Волю в кулак!

                Сергей Курашов

               Волю в кулак!
                Фантастический рассказ

                1
          Ранний вечер поздней осени. Город зажигает ночные огни. Вспыхивают и гаснут разноцветные рекламные витрины. Их вспышки ярко высвечивают корявые ветви уже безлистных деревьев, и те бросают уродливые тени на тротуары. Вспышки отражаются бликами в лужицах грязной воды, проникают внезапно в салоны мчащихся автомобилей. Горожане, кто-то готовится к вечернему бурному веселью, а кто-то спешит домой, в семью, отдыхать. 
        У перекрёстка Парковой и Ямщицкой Иван Драгин перестроился в левый ряд и включил левый поворот. Секунд через десять-пятнадцать зажёгся зелёный сигнал светофора. Дождавшись, когда две передние машины покатили через перекрёсток, также налево, он, совершенно не опасаясь (ведь две машины уже проехали!), тронулся вслед за ними.
          Иван не мог знать, что семнадцатилетний мажорик на белом лексусе по перпендикулярной правой полосе, везёт пару тёлок и другана в ночной клуб. И ему, мажорику, наплевать на светофоры, ремни безопасности и стоп-линии. Ведь справа сидит этакая классная «коровка», с уже созревшими грудишками и вся из себя расфуфыренная. Травя «коровке» какую-то смешную глупость, мажорик заметил красный сигнал только в последний момент. Он не успел дать по тормозам. На всей скорости лексус вписался в левую переднюю дверь лады-калины, которая начала делать левый поворот.
        Лексус, наткнувшись на препятствие, отбросил ладу-калину, встал вертикально на передок, упал на крышу. Сила инерции потащила его, вращая, колёсами вверх, через перекрёсток. Мажорик вместе с «коровкой» по инерции вылетели вперёд, пробив ветровое стекло и тела их были размазаны упавшим автомобилем. Вторая тёлка с друганом, сидевшие на заднем сиденье, изрядно поломанные, но чудом выжившие, оставались в машине. Друган был без сознания. Пронзительный и страшный визг девушки слышали все, кто находился в этот момент возле перекрёстка — люди в автомобилях и прохожие на тротуарах.   
        От удара ладу-калину закрутило волчком. Обломки двери, вся левая часть капота и стекла обрушились на Ивана. Подушка безопасности сработала, но это помогло ему не много.
        Боль во всём телеееее!!! Тьмммааа… Бесчувствие …
        К счастью, машина Ивана Драгина не перевернулась на крышу. Она сделала несколько оборотов, несясь вдоль дороги и разбрасывая вокруг оторванные колёса и детали, которые травмировали пешеходов на тротуарах.
        Из бесчувствия Иван выходил медленно. Тьма сделалась серой и какой-то дымчатой, постепенно светлеющей. Он как будто выдирался из некоей щели, которая держала его за руки и ноги. У него было ощущение, что вот, он выдирает руки из длинных перчаток, а ноги из каких-то тесных ботфорт. Тело же освободилось из щели относительно легко.
        Он увидел сверху разбитый автомобиль и своё бесформенное окровавленное тело, зажатое между мятым железом двери, капота и креслом. Он не то, чтобы видел, ведь глаз у него уже не было. Он (или его сознание?) каким-то образом просто чувствовал окружающее пространство и всё, что присутствовало и происходило вокруг: два разбитых автомобиля; машины, стоящие у перекрёстка; столпившихся на тротуарах людей; острые разноцветные блики рекламных витрин, назойливо мельтешащие и равнодушные к трагедии.
        Приехали две полицейские машины с синими мигалками на крышах и бус с надписью: «Медицина катастроф». Двое рослых парней в униформе с той же надписью на спине подбежали к его машине. Один начал резать смятый металл специальной машинкой с абразивным крутящимся кругом. Другой помогал ему, захватывая большими щипцами куски отрезанного железа, отдирал и отбрасывал их в сторону. Сознание Ивана (или душа?) вдруг с ужасом поняло:
        — «Да ведь это я умер! А как же Лена, дети? Как же мама переживёт?»
        После этой мысли он вдруг опять почувствовал невероятную боль, и ощущение зажатости в тесной щели. Панорама перекрёстка исчезла. Остались только боль и страх. Парни работали. Вибрация от крутящегося абразивного круга передавалась в кости и ещё больше усиливала страдания Ивана.
       — Он живой! — выкрикнул один из парней. — Он дышит и веки дрожат. Давайте носилки!
        Отрезали и отбросили последнюю железяку, зажимавшую Ивана, бывшую раньше левой дверью. Когда его вытаскивали и укладывали на носилки, каждое движение санитаров вызывало перемещение сломанных костей, что причиняло страдание, и от этого он снова вышел из тела. Сразу стало легко и покойно. Он видел, как носилки с его телом вкатили на роликах в фургончик скорой помощи.
        — «А может быть не надо … ТУДА опять? ЗДЕСЬ так легко, просторно и светло! Но, Лена одна останется с двумя … Как они выживут? Мать не переживёт … Мало, что отца похоронили, ещё и меня придётся…  А Тетёркин всю мою работу по-своему повернёт, а он ведь не прав … Все мои потуги прахом пойдут …, если я … Нет, надо выжить!»
     Вдруг мгновенно возникло воспоминание, как вспышка прожектора. Дед-фронтовик рассказывал ему, мальцу, как ходили врукопашку на немецкие траншеи:
       — ППШ за спиной приторочен, а в руках сапёрная лопатка и финка. Первый раз было страшно. «Волю в кулак и не боись! — так командовал комроты молодым бойцам — режь фрица в его логове!»
       Дед умер —  далеко за девяносто ему было ... а как приболеет, так сожмёт кулачёк свой старческий: «Волю в кулак, Ванька, поживём ещё!». До самой смерти трудился дед, то столярничал, то в огороде копался.
        —«А мне ведь и сорока ещё нет, — подумал Иван (или его сознание?) — Волю в кулак! — сказал он себе. — Ты обязан выжить! Ведь не всё ещё в этой жизни сделано».
        Он снова почувствовал боль.
        — Дышит опять! Обезболивающего! — издалека послышался голос. Его везли в больницу.
        Ему сделали несколько уколов. Медленно по искалеченному телу пошло расслабляющее облегчение. Иван понял, что он просто засыпает, что смерть подождёт.
          Два-три дня после этой аварии по городу ходил слушок: некая женщина рассказывала, что над тем перекрёстком она будто бы видела фантом в виде головы ящерицы или динозавра какого-то со светящейся короной на голове, бледный такой фантом, или призрак, что ли. Большинство горожан отнеслось к этой чепухе со скепсисом и насмешкой: «Ну мало ли что может привидеться шизофреничке или пьянчужке». Но, были и такие, из числа присутствовавших при аварии, которые задумывались и бормотали неопределённо вполголоса: «А-а … м-может, … а-а хрен его знает …», и пожимали плечами. Может быть им тоже что-то привиделось, но они не поняли? Впрочем, вскорости люди об этой аварии забыли. Ведь случались аварии и до этой, и потом ещё будут, к сожалению, конечно.         
         
          **********          
      Немолодой хирург-травматолог с беспредельно усталым лицом вышел из операционной. Что он мог сказать двум женщинам, ожидавшим у двери? Одна уже в годах — мать, вторая не старая, с вопрошающей тоской во взгляде — жена Ивана Драгина. Эти слова приходилось ему говорить не единожды, работа такая, судьба. Но каждый раз он выталкивал их из себя с натугой, с каким-то чувством вины:
          — Мы сделали всё, что возможно сделать. Но, травмы не совместимы с жизнью. Два-три дня, возможно, … Он приходил в сознание, ненадолго … Нет, сейчас с ним поговорить нельзя. Спит … Завтра утром …, может быть …
          Проводив взглядом медленно удалявшихся женщин, хирург подошёл к мужчине, который присутствовал здесь же, возле двери операционной. Это был Артём Тетёркин, друг, коллега и научный оппонент Драгина. Мужчины были отдалённо знакомы, поскольку оба были врачами, но работали в разных учреждениях — Артём в Мединституте, хирург в городской больнице.
          — Здравствуй Артём.
          — Здравствуйте, Николай Андреевич. Как Иван?
          — Плохо, Артём. С такими травмами не выживают. Тазовая кость всмятку. Переломы левой бедренной, трёх ребер, черепно-мозговая. Внутренние органы … сам понимаешь … Он приходил в себя минут на пять. Сказал, чтобы везли его в институт. Говорил, что «стволоцил» его спасёт, что он сумеет заставить «стволоцил» восстановить кости и органы. «Стволоцил» — ваша разработка?
          — Да. Это новая разработка нашей группы. Разработка совсем сырая. На людях ещё не апробирована. На собачках испытываем. Результаты совсем не однозначны. «Стволоцил» или убивает, или делает чудеса. Под его действием кость или орган становятся как бы новыми. Но, не всегда. Часто поражённый орган рассасывается, а кость просто загнивает внутри мышцы и организм погибает. Причины этого непонятны. С этим новым препаратом ещё работать и работать. Он совершенно сырой. На людях апробировать нельзя.
          — Но, Иван не проживёт и двух дней с такими травмами. Необходимо разрешение родственников на применение экспериментального препарата.
          — Надо действовать быстро и сейчас, — ответил Артём, — его мама и жена далеко ещё не ушли. Они меня знают. Думаю, что я сумею их убедить.

                2.

         Иван приходил в сознание медленно и мучительно. Увидел смутно под потолком плафон в виде вычурного цветка. Затем стали вырисовываться тени от стеклянных бутонов, металлических листиков плафона, падающие на белый потолок. Осознал, что зрение не пострадало. Внутренне обрадовался этому и почувствовал, что правая рука вполне может работать. Пошевелил пальцами здоровой руки, согнул её в локте. От этого движения сильнее вспыхнула боль в левой части тела. Боль была тяжёлая, пульсирующая, нарастающая. Болеутоляющие медикаменты явно плохо действовали.    
           Сам врач, он, по мере возвращения сознания начинал понимать своё состояние как бы изнутри: «Три ребра сломаны, и на них пластины. Левое лёгкое сильно травмировано, в нём опасный отёк. Желудок и поджелудочная железа смещены, но разрывов нет. Таз? Вот таз раздроблен. Имеются трещины. Собран пластинами. Левая бедренная кость — два перелома. Тоже пластины. Сердце? Бьётся неравномерно, учащённо». «Плохи твои дела, Ванька, — подытожил своё состояние Драгин. — Как там мама с Леной? Как дети?» Вдруг вспомнил, что выходил из тела сразу после аварии. Подумал: «Значит, всё это правда, насчёт выхода души». Удивился: «Странно, вроде бы как вижу изнутри себя самого, даже как сердце сокращается». Ещё вспомнил, что приходил в сознание перед операцией и просил хирурга, чтобы везли его в институт и вводили стволоцил: «Кололи мне стволоцил, или нет?»
          Боль пульсировала. Сердце тарахтело. Сознание опять стало туманиться. Забытьё. Возникли видения из детства и юности, красочные, яркие как наяву, с ощущениями и подробностями.

          **********             
        В раннем детстве, ещё при Союзе, Ваня Драгин мечтал стать моряком. Был он белобрысый голубоглазый мальчуган, подвижный, тощий и любознательный. Однажды, гуляя с мамой в парке, он увидел парочку: красивую девушку со стройным широкоплечим парнем в клёшах и бескозырке с лентами. Особенно пацану понравился головной убор бравого моремана.
          — Мама, а кто этот дядя? Я хочу такую зэ сапочку! — закричал мальчишка и запрыгал, дёргая маму за руку.
         — Не кричи. Этот дядя моряк. Он плавает на корабле по морям.
          — Мама, я тозэ буду плавать по молям. Купи мне такую зэ сапочку!
         Бескозырку мама сыну купила. Какая это была замечательная шапочка! Сзади к ней были пришиты две ленточки с маленькими якорьками. А на околыше серебряной краской написано МОРЯК.  Ванюшке нравилось наблюдать как трепыхались ленточки на ветру перед его лицом, если стоять спиной к ветру. Он рос непосредственным и общительным ребёнком. Иногда подходил к незнакомым людям и начинал рассказывать, что станет моряком и будет плавать на железном корабле по всем морям: «Вот, бисказылка у меня узе есть. Я маляк!» На что взрослые покровительственно улыбались и говорили что-нибудь одобрительное.
          В садике он тоже объявил, что станет моряком и надоел всем, и воспитателям, и детям, потому что беспрестанно кричал: «Я маляк!» и хвастался своей шапочкой.
         Кончилось тем, что два хулиганистых мальчика забросили бескозырку на дерево. Ваня плакал и кричал: «Где мой маляк? Отдайте сапочку!» А девочки придумали обидную дразнилку: «Моляк, с печки бляк, ластянулся как челвяк!»
          Шапочку ему потом нянька достала. Дразнилку ещё долго помнили в садиковской группе, и Ваньке даже пришлось драться, чтобы не дразнились.
         Потом, по мере взросления, желания и мечты изменились. Как и все мальчики, он мечтал быть то лётчиком, то путешественником, акробатом, клоуном, штангистом, танцором, токарем-фрезеровщиком, резчиком-скульптором, … и ещё кем только он не мечтал сделаться, когда станет взрослым.
          Когда Ваня Драгин был подростком, он часто удивлял родителей и учителей острыми углами своего характера. Добрый и мечтательный мальчик иногда становился неуправляемым: грубил учителям и дрался со сверстниками — за что получал нагоняи от отца.
          Учился он крайне неравномерно. В дневнике школьника Вани Драгина отличные оценки соседствовали с двойками. Учителя знали: поставь Драгину двойку и назавтра он из кожи вылезет вон, чтобы порадовать педагога отличным ответом. Получив двойку, пару недель он усердно учился, зарабатывал кучу пятёрок. Потом лень одолевала пацана, и он, порадовавшись кратковременным успехом, забрасывал учёбу и отдавался какому-нибудь новому хобби или чтению. Читал бессистемно фантастику, про путешествия, научно-популярные книги. 
          Увлечений у него было множество. Его многосторонняя натура интересовалась всем, хотела познать всё: живопись и игру на гитаре, брейк-данс и радиотехнику, … Как-то записался он в радиокружок на Станции Юных Техников. Собрал там два простых приёмника — детекторный и на трёх транзисторах. Приёмнички примитивные, но они работали, транслировали музыку. Порадовавшись пару дней своим успехом, он потерял интерес к радиотехнике и вдруг увлёкся фотографией.
          Отцу не нравилось, что сын, начав одно дело, едва достигнув первого результата, вдруг бросает начатое и горячо хватается за что-то другое.
          — Если занялся борьбой, то борись до конца, дойди до соревнований, заработай разряд, — жёстко басом внушал он сыну. — А то намяли тебе бока, ты сник, опять обленился, занялся музыкой. Чтобы достичь настоящего успеха, надо работать и не бросать начатое. Неужели такой тупой, что не понимаешь?
          А стареющий тощий дед-фронтовик размахивал хилыми ручонками на внука и беззубым ртом вторил своему сыну:
          — Волю в кулак надо, Ванюха! Работай и тогда добьёшься.
          — Да не интересно мне уже! Чего вы? Мне интересно что-нибудь новенькое, чего ещё не знаю, — отвечал им Ванька и уходил в свою комнату, где у него стоял на подоконнике маленький аквариум с гуппиками и петушками, да ждала гитара, подвешенная над кроватью.
          Младшая сестрёнка Светка ехидно ухмылялась и украдкой показывала Ваньке дулю. 
          А мама, жалея сынка, топала ногой на отца с дедом:
          — Пусть лучше на гитаре бренчит или фотографирует. А на борьбе бока ему намяли, так всё стонал во сне.
          Так и взрослел Ваня Драгин, то впитывая знания, то впадая в лень, становясь то борцам, танцором, гитаристом, то художником, или внезапно увлечась аквариумистикой.
          Когда Ивану было уже ближе к семнадцати годам, однажды с компашкой дружков, таких же, как и он шалопаев-романтиков, выбрались они за город. Перед тем подошли к знакомому парню, старше их возрастом, дали ему денег, чтобы тот купил для них два восьмисотых фунфыря цимлянского. На лучшее вино денег не хватало. Им, подросткам, вина не продал бы ни один продавец.
          Городишко, где жил Иван, был маленький райцентр, каких много на бескрайних просторах России, и путь за город — полчаса неспешной ходьбы. Был конец мая, тепло, погода прекрасная. В тополино-берёзовой рощице возле реки щебетали птички. В свежей травке шныряли хвостатые ящерки. Некоторые из этих мелких рептилий были довольно солидной длины — сантиметров до сорока. Юные мужающие романтики выпили из горла обе бутылки, делая по два «буль-буль» и передавая бутылку следующему. Откровенно говоря, вино было дрянное, дешёвое, но каждый хотел показать, что он взрослый, или, по крайней мере, не маменькин сынок, и он не морщится, он смакует этот напиток мужчин. Потом курили «Приму», передавая после одной затяжки сигарету собутыльнику, поскольку оставалось только две штуки в смятой пачке.
          Немного захмелев, шалопаи развлекались как могли: рассказывали анекдоты, не всегда цензурные, боролись, кидали камни в цель. И вот тут произошёл случай, который определил жизненный путь Драгина на много лет вперёд.
          Вовке, другу и вечному сопернику Ивана, надоело кидать камни в мишень. Он переключил своё внимание на шныряющих туда-сюда зелёных ящериц.
          — Давайте ящериц ловить. Они так смешно хвосты отбрасывают, — предложил Вовка новое развлечение. Язык его чуть заплетался от выпитого цимлянского. — Спорим, я поймаю больше вас!
          — Поймай вначале, потом хвастайся! — ответил Драгин азартно, с вызовом. — Только на хвост не наступать, так любой дурак поймать сможет! Ловить за туловище.  А потом за хвост подвешивать.
          Два других дружбана, Толик и Васька, мигом с радостью присоединились к этой новой жестокой забаве. Подростки разбрелись по рощице. Ловить ящерок оказалось не так-то просто. Те ловко ускользали, прекрасно чувствуя вибрации почвы и травы. Наконец Васька изловчился в прыжке и схватил небольшую ящерку.
          — Вот, поймал, смотрите! — азартно закричал Васька. Он держал пойманное существо двумя пальцами. Рептилия нелепо и беспомощно сучило четырьмя лапками, тонкий длинный хвост судорожно извивался.
          — Вот, а сейчас подвесь её за хвост! — В голосе Вовки явно чувствовалась зависть: ведь не он первым поймал ящерку. — Да не спеши. Сейчас мы подбежим. Интересно же посмотреть!
          Беспомощное зелёное существо вяло пыталось вырваться из пальцев великана. Ещё три шалопая подбежали, окружив поймавшего несчастное животное.
          — Вот, сейчас возьми её за хвост и подвесь. — Сказал Вовка, — интересно задёргается.
          Васька с брезгливой миной взял ящерку за самый кончик хвоста двумя пальцами другой руки. Та, подвешенная, конвульсивно задёргалась. Кончик хвоста действительно оторвался, ящерка упала. Несколько секунд она билась на земле, извиваясь всем своим маленьким тельцем и остатком хвоста. Затем, оклемавшись от боли, юркнула в заросли травы. С оторвавшегося кончика хвоста стекла капелька густой крови.
— Над животными издеваться — это как-то паскудно, — сказал Толик.
— Не ссы, отрастит себе новый хвост, — возразил ему Вовка. — Давайте ещё ловить. — Он так и горел весь энтузиазмом и азартом.
          Следующую ящерку поймал Вовка. Он вскрикнул и радостно заявил, что его ящерица крупнее, чем Васькина. У этого экземпляра был странный хвост. Цвет его был не совсем зелёным, а с каким-то коричневатым оттенком. Он был пропорционально короче, чем должен быть у ящериц. И ясно было видно, что ниже задних ног рептилии туловище переходит в хвост не плавно, а ступенькой, как будто он вставлен внутрь, а не вырос из туловища.
          — Эта ящерица уже отбрасывала хвост и успела отрастить новый, — сказал Толик. Он был самым начитанным и благоразумным в этой компании. — Это явление в зоологии называется аутотомия. Второй раз ящерка хвост не отбросит. Она это может сделать только один раз. Да не мучь ты животное, варвар! Тоже мне, нашли развлечение!
          Он ударил Вовку по руке. Ящерка выскользнула из пальцев Вовки и, сохранив хвост, поспешила исчезнуть среди камней и травы.
         — Ну вот, нахрена ты-ы …! — возмутился Вовка. — Самому слабо поймать, так другим мешаешь, болван.
         — Не будьте варварами!
          Толик был явно сильнее, потому Вовка драться не полез, а запальчиво выкрикнул:
          — А мы ловили и будем ловить!   
             У Ивана никак не получалось поймать ящерку, хотя они во множестве сновали между камней и в зарослях травы. Он подобрал длинную сухую палку с развилкой на конце. По телевизору он видел, что ловцы змей пользуются такими палками. Отчего же ящериц нельзя так ловить?
          Вот крупная зелёная чешуистая рептилия с длинным, красиво изогнутым в плавную дугу хвостом, застыла на тёплом чёрном камне. Этот экземпляр был великолепен! Значительно крупнее тех, что поймали до него. В глазах светились золотистые искорки. Каждая чешуйка отражала зеленоватый острый световой блик. И каждый блик остро колол Ивана в зрачки. Хвост длинный, толстый у основания, изящно струился и заканчивался тонким остриём. Она смотрелась царственно, контрастируя своими зелёными блестящими чешуйками с аспидным чёрным камнем. И, … что это?! На маленькой точёной головке ящерки горела маленькая золотая корона!
          — «Хозяйка Медной горы!? Не может быть такого!» — пронеслось в голове Ивана. — «Это от цимлянского …». Он тряхнул головой и наваждение исчезло.
          Ванька подошёл сзади и из-за толстого ствола берёзы осторожно протянул свою рогатую палку. Мягко и сильно надавил развилкой на тело ближе к передним лапкам. Резко наклонился и схватил чешуистое мягкое тельце левой рукой. Добыча поймана!
          — А моя самая красивая, — похвастался Драгин. — Смотрите, она больше ваших! И хвост целый!
         Вся компашка лоботрясов собралась вокруг Ваньки.
          — Да, у тебя самая большая, — согласился Вовка. — Подвешивай её за хвост, да не за кончик, а за середину! Ты, Толямыч, не лезь со своей гуманностью. Тебе не нравится, не мешай другим. Не обсирай кайф, интеллигент, блин.
          Иван чувствовал пальцами, как напряглось маленькое беззащитное тельце ящерки. Существо как будто понимало, что сейчас произойдёт бессмысленная болезненная экзекуция. Неумолимый великан, вовсе не голодный хищник, а сильный, сытый, разумный, безжалостный человек просто подвесит её за хвост ради сомнительного развлечения. И свой хвост ей придётся отбросить, чтобы освободится и остаться живой.
          Правой рукой Ванька подвесил ящерицу за середину хвоста. Та беспомощно сучила четырьмя лапками, извивалась, широко разевала маленькую пасть. Хвост не отрывался. Видимо, чтобы отбросить его, рептилии надо было приложить значительное усилие. Вовка с Васькой паскудно ржали. Их забавляла сцена экзекуции.
          То ли от их хамоватого смеха, то ли от издевательской реплики Толика: «А я думал, что ты, Ванька, умнее», или, может быть, ощущения страдающего живого существа передались ему, но Ивану стало как–то «не в жилу». Чувство, что это он, подвешенный за хвост, извивается в пальцах великана, что это он, Иван Драгин, размахивает беспорядочно руками, сучит ногами, и беспомощно разевает рот в немом крике, вдруг возникло в нём. Снова замерещилась в глазах золотая маленькая корона. Она упала в траву и погасла. «От цимлянского это, … жааалко, … ведь чувствует всё, … и красивая…», — замелькали отрывистые запоздалые мысли.
          Левой рукой Иван хотел было подхватить тельце ящерки, но было поздно. Та изогнулась особенно резко, отделилась от хвоста и упала на землю. Нитка густой холодной крови протянулась между обрывком хвоста и туловищем. Затем эта нитка порвалась, втянулась в длинную висящую каплю, которая упала красной кляксой на чёрный тёплый камень. Буквально минуту назад на этом камне грелось прекрасное создание природы (или создание божье?), а вот сейчас камень заляпан уродливым пятном крови. Ящерка, живая, но, утратившая прежние золотистые искорки в глазах, с поблекшими, грязно-зелёными чешуйками на тельце, несколько мгновений конвульсировала на земле, а затем замедленно уползла, оставив несколько капель крови на травинках.
          С чувством сожаления Иван выронил уродливый обрывок хвоста рептилии. Тот от остаточного сокращения мышц слабо извивался, а затем застыл, выставив в сторону Ивана острый конец, как бы укоряя: «За что же ты так меня, человек? Эх, … человек, … человек!»
          Жизнь каждого человека состоит из множества случаев, эпизодов, событий: интересных, юмористических, трагичных, значительных или мимолётных, приятных и неприятных. Большинство из них просто забываются и никак не влияют на дальнейшую жизнь. Некоторые помнятся долго, но и тоже значения не имеют. Но, случаются эпизоды, вроде бы мелкие и не серьёзные, однако, иногда совсем незначительный случай может стать поворотным моментом на жизненном пути.
          Ну-у, пострадала бессловесная рептилия от мелкого хулигана, хвост потеряла. Па-адумаешь, ла-адно, новый вырастит. Однако что-то шевельнулось в душе Ваньки Драгина, совесть или сострадание. Не мог он забыть этой красавицы-ящерки, как страдальчески пряталась она в траву, теряя капельки крови, спасаясь от него, огромного разумного человека. И остался неразрешённый вопрос: «Так была золотая корона, или померещилось?»
          — «На душе как-то хреново. Толик прав был. Варварство это — животных мучить. Как там истинно русский поэт Серёга писал? «Братьев наших меньших никогда не бей по голове» — немного перефразировал он Есенина. — Вырастет у ящерицы новый хвост, хоть и не такой уже красивый, — рассуждал Иван, придя домой. — Но какие же силы заставят хвост расти? Ведь есть животные, у которых даже утраченные лапы восстанавливаются. Какие силы, какие свойства организма побуждают восстанавливать утерянные конечности и органы?»
          И тут вдруг сам собой пришёл простой ответ: «Животные ХОТЯТ, чтобы хвост или лапа восстановились! Без лапы выжить невозможно! Хвост тоже для чего-то им нужен. И поэтому они, животные, напрягают свою волю, сознательно или бессознательно, но именно волевым усилием, желая выжить, они заставляют делиться нужные клетки своего организма, формировать новую лапу, орган или хвост. Ведь в каждом организме есть универсальные стволовые клетки, имеющие всю информацию о конкретном индивидууме. Но, странно, такой способностью обладают только примитивные животные — амфибии и пресмыкающиеся. Птицы и млекопитающие (мы, люди, в том числе) так не могут. Ведь как было бы классно: например, покалечил руку, сосредоточился, напряг волю, выразил желание своему организму, заставил работать клетки и вылечил себе конечность, или даже вырастил новую руку! Или, печень больная. Хирург удаляет остатки больной печёнки, или лёгких, или желудка … не важно, какого органа. Больной напрягает воображение, волю и новый здоровый орган через месяц опять заработал! Красота! Но, остаётся открытым вопрос: «Почему такая способность отсутствует у людей?»
          Вот такой случай с хвостом ящерицы и такие мысли побудили несерьёзного, но любознательного, всем увлекающегося, шалопая Ваню Драгина увлечься медициной и биологией. Сразу после окончания школы он поступил в медицинский институт и переселился из своего маленького городка в студенческую общагу областного центра.
          Студенческая жизнь прошла ярко, насыщенно и быстротечно. Несмотря на свой непостоянный характер, но, благодаря цепкой памяти и способности нестандартно мыслить, а также вспышкам сумасшедшей работоспособности, Драгин сумел поступить в аспирантуру, а далее стать научным сотрудником Медицинского института. 

          **********
          Проснулся Иван в той же больничной палате. Сколько прошло суток с момента его прошлого пробуждения, он не мог бы сказать. Было мутное утро поздней осени. Серый свет проникал сквозь оконные жалюзи. Боль! Голод! «Это хорошо, что есть хочется, организм требует питания, значит, буду жить», — понял Драгин своё состояние. Правой рукой ощупал левую руку, левый бок, до левого бедра дотянуться не смог. Всё было заковано в гипс. Возникло какое-то странное состояние внутреннего видения себя. Обратил внимание, что обширный отёк от давления сломанными рёбрами в левом лёгком несколько уменьшился, а на стыках обломков костей, скреплённых пластинами, уже начали образовываться мозоли. «Сколько же времени я лежу? Что-то слишком быстро началось восстановление. Возможно, это действие стволоцила. Кололи мне его или нет? И откуда такое внутреннее видение? Быть может, стволоцил так действует? Мы в лаборатории применяли его только на собаках и крысах. Они ведь не могут рассказать о своих ощущениях». 
          После всех утренних больничных процедур — унизительного мочеиспускания в судно, а затем завтрака питательным безвкусным бульоном — начался врачебный обход.
          Николаю Андреевичу, старому опытному травматологу, который оперировал его, Иван сказал сквозь боль хрипло и тихо:
           — Мы оба с вами врачи, Андреевич. Меня не надо успокаивать и врать, что всё заживёт и станешь как новый. Но, я не травматолог. Скажи мне правду. Я чувствую, что, возможно, выживу. Но, не останусь ли я инвалидом? Смогу ли ходить?
          — Иван, удивительно то, что мы с тобой сейчас разговариваем. После таких травм не выживают. Уж я-то знаю, — отвечал старый хирург. — Останешься ли ты инвалидом? … Скажу правду. ДА! Тазовая кость раздроблена. Я собрал её по кусочкам. Ты тоже врач, и не хуже меня понимаешь, что значат такие травмы.
          Скольких таких искалеченных вернул он к жизни, собрал по косточкам, как детский конструктор «Лего»! И сколько раз приходилось ему ужасаться смерти пациента, испытывать чувство бессилия перед неотвратимой смертью!
          — Андреевич, мне вводили стволоцил?
          — Да. Ты пять дней был без сознания. Тебе вводили по четыре инъекции внутримышечно каждый день. Две в область таза и по одной в бок и в бедро. Твой коллега Тетёркин сказал так делать. Он ещё сказал, что этот препарат из ТВОИХ стволовых клеток. Кстати, он придёт сегодня.
          — Хорошо. Позвоните ему и скажите, чтобы обязательно принёс стволоцил Я-09. Следующие инъекции надо будет сделать именно этим препаратом.

                3.
          Стволоцил — результат научных трудов Ивана Драгина и его коллеги Артёма Тетёркина. Их группа «Ствол» в Медицинском Институте занималась исследованиями стволовых клеток и созданием препаратов из них. Вот уже пять лет два друга, единомышленника, и, не редко, научных оппонента корпели в лаборатории, испытывая созданные ими лекарства и препараты на крысах, собаках, лягушках и ящерицах. Человек двадцать лаборантов разных специальностей усердно трудились под их руководством.
          Они выделяли стволовые клетки из тканей животных, и, не редко, из собственной кожи и мышц. Морг городской больницы поставлял им человеческие органы. В ходе опытов было безжалостно загублено несколько тонн лягушек и ящериц, без счёта крыс и не меньше трёх сотен собачек. Последними снабжал лабораторию приют бездомных животных. Жестоко, но, ради спасения себе подобных и «удовлетворения научного любопытства» люди не заморачиваются такой химерой, как милосердие к «братьям нашим меньшим».
         Испытывали препараты, конечно же, на собачках. Фанатичные зоозащитницы, престарелые обожательницы кошечек и пёсиков, сошли бы с ума, если бы увидели, каким испытаниям подвергают их любимцев жестокие дяди в белых халатах. Собакам разными способами повреждали внутренние органы, ломали кости (под наркозом, конечно, ведь гуманные же мы!). А затем делали инъекции препаратами, сделанными из стволовых клеток земноводных, людей или самих собачек. Затем наблюдали процесс восстановления организма подопытных животных. Далеко не всегда результаты этих научных трудов были успешными. Многие испытуемые действительно восстанавливали свои органы или кости. Но, чаще случались неудачи. Начавший было выздоравливать пёсик-пациент, вдруг погибал. Вскрытие показывало, что произошло нагноение или отторжение тканей.
          Группа «Ствол» затратила немало государственных денежных средств. А положительный результат за пять лет исследований так и не был достигнут. Начальство уже начало подумывать, что, не будет ли разумным прекратить исследования в этом направлении, группу расформировать, а усилия направить на другие темы.
          Иван и Артём понимали, что если они в ближайшее время не предоставят положительных результатов своей работы, то им просто скажут ободряющее: «В науке отрицательный результат — тоже результат», и сделают ручкой «до свидания». И пятилетние усилия, бессонные ночи, бескомпромиссные споры, все большие надежды пойдут прахом.
          Оба осознавали, что необходимо апробирование на человеческих пациентах. Крыса или собачка не скажут о своих ощущениях. Животные не могут оценивать своё состояние. Они принимают лечение пассивно.
         Драгин утверждал, что мало просто делать инъекции и ждать результата: авось что-то получится. Надо, чтобы пациент ЖЕЛАЛ восстановления кости, органа, и, если хотите, сознательно направлял действие стволоцила. А сознательно это может сделать только человек. Только человек способен представить умозрительно, как делятся клетки, отторгаются и выводятся из организма повреждённые части органов. Только человек волевыми усилиями может направлять действия стволоцила и восстановить самого себя!
         Тетёркин относился скептически к таким высказываниям своего друга-оппонента. Он называл умопостроения Драгина романтическими бреднями и антимедицинской ересью. Однако, с утверждениями Драгина, что для продолжения экспериментов необходимо апробирование на людях, соглашался.
          Вот только где взять людей для проведения таких экспериментов? Какой доброволец согласится на то, чтобы ему поломали ногу ради научного интереса или удалили печень, чтобы потом испытывать какие-то сомнительные лекарства? Испытывать стволоцил на людях, попавших в аварию? А возможно ли убедить человека, лежащего почти при смерти, что он должен напрягать воображение и волю, направлять процесс деления нужных клеток? «Вам очень плохо, вам больно? Мы вам вколем наш чудесный стволоцил. Вы только напрягите воображение, пожалуйста, представьте мысленно, что клетки ваши делятся, кости срастаются. А мы тут понаблюдаем, зафиксируем ваше состояние». Пациент просто пошлёт … таких экспериментаторов, если будет в сознании.
          Пытались запросить разрешение Министерства Здравоохранения. Но, оттуда ответили, что поскольку отсутствуют положительные результаты экспериментов над высшими млекопитающими (собаками и обезьянами), то апробация над людьми запрещена.
          Работа группы «Ствол» заходила в тупик. Тупик финансовый и тупик идейный, так как новых идей и свежих предложений не возникало. Трое лаборантов уже ушли в другие группы, а оставшиеся роптали и ожидали решения начальства. Начальство же обещало, что вот-вот через пару недель, а через месяц точно, будет принято решение о судьбе группы, а пока работать по существующим планам.

                4.
          Закованный в гипс, закрыв глаза, Иван внутренним взором исследовал свой организм. Интуитивно, подсознательно, он понял, как начать исследование самого себя. Надо напрячь некую точку внутри мозга. Эта точка как-то появляется сама, как бы подчиняясь мысли. Надо чётко осознать какую часть тела или орган предстоит осмотреть. И тогда появляется эта точка. Иван назвал её «точка внутреннего обзора — ТВО». Надо представить, что она распахивается в сферу, а внутри этой сферы вдруг возникает тот фрагмент тела, или орган, на который направлено внимание. Внутренним взглядом можно внедриться в середину органа и рассмотреть его структуру вплоть до клеточного строения. И, как чувствовал Иван, в будущем можно будет получить возможности заглядывать даже внутрь клеток. Надо только ещё точнее дозировать компоненты стволоцильных препаратов, и приобрести больше навыков по работе с этим чудесным элексиром будущего.
          Его удивляла и восхищала сама возможность обзора собственных органов. Вот теперь он в буквальном смысле на собственной шкуре чувствовал силу и возможности стволоцила. Не зря, значит, трудились они с Тетёркиным, спорили, доказывали, искали новые варианты экспериментов. И как будто бы умышленно судьба подстроила ему эту катастрофу. Сама жизнь повернула события так, что создатель стволоцила стал проверять его действие на себе.
          Ведь не могли подопытные крысы и собачки рассказать людям о своих ощущениях. Можно допустить, что животное хочет выздороветь, и как-то интуитивно, бессознательно, направляет действие стволоцила на своё выздоровление. И тогда животное выздоравливает. Но, ведь чаще всего подопытный пёсик находится в состоянии стресса. Он чувствует только страх и боль и принимает лечение пассивно, а экспериментатор не может ему сообщить, что надо выразить желание, напрячь волю, и тогда стволоцил восстановит твою кость. Животное просто не в состоянии понять это.   
          Когда закончился утренний обход и его оставили в покое, в первую очередь Драгин занялся отёком в лёгком. Была опасность загноения. Он чувствовал очаг этого отёка. Представил мысленно лёгкое, и сосредоточил внимание на место отёка. Откуда-то из недр мозга, скорее всего из эпифиза — шишковидной железы, возникла точка. Иван интуитивно понял, что точку надо распахнуть, что он мысленно сделал.
          Точка открылась как сфера, и он мог наблюдать изнутри структуру своего лёгкого, состоящего из розовых альвеол. А вот и отёк. Мёртвые альвеолы в сгустках крови приобрели серый неприятный цвет. Он волевым усилием представил: розовые здоровые альвеолы разрастаются, теснят скопление отёчных; лёгкое отторгает мёртвые альвеолы, кровяные сгустки; они собираются в комочки, и через трахею транспортируются в горло, где накапливаются в виде слизи. Остаётся только выплюнуть эту слизь.
          Даже выполнение такого мысленного приказа потребовало много нервной энергии. Иван почувствовал сонливость. Он с облегчением погрузился в сон, предоставив стволоцилу выполнять волевую команду. Препарат стволоцила был изготовлен из его стволовых клеток, каждая из которых несла в себе полную информацию о его организме. «Мой стволоцил не подведёт, он выполнит мою волю», — с такой мыслью Иван заснул.
          Пробудился Драгин часа через два от ощущения присутствия кого-то в палате. Это были Артём Тетёркин и травматолог Николай Андреевич.
          — Вот и дождался я вас. Хорошо, что вы оба пришли. — Сказал Иван слабым хриплым каким-то клокочущим голосом. 
          Правой здоровой рукой он пытался протереть глаза от слёз, выступивших из-под век. Наконец он увидел ясно своего друга и хирурга, сопровождавшего Артёма. Попытался изобразить приветливую улыбку, но понял, что это плохо получилось, потому, что на их лицах ответной реакцией была скорее сострадательная мина, чем улыбка.
         — Наконец-то я застал тебя в сознании, — горячо заговорил Тетёркин. — Твоя мама и Лена очень переживают. Я говорил им, что наш экспериментальный стволоцил спасёт тебя, что ты жив, надо только дождаться выздоровления. Они верят. По крайней мере мне так кажется, что они верят.
          — Я выживу, Артём! Сейчас я уверен, что стану здоровым и мы с тобой ещё поработаем в нашей лаборатории, сделаем переворот в медицине. Я проверяю действие стволоцила на себе и узнал такие его свойства, что никому и не снилось! — Голос Ивана хрипло клокотал, потому что в горле сидел какой-то липкий ком.   
          — Я принёс ТВОЙ стволоцил, и принёс также Я-09. Но, зачем тебе Я-09?
          — Этот препарат сделан из стволовых клеток ящерицы. Именно ящерицы обладают самой ярко выраженной способностью восстанавливать свои органы и конечности. Я хочу сделать эксперимент на себе. Я уже убедился, что мой, человеческий стволоцил работает. Я дал установку стволоцилу на ликвидацию отёка в лёгком. И вот сейчас я вижу, что за два часа, что я спал, а стволоцил работал, отёк почти пропал. Вместо него я вижу розовые, свежие альвеолы!
          Артём и Николай Андреевич переглянулись. Они оба подумали: «А не спятил ли наш Иван? После такой травмы это возможно».
          — Как ты можешь видеть, Ваня, что в твоём лёгком? — Николай Андреевич отвёл взгляд, полный сочувствия. — Это можно увидеть только на рентгеновском снимке и на УЗИ.
          — Я могу видеть себя изнутри, — Иван разволновался, и охрип ещё больше, — вы это просто не способны понять. Стволоцил даёт такую возможность — видеть себя изнутри! Надо только проявить волю, дать стволоцилу установку. Если хотите, он даёт такую сверхспособность!
          Больной от волнения закашлялся и из его горла выскочил сгусток кровавой слизи, потёк по подбородку. Тетёркин поспешно салфеткой собрал слизь, взял из шкафчика кювету, бросил в неё мокрый комок.
          — Ты, Иван, лежи тихо. Тебе противопоказано напрягаться и нервничать. — Сказал он нарочито спокойно и уверенно.
          — Вот видите: это результат работы стволоцила. За короткое время он вывел из моего лёгкого почти весь отёк, вырастил новые свежие альвеолы. К вечеру от отёка не останется и следа. Просто я дал ему такую установку — ликвидировать отёк. Поставь плевательницу мне под правую руку. Отторжение слизи будет ещё. Мне надо будет куда-то сплёвывать.
          — А зачем тебе Я-09? Ведь это препарат из стволовых клеток ящерицы, не из твоих, и даже не человеческих.
          — У ящериц наиболее ярко проявляется способность восстанавливать конечности и органы. Чтобы ускорить процесс выздоровления, я хочу попробовать инъекции этим стволоцилом.
          В разговор вмешался Николай Андреевич:
          — Иван, не шути с этим! Невозможно даже предполагать, к каким последствиям это может привести. Ведь ты не крыса, и не пёсик. Мы не станем экспериментировать над человеком. Вводить стволоцил ящерицы мы тебе не будем. Достаточно того, что мы вводим тебе неапробированый, экспериментальный препарат. Счастье, что это оказалось удачным. Ты явно идёшь на поправку, видно по тебе. Ограничимся твоим стволоцилом.
          — Ваня, Андреевич прав. — Поддержал хирурга Артём. — Сейчас тебе надо просто выжить. Экспериментировать будем потом. Ты всегда был романтиком, всегда торопил события. А надо бы побыть прагматиком.
          Против таких аргументов Драгин ничего не мог возразить. В больнице началось обеденное время. В палату вошла медсестра, чтобы покормить больного. Иван помахал здоровой рукой на прощание уходящим Тетёркину и хирургу.
          После обеда Иван даже почувствовал некоторый прилив сил. Он снова углубился в недра своего организма. Если с отёком в лёгком всё было понятно, он почти исчез, то со стыками костей рёбер возникли сложности. Тазовые кости срастались неплохо, в левой бедренной два перелома тоже показали чёткие мозоли срастания на стыках. А вот стыки переломов рёбер зарастают слабо и там какой-то непорядок.  Это, конечно же, от соседства отёка, который возник от давления концов поломанных рёбер.
          Иван сосредоточился, вызвал ТВО из эпифиза. Та распахнулась в сферу. Вот стыки переломов рёбер с наложенными на них пластинами. Мозоли срастания развиваются, но их угнетает воспаление от отёка. Не беда, отёк скоро исчезнет, и воспаление пройдёт. Стволоцил работает! Вот он — положительный результат многолетних трудов!
          Было интересно рассматривать изнутри собственный организм. Закрыл глаза, представил точку ТВО на месте своего сердца. Сфера распахнулась, и Иван увидел, как сокращается толчками сердечная мышца, открываются и закрываются клапаны, пропуская и дозируя кровь. После травмы сердце работало не чётко, учащённо, с перебоями. Это поправимо, и сейчас уже не критично. После выздоровления работа сердца восстановится.
        Раскрыл точкой ТВО мышцы и суставы правой стороны тела больше для тренировки, чем по необходимости, поскольку там травм никаких не было. Попробовал рассматривать клеточную структуру тканей, но не получилось — явно не хватало возможностей стволоцила, ведь препарат ещё совсем сырой, экспериментальный, а может быть просто из-за недостатка навыка.
          «Да, это сверхспособность, — рассуждал Иван мысленно. — Можно рассматривать самого себя изнутри и управлять процессом лечения внутренних органов, контролировать срастание костей, регулировать работу сердца, печени, лёгких. А можно ли вырастить новый орган взамен больного? Над этим ещё предстоит поработать».
           От открывающихся возможностей и перспектив захватило дух. И вдруг прорезалась шальная мысль: «А ведь можно выращивать органы с ещё неизвестными, новыми свойствами! И вот для этого пригодятся препараты из стволовых клеток животных!»
           «Но, какие же возможности могут открыться, если принимать препарат, изготовленный из стволовых клеток животных? — Продолжал размышлять Драгин. — Предположим, я приму препарат из стволовых клеток рыбы. В них содержится информация об организме, например, карася. Что, вырастить себе жабры и рыбий хвост? Ха-ха, …а зачем? Так мечтать может только ребёнок. Я не собираюсь жить в пруду, и даже в море. Там мокро и грязно… Нечего фантазировать. — Сказал он себе. — Сначала надо выкарабкаться из больницы, а потом уже заниматься экспериментами. Тетёркин прав! Чтобы заниматься романтичными экспериментами, надо вначале элементарно, прагматично выжить».
          Прошло полгода, как Ивана досрочно выписали из больницы. Старый травматолог Николай Андреевич, напутствуя такого необычного пациента сказал, рассматривая на свет рентгеновские снимки: «Иван, твой стволоцил сотворил настоящее чудо! Ты посмотри: все кости срослись идеально. Я боялся за обширный отёк в левом лёгком, но, как будто его и не было. И все внутренние органы как новенькие. Прямо панацея какая-то! Удачи вам с Тетёркиным. Дерзайте, двигайте медицину, молодёж».

                5.
          После чудесного выздоровления Драгина благодаря стволоцилу, друзьям удалось убедить руководство института, что работу лаборатории надо продолжить, и их профинансировали ещё на год. Ведь аргумент-то был железный! Вот живой пример выздоровления человека: был при смерти, принимал стволоцил, теперь как новенький.    
         По окончанию рабочего дня сотрудники лаборатории «Ствол» уже разошлись. Только дежурный лаборант кормил подопытных животных. Два руководителя — завлаб Тетёркин и его зам Драгин остались обсудить итоги работы за месяц. Была пятница и друзья-оппоненты позволили себе немного расслабиться разведённым «спиритус вини». Они расположились в закутке, отгороженном стеллажами и шкафами от остального, довольно обширного, помещения лаборатории. Этот закуток служил им рабочим кабинетом. Здесь стояли два не новых письменных стола, заваленных папками с бумагами. На стене висели широкоэкранные компьютерные мониторы, так как оба не любили ноутбуков, и предпочитали широкий экран. На журнальном столике стояла колба с разведённым медицинским спиртом, тарелочки с колбасной нарезкой, салом, солёными огурчиками, ломтики чёрного хлеба на дощечке.
           — Иван, приземлись! Прекрати витать в облаках. Так мечтать может только школьник. Ты же серьёзный научник с учёной степенью. Ведь уже на докторскую замахиваешься, а бред несёшь как юный натуралист. Выдумал, тоже мне, стволоцил животных себе колоть! — Артём Тетёркин сидел на письменном столе и с ироничной, немного хмельной улыбкой на лице отчитывал своего друга.
          — Да, Артём, я уже вводил себе два раза стволоцил Я-09, —  спокойно отвечал Драгин. Он сидел на расшатанном стуле с гитарой, проводя слегка по струнам пальцами правой руки. Только-что выпил спирта из мензурки и сейчас закусывал солёным огурчиком, копчёной колбасой с ржаным хлебцем. — И, как видишь, живой-здоровый: вот, спирт жлёкаю тут с тобой.
          — Опасно это, Ваня. Нельзя даже предположить, каковы могут быть последствия. Ведь в стволовых клетках ящерицы содержится информация об организме совершенно чуждого людям существа. Как поведут себя они в человеческом теле?
         Иван саркастически улыбнулся, сыграл бодрое арпеджио гитарными струнами, налил в мензурки по-чуть-чуть.
          — Конечно, ты сейчас ещё скажешь, что у меня хвост вырастет, физия позеленеет, или чешуёй покроюсь как динозавр какой-нибудь. Наверное, если дать стволоцилу ящерицы такие установки, или команды, то, возможно, хвост и вырастит. Ха-ха. Но, я увидел возможности совсем не смешные, а очень даже интересные, не совсем понятные и … страшные.
          — Давай рассказывай. В больнице ты говорил, что видишь себя изнутри, что вылечил усилием воли … ну-у-у не без помощи стволоцила, лёгкое и ускорил срастание костей. Сказавший А должен сказать Б.
          — Когда я принял Я-09 первый раз, всего один кубик, в левую руку, ничего особенного не почувствовал. Подождал некоторое время. Сосредоточился, вызвал точку ТВО. Направил её на место инъекции Я-09. Та раскрылась в сферу, и я увидел …, ну, собственно, ничего особенного и интересного я не увидел. Какое-то мутное не то пятно, не то зеркало овальное. В нём переливалось что-то сияющее, тени какие-то, и … чертовщина непонятная, силуэт вроде как ящерицы или динозавра, какими их рисуют. Стало жутко, просто страшно. Ящерица приблизила голову к «пятну» или зеркалу (на той стороне). Я не выдержал страха и дал команду сфере внутреннего обзора схлопнуться. «Пятно» исчезло.
          Иван сказал Тетёркину не всё, осознав вдруг, что тот просто не поймёт, и, скорее, не захочет понять своим рациональным умом то, что он увидел в сфере. Кроме того, как начальник, Тетёркин просто запретит такие сомнительные и опасные эксперименты.
         На самом деле, когда голова ящерицы приблизилась, Иван увидел на ней … золотую корону. Та неясно светилась сквозь туман овального зеркала. Зелёные лучики от чешуек ящерицы вдруг укололи Ивана в зрачки.
          — «Хозяйка Медной горы», — понял Иван с ужасом. Этот ужас был какой-то неосознанный, мистический, как будто бы внушённый извне. Сразу вспомнился эпизод из юности, когда они компанией подростков в рощице на берегу реки ловили ящерок и забавы ради отрывали им хвосты. — «Так значит ТОГДА не померещилось. ТО было воплощение Хозяйки!»
          Иван ужаснулся и схлопнул сферу внутреннего обзора.
          Тетёркин внимательно смотрел Ивану в глаза:
          — А стволоцил ли ты колол себе? Может, что-то другое, покрепче, травку какую-нибудь? Ваня, это опасно! Я запрещаю так экспериментировать! Мне нужен вменяемый сотрудник. Ты, в конце концов, тоже руководитель, тоже ответственный работник, — Артём как начальник не хотел эксцессов в коллективе, но в то же время любопытство исследователя-экспериментатора жило в нём. И любопытство победило. Друзья приняли ещё по чуть-чуть.
          — А что ты увидел во второй раз в твоей сфере? — спросил Тетёркин, прожевав кусочек сала, захрустев солёным огурцом и намазывая добрый бутерброд маслом. Всё-таки ему было очень интересно.
          Иван понял вдруг, что не надо рассказывать всё, что он видел. Не надо было вообще говорить о видении ящерицы. Надо было уклониться от ответа, перевести всё в шутку, соврать, что ничего не было, что стволоцил ящерицы нейтрален к человеческому организму.
          — Всё то же, что и в первый раз. То есть ничего, — соврал он, испытывая уколы совести где-то в области копчика, ведь другу врал. — Как видишь, я жив и здоров …
          — Да-да, и спирт жлёкаешь тут со мной, — Артём усмехнулся. — И увидел уже не ящерицу, а, наверное, крокодила, и перепугался пуще прежнего.
          Посмеялись оба. Иван с облегчением, (ведь Тетёркин поверил) сказал:
          — А кто бы не перепугался? И ты бы боялся. Воображение вот из случайного пятна ящерицу сделало. Второй раз вообще без страха, без эмоций. «Пятно» немного побыло и пропало. Этот стволоцил нейтральный для человека. Слишком разные организмы, чтобы взаимодействовать.
          Допили остатки спирта, собрались домой. Тетёркин подошёл к дежурному лаборанту с руководящими указаниями. Они стояли в дальнем углу лаборатории за клетками с подопытными зверьками и беседовали.
          И тут Драгин понял, что Артём всё-таки ему не поверил. Время ещё было. Иван хорошо знал в каком холодильнике находится бутылочка с Я-09, ведь сам же ставил её туда, на место, зафиксированное в специальном журнале. Он всё совершил за полминуты. На пустом пузырьке (они есть в любой медицинской лаборатории) написал чёрным маркером Я-09. Наполнил его водой.         Подменил бутылочки. Пузырёк с подлинным препаратом аккуратно поставил себе во внутренний карман кожаной куртки. Угрызения совести? Отогнал их к чёрту. Спокойно сел на стул у двери с невинным видом: мол, друга дожидаюсь, домой пора идти, а без дружка (хоть он и начальник) просто уйти нельзя.
          Тетёркин вышел из-за клеток.
          — Ну, идём уже по домам, — сказал он нарочито бодро, улыбаясь Ивану.
          В двери Иван пропустил его вперёд. Выходя, обернулся. Лаборант шёл точно к тому холодильнику, где Иван подменил пузырьки.
          — «Остался бы я без стволоцила, ведь Тетёркин не позволил бы сделать новый Я-09, — подумал Драгин. — А так, мы ещё пообщаемся».
 
                6.
          Вторую инъекцию стволоцила Я-09 Иван сделал себе за три дня до разговора с Тетёркиным. Заперся в дежурке, которая днём пустовала. У него, как у зама, были все ключи от служебных помещений. Выбрал время, когда Тетёркин ушёл на совещание к ректору — а это минимум часа на полтора, никто не побеспокоит.
          Укол сделал на этот раз в правую руку (не всё же левой страдать). Лёг на топчан, засёк время — было 13:25, расслабился, сосредоточился на эпифизе. Вызвал точку ТВО, навёл её на место инъекции. Та послушно появилась и медленно раскрылась в сферу. Только сейчас сфера сделалась огромной, не тем шариком с футбольный мяч, что раскрывался в предыдущие разы. Драгин почувствовал себя в середине этой сферы, он как бы провалился в неё и стал частью того мира, который открылся ему. И в то же время он чётко осознавал, что может контролировать своё состояние.      
          То, что ощутил Иван, не поддавалось никакому описанию. И человек, не видевший это, никогда не поверит и не сможет себе представить ничего подобного. В раскрывшейся сфере Иван Драгин внутренним взором увидел, или почувствовал, или каким-либо иным способом воспринял какой-то иной, другой мир, какую-то совершенно иную, не человеческую реальность.
          Иван увидел крупную ящерицу с янтарными искорками в глазах, чешуйками, излучающими изумрудные блики, а на голове у неё сияла маленькая золотая корона. Ящерица возлежала на аспидно-чёрном камне с белыми прожилками, у подножия которого струился журчащий ручеёк и острый кончик хвоста ящерицы купался в серебряных струях.
          — Хозяйка Медной горы, — прошептал он восхищённо. Страха не чувствовал.
          — Не беспокойся, человек, — услышал он в недрах мозга. — Ты, или, если хочешь, твоё сознание, сейчас находишься внутри сущности, которую вы, люди, называете эгрегором. Я — Эгрегор Всех Ящериц. То, что ты видишь сейчас, только видимость, внушённая тебе. На самом деле эгрегоры бестелесны. Тело нам необходимо, и то, не всегда, когда мы посещаем ваш материальный мир. Мы обитатели Высшей Сферы Мироздания. Мы регулируем процессы в вашей низшей сфере — материальном мире. Большего тебе пока знать не надо. Вам, людям, необходимо видеть собеседника. Я могу явиться и такой.
          Ящерица вместе с камнем медленно растворилась туманным пятном, которое вскоре визуализировалось в женщину, возрастом лет до тридцати, изящно полулежащую на ложе под роскошным балдахином. Карие глаза красавицы содержали в себе всё те же янтарные искорки. Одета она была только в бледно-зелёный пеньюар, усыпанный мелкой искрящейся зелёной пылью. Одеяние её было полупрозрачно, оно облегало и несколько прикрывало интимные места и подчёркивало изящное совершенство её тела. На голове, в затейливой причёске рыжих, с едва заметным зеленоватым отливом волос, скромно светилась маленькая золотая корона с искусно огранённым изумрудом.
          Иван был мужчина. И он искренне восхитился, осознавая, однако, что это фантом, внушённый ему Эгрегором Всех Ящериц.
          — Красавица ты из сказки, Хозяйка, — сказал он, вначале задохнувшись от восхищения, но потом, напрягшись, приказал себе мысленно: «Волю в кулак, Ванька, не поддавайся чарам, остынь». — Но ты ведь только видимость, внушённая мне, — продолжил он вслух.
          — Что ты думаешь, Иван, зачем я призвала тебя? — спросила она, призывно слегка улыбаясь. Одну руку она закинула за голову, отчего лёгкое одеяние натянулось на грудях и рельефно обозначило соски, розовеющие сквозь зелёные искорки. Музыкальный голос вкрадчиво проникал в сознание и упруго обволакивал, подавлял волю к сопротивлению её чарам.
          — Ты призвала меня? Нет, Хозяйка, я сам принял стволоцил, а ты самовольно сейчас внушаешь мне ложный образ. Я сам пришёл. Я просто принял экспериментальный препарат, не подозревая, что он откроет окно в эту вашу сферу эгрегоров. Я понятия не имел о существовании каких-то сфер мироздания.
          — Я сама отвечу на свой вопрос. Ты сейчас думаешь, что я, как всесильный эгрегор буду мстить тебе за ту экзекуцию, что ты учинил, будучи юнцом, над беззащитной ящеркой.
           — Отчасти так, — Ивану стало очень «не в жилу». — Но я не думаю, что в высших сферах мироздания занимаются примитивной местью, — стараясь быть уверенным ответил он.
          — За это тебя следовало бы только отшлёпать как пятилетнего проказника, но я не буду этого делать. Ты прав, эгрегоры не занимаются мелкой местью. Нам не важна гибель или страдания одной особи, ведь мы заботимся о существовании популяции в целом. Я ведь, пребывая в вашем мире могу внедриться в тело любой ящерицы, или в тела многих ящериц, даже в целую популяцию. И даже в тело женщины, если потребуется, — добавила она, и лёгкая улыбка её стала откровенной. —  Тебя никто не будет наказывать, Иван, расслабься, не беспокойся. Ты нам нужен для очень важной работы.
          — Я не буду на вас работать! Какая может быть работа у эгрегоров! — выкрикнул Иван. — Вы вообще не существуете! Нету вас, и тебя нету, ящерица! Ты выдумка моего мозга, как сон, галлюцинация и не более того
          С этими словами Иван схлопнул сферу внутреннего обзора, та стянулась в точку и исчезла. Он ощутил себя лежащим на топчане в дежурной комнатке лаборатории «Ствол». На часах было 13:35. Всего десять минут общался он с Хозяйкой Медной горы.
          Драгин после общения с эгрегором, или фантомом, или чёрт его знает, как можно его назвать, пару дней пребывал в каком-то задумчиво-подавленном состоянии. Он вспоминал все подробности разговора с Хозяйкой, до мелочей представлял визуально её метаморфозу из эффектной ящерицы в красивую бабу и не мог понять значения её слов об «очень важной работе». Какая работа может быть у человека из материального мира в какой-то там эфемерной высшей сфере? Что хочет предложить Эгрегор Всех Ящериц? А надо ли принимать его предложение? Да и был ли вообще этот контакт? Может быть это просто был сон? А можно ли проникнуть в эту Высшую сферу, но с Хозяйкой не общаться, чтобы остаться самостоятельным? Последняя мысль Ивану очень понравилась.
          Вcпомнил Иван, также, что когда он лежал в больнице и изучал своё собственное тело изнутри, подумалось ему: «А нельзя ли выращивать при помощи стволоцила органы с такими свойствами, каких нет у людей? Например, глаза, видящие в ультрафиолетовом диапазоне, или, как у летучих мышей — источник и приёмник ультразвука для ориентации в абсолютной тьме».
          И вот тут-то Ивана осенила новая мысль: надо попытаться сформировать такой орган, или центр в мозге, при помощи которого можно будет видеть окно (или окна?) в сферу эгрегоров, и, возможно, проникать в эту сферу ментально. Тогда можно будет обходиться без инъекций Я-09 и не зависеть от Хозяйки. Конечно, при первых попытках без этого препарата не обойтись.    
          После разговора с Тетёркиным, когда Иван понял, что не надо откровенничать о своём проникновении в мир эгрегоров даже с другом и начальником, даже с любимой женой. Ему надо быть осмотрительным в своих действиях, ведь Тетёркин не поверил ему и, очень вероятно, что начнёт следить за действиями своего подчинённого, не смотря на дружбу. Его запросто примут за свихнувшегося шизофреника и, чего доброго, упекут в соответствующее учреждение.
          Следующая возможность остаться наедине так, что никто не побеспокоит и принять препарат, возникла сама собой. Жена Лена, получив отпуск на работе, повезла детей к маме в деревню. Драгин был рад похолостяковать недельку. Не часто предоставляется такая возможность женатому мужику.
          В первый день холостяцкой свободы Иван не пошёл в пивбар, как сделал бы это любой нормальный временный холостяк. Придя домой после работы, он на скорую руку поужинал поплотней и расположившись на диване, засёк время и вколол себе в левую руку кубик Я-09. Очень вовремя пузырёк с препаратом он похитил из лаборатории.
          Приняв препарат, Иван не стал наводить точку ТВО на место инъекции, поскольку не хотел, чтобы подключилась Хозяйка со своими подозрительными предложениями непонятной работы.
          Он сосредоточился на зрительных нервах и центрах своего мозга. Проник к первичной зрительной коре. Сюда должна приходить информация об обнаружении окна в сферу эгрегоров. Надо сформировать особую точку-приёмник, к которой подключить нерв. Этот нерв должен проводить информацию от латеральных коленчатых тел и хиазма. А от хиазма к «третьему глазу» — шишковидной железе тоже надо протянуть нерв.
          Таким образом, схема работы нового органа выглядела так: Третий глаз, или шишковидная железа, почувствовав наличие окна в сферу эгрегоров, а такое свойство ей дадут стволовые клетки Я-09, передаст сигнал через хиазм в латеральные коленчатые тела. Те анализируют сигнал, передают его по нерву к точке-приёмнику на первичной зрительной коре, которая и сформирует изображение окна входа, или портала.
          Продумав схему нового органа тайновидения, Драгин дал установку стволовым клеткам своего организма и препарату Я-09 сформировать его. Почувствовал нехватку собственных стволовых клеток. Пришлось, заглушая угрызения совести, похитить из лаборатории «Ствол» пузырёк с препаратом из своих стволовых клеток.
         Итак, в течении недели, пока жена с детьми отдыхала в деревне, Драгин создавал в своём мозге новый орган, предназначенный видеть входы в мир эгрегоров, но так, чтобы эгрегоры его не контролировали. Сразу после работы он спешил домой, обильно ужинал — оказалось, что работа организма по созданию нового органа требует массу энергии и белка. Затем делал себе две инъекции своим стволоцилом и Я-09, сосредотачивался и в буквальном смысле направлял рост нервов и клеток с необходимыми свойствами. Пытался всматриваться в пространство. Представлял луч, исходящий из затылочной части мозга, но пока его усилия были тщетны.
          Приехала Лена с близнецами Сашкой и Димкой, и Драгину пришлось приостановить свои сомнительные эксперименты. О каких экспериментах могла быть речь, если в квартире начались бесконечные схватки мушкетёров или десантные операции на другие планеты.

                7.
          Прошла ещё одна неделя. Драгин чувствовал, что в его мозге происходит медленная, но безостановочная работа стволовых клеток. Лёгкие покалывания в висках, головокружения, иногда потемнения в глазах, то вдруг возникали вспышки и непонятные тени. Стволовые препараты, получив установку и направление, делали своё дело уже без контроля самого Драгина.
          В воскресенье утром Лена сказала:
          — Ваня, погуляй с детьми на детской площадке. Присмотри, чтобы они там песком не кидались. Я борщ сварю без вас в спокойной обстановке.
          Драгин любил гулять с детьми. Мальчишки увидели на детской площадке новый тренажёр и увлечённо начали на нём кувыркаться. Наблюдая за их играми, шалостями, ссорами и примирениями он вспоминал своё детство в маленьком городке на берегу тихой речки, школьных товарищей и свои детские увлечения. Вот и сейчас, выведя близнецов на прогулку он погрузился в меланхолические воспоминания.         
          В голове немного шумело и состояние было несколько подавленное. Иван прогуливался не спеша, вдоль ряда кустарников, что росли возле детской площадки, изредка контролируя детей взглядом. За кустарниками виднелись соседние девятиэтажки и киоск «Кофе-Чай» возле них.
          Туманный овал среди веток кустарника появился сам-собой, развернувшись из малой точки.
          — «Да ведь это портал», — понял Иван. Он оглянулся, опасаясь, не увидел ли кто-нибудь лишний. Посторонних поблизости не было. Портал стал просматриваться чётче, и появилось ощущение, что в этот туманный экран можно не только заглянуть, но и просунуть в него руку, шагнуть ногой, и … войти сквозь него физически, всем своим телом. И это был портал не в иллюзорный мир эгрегоров. Сквозь туман можно было угадать ветки дерева или кустарника с листьями, слегка раскачиваемые несильным ветром, и, за ветками, угол здания с какой-то вычурной архитектурной деталью. Также чувствовалось некое движение там, дальше, в глубине: не то крупные животные, а может быть автомобили? Оставалось только шагнуть.
          Где наша не пропадала! Иван подошёл к этому овальному пятну, и погрузил к него руку по локоть. Та свободно прошла на противоположную сторону, не чувствуя никакого сопротивления. Сквозь туманную поверхность была видна его ладонь. Иван пошевелил пальцами и увидел, как зашевелились их нечёткие изображения на той стороне. С мыслью: «А вдруг не вернусь?», — он широко шагнул в портал и очутился в … незнакомом городе.
          Вместо соседних домов он увидел, что находится в каком-то сквере, в густых зарослях кустарника. Метрах в полутора от него была красивая, литая из чугуна садовая ограда, какой не было в его мире. А угол здания, как ему показалось, — угловой столб этой ограды. Ниже ограды, может быть в метре, ходили по тротуару люди, или похожие на людей существа. Они мало чем отличались от людей — руки, ноги, голова, одежда. А вот лица их были явно не человеческие. Лица этих существ были покрыты короткой шерстью разных цветов, глаза больше похожи на кошачьи, маленькие розовые или чёрные носы, острые уши. Но двигались, жестикулировали они совсем как люди. Далее, за тротуаром, двумя встречными потоками по проезжей части улицы двигались автомобили совсем не знакомых Ивану марок.          
 Он обернулся назад … и не увидел портала. Почувствовал, как из-под каждого волоска на теле выступила капелька пота. Назад дороги нет! А что дети подумают, обнаружив, что папа пропал?
          — «Вот это я попал! Как же назад вернуться? Не паникуй, Драгин!», — закрутились панические мысли. — «Волю в кулак!», — подавил он панику.
          Сосредоточился на затылочной части мозга. Мысленно протянул луч через третий глаз. И … почувствовал, увидел овальный туманный портал. Шагнул в него резко. — «А в мой ли мир я вышел обратно?» — подумал боязливо.
          Мир был его. Вон знакомая детская площадка с горками и тренажёрами. И Сашка с Димкой увлечённо кувыркаются на тренажёрах, они не заметили кратковременного отсутствия отца. И киоск «Кофе-Чай» виднеется возле соседних домов. — «Домой вернулся», — понял с облегчением.
          На радостях купил пацанам по большой шоколадине в киоске «Кофе-Чай», зная, что получит нагоняй от жены, ведь нельзя детям столько шоколада за один раз. Ну, да ладно, можно перетерпеть, не впервой. Хорошая она, жена Ленка. Даже не подозревает, какой опасности только-что подвергалась семья. А если бы Драгин не вернулся из того параллельного мира, населённого людьми с «кошачьими» лицами? Что было бы?
          Посидел на скамеечке во дворе возле детской площадки, наблюдая за детьми, осмысливая произошедшее и прикидывая, что же дальше делать с этой своей способностью. Было понятно, что это был портал именно в параллельный, какой-то другой, но вполне материальный мир, а вовсе не высшая сфера мироздания, населённая эгрегорами.
         Несколько дней Иван, когда удавалось остаться одному, пытался увидеть новые порталы. Представлял луч из затылка через третий глаз, напрягал мозг, наводил луч на разные предметы, или куда-нибудь вдаль. Все попытки были тщетны. Но, тренироваться всё-таки надо было.
          Дней через десять, когда шёл с работы, Иван увидел, скорее почувствовал, а потом увидел, знакомый туманный овальный экран. Он открылся на высоте метров десяти между кронами высоких тополей. Такой портал был недосягаем. Иван сел на скамейку возле тротуара, сделав вид, что просто отдыхает, и стал наблюдать за порталом. Заметил, что вороны, гнездящиеся в кронах деревьев, пролетают сквозь экран, не исчезая в нём. Значит, порталы действуют избирательно, пропускают только объекты с определёнными свойствами — иначе было бы слишком много исчезновений.
          Напряг затылочную часть мозга и направил мысленно луч зрения на экран. И вдруг понял, что видит мир, существующий на той стороне. Это был материальный мир, но совершенно не похожий на наш. Пейзаж состоял из нагромождений скал, огромных валунов, входов в пещеры. В плотной атмосфере плавали (или летали?) существа, похожие одновременно на скатов и птиц. Между каменных глыб иногда проползали спрутоподобные твари, и также нечто вроде змеи или червя. Расщелины между валунами забиты разноцветной плесенью, бесформенными желеобразными сгустками. Иван подумал, что даже хорошо, что он не может туда проникнуть. Не хотелось бы быть схваченным вот таким спрутом. Да и воздух там какой-то слишком густой, нельзя им дышать. С полчаса наблюдал Иван жизнь чужого мира. Постепенно экран стал бледнеть и исчез.
          Прошло ещё месяца три. Иван тренировал свою, как он сам её назвал, систему видения порталов — СВП. Увидеть портал удавалось не часто, и открывались они всегда в местах недоступных, на большой высоте или в таком месте, куда невозможно было подойти. То ли дело первый — как легко Иван вошёл в него! Несколько раз приходил на то место возле детской площадки. Пытался «вызвать» портал, но, бесполезно.
          Те миры, в которые удавалось заглянуть, были в основном подобны нашему: города, населённые человекообразными существами, а иногда и людьми, безлюдные степи, дремучие леса. В одном городе Иван рассмотрел рекламный щит с объявлением на русском языке и яркой улыбающейся синеглазой брюнеткой, которая выглядела вполне русской красивой женщиной. Но, иногда приходилось обозревать безжизненный пейзаж подобный марсианскому, или мир, населённый отвратительными монстрами. Были, также, порталы, которые показавшись, не открывались, и Иван не мог рассмотреть миры, расположенные за ними.
          Особенно Ивану хотелось ещё раз увидеть мир, в котором он рассмотрел рекламу на русском языке, и, если удастся, проникнуть в него. Если жители этого мира говорят по-русски, значит, это люди, подобные нам. В этот мир можно пройти, походить по городу, пообщаться с жителями. Если пройти в мир, населённый людьми с «кошачьими» лицами, то сразу можно привлечь к себе внимание своим «некошачьим» лицом. И, неизвестно, чем может закончится такая экскурсия. В лучшем случае им заинтересуются местные медики и станет Иван там подопытным кроликом. А в худшем случае? … Спецслужбы у них тоже, скорее всего, есть. Уж если путешествовать в чужом мире, то в таком, где можно сойти за своего и где тебя поймут.


                8.
          Оставалось только натренировать СВП в своём мозге и научиться открывать нужный портал в нужном, в закрытом, от посторонних людей месте. Место такое он нашёл на чердаке в старом корпусе Медицинского института. Это был небольшой хозяйственный склад, принадлежащий лаборатории «Ствол». В нём складывали старое, но ещё годное оборудование, инструменты, материалы и, ставшую ненужной, документацию. Стоял там старый лабораторный стол и пара расшатанных стульев. Ключ от склада был только у Драгина, поскольку он был зам, и без его ведома туда никто не мог зайти. 
          Первые попытки открыть портал в русскоязычный мир, конечно же, закончились неудачей. Иван напрягал СВП, визуализировал тот рекламный щит, который он видел. Иногда появлялись какие-то неясные пятна, похожие на порталы, но стоило Ивану приблизиться, они схлопывались и исчезали. Когда порталы появлялись самопроизвольно где-нибудь в городе, он мог чувствовать их присутствие и наблюдать миры, которые они открывали. Прохожие, однако, их не видели. Даже был случай, когда ребёнок просто пробежал сквозь портал, не заметив его, и не исчезнув в нём. Ивану надо было научиться вызывать портал нужного мира целенаправленно, в удобной для него обстановке.
          Наверное, уже в сороковой раз, перед обедом, заперся Иван в своём складе. Пообедал на скорую руку бутербродами, запил горячим кофе из термоса. Он сидел на расшатанном стуле за старым лабораторным столом со следами химреактивов. Расслабился, сосредоточился, ясно представил тот рекламный щит с объявлением «Настоящую косметику ты купишь только в «Лумме!» и красавицу-брюнетку, демонстрирующую какой-то флакон футуристической формы. Эта визуализация так въелась в память, что появлялась перед глазами всякий раз, стоило только закрыть глаза. Мысленно направил луч через третий глаз, визуализировал туманный овальный экран портала, мысленно вставил в него картинку с рекламным щитом.
          И вдруг … настоящий портал появился! И за плоскостью портала жил неведомый Ивану город. И в нём действительно был виден рекламный щит, запомнившийся Ивану. Отбросив все сомнения в сторону, Иван Драгин вскочил с расшатанного стула, шагнул в портал и оказался в параллельном мире, в который так стремился попасть!
          Иван увидел незнакомый город. Он стоял на газоне возле перекрёстка двух улиц. По диагонали через перекрёсток был виден знакомый рекламный щит. По тротуару возле газона ходили люди вида вполне обычного. Сразу заметил он, и это являлось доказательством, что это другой мир: не было ни одного человека в джинсах, а женщины ходили исключительно в платьях и юбках. С точки зрения нашего мира здешние жители одевались довольно таки старомодно, но разнообразно. Но, ещё более сильным доказательством иномирья было то, что по проезжей части улиц почти бесшумно двигались исключительно электромобили! А на светофоре отсутствовал зелёный сигнал — вместо него был синий. И, к радости Ивана, все вывески, надписи, реклама были на русском языке.
          Обернулся назад. Портал присутствовал, паря в полуметре от газонной травы. Сквозь него была видна знакомая убогая обстановка склада. Прохожие на тротуарах овального экрана не видели, и на Ивана внимания не обращали. Всё прекрасно! Эврика! Иван достиг!
          С ощущением радости, в состоянии лёгкой эйфории Иван прогуливался но новому для него миру. Подошёл к ряду киосков возле автобусной остановки. Здесь торговали, в принципе, теми же товарами, что и в нашем мире, начиная с кофе-чая и заканчивая сувенирами и детскими игрушками. Разговаривали местные по-русски, но с немного жёстким акцентом, выделяя «ч» и «р». Рассчитывались покупатели в основном банковскими электронными карточками, но ходили, также, и наличные деньги исключительно в виде монет. Ивану подфартило, и он нашёл мелкую монетку — кто-то потерял. Он подобрал её возле киоска, торговавшего сувенирами. Монета была явно неметаллическая. На решке значилось 20 копеек, а на орле был вычеканен медведь. Иван сунул её в карман: нашёл — не украл. Без местных денег здесь он был чужой, просто экскурсант. Поинтересовался, чем торгует следующий киоск: газеты, журналы, буклеты, календарики и всякая печатная продукция. Обратил внимание на две газеты — «Актуальные новости» за 5 копеек и «Мировая политика» за 10 копеек. Подумал: «А ведь пригодится, хоть какая-то информация об этом мире. Дома прочитаю.» Купил обе газеты. Получил 5 копеек сдачи. Газеты свернул в трубочку и держал их в левой руке.
          Эйфория постепенно прошла. Возникло понимание, что без документов и денег он здесь никто. Единственный положительный момент, что он здесь нашёл — русский язык, которым пользовались жители этого мира. Перешёл не спеша на другую сторону улицы по зебре. Заметил, кстати, что дорожные знаки и разметка здесь такие же, как и у нас. Подошёл к рекламе с брюнеткой-красавицей. Это, пожалуй, единственное, что связывало его с этим миром, ведь изображение этой рекламы въелось в его память.
          — Здравствуй, Ванюша! — раздался музыкальный женский голос сзади. — Ты оказался лучшим учеником, чем я думала. Вот молодец, сам научился вызывать портал.
          Иван резко обернулся и увидел … синеглазую брюнетку! Он задохнулся от удивления. Она была копией женщины с рекламного щита. Вернее, на рекламе был идеальный портрет этой живой женщины. Как он сразу не догадался, ведь она была изображена в зелёной тунике, и сейчас на ней было такое же одеяние!
          — Люблю наблюдать как удивляются мужчины, — продолжала синеглазая красавица. — Интересно тебе в этом мире? Он так похож на твой, откуда ты пришёл.
          — Хозяйка, это ты? — догадался Иван.
          — Я ведь предупреждала, что могу быть не только ящерицей, но и женщиной.
          — Ты не женщина, ты эгрегор. Ты только видимость, внушённая мне.
          — Чувствуешь, я тёплая и живая. — Она просто, естественным движением взяла Ивана под руку как своего мужчину. — Пойдём, я провожу тебя до портала. Тебе нельзя быть долго в чужом мире. — Чудесный голос её проникал прямо в душу заботливыми интонациями, разжижал волю к сопротивлению, побуждал безвольно подчиниться.
          Иван почувствовал, действительно, от руки её исходило тепло, ощутил живое прикосновение её ладони и пальцев, отчего вдруг возникло естественное мужское желание. — «Вот ведь чем берёт хитрая стерва. Знает, как мужика купить, колдунья», — возникла догадка понимания ситуации. — «Как же от неё отделаться!?» Но, в голову закрался морок, и он послушно пошёл с женщиной-эгрегором под руку.
          — До портала я и сам дойду. Почему ты следишь за мной? Какое тебе дело где нахожусь и что я делаю? И зачем вообще я нужен вам, эгрегорам? — сделал он слабую попытку освободиться. Но морок в мозгу усилился, воля к сопротивлению совсем сникла.
          Иван шёл безвольно, ведомый Хозяйкой Медной горы по незнакомому городу чужого мира. Он чётко осознавал окружающую действительность, но сопротивляться не мог. Видел восхищённые и завистливые взгляды местных мужиков, идущих навстречу: мол, какую красавицу ведёт! Им невдомёк было, что это человек из параллельного мира, а женщина — вообще эгрегор.
          Портал был на месте. Изображение склада в нём погасло, но сам овальный экран так и висел над газоном, невидимый для прохожих.
          — Оставь газеты здесь, — тихо, но повелительно сказала Хозяйка, — их нельзя брать в свой мир.
          — Чёрта с два! — возмутился Иван. Возник в памяти образ деда-фронтовика и его любимая фраза. — Волю в кулак! — выкрикнул он.
          Сам собой возник ментальный луч из третьего глаза, развернулся в экран и отбросил эгрегора с сторону. Красивая баба сморщилась, и с возгласом: «А он сильнее, чем мы думали», она стянулась в точку и исчезла. Иван шагнул в портал.
          Только один прохожий случайно заметил, что мужчина и женщина, сошедшие с тротуара на газон удивительно внезапно исчезли, словно растворились в воздухе. Возможно, он подумал, что с перепою может привидеться всё, что угодно.


                9.
           Иван отдыхал, сидя на расшатанном старом стуле в захламленном складе и не верил, что всё это произошло с ним. Страшная усталость, боль и давление в голове! Борьба с эгрегором поглотила много нервной энергии. Однако две газеты из незнакомого города, свёрнутые в трубку и странная монета достоинством в пять копеек с медведем на орле свидетельствовали, что он действительно только что вернулся из параллельного мира. Газеты он спрятал в сейф со складской документацией, а монета осталась в кармане джинсов. Просмотр газет он отложил на завтра, поскольку голова ужасно болела, и Иван ничего не смог бы понять в таком состоянии.
          Обеденное время в институте подходило к концу. Экскурсия в параллельный мир длилась всего час и двадцать минут. Надо идти в лабораторию, ведь он на работе. Негоже, когда начальник отсутствует на рабочем месте.
          Дома он внимательно рассмотрел монету, доставшуюся ему как сдача при покупке газет в параллельном мире. Она была серебристого цвета, миллиметров двадцать в диаметре, явно не из металла, а из пластика, если возможно назвать этот материал пластиком — Иван не смог нанести на поверхность царапину стальным ножом. Лёгкая, чуть прозрачная на просвет, а в середине при просвечивании виден маленький квадратик — может быть чип? На решке значится 5 копеек, а на орле монеты, там, где всегда изображается герб государства, вычеканен медведь с какими-то ещё атрибутами. Присмотрелся через лупу. Медведь стоит под берёзой, в правой лапе он держит раскрытую книгу, а в левой букет ромашек; на поясе в ножнах, наполовину обнажённый меч. Медведь и все окружающие атрибуты — русские символы. Значит, государство Россия существует и в том мире!
          На следующий день в обед он опять заперся в своём убежище в складе на чердаке. Нервная усталость всё ещё чувствовалась после вчерашней экскурсии в параллельный мир. И, вообще, за последние месяцы он очень устал, хочется отдохнуть и развеяться. Сегодня он решил не делать никаких попыток перехода или вызова портала. Надо просто отдохнуть. И не день, а хотя бы неделю. Сегодня он просто почитает, что пишут газеты параллельного мира, чтобы получить хоть какое-то представление о том мире, и, главное, о людях, населяющих его.
          Иван открыл сейф со складской документацией. Вот здесь, на второй полочке под папками, туда он положил их вчера. Газет не было! Чёрт побери, они отсутствуют! И на первой полке нет! А больше и полок нет, сейф-то совсем маленький и простой, просто железный ящик. Может быть в ящиках стола?! И там нет!
          И тогда Иван Драгин понял, что Хозяйка Медной горы или Эгрегор Всех Ящериц из Высшей Сферы Мироздания не оставит его в покое. Но, это будет совсем другая история.
Декабрь, 2022 года.