Откровения онаниста опус 13

Жизнь под секс-звездой (ха-ха) Онанизма, чревата кроме удовольствий и сладостных наслаждений, горячих возбуждающих фантазий, в конечном итоге и, склоняющих онаниста к экспериментам со своим писюльком, к таким вычурным затеям, что весьма редкий «накачивальщик» способен решиться открыть всю «кухню» этого личного акта.
    Число фантазий и практических их воплощений, выдумок часто приводят к онанистическим приключениям, происходящим, то на природе, то ещё где-то. Мало ли что взбредёт в голову и в залупленную головку под влиянием молодых и бешено бурлящих гормонов!?
    Однажды, я, ещё не знавший женщины, в полном смысле этого слова, т.е. никогда и ни кому не вставлявший свой член в женское лоно, но, долго находящийся в сильно возбуждённом состоянии, с разрывавшими меня от желания яичками, отправился с родителями за город. На природу, на местное водохранилище.
    Пока ехали к водоёму, я мечтательно думал о том, что вокруг меня там непременно будут хотя бы полураздетые дамы. Хотелось, чтобы у них были большие попки и груди. Или, вдруг, мне повезёт, и я смогу определить и вообразить строение писи у какой-нибудь дамы. Как это я делаю – очень просто. Смотрю на её купальник, на то место, которое прикрывает письку. Иногда вижу очертания лобка. Порой догадываюсь, глядя на волнующие  мою пипиську, выпячивания, выбухания посередине. О, соображаю я, это, скорее всего, её сексуальные губы! А, похоть подсказывает: или клитор… Это было бы суперски!
    Раз, когда мы отдыхали на море, я бродил по пляжу в поисках чего-то, что может порадовать мой взор и изголодавшуюся пипиську. Заметил молодую девушку, беседовавшую с тремя парнями. Уж, не знаю, что было у неё в мыслях, но я радостно увидел бугорок на прикрытом купальными трусиками лобке. Молнией пришла мысль: так, у неё клитор стоит! Теперь-то я вспоминаю это, как заурядное событие, а, в тот день, я забрался на гору, подошёл к краю жуткого по высоте обрыва, поросшего кустами…. Догадываетесь для чего? Конечно! Прикрытый кустиками, оттого похотливо наглый, вывалил свой каменный от страсти и жадный на удовольствия «петушок». Почему-то ритмично покручивая своим тазом, как перед зеркалом, блаженно залупил, как бы хвалясь перед всем светом, своим дерзким  писюльком, большим, как у взрослых, как думал я в то время.
    И, казалось бы, такая незначительная деталь у девушки, привела к «художественному» онанированию юнца. И, даже струи спермы, вылетавшие из меня с обрыва горы, не позволили обрести покой. Пришлось накачать ещё 2 раза. Помню, что во время оргазма, откуда ни возьмись, в моей голове неожиданно зазвучала фраза из пионерской песни: «петушок погромче пой, разбуди меня с зарёй». И, на самом деле, мой «петушок» качественно справился с моей просьбой – пел и пел!
    Очень радовало меня, когда я видел у женщин ложбинку посередине лобка. Пацаны называли это словом «закусила». Ткань плавок находилась между губами дам. Может быть, я это себе выдумывал, но любые «складки-бугорки» на плавках в этом притягательном месте, побуждали у меня предположения, что «наверно она любит заниматься онанизмом».
Пляж куда мы ехали в этот раз, был далеко за городом. Я бывал там и раньше и знал, что там есть южный лесок, где, если повезёт, можно застать парочку, занимающуюся любовью.
    Денёк, тем временем, был солнечным и тёплым в меру, что соответствовало весеннему времени года. Всё кругом цвело, и запахи были опьяняющие. А, меня ещё и возбуждающие.
    Так, и вышло, как я мечтал. Правда, пришлось предварительно долго бродить, часто крадучись, перемещаясь как можно тише, чтобы не вспугнуть объекты.
    Поначалу мне не везло. Удавалось подкрасться лишь к парам, или спокойно отдыхающим, так сказать, в тени деревьев, или пьяным или, ещё хуже, – к пожилым.
     Однако, к своему удивлению, я встречал и пацанов, примерно моего возраста, которые, похоже, как и я охотились за сценками, разумеется, возбуждающими писюльку сценами. У одного из них я случайно заметил оттопыренные членом шорты.
- Тоже, как и я, онанист! – подумал я.
    После довольно длительной «охоты», начал было отчаиваться и,  уже безнадёжно возвращался к месту у воды, где расположились мои родители. Как, неожиданно и вдруг!…
    Однако. Как всё же удивительно случается это «вдруг»! Поверишь, что «тот, кто ищет, тот всегда найдёт».
    Слева от меня, когда я шёл по большой опушке, под деревом цветущей рябины, увидел молодую парочку, лежащую рядом друг с другом.
    Ничего перспективного в этом для себя я не увидел. Открытая местность, кто может решиться на что-то откровенно сексуальное. Мужчина из этой пары, время от времени вставал, чтобы выпить кружечку пива из бидона, угощал и свою подругу. А, я, ни на что «такое» не надеясь, всё же присел на землю за небольшим кустиком. Хотелось хотя бы пощупать залупу через плавки.  Время от времени я всё же поглядывал в сторону молодой парочки.
    И, опять, вдруг! Мужик, сначала положил руку на  её письку в плавках. Моя залупа, только этого и ждала. Мгновение, и она, будто сказав - «ОГО!»,  ещё значительней раздулась в моих плавках.
    Момент был, по всем признакам, нежданный, желанный для меня. Я весь напрягся и теперь внимательнейшим образом шпионил за парочкой. Только, время от времени, я воровато оглядывался, по сторонам – есть ли другие наблюдатели за секс-парой, ну, заодно, и за мной. Вроде, никого.
    Задыхаясь от предвкушения и вожделения, я оказался в лапах своей беззастенчивой похоти, которая всё больше и уверенней управляла мною. Вскоре, совсем потеряв голову (так и хочется сказать, но не ГОЛОВКУ!), я, продолжая неотрывно наблюдать за объектом, занял более-менее удобную позу: прилёг на правый бок на траву, чтобы не торчать как восклицательный знак с перпендикуляром члена на полянке. Моя позиция на травке делала меня, с одной стороны, менее заметным, а, с другой стороны, я рассчитывал, что смогу и достать свой писюлёк и понакачивать его Онанистическое Величество. Теперь я, как бы походил на древнего римлянина, возлежащего для приёма пищи с чашей вина в руке. Вот, только в моей руке, вместо вина была моя пиписища, бесстыдно вываленная мной из-под нижнего края плавок.
          Вот и он! Это ОН, истомлённый долгим ожиданием «праздника», долгим, слишком долгим!
    Красив, я убеждён в этом! Даже залюбовался, разглядывая его своеобразную эстетику. Ствол твёрдый как камень и бочкообразно раздутый в средине, как бы гармонировал с другой, самой важной раздутостью – с кожей на залупе. Вены раздулись: самые крупные и рельефные на стволе, тонкие, извивающиеся по истончённой кожице из-за огромного размера залупищи, которую едва, в это время хватало на то, чтобы прикрыть её половину. Другая же половина залупы, была обнажена, лилово-красна и, как будто, покрыта лаком, аж блистит(!) – так, её постаралась предельно раздуть моя похотливая кровь.
    Была заметна и обильная смазка члена. И, там, где она успела смазать собой часть открытой залупы, и в виде большой капли, только что выделившейся из залупного отверстия.
    Мои оценки состояния члена были только частью сладких наблюдений. Так как я мог наблюдать за писюльком только мельком, стараясь не пропустить основного «спектакля», на развитие которого продолжал рассчитывать. И, не без основания…
 
    На месте возлежания пары, для меня медленно, а, для них, видимо, как и надо, события всё же развивались…
    Несколько минут, и, после того, как мужик сдвинул плавки у мадам и  стал пальцами ласкать её письку, моя головка члена невольно превратилась в залупищу такого размера, как только смогла. Вот это да! Казалось, что она уже до этого достигла своего максимума. Ан, нет!  Но, теперь, по-моему, дальше раздуваться ей было уж точно некуда. Разумеется, что и весь член напрягся так, что даже несколько изогнулся влево.
    Не стягивая с женщины плавки, мужчина забрался на неё. Дама, судя по её помощи штурмующему её писю, была «за» и явно желала секса, так как, сразу согнула ноги в коленях и гостеприимно раздвинула их широко в стороны. А,  когда он улёгся на неё сверху и начал пытаться рукой вставить ей свой член, успела помочь ему и сама сильнее сдвинула край своих плавок, облегчая члену быстрое попадание во влагалище.
   Я продолжал неотрывно следить за этой реальной парнухой и не мог при этом, не трогать свой член. Сначала только нежно его поглаживл в любимых моих местах, что тут же аукнулось в моём писюльке ощущением какой-то приторно-сладкой, остренькой, непередаваемой приятности.
     Молодой мужчина, быстро вставил в писю подруги свой кол для «тыканья», как мы в детстве называли этот процесс,  и, начал ритмично двигать тазом. Настоящее «тыканье» бесстыдной женской письки началось!  Вот так!
    В 200-х метрах от себя, на природе и, что также заводило, - на практически открытой местности, беззастенчиво сношались. Я никогда ещё такого не видел и представить себе не мог, что увижу.
    За компанию с секс-парой, я, тоже не промах(!), подкачивал свой «петушок». И, понимая, что могу легко и быстро кончить, делал это со всей возможной осторожностью. Хотя, если бы я руководствовался желаниями самого писюлька, я должен бы яростно качать свою переполненную страстью пипиську, не обращая внимания на то, больно ли ей, а, может быть и радуясь тому, что она, как «передовик онанистического производства», работает, сверх всякой меры.
    Мужик не долго «накачивал» свою мадам и, вскоре подёргался на ней, кончая, слез и преспокойно пошёл допивать пиво. Вскоре и она присоединилась к нему. Будто ничего и не было несколько минут назад. Странно, но такая обыденность их поведения, даже как-то дополнительно возбуждала меня.
    Сладкая парочка теперь превратилась в банальную пару на отдыхе. Они сбросили свои гормоны и успокоились.
    А, как же я?  Настало, видно и моё время? Терпеть дальше, вы меня понимаете, уже не было сил. Bынутый мною наружу, огромный член, теперь выглядел толстым удавом, жёстким, будто он проглотил лом.
    Описать моё состояние в тот момент не сложно, а очень сложно.  Начну с того, что в голове присутствовало и ощущалось состояние, близкое к какому-то сексуальному безумию. Сердце в груди всё время бешено колотилось, перекачивая кровь, возбуждённую увиденным, прозаическим по осуществлению и бесстыдным по выбранному месту, актом. Я метался в мыслях. То мне хотелось наслаждаться видом вздувшегося писюлька. То, буквально через миг, вдруг, хотелось со всей возможной силой сжать его рукой до боли.
    Всё яснее понималось главное, - надо что-то срочно делать, пока не лопнули мои яйца. Я уже чувствовал в мошонке неприятную тупую боль. Надо было кончить. Все трудности заключались в том, что банальное доение писюлька меня не устраивало. Изощрённость накачки оставалась моим приоритетом. Хотелось, понятно, качать писюн долго и изобретательно, бесконечно наслаждаться онанизмом.       Отметая одну за другой подобные мысли, я вновь вернулся к «тыканью» парочки, представляя в подробностях, как член трётся о то, что так пригодилось бы мне сейчас.
    Теперь, я должен всего себя посвятить своему удовлетворению, своей долгожданной, вожделенной накачке. Вот я, первым  делом, посмотрел на пипиську, любуясь тем, что я с ней делаю. Ну, я и бесстыдник, который то осторожно трогает, то подкачивает!… Жадно ловлю эти остренькие и сладенькие до умопомрачения импульсы, рождающиеся внутри моей залупы.
    Голову (а, может и головку тоже) сверлит мысль, что, к сожалению, я никак не смогу проделать всё, что напридумывал, чтобы совершить свой яркий акт онанизма.      Понимаю, конечно, что мне, до такой степени  возбуждённому, каким  был я в эти мгновения, длительного, желанного и,  включающего в себя все мои хотелки, накачивания, мой непристойный  писюлёк исполнить для меня не в силах. А, хочет долго!
   Теперь, внутри меня, происходит беспощадная борьба. С одной стороны - развратное желание во мне, настаивает  на долгосрочном занятии, изысканном накачивании.  Каком-то аристократическом ласкании писюлька. Как бы, ухитриться растянуть до бесконечности, эти очаровательные токи похоти, идущие - то от нежного трогания писюлька, –  то от чувствительных подкачек, в их разнообразии и особенностях. А, ещё, смена ритмов писюлькокачания.  Что за прелесть эти ритмы!
    И, это не всё, что хочу! На очереди, в моих планах, множество хитроумных деталек и нюансиков, так счастливо и изощрённо обогащающих мастерское «шлифование»  писюлька шаловливыми пальцами-прислужниками.
     В тоже  время, с другой стороны, давит Её Величество Похоть.
     О, эта Похоть! Давно знаком с ней и её способностью управлять мною. Помню, как не раз, когда я полный развратнейших планов и бесстыдных задумок, в момент их практического воплощения, играя писюльком, срывался под давлением этой Похоти. Как казалось мне, на совершенно ровном месте.
    Только бывало, найдёшь какое-то сладкое до восторга местечко на писюльке, или каким-то особым троганьем или качками особого характера, внезапно понравившимися моей залупе,  как тут, неожиданно, наваливается на меня Похоть.
    И, я, который только что хотел продолжать свои более чем понравившиеся манипуляции ещё и ещё,  под её давлением, срываюсь. Безвольно поддаюсь её напору, быстро и даже грубо залупляю свою, только что лелеемую залупищу и, понеслось всё, как в пропасть!
    Никаких тормозов! Откуда!? Бешеная Похоть правит свой бал: начинаю быстро и ритмично перемещать кожицу члена, с усердием прокачивать с её помощью, всю длину и толщину моей обезумевшей, от распаляющего, физиологического счастья пиписьки.
    И, так, без остановки, пыхтя, потея, слыша характерные, хорошо мне знакомые, шлёпающие звуки, от страстных ударов края препуция об основание голодной залупы. Какое блаженство! Мечта и благодать для моего напряжённого члена.
    Признаю при этом, что сумасшедшую обработку писюлька я теперь не в силах остановить. Меня занимают в этот миг, только безумные, как при эпилепсии, ритмичные подбрасывания моего таза, когда я, с заоблачным блаженством, порция за порцией, выбрызгиваю, извергаю свою горячую спермочку. Четыре - пять  чётких и высоких фонтана. Вот уже залил ей всё вокруг, даже сами части члена, и залупища и ствол кончающего писюлька - в подтёках остатков семени. Нет, пока не совсем кончившего: всё ещё, изредка, вяло и сопровождаясь толчкообразными спазмами, изливаются остатки жидкости, свидетельницы номер один моего греховного и бесстыдного увлечения.
 Вот и сама «примадонна этого спектакля», - моя залупа. Она начинает терять накал своей раздутости,  становится, из лакированной - матовой. Разглядывая утомлённую онанизмом залупу, замечаю, как на её поверхности проступает еле заметный взору сетчатый рисунок её микроскопических складочек. Она немного уменьшается. Однако теряется лишь её супер напряжённость, а, объём остаётся почти прежним. Сердцебиения, от только что произведённого мной акта онанирования, ощущаю ещё довольно сильно. Дыхание, также учащённое.
   В мыслях решаю проблему: буду ли я, немного погодя, повторно накачивать или довольно на этот раз.  Чаще решаю остановиться на сегодня.
    Кладу пальцы на писюлёк тем манером, как и при онанизме, но, с другой задачей: от корня пиписьки, нажимая на уретру, нежно, но тщательно, выдаиваю из своей неё, шалунишки, оставшуюся там сперму. Выдаиваю вплоть до отверстия на залупе, наблюдая, как жидкость покидает член. Её консистенция заметно отличается, если сравнивать с той, которой кончал в начале оргазма.
    Первые выстрелы спермы - густые, насыщенные, мощные. Выдоенная сперма – совсем другая: жидковата, слизистая и текучая. Вот она покидает писюльку, быстро стекает по залупе, стволу, если я онанировал лёжа на спине.  Если баловался писюльком стоя или на боку, тогда она, от кончика залупы вниз, на пол, стекает, вытягиваясь в длинную нитеобразную подвеску,  затем, отрывается и шлёпается вниз. Но, остаток на головке, вынуждает меня  воспользоваться платочком или стряхнуть её, размахивая всё ещё стоящим членом.
И, вот, только после этого, меня начинает покидать Похоть. Да! Ясно! Лучшим «лекарством» против Похоти, является момент кончания.
    Возвращаясь к случаю с парочкой под рябиной, не буду описывать все мои старания, манипуляции и мой бешеный оргазм. Замечу только, что я не был таким спокойным, как мои «потрахавшиеся» соседи. Наслаждаясь онанизмом, пришлось часто озираться по сторонам. Качал с огромным удовольствием, но, как вор – всё время онанирования при «вероятных» свидетелях опасаясь быть застуканным.
    Насмотревшись на свой онанизм, извлекая сладостные импульсы из похотливого и, возможно порой пахабного в своём роде органа, меня, как и всегда, посетила горечь конца акта.
    Отдышавшись, как после бега, осмотрелся ещё раз по сторонам. Кажется, никого. Если, конечно, кто-то не замаскировался где-то. Или, ещё хуже: вдруг за мной издалека наблюдают в бинокль?  Стыдоба!
    На траве рядом со мной гроздья моей спермы, покинувшей пипиську во время оргазма. Это улика. Что делать с ней - так и не решил. Оставил в надежде, что солнце всё высушит, когда меня здесь уже не будет.
    Носовой платок пригодился для промокания остатков оргазма на головке. Я, только после того, как набрызгался спермой и остыл, после экстремальной накачки, вдруг понял, как болит мой писюлёк. Было больно вытирать остатки семени от гиперчувствительности кожи залупы: даже нежные прикосновения были неприятны! Тупая боль была во всём стволе члена. Болело в двух местах залупы. Справа – я вспомнил, что при качках, иногда, мой указательный палец, тёрся по этой части – вот и натёр. И в районе уздечки. Там я не тёр, но, несколько раз, в порыве страсти, максимально распяливал кожицу в направлении корня. Край препуция, я видел,  при этом, доходил до средины раздутого ствола.  Вот и дорастягивался! Хорошо ещё, хоть не порвал уздечку. Вот теперь она и болела.
    Аккуратно спрятал баловника в плавки. Встал. Вот, беда: член не хотел, почему-то, уменьшаться и было очень заметно, что он всё ещё возбуждён. Как подойдёшь к родителям, как пройти мимо отдыхающих на пляже. Стыдно.