришла с не большой экскурсии по старому Усолью, где хотела посмотреть места о расположении семи школ. На представленном фото вы увидите здание школы 2. Пересечение улиц Горького и Ленина. Иногда бывает так жалко, когда школьники города не изучают историю малой Родины. Посмотрели архитектуру домов. Не многие люди знают о том, что некоторые дома в нашем городе мастера Италии - Бартоломео Франческо Растрелли, русское барокко. Есть элементы архитектуры татарских мастеров. Очень много поговорили о старых кленах, которые растут по улице Ленина в старой части города. А ведь какая молодец историк Елена канал "Неформальные истории" в Питере, что показывает историю страны не только писателей, художников, композиторов, но и архитектуру зданий. А Питер богат ими. Кто из детей хочет стать будущим археологом, историком, архитектором, писателем наши видео всегда помогут им. Не о пьянстве и наркотиках думать им. Целый час, я и Альфия Абдрафикова, гуляли по старому Усолью, и нам было приятно вспоминать все те события, которые проходили в нашей жизни и не только с нами, но с нашими родственниками. У меня их много в нашем древе Хисматулиных. Живем в городе Усолье-Сибирском чуть более 130 лет с 1891 года. Посмотрели, где находилась школа 2, школа 1. В свое время в них учились и Альфия и моя мама - Сагадат Хисматулина - Плотникова и другие татары. Альфия Абдрафикова Ветеран труда цех 121 П/О Химпрома. Ее отец защищал Кенигсбрег, Севастополь. Альфия Абдрафикова училась в школах 1, позже 2, закончила школу 7. Здесь же на улице Ленина находится и татарская школа, в которой работал учителем Кашаф Хисматулин в 1934 году. Позже учителями в ней были - русские. В 1960 годах она стала Домом Учителя.
Можно много рассказывать о старом городе. Это и дом Жгулевых - Музей Природы; это дом купца Шабалина; место, где находилась изба-читальня татарского театра с 1918 года по 1945. На этом месте сейчас только остался дом купца Чернова - бывшего белогвардейца. В нем находится почтовое отделение 11. Недалеко от этого места было здание, двухэтажное деревянное. На первом или втором этаже находилась Лавка скобяных изделий Минихана Абдрахманова, моего деда и отца моей мамы. В годы Великой Отечественной войны он работал футуровщиком на Заводе 97 и был записан в Книгу Почета Химпрома(бывший директор Марина Музея Трудовой Славы Химпрома хорошо знает все события о работающих). Он имеет медаль За доблестный труд в ВОВ с 1941 по 1945 годы. Многое сейчас умалчивается среди краеведов страны. У меня и моих родственников остались документы о работе на П/О Химпроме. Жаль, что иногда историю пишут люди, не имеющие к событиям никакого отношения, изменяют имена, буквы в них, исторические события. Важнее то, что мы сами пишем об этом!
Вот так и прошел сегодня день воспоминаний у меня с Альфией Абдрафиковой.
02.04.2022 года
История театра "Общения" в 70 годы
очерк
Город Усолье-Сибирское расположен на берегу красивой реки Ангары. Утром, когда наступают жаркие летние дни, солнечные лучи покрывают воду реки бликами и золотятся на ее поверхности. Весной, после вскрытия реки, серый туман опускается на берега реки. Побережье берега по другую сторону покрывается на иголках сосен ранними сосульками, и туман оседает на верхушки зеленых красавиц. Зимой берега реки Ангары красивы под снежными шапками. Но я хочу рассказать вовсе не том. Наш город интересен еще и тем, что у нас много лет в ДК "Мир" есть театр "Общение". Создание театра было еще в 60 годы, когда пришли первые актеры в любительский тогда театральный коллектив. Но прошли 60 годы и театр начал пополняться новыми актерами любителями. Возглавлял тогда театр "Общение" Александр Александрович Калинин. Молодые актеры любители ставили пьесы. Некоторых я знаю: Николай Ковалев, Плотников Равиль, Чепалов Юрий. Как-то в начале 2000 годов я спросила у Татьяны Захаровой о них. Она помнила их всех. Татьяна Захарова много лет посещала театр и была одной из ведущих актрис. Мне в 2003 году довелось быть на ее бенефисе и поздравлять с Юбилеем. Но я была уже в другом коллективе, коллективе 2003 года.
Город строился, комсомольцы принимали активное участие в его задачах. И молодежь тянулась к творчеству. Первые трамвайчики 60 годов спешили развести пассажиров. Кто-то дивным вечером ехал домой со свидания, кто-то ранним утром торопился к родителям, чтобы помочь в домашних делах. Наступали 70 годы, и трамвайчик увозил людей утренним рейсом на работу, а вечером, через весь город, зрители ехали в кинотеатр "Кристалл". Так и актеры театра "Общения", словно в старом трамвайчике, собирались на посиделки или репетиции нового спектакля. в ДК"Мир". А городской спектакль в старом трамвайчике с актерами -пассажирами продолжал свой путь по всему городу, встречая и актеров театра на своих остановках мизансцены.
Это только немногое, что я знаю о театре "Общение" и его первом режиссере: А.А.Калинин.
03.04.2022 года
Татарская школа
Кашаф Ибрагимович Хисматулин - учитель татарской школы 1934 года. Закончил ВСУниверситет - ныне ИГУ им. Жданова(инфо уточняется, нагрудный значок ИГУ)В 1934 году дети города Усолья-Сибирского учились в татарской школе. На фото детям примерно 10-12 лет, т.е. год рождения - 1923-1924. Татарская школа просуществовала немного. Эти дети, возможно, перешли учиться дальше в среднюю школу №1 нашего города и окончили ее примерно в 1940 - 42 годах. Это на их долю выпал тот счастливо-несчастный год июнь 1941 года.
Город Усолье-Сибирское получил статус города в 1925 году. Кашаф Хисматулин родился в 1897 году в семье ссыльного татарина Ибрагима Хисматулина.
Татары собирались и решили, что их дети должны учить свой родной язык, но в городе не было татарской школы. В эти годы в стране развивается промышленность. Наш город не исключение. Татары развивают кожевенное ремесло, частные пимокатчики изготавливают пи мы, в свободное время молодые татары ходят в избу- читальный в театр.
Школа была построена на улице Полевой, ныне Интернациональная.
24.11.2020 год
Снег в марте
Выпавший снег метался под струями ветра и заносился в каждый двор, чтобы опять напомнить людям, что еще жива Зима - Царица и вы еще вспомните ее нравы. Снежинки летали за окном и рвались ко мне. Я стояла и смотрела на то, как ветер сгибал ветки деревьев, уставших от зимы, и как метался последний лунный луч среди серых облаков. Только-только занимался рассвет. Люди спешили к автобусам и маршруткам. Надо ехать на работу. Кто-то укрывался от ветра и снежинок, которые так и норовили залезть за воротник и пощекотать щеки. Девчонки и мальчишки смеялись вновь выпавшему снегу в марте. Уже приближался апрель с первыми дождями, а тут, словно о чем-то забыв, ветер вовсю зарывался в снежные вихри и ликовал со снежинками над тем, что ему природа матушка доверила еще один день побаловаться.
Серые облака проплыли над крышей дома и понеслись вдаль, завораживая природными катаклизмами и красотой летающих снежинок. Последние дни марта закружились в снежном танце и нисколько не разочаровали людей в их проказах. Апрель уже светился ярким солнцем меж домов и ждал нас к себе под первые струи весеннего дождя, но Зима-Царица закапризничала и разметалась меж площадей и домов снежными вихрями, засыпая газоны и тротуары.
Снег еще несколько часов покружился за окном и снежинки, покрывая ветки деревьев, разрывались и уносились куда-то вдаль вместе с Зимой - Царицей.
30.03.2019 года
репортажи
Белая река
Уже много лет прошло, как были сосланы Ибрагим Хисматулин и Бектимир Абдреев на сибирскую землю. Один отбывал ссылку на Сользаводе, другой в Александровском централе. Не желали они принимать христианскую веру. Но если поднять страницы истории, то именно они, жители казанских деревень должны были быть булгарами - христианами. Не знали они грамоты, и судьба отправила их на другой путь жизни. Так и стали они татарами, исповедующими Ислам.
Но сегодня мы хоть и вспоминаем о них, их детях, истории всех татар, живущих в городе Усолье - Сибирское на юбилее татарского хора Агыйдель -Агидель(правильный перевод Белая река - Агидель и Агыйдель с булгарского и татарского языков, по истории района Волги именно булгарского языка), но лучше будет, если мы вспомним все мероприятия татарского хора Агыйдель за все десять лет.
2003 год - год, когда два смешных старика - бабая Шакировых Зикфрит и Рафаил решили организовать в нашем городе татарскую культуру на татарском языке. Кто пойдёт к нам? - задавались они этим вопросом много раз, но нашлись татары, которым стало близким сердцу организация татарской культуры в городе Усолье - Сибирское. Не подвели и родственники - сестра Галия, дочери Сурия и Нурия, Ганеева Марзия и другие. Нашли первые песни, которые были на татарском языке, начали разучивать. Вначале было очень трудно. Занимались дома. Потом, кое-как согласились местные власти дать место для репетиций в Доме культуры Мир.
Большой цветной ковёр песен и цветов с татарской земли начал расцветать на усольской земле, приглашая гостей из других районов Иркутской области и близлежащих районов(Бурятии, Аларского района, Залари).
Так начиналась жизнь татарского культурного Центра в городе Усолье - Сибирское.
А сейчас, по прошествии 10 лет, уже ансамбль татарского хора Агыйдель в количестве 4, а иногда шестерых человек, заполняет сцену Дома культуры Мир.
Не теряют корни и родственники татар, которые занимались татарской культурой и в 1916 году - 37 годах и в Великую Отечественную войну.
История татар города Усолье - Сибирское продолжается не только татарским хором Агыйдель(Агидель), но собранной историей людей татарской земли Бубновой Н.В. о всех татарах нашего города и Ткаченко Альфирой о роде Хисматулиных, что очень интересно для всех людей татарской национальности живущих на территории Иркутской области.
С Юбилеем Вас любящие свою татарскую культуру люди, участвующие в организации татарской культуры в Иркутской области! Пусть наши книги, истории татар нашего региона, песни и танцы живут долго.
07.04.2013 года
миниатюра
Челобитная
Прочитала материал о чалдонах. Очень интересный. Вначале думала, что казаки имеют какое-то отношение к тюркам. Так как у нас встречаются люди русского происхождения с монголоидными чертами лица. Очень рада, что ошиблась. Сибирские казаки - действительно русские, с Дона и с северных районов России, переселенцы.
Увидела один указ 1861 года от казаков Сибири, Михаилу Алексеевичу.
Челобитная:
«Прошу направить к нам гулящих жёнушек для женитьбы, иначе нет мочи». Это что действительно так было. Смешно.
А как сейчас, такие указы царю - батюшке Медведеву отписывают?
Пример:
Челобитная в администрацию Медведева Д.А.
«Сим прошу не отказать минэ в челобитной. Я, как оно сказывается, человек небольшой, один проживаю. Живу в глухом поселении при тайге. Здеся много птица и зверёв. Охотится можна много. От токмо минэ не хватает женски ласка.
Сим прашу сего князя губернского Московского Медведева Д.А. не откажите в маей просьбе.
По сим направьте минэ женушек гулящих, можна две-три-четыря. Здеся в тайге места хватит. Птиц на год запас многа. Зверя и ягод положил в закром не глядя. Одному не осилять».
С нижнем поклоном к вам, государь московский, Всея Руси, Илья Дунченко.
14.04.2011 года
Чудеса зимы
миниатюра
Солнце опустилось за город. Мороз с утра еще ни спадал. Холод такой, аж пар морозный стоит. Снега выпало столько, уже и сугробы намело во дворах. Трамвай прозвенел и тронулся дальше. Я вышел из трамвая и пошёл домой. Подхожу, свет в окне горит, шторы задёрнуты.
- Ну, что, дорогой. На улицу?
Рыжий кот потянулся. Я взял его под мышку и на улицу вышел. Мороз трещит, холод ещё сильнее, чем днём. Опустил кота на землю. Он замяукал, хвост трубой распушился так, что хоть сейчас на воротник пришивай. Сидит, рыжий, лапы скрючил, хвост торчком. Насупился. Мороз Иваныча ждёт. А он, мимо прошёл, посмотрел, погладил по голове.
- Ну, что, замёрз бедолага. Я ещё не так подморожу тебя.
И на усы коту подул. Они у него заиндевели. Занёс кота домой, он на диван залез, трясётся. Хвост через час отошёл от холода, нормальную форму принял. Смеюсь: Ну что, сходил к Мороз Ивановичу в гости?
Молчит и только смотрит вокруг.
22.12.2010 года.
миниатюра
Старая пластинка
Я долго рассматривала старые пластинки. Те, которые остались после смерти мамы и папы. Они ещё покупали их в 1956 году. Лежали они много лет и лежали бы. Но достала я их и просмотрела. Ведь не звучат сейчас песни Леонида Утёсова, Ляли Чёрной. Где Лидия Русланова, Рашид Бейбутов? Попыталась сама исполнить эти песни, получилось и не плохо. Я вообще люблю романсы.
А ведь, каждая пластинка имеет свою историю.
Кто сейчас исполняет в стиле 30-х годов, времён НЭПа. А мне очень нравится. Почему то не стали сейчас в старых парках исполнять оркестры вальсы бостон и фокстрот. Сколько мы в своём городе ни просили, ни как не хотят. Наш оркестр только для ритуальных услуг. А ведь в стране магнолий очень интересно.
Смотрю и думаю. Крутится старая пластинка под старым деревом. Тпру, Маруся. А это ведь мы старые клячи едем. В своей программе "С осенней грустью о романсе" я собрала почти все старые романсы и шансон. Мне было очень смешно исполнять романс "Не смотрите вы так..." Мой дед был приказчиком у купца в 30 - е годы и мне очень хотелось иметь трактир в Москве.
Но пока это всё не сбывается. Может быть мы с вами "На Муромской дорожке" прокатимся и "На последок я скажу". Жаль.
24.12.2010 года
Вокзал
Электричку ещё не объявляли. Пришлось очень долго стоять на улице и ждать её. По тропинке шли люди. Я ещё заранее заметила, как красиво в лесу в привокзальной зоне. Маленькая речка протекала неподалёку от вокзала. Снег запорошил её. Кое – где выступала вода. Ей видно было, не хватало места подо льдом и она, покоряясь природе, выбегала наверх. Утренний мороз тут же сковывал её и вода, но уже замерзшая, небольшими наледями, покрывала всю небольшую речку. Деревья почти не качались. Ветер был поверхностный. Только верхушки сосен и кедров шумели над лесом. Иногда маленькие шишки падали на снег. Под деревьями лежали иголки и шишки от сосен и кедров. Дятел долбил кору на сосне. Его красно – чёрная головка долго стучала по дереву. Вокзал был старый. Обыкновенный деревянный дом. Внутри стояли скамейки для пассажиров. Печь была уже растоплена, и тепло растекалось по зданию. Молодой парень лежал на скамейке. Ему видно тоже некуда было спешить, и поэтому он спал, укутавшись в куртку. Всего несколько человек было на вокзале. Два частных дома стояли позади здания. Печи уже были растоплены, и дым поднимался к верху. Стоял мороз. Я вошла в здание вокзала и села. Делать было совершено нечего. Походив немного по помещению, я начала танцевать чечётку. Раздался гудок электрички и все побежали к вагонам.
04.02.2011 года
станция Байкальск
Весеннее половодье
Автобус притормозил. Я выглянула в окно и увидела, что мост через небольшую речку залит водой. Утро только пробуждалось. Солнце сквозь туман еле пробивалось через серые тучи и ветки берёз. Небольшие деревца склонились над водой. Лёд на речке был промёрзшим до самого дна. Но под давлением, из – под большой толщи льда, вода выступала на поверхность. Ветра не было. Мостик деревянный небольшой засыпан снегом и прикатан машинами. Маленькое озерцо на небольшой речке выглядело тёмным пятном на бело-сером фоне окружающей местности. Кусты, поникшие ещё с осени, окружали речку. Птиц не видно.
03.02.2011 года.
Речка Цейлотка
рассказ
Парфёновка
- Ну, что, всё взяли? – спросил отец, укладывая горбовик в коляску.
Ещё раз осмотрел мотоцикл, всё ли в порядке.
Солнце закатилось за посёлок. Бледная луна, прокрадываясь в каждый дом, перекатывала блёклые лучи с одной крыши на другую. Ветер едва заметно шевелил листья на деревьях. Темно - оранжевые лунные зайчики прыгали на стёклах окон, перебегали по заборам и крышам на деревья. Где-то замычала корова и лениво шевельнулась собака.
Стояла предвечерняя тишина. Девчонки с парнями нет-нет да покажутся на дороге. Люди ложились спать. Стихло.
Было ещё темно, когда отец позвал меня и выкатил мотоцикл за ворота. Луна укатилась на запад. Только первые проблески солнца показались где-то за Ангарой. На улице было ещё прохладно. Я поёжилась и залезла в коляску. Ехали долго. Вначале проехали Черемхово. Переехали на другой берег Ангары. Молочный туман поднимался над водой и заволакивал прибрежные деревья. Ветра не было совсем. Вначале нашего пути мы ехали по асфальтированной дороге, после переезда на пароме на другую сторону реки мы продолжали путь по простой грунтовке. Мелкие камни разлетались из – под колёс в разные стороны. Мушки бились прямо в лицо. Ехали молча. Спать, правда, совсем не хотелось. На место прибыли рано утром. Маленькая деревушка, всего – то пять шесть домов. Посредине деревни колодец журавль. Коровы мычат перед дойкой. Собак не слышно. Солнце начало подниматься из-за леса. Небольшие холмы окружали деревню. Лес, в основном лиственный: берёзы, липы, осины, кусты. Много полян с клубникой.
Разместились у знакомых в одном из домов. Бабы выходили к колодцу за водой. Журавль скрипел и опускал ведро вниз. Вода была чистая, прозрачная. Хозяйка достала крынку простокваши и поставила на стол. Отрезала куски хлеба от круглой горбушки.
Да, я вам скажу. Простокваша была настоящая, деревенская, её надо попробовать. Крупная, зернистая, белая, прохладная, только что из погреба.
Попили простокваши, и пошли на холмы за ягодой. Солнце уже начало припекать. Весь день мы собирали клубнику. Крупная, красная. Так и просится в рот. Вечером пошли в баню. Пока мылись, хозяйка сварила в глиняном горшке борщ. Сели, поужинали. С дочерью хозяйки пошли в кино в местный клуб. Клуб, деревянный, небольшой, стоял посредине деревни. Цены на билеты были не большие до смешного, пять рублей за вход.
Вечером в деревне тихо. Коровы мычат в стайках, хрюкают свиньи. Куры клохчут. Петухи поют перед сном. Солнце на небе сменялось от одного цвета, жёлтого, до голубовато-оранжевого и красного, фиолетового перед ночью. Луна осветила колодец и окружающие его дома. Девчонок и парней мало в деревне. Но в клубе видимо собрались все, кто был в настоящее время. Включили свет в зале, все разместились на стульях. Началось кино.
Луна на улице освещала улицу и лес. Комары летали над головами. Вечер был тёплым после солнечного дня. От земли исходили испарина нагретой за день земли.
03.01.2011 года
миниатюра
Полевые цветы Хайты
Дорога шла вдоль полей. Трава еле шевелилась под ветром на полях. Ветер с запада разводил облака, словно армаду кораблей по штапелям. Солнце пробивалось сквозь облака и освещало всю долину полей и дома, расположенные на краю леса. Домики стояли маленькими серенькими кучками. Где-то мычала корова. Лаяли собаки. Бегали мальчишки по улицам. Остановившись около изгороди, я смотрела на поле. Маленькие полевые цветы склоняли головки над травой. Голубые, розовые, красные. Они, словно под кистью художника, располагались на поле. Белые кашки высоко поднимали свои стебли. Лопух распластал листья в придорожной пыли. Красно-розовые головки чертополоха покачивались под ветром. Солнечные лучи покрыли всю Хайту. Маленькая деревушка перед Мишелёвкой. Засохшая грязь ещё с прошлого дождя рассыпалась под ногами. Дорога повернула в сторону Мишелёвки и автобус тронулся.
04.03.2011 года.
Старожилы Сибири, рассказы и очерки
© Copyright: Альфира Ткаченко, 2022
Свидетельство о публикации №222122100217
Свидетельство о публикации №222122100217
Рецензии