Последний волчонок Имболка

В конце ноября долгая полярная ночь окутала сонный лес. То и дело шел крупный густой снег. Он спрятал все знакомые тропинки, дороги и поляны. Скрыл под белым пуховым одеялом гладь озера, круглого, словно серебряная монета.
В тот день снова прошел снегопад. Он прекратился лишь к вечеру, и полная луна выглянула из-за облаков. В ее ярком голубоватом свете лес замерцал и посветлел, словно феи рассыпали свою волшебную пыльцу.
Волчица замерла на пологом берегу, дожидаясь, когда вновь набежит тяжелая снеговая туча, и все вокруг накроет темная, почти черная, синева. Тогда дорога через озеро станет безопасной и можно будет продолжить путь.
Рядом в снегу копошилась пара серых волчат. Они боролись, потявкивая и желая ухватить друг друга то за ухо, то за кончик хвоста, то за бочок.
Волчица схватила одного из них за шкирку и усадила рядом. Шум игры мог привлечь ненужное внимание.
Она обернулась и посмотрела на своего третьего детеныша. Он сидел чуть поодаль, и грустно смотрел назад, туда, где остался их дом.
Этот волчонок был меньше остальных. Его лапы еще не окрепли, он очень устал от долгой дороги, хотел есть и спать в своей норе под теплым боком у мамы-волчицы. Но они вынуждены были идти сквозь пургу навстречу к неизвестности.
Наконец луна скрылась и вновь пошел мелкий снег.
Волчица, осторожно ступая, спустилась к кромке озера.
Двое волчат поспешили за ней, а третий поднялся и, покачиваясь, медленно поплелся следом.
Снег усиливался и идти становилось все тяжелее.
Волчонок отстал.
За белесой пеленой он уже не мог разглядеть своих братьев и маму-волчицу. В шорохе падающих с неба хлопьев их шаги были не слышны, а следы тут же заметала поземка.
Лапы волчонка вязли в рыхлом снегу, и он совсем выбился из сил, сел и тихонько завыл, подняв мордочку к небу. Но его жалобный зов утонул в плотной снежной завесе.
Тогда он понял, что остался совсем один в тишине и холоде зимнего леса.
Некоторое время волчонок еще старался идти наугад, но вскоре усталость взяла верх. Он свернулся клубочком прямо на снегу и закрыл глаза.
А снег все падал и падал, ложась на пушистые ветви елей, на прибрежные ивовые кусты, и на пушистую шерстку волчонка, который спал глубоким сном.

— Что это там!? — Лене остановилась и пригляделась к сумеркам.
Этим вечером она возвращалась домой из избушки лесника, которым работал ее папа. Лене относила ему горячий ужин и две пары теплых носков, которые связала бабушка.
Широкая дорога проходила вдоль озера, и Лене залюбовалась его ровной сверкающей в свете луны поверхностью. В этот момент она заметила, что в самом центре лежит какой-то темный предмет,  чуть припорошенный снегом.
Лене отпустила веревку санок и осторожно, почти бесшумно, спустилась к берегу, придерживаясь за оголенные ивовые прутья. Снова прищурилась, но все равно не смогла толком разглядеть.
Она натянула до самых колен шерстяные гетры, поправила варежки, шапку и уже хотела выйти на лед, но вспомнила о том, что родители строго-настрого запретили ей это делать. Даже зимой. Тем более без присмотра взрослых. Тогда Лене огляделась, не идет ли кто. Убедилась, что в лесу она одна. И, подняв повыше подол овчинного тулупчика, высоко поднимая ноги, шагнула на лед.
То, что это волчонок, Лене поняла не сразу. Ведь несколько дней назад она слышала, как папа рассказывал маме, что волки ушли из этих мест, и уже несколько лет их никто не видел.
Лене подошла совсем близко и присела.
— Щенок!? — ахнула она, но тот даже ухом не повел, — Эй, ты как тут очутился? Да еще такой маленький.
Она коснулась шерстки волчонка и стряхнула с нее снег.
— Вставай давай скорее, а-то совсем замерзнешь! — она потрепала его по уху, но тот продолжал неподвижно лежать клубком.
“Неужели он замерз насмерть?!” — от этой ужасной мысли внутри все похолодело. Лене сбросила варежки и дотронулась до спины волчонка. Холодная.
Ей стало так жаль малыша, что в носу защипало. Она всхлипнула и почувствовала, что по щекам побежали слезы. Они обжигали холодную кожу и падали на мордочку волчонка.
И вот одна из них попала прямо ему на нос. Волчонок дернул ушком, чихнул и приоткрыл один глаз.
Лене замерла, не веря своим глазам. Найденыш оказался жив!
Она мигом вытерла слезы, расстегнула тулуп и размотала шарфик.
— Ну, иди сюда скорее, я тебя согрею,  — аккуратно, обеими руками, она подняла волчонка.
Тот мелко задрожал и начал поскуливать. Лене прижала его к груди и почувствовала, как холод пробрался до самых костей.
— И как только ты до смерти не замерз? — тщательно укутывая в шарф, успокаивала малыша она.
Волчонок почувствовал тепло и тоже прижался к ней всем тельцем. Лене застегнула тулуп, только нос найденыша остался снаружи. Он черной кнопкой торчал из широкого и мохнатого ворота.
— Ну что? Пошли домой? — улыбнулась Лене своему новому знакомому и коснулась пальчиком его мокрого носа. — Напою тебя топленым молоком.
Тот тихонько пискнул, будто согласился, а затем притих в ожидании.
Лене хорошенько завязала пояс тулупа, чтобы волчонок не соскользнул, подняла варежки, подышала в них теплом и надела на замерзшие руки. Постучала ими друг об друга, стряхивая снег, и хотела уже вернуться по своим следам на берег но, вдруг поняла, что следов ее нет. Да и местность вокруг совсем незнакомая.
В недоумении она повертела головой. Нет, такого просто не могло быть! Этот край леса Лене знала, как свои пять пальцев. Отец брал ее с собой в избушку почти с самого рождения, а летом они всей семьей жили в ней. Лене было знакомо здесь все: каждое дерево,  каждая тропинка и теперь она не понимала, что происходит.
Лене почувствовала, как по спине пробежали холодные мурашки.
— Как же такое возможно? — ее голос прозвучал глухо в мерзлом декабрьском лесу.
Сначала Лене покрутилась на месте, но поняла, что напрасно ищет знакомые деревья и кусты. Делать нечего. Она направилась к ближайшему берегу, который виднелся под мохнатыми лапами елей, укутанных снегом.
Выйдя на него она вновь огляделась.
— Нет, такого не может быть! — Лене все еще не могла поверить, что заблудилась. — Вот здесь должна быть дорога, где я оставила сани, а вон там раздвоенная береза.
Но ни дороги, ни саней, ни березы, только снег, ели и мороз.
Лене впору было заплакать от страха, но она строго сказала себе так же, как говорила мама:
— Слезами делу не поможешь, — обняла волчонка, который тихонько посапывал в тулупе, и смело зашагала, как ей казалось, в направлении дома.
Идти по глубокому снегу было совсем неудобно, Лене быстро выбилась из сил. Волчонок совсем согрелся, и стал тяжелым. Он оттягивал ворот и шарф, оголяя горло, а мороз стылыми щупальцами тут же проникал под одежду.
Лене казалось, что она бродит по лесу почти целую вечность, поворачивала то в одну сторону, то в другую. Ноги совсем не слушались, глаза слезились от холода, а  ресницы покрылись толстым слоем инея. В конце концов она совсем отчаялась и присела отдохнуть возле мощного ствола сосны.
Волчонок заерзал под одеждой и высунул мордочку на улицу. Он втянул воздух ноздрями, огляделся и вопросительно глянул на Лене:
— Да, песик, кажется, мы окончательно заблудились, — она тяжело вздохнула и уронила руки на колени, — видимо, не скоро еще попьем горячего молока.
При слове “молоко” волчонок засуетился,  желая,  чтобы Лене выпустила его наружу. Она расстегнула тулуп и выпустила его на снег. Тот покружился немного, еще понюхал воздух. А затем плюхнулся на маленький хвостишко,  поднял мордочку и тихонько завыл.
Лене во все глаза смотрела на найденыша, понимая, что перед ней не щенок,  а маленький волк. И вот тогда ей стало действительно страшно.
Хоть папа уверял, что волков в их лесах больше нет, но этот-то откуда-то взялся! А ну-как другие набегут!
Она села перед ним на колени и сложила руки у груди.
— Волчок, миленький, не надо так выть, — умоляла она со слезами в голосе, — пожалуйста,  не шуми, мне и так очень страшно.
Волчонок посмотрел на нее внимательными черными бусинками глаз и замолчал  будто понял, о чем говорит Лене.
— Вот и хорошо. Вот и молодец, — она протянула к нему руку и хотела погладить, но волчонок отскочил, завилял хвостом и звонко тявкнул.
— Что такое? Что ты хочешь? — недоумевала Лене, — А может ты знаешь,  куда нам идти?
Найденыш подпрыгнул, словно мячик. Не удержался и повалился в снег. Барахтаясь, он снова вскочил на лапы. Отряхнулся и поскакал куда-то между деревьями.
Лене поднялась и побежала за ним, не разбирая дороги. Она старалась не отставать, но все равно волчонок порой пропадал из вида между толстыми стволами деревьев. Тогда она останавливалась и звала его. Тот возвращался и подбадривал ее,  тихонько тявкая и хватая за подол тулупа.
Вот лес стал немного светлее, деревья реже. Вынырнув из-под тяжелой еловой ветви, Лене выпрямилась и замерла.
Перед ней расстилалась круглая поляна, а на ней, возле тлеющего костра, спиной стоял человек. Кажется, это была женщина.
Волчок подбежал к ней, сел, поднял мордочку и, в нетерпении, стал перебирать лапами.
Лене опасливо всматривалась в фигуру на поляне. Одежда женщины была очень странной — что-то похожее на длинную, до самой земли, шерстяную накидку с капюшоном. Она казалась старомодной, такие давно уже не носили.  В одной руке женщина держала посох, а когда Лене присмотрелась, поняла, что это длинная ветвь какого-то кривого дерева, на конце которой переливался в лунном свете голубой шар.
Ей стало немного жутковато, однако волчонок совсем не боялся, а лишь тихонько поскуливал, глядя в лицо неизвестной женщине.
Лене стала медленно приближаться, стараясь ступать мягче и бесшумней, но снег все равно поскрипывал под ее сапогами. Женщина не оборачивалась и от этого становилось совсем не по себе.
В тусклом свете костерка Лене уже могла различить складки на серо-голубой накидки, извилистый, оплетенный травами, посох, на конце которого туманно поблескивал голубоватый шар. А женщина стояла все так же неподвижно, словно ледяная статуя.
Обойдя костер, Лене остановилась, с опаской заглянула под капюшон и тут же отпрянула. Нет, это была даже не женщина, а старуха. Ее неподвижное худое лицо, покрытое глубокими морщинами, оставалось неподвижным. Даже теплый оранжевый свет костра не мог скрыть голубизну ее кожи. Из-под капюшона, надвинутого почти до белых, как январский снег, бровей, торчали растрепанные длинные, до самого пояса, седые волосы. Из широких рукавов  балахона торчали тонкие руки с длинными, крючковатыми пальцами.
Лене никак не могла вспомнить, женщина казалась ей знакомой, но где же она ее видела? Вдруг в памяти всплыли картинки из книг, которые читала ей бабушка.      
  — Кальях Варе? — ахнула Лене и прикрыла варежкой рот. — Это же ты, Кальях Варе, богиня времен года?
Ресницы старухи дрогнули. C них на щеки осыпались мелкие кристаллики снега. Она открыла синие, словно полярная ночь, глаза.
Волчонок подскочил к Лене, ухватился за подол тулупа и начал тянуть ее к старухе. Лене неуверенно сделала пару шагов.
— Кальях Варе, кажется, мы заблудились, — заикаясь, начала она, — может ты поможешь нам вернуться домой?
Лицо богини оставалось неподвижным, только глаза, не мигая, внимательно следили за Лене.
В этот момент по поляне скользнул порыв ветра, пламя костра затрепетало, с веток елей осыпался снег. Однако ни одна складка балахона, ни один волос Кальях Варе не шевельнулись.
— Кальях Варе, ты меня слышишь? — Лене протянула руку, чтоб коснуться руки богини.
Ветер стал усиливаться. Он трепал кроны деревьев, обрывал замерзшие ветви и швырял их на землю. В его шуме Лене услышала шепот. Сначала еле различимый, но потом все громче и громче.
— Девочка, подойди ближе, — шелестело в ушах, но губы Кальях Варе не шевелились, — не бойся… Коснись моего посоха.
Волчонок еще раз дернул Лене за подол. Она подошла совсем близко, прикрывая лицо рукой, стянула варежку и протянула руку. Дотронулась дрожащим пальцем до голубого шара на конце посоха и, почувствовав ледяной холод, отдернула. Метель закружилась так, что снег воронкой поднялся к самому небу и скрыл картинку снежного леса. Лене стояла в центре смерча, еле удерживаясь на ногах. Ветер, оглушая, свистел в ушах.
И вдруг наступила полная тишина, казалось, что даже было слышно, как шелестят, опускаясь на ветви деревьев, снежинки.
 Лене открыла один глаз,  потом второй. Смерч все так же вращался, но теперь в полном безмолвии. Сквозь белое полотно пурги она увидела, как проступают картинки летнего цветущего луга, молодого, ярко-изумрудного леса на краю реки, которая бежала недалеко от дома, полей с колосящейся золотой пшеницей под лучами яркого солнца.
В голове Лене зазвучали слова. Кальях Варе рассказывала ей древнюю легенду: 

“С самого начала времен был установлен нерушимый порядок. Весной, я,  Вечная Кальях Варе, прихожу в мир людей юной девой, неся в ладонях солнечный свет, пробуждающий все живое.
Летом, в образе молодой женщины, я обхожу поля с колосьями ржи и пшеницы, чтобы родился богатый урожай.
Осенью, я укрываю ворохом разноцветных листьев землю, делая ее плодородной и охраняя от зимней стужи.
А с наступлением зимы я превращаюсь в древнюю старуху. В руках моих волшебный посох из дрока. Им я усмиряю снежные бури и ураганы, которые насылает на землю дух снега и льда — Снэр.
Когда-то Снэру выпала честь хранить весенний огонь.
По заведенному порядку, он должен поддерживать его и не давать затухнуть. Пока огонь у него, Снэр может летать по земле, где ему вздумается: вызывать снегопады, зимние стужи, снежные бури. Но с наступлением Имболка,  я отправляю к Снэру волшебных волков — фенриров. Они крадут весенний огонь из его жилища, которое находится на вершине самой высокой горы Нор. Там, где снег и лед не тают никогда.
Фенриры приносят огонь н землю и вновь наступает весна, а Снэр оказывается запертым у себя в одинокой скале до следующей зимы. Он очень сердит от того,  что не может свободно гулять по миру и морозить все на своем пути и каждый раз придумывает новые и новые способы, чтобы фенриры не смогли забрать весенний огонь.”

Лене смотрела во все глаза на картинки, которые мелькали перед ее глазами, пока Кальях Варе рассказывала свою историю.
Но вот видения исчезли, лишь голос звучал в белой тишине.

“В этот раз Снэр заручился поддержкой некоторых нечестных людей, Лене. Я не знаю, что он им пообещал за помощь, но вместе они изгнали фенриров из этих краев. Теперь некому принести весенний огонь и,  кажется, весна не наступит никогда…”

Лене ахнула и закрыла лицо руками.
— Как это никогда? А как же наши посевы, как же огороды, которые кормят потом нас всю зиму? Что же теперь делать? — она почувствовала всю безнадежность, всю горечь, с которой богиня рассказывала свою историю.
Кальях Варе молчала, а Лене не понимала, замерзла ли она совсем или думает,  как быть.
— Кальях Варе, скажи, а может быть этот волчонок подойдет? — Лене указала на найденыша, — он еще совсем мал, но если я стану о нем хорошо заботиться, то через некоторое время он вырастет большим и сильным волком. Тогда мы с ним сможем подняться на гору Нор и принести оттуда огонь.
Волчонок подскочил к Кальях Варе и закружился волчком, взбивая лапками снег, будто выпрашивая разрешения стать последним фенриром.
По поляне пронесся выдох, смерч утих, будто и не было. Лене оглянулась: все та же поляна, волчонок, почти потухший костер.
— Поднеси волчонка к наконечнику моего посоха, пусть он прикоснется и тогда он станет последним фенриром Имболка, который сможет преодолеть любые расстояния, — голос Кальях Варе стал скрипучим, казалось,  что говорит она из последних сил.
Лене тут же подхватила волчонка и поднесла к посоху, положила его лапу на наконечник. Найденыш не сопротивлялся,  наверное,  тоже понимал, важность происходящего. А может быть ему очень хотелось стать сильным и смелым фенриром.
Шар на конце посоха засветился сильнее и Лене увидела, что легкая голубая дымка окутала волчонка, а потом замерцала,  как мелкий снег под луной, и исчезла.
Лене прижала маленького фенрира к себе. Он тихонько заскулил и посмотрел на нее голубыми, прозрачными, словно тонкий лед глазами, в которых загорались и тухли синие огоньки.
— Возвращайся домой, Лене, — голос Кальях Варе был уже почти неслышен, — я укажу тебе путь цветками дрока. — Она опустила заснеженные ресницы, словно очень устала и хотела спать. — Хорошо заботься о фенрире, девочка, и вскоре вы вместе отправитесь к Снэру.
Глаза Кальях Варе полностью закрылись. В этот же миг ее фигура покрылась ледяной коркой, даже пламя костра замерло и больше не трепыхалось.
Лене еще постояла немного, обдумывая услышанное. Холод начал пробираться под одежду и нужно было идти, чтобы не замерзнуть. Закутав волчонка в шарф и засунув его за пазуху, она огляделась: зимний лес,  ночь. В тишине лишь потрескивают от мороза ветки деревьев.
— Ну что, пойдем спасать весну? — Лене заглянула в ворот тулупа, фенрир уже спал, уткнувшись носом в шерстяной свитер.
Совершенно не зная, куда идти, Лене подняла голову. Сквозь разлапистые кроны деревьев, она увидела клочок темно-синего, усыпанного льдинками звезд, неба.
 — Так, надо вспомнить,  как учил папа, — Лене старалась отогнать тревогу.
Она покрутилась на месте, вглядываясь в ночное небо.
— А так вот же она! Большая Медведица! — Лене ткнула пальцем в знакомый ковш.
Тучи разошлись,  словно где-то там, высоко, сильный ветер гнал их прочь.
— А вот и ушко…, — она прочертила пальцем линию вверх, — А от ушка вот сюда — это хвостик Малой Медведицы.
На кончике пальца дрогнула и засияла ярче Полярная Звезда. Лене даже показалось, что звезда подмигивает ей из густой синевы.
Вдруг тонкий лучик света коснулся пальца, отскочил в снег, возле ее ног. И в это самый миг она увидела, как из под стылой земли, сквозь толщу холодного снега начали пробиваться зеленый росточек дрока с ярко-желтыми цветами.
Лене не поверила своим глазам. Наклонилась и осторожно коснулась нежных стебельков. Тонкий звук, словно звон рождественского колокольчика, разнесся по поляне.
От неожиданности Лене отдернула руку и огляделась — тут и там на поляне стали выскакивать из-под снега тонкие соцветия. Они выстраивались в два ряда, как будто по краям тропинки. Лене наблюдала за ними, открыв рот. Ведь так не бывает, чтоб зимой и вдруг цветы!
“Я укажу тебе путь цветами дрока”, — вспомнила она слова Кальях Варе.
— Вот это чудеса-а-а, — протянула Лене, слушая, как звон волнами разносится по поляне. — Спасибо тебе, Полярная звезда! — весело крикнула она ввысь и помахала.
Звезда качнулась, будто кивнула в ответ, и замерла.
— Спасибо тебе, Кальях Варе! — Лене поклонилась неподвижно стоящей ледяной статуе, и заспешила по тропинке, уходящей между разлапистыми ветвями елей.
Чудесным образом деревья расступались, открывая путь, и вскоре Лене увидела дорогу.
— О! Волчонок, смотри, это же мой санки! — придерживая фенрира, она подбежала к ним.
Почистив их от снега, Лене достала найденыша, хорошенько закутала его в шарф и положила в сани.
— Ну вот, так мы с тобой быстрее пойдем. Ты хоть и маленький, но все равно тяжелый, — она погладила фенрира по голове, взялась за веревочку и огляделась.
Только сейчас Лене заметила,  что стоит на знакомой дороге, которая ведет вдоль озера к дому.
Катить санки по снегу было легко, и вскоре, между деревьями показались огоньки родного города. Лене остановилась.
— Ну что, ты готов познакомиться с моей мамой? — она подмигнула волчонку.
Тот открыл голубой глаз, зевнул, с интересом огляделся и тихонько тявкнул, будто спрашивая: “А молоко будет?”
— Конечно будет! — рассмеялась Лене. — И топленое молоко, и теплая подстилка из овчины возле печки — все будет!
Волчонок завилял хвостом, торчащим из-под шарфа и радостно вывалил розовый язык. Лене рассмеялась, и они вновь двинулись в путь, ускоряя шаг, ведь ей казалось, что она очень долго бродила по лесу. Мама, наверное уже места себе не находила. 
Проходя мимо башни с часами на краю вокзальной площади, Лене остановилась.
— Маленькая стрелка на восьми, большая — на единице. Пять минут девятого! — облегченно выдохнула она. — Нет, мама еще не спохватилась. Ведь выходит,  что я как раз сейчас должна вернуться домой. Вот это чудеса! — Не уставала удивляться Лене.
Довольно улыбаясь, она минула площадь и направилась к своему дому — третьему справа по широкой центральной улице.
Стряхнув снег с тулупа и сапогов, Лене взяла на руки волчонка,  засунула его в тулуп, замотала на шее шарф и поднялась на крыльцо.
Только она хотела постучать в дверь, как та отворилась. На пороге стояла мама в сером платье и белом переднике. Лене шагнула в дом. Обдало теплом, а ноздри защекотал вкусный запах ужина. Кажется это печеный цыпленок с картофелем.
И все же мама была чуть обеспокоена.
— Лене, ну где же ты ходишь? — воскликнула она и присела,  чтобы помочь ей раздеться. — На улице так похолодало, а ты не торопишься! Смотри, как щеки покраснели!
Она сняла с Лене шапку, пока та стягивала твердые от мороза варежки.
— Мам, ты только не волнуйся, пожалуйста…, — начала Лене, но мама уже увидела.
Волчонок с интересом выглядывал из-за ворота и водил носом, чувствуя запах еды.
Глаза мамы стали огромными.
— Лене, — выдохнула она, — это же волк. Ты где его нашла?
— Мам, он на пруду лежал весь замерзший, чуть не умер…, — Лене вдруг подумала о том,  что мама может просто не разрешить оставить волчонка дома.
И как ей тогда быть? Идти снова к отцу?
Лене осторожно опустила найденыша на пол. Тот сел и выжидательно смотрел на маму. Кончики его ушек подрагивали. Наверное, он тоже волновался.
— Ох, Лене, — мама покачала головой, — разве так можно делать? А если бы его мать-волчица пошла искать? Ты хоть представляешь, что тебе угрожало?
— Да все в порядке,  мама, — Лене коснулась ее плеча, — ну не могла же я его там бросить. Подумай, разве папа бы…
— Лене, папа большой и сильный, а ты…, — в ее голосе звучали жалобные нотки.
— А что я, мама? Я тоже сильная, — успокаивая, она гладила маму по плечу, — и большая. А волчонок маленький. Как было не помочь?
Мама лишь вздохнула и сокрушенно покачала головой, а потом вдруг крепко обняла Лене. Волчонок подскочил, поставил передние лапы на мамино колено и тихонько тявкнул. Она посмотрела на него с укоризной, а потом погладила по серой спинке. Тот завилял хвостом, радуясь тому,  что его все же не выгонят из этого теплого вкусно пахнущего дома.
— Ладно, пусть остается, — улыбнулась мама, — отец вернется и решим, что с ним делать,  а пока, — голос ее стал строгим, — быстро мыть руки и за стол — ужинать.
— Мама,  а волчонка тоже покормить надо… — нерешительно попросила Лене.
— Да уж голодом-то не оставлю, — засмеялась та в ответ, и стало понятно, что она больше не переживает.
Когда Лене зашла на просторную светлую кухню, то увидела,  как мама подливает в миску теплого топленого молока, а волчонок с громким чавканьем лачет угощение. Вся его мордочка и даже ушки были покрыты белыми брызгами.
— Ты не волк, ты — поросенок, — ласково журила его мама, — посмотри,  всю кухню нам уделал.
Маленький фенрир поднял мордочку, задорно растянул пасть в улыбке и высунул язык.
Мама налила ему еще молока, встала и плдала Лене тарелку с дымящимся ужином. Честно говоря, она уже тоже проголодалась и с удовольствием принялась за еду.

Спустя время, наступил канун Имболка — самое холодное и темное время. Казалось, что зима совсем не хотела уступать место весне. Даже перелетные птицы не спешили возвращаться в свои родные края. И на небе не зажглось ни одно из весенних созвездий.
Жители города, где жила Лене, украшали свои дома к празднику. Они развешивали венки из виноградной лозы, с вплетенными в них колосками пшеницы, зажигали на окнах свечи, чтобы позвать весну, но холод никак не унимался.
Лене сидела за столом в детской и грустно смотрела в темное окно. За ним уныло покачивались на ветру черные и замерзшие ветви березы.
В ногах дремл волчонок. Точнее, уже огромный волк, размером почти что с пони. Его серая, будто покрытая инеем шесть,  серебрилась в свете ночника.
Фенрир положил морду на передние лапы и глубоко дышал. Однако Лене знала,  что он не спит, его уши то и дело подрагивали. А стоило ей только пошевелиться, волк тут же поднимал голову и вопросительно смотрел на нее зелеными с угольками зрачков, глазами.
Лене встала со стула и опустилась рядом с волком на колени.
— Феник, как думаешь, когда уже зима закончится? — она погладила волка по широкому лбу, тот вздохнул и открыл глаза. — Ведь пора бы уже, да?
Фенрир поднял голову и навострил уши.
— Вот пришла бы весна, а потом мы с тобой отправились бы в избушку лесника на все лето, да? — Лене обняла волка за шею и положила голову ему на спину. — Тебе бы там обязательно понравилось. —
Она вздохнула и прикрыла глаза.
От волка пахло теплой шерстью и топлеными сливками. Мерное дыхание фенрира успокаивало и Лене не заметила, как уснула.
Ее разбудил тихий стук. Фенрир вскочил и подбежал к окну. Он поставил передние лапы на подоконник и заскребся в стекло. Лене встала и опасливо, на цыпочках подошла поближе. Отодвинув занавеску, она увидела за окном знакомую фигуру.
— Кальях Варе! — полупрозрачный образ старухи парил на уровне второго этажа.
Лене распахнула окно. В комнату ворвались и кружась, опустились на пол снежинки, тут же превращаясь в капельки воды.
— Пора… — прошелестел голос Кальях Варе, и она указала кривым длинным пальцем туда, где на фоне темного неба, чернел пик горы Нор. — Спаси весну, Лене…
Окно с шумом захлопнулось. Лене вздрогнула и оглянулась, вдруг родители услышат. Тогда она не сможет выбраться из дома незамеченной.
Но за дверью стояла тишина.
Когда Лене вновь глянула в окно, образ Кальях Варге уже исчез. Фенрир по  прежнему стоял на задних лапах у окна и, кажется, чего-то ждал.
— Феник, ты видел это? — прошептала ошарашенная Лене.
Волк повернул голову и внимательно посмотрел ей в глаза.
Вдруг стены комнаты начали раздвигаться и исчезать. Подул сильный ветер. Он бил в лицо и трепал волосы Лене. Она поежилась и зажмурила глаза. А когда открыла, то комнаты уже не было — они вместе с волком стояли на лесной заснеженной опушке, а вокруг только кривые мерзлые деревья и холод.
Фенрир поднялся, и зашагал по снегу, не оставляя следов. На краю поляны он остановился и обернулся. Качнул головой, будто позвал следовать за ним.
Лене, ежась от холода, побрела следом. Мороз щипал щеки. Руки совсем закоченели и пальцы не слушались.
— Феник,  я замерзаю, — Лене била крупная дрожь.
Волк остановился. Оглянулся. Медленно подошел к ней и опустился на живот. Лене поняла, что он хочет,  чтобы она села к нему на спину.
Шерсть фенрира оказалась горячей. Лене прижалась грудью его к спине и почувствовала, как ее обволакивает тепло. Будто она лежит на теплой печи в доме лесника. Волк двигался бесшумно. Даже заяц, который сидел возле куста ракитника не сразу заметил его приближения. Фенрир не обратил на него никакого внимания. Он шел уверенно, будто хорошо знал дорогу.
Вскоре Лене узнала местность, здесь пролегала тропа,  ведущая к склону горы Нор. Значит фенрир все понял. Он шел к духу зимы Снэру,  чтобы забрать у него огонь и принеся его людям, вернуть им весну.
Начался крутой подъем. Лене вцепилась в шерсть волка, чтобы не соскользнуть. А фенрир легкими скачками поднимался все выше и выше.
Сначала вокруг попадались заснеженные кусты, пучки замерзшей травы торчали между кочек. Но вскоре они закончились и вокруг были только темно-серые скользкие скалы, покрытые блестящим льдом. 
Лене поняла, что жилье Снэра уже совсем близко. Здесь, на самой вершине горы дул сильный ветер. Острый снег летел в лицо и царапал замерзшую кожу.
Показался самый высокий пик. В два прыжка волк преодолел расстояние и вскочил на широкий уступ.
Тут он остановился. Лене огляделась и увидела вход в пещеру. Где-то в ее глубине теплился огонь.
— Феник, мы пришли, да? — она наклонилась к самому уху фенрира.
Тот кивнул головой и опустился на землю, давая Лене слезть с его спины.
Осторожно ступая по скользкой каменнистой поверхности она направилась вглубь пещеры. Зайдя, огляделась. Стены были покрыты толстым панцырем прозрачного голубоватого льда. Под ногами ровная, гладкая и скользкая поверхность.
Лене двигалась вдоль стены очень медленно, боясь поскользнуться. Через некоторое время она оглянулась. А где же Феник?!
Страх накатил со спины. Волка нигде не было! Лене хотела его позвать, но побоялась, мало ли, кто и что скрывается в глубине ледяной пещеры.
Взяв себя в руки она продолжила путь.
Показался поворот. Лене выглянула из-за угла и обомлела. По обеим сторонам, возле стен стояли ледяные фигуры огромных волков. Или не фигуры?
Она подошла поближе. Нет, не фигуры. Это настоящие замерзшие в вечном льду фенриры застыли в неественных позах: один в прыжке, с разинутой пастью, полной острых и опасных зубов, а второй будто уклонялся от удара, прищуриваясь и прижимая уши.
Лене коснулась лапы волка,  покрытой ледяной коркой. Ей показалось, что волк вздохнул и она отпрянула.
Вдруг послышался легкий шорох. Лене замерла.
— Феник! — она надеялась,  что это ее волк вернулся.
Но нет. Шепот пронесся по пещере и замер под сводчатым потолком среди громадных сосулек.
Подождав немного, она решила идти дальше. Ее сердце стучало так громко, что, казалось, стены пульсируют вместе с ним. Лене прижала руки к груди, стараясь успокоиться.
На пути то и дело попадались застывшие фенриры. Неужели Снэр поймал их всех и заморозил? Лене стало так жаль сильных и смелых волков, что глаза защипало от слез.
— Бедные, — она коснулась морды одного из них, — как же так вышло?
Глаза волка блеснули оранжевым огнем, и Лене осенила догадка. Они не замерзли насовсем! Они живы! Просто заколдованы и заперты в лед злым Снэром! Значит их можно еще спасти!
 Эта мысль придала ей смелости. Она стала передвигаться быстрее и вскоре оказалась в большом круглом зале.
Пол здесь был голубым, почти прозрачным, под ним расстилалась бездонная пропасть с острыми камнями. Откуда-то сверху лился призрачный свет. Лене подняла голову и увидела над головой круглое окно. Вместо стекла тоже был лед. Высоко в небе стоял месяц. Его свет проникал в зал, посередине которого стоял ледяной куб, с пылающим в нем огнем.
Лене такого никогда не видела, ведь она знала, что простой огонь обязательно растопит лед. Но не этот, заколдованеый духом зимы.
Она в нерешительности подошла к кубу и дотронулась до его грани.
— Так-так… — услышала она за спиной насмешливый голос, вздрогнула и резко обернулась.
Из тени вышел невысокий толстенький мужичок в сером костюме. Его круглое,  в обрамлении кучерявых и белых, словно снег, волос казалось добродушным и совсем не опасным.
— Кто это ко мне пожаловал в гости без приглашения? — он обошел куб и встал напротив, держа руки за спиной. — Неужели это неугомонная Лене?
Лене попятилась назад к выходу, но вдруг уперлась во что-то твердое. Обернулась. Прямо за ней стояли два снежных великана. Они преграждали путь из зала, и она поняла, что заперта в ловушке.
Рука одного из снежников легла на ее плечо и холод острыми иглами пронзил тело.
Лене дернулась, стараясь высвободиться, но ее тутже схватили ледяными пальцами, не давая пошевелиться.
— Итак, Лене, — снова зазвучал противный голос Снэра, — зачем ты ко мне пожаловала?
— Отдайте весенний огонь! — грозно выкрикнула она через плечо и ее тут же развернули и поставили рядом с кубом.
— Да ну… — белые брови Снэра поднялись, — ты думала, что можно вот так просто прийти и отобрать у меня огонь? — Он мерзко рассмеялся. — Нет, Лене! Я слишком долго ждал,  когда смогу осуществить свой план и превратить мир в ледяную пустыню.
— Но зачем? — от злости Лене сжала кулаки, почти не чувствуя пальцев от холода.
— Ну как зачем, — развел руками Снэр, — вот разве ты, маленькая девочка, никогда не мечтала стать великой волшебницей,  чтобы тебе подчинялся весь мир?
— Нет, я не хочу быть такой волшебницей, которая убивает все живое! — ее лицо исказила гримаса презрения. — Это неправильно — вредить другим,  чтобы самому было хорошо.
Снэр закинул голову и засмеялся еще громче.
— Просто ты еще маленькая и не понимаешь,  что такое власть…, — ухмыльнулся он. —  Впрочем, тебе и не удасться этого понять, потому что скоро ты станешь одной из статуй,  что украшают вход в мою пещеру.
Лене замерла. Ее сковал действительно ледяной ужас. Неужели все? Сейчас все кончится и она не сможет никому помочь: ни Кальях Варе, ни волкам. И весна не вернется. А родители? Они же будут так горевать без нее! Будут! Пока не замерзнут…
Тем временем Снеэр не спеша уже приближался к ней. В его ладонях мерцал и переливался голубой огонек. Лене зажмурилась.
Вдруг раздался оглушительный грохот и звон. Она вскинула голову к потолку:
— Феник!
Сквозь разбитое ледяное окно на снежников метнулась серая тень. В один миг хватка ослабла. Лене оттолкнула ошарашенного Снэра. От неожиданности тот упал и выронил голубой огонек.
Лене схватила его,  чувствуя обжигающий холод, и метнула прямо в ледяной куб с огнем. Тот разлетелся на мелкие осколки и пламя взметнулось к потолку.
Тем временем фенрир отважно сражался со снежными великанами. В стороны летели глыбы снега, но великаны не сдавались. Они заходили с разных сторон,  изматывая волка. Тот уже тяжело дышал и устало скользил лапами по гладкому ледяному полу.
Со стороны входа послышался топот. Лене обернулась и увидела,  как в зал,  один за другим,  стремительно влетают волки.
В один миг они покончили со снежными великанами, и направились  к Снэру. Тот, закрываясь руками отползал в тень. Но фенриры окружили его и клацали зубами так яростно, что он прекратил попытки к бегству.
— Да забирайте вы свой огонь! — наконец выкрикнул он и тут же получил удар мощной волчьей лапой по затылку. — Ой! — он потер ушибленное место и поморщился.
Один из волков схватил его за шиворот и поволок к огню. Снэр упирался ногами, но силы были неравны.
Хорошенько прицелившись,  фенрир мотнул головой и отправил Снэра в огонь. Тот заверещал тонким противным голоском и вмиг растаял, словно снеговик на жарком летнем солнце. Стих шум драки и наступила полная тишина.
Лене пыталась рассмотреть среди волков Феника, но его нигде не было.
Лишь волки стояли кругом, наклонив морды к центру. И тут она поняла — произошло что-то ужасное. C отчаянным криком Лене бросилась к фенрирам, расталкивая их в стороны, очутилась в центре и замерла.
Возле ее ног лежал раненый Феник. Она опустилась рядом с ним на колени, а тот поднял голову и тихонько заскулил.
— Что с тобой, Феник? — Лене погладила его по лапе и увидела кровь, — Феник! Нужно вставать и идти домой, слышишь? — она обняла его за шею. — Папа обязательно вылечит твою лапу! Ты только не лежи, вставай!
Она попробовала поднять волка,  но тот оказался слишком тяжел.
— Что же нам делать? — Лене обессиленно опустила руки и заплакала в голос.
Тогда один из фенриров подошел поближе, просунул мощную морду под бок Феника и приподнял его. Другие волки помогли устроить раненого на спине.
Затем один из фенриров усадил Лене к себе на спину и они пустились в обратный путь. Ветер свистел в ушах от стремительного бега. Где-то на горизонте алели лучи восходящего солнца.

Волки остановились на поляне.
Возле костра неподвижно стояла Кальях Варе. Огонь уже потух и Лене с тревогой смотрела на эту картину. Неужели они опоздали?
Один из фенриров подошел к костру и опустил в него маленький красный уголек. В тот же миг вспыхнуло и затрепетало яркое пламя. Кальях Варе глубоко вдохнула и открыла голубые, словно майское небо, глаза.
Лицо ее преобразилось: морщины разгладились и теперь перед Лене стояла молодая девушка с пепельными волосами в ярко синей накидке. Она улыбнулась и посох ее засиял золотом.
Кальях Варе раскрыла ладонь, и в ней засиял шар желтый шар, напоминающий весеннее солнце. Теплая волна разлилась по поляне, растапливая снег. В миг показалась молодые побеги подснежников. Они тянулись к небу и выстреливали мелкими желтыми звездочками нежных цветов. В воздухе запахло весной: влажной землей и прелыми листьями.
Волки с почтением поклонились богине, а затем вперед вышел тот, на спине которого все еще лежал раненый Феник и уложил его на на землю.
Лене подошла поближе и присела возле морды своего фенрира. Глаза его были закрыты, он дышал прерывисто и тяжело. Наверное, ему было очень больно.
C мольбой и надеждой Лене посмотрела на Кальях Варе.
— Вы можете ему помочь?  — глотая слезы тихо спросила она.
Кальях Варе улыбнулась и кивнула. Она тоже опустилась рядом и положила ладонь на раненую лапу Феника. Тот вздрогнул и открыл глаза.
Его взгляд встретился со взглядом Лене, и волк махнул хвостом.
— Ему лучше! Ему и правда лучше! — она сложила руки на груди и с восхищением посмотрела на Кальях Варе.
Вскоре Феник уже смог подняться и самостоятельно сделать несколько шагов. А потом и вовсе не осталось и следа от его глубокой кровоточащей раны.
Лене горячо поблагодарила всех, кто ей помог, а затем обняла Феника, сидящего рядом..
— Ну что, последний волчонок Имболка, не пора ли нам с тобой отправиться домой и хорошенько позавтракать? — она весело подмигнула ему.
Феник вывалил язык и довольно прищурился, наверное представил целого цыпленка, которого мама приготовила ему вчера на завтрак. А потом встал и отправился по направлению к дому. Лене поспешила за ним.
Отойдя немного, она обернулась, чтобы помахать своим спасителям, но не увидела ни поляны, ни Кальях Варе, ни волков. Лишь пушистые ветви елей и стройные стволы берез на фоне просыпающегося леса.
И все было как всегда, весна вернулась в эти края, зажурчали ручейки, птицы защебетали на разные голоса.
Лене подняла голову вверх и увидела, как где то чуть выше горизонта мерцает еле заметная, первая весенняя звезда.