Здесь весна пахнет корюшкой

1
- Да бросьте Вы, дядя Саша. У неё вся жизнь впереди. Плохое настроение у всех бывает. Вам разве самому никогда не хочется уйти в себя, как вы говорите? Ну и Лерка так же.
Олег усмехнулся:
- Далеко не уйдёт, а уйдёт, так вернётся быстро. Такой непоседливой, энергичной девчонки как наша рыбка, я ещё не встречал.
Александр Никитич сморщился, как от зубной боли, а Олег запнулся, поняв, что сморозил не то. Однако, быстро взял себя в руки:
- Да что вы её хороните раньше времени? Встанет она с этой коляски. Вы лучше не на её, а на свою депрессию внимание обратите. Я бы на её месте рядом с вами тоже…
Александр Никитич резко поднялся.  И, как будто торопясь быстрей избавиться от непосильности слов, проговорил быстро:
- Не встанет она. Врач сказал при выписке, что после такой травмы не ходят.
Олег машинально потянул из кармана пачку сигарет. Но, вспомнив, что его родственник не курит, сунул пачку обратно.
- Да кури, что уж тут.
Александр Никитич достал из кухонного шкафа небольшую глубокую тарелку, со стуком поставил на стол:
- вместо пепельницы тебе.
Олег закурил.
- Лера знает?
Александр Никитич открыл окно:
- Не знает. Всё собираюсь ей сказать, да каждый раз откладываю. Что с ней будет-то, Олег,, когда узнает. Она бредит путешествиями. Я обещал ей, когда буду в отпуске, поехать в Саратов к её бывшей однокласснице. А теперь, куда поедешь? Нам ведь сколько времени твердили, что паралич временный. Мы всё ждали. А теперь и ждать нечего. Мало того, что Лерка не видит, так ещё и это.
- Ну, на коляске ведь тоже можно путешествовать, - неуверенно отозвался Олег.
- Не поедет она. Она и на улицу-то выйти стесняется.
Олег задумался. Как хотелось сказать что-нибудь ободряющее. А сказал банальность:
- Дядь Саша, на меня вы всегда можете рассчитывать, вы же знаете.
- Да знаю, Олежек, но чем ты можешь помочь? Была бы мать жива…
Александр Никитич отвернулся, проговорил, не глядя на родственника.
- Лена ведь, умирая, постоянно говорила: Лерка ещё встанет, она ещё не только ходить, - летать будет.
Нет, надо что-то делать, - думал Олег. Пожалеть и поговорить каждый дурак может. А если попробовать…
- Дядя Саша, а я, знаете, что думаю. Через полтора месяца мне снова уезжать в командировку. На этот раз в Норвегию, на целый год. Но пока дома, могу повозить Лерку по городу. Показать разные интересные места нашего Санкт-Петербурга. Пусть она поймёт, что коляска – это не повод замуровывать себя в квартире. А потом и дальше поехать захочет. В Саратов её свозите.
- Санкт-Петербург Лера хорошо знает, Лена её где только не возила до аварии, и пока сама здорова была.
- Ну, дядя Саша, это же Питер. Его весь посмотреть – жизни не хватит. Главное, чтобы она поняла, что инвалидная коляска не помеха для поездок. Ну а потом я как-нибудь аккуратно скажу ей про заключение врачей.
Не слишком ли много он на себя берёт, одёрнул себя Олег мысленно. Какое ему вообще-то дело до всего этого? Но откуда-то он уже знал, что просто так уехать, оставить близких Лене людей вот такими потерянными, отчаявшимися он уже не сможет.
- Ну я не знаю, Олег. А Машка-то не будет возражать? У неё, наверно, на эти твои полтора месяца до отъезда свои виды.
- Да какие там виды! Она на днях в Ташкент летит.
- хорошее дело, а сам что не едешь?
- Да лень мне, если честно. Дома побыть хочется.
- Потом на год уезжаешь?
- На год. В Норвегию. Вы же знаете, как я ждал этого приглашения.
Александр Никитич помолчал.
- Поженится-то с Машей не думаете?
- Ох, дядя Саша, не сыпьте соль на рану.
Олег солнечно улыбнулся. У Александра Никитича защемило сердце. Как эта улыбка напомнила ему покойную жену.
- Машка не только думает, но и злится, орёт, что я ей жизнь ломаю своими командировками, что ей нужна семья, дети. А какая семья, если у меня вечные разъезды. Вот сейчас тоже кровно обиделась, что я с ней в Узбекистан не еду. Ну не хочу я туда. К тому же, она едет на свадьбу подруги, а потом поживёт у неё. А я эту подругу на дух не переношу. Мы же все вместе в универе учились. Ни малейшего желания видеть эту вертихвостку и того несчастного, которого она окрутила, у меня нет. Так что лучше дома побуду. С Леркой как раз погуляю.
- А ты не боишься, что Машка другого себе найдёт, ручного, домашнего?
- скорей всего, и найдёт, дядя Саша, а что делать? Я работу бросить не готов, а бабам основательность нужна: своё гнездо, дети, внуки.
Александр Никитич вздохнул:
- Хороший ты парень, Олег, а в личной жизни разброд. А угол и дети не только бабам нужны.
Олег снова улыбнулся той, Ленкиной улыбкой:
- Какие мои годы! Успею ещё осесть. Сейчас у меня рыбка из головы не выходит. И уже настойчиво добавил:
- Давайте попробуем, дядя Саша, вывезти её из дома? Ну не может такой человек как Лерка сидеть и киснуть в четырёх стенах.
- да попробуй, если хочешь.
Александр Никитич вдруг строго посмотрел на родственника.
- А ты вообще-то знаешь, что она в тебя по уши влюблена?
Олег засмеялся:
- Ну, это чувствуется.
- Ещё бы не чувствовалось, - проворчал Александр Никитич, - у Лерки всё на лице как в телевизоре.
- Дядь Саша, мы же с рыбкой в некотором роде родственники.
- Вот именно, в некотором роде.

Лера изо всех сил старалась не думать о том, что на кухне с отцом разговаривает обожаемый чуть ли не с пелёнок Олег.
Она снова постаралась сосредоточиться на книге, звучащей из смартфона. Нет, бесполезно. Отключила телефон, сдёрнула наушники.
Олег! Это была страшная тайна, о которой, она была уверена, никто не догадывался и не дай бог догадался бы. Ведь Олег, можно сказать, её дядя. Родная Лерина мама умерла в родах. Лерочку же родовая травма навсегда оставила без зрения. Когда Лерке было пять лет, отец женился во второй раз. Лера плохо помнила, как в их жизнь вошла Елена, знала только чётко, что мачехой она Лере не была ни одного дня, сразу стала любящей заботливой мамой, а ещё – что было самое важное -  лучшим Лериным другом.
Она была рядом в болезнях, играх, учёбе. Мама Лена, которая всегда посмеивалась над Леркиным неумением скрывать эмоции.
- ну хоть немножко контролируй своё личико, рыбка.
Лерка не понимала, ей казалось, что все её эмоции под контролем. Хотя да, конечно, когда злилась, распирало изнутри, где тут сдержаться. Зато когда радовалась, каждую клеточку как будто сиянием наполняло. Улыбку было не сдержать. И всё-таки эту её самую-самую главную тайну про Олега не знал никто.
Даже мама.
Лера грустно вздохнула. Мамы не стало полгода назад. Рак лёгких быстро унёс всё сразу: нежность, доброту, заботу, счастье отца. А ещё их общую веру в то, что Лерочка обязательно будет ходить.
Сколько испытаний на одну их маленькую семью. Хотя в её, Леркиной, беде с ногами виновата её же, Леркина, непоседливость.
Тогда друзья, Катя с Пашей, позвонили, что заедут в гости, а Лерка… Ну не сиделось на месте, побежала встречать. Даже трость не взяла. Зачем? Места здесь знакомые. Вот и попала под грузовик, получив травму позвоночника с последующим параличом ног. Временным параличом, конечно, временным.
Она была уверена. И мама тоже. Мама перед смертью всё время повторяла: ты ещё не только ходить будешь, рыбка, но и летать.
- Ещё как буду летать, мама,  обещаю тебе.

В дверь постучали.
Лерка встрепенулась. Это, конечно, Олежек! Наговорились с папой. Наконец-то пришёл. Крикнула:
- Заходи!
Придала лицу равнодушное выражение.

Едва открыв дверь и взглянув на племянницу, Олег понял, что его ждали и просто до сумасшествия счастливы его приходу.
Лерка вся светилась: улыбкой, глазами. Ещё чуть-чуть и воспарит.
- Привет, рыбка.
Ну как тут поверить, что эти ярко-карие глаза, которые, казалось, смотрят прямо на него, буквально окатывая лучами радости, что эти глаза не видят.
- Привет!
- А мне жалуются, что у кого-то характер портится.
Лера ещё безудержней заулыбалась.
- Папа наябедничал?
Как она могла сказать своему кумиру, что только в  его присутствии у неё и улучшается настроение. А каково ей было, когда он приехал из-за границы, а к ним почти совсем не заглядывал. Лишь на минутку забегал: привет и пока. Ну а сегодня она знала, что раз он долго говорит с папой, значит, время есть, значит, и с ней поговорит подольше. А здесь уж какой характер?
- Лер, мы с дядей Сашей кое-что придумали.
- Например?
- Например, сделать из тебя вместо рыбки декоративного хорька.
Леркины глаза удивлённо распахнулись, улыбка, как будто заколебалась между двумя решениями: погаснуть или стать ещё шире.
- Ну, знаешь, хорьки, которых экзальтированные дамочки везде берут с собой.
- Куда берут?
- Лера, - голос Олега стал серьёзным, - тебе надо выбираться из дома. Неизменная обстановка квартиры – это не твоё. Ты же любишь путешествовать.
- Это папа так говорит, да? Что надо выбираться?
Она как-то сразу вся подобралась, словно приготовилась обороняться.
- Это я так говорю, рыбка. А твой папа со мной согласен.
- Не называй меня рыбкой, пожалуйста. Я уже большая девочка.
Удивительно, что даже в минуты гнева, - а Лера сейчас злилась – смотреть на неё было приятно. Изящное, в каштановых кудряшках существо, наводящее на мысль об ожившей кукле. Характер непростой, уж это точно. Никак он не ждал, что она так рассердится из-за давно привычного прозвища.

Рыбкой её назвала мама. Ей, Лерке, тогда было лет семь. Дома у них стоял огромный аквариум. Лена рассказывала маленькой Лерочке, как резво шныряют золотые рыбки между декоративными водорослями. А Лера тогда всё спрашивала:
- А как? Как плавают? Как быстро?
- Да вот как ты у нас, - рассмеялась Елена, - Тоже такая же юркая, ни мгновения не сидишь на месте.
С тех пор так и пошло в семье, рыбка и рыбка. Лера уже жалела, что вспылила. К тому же, было неприятное чувство, как будто она отвернулась от чего-то хорошего, связанного с мамой Леной.
А Олег смотрел, как менялось Лерино лицо: радость, гнев, смятение, и всё больше утверждался в мысли, что надо настоять на своём. Иначе вся энергия этой натуры, удесятерённая бессменным заключением в домашних стенах, выльется когда-нибудь в такую депрессию, из которой неизвестно найдётся ли ещё выход.
- Валерия! Так лучше?
- Да, гораздо.
В лице ещё вызов. Но уголки губ уже дрожали, готовые вот-вот разъехаться в разные стороны.
- Я понимаю, что тебе не хочется сейчас выходить из дома, но…
- Когда встану с этой гадостной коляски, тогда и буду выходить. В прямом смысле слова.
- Лерка, но у меня-то отпуск не бесконечный. Скоро еду в Норвегию на целый год.
- А ты-то здесь при чём, Олег?
- Так ты же не спросила, ёлки-палки, кто собирается быть при хорьке в роли экзальтированной дамочки?
На минуту улыбка было вырвалась наружу, но была немедленно призвана обратно.
- Неужели папа попросил тебя во время отпуска быть моей сиделкой?
Да, с ней будет нелегко.
- Лер, про твоего папу я уже всё сказал, повторять не буду. Я хочу перед отъездом нагуляться вволю по родному городу. Ты же знаешь, как я люблю Питер. Надеялся, что ты составишь мне компанию.
- Ты что, не понимаешь, что на меня все будут смотреть, а заодно и на тебя.
- А мне нравится, когда на меня смотрят. И на тебя будут смотреть, конечно. На красивую девушку всегда обращают внимание.
Лерка как будто вся подалась к нему. То, что отразилось на её личике, заставило Олега замолчать. Да, это был нечестный ход. Давным-давно уже ни для кого не было секретом, что Лера неровно дышала к Олегу.  И, конечно, не нужно было это чувство в ней подкармливать. Всё-таки для него она чудесная, милая, горячо любимая, но племянница. Не больше.
Ход, однако, сработал. Сцепив перед собой руки, как будто ещё прячась от принятого решения, Лера тихо проговорила:
- Хорошо. Поедем.

2
Это здорово, что ты мечтаешь о путешествиях. Но прежде чем ехать куда-то далеко, надо сперва хорошо узнать свой город.
- Почему?
- Ну, хотя бы из уважения к месту, где ты живёшь. А Питер… заслуживает уважения, и архитектура, и история, и, конечно, живущие здесь люди.
Лера с упоением слушала каждое слово Олега.
- Ты будешь скучать по Санкт-Петербургу?
- Да, мне будет его не хватать.

Сегодня они с Олегом первый раз выбрались из дома.
- сейчас я покажу тебе место, где всегда жизнь, всегда лето.
- Это что?
- Это всемирно известный ботанический сад.
Машина остановилась.
- Подожди минутку.
Лера слышала, как Олег снимает с багажника её коляску. Морщилась. Как было бы хорошо выйти своими ногами. Но долго думать было некогда.
- Лерка пересаживайся.
Наполовину выдвинувшись из дверцы, Лера нашла наощупь коляску. Одной рукой оперлась на сиденье, другой держалась за дверцу машины. Слегка подтянувшись, перебросила тело. Почувствовала на себе руки Олега, он помог ей сесть удобно. На миг она замерла, упиваясь моментом.
- Всё окей, Лера?
- Да.
- тогда навстречу тропической экзотике.
Лера волновалась. Появился знакомый страх, что сейчас все окружающие увидят её на инвалидной коляске. Вспомнила слова Олега о том, что она красивая. Лера очень радовалась, что ей удалось в тот момент ничем не проявить свой восторг от тех его слов.

Олег волновался не меньше. Как он будет показывать что-то слепому человеку. Он этого просто не умеет.
К ним подошла экскурсовод, с которой Олег договорился заранее. Сдержанно поздоровалась:
- Здравствуйте, меня зовут Ирина.
А Лера уже перестала смущаться. Просто ей казалось, что попала она в другой мир. Тёплый сырой воздух и запах каких-то необычных растений.
Ирина рассказывала, что оранжерея Ботанического сада была построена в середине девятнадцатого века. Она отличается своими размерами и разнообразием растений. Экскурсовод одно за другим называла сложные латинские названия. Олег то и дело показывал Лере, поднося её руку к растениям.
Он сбивался. Ему всё хотелось сказать: посмотри на это. Но разве можно слепой девочке говорить «посмотри».
- Потрогай вот.
Лерке же было абсолютно всё равно, как он говорит, она перенеслась в воображении в страны с тропическим и субтропическим климатом. Вот растение с широкими листьями, с ажурным узором прожилок. Откуда ты к нам попал? Наверняка из жаркой страны, но той, где нет насущной проблемы с водой. А вот эти низкие, с очень плотными небольшими заострёнными листьями кустики. Чувствуется, что на родине воду им приходится видеть не часто и они приспособились её экономить.
- Ай!
Олег наклонил её коляску вбок, чтобы ей удобней было изучать на ощупь низкорослые растения.
Ещё одно сложное название. Ого. Это уже дерево.
Каждый лист по размеру напоминает зонт. Лера представила себе жаркий день и себя под одним из таких листьев-зонтиков.
- лера, осторожней. Это растение-хищник.
- Почему хищник?
Она провела пальцем по замшевому листочку,
вызывающему желание гладить и тискать его как зверька. И тут ощутила, что  Растение буквально впилось крошечными шипчиками в кожу.
- Щиплется!
- А представь участь насекомых, которым  вздумалось посидеть на таком листочке.
- Да уж, не позавидуешь.
- Лера, а вот пальмы. Дотронься.
Пальмы оказались деревьями с мохнатыми стволами.
- как будто шерстью покрыты!
Лера была в восторге.
Она уже чувствовала себя совершенно расслабившейся.

- прогуляемся ещё? – спросил Олег, когда они оказались на улице?
- Да конечно.
 - Не так всё оказалось и страшно?
Он спросил её, но не был уверен, что не обращается с этим же вопросом к себе самому.
Посмотрел на Леру. Она не улыбалась.
- Всё в порядке?
- Да, Олег, всё хорошо. Я просто удивляюсь.
- Чему?
- я не думала, что может быть вот так, ну вот так. Без затей…
Она аж раскраснелась, пытаясь подобрать нужные слова.
- Просто хорошо, да?
Лерка кивнула и улыбнулась.

3
- Как ты к выпечке относишься? – спросил Олег, когда приехал за ней второй раз.
А Лерка ждала. Она даже не предполагала, что можно так ждать. А вдруг та поездка в ботанический сад показала ему, что она, Лера, абсолютно безнадёжная дура, да и трудно, и неинтересно ездить со слепой, да ещё на коляске. Зачем, если можно в три счёта найти компанию здоровых людей.
Не надо его ждать – решила она. Нельзя же в её девятнадцать лет вести себя так глупо. Не буду ждать, ни за что.
И ждала. Он обещал позвонить, когда придумает что-нибудь интересное. Но наверняка, отвезя её домой, испытал огромное облегчение, что наконец отделался и дал себе слово больше с ней не связываться.
Когда Олег позвонил и сказал, что приедет, она  только выдохнула:
- хорошо.
И вот он приехал и спрашивает про выпечку.
- Обожаю. Нямочка!
А в следующий момент уже испугалась:
- А что, я поправилась?
Олег засмеялся. Женщина всегда остаётся женщиной. И ему совершенно не следует об этом забывать. По Лериному сидящему лицу было видно, что к их встрече она относится почти как к свиданию. А это совершенно ни к чему. Он ведь просто хочет помочь племяннице. Хотя и сам он, безусловно, очень рад предстоящей поездке. Всё это время он обзванивал музеи Питера. И вот, кажется, нашёл.
- тебе пока не грозит поправиться.
 Я просто предлагаю поехать сегодня в музей хлеба. Не против?
Лера расцвела:
- Поехали.

Экскурсовод Оксана Владимировна пожала Лере руку, и сразу стала рассказывать,  а, главное, показывать. В музее оказалось огромное количество экспонатов, которые можно потрогать.
Музей хлеба в Санкт-Петербурге первый музей такого рода в России. Основан в 1988 году. Расположен музей в особняке купца Ивана Александровича Пастухова. Особняк построен в 1829 году. Первый этаж каменный, второй - деревянный.
Первый же зал, крестьянский, незамедлительно напомнил Лере, что все тяжелейшие работы по выращиванию и приготовлению хлеба не просто книжный фольклор, а жизнь, огромный труд. Серп, борона, соха…. А ведь Лера никогда не задумывалась, как всё это выглядит на самом деле. Чуткими пальчиками Лерка осматривает русскую печь.
А это тоже печь, но другая.
- Какая красота! Олег, смотри.
Печь была украшена барельефным узором.
- Это изразцовая печь, принадлежащая этому дому. Чугунные створки, изразцы из Эстонии и Финляндии.
Олег вместе с экскурсоводом подают Лере различную кухонную утварь. Кочерга, ухват, чугунок…
А вот муляжи хлеба и самой Разной выпечки: крендель, который, Как выяснилось, пришёл к нам из Германии, калачи, печатный пряник.
Лера комично вздохнула:
- И зачем вы всего лишь муляжи!
- Я тоже об этом подумал.
- ой, Птицы!
Жаворонки. Оказывается, была на Руси такая традиция - встречать весну выпеканием жаворонков.
Следующий зал был связан с доставкой хлеба водным путём. И Лера перенеслась прямо с печи в холодную воду. Экскурсовод говорила о работе бурлаков.
Дальше был зал машин по производству хлеба.
Машины Не только исторические, есть и современные.
Блокадный зал. Копии блокадных карточек, тех самых карточек, от которых зависела жизнь людей в осаждённом Ленинграде. Любой ленинградец-Петербуржец с детства приучен относиться к теме блокады с благоговением. Лерка с трепетом держала в руках прямоугольничек хлеба, 125 граммов, который выдавался её землякам во время блокады на весь день.
- Этот хлеб испечён недавно, просто как образец, - объясняет Оксана Владимировна, - но есть у нас и настоящий блокадный хлеб.
- Знаешь, что входило в состав блокадного хлеба? – Спрашивает Олег.
- Мука и опилки.
- Мука, шелуха семечек, кора, - уточняет экскурсовод.
Залы, залы, экспонаты, порой узнаваемые и близкие, порой неожиданные.
Самовар. Внутри жаровня, сверху крышка. В жаровню клали шишки.
Ещё хлеб. Настоящий космический хлеб, который может храниться три года.
- Космонавты любят медовую коврижку, - говорит экскурсовод.
Лере показывают упаковки: от бумажной до деревянной. Шкатулка… Специально для пряников.
- Посмотри, мышеловка.
Лера морщится.
Опять он сказал это «посмотри». Ей, наверно, неприятно.
Когда наконец он научится контролировать свой язык.
Олег ошибается. Лерке не нравится мышеловка.
- Мыши же не виноваты, что родились мышами.
Олег улыбнулся. Всё-таки она ещё совсем ребёнок.
- Мышь просто проникала в отверстие и не могла выбраться обратно, оставаясь живой. Её выпускали на волю.
- Ага, я так и подумала.  Не убивали и не скармливали кошке. Ну, разве что пальцем грозили: больше сюда не приходи. Захочешь есть, шлёпай к соседям.
Олег хмыкнул. Не такой уж и ребёнок.
- Иронизируете, барышня?
«барышня» пожала плечами и отвернулась.
 Олег невольно представил здесь Машу. Всегда настоящая, очень цельная, ухоженная женщина. Её не назовёшь весёлой, она даже, пожалуй, слишком неулыбчива, но для него всегда было очень значимо, когда он приезжал из своих бесчисленных командировок, что Машка его ждёт и что пока он в Питере, она всегда рядом. Сейчас что-то явно нарушилось. И Олег спрашивал себя, хотел бы он, чтобы здесь, в эту минуту с ним была Маша.
И искренне отвечал самому себе, нет, не хотел бы.
 
- Ну как, рыбка, понравилось?
Вспомнил.
- Извини.
- За что?
- За рыбку.
Лерка хихикнула:
- Зови как хочешь.
Понравилось ли ей? Нет слов, как понравилось. Лишь было жаль, что день этот заканчивается. Олег сейчас привезёт её домой, и когда они потом встретятся?
- Мало солнца в последнее время, хоть и весна.
Он, кажется, решил перейти на нейтральные темы.
А Лерке вдруг ужасно захотелось, чтобы он был ближе. И она загадала, если досчитает до десяти и в это время выглянет солнце, она поцелует Олега на прощание. Тем более, что отца, она знала, дома нет. Александр Никитич задерживался на работе. Нет,  она, конечно, только в щёку поцелует, как бы в знак благодарности за прогулку. А что здесь такого?
Один… Солнце как будто только этого и ждало. В окно машины Лериной щеки коснулось весеннее тепло.
Оказавшись в квартире, Олег подождал когда Лера разденется. Помог повестить куртку на вешалку.
Лерка содрогалась. Вот сейчас, сейчас он подойдёт попрощаться, она потянется к нему...
Олег взглянул на неё. Что-то в ней было сейчас очень женское, зовущее. Щёки пылали. Он смутился, даже испугался того, что отражалось на её лице.
Олег дотронулся до Леркиного плеча. Она судорожно вздохнула.
- Побежал я, племяшка.
В душе усмехнулся самому себе. Ведь последнее слово произнёс нарочно, чтобы подчеркнуть родство.
- Пока, дядюшка, - она вся вдруг погасла, - беги, я закрою дверь.

4
- Куда едем-то, Олег?
- Лер, это обязательно должен увидеть каждый житель нашего города.
На этот раз Олег намеренно употребил слово «увидеть», потому что имел в виду, что и тем, кто не может смотреть глазами, увидеть то, что он собирался ей показать, вполне возможно.
Но Лера снова не обратила на это никакого внимания. Может быть, он слишком большое значение придаёт всем этим словам. Надо просто говорить, не задумываясь о пустяках.
Лера ждала, что он скажет дальше.
- знаешь, что называют музеем цветного камня?
- Нет, не догадываюсь даже.
- Сейчас узнаешь.
Оказалось, музеем цветного камня называют Исаакиевский собор.
Как только они приехали, Лере сразу показали макет здания. Девушка-экскурсовод мягким голосом Рассказала, что официальное название собора -  собор Преподобного Исаакия Далматского.
Лера крутила в руках крошечную копию пятиглавого собора, который, как она только что узнала, занимает четвёртое место в мире по высоте, уступая только Собору Святого Петра в Риме, Собору Святого Павла в Лондоне и Собору Святой Марии во Флоренции.
- какая невероятная красота! -прошептала она.
А у Олега от её слов отчего-то заныло в груди. Или запело?
Она не видит, но чувствует красоту так, как дай бог всем нам. Вот тебе и рыбка.
Он возил её по помещению и показывал скульптуры. – Смотри, это, по углам, статуи апостолов. Апостол Пётр держит в руках ключи от рая.
Она долго изучала на ощупь барельеф воскресения Христа. Сосредоточила внимание на ангелах, окружающих Иисуса.
- Олег, это поразительно - холодный камень, а фигуры кажутся почти живыми. Как будто совсем немного надо, чтобы они зашевелились, задышали.
- Да, поразительно, - от всей души согласился он.
– А почему Исаакиевский собор называют музеем цветного камня?
 - Потому что для его строительства было использовано сорок три разновидности минералов. Тринадцатью сортами мрамора представлены картины из мозаики. – объяснил Олег.
Уму непостижимо, сколько труда было вложено в каждую такую картину.
Олег показал Лере массивные южные двери.
- Представляешь, вес этих дверей двадцать тонн. Здесь и бронза, и дуб.

- Откуда ты всё знаешь? - спросила Лера, когда они покинули собор.
- Если б всё! – Олег усмехнулся, - я просто чуть постарше тебя.
- Всего на десять лет.
А ему вдруг стало стыдно. Зачем он пытается казаться умней и образованней, чем есть. Кому нужна эта рисовка?
- Лер, да я в интернете почитал информацию перед тем как нам ехать. Ты тоже можешь почитать. Возраст здесь совершенно не при чём.
Она улыбнулась, чем-то очень довольная.
- А давай ещё погуляем? – неожиданно для самого себя предложил Олег.
Вообще-то ему сегодня ещё надо было пробежаться по магазинам. Предстоящий отъезд неумолимо приближался. Но сейчас он сказал себе, что не будет большой беды, если отложит магазины на завтра.

-  Я чувствую, ты очень любишь Санкт-Петербург. Нечасто встретишь такое откровенное обожание.
Они пили кофе в небольшом кафе перед тем, как ещё немного пройтись.
- Лерка, я городом горжусь. Ты знаешь, что Маша не местная, она приехала из Ташкента. Ей Питер не очень нравится. Говорит: солнца мало. А мне всегда хочется прямо заражать любовью к нашему городу всех, кто мне дорог. Вот и тебя тоже.
- Ну, я ж и так понимаю, - пробормотала Лерка, - вторая столица, северная Венеция, Эрмитаж, Петропавловка и прочее.
- Вот именно, и прочее, - Олег засмеялся.
- А прочее, Лера, - это то, например, что Питер массово, как правило,  не участвует в голосовании. Ты, я уверен, не обращала внимание, что наш город в этом плане один из самых пассивных.
- Я обращала, Олег.
- Из той же серии большое количество заболевших в Питере при пандемии по коронавирусе. Мы не привыкли верить тому, что нам говорят сверху. Каждый живёт своим умом.
Лера серьёзно кивнула.
- но в особенно трудные моменты этот ум каждого объединяется в коллективное мышление. Отсюда и революции, и выстоянная блокада.
Олег чувствовал, что увлёкся, ещё немного и перейдёт на пафос. Но Лера слушала его так сосредоточенно, как, он сейчас это понял, редко кто его слушает.
- А знаешь, о чём я сейчас подумала?
- О чём?
- Не только в глобальном смысле город умеет себя отстоять. А вот даже снег не убранный. Вроде растает, никуда не денется, но горожанам это не понравилось и они сразу сказали своё слово.
Лера замолчала, погружённая в свои мысли, а Олег во второй раз за сегодняшний день подумал: вот тебе и рыбка.

Лера провела рукой по решётке Летнего сада, где, как объяснил Олег, была изображена Медуза Горгона. Такая не симпатичная, со змеями вместо волос.
Потом они гуляли по саду и Олег описывал ей скульптуры.
- цельная ваза, которую подарил шведский король Петру первому в знак примирения.
Босоногая богиня Диана и аполлон со сломанным луком в руке.
Потом он подвёз её к дереву.
- Лера, здесь все деревья вековые, пережившие наводнение ещё в эпоху Екатерины Второй.
Она потрогала шероховатый, в трещинках ствол.
- А ведь чувствуется, что дерево совсем старое. Но, представляешь, каких исторических событий оно было свидетелем.
- Там невдалеке Лебяжья канавка. Она и в наше время оправдывает своё название.
В погожее лето сюда привозят лебедей.
- Сейчас их нет?
- Нет, сейчас ещё рано.
Они ещё немного погуляли.
- Можно ещё пойти… начал Олег.
- Нет, пора домой, - Нахмурилась Лера.
Он вгляделся в её лицо. Видно было, что её что-то сильно беспокоит.
- Что-то не так?
- всё хорошо, но, пожалуйста, я хочу домой.
- По тебе не скажешь, что всё хорошо. Может, всё-таки объяснишь.
Олег взялся за ручку её коляски. Пошёл по направлению к машине.
Он вдруг осознал, что сильно расстроен. Всё ведь было хорошо. И вдруг, не понятно отчего, она так вдруг изменилась.
Знать бы хоть, в чём дело.
И тут его осенило.
- Лерка, ты, может, в туалет хочешь?
Она вспыхнула, кажется, не только лицом, а всем телом.
Ну, конечно. Вот дурак, а! Он-то сам в кафе зашёл куда надо, а о ней и думать забыл. Ну как-то не вписывалось это в программу, что у неё могут быть те же самые потребности.
И что дальше? Да ладно. Ничего сложного. на руки возьмёт, если нужно, подержит.
- чего молчишь? В туалет хочешь?
- Да. Поехали домой, а?
- До дома час ехать будем, если ещё в пробки не попадём.
Олег решительно направился к ближайшему кафе.
Никаких сложностей с туалетом не возникло. Он просто завёз её в соответствующее помещение, показал рукой унитаз, при котором были специальные поручни для колясочников, а рядом раковина.
Дальше Лера легко справилась сама.
Но - это был конец всему. она не сомневалась, что после такого  позора Олег, конечно, уже не захочет иметь с ней дела. Мало того, что её надо возить и всё показывать руками, так ещё и чуть ли не сажать на горшочек. Он просто не подумал об этом и сейчас наверняка жалеет о своём решении куда-то с ней поехать.
Олег в ожидании Леры удивлялся, как она, почти взрослая женщина, не столько по годам, сколько по зрелым рассуждениям, могла так по-детски застесняться совершенно нормальных физиологических потребностей.

В машине Лера сидела с виноватым видом. Олег сперва хотел оставить этот момент незамеченным, но не выдержал. Сказал как можно строже:
- Лера, мы с тобой взрослые люди?
- Вроде бы.
- Тогда давай попробуем друг другу доверять. Ничего нет ни страшного, ни стыдного в том, что живые люди иногда хотят есть, пить, спать и писать.
При последнем слове Лерка густо покраснела.
Олег вздохнул. Ну чистое дитя.

Вечером Олегу позвонил Александр Никитич.
- Ну как ты с Леркой, справляешься?
Олег почувствовал лёгкое отторжение от формы поставленного вопроса.
- Дядя Саша, Лера наша отличный товарищ по путешествиям.
Собеседник ничего не сказал, тогда Олег добавил:
- Она уже совершенно не стесняется коляски. Ей нравится ездить.
- Олег, ты смотри, чтобы она не очень увлекалась.
- я считаю, увлечение познавательными прогулками – это шикарно.
- Перестань. Я уверен, ты понял, о чём я говорю. Я недавно спросил её о ваших поездках, она покраснела, как будто я её о бойфренде спрашиваю. Вот и прошу, осторожней. Задуришь девчонке голову, она нафантазирует, а дальше что?
Олег с удивлением почувствовал, что  его и самого бросило в жар от этого разговора. Ответил холодно:
- Хорошо, дядя Саша, буду осторожней.
- Без обид давай. Должен понимать. У меня, кроме неё, никого нет.
Олег смягчился. Конечно, он понимал. В то же время и царапнуло. Что бы там ни было, чего дядя боится? Не в постель же он потащит Ленину дочь, пусть даже приёмную.
- Ты не говорил с ней о…
Александр Никитич не закончил, но Олег, разумеется, понял.
- Нет пока. Но поговорю. Нужен подходящий момент.

5
Дверь открыл Александр Никитич. Поздоровавшись, Олег заглянул  в комнату к Лере.
- Готова?
- Ага. А куда мы на этот раз?
Для Леры это стало одним из самых интересных моментов. Как будто в ожидании подарка, спросить: куда сейчас?
- А вот ни за что не догадаешься.
- Ну? -
Поторопила она, еле сдерживая счастливую улыбку.
- Мы едем к кошкам.
На лице Леры отразилось удивление, брови нахмурились. Наверно, после истории с туалетом он решил, что она маленькая девочка, которую нужно развлекать игрушками и зверюшками. А ей так хотелось, чтобы он увидел в ней женщину.
- Надеюсь, ты любишь кошек? Я лично обожаю. Поехали. Я познакомлю тебя с эрмитажным котом.
- Как, с эрмитажным?
- всё узнаешь.
Лера снова ощутила как тёплыми и радужными волнами в ней заплескалась радость.
- Едем скорей.

В холле приюта для кошек Лере показали самых разных кошечек. Нет, пока не живых, в виде симпатичных керамических фигурок, кисок из стекла, мягких игрушечных котов.
- Лера, добрый день.
До её руки дотронулась тёплая ладонь. Голос был бархатистый и принадлежал явно немолодой женщине.
- здравствуйте.
- я администратор этого приюта. Меня зовут Надежда Романовна. Хочешь, я расскажу тебе про наш приют.
- Да, если можно.
Лера немного смутилась от такого внимания, в то же время было очень приятно.
 - Приют начал работать в 2016 году. Наша цель – пристройство бездомных кошек. За четыре года работы хозяев обрели 170 наших подопечных.
- Значит, желающих забрать бездомного котика из приюта хватает?
- Желающих много, но мы стараемся отдавать питомцев только в хорошие руки.
- А что ваши кисы едят?
- Спонсоры поставляют нам сухой корм.
- Все люди приходят к вам, чтобы подобрать себе четвероногого друга?
- Нет. Чаще приводят детей. Дети играют, общаются с животными. Это тоже важно. Ещё у нас часто бывают туристы из других городов.
Лере стало интересно. Она вспомнила, как они с мамой находились в доме отдыха, при котором жило несколько бездомных кошек. Они приносили этим кошечкам еду. Лера помнила, что животные, несмотря на то что были голодны, близко не подходили, корм брали только когда люди отходили на почтительное расстояние. О том, чтобы их погладить, и речи быть не могло.
- Скажите, когда в приют приносят бездомную кошку, она боится людей? Как вы приучаете её, чтобы не боялась, чтобы её  можно было пристроить?
Надежда Романовна охотно стала рассказывать.
- Когда к нам приносят новую кошку или котика, прежде всего, мы их лечим, проводим вакцинацию. Все кошки подвергаются обязательной кастрации. А к людям относятся все по-разному. Одним люди нравятся, другим нет.
- А бывает такое, что кошечку забрали домой, а потом вернули?
Вместо ответа Лере на руки посадили нечто очень приятное, мягкое, тёплое. Лера ахнула от восхищения:
- Кошечка!
Но... полминуты спустя «кошечка» выпустила когти и дала дёру.
- Лера, гордись, - засмеялся Олег. – только что ты имела честь держать на руках аристократа, по праву считающего своим родным домом, ни больше ни меньше главную гордость Санкт-Петербурга Эрмитаж. А ты к нему так непочтительно «кошечка». Ша с фамильярностями к сливкам Санкт-Петербуржкой интеллигенции.
Лера расхохоталась:
- Ого! Я буду считать себя польщённой  до последнего вздоха.
- А, кстати, если ты думаешь, что его зовут Васькой, ты ошибаешься так, как я желаю никогда в жизни тебе не ошибаться.
- Да я бы даже мысль крамольную не допустила! И как же его зовут?
- Росси. В честь знаменитого зодчего. И он белоснежного окраса.
- Случилось так, - снова стала рассказывать Надежда Романовна, - что одна семья сочла себя достойной держать у себя дома эрмитажную ценность. Трудно сказать, на что люди рассчитывали. Наверно, на то, что кот сию же секунду осознает себя домашним. Однако, Росси, даже не подозревая о подобной наивности, оказавшись в квартире, сразу же решил расставить точки над «И», показать, кто в доме отныне главный. Как коты ставят точки, знаете?
- метить стал?
 - В общем да, да ещё  дрался с хозяйским котом. В результате несостоявшиеся хозяева с распределением ролей не согласились и через месяц вернули кота в приют.
Олег взялся за ручку Лериной коляски.
- Пойдём знакомиться с остальными.
 И вот они в зале.
- Залов здесь два. А кошек у нас всего сейчас тридцать две.
Зал, в котором мы находимся, - говорила Надежда Романовна, - называется Эрмитажным. Здесь было много кошек из Эрмитажа. Осталось всего два.
- А почему вам отдают кошек из Эрмитажа? В Эрмитаже мышей больше не боятся?
- Просто в Эрмитаже очень много кошек, там столько не нужно.
- А Сколько сотрудников работает в вашем приюте?
- Двенадцать сотрудников. В одну смену по три-четыре человека.
Леру  знакомят с самыми разными кошечками и котами. Кто-то вполне даёт себя погладить, кто-то старается побыстрей сбежать.
Ей показали много мягких лежанок для кошек, которые вышеозначенные с удовольствием используют по назначению.
Лера нежно погладила двух кошек, бок о бок отдыхающих на лежанке.
- Как хорошо лежат. Аж завидно. растянуться бы сейчас с комфортом на таком вот мягком диванчике.
Некоторые обитатели приюта легко пускали в ход зубы и когти, кто-то в игре, кто-то, видимо, как и Росси, не выносил панибратского к себе отношения.
- Кошки не любят, когда их против воли берут на руки и фиксируют движения, - объяснила сотрудница.
Что ж, это не трудно понять.
- Это Бруклин, ему одиннадцать лет.
- Старичок?
- Кошки могут дожить и до тридцати.
- Вы всем кошкам даёте имена?
- Имена дают волонтёры.
Лере на колени посадили ещё одну кошку. Спокойная, но, чувствуется, немного напряжена, видимо, из-за контакта с новым человеком.
- Это Галя. Она не видит. Будучи котёнком, Галя имела хорошее зрение, но ослепла, как мы думаем, из-за нехватки витаминов.
Лера ощутила чувство товарищества. Тут же захотелось защитить подругу по несчастью:
- Галя у вас, наверно, постоянно голодная? Зрячие сородичи, скорей всего, отнимают от неё корм.
- Что вы, Галя очень активна. А корм у здоровых кошек она сама ворует.
Лерка хмыкнула:
 - Молодец, кошка Галя, отстояла честь мундира.
- Она очень симпатичная, - заметил Олег, - серое тельце, белая грудка.
- А вот ещё одна  бывшая сотрудница Эрмитажа.
Надежда Романовна подносит Лерину руку к мирно отдыхающей на лежанке кошке.
- Привет. Как тебя зовут:
- Зовут её Берта.
Лера наслаждалась не только общением с кошками, но и разлитой вокруг добротой людей.
- а это рыжая, похожая на мандарин, Фиона. А вот ещё красавица.
- У Леры перехватывает дыхание:
- Какое чудо!
Её пальцы перебирают бесподобную густую шерсть.
- Эта кошка не может быть не породистой.
- Точно. Сибирячка, зовут Вакса.
- Приятно познакомится!
Захотелось узнать больше:
- А маленькие котята здесь есть?
- Здесь только взрослые, от полутора до двенадцати лет.
- А как возраст определяете?
- Ветеринары определяют по зубам.
- Вот это да!
Снова кошки и котики, кошки и котики. Кто-то хочет с ней знакомиться, кто-то нет. Одни дают себя погладить, другие недвусмысленно показывают, что их лучше,  оставить в покое. Есть такие, чей интерес к её персоне  ограничивается любопытством по отношению  к коляске.
Животные и люди; Беззащитность и человечность. Умиление и тепло. С такими мыслями и чувствами Лера покинула приют.

6
Олег понимал, что должен поговорить с Лерой. Раз уж обещал. Да нет, не в обещании дело. Тут и память сестры, и желание хоть чем-то помочь. И страх, что кто-то другой сделает это хуже. Короче, должен и всё.
А до отъезда осталось не так и много.
Да и просто пора заканчивать. Ещё и потому, что дядя Саша, конечно, прав. Лерка к нему привязывается, а это ни к чему.
Лерка. А он… Он так ждал этой командировки, именно этой, в Норвегию, а сейчас ему иногда по-настоящему больно становится, как подумает, что на целый год уезжает. От Машки, родного города. А теперь ещё и от этой непонятной, всё больше и больше проникающей в душу, то ли девочки, то ли рыбки.
Нет, пора, пора. Он доведёт это дело до конца. Он объяснит Лере, что ходить она уже не сможет, но сможет жить и так. Он в эти дни изо всех сил старался показать ей, что она-то сможет.
А потом он уедет и полностью посвятит себя любимой работе.

У него возник шикарный план. Он подарит ей этот маленький аттракцион, а потом осторожно всё скажет. А чтобы этот день не остался в памяти Леры трагическим, устроит для неё небольшой праздник с шампанским. Он даже специально спросил у дяди Саши, любит ли Лера шампанское.
Оказалось, что рыбке шампанское очень даже нравится.
Вот и хорошо. Шампанское, конфеты, фрукты - он надеялся, хоть чуть-чуть смягчат горечь разговора.
А потом он отвезёт её домой и, наверно, на этом всё и закончится. Оставшуюся неделю Олег планировал посвятить походам по магазинам, а если сложится, ещё и встретиться перед отъездом с приятелями.

- А что это за школа воздушной гимнастики? - поинтересовалась Лера.
- Это замечательное место, Лерка. Нас там ждут. Я договорился с гимнасткой Анастасией.

Настя Лере сразу понравилась. Она легко и непринуждённо стала рассказывать о себе.
Это была обязательная фишка Олега. Перед тем, как привезти Леру, он узнавал, насколько люди готовы её встретить, проявить доброжелательное отношение, поговорить.
- Занимаюсь лёгкой атлетикой, лыжными гонками. Четыре года преподаю воздушную гимнастику.
- Настя, про воздушную гимнастику расскажите, пожалуйста, подробней, - попросил Олег. Как вы поднимаетесь так высоко?
- Сначала для страховки делается замотка рук, после этого гимнаст поднимается вверх и на высоте выполняет разные танцевальные движения.
- На какой высоте вы работаете?
- Под самым потолком. Десять метров.
- Неужели не страшно? – воскликнула Лера.
- Было страшно, я падала.
Лера поёжилась. Она бы не смогла после падения снова подняться на высоту.
- А что стало для вас стимулом продолжать занятия? -Олег как будто прочитал её мысли. Лере показалось, что он подводит собеседницу к какой-то определённой теме.
- Воздушной гимнастикой мне посоветовала заниматься мама. Я начала тренироваться в четырнадцать лет. Тренировки требуют очень много упорства, но стимул очевидный: воздушная гимнастика – это красота, грациозность, но главное, - радость от чувства полёта.
- Настя, ну а как Вы считаете, доступна людям с инвалидностью воздушная гимнастика?
- Не только я считаю, но и есть прецеденты занятий воздушной гимнастикой, например, колясочников.
Лера напряглась.
- Ноги для воздушной гимнастики не так уж важны?
- Важны, но можно обойтись лишь при помощи рук.
А как насчёт инвалидов по зрению?
Лере всё меньше нравились вопросы Олега, а Настя охотно поддерживала разговор.
- Как ни странно это прозвучит, но больше к занятиям воздушной гимнастикой склонны тотально слепые. Слабовидящие в большинстве своём боятся потерять остаток зрения.
Настя подвезла Лерину коляску к свисающему с потолка шелковистому на ощупь полотну.
- Лера, это гимнастический гамак.
 Он может быть использован как собственно гамак для упражнений, в то же время легко свёртывается и уже выступает в роли гимнастической петли. Настя продемонстрировала элементы подготовки к гимнастике: замотка, залаз, подъём. – А вот так делают шпагат в воздухе, а сак висят вниз головой.
Лера не могла не восхищаться гибкостью этой маленькой девушки.
Отчего же на душе становилось всё хуже и хуже?
- Попробуете! – неожиданно предложила гимнастка.
- Я? У меня ничего не получится.
- Лерка, рискни.
Она улыбнулась, соглашаясь.
Ей помогли сесть в гамак. Оказалось, можно даже лечь. Какая прелесть! Ткань гамака как будто обнимает её, своё тело она ощущает невесомым. И вот её закружили то в одну сторону, то в другую, и снова… Чудесно!
Лера почувствовала себя воздушной гимнасткой. Чуть-чуть.
- А теперь попробуйте повисеть в позе эмбриона.
Верхняя часть гамака мгновенно скручивается, образовывая петли, через которые ей нужно пропустить руки, чтобы петли ощущались подмышками.
- Будет немного больно, но упражнение хорошее и полезное.
 Упражнение ей действительно понравилось. Повисела немножко. И, кстати, больно почти совсем не было.
Она снова оказалась сидящей в гамаке.
- Хотите прокатиться в петлях. Это потрясающее ощущение, - предложила Настя.
; Хочу.
И тут она полетела над полом. Конструкция гамака была устроена так, что перебирая петли, можно было действительно лететь. Лера поняла сейчас слова Насти о ни с чем не сравнимом чувстве полёта. Как будто летишь по огромному залу, кружишься, паришь, даже с ветерком.
- Мне было приятно познакомиться, - сказала Настя, когда настало время прощаться, - Вы сильная, но тренироваться необходимо, и много. Девизом Вашей жизни должно стать утверждение: не могу ходить, зато могу, если захочу, летать.
Олег вздрогнул. Он ждал, что Лера сейчас начнёт спорить, говорить, что она скоро снова станет ходить.
Но она ничего не сказала. Только словно стала ещё меньше ростом и на лице не осталось и намёка на улыбку.

А сейчас я приглашаю тебя в гости. Устроим небольшой сабантуй с шампанским, согласна?
Олег старался не нервничать, но ему и самому был неприятен этот какой-то слишком нарочито бодрый тон.
Лера ничего не ответила, сидела задумавшись, лишь теребила пальцами пряжку ремня безопасности. Они снова ехали. И теперь ехали, как оказалось, к Олегу. В другое время она была бы на седьмом небе от счастья, Непременно осознавая себя роковой женщиной, которая едет провести вечер наедине с любимым мужчиной. Сейчас она думала только о словах Насти: если не можешь ходить, летай. Олег ведь не зря привёз её в эту спортивную школу.
- Зачем ты меня туда привёз, Олег?
Вопрос был прямее некуда. Имел ли он право юлить.
- Лер, я хотел показать тебе, что если человек хочет, для него нет ограничений, несмотря ни на что.
Нет, нет, он не хотел так. Он не ждал, что эта гуттаперчевая Настя так прямо скажет: «не можете ходить…».  А она , как будто нарочно подгадав, сказала самую суть. Он не так себе это представлял, бог видит, не так.
- Сейчас приедем и поговорим, хорошо?
- Можешь не напрягаться, я и так поняла.
Да уж, «можешь не напрягаться». Он нервничал и невольно увеличивал скорость. Хотелось приехать поскорей.
- Олег!
- Да?
- Отвези меня домой.
- Мы и едем домой.
- Ко мне домой.
- Фиг тебе. Нас ждёт шампанское.
- Что отмечать будем?
Олег  бросил на неё взгляд и поразился. Рядом с ним сидела совершенно взрослая, красивая женщина с холодным, даже злым лицом.
Где же наша маленькая рыбка? Он ещё прибавил скорость.

А рыбка вернулась сразу же как только они приехали к Олегу. Он показал ей куда пересесть с коляски. Она перебралась на небольшой, обитый какой-то приятной на ощупь материей диванчик недалеко от стола, заранее накрытого хозяином.
- Сейчас отвезу твой транспорт в коридор и будем пьянствовать, - весело сказал Он.
Лерка ответила бодро:
- Будем.
Но когда Олег через минуту вернулся в комнату, увидел, что Лера сидит, сжавшись в комочек, закрыв ладонями лицо. Плечи её вздрагивали.
Он ошеломлённо остановился. Нет, ничего странного в её слезах нет, но… Да какие тут могут быть «но»?
В следующий момент Олег уже крепко-крепко прижимал её к себе с намерением больше никогда не отпустить  от себя.
Бедная рыбка. Совсем маленькая девочка. Ленина дочка, его племянница, которой он сейчас был нужен так, как не был никому в жизни.
- Значит, я уже никогда, никогда не буду ходить? Никогда.

Лера постепенно успокаивалась. Она знала, что ещё не раз выплачет то, что узнала сегодня. Вся эта горечь останется с ней навсегда. Но сейчас отчаяние смешивалось в ней со сладким чувством. Она была в объятиях любимого человека. И она была уверена, что в эти минуты он не думает о ней как о маленькой беспомощной девочке, как о племяннице.
Она перестала плакать. Просто наслаждаясь его присутствием, теплом, вдыхала его запах.
Лера испытала какое-то странное волнение во всём теле. Ей доводилось несколько раз целоваться с мальчиками в школе, но ничего подобного при этом она не чувствовала. Когда душно, а хочется, чтобы ещё тесней; Близко, а надо ещё ближе.
Пусть бы он поцеловал её.
Как это показать ему, или сказать?  Она сама обхватила Олега руками, прижалась ещё больше и подняла к нему лицо. А он… Да, поцеловал. В щёку. А потом решительно поднялся.
- Всё, Лера, шампанское, как говорится, остывает.

Он видел, что шампанское просто доставляет Лере удовольствие. Глаза заблестели, настроение явно улучшилось.
Та искра,  которая обожгла его, когда Лера сама его обняла, не столько смутила, сколько удивила его. Удивила тем, что пришлось сделать над собой усилие, чтобы высвободиться из Леркиных рук и отойти.
Да, женщина. Да ещё с такой мощной сексуальной энергетикой. Почему судьба именно с ней сыграла такую злую шутку? А, может , всё ещё будет хорошо. И именно эта её притягательность поможет ей встретить хорошего человека, который будет с ней рядом и сделает её счастливой.
Ему стало грустно. А потом откуда-то появилось недоброе чувство. Надо сказать дяде Саше, чтобы присматривал за Лерой. Не дай бог, нарвётся на какого-нибудь козла.
А Лерка воодушевлённо говорила:
- Я ведь знала, Олег, что так будет. Ну, догадывалась. Наверно, и мама догадывалась. А помнишь, она говорила, что я ещё летать буду. А я обещала ей, что буду.
- Ну и будешь.
- Ты имеешь в виду, как сегодня?
- Я имею в виду, как захочешь. Многое в этой жизни зависит от нас самих. У тебя такая травма позвоночника, что ты не сможешь использовать ноги как принято, но ты человек, а разумный, уважающий себя человек всегда найдёт способ использовать те возможности, которыми он владеет, понимаешь?
- Да.

Шампанское быстро пьянило. Ей было хорошо, как ни странно, хорошо по-настоящему. Интересно, что будет, если она сейчас скажет Олегу, что любит его. Отчитает, напомнит про Машу и их родство и отвезёт побыстрей домой, чтобы больше уже не встретиться. Или… Это «или» словно окатило её воображение горячей лавой.
- Лера!
Лерка вздрогнула, как будто застигнутая на чём-то нехорошем.
- Нам пора домой. Дядя Саша, наверно, уже ждёт.
Ну вот и всё. Он сказал: пора домой.
- Мы больше не встретимся, Олег?
- Да ты что? Встретимся, конечно.
- Я имею в виду до твоего отъезда.
- Встретимся обязательно. Нам же ещё нужно… - Олег запнулся.  действительно, что нужно ещё?
Лера тоже спросила:
- Что нужно?
- Полетать, - брякнул он первое, что пришло в голову. И вдруг добавил уже уверенно,
- конечно, полетать, что же ещё?

7
Да, сто тысяч раз да, он не в тему высунулся с языком с этим полётом.  Просто слишком часто появлялась эта тема в их разговоре, вот и ляпнул. Да и шампанское, и напряжение всего этого дня дало о себе знать. И что теперь? Взять просто так и уехать? Нет, он не сможет, это было понятно. Он должен ещё хоть что-то сделать для Леры, для Лены, да и для самого себя.
Но насчёт того, чтобы полетать, это он, конечно, загнул.
Хотя…

- Лерка, поехали летать?
Олег очень редко ей звонил, но сейчас он был немного растерян. С одной стороны интересно, с другой – надо ли ей это? Да и то ли настроение? Так или иначе, он хотел вытащить её из дома, чтобы она не оставалась наедине с грустными мыслями. По крайней мере, пока он ещё здесь.
А она просто ответила:
- Поехали.
- ты даже не спросишь, как и на чём летать?
А Лере и правда было всё равно. Хотелось просто ещё раз побыть с ним рядом.
- Да хоть на драконе, Олег.
- Всего лишь на прогулочном самолёте, - засмеялся он. - На драконе - это мысль, но как-нибудь в следующий раз.

Полёт немного перенесли по времени из-за ветра. Ветер, впрочем, всё равно был и довольно ощутимый.
И вот Лера в самолёте. Крошечный такой самолётик.
Олег рассказал ей заранее, что лететь они будут над финским заливом.
Лера представила, как хорошо будет лететь и знать, что под ними плещет волнами море.
Ремень безопасности, как в машине. Надо сказать, в салоне легковой машины намного просторней. Их самолёт вмещал пассажиров, общий вес которых не должен был превышать 240 кг.
Ну уж, не превышал точно. Ей помогли надеть наушники с микрофоном. Зачем? Оказывается, чтобы лучше слышать спутников во время полёта.
Заработал двигатель. Огромная разница с большим самолётом, на котором в детстве Лере доводилось летать вместе с мамой. Мотор самолёта как будто заработал и в ней самой.
Разгон.
Взлёт.
Вверх.
Вверх.
Ииии – вниз-?вниз-вниз.
Лера испугалась, вцепилась в кресло. Это что за вираж? Впрочем, оказавшийся совсем небольшим.
Они летели. Олег разговаривал с пилотом, но Лера не вникала с суть разговора. Ей нравилось неповторимое ощущение полёта.
Самолёт набрал высоту. Или они с самолётом набрали. Лера представила, какое чувство единения с машиной испытывает пилот, если даже она, пассажир, так ярко его переживает. Вверх.
Но…
Что случилось?!
Самолёт падает, да? Сколько ей жить осталось? Она больше ничего не весила.
Но самолёт уже снова летел вперёд. Неужели обошлось?
- Не бойтесь, это просто воздушные горки, - сказал пилот.
Почти нереальное  чувство невесомости отпустило. Они снова летели ровно вперёд. Из глаз Леры катились слёзы.  Ей было очень стыдно, но она ничего не могла с собой поделать. Не буду больше бояться, - увещевала она себя. Ведь пилот говорит, что это всего лишь воздушные горки.  Понимала, что самолёт сейчас наберёт высоту и снова…
Вниз!
Нет! Теперь, даже если пилот очень захочет, он уже не сможет совладать с падением…
Лерка вцепилась в руку Олега.
- Да брось ты, Лер, всё хорошо.
Он приобнял её. Но хорошо ей совсем не было. Несмотря на то, что самолёт уже снова летел спокойно.
Во рту было сухо.
Снова вверх, снова вниз. Неужели к этому возможно привыкнуть?
Просто есть здравый смысл – ничего плохого случиться не может, а есть панический животный ужас – ещё как может, ещё как, На таких-то виражах!
И снова самолёт устремляется вниз.  Лера закричала совершенно недопустимым образом и дала себе слово даже не приближаться впредь к летающим машинам.
Олег и пилот в наушниках говорили ей что-то ободряющее. Олегу, похоже, было неловко. Но Лерка вцепилась в него и прижалась к его плечу изо всех сил. И это, пожалуй, единственное, что давало ей надежду дожить этот день.
Когда они приземлились, Лера не испытывала ничего, кроме чувства облегчения.
Олег взял её на руки, спуская с самолёта.
Посадил на коляску, ласково погладил по щеке:
- Ну что за трусиха.

В машине пришло чувство стыда. Вот тебе и полёт. Что должен был думать о ней Олег? Наверняка он теперь презирает её изо всех сил. И теперь уж больше точно с ней никуда не поедет. И это их последняя встреча перед его отъездом.

Олег мысленно ругал себя на чём свет стоит. Идиот набитый, так всё было хорошо. И надо же было придумать с этим самолётом. Напугал её только. У него осталось три дня. Можно было бы куда-нибудь ещё съездить – бог с ними, с друзьями! но ведь она теперь ни за что не согласится куда-нибудь с ним ехать.
Вот же кретин!

8
Лера позвонила ему сама.
- Олег, у нас с тобой есть возможность ещё увидеться?
Он не сказал, а прокричал:
- В любое время, Лерка.
- Не просто так. Олег, - Лера волновалась, -я хочу…
- Что?
- Ещё раз полетать.
- Ой, Лер, нет. Давай лучше в музей сходим или просто погуляем.
- Нет. Мне надо полететь. Я не хочу так, понимаешь, я должна.
- Да брось ты, - он рассмеялся, никому ты не должна.
- Нет, ты не понимаешь, я должна, - она уже горячилась, как будто говорила о самых простых вещах, а её не слышали. А важно, так важно было, чтобы Олег услышал, понял.
- Я обещала маме, что полечу. Она, конечно, другое имела в виду. Но после того, как я так вот струсила, для меня очень важно сдержать это обещание. И я знаешь, что придумала.
- что? – растерянно повторил Олег.
- Я почитала в интернете про летательные аппараты. Я полечу на паратрайке.
Олег не верил своим ушам.
- Лерка, не выдумывай. Там даже кабины никакой нет. Кресло и крыло.
- знаю, я почитала. Полечу. Папа даже согласился дать мне на это денег.
- Дядя Саша согласился? Ой, Лерка, дело не в деньгах, я просто уверен, что твой папа не знает, что такое паратрайк.
- Знает, я позвала его к компьютеру, он смотрел картинки.
- И согласился?
- Да.
И вот теперь настала его очередь сказать:
- хорошо, поехали.

Ну, нормальные ли они люди вообще-то? Ему завтра уезжать, а они едут с Леркой на аэродром для летательных аппаратов. Кто из них чокнулся больше? Он, разумеется, перезвонил тогда Александру Никитичу и спросил, неужели и правда тот считает Леркину идею разумной.
- Не считаю, Олег.
- А она врёт, что вы согласны, дядя Саша.
- Не врёт. Пусть летит. Ты просто не видел, с каким лицом она мне заявила, что должна это сделать.

И вот сейчас они подъезжали к аэродрому.
- Ты хочешь как президент, да? Путин в 2009 году летал со стерхами на дельтаплане. Хочешь повторить?
Он пытался шутить, хотя сам видел, что получается не очень.
- Ага, - ответила ему в тон Лерка, но лицо оставалось серьёзным, сосредоточенным.

Паратрайк представлял собой платформу на четырёх колёсах, на которой располагались два кресла для пилота и пассажира.  На задней части был устроен мотор. К платформе специальными тросами крепилось так называемое мягкое крыло. Это крыло своим видом напоминало парашют: кусок материи, развивающейся на ветру и обеспечивающий летательной машине стабильность в воздухе. Надо сказать, что без мотора паратрайк полетит, а вот без крыла не сможет.
- Рыбка, - он мягким прикосновением убрал чёлку, упавшую ей на глаза, - ещё есть время передумать.
- я не передумаю, Олег.
Да, не передумает, сейчас он это точно видел.

Вид аэродрома поразил Олега.
- Лер, его никак нельзя сравнить с аэропортом «Пулково». Ни о каком здании с очередями и толкотнёй нет и речи. Открытое поле, шатёр для регистрации, палатка и кострище для отдыха персонала.
Лера его почти не слушала. В ожидании полёта она вся ушла в свои мысли. В прошлый раз после своего позорного испуга она решила во что бы то ни стало поучаствовать ещё раз в полёте и не произнести ни звука, демонстрирующего страх. Папа сразу понял, что спорить бесполезно. Для Леры всё это было сейчас очень важно. Ей казалось, что она должна преодолеть себя и в память о маме, и ради Олега, а ещё ей так хотелось доказать самой себе, что если она решила что-то сделать, то сделает. Конечно, ей будет страшно, она уже убедилась, что ничего в этих полётах хорошего быть не может. но если она выдержит, не закричит и не заплачет как недоумок, для неё, она знала, это будет первой маленькой победой над собственной слабостью.

Подошёл пилот. Представился:
- Георгий. Не боишься? - обратился он к Лере.
- Нет, - поспешно ответила она.
- Давай договоримся, если тебе станет страшно или плохо, покажешь руку с большим пальцем, направленным вниз, если всё нормально, - вверх. Георгий прямо в руку Лере показал жест.
- А сказать нельзя?
- нет, это бесполезно. В воздухе ничего не будет слышно.
- Георгий, но если она покажет палец вниз, сразу спускайтесь, пожалуйста.
Лере было приятно, что Олег так за неё волнуется. Самой ей это прибавило бодрости.
- одевайся, - ей на руки положили комбинезон.
- это обязательно?
- Разумеется.
Олег помог надеть ей непривычную одежду.
- Ещё шлем и  очки.
- О!
- И последнее уточнение, - произнёс Георгий, - трюки в воздухе нужны?
- Ни в коем случае, - отрезал Олег.
Лерка не знала сама, что на неё нашло, но решительно возразила:
- трюки обязательно, Георгий, обязательно! Это даже не обсуждается.
- Лера!
- Олег, я взрослая девочка. Виражи в воздухе сделать необходимо.
- Хорошо, - отозвался пилот.
А у Олега было ощущение, что он спит и видит не самый лучший сон. Их рыбка сидит в защитном комбинезоне и шлеме и рассуждает о том, что ей нужны воздушные виражи.
Лере помогли устроиться в паратрайке.
Ничего даже отдалённо напоминающего кабину самолёта. Пилот размещается сзади. Помощник пилота до упора застёгивает «молнию» её комбинезона. Накрепко затягивает у неё на поясе ремень безопасности. Она попыталась сориентироваться, за что нужно  держаться во время полёта. По бокам оказались поручни, перед ней протянуто кожаное ограждение в виде ремня. Понятно, что оно ничего не ограждает, но в любом случае есть за что ухватиться. Так и сделаю прямо сейчас, - решила Лера. Не тут-то было. Ассистент пилота мягко взял её руки и сложил крест-накрест на груди. Ассоциации возникли нехорошие. Она сделала попытку изменить позу, но всё тот же ассистент настойчиво сказал:
- Во время взлёта сидеть нужно в строго определённой позе.
Лера сидела, уже не смея шелохнуться.
Разгон, как в самолёте. Только в паратрайке никаких стен кабины, крыши, иллюминатора. ничего между ней и воздухом… Ней… О!  и…
Сейчас последует и землёй. Не может же удержать её этот ремень на поясе.
Взлёт.
Нет, я не смогу, - думает Лера. Не выдержу!
Полминуты паники.
Ещё секунда и она выставит руки с направленными вниз всеми десятью пальцами.
Нельзя. Я должна. Надо взять себя в руки.
Что произошло в следующий миг, она не могла бы объяснить, если бы попросили.
Нет ничего между… между ней, Лерой  и - небом. Она полностью расслабилась. Ремень держит прекрасно; Никакие поручни ей вовсе не нужны; Сидеть удобно; Пилот - вот он. Она… Летиии,т.
Счастье!
Лера показала Георгию большой палец. Он дотронулся до её плеча: понял.
Воздушные потоки. Она ощущала их всем телом. То нежные, лёгкие, то  тугие, напористые. Как будто говоришь с небом, которое делится своим настроением.
Мотор стих. Ей не страшно. Она знает, что на паратрайке мотор играет вспомогательную функцию. Они взмывают вверх. Потом как будто наклон в сторону и вниз. Сердце замирает на миг. Вместо того, чтобы повиснуть на ремне, как она ожидала, она  оказалась вжатой в кресло. Оооо! Всплеск адреналина,  но вот уже снова её накрыла волна восторга. Она - птица, стерх! Пилот включил мотор, а Лерка показала ему обращённые вверх большие пальцы обеих рук. Значит, нравится очень, очень, очень.
 Георгий снова дотронулся до её плеча, мотор снова стих. Она поняла, что сейчас их полёт снова станет необычным.
Тишина. Они ныряют туда, в ветер. Нет у неё здесь ограничений в движениях. Это на земле они есть, а здесь ни-ка-ких.
Мама,  ты видишь меня? Я лечу!
Воздух, скорость, любое направление – всё моё.
Мотор.
Плавный полёт и чистая без примеси радость на сердце.
Тишина.
Она мчится ввысь, она ныряет и кружится в воздушных струях.
Виток, ещё виток. Мотор.
Небо! Оно обнимает её и что-то рассказывает своим воздушным языком.
Пилот касается её плеча. Она откуда-то сразу поняла - он хочет сказать, что сейчас они пойдут на посадку. Так и есть. Кажется, воздух становится холодней, лицо покалывают крошечные иголочки, но как же не хочется на землю, туда ведь даже малюсенькую частичку неба не прихватишь с собой на память. А ей бы ещё и ещё играть в пятнашки с облаками, с ветром, не думая ни о чём.
 
Олег вёл машину молча. Справа от него сидела какая-то совсем новая Лерка. Он вспоминал, как десять минут назад с ужасом смотрел в небо, где летательный аппарат стремительно носился в небесной выси, поворачиваясь то одним боком, то другим, а в какой-то миг просто сделал в воздухе кувырок. В тот момент он мечтал убить пилота, представляя, в каком диком ужасе сейчас его маленькая рыбка.
Когда паратрайк приземлился, Олег подбежал, готовый утешать и вытирать ей слёзы. Взглянул на Лерку. Он мог бы поклясться, что никогда, ни у кого не видел раньше такого счастливого лица.
И сейчас она ехала рядом с ним оглушённая пережитым, отрешённая и такая … необычная, но от этого ещё более родная Лерка.
- Я открою окно? – спросила она.
- Конечно, а что, жарко?
- Немножко.
Как она могла ему объяснить, что просто не готова ещё вот так сразу расстаться с потоками воздуха, ветра.
Откуда-то потянуло свойственным только этому городу ароматом.
- Корюшка! - воскликнула Лерка, - где-то продают корюшку.
- Да, чисто невская рыбка. В моём детстве её вообще продавали весной на каждом шагу. Сейчас реже, но всё равно. Без корюшки какая в Питере весна?
- Никакой, - вздохнула Лера.
- Мама очень вкусно готовила корюшку.
- Да, помню, мне так всегда нравилось приходить к Лене на корюшку. А ты умеешь её готовить?
- Нет, у меня её чистить хорошо не получается.
- Машка тоже не умеет. А я ей сказал, что как только найду женщину, которая хорошо готовит рыбу, корюшку особенно, сразу женюсь.
Лерка усмехнулась:
- Значит, ты любишь рыбку?
- Есть такой грех.
На дороге возникла пробка. Пришлось остановиться. Что ж, пусть. Он бы с радостью просидел рядом с этой новой Леркой не час, и не два. Она больше ничего не  говорила, а он просто смотрел на неё. А, может быть, махнуть рукой сейчас на все запреты, разорвать все надуманные рамки и провести этот вечер с ней? Не у неё дома, где её ждёт отец, а у него,  где они будут только вдвоём и где эти самые рамки рухнут сами собой.
 Да, он завтра уезжает на целый год. К тому же у него есть Машка, а с Лерой они почти родственники. Да ещё её физическое состоянии. Об этом тоже надо помнить.
Но, чёрт возьми, Лерка красивая, обаятельная девушка. И она ведь тянется к нему, а он… Разве не тяжело ему сейчас от мысли, что когда дорога освободится, он всё равно сделает не то, что им обоим так нужно, а то, что положено сделать. Отвезёт её домой к отцу и сухо простится. На целый год. Он не знал, что думает Лера. Первый раз в жизни по её лицу совершенно невозможно было определить, какие чувства она в этот момент испытывает. И всё же – он был в этом уверен, что и Лера сейчас думает о запретах, которые иногда так сильно хочется нарушить.
Господи, как жалко, что нельзя просто спросить: ты этого хочешь, Лерка?
А, может, и хорошо, что нельзя.
 
- Лера, - он решил сказать хоть что-нибудь, - Ты чувствовала себя птицей во время полёта? Ты очень эффектно выглядела в небе, но я ужасно за тебя волновался.
- Да, я ощущала себя стерхом.
Она несколько секунд помолчала, а потом добавила:
- Но сейчас я снова рыбка.
Олег хмыкнул:
- Неужели?
- ну да. Ты ведь любишь рыбку. Ты сам сказал.
Олег резко вдохнул. Он не понимал, что за чувство сейчас теснит его внутри. Желание рассмеяться? Или судорожно заплакать?

И вот они уже дома. Олег решил не задерживаться. Перед тем как попрощаться, спросил:
- чем думаешь заниматься в моё отсутствие, Лера?
- Когда папа будет в отпуске, поедем с ним в Саратов, правда, пап?
- Конечно, поедем, - с готовностью отозвался Александр Никитич, - можно прямо сегодня заказать билеты.
- А потом, - продолжала Лера, - плотно займусь поступлением в университет.
- Это здорово, это правильно, рыбка.
Олег тепло обнял на прощание дядю. Наклонился, поцеловал Леру в щёку.
Вот и всё. Он сейчас уйдёт и они встретятся только через год. А ей так надо было сказать ему сейчас что-нибудь такое, чтобы он знал и понимал, как сильно она будет его ждать. Но что сказать, да ещё при отце?
- Олег, а знаешь, что я ещё сделаю к твоему приезду?
Олег дотронулся до её руки, лежащей на подлокотнике коляски.
- Я… - Лера робко улыбнулась, - я научусь хорошо готовить корюшку.