В сетях оптимизации 4

     Владимир Романович наблюдал, как закрываются школы в селах района, открывается движение школьных автобусов, и всегда вспоминал фразу: «Ушла школа — погибло село!» Он отлично понимал, почему не спешат с реструктуризацией в соседних областях. Не удивляло его  сохранение там колхозов и совхозов. А здесь рушились комплексы, фермы, элеваторы,сокращалось поголовье скота даже у частников, сдавалась в металлолом техника, закрывалось мясомолочное производство, уже перестал существовать главтабак со своими большими складами, сельхозтехника, агрохимия и авторемонтный завод, консервный и автоколонна. Перестали пастись стада на лугах, домашней скотины в деревнях оставалось нет ничего. Рушились дома культуры и клубы, мастерские и правления колхозов, фельдшерские пункты, сельмаги, сельсоветы перебирались в брошенные здания школ. А на оставленные без хозяев строения, не находились рачительные хозяева. Проще было разобрать, распродать кирпич и плиты. В селах оставались старики, да и то через два, три четыре дома. В знакомой деревне, куда ездил к родственникам летом  раз в год, его поразил разрушенный животноводческий комплекс и обветшавшие в один миг дома рядом с ним, которые строились для его работников.

     Не понимал он, приезжая на учебу, семинары в Москву и другие областные города, встречая своих коллег, таких же заведующих отделами образования, почему за одну и ту же работу платят по-разному всем - и руководителям, и педагогам. В соседних областях в два, а то и в три раза получали больше. Москвичи, питерцы, из других мест свои цифры не озвучивали, чтобы не раздражать слушателей, но понятна была усмешка и неверие коллег в то, что ему и его учителям платят крохи.
     Владимир Романович видел, что зарплаты, конечно, растут, но так медленно, что рост цен их опережает. Раздражало его, что выполняя одну и ту же программу, проводя уроки по сорок пять минут, организуя внеклассовые мероприятия, заполняя одинаковые бумаги, учителя, бюджетники не могут сравняться в финансах с другими регионами. Осознавал, почему уезжает молодёжь из области. Некоторые соседи, родители оставляли детей на бабушек и дедушек, а подростков даже одних, предпочитали работать вахтовым методом в других местах. Может быть и сам рванул бы с насиженного места, но корни вросли крепко, хотя открыто и не говорил уже о любви к родной стороне, как раньше.

     Пришла весна. На очередной коллегии начальник управления образования упрекнул в том, что он один ничего не делает по больному вопросу, и добавил, что даст два автобуса, а через год, возможно, ещё два. Пристыдил, что малый город сдает свои передовые позиции в общественном прогрессе.
          - Вы, Владимир Романович, наверное устали на своём рабочем месте. Засиделись? - заявил он, обращаясь к Владимиру Романовичу, стальным голосом, дав понять, что незаменимых нет.
     Романыч взорвался, поддержав коллег, которые вяло проводили оптимизацию сети школ, создавали филиалы, закрывали здания для школьников, передавая анонимным хозяевам.
     - А вы бы выступили перед главами муниципалитетов. Они не всё понимают и принимают в вопросах реструктуризации и прочем. Что мы против, оправдавшего себя по жизни, векового уклада сделаем?
          

     Через месяц перед отчётом по  предварительному комплектованию, глава города пригласил своего заместителя, курирующего систему образования с Владимиром Романовичем в кабинет.
     - Выступал твой областной начальник перед нами. Что ж, делайте ваши ступени. Но здания школ все оставить!
     Этих слов было достаточно для того, чтобы продуманный за прошедшие три года план действий воплотилось в реальность. Комплектование не переделывали, сдали спокойно, так как твёрдо заявили и показали проекты документов по  реструктуризации школ. Оставили две ступени: основную и среднюю. Здания переименовали в подразделения. Первая школа стала средней,  к ней присоединили вторую и четвертую, в которых закрыли десятые классы, выпустили одиннадцатые, и больше в 10 и 11 никого не брали. Третью соединили с пятой и назвали основной, так же лишив их старшеклассников.

      Очень тяжело давалось заседание совета городского отдела образования, когда до директоров дошло то, что разговоры перешли в дела. Директора четырех школ, где закрывались десятые классы, пошли на приём к главе. Вышли довольные, а одна даже с радостью сказала Владимиру Романовичу:
     - Не будет по-твоему! Иди, глава вызывает. Он сказал, чтобы тебя не слушали.
     - И, вообще, - растянула другая злорадно, - уволит он тебя. Доработался со своим областным начальством. Можешь заявление по собственному желанию писать. Или предпочтёшь в отпуск по статье?
      В некоторых головах инкубатор важнее птицефабрики, а швейцар главнее владельца гостиницы.  Владимир Романович зашел к главе:
     - Вызывали?
     - Ладно, иди, работай! Делай, что решили. Готовь постановление.
           Пройдя по коридору, зашел к заместителю. Рассказал. Получил в ответ:
     - Я всё знаю! Вот и готовь бумаги. Да, и по школам отправь проект электронкой. Принесёшь мне, я сам у главы подпишу.
     Владимир Романович тяжело вздохнул, медленно прошел в свой кабинет. В соседних кабинетах трое директоров бурно обсуждали   разговор с главой. Хлопнул дверью, отгородившись от шума, вложил бланк в принтер, нажал кнопку, документ был готов. Вышел.
     Кроме притихших работников отдела, старавшихся не смотреть в глаза, никого не было. Походил по администрации, собрал подписи по согласованию, принес документ заместителю.
     - Оставь на столе. Я сейчас занят. Подпишу потом.
     Развернулся. В кабинете по электронной почтой отправил постановление без номеров и даты принятия по школам. Сел. А в голове стучала одна мысль, часто его посещающая: "Иду на работу и не знаю. Работаю сегодня или нет. Может меня вчера уволили".
      «Нет, всё-таки глава у нас молодец! Хозяин!» - сказал громко сам себе, вспоминая твердый профиль, отливающий металлом голос им принимаемого решение - не отдавать здания школ непонятно кому! Стало как-то легче от мысли, что назад пути нет...

       А впереди... впереди были будни. Владимир Романович проводил встречи, собрания с педагогами, родителями, учениками девятых классов. Директора  четырех школ не понимали, зачем объединяться с другими, теряя свои юридические лица, бухгалтерию и прочее, казавшееся главным. И не хотели они убеждать других в правильности этого решения. Мол сам заварил кашу, сам и расхлёбывай. Порой в ходе общения заведующего отделом образования со школьниками, педагогами и родителями те задавали каверзные вопросы: а что эта неразбериха  даст, а зачем она вообще нужна, почему у нас не будет десятых классов? Приходилось объяснять, растолковывать, порой повторяться не один раз. Встречали, слушали, не соглашались, как правило оставаясь при своем мнении: не надо ничего менять ради перемен, перестраивать ради перестроек. Ворчали, что главный аргумент - деньги и хоровое пение финансовых романсов. Такие выступления выматывали, портили настроение и рвали нервы. Но отступать было некуда. Печальная картинка нарисовалась цельная, чёткая, но не без перспектив.
      Первая средняя школа теперь будет иметь профильные десятые классы, а потом и одиннадцатые. Школьников старшей ступени соберут в одном месте — это позволит убрать маленькие классы из девяти и тринадцати человек из других зданий. А главное, все первоклассники пойдут в школы по месту жительства. И автобусы! Это здорово! Они будут возить в десятые классы из второй и четвертой школ, а так же детей из пригородных сел. Не зря Романыч писал письма в областное управление, что в город надо передать школьные автобусы, для подвоза детей из окрестностей. Как минимум в каждой школе треть учеников проживает не в черте города.
       Все учителя получат нагрузку до полной ставки. И ничего страшного, что предстоит работать в разных зданиях. Жаль только, наверняка пропадает чувство школы, как своего родного дома. А директора средней и основной не скоро будут считать другие подразделения своими родными. Для них вторая, четвертая и пятая школы останутся падчеридцами.
       Владимир Романович не получил морального удовлетворения от сделанного. Картинка городской системы образования красивая: прогимназия, основная и средняя школы, а радости не было. Преимущество вся эта перетрубация давала только одно: профильные классы старшей ступени, да, и автобусы, которые получили бы  за три года,  помогут возить детей не только в школы, но и  на соревнования, конкурсы, другие областные мероприятия.