записки у тихой воды...

под сенью Липовой горы…
те же четыре окошка, но дом обшит сайдингом,
вместо ворот – гараж;
а яблоня во дворе,  «янтарная», по-прежнему растёт и плодоносит;
огород новые хозяева продолжили до самой береговой дорожки;
где были мостки, густая поросль кустов клёна, а рядом –
огромные ивы;
дом, сад-огород, берег - иные;
а Липовая гора – та же, и так же мерцают звёзды,
но и они быстротечны и преходящи…
но что-то – остаётся..
наверное это и есть очарование, радость-печаль…
это и есть путь…

Записки у тихой воды, у речки-реки нашей. 
В сентябрьские дни воды её особенно покойны и тихи.
Сидеть у мостков и смотреть, не отрываясь,
смотреть долго-долго на медленное и плавное течение.
Плывут недвижные берега реки и заросли ивняка. А на том берегу плывут огромные тополя, тонут в небесах ветви и плывут, плывут недвижно в реке. Сиреневая дымка вечерней зари затаилась меж ветвей. А когда уже совсем стемнеет, на той стороне реки, на прибрежной гальке начинает мерцать маленький огонёк костра.
И долго смотрю я на плакучую воду, на тополя, на мерцающий огонёк, и не спешу домой, а всё стою на берегу…Уходить не хочется. Становится холодно и неуютно от необходимости идти домой, закрывать за собой калитку, идти через сад, словно бы и прощаться до завтра, а будет ли оно, это «завтра»? и какое оно будет?
Шелест-ветер в саду как прощание…
А если не уходить, стоять и смотреть на текучую воду, на мерцающий огонёк, на старые тополя, то никогда не придёт завтра. а будет всегда сегодняшняя вечерняя  заря…

Мы прожили здесь, в родительском доме на улице Толстого, с лета восемьдесят второго года  по январь восемьдесят восьмого…
Переехали мы из Точильного в Ашу. Родители ушли в кооператив, а у нас – ещё один эпизод, период, эпоха жизни,  в которой, как и всегда, как и в любое другое время были и свои неурядицы-трудности, и свои радости.
Помнится только хорошее…
Да нет, помнится всё, но я пишу о том, чем жива душа,
остальное – упоминаю…

Не знаю, кто заложил, когда заложил, почему так, но родителей я всегда почитал, знал, что я у них в вечном долгу, помогал, сколько мог. Это – мои родители. Они были и остаются для меня самые-самые…
но был период, когда в наших отношениях был и холодок и некоторая натянутость. Нет, внешне всё выглядело благополучно, а в мелочах…
Сильно, очень сильно я переживал эти нескладности…
Родители ушли в кооператив. Мы – в родительский дом. Мы живём своей семьёй, папа с мамой в нашу жизнь не вмешиваются, помогают нам.
Но ведь видно по настроению мамы и папы: вот это не так делаем, там недоглядели, здесь не обратили внимание...
Дрова не так сложил, в огороде грядки у нас «неправильные», картошки мало посадили, малинник не там убрал…
Мелочи? Да, конечно! А из мелочей складывается повседневность, дни, получается жизнь. Со стороны всё хорошо, а сколько сомнений, переживаний, ненужной горечи в отношениях.
Мне и в голову не могло прийти высказывать свои обиды родителям, указывать им, что они в чём-то неправы, что они ошибаются, как объяснить, что я готов сделать для них всё? Делами. Я – старался, не всегда получалось.
Это я сейчас понимаю: говорить надо было, разговаривать по душам. Это так просто! Это просто сказать, да нет так просто сделать – разговор сердечный вести, а не выяснять отношения. Благоглупостями заниматься, искать, кто прав, кто виноват…
Вести сердечный разговор.
Мама и Людмила. Тут разговор особый, тут биология. Обе – за справедливость и прямоту. Благо – никогда не ссорились, но, бывало, друг на друга дулись.
Я переживал, сильно переживал…
Мама уже почти неделю не ходит. Надо это как-то всё уладить, разрешить к обоюдному согласию. К маме иду, с Людмилой к маме идём. Тишь да гладь и божья благодать…
Неоднократно мы собирались уехать – в Точильный вернуться, уехать в Сухую-Атю, в Усть-Курышку, собирались даже на Вологодчину.
В Ерале построили дом для учителей на две семьи – шикарный, просторный.
Работа для нас там была.
Мы совсем туда уже собрались. Вещи почти упаковали. Я пошёл к начальнику заявление на увольнение подписывать. Борис Григорьевич, начальник ремстройуправления, в котором я работал, прочитал, посмотрел на меня и говорит:
-Я тебе по дружески скажу. Да, жильё там хорошее, а народ тяжёлый, выехать за каким-нибудь делом, даже в Кропачёво, проблема. Вас что туда заманило?
-Да с родителями трудно.
-О, нашёл причину!  Я тебе точно скажу, с родителями всё уладится, а ты лучше собирай справки, пиши заявление на постановку в очередь на жильё. Мы в следующем году дома начинаем строить. Через три года будет у вас квартира.
Если бы не РСУ, если бы не Борис Григорьевич, не видать бы нам собственного жилья.
Борис Григорьевич слово своё сдержал, за что ему огромное спасибо, хотя по поводу квартиры всякие мытарства пришлось перетерпеть. Но ведь – отдельное, своё жильё. Утешимся тем, что всё хорошее даётся нам недёшево.

Отношения с родителями наладились, а я всё думал, почему же так сразу не получилось? Зачем были эти встряски, ухабы и обиды?
Да жизнь-то мы все проживаем одну и сразу набело, без черновиков.
Я не понимал, вот ведь как странно, ведь что так просто, что и родители переживают и сильно переживают за нас.
Людмила ушла на время  из школы работать в сберкассу, я устроился художником-оформителем в ремстройуправление. Я-то как думал: ушёл да и ушёл, «молодым везде у нас дорога»
Мама рассказывала, а папа из-за этого был в особенно удручённом состоянии: как, с высшим образованием, с красным дипломом, в конторе  лозунги писать да классиков марксизма-ленинизма рисовать: «Верной дорогой, идёте, товарищи!».
Мама рассказывала:
-Заходит отец, вижу – никакой, лица нет.
-Отец! Что с тобой?
-Иду мимо конторы РСУ, Олег с лопатой носилки нагружает.
Это для чего же он учился?
На что мама философически замечала:
-Отец, мы его выучили, а дальше – его жизнь…
А у нас была «чистая» пятница, все конторские вышли территорию РСУ в порядок приводить.
А я что? А я был рад, что работаю в РСУ, что  могу больше выкраивать времени на живопись и скульптуру. До работы – пятьдесят шагов, на Липовую – вид, конспектов, планов – никаких, творчество…
Начало восьмидесятых – самое застойное время. Правда потом наступили далеко не лучшие времена.
Что же из этого следует?
Всегда я мечтал,  «усталый…замыслил я побег в обитель дальнюю трудов и чистых нег». Но не такого на земле! где она, тихая обитель?
А гладенько проживёшь, так разве живёшь?
А в шкоду мы вернулись по прошествии времени и много там доброго сотворили…
Всё же и мама с папой и мы достойно прошли период временного непонимания, за что всем нам –спасибо…
Всё наладилось. Получилось так, что я родителям – опора и поддержка.
К маме придём, она меня за руку возьмёт:
-Ох, Алёшенька, ведь у меня только на тебя надежда, что я без вас бы делала!
-Мама, не переживай, в обиду не дадим, живи потихонечку и спокойно!
-Ох, Алёшенька…
Время от времени с дочерьми когда разговариваю, повторяю (хотя, наверное, уже и поднадоел):
-Родился я в патриархальной семье, воспитан в глубоком почитании родителей, чего и вам желаю не забывать…
Теперь мы сами «взрослые» родители. Помня горькие уроки, какой же вывод для себя: мы, «взрослые» родители, абсолютной истиной не обладаем и вполне можем в чём-то ошибаться, возноситься нам не след, и дочкам, и нам надо – получается - всю жизнь,  учиться понимать друг друга, слушать и слышать друг друга. Взаимность, идти навстречу друг другу – это так просто,
это так сложно…

Липовая гора…
Памятник природы. Гора расположена в южной части Аши, на левом берегу реки Сим, а на правом – наша улица Толстого. Правая сторона улицы начинается  от бывшего здания ОРСа  леспромхоза, левая сторона от конторы РСУ (ремстройуправления) до Цементовского моста.
Гора обращена  к городу северной стороной, сильно крутым склоном, а южный склон более пологий. По сути дела гора находится в центре города, от площади идти по улице и через мост – минут пятнадцать ходу и ты у подножия горы. Подойдёшь – высоченная, а если смотреть с Аджигардака, с горнолыжки – махонькая. Высота – триста метров. Если по северному склону подниматься – трудный подъём, но вдохновляющий: вот до вершины дойду, а там такой вид…
Сложена она известняками каменно-угольного периода. Гора Липовая, а липы почти нет, по северному склону – клён остролистный да вяз. Внизу –небольшой участок – посадки лиственницы. Много сухостоя и суховершинных деревьев. На южном пологом склоне  - редкий реликтовый ельник,  посадки лиственниц, редколесье, дички-яблони, горный луг. На лугах – овсяница, зверобой. душица, очиток, коровяк, большие участки заросли караганой кустарниковой.
Весной цветут  подснежники и во множестве – хохлатки…
Липовая, как и всё в этом мире, неповторимая, всегда – одна и та же
и всегда – разная…
Если успею – сделаю сто видов горы Липовой.
Но даже если сделать тысячу – не исчерпать её уникальность.
Во все времена года она хороша. Зимой – в шубах, летом – в градациях зелёных тонов, но особенно хороша Липовая весной и осенью –
в многоцветье и буйстве, в тихости и умиротворённости.
То она в дымке пастельных соответствий, то в буйстве оранжевых и красных,
то сиреневая, то фиолетово-пурпурная…
Чудо – рядом, не надо никуда спешить и никуда ехать…

Дневники…Правил написания их никаких не может быть, но для себя какую-то канву видимо надо выдерживать. С семьдесят девятого года я их пишу.
Это такие отметинки на память. Как мне казалось, то что важно, я и так помню, больше записывал своего рода наброски для композиций. Некоторые дневники перелистал, как не хватает в них конкретных  бытовых подробностей. Фотографии, старые вещи, всякие бытовые мелочи –это всё на виду, но только слово в силах предметность прошедшего оживить.
Сейчас так: где кто был, что видел, около чего запечатлелся и как было хорошо – а по сути остаётся одна картинка, очень плоская и ни о чём. А дневники, письма – живые…Впрочем, это, наверное, для тех, кто не потерял вкус к чтению. И неправда, что времени нет, нет мотивации, читать можно и при свечах, а ещё лучше при лучине, - лучше доходит…
Дневники – глубоко личные, даже не из-за каких-то подробностей и тайн, там – узелки на память, зарубочки, отметины, что там иному понять? После – хлам, может сейчас выбросить? – жалко, руки не поднимаются, может быть ещё пригодятся…

Летом восемьдесят второго поехали мы с мамой на папину «ридну Украйну».
Встречали нас там, как самых близких и дорогих.
Сначала заехали в Киев к папиной племяннице тёте Гале, ходили по Крещатику, по музеям, были в Софийском соборе. У саркофага у Ярослава Мудрого помыслили о малых и больших деяниях русских киевских князей.  Были на службе во Владимирском соборе, смотрели  росписи Васнецова, любовались  Андреевской церковью, прошли по залам Исторического музея. Впечатлений переизбыток, очень уставали. Неправильная у нас была установка – посмотреть как можно больше. Потом поняли – лучше меньше, да лучше.
Но всё же многое запечатлелось.
Киев – «откуда есть пошла земля Русская». Фундамент Десятинной церкви –
трудно через тысячу лет услышать голоса тех, кто здесь жил-был, строил, молился…
11 столетие. Правление Ярослава Мудрого. Строительство собора Святой Софии, Премудрости Божьей. Первоначально тринадцатикупольный пятинефный собор. В куполе – Христос Вседержитель в горнем Небе.
В апсиде –мозаика Богоматерь Оранта с поднятыми в молитвенном обращении к Спасителю руками. Монументальная фигура, выразительная и полная огромной внутренней силы, - Богоматерь Нерушимая стена.
И трогательно, очень трогательно на одной из стен сохранились чудом фрески на бытовые темы – охотятся на медведя, скоморохи выступают, акробаты скачут, - жизнь идёт, так это по-человечески…
Дальние и Ближние пещеры – это очень поразило…Затворники…Это же какую надо веру иметь, чтобы навечно затвориться.
Служба во Владимирском соборе оставила двойственное впечатление:
пышно, стройно, значительно и – народу как семечек и всё время какие-то бабки снуют в толпе с чашками-кружками за подаянием. Есть нечто от театрального представления…
Метро в Киеве прекрасное и замечательное мороженое…
Поехали в село под Киевом, где папа родился. Проехали в близлежащие сёла, где проживала папина родня. Здесь у нас началась жизнь званская: из хаты в хату, из стола к столу, даже и поспать некогда.
А какие это были столы? После уральской бедности-скромности: домашняя колбаса, домашняя тушёнка (кролик, свинина, говядина), рыбные блюда, заливное(курочка с какой-то озёрной рыбой), молоко, сметана, сливки, творог, масло – домашнее, и горилки – море разливанное. А ещё компоты, фрукты.
А какие хаты! Под плиткой, просторные, комнаты не в счёт, ковры, посуда.
Во дворе – гараж, машина. Корова – полторы или две уральских. Труженики да ещё какие, но ведь и на Урале на боку не лежат…
Спали почти и совсем ничего, а ходили из гостей в гости.
Встретили так, что даже нам предлагали переехать и обещали помочь на первых порах: работа будет, хату поможем поставить или квартира будет, хозяйством обзаведётесь, - прекрасная картина благополучной жизни. А чем не жизнь? Зима мягкая, сёла благообразные, говор – музыкальный, пейзажи – идиллия. Но мы даже и помыслить об этом не хотели: хоть сторонка наша и  скромная, но – родимая, родная, милая. Где родился, там и пригодился…

В осенние дни самое щемящее и пронзительное, то, что сразу объединяет времена и «страны», Миньяр и Ашу  – жгут костры по огородам. Сжигают хворост, ботву. Голубоватый дым тянется-плывёт над рекой, накрывает Липовую гору. Пряный дым костров – горьковатый, щемящий, чувствуется даже дома. Осенней свежестью веет в саду от реки. Грусть-печаль по всему доброму миру:  вишням и яблоням в саду,  бегущим верх язычкам пламени костра,  плакучим ветвям ив,  текучей воде…
Прощание, прощание с ушедшим летом, с теплом. Впереди долгая зима с морозами и метелями, серыми сумерками, короткими днями и длинными ночами…
Цепляются ветви вишен за одежду, ивы полощут ветви-руки в воде, речка, медленная, плавная в своём движении, плещет-шепчет…
Жгут костры по огородам. В печали, в большой печали – очень много света и радости. Такое сложное чувство, словно вот-вот откроются десятки прекрасных сказочных миров, а один обязательно будет янтарный…

Сядем вечером на берегу своей маленькой семьёй, любуемся, слушаем, вздыхаем и – молчим…добрый чудный мир вкруг нас и в нашем маленьком доме у реки под самой Липовой горой…

Лето пролетело быстро. Надо обживаться на старом новом месте.
Переезд – целая эпопея. Имущества немного, но набралось ещё и дров, и  много материала для будущих поделок: доски, брёвнышки, пеньки-чурбаки. Во дворе сложил всё это – весь двор занял. А Людмила в доме создавала уют. Шторы, занавески, скатерти, домотканые половики, посуда. Шифоньер привезли из Точильного на своё постоянное место жительства. Буфет на кухне мама с папой нам оставили. Стереопроигрыватель у нас был. А самое важное – у нас была баня. Топить можно каждый день, а что постирать, помыть у Людмилы всегда найдётся. А вечером и помыться всем.
Побелили, покрасили, вымыли. Людмила перестирала всё домашнее.
Более-менее обустроились, основы для уюта создали.
Занавески, шторы, скатерти, вышивки, домотканые половики, полки деревянные, книги – не так уж много, но растёт наша домашняя библиотека,
и фонотека наша прибывает, и снова за баян я взялся. Светло, уютно, тепло
и пирогами пахнет: лето, ягоды есть, Людмила через день пироги печёт.
И музыка у нас есть. По вечерам включаем проигрыватель, ставим пластинку и – внимаем…

В квартиру папа с мамой въехали, а там столько недоделок, столько всякой мелочёвки. Надо помочь.
И дом на Толстого к зиме готовить: проконопатить, промазать окна, утеплить дверь. Баню ещё раз конопатить. Веники для бани заготовить. Дрова пилить-колоть, место найти, куда складывать.
Бабушка приходила. Белил у бабушки. Приехала повидать родных и родные места тётя Лиза, жена Павла Романовича, брата моей бабушки. Всё ахала и вздыхала, спрашивала, как да чего. Я сначала не понял, кто это, потом мне бабушка растолковала. Приехала тётя Лиза с Кисловодска. Не была в Аше лет двадцать. Я и тогда это понимал, что значит через десятки лет встретиться…
Белить у бабушки легко. Мебели мало, что выносить – немного.
Мелочёвку бабушка сама ещё вчера вынесла. Белить легко, так как я – за «начальника». Белю, а бабушка вокруг меня, что надо подать, что принести,
и, само собой готовит обед работнику.
Я хоть и за начальника, а бабушка командует и указует:
-Алёшенька, смотри, не пробелил. Алёшенька, смотри, полоска. Белила не размешал. Алёшенька, тут бы поровнее…
На следующий день Людмила была у бабушки, помогала мыть, чистить, стирать, гладить, развешивать шторы и занавески после побелки.
Папа ещё держит кроликов. Ходил на «тот» берег, готовил веточный корм.

В начальную пору нашей жизни да и много после, нам с Людмилой говорили, особенно, почему-то учителя удивлялись:
-Вы такие разные, даже противоположные друг другу, как уживаетесь?
Да всё очень просто. Такие вот мы самобытные, да и баню любим.
Поссорились, разругались, начали друг на друга обиды копить враз и навсегда.  Всё, жизнь не удалась, разговаривать вообще никогда не будем, и всё общее - врозь:
-Людмил, баню-то топить что ли?
-Топи…
И по мере того, как баня наполняется банным духом, так превращаются в пыль наши смешные и глупые обиды.
Мир, лад и всеобщая гармония…
Насчёт бани у нас полное единодушие. Баню мы любим самозабвенно, безоглядно и навсегда. Жаль только, что Людмиле нельзя сильно париться и не манит её в реке окупнуться. Но идеал недостижим, а практически – очень хорошо…

Живёт у нас во дворе пёс Малыш, а в доме кот Василий. Пёс небольшой, пушистый, с глазами-бусинками, весь чёрный, только кончик хвоста, лапы и галстук на шее белые. Когда я его отпускаю с цепи, он, распластавшись, как варежка, носится по двору, гоняет кур и суёт нос во все щели. А если завидит кота Василия, то задаёт ему хорошую трепку. Садится на него верхом, таскает за загривок. Кот сначала терпит, лишь когда станет совсем невмоготу, мяукнет и кинется бежать. Если Малыш сидит на цепи, то кот садится против него, чтобы тот его не достал, и, делая вид, что дремлет, смотрит помимо него. Малыш, видя такое наглое неуважение и нахальство, готов выскочить из шкуры. Но кот – индифферентен…

И подъём душевный – в Ашу переехали, и волнение – а как мы здесь приживёмся, и усталость непреходящая – два года в Точильном мы только школой и жили. Деревянный городок столько сил забрал, что за лето и не восстановишься. А Людмиле хозяйственных забот полон рот, да ещё к школе надо готовиться. Как мы тут всё успевать будем?

Дочку, уже взрослая, уже сама мама, спрашиваю:
-Как ты, такая маленькая, тебе всего третий годик шёл, на уроке сидела, как лучшая ученица,  не уставала, не капризничала, так внимательно слушала маму, рисовала.
-Помню класс. Большие окна, много света. Деревянные крашенные полы.
Ребята такие большие и серьёзные. И мне хотелось вот такой же быть,
что вот я так же могу сидеть, слушать, писать…

Воскресенье. Утро доброе да ласковое. Позавтракали, на рынок сходили и, что бы день с пользой был, пошли в лес. И не зря пошли, увидели бурундучка да ещё и ящерку, радовались встрече как дети. Дашунька дома с папой осталась, жаль не видела.
Дорога на Снеговые горы. Справа от дороги куча валежника. По верху бурундук бежит, остановился. И мы замерли, чтобы не вспугнуть. Небольшой, с ладонь, серовато-бурый с пятью тёмными полосками на спине. Подвижный, нюхает всё время. Повертелся на верхней валежине и начал меж сучьев сновать, а потом и вовсе скрылся. Юркий, прыгучий и всеядный: ест семена деревьев и трав, почки, цветы, грибы, ягоды. И букашкой не побрезгует, лягушка попадётся, и лягушку зажуёт. Запасливый. А запасается он на осень и весну, когда ненастье, зимой в спячку впадает. Малая зверушка, а радости от встречи с ней сколько.
Дальше прошли, на пригреве, на камешке – ящерка. У нас в Ашинском районе их два вида – ящерица живородящая, ящерица прыткая. Мы их не различаем. Ящерка да ящерка, вёрткая, прыткая, стремительная, если тепло.
Окраска бурая с карминным отливом. Любоваться ею, когда замрёт, до чего изящное создание природы. Чуть движение сделал – вмиг её нет.
Ещё дальше прошли по березняку – подберёзовиков  насобирали немного, а много и не надо, на поджарить с картошкой хватит.

Воскресенье. От родителей вчера поздно на велосипеде ехал. Машин нет.
Гуляющих мало, а солнышко вот-вот за тополями спрячется, напрямую прощальными лучами центральную улицу освещает, в розовой дымке плывёт. И фонари розовому цвету под стать – голубой свет на листве.
Там, в куполе, звёздочки замерцали. Как говорят в таких случаях: словно ангел пролетел. Повеяло совсем чем-то иным, не связанным с земной реальностью. Кто-то шепчет листвой о неведомом прекрасном мире…
Как туда добраться…

На том берегу луг под самой Липовой горой зарос мелкой травой. Папа немного  её подкашивает – кроликов кормить, а я папе помогаю. Хотя воды в реке и немного, но с мешком травяным через речку перейти не так-то просто.
Мешок всё норовит в воду сползти. Папа советует поменьше травы брать, а мне надо быстрей.  Чем пять раз речку переходить, так я за три раза. Вообще кролики страшно прожорливые существа. Им всё время надо что-нибудь грызть. Вот папа целый день им что-нибудь подкладывает. Всё время им надо корм готовить.

Дашунька рассказывает:
-Помню реку, а в ней тину. По воде, по камешкам хочется ходить, а в тину нет.
А у нас около мостков всё тина да тина. Особенно пугала водяная трава – стебельки, и по всему стеблю –маленькие листочки. За ноги цепляются, будто змеи. Красиво: водоросли колышутся, качаются словно рыбы…

Время у нас было. До начала выхода на работу мы ещё кое-что успели. Людмила продолжала уютность в доме наводить, а я немного занялся резьбой. Ещё в Точильном попался мне хороший чурбак под два метра, решил я из него вытесать ложку большую, черпак для бани, так, шутки ради.
Сел во дворике в тенёчке да и принялся тесать. Ложка получилась. Теперь эта черпалка у нас в старой баньке в предбаннике висит в Точильном. Подкоптилась, много ей годков, а всё равно хороша как памятка. Из Точильного чурбак привёз. На Толстого ложку сделал. А теперь ложка эта уже сколько годов снова в Точильном.
Людмила на веранде бельё гладит. Даша во дворе у заборчика в куклы играет. Малыш дремлет. Васька в сад пошёл, посмотреть, нет ли там какой-нибудь подходящей живности для еды. А я во дворе ложку строгаю…
Вечером по радио слушали передачу о Ф. И. Шаляпине. Рассказывал И. Андроников и как рассказывал: увлёк, захватил. Все дела забросили, заслушались…

Тревожность и неопределённость, как-то у нас тут жизнь сложится, и тихая радость и умиротворение: мы своей небольшой семьёй в доме на улице Толстого. Баню можем топить хоть каждый день, есть у нас сад-огород, есть речка и гора Липовая. Есть что читать, есть где рисовать и куда работы убирать, и обязательно выкроим время для созерцания…

   Во саду ли в огороде…Ходил по саду и верилось и не верилось, что мы будем здесь что-то растить, что теперь за нами ответственность за всякие папины плодовые насаждения: яблони, вишни, груша дичка, кусты чёрной  и красной смородины, крыжовник. Небольшой огород. Удивляемся мы с Людмилой теперь: огородик маленький, а сажали всё необходимое и всего хватало, а в Точильном плантации развели, каждый год пытаемся сократиться, да что-то не очень получается.
Грядки махонькие, а всего хватало.
За забором, на берегу и мы и соседи по нашей прибрежной стороне сажали картошку. Мы для себя сажали вместе с работниками РСУ за Усть-Курышкой, а это поле было для папы с мамой. Года через три папа с мамой стали сажать картошку на Дубовой горке у бабушки.
За картофельным полем «наш» бережок. Мы его прибрали, обиходили.
Я подправил мосток, выпилил лишний ивняк.
Летом Даша, а потом вместе с Ксюшей проводили все дни.
Прибегут домой, хлеба, луку, огурцов наберут и опять на речку.
Людмилу хлебом не корми, дай в воде поплескаться. Нет, не купание её привлекает. Стирать-полоскать, чистить, мыть – на речке. Так бы у воды и жила. И во всякое время находит, что надо помыть, почистить, выполоскать.
По вечерам мы выходили к реке все вместе. Любовались зарёй, слушали, как плещет-играет вода в реке, жгли костёр и кипятили чай.
Чай на берегу, вечерний, «костровой», был гораздо вкуснее чем дома…

Насыпали дамбу, проложили пешеходную дорожку. На нашем местечке выросли громадные ивы. А осокори-тополя, что напротив Шутровичей, стали ещё выше. Добавилось в них мощи, а сильные огромные ветви ещё плотнее подпирают небо…

Людмила с сентября месяца приостановила свою педагогическую деятельность. Ушла работать в сберкассу. Вместе думали и решали. Пока – так, а там дальше видно будет. Людмилу приглашали в военкомат, но Лидия Константиновна, завгороно, категорически была против, позвонила куда следует, Людмиле отказали в военкомате, а в сберкассу приняли.
Такое пристальное  внимание к нам со стороны завгороно как-то напрягает. Смотрю я на это всё такое да тоже куда-нибудь уйду. Тем более директор метзавода Соловков А. К. приглашал городок сказочный строить. Я эскизов понаделал. Всё понравилось. Все «за», но потом как-то всё заглохло, думаю, что Лидия Константиновна много этому посодействовала.
Видимо, со школой надо завязывать. Людмила нашла работу, и я себе найду. А пока надо осмотреться, - пошёл в школу работать.
Где-то в ноябре – уволился, ушёл в РСУ колерщиком пятого разряда, то есть художником-оформителем. С сентября я стал там подрабатывать, писать объявления и лозунги. Начальник, Борис Григорьевич, встретил хорошо, тем более, когда узнал, что я тот самый Бондарь, который в Точильном сказочный городок вместе с ребятами построил.
А когда я пришёл на постоянную работу оформляться. с радостью принял.
А в школе? А школе, мягко говоря, не очень у меня получалось. Приняли меня учителем ИЗО. А на учителя ИЗО как смотрели учителя и ученики?
Кстати уроки ИЗО проходили нормально. Я примерно понимал, что надо делать, в каком направлении двигаться. Ребята начали рисовать. А вот черчение в седьмых-восьмых классах – тихий ужас. А ужас в том, что дисциплины нет. Да, надо было потерпеть год-два, поискать, подумать, пробовать заинтересовать ребят, тщательнее готовиться,  но что-то пропал у меня интерес. Директор в отпуске, Лидия Константиновна где-то в верхах на курсах, так что заявление мне подписали без всяких проблем, чему я был несказанно рад. Кто я теперь? «Подснежник», художник-оформитель в ремстройупарвлении.

30.9.82. Утром заморозки, иней на траве. Днём отеплит, хоть в речке купайся. К вечеру опять начинает холодать.
Картошку все выкопали, убрали. Ботву собрали в большие кучи. По вечерам на огородах жгут костры. Погода хорошая, голубые дымы тянутся вверх, словно соревнуются с осокорями. Мерные покойные колыхания воздушных потоков и высокое небо. Несуетливость движений и негромкий говор. Так допоздна на берегу впитывать тихоосенний ритм, вкус и запах. Жаль, что нельзя остановить…

Саня Несмиянов, товарищ по институту, замолвил за меня словечко в Челябинске в Областном центре народного творчества, приехали представители, посмотрели работы, пригласили на выставку.
Надо работы в рамку оформлять, подписывать. С одной стороны – ух, как здорово, а с другой – столько мороки.
Трудовики в школе помогли, реек напилили. Рамки сколотил, работы подписал, упаковал. Повёз в Челябинск. Сначала не туда зашёл, на профессиональную выставку. А там все такие мэтры. Но, надо сказать, что отнеслись очень доброжелательно. Быстро просмотровую комиссию организовали, девять работ сразу отодвинули, а  одну работу приняли на выставку. Я этого не оценил и не понял, что отбор у них всегда очень суровый, что пробиться вот за просто так почти невозможно, что они, профессионалы, оченно мне даже навстречу пошли. Ходаев, один из мэтров челябинских того времени, меня уговаривал, оставить работу на выставке, что она очень интересная – «Окраина Аши. Стога». Я стогами тогда буквально бредил. Тут ещё кто-то подошёл и объяснил, что для самодеятельных художников выставка проходит в фойе театра кукол. Собрал я свои пожитки и пошёл сдаваться к самодеятельным. Работы у меня там все приняли, а что выставляли, я и не знаю. Когда забирал, вручили грамоту и очень извинялись. У них там водопровод прорвало, и две мои работы немного подпортило. Но я не выступал, а тихо-мирно со своими работами удалился. Поехал я в Копейск к Юрию Матвеевичу, рассказал, что и как, а он меня наставлял на путь истинный:
-Ты чего туда полез, там одни догматики. Вот здесь твоим работам место.
Нет, Юрий Матвеевич моими работами не восторгался. Ночь у нас была впереди, начал он мои творения по косточкам разбирать.
Что для меня было в анализе Юрия Матвеевича самое дорогое?
Он понимал, что я хочу сказать, что хотел сделать и почему не получилось.
Наверное, единственный зритель, человек, педагог, который оценивал работу
как таковую, как личностную, а не как степень освоения профессиональных навыков, уровень мастерства.
Я не поклонник Шагала, но ведь есть у  него истинные почитатели. Что, если бы его работы оценивали реалисты? Куда бы его допустили?
Я – художник самодеятельный, эта иная ипостась творчества. Юрий Матвеевич это понимал. Разобрал мои работы до основания, но какой вдохновенный посыл, стимул. Я всегда от Юрия Матвеевича уезжал со страстным желанием писать и рисовать…
 
2.10.82. Выпал снег. Ветер сильный, воет в трубе как зверь. Листья облетели.
Липовая нагая и тёмная. Осенняя тоска в павших листьях, осенняя грязь на дороге.
На фоне белых снегов в саду – красные гроздья рябины, а листья на вишнях – огненно-оранжевые…Перечитываю Мелвилла «Моби Дик». Перечитываю, потому что когда читал в первый раз, показался мне он весьма монотонным и скучным. Читал, раз вошёл в «золотой фонд» классики. Перечитываю, библейская вселенная разворачивается передо мной и вовлекает в свои объятья. Сюжет весьма прост, но дело совсем не в сюжете. Может быть, всё же рассуждения и длинноваты, но какое цельное единство сакрального, философского и земного. А властвование белого цвета…Перечитываю Мелвилла…

Какие же кролики прожорливые чудовища. Сколько  им ни дай, всё мало.
Сегодня ходил по берегу, ломал веточки ивовые.
К клеткам подойдёшь, мордахи выставят, глазёшки умилительные, а ушами шевелят уморительно. Добрые беззащитные существа, а мы их на откорм…

1.11. 82. Дашунька играет в больницу. Кроваток наставила. Кукол уложила. Ставит уколы и таблетками пичкает. Меряет температуру. Всё время разговаривает, убеждает соблюдать постельный режим, уговаривает не бояться укола, ругает непослушных больных и вместе с нами слушает архивные записи Л. Утёсова.
Ещё когда мы учились на четвёртом курсе пединститута, приобрели альбом-комплект из трех пластинок «Леонид Утёсов. Записи 1929-1946 годов.»
Один из любимых фильмов мамы с папой был фильм «Весёлые ребята». Любили они и песни в исполнении Утёсова, поэтому мне было интересно, чем же родители там восхищаются.
А восхищаться и вправду было чем.
Универсальный талант. Он мог сыграть Раскольникова и царя Менелая. Петь куплеты и опереточные дуэты, играть на музыкальных инструментах и исполнять пародии. Он и гимнаст, и «рыжий» у ковра, умеющий развлечь публику клоунадами, репризами, музыкальной эксцентрикой.
Он мечтал о синтетическом актёре, и он сам синтетический актёр, создатель советского джаза.
Дирижёр, певец, актёр, эксцентричный, лиричный.
Вот он дирижирует оркестром, а вот уже вступил в музыкальный диалог с оркестрантами.
Песни его – от сердца к сердцу, оркестр и голос для всех и для каждого.
И в архивных записях это есть: «Пароход», «Джаз-болельщик», «Два друга», «Всё хорошо, прекрасная маркиза», «Раскинулось море широко», «Если любишь, найди», «Дождь», «Мишка-одессит», «Случайный вальс»…

6.11.82. Суббота. 9 вечера. Людмила работала до полседьмого, а бывает, что и дольше задерживается: копеечку ищут. Надо, чтобы все сошлось. А если не сходится – искать и искать, пока всей сберкассой не найдут.
Потому мы с Дашунькой, когда мама на работе, всегда гадаем, когда мама придёт. Сразу у них там всё сойдётся или нет.
Мы с Дашей дома хозяйствовали. Сначала проведали бабушку на Дубовой горке. Бабушка болеет. Ходят папа с мамой. Сегодня наш черёд.  Печку протопили. Я во дворе старые доски распилил, расколол, сложил. Снег, его немного, убрал от ворот и во дворе.
Домой пришли, взялись баню топить. Дома прибирались. Полы вымыл.
Мама с папой не очень по сердцу, что я дома уборку делаю. Вида не показывают, но им думается, что это неправильно. Я тоже эту тему не поднимаю. Ведь вроде всё само собой понятно. Хорошо, буду я ждать Людмилу, когда она с работы придёт. Начнет дома порядок наводить, да ещё еду готовить. Этак мы к полуночи только и управимся. А в бане ночью мыться? А у нас как заведено? Людмила приходит, и мы в баню идём, всё у нас готово. А после бани уже поздним вечером чаи гоняем, слушаем музыку и занимаемся своими делами. Вместе, втроём.

16.11.82. Папа уже неделю как в больнице. Сильно разболелась нога, что-то там с нервами. Положили в железнодорожную. Врач там толковый – Юдин, имени и фамилии к сожалению не помню, а вылечил так, что у  папы таких проблем больше не было.
Умер Брежнев. Вчера были похороны. Папа рассказывал:
-Мы в палате, кто с трудом, кто легко, все встали, проводили в последний путь минутой молчания. Какой настрой у народа? – надо что-то или всё менять. Слово «застой» ещё не циркулирует, но ощущение того, что стоим на месте, а проблемы копятся, есть. Исконно русская надежда, или у многих народов так: вот поставят нового, «правильного» царя, и всё переменится.
Бабушку из больницы выписали. Малость подлечили. Забот всем, а более всего маме, прибавилось, а бабушку – жалко.
Снега мало, а подмораживает сильно.

24.11. 82. Из школы уволился, осталось расчёт получить. Александр Васильевич, директор, сожалеет и клянётся, что никак бы меня не отпустил. Лидия Константиновна названивает: да как же так, да куда это годится, а мне даже и радостно – буду в РСУ работать, будет больше времени для живописи и резьбы.
Мыслей у меня и задумок так много, что с утра до вечера и всю ночь могу гуаши писать и усталости во мне – никакой.
Мама простудилась, дома лечится. Папа всё ещё в больнице. Бабушку надо на Дубовой проведать. Воды наносить да дров.

Ночи все мои, про школу голова не болит. Сколько бумаги и красок извёл. Может бросить всё это, да и жить потихонечку и не зря.

23.12. 82. Вечер – розовые облака, синее небо. На западе, над солнышком, облака линейчатые - спицы колесницы – оранжевые. На фоне нежных блеклых розово-фиолетово-красных –тёмно-синие стволы осинок…
В вечерней заре как в осени – прощание и сожаление об ушедшем, об уходящем.
Закончится  многоцветие, отпылает, отгорит, погаснет, истает –
верится, что сейчас, в этот момент произойдёт что-то прекрасное, Врата откроются, что не может вечерняя заря быть за просто так,
атмосферное явление и ничего более, что звёзды светят не понапрасну…
…да, всего лишь атмосферное явление
    и человеческая душа…
Человеков не будет, а зори вечерние продолжатся, а когда и они исчезнут, будет что-то иное, невообразимо прекрасное, только переживать такое чудо будет некому…


2.1.83. Год новый и погода новогодняя. Тепло. Большие хлопья на дорожку, на крыши, на яблони сыплются. Липовая за завесой снегов.
Снег расчистил. Дрова стал колоть. Это ещё точильненские во дворе лежат.
Складывать под навес некуда. Всё дровами занято. А вот уже сколько истопили – почти поленицу, то можно и колоть, и складывать.
Дашунька вышла мне помогать, с крыльца снег сметает. А Людмила дома настряпала пельменей, ещё чебуреки будет стряпать. В добрых снегах, в предвкушении обеда работа – всласть. Васька дома на кухне выжидает какую-нибудь вкуснятинку, а Малыш с нами. Вылез их конуры и пытается поймать снежных мух.

Дашунька рассказывает:
-Папа чистит снег, я папе помогаю. Папа колет дрова, уносит. Я думаю: «кубики» такие тяжёлые,  папе, наверно, трудно. Не понимаю, куда дрова деваются?
Папа колет дрова, ударяет топором с «кубиком» о старенький берёзовый пенёк (если чурбак не раскололся, а колун в чурбаке, переворачиваю чурбак  и со всего маха обухом о пенёк – полешки в разлёт), а вдруг пенёк расколется. Мне его жалко.

Кто-то выбросил арифмометр на берег. Принёс домой. Дашуньке очень нравиться нажимать на кнопочки, «считать».

10.1.83. Ещё в прошлом году, когда красили крышу, папа сокрушался, что над сенями железо сильно проржавело, надо менять. Осенью дожди шли, крыша не течёт, но немного подкапывало. Надо крышу крыть, надо листовое железо. Выписал в ремстройуправлении, привезли, сгрузили, убрал в сарай. На душе спокойнее – летом над сенями крышу есть чем перекрывать. Выписал с запасом. На крышу хватит и ещё останется.
У Людмилы нелады на работе. А как же. Она новенькая, а тут каждый суслик в поле агроном. Где она, спокойная жизнь, полная трудов и вдохновенья? Видимо, где-то за тридевять земель и отсюда не видно. А здесь – всякие тревожности да волнения.

24.1.83. Понедельник. Всё над «Стогами» бьюсь. Сделал вариант, переделал их в холмы, а всё как-то не то. Зато есть другая радость. После работы зашёл в книжный, а там – «Древнерусские предания». Дома с Людмилой книгу листаем, решаем, когда читать будем. На полку поставили, любуемся. А как же, книжечка к книжечке. Серия «Сокровища древнерусской литературы»
пополняется. Что удивительно – свободно можно приобрести, нет таких любителей древнерусской литературы, нет спроса, что для нас очень хорошо.
Как не полюбоваться: первая наша книга из этой серии «Слово о полку Игореве». Такое добротное издание. А какие имена: «Составление, вступительная статья, подготовка древнерусского текста и комментарий В. И. Стеллецкого. Под редакцией члена-корреспондента АН СССР Ф. П. Филина. Оформление Б. Диодорова». Графика – великолепная, бумага отличная. А содержание?  «Слово о полку Игореве». Первое печатное издание 1800 года. «Слово о пълку Игореве, Игоря, сына Святъславля, внука Ольгова». Древнерусский текст. «Слово о полку Игореве в переводах Жуковского, Майкова, Заболоцкого, Стеллецкого, Тимофеева.
Приложение. Комментарий. Краткая поколенная роспись князей до начала 13 века. Краткая библиография.» Даже в школу поманило, нести ребятам светлое, доброе, умное. И так книга за книгой собралась у нас сокровищница.
Вслед за «Словом», «Древнерусскими преданиями», стали у нас жить-поживать «Русское историческое повествование 16-17 веков», «Книга хожений», «Красноречие Древней Руси», «Сатира», «Записки русских путешественников 16-17 веков», «Русская бытовая повесть», «Виршевая поэзия».
Столько интересного вокруг, и вообще, знать хочется всё, но кратки наши дни.
«Житие Феодосия Печерского» так меня тронуло, что я взялся его на древнерусском прочитать. И не зря. Куда более впечатляющее. Словно в то время переселился, в келье старца речь плавную слушаешь.
А красоту и всю прелесть сказания о Петре и Февронии нам ещё в институте Александр Ивановаич Лазарев раскрыл. Собственно с него, С Александра Ивановича, с его лекций и началось наше открытие древнерусской литературы.
Но ещё более уникальное издание по древнерусской литературе это десять томов «Памятники литературы Древней Руси». Да, это издание уникальное и капитальное. Гордимся, что у нас оно есть.

Снега, снега. Большие сырые лохматые хлопья без устали два дня подряд устилали землю и всё, что на ней. Ещё два месяца зимы впереди, а снег уже с крыш слетел, так его много. Ветви распушились, такие на них меха-кружева, даже боязно дотрагиваться, рушить такое снежное рукоделье.
Потеплело настолько, что вот-вот и дождь пойдёт.
И какой контраст: небо сине-свинцовое, тяжелое и угрюмое, а снег – пух и легчайшая улыбка.

20.2.83. Вечером втроём прошлись по городу. Любовались мерцающими огнями фонарей, любовались небом. Оно высокое, чистое, омытое небесной влагой, синее-голубое-фиолетовое. Воздух пахнет талым снегом, воздух пахнет весной.
Уже с неделю, как с крыши кидаю снег. Можно и за один вечер его с крыши столкнуть, но тогда по двору не пройдёшь. А ещё с крыши соседей снег на наши дрова. Надо откапывать и вывозить в сад. А в саду и так уже Гималаи. Уже за забор на картофельное поле снег вывожу, а он всё не убывает. Весна. ты когда-нибудь придёшь, а снег растает когда-нибудь? Хочется верить в весну приходящую, а верится с трудом.

1.83. Первый день весны. Вчера морозы ниже 22 градусов, а сегодня ниже 24.
Здравствуй, весна! Дышится вольно и просторно.
В воскресенье был у нас «гостевой» день, отмечали День рождения Людмилы, хотя он у неё давно прошёл, но кто празднику рад, праздник всегда отыщет. Приехали из Точильного Валера с Валентиной. Пришли мама с папой, Галина. Людмила накрыла стол, было что выпить и закусить, было о чём поговорит душевно…
Валера повествовал о своих охотничьих похождениях. Они привезли «лесного» мяса, мякоти, кг десять. Валентина о том, как в школе, где она техничкой работает, без нас всё не то. Мама с папой расспрашивали Валеру с Валей про точильненское житьё. Пели украинские песни. Под баян – «Одинокая гармонь». Не столько праздник, сколько – душевность, чего уж лучше…

В книжном увидел набор открыток «К. Васильев». Вот это да! Первое, что бросается в глаза, как он на Юрия Матвеевича похож, или Юрий Матвеевич на него. А какие работы! На фоне производственного соцреализма какое же это совсем иное. Как они близки, Константин Васильев и Юрий Матвеевич, не по манере письма, а по мировоззрению, по ракурсу на мир.
Хотя есть какое лыко в строку вставить: многие работы страдают декоративностью. А зато какие свечи, какие свечи!, а русские женщины, русские мужики!...
Может бросить мне краску переводить и бумагу. Если брошу рисовать, заживём мы Людмила, дай бог каждому…

7.3.83. «Ответный» визит к Чирковым. Да нет, не ответный, прочь этикетные замашки, никчемные и пустые. Заскучали мы по Точильному, нагрянули к Валере с Валентиной да накануне 8 марта. У низ всё уже готово и даже баня топится. Банька по-чёрному, жаркая до невозможности. Мы с Валерой парились до последнего умопомрачения, в снегу разов шесть купались, а всё мало, малость и угорели и много подурачились. Валентина наготовила, накрыла стол на десятерых: щи, ложку не провернёшь, пельмени с лосятиной, пироги с капустой, с калиной, с грибами, с малиновым вареньем, яйца, сметана, молоко, огурцы, помидоры солёные, опята в жареном и закусочном виде, водки и вина на выбор. Закусывали, пили-ели, танцевали и плясали. Жаль, что поздно мы с Чирковыми близко познакомились, жаль, что из Точильного уехали…

Какой-то у меня художественный застой. Пишу гуаши одна за другой и – выбрасываю. Всё не то. А что то? Не знаю…
 
18.3.83. «Чистая пятница». А что такое «чистая пятница»?
Людмила когда в первый раз в Ашу приехала, он её поразил совей чистотой и прибранностью. А всё за счёт «чистых пятниц». Горисполком принял решение, что каждую пятницу после обеда служащие всех городских учреждений выходят прибирать и облагораживать свою территорию.
Потом начальство проезжает, смотрит, у кого приглядней. Наш руководитель, Борис Григорьевич был энтузиаст этого дела и вообще был за то, чтобы эстетику –в быт и в производство. При его энтузиазме и усилиях в общем довольно непривлекательное внешне  ремстройуправление обрело эстетический вид. Надо сказать, что в пятницу после обеда наступала в городе настоящая демократия, никто не чинился, всем было, и в том числе самим набольшим начальникам, не зазорно брать в руки метлу, лопату, носилки и работать простыми разнорабочими. Зато город блестел и поражал своей цивильностью. Куда всё подевалось?
«Чистая пятница», большой аврал. Затеяли в РСУ строить новые склады и производственные помещения. Силикатный кирпич, большие окна, крыша основательная. Старый надо разбирать. А материалы куда? И работу на других объектах не остановишь.
А строить склады нужно. Потому вот только так, за счёт «чистых пятниц» и шло обновление производственной базы РСУ.
Освобождали склад. Перетаскивали в гараж плитку и железо. Натаскались в самую сласть, работали с большим энтузиазмом…

Из энциклопедии «Ашинский муниципальный район».
«Ашаремстрой», ремонтно-строительное управление- - предприятие по ремонту и строительству объектов социально-культурной сферы. Первоначально – участок при горкомхозе (1948). В 1960 участок стал хозрасчётным. На производственной базе расположилась контора и  конюшня с двумя лощадьми. В 1969 участок был переведён в статус управления. Наивысшие показатели по ведению ремонтно-строительных работ были у предприятия в 1970- 1988 годах – свыше 1 миллиона в денежном выражении. В эти годы в коллективе насчитывалось около 200 человек; было построено 3 жилых дома на 64 квартиры, фруктохранилище, 4 одноэтажных корпуса городской больницы, родильный дом в Аше, сеть магазинов. Производственная база включала в себя  вспомогательные цехи: растворобетонный узел, пилораму, кузницу, столярный цех, цех сантехнических работ, гаражи, в которых более 20 единиц техники. Б. Г. Гусёнков, возглавлявший предприятие с 1978 по 86 год, особое внимание уделял совершенствованию производственной базы, повышению качества и культуры производства. По его инициативе построен 24- квартирный жилой дом для работников управления, создано подсобное хозяйство, столовая… 

Вечер…Над Липовой полумесяц и Вечерняя звезда в холодно-зелёном куполе…синички запели весеннюю песенку, звонкую…
Дома листали альбом «Испания».

Вечер. Над Липовой полумесяц и яркая звезда в зелёном небе. Когда пришли с работы – синички запели весеннюю песенку – звонкую…

22.3.83. Весна…словно заново родился и только учишься дышать, и потому воздух такой сырой и сладкий, и морозный, и мятный…
Капельная музыка и хлябь на дорогах, а дышится, как будто и не дышал никогда.
Во дворе стоит большой чан. В нём на миньярском хлебозаводе тесто месили. Треснул. Списали. Папа привёз домой. А потом началось его путешествие. Из Миняра в Ашу на Дубовую горку, с Дубовой горки на улицу Толстого. А с улицы Толстого много позже он окончательно переехал в Точильный. Так вот этот чан мы на Толстого, чтобы он не треснул окончательно, на зиму переворачивали. А когда восстанавливали в прежнем положении в марте или апреле, значит, пришла окончательная весна. Стоял он под стоком с крыши и всегда был наполнен по весне талой водой, а летом и осенью –дождевой.
Чан ещё не перевернул. Течёт талая вода с крыши. и около чана образовалось небольшое озеро.
Сосульки такие прозрачные, что их хочется есть…
В военкомат вызывали на медкомиссию. По мобпредписанию инструктировали ещё раз. Что это значит? Готовимся к Третьей мировой?
Со стороны смешно, а мне не смешно. Может и не хотят, а по радио и ТВ, если внимательно слушать, - мир на грани. Я на Дашуньку гляжу, мне за неё страшно, мы-то что, мы пожили, а она такая беззащитная. Смотрю на малышей, у меня сердце разрывается, я не знаю, куда и до кого достучаться,
что делать, чтобы не было войны, и возможно ли это? Малышки, с открытыми сердцами и глазами смотрят в добрый, как им видится, мир, а злобные-презлобные дяди и тёти, глупые, жадные, хотят всех и всё уничтожить, в том числе и себя в тупом, бессмысленнейшем противостоянии, кто главнее…а над нами мерцают звёзды, век которых тоже краток…

Читаю книги по истории. Жуть какая-то. Война на войну заходит. Выживает сильный, а слабый должен погибнуть. Какая уж тут краса вселенной и венец творения. Ничего себе венец, высшее достижение мировых сил. Так себе. Двуногое без перьев и ничего больше.

4.4.83. Весна ранняя. Теплынь. Днём на пригреве так хоть загорай. Ходим без головных уборов. На дороге – громадные колеи и в них ручьи. Ходить только в сапогах можно. Зимние пальто поменяли на весенние куртки.
Весеннее кругом, а на душе – безрадостно. Тесть с тёщей зовут настоятельно в Нагорный. Может и правда переехать. Всё у нас с родителями хорошо, но как-то не так. Внешне нормально, а внутри – холодинка, словно чёрная кошка пробежала. Можно не замечать, а как не замечать. Как нам друг друга понять, как объясниться.  И получается, живём мы на птичьих правах.
Куда податься? Ездил в Нагорный, Андрей Иванович был у председателя колхоза, есть работа, есть жильё в двух селах, выбирай любое.
Заехал в Челябинске к Вере Матвеевне, отдал письмо, чтобы передала на филфак Игорю Николаевичу Табашникову.

10.4.83. Складываемся понемногу, вроде как собираемся переезжать, хотя и ничего не известно.
Лёд давно уже прошёл, вода прибывает. Напротив РСУ дошла до дороги, со дня на день через дорогу перельёт.    На Липовой, с северной стороны,  снег ещё лежит, а сам лес в розово-кремовой дымке. Почки только начинают набухать. Просыпается, обновляется трава. Зелёные стебельки, как первые весенние цветы.

17.4.83. Вчера в ремстройуправлении  был субботник. Мели двор, мусор выносили. Теперь контора и площадка РСУ на загляденье. За гаражами и складами раскидали остатки снега. Люблю порядок наводить, а потом окинуть довольным взором – хорошо. Было – грязь, мусор, хлам, какие-то шины, доски, железки,  а теперь - образцовый участок.
Синички взвенькивают, с ума сходят и всех с ума сводят. Вода около РСУ через дорогу мало переливает, а у нас подошла к самому огороду.
Людмила дома, а я во дворе тоже субботник провели. В кладовке мастерской перебрал всё, выбросил ржавые железки, а папа сокрушается, что могли пригодиться. Когда? Они ещё с Миньяра в ящиках ржавеют.
Вечером, под весеннюю капель слушали концерт Вивальди, такой же прозрачный и звонкий.
Был на переучёте в военкомате. Ребят было много. Готовимся?

3.5.83.  Вторник. Вечер. Уже цветёт черёмуха. В саду расцвела груша. Скоро зацветут яблони.
По вечерам – в огороде. Я копаю, Людмила сажает. Посадили морковь. Всходит редиска. Сад наш уже зелёный со множеством оттенков. Сами листья, ветви, стебли на прикосновение разные: шероховатые, гладкие, теплые, холодные, бархатистые, колючие, ласковые. Трогаешь, словно говоришь и слушаешь…
Дрова, остатки, расколол и убрал окончательно под навес.
Прошли небольшие дожди…слушать тихое стучанье…
Простыл, болел, температура тридцать девять держалась пару дней. Людмила ворчит:
-А ты больше водой холодной обливайся да в речке купайся, может ещё выше подгонишь.
А как же не купаться и не обливаться, это же значит в бане не помылся не попарился, это значит вся неделя – в никуда. Эх! Ведь оно вот так: нет понимания среди людей.

Черёмуха не просто цветёт, а пышет. Черёмуховый запах не только в саду-огороде, но и во дворе,  в сенях, на веранде, дома.
Черёмуховые дни. Черёмуха царствует.
Пахали землю за огородом.
Вечером делал наброски композиций «Корабли».

9.5. 83. День Победы. Были на параде, потом у папы с мамой. Мама накрыла стол. Чествовали папу. И смеялись, и шутили, и рассказывали всякие новости и прошедшие дни, вот только песен «не спивали». А я маме давно говорил:
-Надо было ещё в Миньяре за праздничный стол нас сажать, да учить, чтобы мы подпевали.
Конечно, и теперь не поздно…
Папин праздник. Для папы мама старается, как ни для кого. Папа занимает своё «королевское» место, все приходящие или слева или справа от него, мама – с краю стола. Она никому не доверяет приносить закуски, кушанья и всякие иные угощенья с кухни, всё сама носит. Получается у мамы не обед, а беготня. Только уже когда народ начинает готовиться к чаепитию, мама уступает своё место.  Людмила, а если и Галина здесь, то вдвоём, начинают хозяйничать на кухне и за столом, приносить-уносить, убирать-ставить, разливать-добавлять. Для мамы День Победы – самый главный праздник. К нему она готовится загодя. Много чего припасает и много чего готовит.
Стол, когда в магазинах шаром покати, - роскошный, сытный и вкусный сверх меры. На день Победы у мамы всегда есть армянский коньяк и бутылка хорошего вина. А если не хватит, то миньярской самогонки хоть залейся.
День торжественный, день волнительный для папы и для всех нас.
Да, праздник со слезами на глазах. У папы брат погиб, у мамы –дядя, который верил, обещал:
-Приду, Нюра, с фронта, с Победой, тебе – платок и обязательно ты у нас учиться будешь, в люди выйдешь! Бабушкины двадцать пять соток картошки во время войны. Иван Романович, брат бабушки, попал в плен, бежал…
Как и все, кто войну прошёл, не может про войну рассказывать. А плен только вспомнит, всего начинает трясти…только тронь ниточку воспоминаний…
Папа тоже про войну ничего не говорит, не рассказывает…тяжело…
Андрей Иванович, отчим Людмилы, фронтовик, танкист, весь в шрамах-ранах, как выпьет, только слезами уливается…ах, война, война, что ты, подлая, сделала…
Выпьем по маленькой, встанем, помянем всех…
А потом начнём говорить за жизнь…
Все мы родные и близкие…

Белый сад, вишни-яблони начинают расцветать.

12.6.83.Дожди с хлябей небесных нескончаемо льют. Ладно, успел крышу на сенях перекрыть. В РСУ обратился к кузнецу-жестянщику, чтобы крышу закрыл, но тот отговорился, что дома дел по горло и совсем некогда. Но зато показал, как листы загибать, как закреплять, как лист с листом соединять. Спасибо за выучку. Киянки дома есть, ножницы по железу есть, рельса во дворе лежит. По вечерам стал я осваивать профессию жестянщика. Не люблю я с железом возиться, а пришлось. Старался. Крышу перекрыл добротно. Нигде никаких протечек и капели.
А папе что-то не понравилось, мама не приходит, и вообще всё идёт наперекосяк. Надо как-то эти трения улаживать, разговаривать, приноравливаться к такому бытию…
 «Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймёт ли он, чем ты живёшь?
Мысль изреченная есть ложь».
Конечно, это нормально, что у мамы с папой на первом месте Галина и её дочка, а наши Даша и Ксюша – потом и после. Это задевало Людмилу.
Но мы – семья, а у Галины семейная жизнь, мягко говоря, не очень ладится.
А что можно сделать и надо ли что либо делать?
Я Людмиле говорил:
-Свекровь и невестка – это биология. Тут ничего не поделаешь.
Мать и дочь – тоже биология. Поживём –всё на свои места встанет.
Оно так и произошло, но сколько надо было птерпеть…
Как отношения растеплить? Работой. Будто я ничего и не примечаю. Помогаю, где только можно, маме с папой. Навещаю чаще, думаю, чтобы ещё для них доброе сделать…

Андрей Егорович, столяр, напилил мне липовых досок – ворота буду украшать: Древо жизни, Солнце солнышко-колоколнышко, Солнечные Кони,
Солнечные Утушки. Под крышей – Небеса-дождевые потоки.
Эх, «средствов» у меня мало, так бы размахнуться…
На крыше, на трубе дымник  проржавел. Подлатать – не получается.
Надо новый делать. Железо у меня осталось. Дымник, уже имея опыт жестяных работ, сделал, а наверх дымника – исполнилась моя мечта - петушка вырезал и прикрепил.
Задорный Петушок Утреннее Солнышко получился, со всех сторон хорошо виден. На него взглянуть – на душе веселее. По верху ворот двух петушков гулять пустил и солнышко встречать…

18.6.83. Папа собирался прийти, картошку посмотреть, может её окучивать пора. Мы картошку сажаем вместе с работниками РСУ в Красном Яре.
Мама с папой сажают картошку за нашим огородом, а мы присматриваем, ну и конечно сравнение-соревнование: у кого лучше уродится.
Пока папа собирается, я тяпку в руки и всю картошку окучил. Я – мастер и специальный специалист по окучиванию картошки, со мной мало кто может сравниться. Так что когда папа пришёл, что ему осталось, только рукой развести да сказать:
-Что же меня не подождал, вдвоём бы сподручнее…

Юрий Иванович привёз бабушке машину дров и на этом его миссия закончилась. А распилить, расколоть – мне. Папа в таких случаях говорит:
-У бабки деньги есть, могла и нанять кого да с Юрой поговорить, устыдить, ведь сын всё-таки. Дрова привёз и палец о палец не ударит, чтобы матери  помочь. Всё на внука свалил.
А мне бабку жалко, да и в радость дрова пилить-колоть.
Пила «Дружба» «ты мне, я тебе» и пошла работа – пилить. Чурбаки – метровки, средней толщины. Пилить – одно удовольствие.
А бабка вокруг ходит:
-Ах, Алёшенька, ах, молодец, чего бы я без тебя делала!
Ведь, Алёшенька,  никого не допросишься.
Это точно, бабка, один я у тебя настоящий внук!
вари пельмени!

В РСУ вчера – «чистая пятница». В бухгалтерии только главбух, кассир и бухгалтер, мастера, секретарь, начальник с мётлами, лопатами и носилками.
Мне писать лозунги и объявления тоже надоело, лучше во дворе с видом на Липовую в носилках щебёнку носить, дорожку в сквере прокладывать.
Территорию облагораживаем, будет РСУ образцовым предприятием!

Мастера на месяц получают план-задание, в конце закрывают, заполняют форму №2 – «процентовки», своего рода отчёт о выполненных работах, о выполнении плана. Наше предприятие – ремонтно-строительное, небольшое, техникой небогатое, да и она вся старая, латаная-перелетаная. Выполнить план непросто. Всякие сбои, неувязки, нестыковки. Участок план не выполнит – рабочим зарплаты не будет. У мастеров в конце месяца нервенное и тревожное состояние – надо «процентовки» правильно закрыть.
Отчитались, можно и передохнуть. Обычно в начале месяца в обеденный перерыв и после обеда  собирались любознательные работники конторы и обсуждали фильмы, прочитанные книги и говорили «за жизнь»
Время было читательное, а точнее – время собирательное, время собирания книг. Но кое-кто и правда литературой интересовался. Политики мы мало касались, а всё больше  о литературе и кино были наши беседы.
Как это не удивительно, но атмосфера была самая что ни на есть интеллектуальная и познавательная.
Но немножко предыстории.
Контора РСУ и сейчас стоит, одноэтажное кирпичное здание в виде буквы «П». Через дорогу – река, а на противоположном берегу храм. Сейчас бывшая контора закрыта.
А было так:  заходишь с крыльца, налево - приёмная секретаря, кабинет начальника и кабинет главного инженера, прямо – дверь в Ленинскую комнату, в которой проходили собрания. Направо, вдоль по коридору, кабинеты мастеров, планового отдела, бухгалтерии. Слева, за Ленинской комнатой, кабинет инженера по технике безопасности, следующий – мой, то есть оформительский и «технический» (у нас на двоих с техничкой, но техничка, Мария Александровна, приходила убирать кабинеты уже после работы, так что мы друг другу не мешали.
Работа ремстройуправления – роман-эпопея. Это совершенно особая история, как оно было, при социализме. Другая такая жизнь! Подходит конец месяца, мастерам надо закрывать наряды на выполненные работы. Это для них скрежет зубовный. Надо же не просто наряды закрыть, надо закрыть «с прибылью», дать процент перевыполнения. А ведь были всякие накладки.
Летом выручали дорожные работы. Объёмы большие и денежные. блоки бетонные уложить – опять денежно, а покрасить-побелить – копейки. Плановый отдел постоянно вещает: перерасход фонда заработной платы недопустим! Так что мастер всё должен учесть: и чтобы у рабочих зарплата была, и план выполнен, и перерасхода фонда заработной платы не было.
Итак, мастера закрыли «процентовки», собираемся в кабинете для интеллектуальной беседы. Объединитель всех нас в этом была Надежда Петровна, секретарь парторганизации, мастер участка. Она с неподдельным
интересом интересовалось литературой, кино, культурой в целом и заводила остальных. В ней есть такой  живой, такой горячий интерес ко всему, что происходит в мире. На всё откликается. Беседовать с ней – одно удовольствие.
Обсуждения были горячими, особенно кинофильмов и телевизионных передач. Уже в эпоху перестройки читали Маркеса «Сто лет одиночества», читали Булгакова «Мастер и Маргарита», читали Астафьева, Айтматова, Белова… За подписными изданиями была очередь.
У нас даже одно время намечалось что-то вроде вечернего клуба, но началась делёжка квартир в строящемся доме и всё распалось…
Надежда Петровна наша соседка, живёт в соседнем подъезде. Увидимся – всю культурную жизнь обсудим. С весны по осень в саду, а зимой каждый день и через день – на лыжах. По-прежнему есть в ней жажда  знания и свежий, свой взгляд,  на всё происходящее.
Надежда Петровна рассказывает:
-Участки по мастерам назывались: участок Ежовой, Краснова, Быкова, Свириденко, Мариненко. В конце 70-ых начале 80-ых фонд заработной платы составлял 21 процент от объёма выполненных работ, а когад уходила на пенсию – 9 процентов. Конечно, надо повышать производительность труда, а как её с нашей техникой повысишь? А сколько всяких заковык!
Раствор надо двум бригадам. Составляем график. В 8.00. везут раствор бригаде Трегубовой. Мои каменщики до 10 ждут. Как же, будут они ждать, уже в магазин побежали. Сколько я с ними воевала! Думаю, будет конец месяца, урежу я вам зарплату. А они, паразиты, у конце месяца такие ласковые, такие уступчивые, такие лисы…Не успеваем, надо в субботу выйти. Как женщин уговорить в субботу поработать. Спасибо Дюдмиле Ивановне, никогда не отказывалась. Сама идёт и девчонок уговорит.
Сейчас многое перевернули с ног на голову. Вот хотя бы взять социалистическое соревнование.
Было у нас социалистическое соревнование. Три бригады соревновались.
Стенд по соцсоревнованию, итоги каждый месяц, каждый квартал, итоги в конце года. Да, бригада Людмилы Ивановны Беляевой на первом месте, моя бригада, мой участок. Да ведь девчонки безотказные, да и я сама на месте не сидела. Целый день как савраска по объектам носишься, к вечеру ноги ноют.
Надо  же всё организовать, согласовать, проверить…

24.6. 83. Пятница. Ходили с Людмилой по магазинам. Людмила зашла за тестом в Пятый магазин, а я присел на скамейку. Рядом бабки – четыре: внуки, пенсия, продукты, поликлиника, аптека, врачи… Не ворчат, о жизни друг другу рассказывают, голубей кормят. Народ по тротуару не спеша прогуливается, никуда не торопится. Машин нет. Шум-говор как фон. Улица в зелени и над нами – могучий дуб. Доброе солнышко теплом светит. Так вдруг стало хорошо, что и ничего больше не надо…
вот так, как сегодня…

4.7.83. Понедельник. Жара удушающая. И только сейчас, в 11 вечера, спала.
Закат меркнет. Розовые, серебристые, палевые света на рассыпчатых облаках.
Небеса в куполе блеклые, подёрнутые дымкой. В такой, вечерней дымке, дорога, луковой клевер, берег и река.
А как это живописать? – летний вечер…

Какой ещё может быть смысл?
Трудиться, делать что-либо «ручное», заботиться о родных, провожать вечерние зори, пить чай, жить на берегу реки у Липовой горы, среди тополей и ив…

Даша рассказывает:
- В саду яблони, груши, вишни, орешник, а неба не видно. А мне так хочется посмотреть, как облака меняются. Ветви и листья закрывают небесные просторы. Я думаю: вот зима настанет, листья облетят, выйду в сади обязательно увижу, как облака меняют свой вид

14.7.83. Жара продолжается, после работы с Дашунькой сразу на речку. Дашунька барахтается на отмели, хотя сейчас вся речка – отмель. Ищет, где нет водорослей, они ей сильно не нравятся. Вода течёт медленно, по теплу – парное молоко. Всю реку затянуло тиной.
Перешли на «тот» берег, собирали траву для чая.
Жара к вечеру стала спадать, принялись за поливку. Воду носили с реки. Из качка – ближе, но вода холодная, а в реке в самый раз. У Даши маленькие ведёрки. Набирает полные и несёт, стараясь не расплескать. Людмила показывает, как надо поливать томатные кусты. Даша относится к поливке очень ответственно. Полили, и все в речку полезли, купались до изнеможения, а потом мылись, только не в бане, а во дворе, на досках.
На улице, как в бане.

Получается так, что постоянно приходится осваивать то, о чём имею весьма смутные представления. В Первомайской школе уроки ИЗО и истории, основы плотницкого ремесла, резьба по дереву. В РСУ оформительские работы. Везде свои особенности и хитринки, начиная с азов: топорище вытесать, правильно топор насадить – никогда идеально не получается, наточить, в рельефной резьбе фон выбирать, ножом-косячком как правильно резать…Стенды, плакаты, планшеты я в армии оформлял и в институте, а пришёл в РСУ – знаний и умений маловато. Литературу почитывал, у художников-оформителей со стажем опыта набирался. Интересно было стенды конструировать: материалы, форма, расположение. Школа №4 у нас была подшефная. Я им всё время что-нибудь оформлял. А в РСУ – объявления каждый день и так называемая наглядная агитация – в конторе, около конторы, в цехах и по всей территории. К 7 ноября и к 1 мая надо было продумать праздничное оформление колонны ремстойуправления.
Для колонны у нас были флаги на все случаи знаменательных событий, писал на красном сатине пару-тройку лозунгов. А колонну у нас возглавлял соответствующим образом оформленный автомобиль. 7 ноября это было что-то вроде броневика. а 1 мая соответственно «МИР МАЙ ТУД». Оформление к каждому празднику приходилось обновлять. Ещё нас, художников-оформителей, привлекал горком партии к партийным мероприятиям: соответствующим образом оформить Дом культуры снаружи и внутри. Особое внимание – сцене, создать соответствующее настроение – партийно-революционное. Пытались привлечь и к оформлению Новогоднего городка, но как-то всё у них, начальства, не складывалось, пока отдел культуры не возглавил Борис Григорьевич. Он пригласил меня, а я Володю Харжавина, самодеятельного художника. Я тогда уже в школе работал. На месяц меня от школы освободили, Володю с метзавода, двое подручных у нас было, и мы месяц городок из снега лепили. Классно сделали. До нас такого не было и после нас такого нет. Сейчас Саня Романюк, преподаватель в миньярской ДШИ, ледяные скульптуры делает на раз. Но их немного и сам городок новогодний – маленький. А мы с Володей на всю площадь размахнулись. Здорово размахнулись, но свою работу оценивали объективно: в Миньяре И. Мызгин «со товарищи» куда как грандиознее делает. Но это было уже в девяностые годы. А когда я работал в РСУ каждый год повторялась одна и та же история. Останется до Нового года недели три, соберут нас в горкоме, каждому предприятию и художнику вроде даже задание дадут, а в итоге – убого и скучно.
Однажды за два дня до Нового года Римма Эмильевна, третий секретарь горкома партии, меня с Максимом, оформителем из ПТУ, приглашает:
-Пожалуйста, так получилось, у нас на площади ничего, хотя бы Деда Мороза со Снегурочкой надо слепить.
Ну раз надо, так надо.
Дело для меня и для Макса новое, но ребята нам подсказали, что и как: костюмы ОЗК(общевойсковой защитный костюм) поверх всего, чтобы не промокнуть, кран-гидрант где и кто будет включать, подмостки.
Нормально мы слепили, а на первый раз очень даже неплохо. Снег – замечательный материал, что хочешь из него делай, лишь бы погода не подводила.

Изучал шрифты, ватман учился на планшеты правильно натягивать, тиснением (выдавливанием по металлу) занимался, мозаикой (стеклышки сам раскрашивал и резал), азы бумажной пластики освоил, буквы из поролона вырезал, пилил, строгал, клеил, дедушку Ленина рисовал многократно, а к 9 мая – солдата-победителя. Рисовал поздравления а было и так: на липовой дощечке поздравление вырезал. Над фактурой фона бился: набрызг, напыление, примакивание и т.д. Вырезал кучу трафаретов, готовил всякие нужные и ненужные таблички по технике безопасности и по иным  отделам.

Борис Григорьевич за счет энтузиазма конторских и рабочих масс и за счёт «чистых пятниц» очень преобразил РСУ с эстетической точки зрения в весьма лучшую сторону. Ограду придумал – стальной витой пруток, доски обожженные под лак, а низ – кладка из дикого камня. В то время это был самый передовой дизайн в городе. Перед РСУ территорию преобразили: из дикого камня соорудили клумбу, а напротив конторы – декоративный пруд, окаймлённый диким камнем и стенд «Человек славен трудом». В этом уже и я принимал участие. Эскизы делал. Предлагал варианты. Особенно был горд тем, что в озере соорудили островок из трёх больших выразительных глыб известняка – а нашёл их я.
Борис Григорьевич много приложил сил, чтобы эстетизировать РСУ.
Самая интересная работа – баня с бассейном, парилкой, с душевыми. Первоначальное  оформление Борис Григорьевич продумал сам. Всё сделали по его эскизам. Но – что-то электрики не учли – сгорела баня.
Народ решил, что всё равно отстроим. Борису Григорьевичу было некогда и он поручил мне и эскизы разрабатывать и  исполнять задуманное, а в помощники – Володю Кустикова, столяра, который по деревянным делам мог всё что угодно. И занялись мы любимой работой. Я Володе эскиза подтаскивал, он материал готовил. Что можно, на станке выпиливал, а я остальное дорабатывал. Пол, стены, потолок, стол, стулья, лавки, столик – всё из дерева, всё резное – красота! Это была не работа, а отдых.
А транспаранты и лозунги писать – скучно, старался быстрей от них отделаться.

18.7. 83. Понедельник. Вечерняя заря, опускающееся за тополя солнце.
Липовая в темно-фиолетовых тонах, такой вот дремлющий древний зверь, слышно, как дышит…
Приехал Марк, сидели за столом, пели и плясали во всю силу и от души…


22.7.83. Началась вишнёвая лихорадка. Впечатление такое, что у всех ашинцев только и дел, что собрать вишню и по главной улице пусть даже и без оркестра, но с большим напором – куда? на вокзал, продать.
Разговор один и тот же:
-Ты почём ведро отдал?
-А ты почём?
Мы тоже собрали два ведра. Отнесли на вокзал. Папа у нас за продавца. На вокзале вишни – человек сто.

Дашунька рассказывает:
-На речку иду по тропинке, а по всей реке – солнечные блики, как расплавленный металл, золото сказочное. Мне так хочется вступить, окунуться в эти солнечные блики, это будет что-то волшебное.
Чем ближе к воде, тем картинка чудеснее.
Вдруг пчёлка ужалила в ногу. Я домой к маме, плачу.
Мама жало достала, а я плачу и остановиться не могу. Я понимаю, что такой солнечной золотой воды больше не будет…

Ходили с Марком в лес, в Широкий дол, воду родниковую пили, у костра сидели, за жизнь говорили…
что же пути наши так разошлись и уже никогда не сойдутся…
Легко знать, как  должно быть, легко думать, легко сказать, а как сделать?

19.8. 83. Пятница. Вечер. Пойдемте в сад.
-Дашунь, будем блины картофельные в саду печь?
-Будем!
Людмила чистит картошку, а Дашунька помогает. Натёр на тёрке, Людмила добавила немного муки, два яйца, соли. Я печку разжёг. В саду начинает темнеть и от огня отсветы на стволах, ветвях и листьях, на столе, посуде, на руках и лицах. Дровишки – всякий хлам – очень сухие, огонь жаркий.
Нам, втроём под яблонькой у печки очень уютно, тепло и душевно.
Блинный аромат уже сам по себе – объедение, а если ещё и блин в чашке, что может быть вкуснее…
Приправу луковую сделали. Блин в приправу да с дымком – вкусно…да так, что вкуснее и не бывает…
Тучки – мохнатые звери ползают на западе меж тополей, а в их проёмах тлеют огарышки солнца:
-Девчонки, давайте жить вечно…
Самовар поставил, уже и шумит, и аромат…
Господи, как прекрасен мир…

Людмила моет картошку. Дашунька сидит на скамейке у крыльца и размышляет:
-Папа – мышь, мама – мышиха, а дочка? –
глубочайшая задумчивость…


27.8.83. Надо красить окна у бабушки. Оконные переплёты старые, подушки-подоконники – в чём только душа держится. Не красить – развалятся совсем.
Покрашу, на бабушкин век хватит, а дальше загадывать нечего.
На кухне рама совсем пропала. Бабка нашла столяра. Сделал раму, вставил и даже проолифил. Не люблю такой покраской заниматься, но надо. Бабка на меня сильно надеется, а на кого ещё?
Щётка железная у меня есть, лопаточка стальная, что-то вроде мастихина, нож, отвёртка – всё в дело пойдёт, чтобы старую краску содрать.
Краску старую снял, начал красить окна. Выкрасил снаружи и изнутри, наличники покрасил. Вышел на улицу:
-Ну бабка, у тебя теперь не дом, а одно загляденье.
Только хотел вздохнуть с чувством глубокого удовлетворения, а бабушка тут как тут:
-Алёшенька, надо ещё рамы покрасить. Ну ладно, в следующий раз.
Растудыт-твою за ногу, а я про рамы и забыл. Ага, в следующий раз красить. Вот радости-то.
-Рамы где?
-Да в кладовке у двери. Чего ж, сегодня выкрасишь?
-Сейчас начну…

Гуашей у меня набралось порядочно. Хочется себя показать и на себя посмотреть. Пошёл к Борису Григорьевичу:
-Маленькую персональную выставку в пределах города Аши можно организовать?
-Да никаких проблем!
Борис Григорьевич позвонил в кинотеатр «Космос», там у них на втором этаже зал  для просмотра кино при дневном свете. Окон много, света много, стен для развески хватит. Администрация  кинотеатра «за». Вот так легко и просто. Мне только работы отобрать, подписать да развесить. Никаких просмотровых комиссий, отборов, сам себе хозяин, что хочу, то и выставляю.
Понимая, что городок наш очень провинциальный, веду себя скромно, работы  выставил хоть и философические, но ничего такого заумного, абстрактного, сюрреалистического, и вообще без всяких «измов». «Измы» пусть дома лежат.
Скромненько прошла моя выставка, но я доволен, посмотрел на себя со стороны: работать надо и вся недолга. В книгу отзывов много чего хорошего написали, правда один отзыв был очень колючий-ядовитый: «Вам бы надо на другой планете существовать…» Чего дяденька какой-то на меня взъелся.
Я, правда, немного, как бы сейчас сказали, прикололся: выставил несколько иллюстраций к несуществующему произведению несуществующего автора.
Народ спрашивал:
-А это кто, что за писатель, что это у него за роман? Где почитать можно?
В библиотеке нет!...
Работы снял, все в целости и сохранности, добрые слова мне сказали, а внутри – сомнения: посмотрели, отнеслись положительно, а дальше – что?
А что дальше, я и сам не знаю.
А что знаю точно – писать и дальше буду…зачем?...

17.9.83. Суббота. Втроём, Людмила, Галина и я, ездили в Миньяр. Непогодушка нам путь застила, а мы всё равно поехали, раз уж собрались.
Пасмурно, временами дождь, туман. Для меня в такую погоду в Миньяр ехать – самое благо: сильнее родимая сторонушка в сердце отзывается.
Лесов туманные лики размывчатые, блёклые и тихо самоцветные. Хочется бесшумно и молча идти и слушать.
По нашей улице прошли, поднялись вверх, по улицам верхним и проулкам на склон вышли по тропинке за Второй каменный долок, где посадки лиственниц поднялись, а когда-то мы здесь сажали картошку.
Через край печали. Что же ты болишь, сердце, что же ты болишь, о чём?...
Самые яркие, чистые переживания, самые возвышенные, самые вдохновенные впечатления уйдут вместе со мной – и Скала, и Речка, и наш дом, сад, друзья-товарищи. цветущие ирисы, печёная картошка в костре, травяной чай на покосе, книги, в которых открывал удивительные миры,
леса самоцветные, родничок под елью, соловушка на ветке, сосны с вершинками-колокольчиками…

18.9.83. Воскресенье. Поехал на велосипеде Чирковых проведать и помочь. Подгадал в самый раз: Валера с Валентиной у тёщи картошку копают. Копают не так, как мы копаем – один копает, второй собирает. А у них так: кто картошку выкапывает, тот её и собирает. Мне думается, что это не очень производительно, но советовать ничего не стал, а копал, так как и все: копал и собирал. Большое поле. Картошку всю выкопали. Нас, копщиков, было человек семь. Угостили на славу.

19.9.83. Понедельник. Отпуск мой продолжается. Сегодня Валера приехал.
Пили самогонку, закусывали грибами и говорили про точильненскую жизнь.
После обеда втроём, Людмила, Даша и я полезли на Липовую гору. Залезли легко и свободно.
Бабье лето. Деньки один краше другого, сухие, ясные, прогретые так, что от всего тепло. По верху Липовой прошлись, нашли местечко, расстелили одеялко, Людмила из дома прихватила. Улеглись на одеялко и долго смотрели в небо, ждали, когда звёздочка замерцает. Гадали, кто первый увидит…
Купол над нами, а рядом – липы. Листья уже почти все облетели, а какие остались и на взгляд, и, если коснуться, - теплые, насыщенного густого жёлтого цвета…

26.9. 83. Понедельник. Совершили маленькое путешествие. Навестили родственников Людмилы. Были в Челябинске, Копейске, в Нагорном. Вера Матвеевна подарила икону.
Юрий Матвеевич предлагает организовать выставку во Дворце пионеров в изостудии. К следующему сентябрю надо будет работы подготовить.
Наше путешествие удалось. Повидались со всеми. У Юрия Матвеевича видели очередную выставку детских работ. Как  него ребята мощно творят, какие таланты, как он их умеет раскрыть, какие они у него все разные. А работы какие глубокие, какие образы. Юрий Матвеевич – Учитель от Бога.

В огороде почти всё убрали. Людмила выполола, а я перекапываю грядки.
Огород приобретает образцовый вид.

29.9.83. На улице – дождик, долгий и мерный. На кухне в окно смотрю – во дворе лужи, от капелей дождя – крупные пузыри, значит, надолго зарядил.
Во дворе и огороде прибрано, крыша не течёт, в доме тепло и пироги на столе. Что ещё? Смотреть, как пузырятся лужи  и слушать дождь. На первый взгляд, музыка монотонная, но это только на первый взгляд, на первый слух, а если войти…несколько ритмов и прихотливых мелодий – следы пузырей в лужах, которые как бы и сами по себе, и содружествуют друг другу…
Во дворе вишня ещё в листьях.
Дождинки по листьям – особый щелест-звучание, дождинки по крыше дома, по доскам, настеленным от крыльца к бане…
слушать дождь…

Какая удача, зашёл в книжный, каждый день в него заглядываю, а там – свободно!!! – роскошный альбом «Ciurlionis». Я ещё в институте «заболел» Чюрлёнисом. Композитор и художник, да ещё какой, Художник на фоне до тошноты скучной, мёртвой тематики соцреализма. На работе лозунги, на выставках – по сути лозунги и плакаты, и в городе вдоль и поперёк через дом – лозунги. А здесь – живопись, да какая – философическая, умственная.
Синтез фольклора, поэзии и музыки. Картины-сонаты: аллегро, анданте, скерцо, финал – «Соната солнца», «Соната весны», «Соната моря», «Соната звёзд», «Знаки Зодиака», «Сказки»: «Разве романтике нет места в реализме? Выходит, пластика, ритм, музыкальность и подобные вещи совершенно не нужны реалистической живописи? Чюрлёнис мне нравится тем, что заставляет меня задуматься как литератора» (М. Горький).
Человек и вселенная – моя тема. Его метафоры полнокровны и цельны, в них нераздельны, слитны и народные поэтические образы-смыслы и личностное переживание и музыкальность живописного языка. И что трогает во всём этом больше всего – некая наивность, «детскость»  живописного решения – такая беззащитная, открытая душа художника…
Сколько воды с тех пор утекло, как переменился мир, но у нас на полке по-прежнему – альбом великого литовского художника, и его работы не потеряли ни капельки смысла и силы своей образности…а что его сегодня забыли, так всю культуру ныне не формат, властвуют другие интересы. Забыли – проблема тех, кто забыл, а Чюрлёнис – останется…

Был в Широком долу. Бродил по берёзовым рощам, посадкам лиственниц, через ручьи, меж сосен. Дол поражает своей живописностью и поэтичностью. Осенний дол словно я сам. Всё здесь такое родное. Целый день брожу, а усталости никакой.
Зашёл в глухомань, снег посыпался. Кто-то Высший путь высветляет, наставляет, ведёт. Лес почти нагой, а сколько в нём теплоты и задумчивости…

Зарядили дожди. Хорошо в такую морось по городу гулять. Город теряет свою обыденность, спадает с него шелуха ложного пафоса и тщеславия.
В дождях он – близкий, родной. Улицы теряют свою определённость, дома наклоняются то выше, то ниже, лужи разливаются как озера, и на всё про всё сыплются письма-листья: я хочу тебе сказать…

5.10.83. Среда. Ездили к Чирковым. За огородами, как в Точильном говорят, «на задах», набрали грибов опят, ведер пять. Видели учителей. Городок наш
сказочный весь от дождей почернел, но зато в ансамбле с лесом – единое.
Посёлок – тишина-благодать. Жили – нравилось, уехали – что-то очень родное утеряли. Может опять в Точильный…

Снег большими хлопьями повалил. Хлопья – пушистые комки-комочки, облепляют лицо и руки, словно бабочки на цветы – тротуары, газоны, крыши, небо…

8.10.83. С Людмилой в Широкий дол шествовали: камни-мхи – лешие глазастые затаились, поваленные стволы – повеселились, поплясали, покружились лесные дремучести.
Каменные глыбы, ручей мощный – есть в этом что-то вселенское.
Дождь нас запугивал, грозил вымочить до самой распоследней ниточки, но мы дождя не испугались, шагали и шагали дальше. Развёдрилось, а мы в уютном местечке у родничка, меж елей у столетней берёзы костёр развели,
смотрели на огонь, смотрели, как в роднике вода играет. А по небу тучи,  в верхах елей ветер шумел.

Собрал кресло-стул, поставили на крыльце, - вечером, кто сильно устал, зарю лицезреть. «Корявости» моему стулу не хватает. То ли дело у Конёнкова, но ведь подражать глупо, а как сделать по-своему?

10.10.83. Отпуск заканчивается. Быстро прошёл, от того и грусть.
Бабушку проведал на Дубовой. Поправил канавы, поправил забор. В палисаднике старую малину вырезал и траву с увядшими цветами убрал. Над крыльцом крыша стала подтекать, железный лист подложил.
На кухне с бабкой чаи распивали. Старенькая, сдаёт. Неужели придёт время и её не станет. Неужели и бабушкин мир, такой уютный и ладный, такой располагающий к задушевности – истает, пропадёт: домотканые половики,
ходики, тепло от печки, разрисованная вручную льняная скатерть на столе ручной работы, вышивки и салфетки на комоде. А комод тоже резной, да покрытый лаком, да вместительный и удобный. Бабушка время от времени его открывает и показывает:
-Смотри, Алёшенька, это у меня смертно (бельё), а здесь, в другом ящике наволочки и простыни да полотенца…
Бабушка, бабушка, живи ещё тыщу лет, где ещё, у кого ещё такая тишина и умиротворение…

11.10.83. Вторник. Первый день после отпуска на работе. Вечером профсоюзное собрание. Отговорился тем, что дочку некому из садика забрать. Приглашали вместе с дочкой. Из садика с Дащей шли медленно, чтобы собрание закончилось, любовались листьями на берёзках, золотыми и на вес - тяжёлыми…
По радио всё о крылатых ракетах, о «Першингах», о женевских переговорах. Ощущение такое, что вот-вот начнётся Третья мировая…

17.10.83. Туман. Ивы, река, осокори, Липовая – в дымке…плывет, то появляется, то исчезает в тумане…

Выбрали меня, а правильнее сказать, назначили, народным заседателем в суд от ремстройуправления. Несколько дней хожу на заседания: драмы и трагедии. Когда по-человечески будем жить?
Такая жизнь, обыкновенная история, кому девочку, куда определить: девочка учится в первом классе, мать парализованная лежит, полностью неходячая, отец сбежал, дед пьёт, бабка от такой весёлой жизни отравилась…
так стоит ли гармония мира хоть единой слезинки ребёнка…

18.10.83. Туман как молоко. С Дашей в садик идём. Идём в туман, идём сквозь туман, идём через туман.
-Дашунька, давай заблудимся, выйдем в тридевятом царстве-государстве. Там всё из пирожных, тортов, конфет и мороженого, а вместо фонарей – леденцы…
-Давай, только маму с собой заберём.
Идём с Дашей в садик. Ни гор, ни улиц, ни дорог не видно.
-Так всегда надо ходить, так интересно и непонятно.
-Что интересно?
-Идти, когда не знаешь, куда идёшь…

19.10.83. В «Космосе» кино «Зеркало треснуло» по роману Агаты Кристи. По колориту – шедевр. Изящно, изыскано, цветовая музыкальная симфония. Гармония форм и цвета.

22.10.83. Людмила прибирается в доме. Я половики и ковры выбил, одежонку вытряхнул, воды натаскал и, чтобы не мешаться:
-Дашунька, пойдём в лес!
-А костёр будем жечь?
-Будем!
-Пойдём!

Самообразование. Не набирать сумму, а структурировать. Оторопь берёт, когда прикинешь, сколько нужно прочитать и просмотреть,  чтобы мало-мальски что-то знать. А итог известен:
Я знаю только то, что ничего не знаю…
Первобытная культура. Мегалиты, дольмены, кромлехи. У меня есть с десятка три картона в полтора листа ватмана. Лист за листом я пишу композиции на тему мегалитических сооружений. Они грандиозны, космичны, они – суть вселенского устройства. А чтобы писать не стороны, а изнутри, надо – войти, вжиться, пребывать там, осуществиться там…
Впечатления реальные – Широкий дол и скалы Миньяра.
Книжный ряд: фотографии памятников и исследования…
Читаю «Искусство Древнего мира», но этого так мало. Книга за книгой:
«История искусства зарубежных стран. Первобытное общество.», ВП. Алексеев «Становление человечества», «Атлас первобытного человека», Тур Хейердал «Искусство острова Пасхи», «История Европы», «Мифы народов мира», «Магический кристалл»…

Вода в реке в октябре удивительного оттенка, который мне никак не удаётся уловить: холодная, сине-зелёная с свинцово-серебристым оттенком. Мутная, в тоже время в ней есть своя особенная прозрачность-чистота. Как пронзительно, как впечатляюще смотрятся на фоне её выцветшие до блекло-белого жёлтые стебли осоки. Ещё пронзительней, ещё надрывней – стволы ив, холодно-тёмные, застывшие, и тонкие плачущие ветви, которые колеблет даже самый слабый ветерок…
Левый берег чуть виден, а Липовая в тумане…

31.10.83. Дорожка у нас с Дашунькой известная, дорожка у нас с дочкой одна – в садик и из садика. Утром шли навстречу заре. Такая была раскрасавица, такая перед нами красовалась: оранжево-розово-алые цвета в полную силу.
горы – в сиреневом и в глухих синих. А в куполе луна и звёздочка ей подсвечивает.
-Дашунь, вот бы нам одну звездочку. Ты чтобы с ней делала?
-В кармашек положила.
-Зачем?
Пусть греется, а ночью над кроваткой пусть висит…
Несколько наших шагов и – отгорела заря, отпылала, увяла, растаяли облачка, а лес посветлел…
Идём с Дащунькой в садик.

Купили Даше пальто и денег не стало, а «окончаловка» через неделю.

В РСУ – Торжественное собрание, предпраздничное. Такие Торжественные собрания проводились перед 1 мая и 7 ноября. Борис Григорьевич говорил коротенькую речь. Профком совместно с секретарём парторганизации подводил итоги соцсоревнования. Вручали премии. Обязательно собрание заканчивалось концертом. Борис Григорьевич обязательно кого-то приглашал или из местных музыкантов или приезжих. Приятно вспомнить, что в начале своей карьеры у нас выступал Олег Митяев. У нас выступал оперный певец, представитель Большого театра К. Райков (фамилии точно не помню). А вот что помню, так это букет подснежников. К. Райков, видимо, по обязаловке, - «культуру в массы», совершал турне по Совету Союзов. К нам он пришёл вместе с женой. Кто-то набрал букет подснежников, а вручать пришлось мне – волновался, а как же, такие люди! Не помню имени, но так она была тронута нашим скромным букетом – никогда такого не видела.
Такую работники РСУ доставили представителям высокого искусства радость – большую, весеннюю, чистую.
Исполнил Райков арию из оперы «Повесть о настоящем человеке», а потом исполнил несколько народных песен. Народ бурно аплодировал.
Перед 8 марта тоже проводили собрание. Борис Григорьевич воспевал наших женщин, профком поздравлял, а я читал стихи. Женщинам – подарки.
Да, настроение было предпразднично-праздничное. А почему? Вручали премии. Да, небольшие, но всем. Даже меня не забывали. Благодарность за ударный труд с записью в трудовую книжку и премия 10 рублей.
А в обед в столовой  ещё и каждый работник получал по 1,5-2 кг мяса –
было чем праздник встретить.
Домой прихожу – премия в кармане и мясо на стол.
-Людмила, что будем делать?
-Пельмени!...

5.11.83. Банный день. Наверное, и в аду и в раю есть бани. В аду – баня по-чёрному, а в раю – по белому. Опять же грешники куда интересней людей безгрешных. А бывают безгрешные души?

19.11.83. Суббота. Приехал с семинара самодеятельных художников. Это ещё с прошлогодней выставки в Челибинске внесли меня в «каталог». Прислали приглашение в отдел культуры. Главбух категорически сказала, что такую командировку оплачивать не имеет права и не будет. Борис Григорьевич нашел решение:
-Езжай.
Проходил семинар с 14 по 18 октября на Ильменской турбазе. Выехал в воскресенье на автобусе. Вечером был у Веры Матвеевны. Ночевал. Бабушка, Анна Степановна, сильно болеет. Юрий Матвеевич как всегда должен везде поспеть. Больше всех ему достаётся. Утром на электричке отправился в Миасс. Там художники с этюдниками, такие все серьёзные, сильно мотивированные, солидные. А я на таком семинаре первый раз, потому налегке – карандаши да альбомы для зарисовок, да ещё и оделся не по лесному.
Автобус подкатил.  Поехали на турбазу. Разместили нас в номерах на двоих. Кормили отлично. Виды отличные. Озеро, сосны. Делай, что хочешь. Я ходил по сосновому бору по берегу, выбирал мотив, делал зарисовки.
Прекрасные пейзажи, но они меня не вдохновляли. Я ни один набросок, ни одну зарисовку в живопись не перевёл. Руководителями у нас были мэтры Челябинского отделения Союза художников, с очень солидным профессинальным образованием, мастера живописцы Болотских и Бубнов.
Доброжелательные, с нами на равных и просто, учили, советовали толково и умно. В мастерские свои приглашали настоятельно, адресами обменялись, нашу сторону они хорошо знали и много писали.
Народ художественный фанатично был настроен на пленэр. Работали с утра. Чуть рассветёт и до темна, а вечером – портреты. Рядом с нами поселили спортсменок со всего Союза – красавиц – не перечесть. Позировали – охотно, художники  работали серьёзно и основательно. Один я, наверное, ходил не в ногу. Зарисовку сделаю, а потом смотрю, как другие работают. А что ещё? Можно зарисовки делать, тренироваться, глаз и руку воспитывать. Полдня я рисовал, а полдня впечатлений набирался. Старался вести себя скромно и незаметно.
Акварелью на морозе ничего не сделаешь, маслом я не пишу. Карандашом работу не покладая рук.
Хорошая компания, атмосфера дружеская, а я себя ощущал так: опять не в ногу. Не кичился этим, не выставлялся. Мне и хотелось бы в ногу, а никак не вытанцовывалось. Мне было удивительно: походили по берегу,  выбрали мотив и сели писать. А я сотни раз прохожу мимо реки около ремстройуправления и всё не могу ухватить, передать суть состояния природы и сердца человеческого.
Мастерски у них получается, всё правильно, живо, наглядно, но нет того, что я ищу в живописи. При всём уважении, у Юры Матвеевича есть то, для чего, как я думаю, и существует живопись, а в работах художников с которыми я пребывал на турбазе - нет. Могу вид налево, могу вид направо, могу так, могу эдак – мастерски получается.
Я так  - не могу, и не буду стараться мочь.
Я знаю, можно по-иному. Я не знаю, как – по-иному?
Я – не могу, у меня просто сердце так болит, что и терпеть невозможно…
Люди – деревья. Каждый – свои извивы, свои ветви, все вместе и будет лес, содружество и борение. Каждое интересно по-своему своим обликом, ветвями, своеобразием коры и листьев…
Хорошие добрые люди, симпатичные по своим душевным качествам, да только мне с ними совсем не по пути…
В последний день семинара просмотр был, восхищались работами друг друга сильно критиковали свои работы. Жгли костёр, пекли картошку…

Воскресенье. Морозно. Полная луна над Липовой горой. Под луной мрачные тучи шапкой накрыли Липовую. Зловещие, с мертвенным светом по краям. Там, на Липовой – безжизненное ледяное пространство, застывший навсегда ледяной луг…
Днём тучи посветлели, потеряли свои очертания, дымчато-серые поплыли за Гору. От солнышка огарышек остался, еле проглядывает сквозь снежную пелену…

26.11.83. Суббота. В РСУ сгорела баня. Погиб пожарный. Завтра всё убирать.
И сегодня был рабочий день. Сколько трудов положено, всё в уголь.
Народ решил: будем восстанавливать.
Шли с Дашей от мамы, а метель заметала дорожку, кружила, хороводила со своим воинством и переиначивала город: улица расползлась по проулкам и дворам, дома присели и надвинули на свои крыши большие шапки-навесы.
Кое-где на газонах снег выметен начисто, а на тротуаре намело сугробы.
Были мы в метели не одни. Нас фонари дружески сопровождали…
Метель притихла. Дашунька в доме играет с Василием, а мы с Людмилой во дворе и за воротами тропинку расчищаем. Присели отдохнуть и загрустили: что же жизнь человека такая короткая. Такая же, как и снег, который мы убираем. Кажется, что он навсегда, а придёт время – растает.

Вечера наши уютные. Куда плывёт наш маленький кораблик?
Может я и ничего не сделал и не сделаю толкового, но моё чувство – сильное.
Ничего не придумал, в чужие одежды не ряжусь, боль моя, мучения – настоящие. Прекрасный безумный мир, как его запечатлеть?
В каждой малой былиночке – бездна…

Частый рефрен в русских народных свадебных песнях « виноградьё моё, виноградьё»  как мечта о счастливой жизни.
Доску липовую Андрей Егорович мне подарил. Доска замечательная, без сучка и задоринки, шестидесятка. Что вырезать?
Вот и как-то само собой пришлось, что надо это самое «виноградьё» вырезать: добрый старенький садовник сквозь гроздья винограда выглядывает – с большой хитринкой и лукавинкой.
На работе между делом начал и так пошло, что останавливаться не хочется.
Неделю корпел. Морилкой морил, сушил, шлифовал, покрыл лаком. Получилось «виноградьё». Уж если не в жизни, так пусть мечта будет всегда с нами. И по сю пору Виноградный дедушка с нами, так же хитро из винограда выглядывает, так же по доброму улыбается…

30.11.83. Среда. Наше с Дашунькой путешествие из садика всегда чем-нибудь знаменательно. Сегодня любовались ивами на берегу. Тёмно-синие тонкие плачущие ветви на фоне зелёно-жёлтого серого неба.
Река замёрзла.
С Дашунькой наблюдали и отмечали, как замерзает река. Река начинает замерзать от берегов. Это – забереги. Лёд тонкий и не след проверять его крепость. Забереги, словно лёд зацепился за берег. Потом по реке плывёт сало: небольшие кусочки-льдинки и правда похожие на сало. Если посыплется снег, то по реке  плывёт каша из снега – снежура. Сало. снег и снежура слепляются в небольшие рыхлые комья – это шуга. Льды постепенно увеличиваются, сцепляются с заберегами, останавливаются. Река замёрзла.

Читаю научную фантастику, сборники «Солнце на продажу» и «Трудная задача».

3.12.83. Суббота. Людмила на работе. Дашунька у мамы с папой. Людмила придёт поздно, надо всё успеть. Сначала – дорожки расчистить и двор. Собачьи тропки не признаю, потому дорожки делаю широкими и двор до граница с соседним домом весь убираю. Снег вывожу в корыте в сад и снежная гора там уже растёт. Параллельно наносил домой и в баню воды, в бане растопил печку, слежу, как горит. Снег кидаю, дышу морозным воздухом.
В предбаннике доска подгнила и треснула. Заменил.
Набралось несколько старых столбов, жердей, досок полусгнивших – распилил, расколол, сложил. В бане, в котле вода начинает закипать.
Если так оставить, воды много выкипит, и в бане будет сыро и тяжело мыться. Горячую воду вычерпываю, в котёл набиваю снега, ещё дров в топку подкладываю и опять во двор бороться со снегом.
Дома вчера прибрали, но сегодня надо в прихожке, на кухне, в сенях и на крыльце порядок навести – воду таскал. Как ни берёгся, а капель на полу застыла, да от дров мусор. Но это недолго. Половики выбил, на кухне и в прихожке протёр. Лёд в сенях и на крыльце горячей водой смыл. Крыльцо вымел.
Баня истоплена. Трубу закрыл, дверь плотно закрыл, пусть банька выстаивается. А пока баня набирает тепла, подсобрался я в лес на Липовую гору за дровами. Там много ветром сухостоя ильма и клёна повалило – такие дрова  пропадают. Взял топор, пилу, верёвку и оделся соответственно
Дышать очень просторно. Морозит. Снегу немного. Облака малые, белее снега. Чуть поднялся: батюшки, а дров сколько! Только большинство мне не под силу. Выбрал, какое поменьше, опилил, обрубил и вниз поволок. Это нетрудно, это легко. А вот по лугу, через речку – помучился. Притащил, руки-ноги трясутся и дыхания совсем нет. Столько трудов, а дров – на раз дома истопить.
Людмила после работы зашла к маме с папой, забрала Дашу. Мылись поздно вечером. Парился и в снегу купался уже поз звёздами. Людмилу уговаривал снег попробовать, не уговорил, только водой во дворе обливалась и немного парилась.

4.12.83. Воскресенье. Ходили втроём через речку к Липовой горе. Снега ещё мало. Поднимались по горе, но не высоко и валялисьв снегу и катились вниз.
Нашли уютную полянку. С четырёх сторон огромные осокори, такие огромные, что своими ветвями подпирают небо. Снег расчистили, разожгли костёр. Не столько грелись, - и так  жарко, сколько огонь лицезрели, наблюдали неуловимость его форм. Снег мелкий, но частый, густой посыпался. И где мы были?
В белоснежной стране на необитаемом острове…
Днём хлебали горячий суп, а ещё Людмила напекла пирожков с капустой – вкус такой, что весь ум отъешь.
Вечером втроём по городу гуляли, рассматривали воскресную вечернюю городскую жизнь…

В редакции открылась вакансия. Может податься в газету?...

11.12.83. После морозов – оттепель три дня подряд. Снег на дорогах и обочинах подтаивает а с крыш спадает лавинообразно.
Проводил Галину в Южноуральск. Как там у Галины жизнь сложится? Ольга маленькая. Знакомых – никого, а муж новый какой он, кто его знает?

14.12.83. Подмораживает. Облачно. С Дашунькой шли домой очень даже не торопясь. Сиренево-голубое небо, липы, облепленные снегом, тёмно-фиолетовая Липовая гора, сине-зелёные облака и в просвет – тоска и отчаянье: мы все, кто сейчас здесь, мы все – уйдём.
Кому сказать: спасибо за откровение…

Читаю Т. Разину «Русское народное творчество». Набирается у нас монографий и альбомов по язычеству, по русскому народному искусству.
Основополагающие книги – А. Н. Афанасьев «Древо жизни. Избранные статьи». Солидный том с выбранными статьями из «Поэтических воззрений славян на природу» и две монографии Б. А. Рыбакова «Язычество древних славян», «Язычество Древней Руси». Уникальное издание «Русская свадьба» на материале свадебных обрядов в Вологодской области. Альбомы по народному искусству «Народное искусство России», «Древний Новгород»,
«Народная роспись Северной Двины», «Русское кружево», «Вышивка Тверской земли», «Русское народное искусство в собрании Государственного  Русского музея», книги по народным ремёслам, фольклорные сборники,
несколько томов из «Библиотеки русского фольклора»…
В деревню надо обратно…

Заря ледяная: пламенеющее алое, сине-фиолетовое, бирюзово-изумрудное…

18.12.83. Воскресенье. Вечер. Марк прислал посылку. Выслал несколько книг, рисовательные принадлежности, осеннее-зимнюю куртку.
Мама с папой беспокоятся за Галинку, как она там. Папа на подъём лёгкий, поехал в Южноуральск проведать Галину.
А я в лес на лыжах, хотя и рановато, прощаться с уходящим годом.
Сумерки. За тополями жёлто-розовые разводы, синий снег. На берегу ивы до самого льда наклонились. У самого берега – промоины, а в них чёрная вода.
Тишь, безлюдье вокруг, только не утро, а вечер и уходящий старый год…

Заметелило, заснежило. Звонил Александрине, поздравил с Новым годом.
- Спасибо.
–Как дела?
– Неплохо. Как у тебя?
- Нормально.
– Привезу девчонок в Ашу 29. Достала капли глазные. На адрес родителей вышлю.
- Ты помнишь…
- Ты не представляешь, насколько я занята, вот сейчас на аппаратное совещание надо торопиться. Да и времени уже столько прошло. Дни пролетают, надо столько успеть…

Людмила рассказывает:
-Пришёл в кассу Серёжа-маленький:
-Тираж был?
-Был.
Прошел из угла в угол, шапку задом наперёд надел:
-Я – Андропов. Мне надо лотерейный билет проверить, я там много выиграл,
а вы тут мешаетесь.
Женщинам, проверяющим таблицу:
-Кыш отсюда.
Проверил, выиграл всего 2 рубля 50 копеек.
Деньги бросил кассиру в лицо, себе на лоб наклеил билет…

1.1.84. Новогоднюю ночь провели по-домашнему, без пафоса. Вечером втроём за скромным праздничным столом., Дашуньку уложили, а сами смотрели  «Голубой огонёк». Приходили в себя после всяких треволнений.
Днём мама с папой пришли. Стол ещё с вечера был накрыт, но все были сытые, и часа три чаёвничали. К такому случаю сберегли пачку индийского чая и шоколадные конфеты. Маму с папой проводили, зашли на площадь. Народ толпится, но как-то всё там так убогонько, простенько, всё – по минимуму.

5.1.84. Теплынь-таяние продолжается, хмурость и пасмурность небес увеличивается, снеги переходят в дождь, а дороги превращаются в слякоть.
В РСУ мне сейчас работы немного, зато много подкидывают шефы и подшефные – горком, горисполком, четвёртая школа. Опять выборы.
Для горисполкома стенд надо оформить. Скучная работа.

8.1.84. Воскресенье. Таяло-таяло и повалили снега. Опять разгребать, вывозить. На крышах уже снега чуть не с метр, а ведь ещё два месяца зимы впереди.
Проведал бабушку. У неё снега тоже по крышу, а с улицы  по самые окна, но благо есть куда кидать. Улицу не чистят. Народ идёт собачьими тропами, а машине не проехать.
Бабка подтопок растопила, воду в чугуне поставила пельмени с капустой варить. Я за водой пошёл к Ладягиным. Наносил воды.
Лопату побольше и дорожки расчищать.
Ворота откопал, у крыльца от стены откидал, дорогу-траншею к дровнику проложил. С улицы в палисаднике снег убрал.
Бабушка пельменями угощала, а потом чаёвничали.

Основательно конспектировал книгу «Модернизм. Анализ и критика основных направлений». Мне интересны были сами эти модернистские направления. Какие они, чего вокруг них так много шумихи?  А почему они такие-сякие плохие, меня мало волновало. Почему на Западе они пышным цветом благоденствуют?
Законспектировал, а как уложилось, надо проверить. Пошёл в четвёртую школу к директору, предложил для старшеклассников лекцию прочитать на тему «Западное буржуазное  искусство. Современная художественная практика». Препятствовать администрация не стала и даже с радостью согласилась.
На лекцию пришли директор с завучами, классный руководитель и класс старшеклассников. Лекцию я прочитал, но собой был очень недоволен:
проще надо излагать материал, главное выделять яснее, и – не торопиться.
Материалом я владел, бумажек-подсказок мне не надо было, но так всё увлекательно, так всё интересно, что растекался мыслию по древу, а основное от ребят ускользало. Но и польза была несомненна. Для всех.
Раз существует такое явление, надо знать. А какое оно для вас, со знаком плюс или минус – решайте сами…

15.1.84. Петух – символ солнца. Он связан с божеством утренней зари, небесного огня. Петух  - «поющий рассвет», бдителен и всевидящ. Изображение петуха-стража помещали на крышах домов, шестах, шпилях, на сундуках и ларцах. Петух – земной образ, зооморфная трансформация небесного огня. Петух причастен и тьме и свету, он моделирует весь комплекс жизнь-смерть- новое рождение. В русском народном искусстве, в фольклоре петух – светлое начало, предвестник утра, солнце, победитель тьмы. Петух на дымнике, петушки на воротах.
Сел вырезать петушка для дома. Вырезал и теперь у нас и дома петушок.
Писал петушков гуашью, писал маслом, рисовал тушью, цветными карандашами. Такая тема – не исчерпать.
И в Точильном у нас на шесте – петушок. Он очень своеобычный. Ветер дует, никуда он не поворачивается. Ветер перестанет, он вдруг со звоном и скрежетом повернётся и опять замрёт.
Солнечные птицы. «Первые петухи, вторые петухи, третьи петухи…».
Деревенские петухи в роскошных «штанах» с разноцветными хвостами, гордецы и храбрецы,  – так и поверишь в их родство с солнцем.

Столик у нас на кухне так себе. В столярке Нажар, столяр, предложил:
-Стол кухонный надо?
А стол, как у нас в Миньяре: с ящичком для ложек и вилок, с дверками, с полками, вместительный и удобный. Деревянный, только филёнки из пластика.
-Надо.
Заказчик не показывается, Нажару деньги надо. Договорились за двадцать пять рублей. Как вывезти? Если делать всё как положено, с бумагами замучаешься бегать и оформлять и ещё подороже выйдет.
Нажар договорился, вывезли легко и свободно.
На крылечке стоит и крашу я его с великим тщанием и любованием.
-Людмила, пойдёт?
-Хорошо.

Летом 1979 года написал себе план-задание до 1984 года, положил в конверт и запечатал : «1979-1984».
Теперь пришло время его вскрыть.
Из того, что было задумано, всё сделано, только по-иному:
-городок в Точильном;
-первая часть «Белых листьев»;
- работы гуашью и маслом – очень много;
-резьба по дереву (осваиваю);

16.1.84. Понедельник. 10 вечера. Полнолуние. Свет на кузне выключили. Свет лунный в окно. Фантастическое зрелище.
Липовая и дерева – серебряные. Мертвенный лимонно-зеленоватый свет на сугробах. Мороз за 20. Яблоня во дворе – в блёстках. Слышно, как кто-то по улице идёт, слышно как снег скрипит.

17.1.84. Снег с парника убирал, чтобы было потом снег  с крыши было куда  сбрасывать. Луна царствует, завораживает светом и сине-фиолетовыми тенями.
В книжном красуется альбом  «Феофан Грек» Г. И. Вздорнова. И никто не подходит, не листает. Такой альбом и в свободной продаже!
Быстрее, быстрее в руки, чтобы никто не передумал, ручонки свои не протянул. Суперобложка, бумага, шрифт, текст, фотографии работ – великолепно, восхитительно, замечательно!
«Неистовый Феофан», монументальный, трагический и торжественный, создатель  мощнейших образов, полных огромной внутренней силы и исступлённого сомнения. Непостижимая мощь, непостижимая пластика. Титан.

18.1.84. Изучал быт жителей улицы Толстого. Переписывал проживающих, готовил списки на выборы.
Разность бытия. У кого собаки-волкодавы, если с цепи сорвутся, вмиг разорвут, у кого ворота нараспашку. Где грязно, где уже перед воротами под метёлочку. Кто словно и на вокзале, а кто в уюте и благодати.

Людмила читает Даше стихи из книжек-малюток. Даше особенно нравится стишок про рыбака, который всё взял на рыбалку, «а для хорошего для рыбака удочка только нужна и река» - Дашунька заливисто смеется. 

21.1.84. Баню нашу не топим. Основательно промёрзла. Морозы перемежаются с оттепелями, а в бане ледяная стужа. Её протопить, сколько надо дров. Мылись у мамы с папой.
Днём ходили на лыжах на Цементовую горку. Дашунька старательная, пыхтит, но лезет и не капризничает. Лес – белый, лес – снежный. Ветви тронешь – на тебя лавины снежного пуха обрушились.
Мы устроили соревнование: на кого больше снега свалится. Вставали под сосёнки и трясли ветки. Дашунька – вся в снегу.
Дальше прошли и тишина снежная ещё слышней.
Мы спрашивали сосны:
-Вы спите, или что?
А в ответ – снежная тишина…

22.1.84. Воскресенье. Последовал примеру профессиональных товарищей.
две недели подряд мастерил для себя этюдник. Собрал, сколотил, даже ножки нашел-смастерил. Краски приготовил, разбавитель, палитру, кисти, загрунтовал несколько картонок. Оделся соответственно. Шапка кроличья, бушлат на вате, штаны-ватники и валенки, которым никакой мороз не страшен.
День солнечный, морозный. Снега блещут, «прозрачный лес вдали чернеет и речка подо льдом блестит». Лес не  прозрачный. Ели за домами стеной, как стражи, тёмно-тёмно-синие, а верхушки – копья в небо.
Снегу по пояс. Выкопал себе  пространство, этюдник настроил и пошёл этюды писать. Сначала всё не так, а потом приноровился. Задание, которое сам себе установил, выполнил. Довольный. Зимний пленэр это тебе не хухры-мухры.
Руки только чуть не обморозил, но это уже детали.
А у Людмилы «праздничный стол» - пельмени с мясом.
Слушали Шаляпина. Как богато одарила природа Фёдора Ивановича, да и сам труженик, каких поискать: полётный бас-баритон, оперный и камерный певец, но ведь ещё вполне профессионально занимался живописью, графикой, скульптурой, снимался в кино. Обладал несомненным даром литератора. Читайте его «Страницы моей жизни», «Маска и душа», статьи, письма…Уникальность его в том, что он образ «рисует» при помощи мелодии, тембра, интонации. Он умеет согласные петь!
Поёт Фёдор Иванович: «Лучинушка», «Блоха», «Не велят Маше», «Прощай радость», «Элегия», «Ноченька», «Сомнение»…

заря вечерняя, малиновые небеса…

29.1.84. Был в Точильном. Писал этюды. На Школьной горе – розовые снега, по берегу  - ольха серебряная. Ветер робко тронет - звенит…

30.1.84. Мороз под тридцать. Дашуньку укутали. Валенки, рукавицы двойные, шалью обвязали. Мне жарко санки быстро везти, а Дашуньке тепло
и смешно, что папа так торопится.
Для рынка пишу натюрморты. Получается вкусно, сам бы съел.

5.2.84. Читаю Омара Хайяма. Скептик с трагическим мироощущением.
«Много лет размышлял я над жизнью земной.
Непонятного нет для меня под луной.
Мне известно, что мне ничего не известно! –
Вот последняя правда, открытая мной.

***
Те, кто веруют слепо, - пути не найдут.
Те, кто мыслит, сомнения вечно гнетут.
Опасаюсь, что голос раздастся однажды:
«О невежды! Дорога не там и не тут!»

***
«Всё, что видим мы, видимость только одна.
Далеко от поверхности мира до дна.
Полагай несущественным явное в мире,
Ибо тайная сущность вещей – не видна.»

10.2.84. Не стало Анны Степановны, Людмилиной бабушки.
Ездили на похороны…

16.2.84. В РСУ готовил и провёл беседу «Высоцкий, поэт и гражданин». Приняли хорошо, слушали с большим вниманием и даже задавали вопросы.
Витает в воздухе идея сорганизоваться  вечерний клуб. Обсуждать есть что: новинки кино и литературы,  знакомиться с самой разной музыкой.
Какой насыщенной стала культурная жизнь в конторе РСУ!

Даша подражает маме. Хочет вышивать.
-Что будем вышивать?
-Не знаю.
-А ты нарисуй несколько рисунков, а потом выберешь, какой тебе больше всех понравится.
Даша нарисовала фломастерами много чего, а выбрала солнышко и ёлочку.
Подобрали тряпочку, нитки. Рисунок Даша сама перерисовала.
Уселись на диване, Людмила расшивает полотенце, а Даша большими стёжками уже солнышко вышила, принялась за лучики. Рисунков у неё много, а вот теперь первая вышивка.

В столярке у мужиков доски из тополя валяются.
Я к Андрею Егоровичу:
-Можно мне их к делу прибрать?
-Да забирай, куда они годятся.
Для резьбы годятся. Шесть метровых досок, пятидесятка.
Давно уже у меня перед глазами «Совы» Юрия Матвеевича, но ведь надо своё осмысление, свой образ. Всё не вытанцовывалось. А тут доски в мастерской  в ряд выступил и сразу осенило – совушки-мудрые головушки уже как бы и на поверхности выступают. С большим чувством и даже с вдохновением за резьбу принялся. Тополь – древесина мягкая, режется легко.
Вот же у меня на ветвях  совушки.
Обработал, морилкой в два цвета прошёл, отшлифовал, залакировал –
получилось.
Ушли в народ мои совушки. Пару подарил Валере и Валентине Чирковым.
Папе с мамой понравилось. Подарил. Совушки с Чирковыми уехали под Новокузнецк. А совушки, что были у мамы с папой, что с ними сейчас – не знаю, выбросили, наверно, за ненадобностью.

Полы рассохлись в родительской квартире. Надо уплотнять, а горе-строители забили в них гвозди на сто пятьдесят. Надо гвозди вытягивать, да так, чтобы доски не попортить. Вот у каждой доски крутимся-пляшем, пока гвозди вытянем. Надоела эта тягомотина, а быстро не сделаешь…

Афанасьев «Древо жизни»  - настольная книга. Там столько образов. Сначала карандашом подчёркивал «выбранные места», закладочки делал. Книга пухнет, а толку нет, потому что слишком много материала. Бумагу нарезал в формат а5 и стал по темам расписывать. А в общем грандиозный цикл может образуется «Берегиня».
Со мной всю жизнь эти листочки. Несколько десятков гуашей и акварелей в лист ватмана я сделал. А сколько ещё образов пока ещё на листочках.
Успею ли?

Нас теперь четверо. В два часа ночи Людмилу увезли в больницу. Утром новый человек в мир пришёл.  Звонил два раза и отнёс передачу. Не встаёт ещё.
Ночью луна, небо синее, морозит. Днём тает. Доски к бане почти оттаяли, я с них сколачивал лёд. Скорее бы Людмилу и Ксюшу из родильного отделения забрать.

Людмилина записка:
«…у меня всё нормально. Вес у Ксюши 3 кг 750 граммов. Родила утром, в три тридцать. Утром только упала, так как закружилась голова, потому и лежала весь день. Кормить ещё не приносили.
…дома в кастрюле молоко. Оно, наверное, скисло. Вылей Малышу, если не кислое – в холодильник. Кушай сам как следует. Даше и маме с папой привет. Мне много не носите. Меня кормят нормально. Можно только что-нибудь пить: молоко, сок, чай с лимоном, кефир. Принеси шоколадку из холодильника, где дверца. Можно яблоки штук 2-3, чернослив грамм 200. Только всё понемногу, не сразу.
Самое главное, принеси обязательно мыло. Мыло в шкафу, внизу на кухне. Мыльница в бане. Записку и всё остальное клади в пакеты. Не беспокойся.»

Серый день, а когда шёл от Людмилы, выглянуло солнышко, розовым высветлило облака над Липовой.
Баню топил. Бабушка пришла, мама с папой. Все помылись и с удовольствием. Все ждём  Людмилу с Ксюшей.

Людмилу и Ксюшу выписывают из больницы. Людмила передала записку. Надо строго следовать инструкции.
Людмила пишет: «… Ничего не забудь. «Белизна» в бане на окне в стеклянной бутылке. На полведра воды полстакана, тряпку для пыли возьми в стиральной машине.
Знаю, что приберёшься, но не забудь тщательно вытряхнуть покрывало и одеяло на диване. Придёшь к 2 часам. Ничего не забудь, всё проверь. Возьми мой паспорт. Не забудь, что всё надо протереть с хлоркой.
А баня будет?...
Забрал в три часа.
День весенне-солнечный. Солнце брызжет лучами на снег, дорогу, на мост, на реку. Голубая вода плещет в небе, а в коляске – маленький живой комочек, родненький. А дома – баня.
Людмила её вымыла. Принесли домой, в кроватку положили, лапочки Ксюша раскинула, так сладко спит…

Людмила рассказывает:
-Привезли Ксюшу. Распеленали, сразу в баню. Баня хорошо протоплена, но не жаркая. В окошко солнце светит, прямо на  Ксюшу. На головушке – рыжий пух, волоски, от лучей солнца словно нимб, и в самой бане так солнечно. Я ёё тихонько марлечкой помыла, завернули. Ты её унес домой.
Я пришла, мама говорит:
-Иди, посмотри на крохотульку.
Ты её в спальне положил на кровать. Она вся прикрыта, а ручки свободные.
Она их раскинула и так сладко спит…

23.3.84. Пятница, завтра рабочая суббота.
Весна безумствует, солнце блещет, голубой океан над нами безоглядный.
Во дворе – лужи разливанные.
Убирал дрова и доски.
Течёт, каплет, поскрипывает.
С Ксюшей по двору «прошлись».
Солнышку, небу, талой воде сказали: здравствуй!
Смотрит глазёшками, такая беззащитная.
Даша вся «в искусстве» - рисует.

27.3.84. Вторник. Небо голубое, чистое, без единого облачка.
Вчера носил дрова, прибирал во дворе.
Снег на крыше стаял, а на сарае ещё есть. Гора снежная в саду мало растаяла.
Принёс «Окошечко» - на веранде повесили расписное-сказочное для жизнерадостности и светлоты…

1.4.84. Теперь и у нас есть окно в мир. Весь вечер у телевизора просидели, хотя смотреть особенно нечего.

8.4.84. Воскресенье. Весеннее раздолье.
Небо чистое, голубое, немного морозно.
В огороде снег почти растаял, а гора осталась.
А вчера одна  хмурость, снежность, сырость, туманность.
Липовая – в дымке. Вода в реке – голубое синее зелёное.
Саня приехал, выбил себе путёвку в райкоме комсомола в Ашу для изучения какого-то комсомольского  опыта на метзаводе. В Миасском у него по разному жизнь идёт.
Гостил у нас неделю. По вечерам и за полночь за разговорами про всяческую жизнь.

У нас в Аше проблема с дровами. Есть организация по снабжению населения топливом – «Гортоп». Уголь можно выписать свободно, но кто у нас углем топит. Дрова можно выписать, но не больше пяти кубов в год, да ещё ждать надо месяца два. Можно написать заявление и готовить дрова самому. Но тут надо побегать. Заявление, чтобы в лесхозе делянку выделили, надо бензопилу, а потом машину, чтобы вывезти, да перед этим ещё лесника пригласить-привезти, чтобы он удостоверился, что напилено именно пять кубов, что пеньки не выше пятнадцати сантиметров от земли, все сучья и ветки собраны в кучу. И всё это не оформишь и не сделаешь скоро, если нет знакомых и связей в лесхозе. В общем, мороки много.
У нас дрова пока есть, но ведь надо в запас готовить.
В РСУ удалось выписать срезки. Столярка ремстроя небольшая, остатков, срезок немного, за ними большая очередь. Пошли навстречу – заявку на срезки начальник подписал. Срезки привезли. Ходил вокруг, радовался и сразу за топор. Что деловое отобрал, а остальное – под  топор. Рубил, колол, пилил.

11.4.84. Набралось материала, взялся за летнюю кухню. В саду место определили. Душа моя поёт – будет у нас где летом чай пить и блины картофельные жарить. Под яблонькой всем вместе собираться.
Людмила управляется. Успевает и с Ксюшей заниматься и по дому.
Такой лад и гармония, когда Людмила дома, хотя мы и экономим на всём.
С Ксюшей ладим, но иногда плачет и капризничает.
Срезки перерубил, начинаю носить и складывать. Поленица за поленицей, хорошо бы побольше.

Дашунька рассказывает:
-Папа строит летнюю кухню из досок (горбыля), а мне так хочется, чтобы из брёвнышек, как у бабушки-яги, чтобы домик, чтобы, когда в саду дождик, то в избушке тепло.

28.4.84. Суббота, рабочий день.
Снег растаял. В саду  уже трава просыпается, а во дворе около дома  Заминовых ещё груда рыхлого и старого снега нехотя истаивает.
Завтра тоже рабочий день.
Людмиле приходится постараться успеть, так как я прихожу с работы после обеда: дома прибраться, истопить печку, приготовить обед, баню истопить.
Всё успела. Пришёл, пообедали и сразу в баню.
А сейчас уже вечер. Ксюша капризничала, наконец утолкалась, уснула. Ходим на цыпочках. Даша рисует. Людмила расправляет постели.
Что-то все сегодня мы такие уставшие.
Убрал срезки окончательно. Теперь у двора только подмести. Обшил досками летнюю кухню. Надо печку сложить, трубу найти.
Тороплюсь, хотя и ни к чему. Но хочется необходимую работу сделать и засесть за гуаши и рисунки. От забот не убежать, надо просто не тонуть в них. Видеть свою тропинку, а рядом и вокруг – леса и облака, река, гора, сад, дом. День каждый – он наш.

Вчера вышел в сад вечером. Воздух тёплый. Закат лёгкий, розовый. Облака синие, тёмные. А сегодня – день голубой.

Людмила получила деньги – сто рублей и послеродовые. Купили мне костюм, Людмиле босоножки, Даше – платьишко, а Ксюше пока ничего, потому как ещё – маленькая.


8.5.84. Вода в реке спадает медленно, ещё закрывает подмостки.
На Дубовой уже можно сажать. Вскопал огород. После зимы опять у бабушки повело крыльцо, кое-где надо поправить забор.
После работы у бабушки в доме – деревенский тихий мир: тёплая печь, пироги на столе, вышивки, салфеточки, рыбка золотая на комоде, старые фотографии на стене и живописные полотна Юрия Ивановича ( в юности он рисовал и очень хорошо, масляную живопись освоил, а потом всё забросил).
Домотканые половики, накрахмаленные занавески на окнах, ходики тикают…
бабушкин мир…

9.5.84. Погода праздничная – солнечная. В небе – голубые реки. Листочки такие молоденькие, свежие, бархатные.
Митинг, посвящённый 9 мая,  у Дворца спорта на площади.
Концерт Беляева на стадионе.
К маме с папой поздравлять с праздником.
Вечером в огороде работали, пили чай. Солнце катилось по Липовой.

В огороде почти всё посадили. Осталось немного лука и помидоры высадить в парник. Липовая в старых клёнах и молодой зелени. Черёмуха цветёт. Богато цветёт. Вся улица пропахла цветущей черёмухой.

Вырезал «Дракошу», солнышко держит, с солныщком играется.

Посадили картошку. Посадка коллективная. Борис Григорьевич договорился с колхозом. Выделили землю. Сегодня – посадочный день. Коллектив РСУ
собрался у конторы. Лопаты, вилы, мешки с картошкой на посадку.
Расселись по машинам. Километров двадцать ехать, наше поле -  в Башкирии.
По окраине едем – сады цветут, в снегу, в цвете. Белые снеги-сады. Приехали. Участки уже распределены. Я наш быстро нашёл. Три сотки. Картошку в землю закидать менее часа надо. Я быстро картошку рассадил.
У других участки по пять соток. Ещё сажают. У меня время. Пошёл по цветущему лугу в лес – черёмушный, белый, в цвету.
На лугу собрал большой букет домой девчонкам.
Домой приехал после обеда.
С Людмилой, Дашей поливали огород. Скоро зацветут вишни.
Дашунька убежала на улицу с соседскими девчонками играть, а Ксюша осваивает диванный мир.
Такие вечера – не надышишься. Всей семьёй выходим во двор и дышим ароматами цветущего сада.
Липовая гора в нежнейшей светло-зелёной бархатной дымке. Хочется гладить её руками…


25.5.84. Пятница. Был сильный дождь, а я перед этим поливал грядки. Тучи громадные и маленькие, сквозь них – солнце – вот так и мы живём, а мне захотелось пожить на облаках.
Не всё резцу подвластно, как передать тополя на берегу реки, облака, розовые, жёлтые, изумрудные?
Дышится легко. Вишня цветёт.

Носил воду, поливал грядки. Воду ношу с речки и не бегом.
Приятственность и наслаждение пройти по саду, по тропке через картофельное поле, через береговую дорожку, полузаросшую и в больших колеях, выйти к мосткам и несколько мгновений слушать, как плещет вода в реке. Липовая – весенняя красавица, воздушная, почти невесомая в зелёном бархате, и голубой покров над ней, усыпанный ватой-облаками…
Даже здесь, на берегу, сквозь запахи реки, ивняка, растущих трав пробивается тонкий и чуть приторный аромат розовых цветов – пионы начинают распускаться…
Писал «Корабли» и «Врата»…
готовимся к побелке…

На прошлой неделе была у нас побелка, это как большой ремонт, большой переезд.
Два дня убирали из дома на веранду, сени и крыльцо всё, что можно убрать.
Одежду и все постельные принадлежности перебрали, выбивали и вытряхивали. Людмила до этого ещё многое и перестирала. На веранду вынесли и протёрли, и аккуратно сложили книги. Остались в доме шифоньер,
Ксюшина кроватка,  буфет на кухне, кухонный стол, плита да пара стульев. Вроде у нас и вещей немного, но стоит только взяться за побелку…
Заранее приготовили известь, синьку, мочалки и щётки. Принёс с работы негашёную известь. Загасили успешно. Получилось в самый раз. Приготовили замазку: известь, зола, алебастр. Замазали трещины.
Белим, я – потолок и стены, Людмила – по низу стены, полы сразу моет,  а больше времени– Ксюшу накормить, обед приготовить, смотреть, как в бане топится, и все остальные необходимые дела.
Побелили за день. Пока ещё в доме неуютно. Шифоньер на место поставили, буфет. Диван занесли, стол в мой кабинет. На следующий день уже стали «обживаться» по-настоящему: полки выставил, книги расставили, работы в «пинакотеке» развесил. Постели, одежду занесли, но до настоящей уютности ещё далеко. Людмиле стирать, гладить развешивать ещё дней пять.
Заключительный аккорд – домотканые половики по всему дому.
Людмила на кухне чебуреки стряпает. Вот, наконец, мы и дома.
Поужинали, чай попили.
Даша куклу укладывает спать. Ксюша в кроватке, а Людмила ей стишок рассказывает, а я тихонько на баяне старинные вальсы играю.

Быстро отцвели пионы, уже лепестки посыпались на землю.
Ирисы голубые и жёлтые, декоративные маки, тигровые лилии набирают цвет. Я пробую гуашью писать такое богатство…

Читаю книгу Дж. Фрэзера «Золотая ветвь». Какое вдохновенное произведение, какой слог, какой стиль! А самое прекрасное, что выпустило книгу в 1983 году  Издательство политической литературы, а так как у нас в книжном в отдел политической литературы никто не заглядывает, а может и Фрэзером никто не интересуется, то книга досталась мне. Я как её увидел, сразу в руки и к сердцу прижал, как бы кто не отнял. Никто на мою радость не посягнул, чему я был несказанно рад. А что же я так Фрэзера возлюбил?
Да какую книгу не возьмёшь по фольклористике, язычеству, мифологии, первобытной культуре, обязательно есть ссылки на «Золотую ветвь» - надо прочитать.
Есть «золотой фонд» нашей домашней библиотеки, а в ней отдельно, «отдельной строкой» «столпы общества». Среди них- Афанасьев, Рыбаков, Тайлор (Тейлор), Пропп, Бахтин… и, конечно, Фрэзер.

Дашунька в Нагорном. Скоро заберём обратно. Соскучились…

Дома после побелки, когда всё на своих местах и «вокзальная жизнь полностью ликвидирована, какая-то особенная уютность-тишина, чистота-гармония…эх, только вздохнём глубоко… жить бы нам так всем, всем людям в такой умиротворенности и ладности…

«Лиственницы» удались а ещё написал «Парус» и «Врата» темперой. Слишком дорого выходит, много краски расходуется.
Людмила шутит:
-Пиши в тонкий слой, как Чюрленис, может и правда оценят…
Вырезал ложки:
-Людмила, теперь только деревянным ложками кашу будем есть – так вкуснее…

Без Людмилы очень неинтересно ягоды собирать, но Людмиле по дому полно забот и с Ксюшей. Ходил на Кленовую гору, набрал трёхлитровый бидончик земляники.
Разделили по правде на всех: маме с папой, и нам.
А вчера на велосипеде и за Кленовую прокатился. Набрал берёзовых веников, зверобоя и душицы. Траву на веранде разложили – запах по всему дому…

У бабушки продолжается эпопея с печкой. Уже третий раз сломали.
Два печника печку складывали и ломали. Первый печник на самом деле никакой и печка у него никакая.
Я помог бабушке печку разобрать. После дедушки её ни разу не перекладывали. Печь без ремонта уже больше двадцати лет. Печь разбирать – это такая весёлая работа. На подловке ещё туда-сюда. Трубу снял, кирпичи почистил в углу, сложил. А вот дошёл до дымоходов, тут и началось самое счастье. Дымоходы не чищены, сажи  сколько хочешь, а над русской печью земля насыпана, чтобы кирпич сэкономить. Так эта земля за два десятка лет превратилась в мельчайшую пыль. Ну и наглотался я и пыли, и сажи, и сам как чушманец, еле отмылся. А бабка бегала по Дубовой, искала печника. Нашла и результат был плачевный. Нашла другого, с  соседней улицы, хорошего знакомого, почти родственника. Но он старенький, сил мало. Бабка еле упросила. Сложил, затопили – дым не идёт в трубу. Видимо, день был жаркий, душный, в избе прохладно, ясно, что тяги не будет. А бабушка сразу вздыхать и охать:
-Ох, да я сиротой осталась до пяти годов;
-Ох, да не было у меня мамыньки, да росла да я да у мачехи;
-Ох, да двадцать пять соток картошки в войну сажала…
Разобрали печку. Сложил дядя Саша. Опять тяги нет. А не будет.
Разобрали –один дымоход заложен в глухую, - видно от усталости ошибся
дядя Саша.
Нашла ещё одного печника, и только на четвёртый раз печка задымила правильно. Вот оно, счастье – печь правильно топится.
Помогал бабушке дома прибрать. Полы драил. Воду носил, грел, мыл, менял, снова воду носил…
Печь надо будет затирать, белить, но пока – передохнём…

Ездили на картошку жука убивать. Чем его уничтожать – неизвестно. Кто пробует хозяйственным мылом, кто дихлофосом. Большинство – вручную.
Что толку, что собрали. Оглянулись, а кусты от жука красным-красны. Без картошки в этом году будем.
Ехали обратно – солнце – красный шар облако перерезало, от реки по лугам туман.

8.7.84. Пылающее небо, лилово-сиреневое поле облаков и вспышки алого.
Ксюшу весь вечер укладывали спать. Уснула в два ночи.
Да и ничего, найдем время передохнуть и выспаться. А вот Дашунька маленькая была,  мы учились, так вообще про сон нечего было и думать…
Сидели на крыльце, качали. Вечер провожали, а ночь была звёздная.
Спит Ксюша под звёздное мерцание…

Липа цветёт. На велосипеде на Кленовую поднялся, собрал липового цвета, медового…

9.7.84. Папа привёз Дашу из Нагорного. Сейчас спит, намаялась в дороге. Людмила полола грядки, цветы, я с Ксюшей водился.

Лучше всего, когда вчетвером, когда  вместе.
Дашунька в гостях, а нам тревожно и волнительно.
Лучше всего, когда вместе.

Бабушку на Дубовой  проведали, а вечер у реки провели.
Расстелили «скатерть-самобранку», принесли простой еды: хлеб-соль, огурцы, помидоры, лук, сало. Как же без костра. Костёр развели, картошки напекли, а мы ещё с Дашей и рыбу банками наловили. Васька нам промурлыкал спасибо.
Догорал костёр, тлел закат, над Липовой звёзды замерцали, чайник шумел,
а мы пили чай с ягодами…

17.7.84. Двенадцатый час ночи, самое время для купания. девчонки спят, а я на речку. В перистых облаках, высоких, розоватые отблески, зеленовато-белесое небо за Липовой, сам гора – чёрный бархат…
Малыш точит на кого-то зубы, грызёт доску. Васька спит на подушке-думке на веранде. «Все уснули до рассвета…»

18.7.84.Одиннадцатый час вечера. Ксюша спит, Даша ест вишню. Людмила моется в бане, а я сижу на веранде.
Только что пришли с речки. Купались в полное удовольствие и в большое наслаждение.
Солнышко, оранжевое с алым, уходит за тополя. Над Липовой – ни облачка.
Пустынность в небесах и светлая грусть.

19.7.84. В РСУ привезли доски – лиственницу. Вроде она и никуда не нужна.
Андрей Егорович прострогал мне на рейсмусе три доски, подбросили на тракторе до дома. Воспылала моя душа – деревянную кровать сделать и без единого гвоздика. Набрал заготовок для ножек, спинок и боковинку.
Буду пилить, строгать, вырезать, будет у нас кровать «Стрибог-ветр».
Вечером купались. Людмила немного, больше с Ксюшей по берегу разгуливали. Ксюша тоже «искупалась», лапочки обмакнули.
А мы с Дашей чуть не от самого Цементовского моста заплыв начинали и до нашего мостика. Из речки совсем не хочется вылезать.
Горы в вечернем небе – золотисто-розовые…

Людмила, Даша, Ксюша спят. Взял баян, вышел в сад, сел на скамейку и играл старинные вальсы, тихо играл, почти не слышно, чтобы не рушить садовую тишину. В саду под яблоней, в саду, где вишни…
Было одно единое: Липовая гора, река, сад, дом, вечерняя заря, вечернее небо… когда-то и я стану травой…

В Аше снова вишнёвая лихорадка. Вчера у бабушки набрал ведро вишни. Мама продала за 18 рублей, бабушка дала сорок.
Пошли на рынок посмотреть кой-какого товару.
Днём бездельничали, а вечером смотрели «Летучую мышь».

В среду встречали с папой в два ночи Марка, Лилю, Маринку.
Зашли к маме с папой, потом к нам, сейчас уехали в Миньяр.
У бабушки крыша с северной стороны совсем плохая, сарай протекает.
Выписал в РСУ бабушке железо кровельное и рубероид.
Крышу крыть бабушка кровельщика нашла, а на сарае крышу рубероидом закрывать я буду.

Мама уехала к Галине в Южноуральск. Маме куда-то ехать – очень большое событие и переживания, очень она не любит дом покидать, но за Галинку душа болит. Не всё или даже всё у неё там в личной жизни не ладится. Мама поехала.
Собрал диван-кровать. Из-за досок лиственницы она получилась тяжёлая, зато разбирается за две минуты и в разобранном виде занимает мало места.
Лакировать не стал. Спинки и боковинка из липы – «Ветер-Стрибог» здесь царствует. Чем больше дерева в доме – резьбы и всяких деревянных поделок да всякой вышивки и домотканые половики, тем уютнее  и сердечнее. Нам – нравится.

На предприятия из горкома партии - план по заготовке кормов для колхозов Брединского района. Это каждое лето. У них там из сезона в сезон безтравье и бескормица.
Кто не видел беды, поезжайте в Бреды.
Вот и нам на РСУ тоже план заготовить несколько тонн травы.
Поедем в Виляй косить траву. Рабочие на объектах. Мастера одного оставили на всех про всех, а конторских – в Виляй.
Решили так, что мужики будут косить, а женщины – грести.
Дождь, туман, а мне очень по сердцу. Надоело в конторе сидеть да всякие стенды оформлять. Давно я уже в Виляе не был. Дорога туда и сам Виляй очень живописны: леса-горы, дорога грунтовая. Дорога малоезженая и вот-вот зарастёт.
Расположен Виляй в юго-западной части района, в месте слияния рек Виляй и Трамшак. В 1970 году население составляло 279 человек, в 1983 – 16, и сейчас несколько пчеловодов там проживает. Расстояние до Аши – 33 км.
В начале 20 века здесь был курень, в котором жили рабочие, занимавшиеся рубкой леса и углежжением.
Приехали. Дождь моросит, косить хорошо и в траве вес будет.
За неделю до этого послали работника, чтобы он покосил. Сколько же накошено? Три прокоса по лугу прошёл и ушёл в глухой запой. По всему посёлку искали – на сеновале отсыпается.
Косить в дождь самое милое дело, но ведь надо и грести и на машину забрасывать. Женщины стараются, но толку от этого мало. Траву на ЗИЛ-157 им закинуть не под силу. Больше женщин на заготовку травы не брали. Так организовались. Одни мужики косят, двое гребут и на машину забрасывают. Сначала  у нас была недоработка: косили траву луговую, а с неё веса мало. В последующем искали мы луга, сплошь затянутые крапивой, кобылятником, таволгой, лопухом – самый вес от таких сорняков, а как брединские коровы такой витаминный корм будут поедать забота совсем не наша. Нам чтобы вес был.
Чаще всего мы ездили за Точильный, в Ивановку, так луга обширные и брошенные. Польза от наших трудов была большая, так как после нашей косьбы, на следующий год уже росла трава кормовая, для коров вполне подходящая. У нас по этому поводу лугов и покоса  даже были разногласия и большое выяснение отношений с председателем Точильненского сельсовета Леонидом Михайловичем.
Мы косим уже как бы вполне законный наш луг.
На уазике  председатель подъезжает:
-По какому праву косите, у нас тут покос!
-Да какой покос, когда мы в прошлом году здесь косили! Были одни сорняки.
А теперь покос. Косили и будем косить.
Ни с чем уехал председатель.
Виляй запомнился. К обеду распогодилось. Солнышко наши труды и посёлок осветило. Ручей рядом, слышно как плещет, кругом леса-горы в дремучести и коса в руках как бритва. В травах сырость и луговой аромат.
Три дня подряд в Виляй, как в отпуске побывал.
Какой он, Виляй?
Тёмная кромка леса, буро-коричневые стога, изгородь наискосок и набок, посеребрённые дождями, ветрами и солнцем жерди, отава на лугу, коровы, женщина на реке, полощущая бельё. Посёлок уральский …

Надо дрова в запас готовить. В гортопе только на следующий год можно будет выписать. Срезками только летом топить. Где добыть дрова?
Поехал в точильный к Валере. Он работал в посёлке тогда электриком. Менял столбы под электропроводку.
Вот эти столбы перепилил на дрова, берёзы добавил. Кубов шесть вышло.
Теперь надо вывезти. Выписал машину в РСУ, с Расходчиковым  Николаем Петровичем договорился, поехали , ЗИЛ-157 нагрузили с верхом. Привезли.
дрова и не очень хорошие, но на зиму-весну пойдёт. Одной заботой меньше.

Жарко. Людмила на крыльце постелила одеялко. Ксюша ползает и всё норовит к ступенькам подползти. Людмила читает и за Ксюшей смотрит, чтобы не свалилась. Ей на одном месте быстро наскучивает, надо дальше перебираться.

В Точильном в лугах калину собирал – отрекался от городского мира.
Луга низинные, глухие, шум только лесной, день серенький, все кусты и кочки похожи друг на друга. Пока от куста к кусту ходил, ориентиры всякие потерял. Где я, куда забрёл? Заблудился? Да нет. Знаю, что от посёлка км в двух-трёх, вот только как выбираться с тяжеленным рюкзаком по кочкам – куда стопы направить?
Туман, красно-рубиновые, с мерцающим светом изнутри кисти калины, стога-шлемы лесных богатырей, изгороди, луга, перемежающиеся кустарниковыми зарослями, отава шелковистая и молодо-зелёная…

На крыльце калина – еле пройдёшь, на веранде – лещина, рябина, яблоки, тёрн. И дом и двор пахнут осенью. Листья напитываются солнышком.

Колол дрова точильненские с великой радостью.
Вчетвером собирали в саду яблоки. Папе с мамой отнесли, остальное рассыпали на веранде. Варенье варили и сок…
На веранде густой яблочный аромат…
Бунин «Антоновские яблоки»…
И вновь костры по огородам и голубовато-синие дымы по-над рекой и Липовой…
-Людмила, девчонки, давайте будем жить вечно у Липовой горы…

У меня с 17 отпуск, долгожданный, осенний, всего-то и небольшой, три недели. Хочется за три недели целую жизнь прожить, как можно больше сделать. Каждый день как драгоценность.
Во дворе настил из досок поправил, забор, пару досок, заменил. Малышу будку утеплил. Баню топили очень серьёзно и роскошно. Пили чай с калиной до изнеможения.
В огороде начал грядки перекапывать. Георгины убрали.
День, располагающий к созерцательности и неспешности:
мелкий частый дождичек, тучи, холодно-серые, над самой Липовой, вот-вот с головой накроют, по реке дождинки бегут. Воды прибыло, подмостки скрыло, травы на берегу полегли.
Вечером приехали Коваленко, тетя Нина и дядя Ваня, Марк, Лиля, Маринка, папа с мамой. На веранде за круглым столом, в тесноте да не в обиде.
Пельмени, пироги, курица запечённая, рыба и самогонка, чистейшая как слеза – на столе. Марк – в центре внимания, завтра с семьёй уезжает, провожаем.
Дядя Ваня подарил несколько книг  Брехта и Семашко.

Волюшка-воля – не на работу, делай, что хочешь!
Дащуньку в садик отвёл. Баню затопил, Людмилу оставил за всех и вся, поехал в Точильный. Зашёл к Чирковым. Валера в командировке. Валя на работе, в интернате. Оставил на крыльце в ведре яблоки, а сам отправился в луга за опятами. Людмила наказывала много не набирать, не успеваем садовое переработать. Набрал примерно немного, по лесу бродил.
Лохматые тучи в кронах заблудились, дождик моросит, сыро и сильный тягучий запах хвойных еловых веток. Ходил вокруг упавших дубов, которые сокрушил ветролом. Сколько из них можно всего понаделать, а как вывезти?

Пятница. Писал гуаши с утра до вечера.
В книжном листал альбом «Домье». Жалко, не купил. Денежек у нас только на самое необходимое.

В среду, 19, ездил в Миньяр.
Это для меня как для другого кругосветное путешествие. Миньяр не как прошлое, как возвращение к себе.
С каждым годом всё сильнее и сильнее я ощущаю эту связь. Там часть меня, нет, там весь я.
Материально труда не составляет подготовиться: рюкзак, нож, топорик, спички, хлеб-соль, сало, лук; альбом для набросков, карандаши, ручка.
Важнее – психологически, и чтобы ничто не сбило с «миньярского» настроя.
Я ещё в Аше, а душа моя там, в Миньяре и весь я какой-то не в себе, волнение-ожидание, словно целую вечность не виделись.
Да,  одно во мне чувство – ожидание-вдохновение, шелуха слетела, душа моя чиста – в Миньяр еду…
Путешествие как ритуал, поэтому правильнее ехать на электричке, но тогда времени останется на Миньяр меньше. Еду на автобусе. Да, замирает моё сердце, там такое волнение-любовь и печаль и радость…
На вокзале сошёл, вдохнул миньярский воздух. Подождал, пока все спешащие  уйдут, а мне торопиться некуда. И отправился я в Путь, в те времена, когда на улице Спартака, в палисаднике цвели ирисы и строгал я кораблики, отправлял их в неведомы края…
по дороге мимо Скалы, по мосту, по нашей улице…
как же это так, кто это такое придумал? неужели больше никогда не отворить мне калитку в палисадник, не позвать Саню кататься на велосипеде, не зайти в библиотеку и набрать груду интереснейших книг приключений, путешествий, фантастики; неужели никогда вновь и в первый раз не прочитать «Остров сокровищ»…
дорога на Новостройку, по которой ходил в школу, а больше для меня она –
дорога в библиотеку…
на покос и по лугу, который уже никто не косит и он зарастает ольховником..
где мужики-косари, где Орлик и телега, пропахшая дёгтем, костёр, чай, луговой дурманящий аромат, где неведомые тропинки, и загадочный лес…
Перешёл через дорогу и по склонам и долам пришёл на место, где когда-то сажали картошку. Лиственницы, молоденькие,  поднялись здесь стеной. Еле-еле нашёл наши делянки и осинку, на которой покорял высоту. Родник жив, но сильно там на тракторе всё разворотили и, можно сказать, нет родника.
Развёл костёр, пёк картошку, делал наброски.
Под вечер пошёл в город, зашёл в музей. Директором там Алексей Игнатьевич, краевед, человек, влюблённый в свой край, а сколько у него там предметов и исторического материала. Только уж очень тесно, а музей – замечательный.
Иногда я думаю: а зачем всё было дальше? Как любит говорить Ольга, коллега по работе в художке: а какой в этом смысл?
Самые чистые, самые прозрачно-звонкие впечатления-чувства, самое постижение Истины – там, в Миньяре. Что я узнал сверх того, что узнал в Миняре? Там я остался…
хмурое небо, неяркий цвет лесов, горы-груды, тропинка-дорога, по которой идти никогда не устанешь, Река и Скала…
светла моя печаль, больная моя печаль…

22.9.84. Суббота. Топили, как обычно по субботам, баню. Папа с мамой тоже мылись. Потом все чаёвничали и говорили о миньярских соседях.
Мама рассказывала. Соседи по нашей стороне, слева от нас – Черепановы.
Тётя Дуся – с Кудеевки, сам, Василий, из вятских. его мать – вятская.
Говор интересный, «цоканье»:
-Ты цаво, Ань, делашь?
О Михеевне, которая дала нам, пацанам с улицы, прочитать «Могилу Таме-Тунга». Одевалась она на наш мальчишеский взгляд, очень странно: какой-то малиновый пиджак, вуаль, шляпка. Что-то у неё было с плечом и по-моему, немного прихрамывала.
Мать её бросилась со скалы, маленькая осталась сиротой и никому не нужная. Тётка за ней присматривала через пятое на десятое, вот у неё плечо и выболело. Работала библиотекарем. У неё были две сестры и брат.
Сестёр я в глаза не видел, а брата помню. Здоровенный мужик под два метра ростом, приходил к сестре колоть дрова.
Домишко маленький, в два окошка, белёный, в палисаднике вечные золотые шары цветут.

День хмурый, да тёплый.
До обеда убирались. Людмила по дому, я во дворе. Доски настелил. Землю копал. Черенок заменил на лопате.
Липовая в жёлтых, багровых, зелёных светло-тёмных тонах.
Туман по над рекой –молочный, плотный.
Вода в реке мутная и добавилась, мостки закрыла. Всё время дожди.
Вчетвером прошли-проехали по магазинам. У книжного, напротив аптеки – четыре липы и все разные: первая вся в жёлтых листьях, вторая – листья коричневые и их немного, третья –зелёно-жёлтые, а четвёртая – вся в зелёном наряде, лишь кое-где желтеть начинает.

Замок  дверной менял у мамы с папой. Постиг, как врезается.

26.9.84. Дашуню отвёл в садик.
Первый день такой: утром сильные заморозки, днём солнце и облака-барашки..
Писал весь день Липовую.
Под вечер вышли с Людмилой на берег: река, Липовая гора. Цвета плотные, весомые, в росчерках простыни облаков.
Людмила ушла домой, а я надел сапоги, куртку и снова на берег. Ходил по реке, прошёлся около тополей. Вечерело. За Цементовой – кусок синих елей. Река медленная. Вязы и клены на Липовой  груднее и массивней, тяжёлые, налитые медью листья клонят к земле. Небо блеклое, а простыни-облака стали слегка розовыми, а над тёмно-синими елями блекло-оранжевыми.
Людмила укачала Ксюшу, спит у неё на руках. Носик всё не проходит.
Даша ходит и на всех и вся  дуется и не говорит почему.
Скоро начнётся «Вечный зов», готовимся смотреть.

Осень-осень, пора в лес. Рюкзак, хлеб-соль и альбом для набросков.
День – чудоосенний.
Утром – заморозки. Трава в лугах в серебристо-игольчатой  изморози, хрустит. А около деревьев трава влажная, былиночки зелены и не собираются в спячку уходить.
Безветренно и тихо. Так кто он, кто сыплет и сыплет листья?
Будто дождь идёт, листья сами собой обламываются и падают.
И леса словно груда листьев. Ходить без всяких тропинок и направлений, а под ногами шуршит листва.
Поднялся вверх от ручья, походил по вырубкам. Спустился вниз и вышел на поляну около Кленовой горы. Просторы. С косогора – в дымке дали синие и голубые, в долах – туман
 На поляне дубы. Угрюмые, узловатые, скрюченные. От их стволов веет древней силой. Кто для них человеки? Так себе, букашки какие-то.
Где-то каркала ворона, а внизу шумел ручей…

Заморозки пока спрятались. С утра теплынь. Дни солнечные, ясные, словно бабье лето вернулось.
Сегодня пошли и поехали с Ксюшей в коляске на берег.
Ксюша уютно и сладко спала.
А мы принялись каждый за свою работу.
Людмила чистила посуду. Даша мыла подмостки, а я жёг костёр. Вскипятили чайник. Заварили травами и малиновым листом.
Пили чай  у костра.  Ветерок тёплый. Вода в реке синяя, чистая. Плывут листья.
Вечер. Небо зелено-бирюзовое, сиреневые облака над нами, а в ветвях небесных осокорей - оранжевый закат.
На нашем берегу над тополем – большой серп луны.
Река журчит-плещет.

День за днём сухие  ясные, одаривают теплом, домой бы не заходил.
Шелест-шорох листьев, бурые стволы вязов, а общий тон Липовой горы –
шоколадно-карминный. Земля – золотые ковры.
Река мелеет. Вода в заводях в несколько слоёв покрыта золотыми листьями. Жгут хлам на огородах и синий дым стелется над садами и крышами. Липовая к вечеру стала синей, и ели на Цементовой сине-тёмные, пронзают блеклое небо.

Облетели с клёнов листья, под ногами шуршат. Прошёл по Мань-елге. Возвращался через подсобное хозяйство. В золотом от листьев обводье  пруд. Черёмухи на берегу нагие, а в воде отражается небо.  В дальнем конце пруда заросли камыша и осоки. Прислушаться, услышишь как обломился лист и, тихо кружа, опускается за землю…

Как научиться беречь друг друга? Сказать и задумать легко, а учиться этому – всю жизнь...
С Липовой принёс коряги, попробую сделать «Огонь».

9.10.84. Последний день отпуска. Дождь со снегом.
Мама с папой поехали на Дальний Восток к папиным племянникам и ко всем родственникам. Я остался ответственным за все и всех.

Ксюша в кроватке или на диване сидит хорошо, начала уже переворачиваться. Как это трудно – расти…

10.10.84. Первый день на работе. Утеплял свою мастерскую. Вставлял рамы.
Порядок навёл. В книжном приобрёл «Ярославский портрет 18-19 веков».
Некоторые  портреты, детские, очень живописны, и в целом – какая галерея лиц, характеров, типажей. Некоторые так смотрят, как будто пребудут в вечности, но ведь даже имени не осталось…

Читаю БВЛ «Поэзия и проза Древнего Востока».
Из «Девятнадцати древних стихотворений»:
***
Человеческий век
   не вмещает и ста годов,
Но содержит всегда
   он на тысячу лет забот.

Когда краток твой день
   и досадно, что ночь длинна,
Почему бы тебе
   со свечою не побродить?...»

Людмила мыла Ксюшу в бане. Ксюша на кровати-диване ручки-ножики раскинула, смеётся, а Дашунька показывает ей игрушки-погремушки, которые звенят, стучат, бренчат.

Вечер. Людмила умаялась, дремлет полулёжа на диване.  Ксюша спит.
Даша играет в тихие игры.
Снега немного, а много мороза. Небо мрачное-ледяное, а дома тепло.
Много ли человеку надо?
Сделал для Ксюши стульчик. Его можно ставить на стул. Ксюшу теперь можно будет за стол сажать как равноправного члена семьи. О безопасности озаботился. Чтобы Ксюша не упала со стульчика, сделал закрывалку-поперечинку – надежность гарантирована.

Вырезал две пряничные доски. На завтра –трудовые задумки большие.
Суббота – день работ домашних.

13.10.84. Суббота. Топили баню. Засолили капусту.
Это тоже как ритуал. Капусты у нас своей немного, ещё подкупили. Папа сокрушался, что мало, а мы прикинули – как раз. Кадушку под засолку Людмила ещё раньше «бучила»: кипяток туда заливали, да ещё раскалённые камни туда клали, да травы, чтобы все посторонние запахи изгнать, и всякую грибковую плесень тоже. Бочку капитально просушили.
Баня топится, а мы с Людмилой над капустой колдуем.
Вилки, соль-сахар, укроп, морковь,  корыто, тяпка – всё наготове.
На дно – несколько капустных листьев. Дальше – процесс засолки.
Я рублю вилки, Людмила морковь готовит. Несколько вилков нарубил, моркови, укропа, соли-сахара насыпал и в бочку, а там ещё руками её помял – сразу сок дала. Пробуем на вкус, как там насчёт ингредиентов? Нормально. Баланс есть! Дальше поехали!
До половины бочку заполнили, половинки вилков для будущих голубцов положил и дальше. Бочку заполнили. Сверху – белую тряпку, деревянный круг и гирю в 20 кг. Сок на ладонь выступил. Квасься, капуста!

Убрали морковь и свёклу. С утра вода в лужах застыла, снег белым ковром, а к вечеру дождь. Сейчас слякоть.
После трудов праведных -  в баню и чай с калиной.

Вечер. Стряпали пельмени с капустой и Даша с Ксюшей с нами «помогали».
На улице изморось и слякотно. Малыш сидит в будке и нос не показывает.
С работы шёл, любовался на ивы, какие они живые, и какие молчаливые.  Вода светло-зелёная с мутным глинистым отливом.. Так после дождя бывает.
Даже не касаясь её поверхности, ощущение – жгуче ледяная.
Дальний берег в измороси и тумане. В верхах – рваные клочья туч.
На работе красил планшеты, готовил стенды к празднику.

23.10.84.Ненастье-непогодушка. Дождь да дождь. Днём темно, словно поздний вечер. Мрачно и тоскливо.
Умер дядя Юра. Дал телеграмму маме с папой. К бабушке сходил на Дубовую горку, сказал. Шёл, всю дорогу думал, как сказать.
Нет горя боле, чем матери дитя хоронить.
Похоронные заботы. Оповестить всех, гроб, венки… День похорон: могила, памятник, обед, фотограф. Спасибо Фроловым, Станиславу Максимовичу и тёте Рае, большую часть забот взяли на себя.
Похоронили достойно.
Юрий Иванович, Юрий Иванович, природные способности хорошие.
Школьные учебники все в рисунках. Много копировал. Портрет матери написал. Самостоятельно готовился и поступил в Свердловское художественное училище, одно из лучших в стране. А дальше всё как-то не задалось.
А потом выпивка и довела до финала.
У нас в Точильном (мама сохранила) остались Юрины работы – копии картин «Три богатыря» и «Сказка о рыбаке и рыбке».

На Липовой набрал, напилил липовых чурок. Буду точильненских мужиков вырезать.
На работе скука-тоска: плакаты, лозунги, стенды, объявления, стенгазета,
призывы и вечные классики марксизма-ленинизма.
За Липовой горой  заря вечерняя, нежная и щемящая.

Ходил на 9 дён – Юру поминали.

Моцарт живёт в музыке и музыкой. Сальери музыку сочиняет.
Людмилина реплика: но Моцарт отдал своего сына в ученики Сальери!

Снега пали ночью. Утром торили с Дашунькой тропинку в сквере, были мы – первопроходцы. Белая дорога, белый лес, белая река, белый мир. Замерло.

Трудно живётся. Деньги, деньги. Много чего надо в дом и для повседневного существования. Зарабатывать больше, тогда прощай живопись, графика, резьба и всё подобное. Зато деньги будут. Что выбрать? Из еды покупаем самое необходимое. За мясом давка, не стало рыбы, талоны стали бумажками, на которые ничего не купишь.
Успеть бы сделать что-то стоящее…
Живопись, графика, резьба, проза и стихи, сад…
Сделать что-то стоящее…
Переписать на «долгую» бумагу и «долгими» чернилами записки и дневники, каталог работ, и чтобы никто не болел и чтобы мир…
разве всё перечислишь…
«мне звезда упала на ладошку»…

Рябина стала сладкой.
Ксюша приболела.

Девчонки встретили у конторы, отправились гулять по городу и провожать вечернюю зарю.
Оранжево-палевый небосвод, бледный, с косо поставленными облаками.
Над лесом – облака сплошной пеленой и в них неяркие всплески розово-сиреневого, а к ближе к западу – приглушённо-красного. На востоке – сине –сиреневое. На реке льдины громоздятся.
Трансформатор накрылся, сидим без телевизора и не скучаем. Даша учит Ксюшу говорить. Людмила читает, а я на баяне народные песни тихонько играю. Жаль только, подпевать никто не хочет.

17.11.84. Суббота. В 9 затопил баню. Снега мало, морозно. Людмила убиралась дома, я выбил половики, вытащил липовые чурбаки, надо их будет в РСУ отнести, там между делом вырезать буду. Смотрел за баней. Вода закипела. Пошёл на речку за льдом, чтобы в колоду положить.
Речку немного схватило, нагромоздило лёд. Вода спала, лёд оседает, трещит.
После обеда пришла мама. Папа с Галиной ещё не приехали из Южноуральска, а мы мылись в бане поочерёдно и все. Заключительный аккорд – Людмила вымыла Ксюшу и даже немного её «попарила».
Ксюша спит, а мы пьём чай с калиной.
Дашунька готовится к школе, учит буквы и цифры, пишет и рисует.

18.11.84. Утро. Морозно. Вечером шёл снег. В бане тепло, вода горячая.
Людмила стирает,  я с Ксюшей, Дашунька во дворе снег убирает и беседует с Малышом.
Вечер. Сильно морозит. Река встала. Только узкая извилистая полоска осталась и над нею пар. Закат. Снег фиолетовый, розовый горизонт. Зеленовато-блеклое небо, оранжевые горы…босиком по снегу…

Вселенная…что это такое? Читаю Силка «Большой взрыв». Захватывающее зрелище…А что было до, а что после?...

Людмила моет Ксюшу. Дома натопили потеплее, а в баню Людмила идёт с Ксюшей после всех, чтобы не жарко было. В окошко солнце. В баньке светлым светло. Людмила наливает тёплой водички в таз и ставит его на полок в угол. Ксюшу сажает в тазик, игрушек ей всяких в водичку. Пока Ксюша водичкой и игрушками забавляется, Людмила по быстрому вымылась и Ксюшу моет. Ксюша любит водичку, любит, когда мама её моет. Вымыла. Я её несу домой в спальню на кровать, или в кроватку, разверну, она лапочки раскинет и так сладко спит – на загляденье. А Людмила бельё на стирку замачивает, баню досуха вытирает, а потом уже домой. У нас чаепитие втроём, а у Ксюши сладкий сон-дрёма.

Утром и весь день сильный ветер. Людмила дома мыла Ксюшу в ванной.
Ксюше нравится мыться, ещё больше ей нравится, чтобы кто-нибудь её по ванной водил, а  она ножками по воде хлопала. Смеётся-заливается.
Мороз крепчает. Луна больше, а звёзды ярче.

В пятницу минус тридцать. Вчера и сегодня – столько же.
Выпустили Малыша погулять. Он выбежал за ворота и не вернулся.
Ждём и очень без него скучаем.
-Малыш, возвращайся!

Дашунька любит листать книги. Сейчас «читает» «На острове Буяне». Уж не знаем, чем она ей приглянулась: иллюстрации, рисунки скромные, стилизованные под детский рисунок, может быть этим?

Вечер. Ксюша спит. Даша играет «в кухню». Мы с Людмилой за водой  и снег немного во дворе  убрать. Звенит и леденит чёрно-синяя бездна и блещет. Полнолуние. Звёзды – рукой можно достать.
На работе задерживают «окончаловку». Денег нет совсем. Занял у Галины Павловны, секретаря Бориса Григорьевича, рубль на новогодний подарок дочкам.

Морозы держатся и крепчают. Из-за морозов баню не топим. Людмила стирала бельё у мамы.
Даша пробовала кататься на коньках во дворе. Ксюша самостоятельно вставала в кроватке. Встала сама –такая довольная, смеётся. Падает специально и встаёт. Такое это для неё удовольствие, а для нас – радость.

Дашунька терпеливая. Ходил с ней в поликлинику. Ей вырвали зуб. Не боялась, не плакала. И сейчас не плачет, только говорит:
-А зубика нету. Нету зубика.

Вчера с Дашунькой во дворе отслеживали, как кружится и падает снег, изучали строение снежинок.
Даша пробовала кататься на коньках.
На валенках с берега скатывались. Дашунька устала, пошла домой, а я с Липовой приволок две коряги.

31.12.84. Весь декабрь сильные морозы -25-30 градусов. Я в последние дни немного простыл, заболел, к Новому году оформлял контору и Новогодний праздник для детей работников РСУ готовил.
В РСУ проблема, как для детей Новогоднюю ёлку провести.
До этого как было? Ёлку поставят и детям раздадут подарки.
Я не помню, кто предложил:
-Олег, давай ты ёлку проведёшь.
Я согласился. Отчего же не попробовать. Бумага и картон есть, ёлку- красавицу поставили. Я Ленинскую комнату всю украсил. Разрисовал окна в снежные узоры. А на стенах  на бумаге и картоне лес новогодний и всякие сказочные герои.
Разрисовывал несколько дней с утра до вечера. Развесил. Ёлку всей конторой украшали. Борис Григорьевич договорился, привезли костюм Деда Мороза и Снегурочки. Сценарий написал. Праздник провели. Кто был Снегурочкой не помню, но праздник удался, хотя и не всё. Но такой Новый год для детишек работников РСУ был впервые, так что я – молодец!

Вырезал две скульптуры «Мать-земля» и «Хитрован».
Мне бы стену десять на семь метров и сотворить Мировое древо, на ветвях которого весь мир…

Читаю Григорьеву «Художественные традиции Японии». Как мыслит! как излагает!

Дашунька пишет послания всему человечеству, Ксюша стоит в кроватке и обозревает, кто чем занят.

1.1.85. Вчера отключали свет на час. Устали. Дни предпраздничные суматошные. Поужинали да легли спать. В 2.20. ночи включили ТВ, смотрели «Танцы», «Зарубежную эстраду». Днём  снег убирал со двора. Людмила стряпала пироги. Вечером смотрели  «Вокруг смеха».

6.1.85. Воскресенье. Вчера и сегодня тепло. Небо разноцветное, опахнуло весной. Вчера с Дашей ходили к Липовой. Катались на лыжах с горки.
Надоело на горку подниматься. Лыжи сняли и валялись в снегу, кто будет «снежнее». Наверное, лишнего накувыркались. Сегодня у Дашуньки опухли глазки. Дома сидит, с Ксюшей водится. Пришлось одному на Липовую идти.
У Дашуньки быстро всё прошло, и вечером она нас упросила, взяли её на прогулку. Каталась на площади с горки.
Вечером пришли Алёша и Лена Фроловы. Легко и постепенно распили бутылку шампанского, разговор больше получился музыкальный – о современных направлениях и представителях.

Смотрели «Дети райка» ( режиссёр Марсель Карне). Такая в нём, в фильме,  человечность, одухотворённость, поэтичность. В нём есть то, что японцы называют «моно-но аварэ» - печальное очарование вещей, сочетание несочетаемого – обыденной прозы и возвышенной мечты. Сложная метафора, приём «удваивания» - жизненная драма и театральные и мимические интермедии. Яркие образы – мим Батист Дебюро и актёр Фредерик Леметр, Натали. А в целом такая трогательная, пронзительная печаль о человеке и человеческом…и об одиночестве – всеобщем, людей, если глубоко задуматься…

Розовые росчерки облаков, тонкие ветви, прозрачный звон…

9.1.85. Среда. Денег не дали, а у нас всего пять копеек. На работе оформляю наглядность к выборам.

10.1.85. Деньги ещё не выдавали. Уже и копейку на ребро не поставишь. Вырезал «Тучу дожденосную». Даша у мамы. Вечером с Людмилой снег убирали, дров домой принесли, наносили домой воды.
Сосулькой любовались.
На углу сарая сосулька – долгая, внутри – мерцание…весеннее…
а до весны почти три месяца.

15.1.85. Снежок пушисто-меховой и невесомый. Немного морозит. Ходил переписывать  избирателей по улице Толстого.

Пришли и посыпались снега. Снежинки большие, маленькие заполнили все свободные пространства.
В обед прогрёб проход, а вечером всё надо было начинать сначала.
Втроём, Ксюша в коляске, ходили за Дашей. Искали по магазинам молоко.
Из-за молока плохо. Три дня без молока. Только сегодня удалось купить.

Небо серое и пушистое. В шесть сквозь пелену вдруг выглянул кусочек солнца, ясный и светлый. Я убирал снег. В 7 по небу понеслись лохмотья облаков с рваными краями, пепельно-сиреневые, над Липовой замерцала звезда.
Вечернее небо – ряд волшебных изменений:
синее, насыщенно-синее, тёмно-синее, фиолетово-синее, фиолетовое, бархатное, глубоко чёрного фона.
Кто мы супротив звёзд – муравьишки.
Сделал пожарникам четыре планшета. Заплатили нормально.
В домашнюю библиотеку приобрёл альбом-каталог «Старая пинакотека» и 2-томник «Флобер. Статьи и письма.»

Дашу в школу на подготовительные занятия к Любови Александровне.
Волнительно и тревожно: Дашуньке в сентябре в первый класс.
Людмила сидела на уроке а я с Ксюшей гулял по улице.
Вечером Даша с Ксюшей играют. Даша «учит» Ксюшу правильно говорить.
Ксюша говорит «мама, папа, ба-ба-ба».

Организовал выставку своих работ в школе. Но предложение было не моё, а администрации. Непонятно как-то: вроде говорят, что очень нужно, а впечатление такое, что и так бы обошлись. Но это не существенно. Важно, что ребята подходили и хотят заниматься резьбой. Желание есть, значит, будем. Думаю, что Борис Григорьевич будет только «за».

Суббота. Привёз деревянную скульптуру из школы. Читаю «Болдинскую осень» Пушкина.
Снега много. Каждый вечер во дворе снег вывожу. Ночью ухнул с соседской крыши. Снежные горы. В саду уже некуда кидать. Дорогу надо строить и вывозить на берег.

2.2.85. Топили баню. По баньке наскучались. С конца ноября из-за морозов не топили.
Хороша была банька и чай с калиной.

Неделю в суде народным заседателем:
разводы, мелкие кражи, грабёж, делёжка скромного имущества.

Кружок мой заработал, ребята пришли, наши, с улицы Толстого и Озимина.
Топор в руках держать умеют, пилить-строгать могут, нож-резак в руке правильно держат и вырезать им очень нравится.
Главбух косится и ходит боком, она думает, что мне за это деньга платят.
Да успокойся ты за ради бога, не рушь свою нервную систему. Кружок я веду бесплатно и для всенародной пользы, ибо ребята – подростки, самый возраст в поисках приключений, - не болтаются по улице, измысливая, чтобы сотворит, а заняты делом и трудятся с увлечением.
Ах, люди, люди, что вам спокойно не живётся…

Читаю письма Пушкина.

10.2.85. Ветер разгулялся, ночь всю выл и злодействовал. Сейчас понемногу стал стихать.
В книжном приобрели  альбом «Акварель и рисунок из собрания ГТГ».
Вчетвером сидим и с восхищением рассматриваем.
День был «домашний».
Людмила вышивала. Дашунька играла в куклы. Я писал «Камни».
Смотрим чемпионат Европы по фигурному катанию. Сегодня – спортивные танцы. Букин и Бестемьянова –на высоте.

Читаю «Друзья Пушкина».

16.2.85. Суббота. Простыл. Болел, температуры не было. Доделал стенд в Госстрах, получил 45 руб. Стало с деньгами полегче. Сделал «Покой».
Сегодня топили баню и убирал снег.
На крышах толщина покрова метра в полтора или даже больше.
Во дворе я весь снег убираю, а теперь скидываю с крыш и вывожу за огород, потому что в огороде и места для снега нет, одни снежные Гималаи.
Скинул с крыши над Малышом и с дровника и вывез.
Бабушка пришла в кое-то веки. В бане мылась и парилась.
Ксюше в бане мыться очень нравится. Людмила её тоже немного «попарила».
А после бани наш традиционный чай с калиной и сладкие пирожки. Людмила напекла.
На работе был профком, «присуждали» места в очереди на квартиры. Я пока по списку 12, но ещё должны утвердить в горисполкоме, да и дом пока ещё даже и не виден.
Читаю двухтомник «Друзья Пушкина». Аромат эпохи. Голоса, я их слышу

Даша рисует. Ксюша стоит в кроватке, плачет и категорически не хочет пробовать гречневую кашку, а Людмила её уговаривает, с вдохновением расписывает полезные и вкусовые превосходные качества гречневой каши.
Гречневая каша – матушка наша, хлеб ржаной – отец наш родной.

Тепло. Пахнет весной. Облака волнистые, лохматые и сырые. Сильный ветер. Посетили рынок, « обарахлились». Купили веник, пододеяльник,  керамическую плошку и две керамические чашки.

Ксюша пытается ходить, держась за диван. Ей хочется самой, а не очень получается. А если кто из нас пытается помочь, она отворачивается и продолжает попытки самостоятельного движения на двух ногах и в целом по жизни. Шаг-шажок – трудно, остановится, посопит немножко  и опять в путь: шаг-шажок…
Дашуньку только в кино снимать. Выпал зубик, ходит без двух передних зубов и всем улыбается. Улыбка – умилительная.

На книжной полке, а вчера весь вечер смотрели,– альбом-монография «Богаевский». Людмиле не очень, а я так просто в громадном восхищении.
Романтическое великолепие и есть что-то гриновское. Фантастически реальный великолепный мир. То, что есть, но скрыто в серых буднях.
Художник снял пелену и воплотил – выразительно и зримо…

23.2.85. Сильно волнительный день. Дашуньку отправили в школу. Ждём-пождём, а её нет и нет. Она после школы пошла на качелях кататься.
Побегали по городу…
Дочки вырастут, чего бы я хотел? Чтобы дочки так же относились к нам, как мы к своим родителям…

12.3.85. С 4 по 6 марта ездили в Нагорный. Туда ехали – в поезде грязь, мат и пьянь. В вагоне – холодина. Обратно ехал, поезд опаздывал на пять часов. К Аше подъезжаем, проводник спит, закрылся в купе, или вообще ушёл в неизвестном направлении. Дверь сами открывали и чуть не на ходу с поезда спрыгивали. Устали, намаялись.
Ездили вместе с Ксюшей, вчетвером.
Поездили по деревням. Дают квартиру в Увельском райцентре, работа в школе. Жильё будет своё, работа есть. Обживёмся. Андрей Иванович с Марией Матвеевной  рядом,– всё не одни. Выехать хоть куда – свободно. И железная дорога и автомобильная. Всё устроится, уладится. Надо переезжать. Как уехать, как оставить, как распрощаться, как расставаться?
Моя душа, моя суть здесь: Миньяр, Аша, леса-горы…Помру я там вскорости да и всё…
 Приехали в Ашу – родное и близкое, и ехать никуда не хочется.


Ночи безлунные, морозные, звёздные. Утром тоже морозит, а днём пригревает солнце. Небо безоблачное. Океан света. Утром лес и Липовая в голубой серебристой дымке.

К бабушке на Дубовую проведать. Печь натоплена. В избе теплынь. На плите суп в чугуне и  чайник шумит. В сенках на комоде миньярском на фанерном кружке пельмени белой тряпкой накрыты. На столе пирожки с картошкой. Половики. Часы ходики. На комоде –игрушка-погремушка «Золотая рыбка».
-Ну что, бабка, где тут для меня работа? Да со всех сторон глядит!
Дорожку прокопал широкую от ворот. С сарая снег скинул.
В доме сделал проводку для холодильника и радио.
После трудов с бабушкой чаёвничали. Сначала суп похлебали, бабушка пельмени сварила, а потом и за чай принялись.
В окошки солнце слепило, а бабушка рассказывала про свою жизнь…
Домой возвращался к вечеру. Солнце – раскалённый шар над фиолетовой кромкой дальних гор.
Привёз на Толстого радио, миньярское, «Исеть» - столько у меня с ним воспоминаний связано, привёз  учебники школьные, наши и пятидесятых годов, к нам домой на сохранение.

Пришло письмо от Лидии Андреевны Глинкиной, приглашает на юбилейный вечер в ЧГПИ.

17.3.85. Вчера мылись в бане. Всю неделю облачно, морозно, сухой снег. Ксюшу Людмила отымает от груди, вчера и сегодня.
 Ксюша спала в кроватке, а я её качал. С утра покапризничает, а потом мы с ней находим общий язык.
Людмила ушла в баню стирать, я спать Ксюшу уложил. Даша слушает передачу по радио «С добрым утром».
Людмиле помогать вышел. Воду в ванну для полоскания менял. На речку не ходим. И никто теперь не ходит. Проруби нет. А самим сделать – мороки много. Надо тропу прокопать-протоптать, прорубь вырубить, да и полоскать в ледяной воде не много радости. Людмила в бане в ванной полощет, всё-таки тепло и руки не так мёрзнут.
Людмила с бельём закончила, воду вынесли. Машинку стиральную домой занёс. Людмила в бане вымыла, насухо вытерла: Банька наша родненькая, отдыхай!
В обед самые вкусные пельмени – с капустой. Ели да нахваливали. В подсолнечное масло макали да ещё припрашивали. А кому мало – ещё картошка с огурцами солёными.
Людмила по дому приборку делает. Даша с Ксюшей по двору «гуляют».
Я взялся за цикл «Камни древние: мегалиты, дольмены, кромлехи».
Стоунхендж сильно меня зачаровал.
Выставка в ЧГПИ на юбилейном вечере. Страшновато. Что везти? Проще уехать в Увелку, работать потихоньку, всё-таки своё жильё будет. Что делать? Что делать?


Обедал дома. Людмила напекла пирожков с картошкой. Поел-попил, на работу не хочется, там кучу объявлений надо писать.
С трёх часов – кружок. Остались ребята самые трудолюбивые, упорные и терпеливые – толковые мужики из них вырастут, если только в бутылку не будут заглядывать. Стараются. Мне как стимул. Я своё вырезаю, смотрю, что у них получается, подсказываю. Саша Страшнов принёс ольховый чурбак. Я из ольхи не пробовал вырезать. Поделили мы его на двоих, Саня вырезает, я режу – такая древесина! режется мягко, а цвет какой, а запах!

Людмила. Ксюша и Даша гуляли, заходили к маме.
Пришёл домой в шестом часу. Чистил ото льда доски, накачал воды.
День облачный и талый. К вечеру подмораживает.

Вырезаю кикимору. Какая она, может кто видел?
«Записки» пишу, за «Жили-были» пора приниматься да надо душевное спокойствие, а всякие каждодневные неурядицы выбивают из колеи.

Ксюша не спит по ночам, не капризничает, не плачет, а о чём-то мечтает. Дышится по-весеннему в небе голубом.
-Людмила, на облаке бы прокатиться. Какое выберем?
-Над Липовой, белоснежное и похожее на корабль…
Капель с крыш, сосульки, лужи во дворе…
Писать наивное и простое.

30.3.85. Вчера вечером приехали из Челябинска. Выехали туда 27 в 2 часа дня автобусом. Приехали вечером, поехали сразу к Вере Матвеевне.
Смотрели мою резьбу по дереву, а утром – живописные работы.
Поехали в институт. Волновались, как примут. Поднялись на третий этаж к Глинкиной Л. А. Бросилась нас обнимать. Очень рада, рады были и мы. Игорь Николаевич, теперь он декан факультета, показал, где я со своими работами могу разместиться: кабинет литературы и аудитория на третьем этаже. Вывесил работы. Помогали студенты 4 курса Саша, Сева, Надя, лаборант с кафедры педагогики. Пообедали и принялись расставлять деревянную скульптуру.
Вечер начался в пять. Воспоминания, вопросы. концертные номера. Всё было здорово и это был очень замечательный день: встретили нас так, как мы не ожидали. Среди выпускников конца 70-ых  нас с Людмилой выделили и сказали особо. Приятно.
Хотя мы и не в школе сейчас работаем, но преподаватели безусловно верят в наш творческий потенциал. А то, что сделали, уже значимо.
Выставку оценили весьма положительно, а  Лев Николаевич Рыньков сказал:
-Олег, ты такой шаг большой сделал в овладении мастерством!
Руку жали, поздравляли, добрые слова говорили Рид Фёдорович,
Игорь Николаевич, Людмила Сергеевна, Виктор Петрович, Сергей Львович. Лидия Андреевна Глинкина в восторге, выпускники и студенты не пожалели добрых слов.
Ласковое слово и кошке приятно, а мне – крылья…
Как для других, а для нас вечер – получился…
Встретились и со своими однокурсниками: Леночка Эвнина, Ирина Слизина, Ольга Базакина, Лена Ежурова. Встретились и с «Авоськой», теми, кто в редколлегии работал: Валера Ярославцев, Андрей, удивительный и своеобразный Вадик Гусев, Валентин Апухтин. Проводила нас Ирина Спиридонова. Как сложилась её, если сложилась, театральная судьба? Потенциал большой, натура глубокая, темперамент, чувств – океан…
Позвонили Юрию Матвеевичу, он настоятельно приглашал в гости, в Копейск. Приехали уже в первом часу. Работы смотрели. Юрий Матвеевич разобрал меня (работы) до самой последней косточки.
А мне это тоже – крылья, потому как – Учитель, понимает, что я хочу сказать…
Татьяна – хозяйка радушная, угостила на славу.
У Юрия Матвеевича во Дворце пионеров смотрели детские работы,
а потом Юра развернул свои: графика, акварель.
Впечатление – колоссальное: художник-мыслитель, философ, график – уникальный. Что он только линией делает.
Мощь, пластика образов, монументальность!
Так бы и остались среди такого богатства!

Дни ненастные, хмурые, с дождём и снегом.

Смотрели по ТВ спектакль «Мамуре» с Е. Гоголевой в главной роли. Это было великолепно! Е. Гоголева: «Я – актриса Малого театра. И не потому только, что много лет работаю в нём. Я являюсь убеждённой сторонницей искусства этого театра. Я уверена, что его принципы могут и должны развиваться дальше…Умение создавать сильные, красочные характеры составляет великое достоинство Малого театра. При этом истинные мастера театра никогда не скользили по поверхности, они давали глубинную вспашку, проникая до самой сути человека, его характера, мыслей, взглядов и чувств».

«Чистая пятница». Перед конторой убирали лёд с асфальта. Помахал  ломом-«карандашиком». Сегодня плечи ноют.
14.4.85. Непогода. Дожди-снега.
На реке начался ледоход. Такая силища прёт.
Льдины громоздятся на льдины, над рекой поднимается пар. Громадьё прошло, поплыли  льдины-одиночки. Вода мутная, жёлто-зелёная.
Топили баню. Мылись, пили чай с калиной.
Живётся трудно. Денежек мало. Занимать не занимаем категорически. Подработки пока нет. Едим хлеб и картошку, а на десерт – капусту квашеную.

На кухне. Людмила моет посуду. Даша ей помогает. Ксюша сидит на своём любимом стульчике, качается и напевает всем трудящимся песенку победную. Я собираюсь за водой.

17.4.85. Вода в реке прибывает, стремительная и буйная. По берегам и на берегу льдины – ледяные горы

21.4.85. Воскресенье. По ТВ «Сергей образцов рассказывает…»
Можно своими глазами, жестами, руками, телом показать Джульетту, её красоту, а можно через Джульетту показать свои глаза, руки и т. д.
Рассказчик обаятельный и увлекательный. Артисты – наяву:
Цфасман, Хенкин, Орлова, Русланова, Л. Чёрная,  Бернес, Высоцкий...

Собираемся переезжать, а куда. Ездили в Сухую Атю. Места красивейшие, жильё есть, работа в школе сколько хочешь, а перспектив у посёлка никаких.
Лет через пять школу закроют и куда опять…

Остались…

Ксюша сильно приболела. Сейчас получше.
Побелили. Людмила наводит в доме уютность. По дому работ больше не предвидится, кроме обычных повседневностей. На весну-лето-осень – сад-огород, дрова, крыша…

Людмила приметила: в основном у всех в буфетах рюмки как самая дорогая посуда.

Трубу побелил. Петушков выкрасил в красный цвет.

30.5.85. Четверг. Луна над соседской крышей точно краюшка хлеба.
На работе разбирали алкоголиков. Пьют, прогуливают. Надо бы выгнать, тогда работать некому. Толковый каменщик – на вес золота. Хороший столяр – не сыскать. Газосварщик – где замену найти.
Валера Чирков приехал, привёз «лесного» мяса.
Людмила пирожков настряпала.

Очень большая радость – привезли срезки. Дошла, наконец-то очередь до меня. За два дня перерубил, что на дрова, что на дело – сложил во дворе.
Людмила устроилась на работу в четвёртую школу. Вернулась на педагогическую стезю. Ксюшу в ясли определили.
Я на работе рисую Людмиле всякую наглядность для уроков. Думаем вместе, чтобы уроки были интересные.
Если успею, то отдельно про школу напишу
Людмила – системно-систематический учитель, потому и ребят она могла научить и учила. Придумок для уроков у неё очень много, которые и по сей день не устарели. Начинали мы в Первомайке , опыта первоначального набирались, а здесь, в четвёртой школе, Людмила и состоялась как Учитель. Но весьма труден учительский хлеб.

7.6.85. Семёрка для меня число значимое. Родился я в Миньяре на улице Спартака, дом номер 7. Может оно и сейчас поможет?
Сегодня заложили фундамент нашего – ремстроевского – дома. Хотя будущее и весьма туманно, но по крайней мере, дом будут строить.
А место – лучше не выберешь. Рядом со сквером. Центр – рядом, а у нас – тихо. Вид – на Липовую. До конторы – семь минут ходьбы, до четвёртой школы – пять минут.
Итак, фндамент заложили. Клали фундаментные блоки. Я работал бетонщиком. Подвал уже нарисовался.

Ксюша рассказывает:
-Дедушка днём уложил спать. Рядом сидит. Шторы на окнах желтые закрыты.
-Дедушка, я буду спать, а ты никуда не уходи!
Заснула. Просыпаюсь, а дедушки рядом нет. Испугалась, только начала плакать, дедушка пришёл. Он на кухню выходил…

В субботу настроил, смазал велосипед. Прибирал во дворе. Топили баню
Облака кучевые, растут вверх. Горы на глазах рождаются. Белоснежные, а низ серый, свинцово-синий…
Плывут по небу, шумят деревья, почти без всплесков течёт река.
Липовая – в дымчатых зелёных оттеках.
Ксюша сегодня пустилась в пляс: когда по ТВ передавали музыку, она кружилась.

18.6.85. Вторник. На Дубовую к бабушке на велосипеде – работа, наверное, уже давно меня ждёт. Окучил картошку. Колол  складывал дрова. Бабушка болеет. По здоровью – плохая. Подтопок немного протопил. Наносил воды.

22.6.85. Суббота. Вечер самого долгого дня. Рабочий день, работали до часу, убирали территорию. Наконец-то смог привезти доски для полок, 18 штук.
Борис Григорьевич подписал заявление. А вообще доски такой дефицит.
Доски убрал под крышу на просушку и сохранение. Там видно будет, какие полки делать.
Дни жаркие. По вечерам занимаюсь покраской крыши. Осталась сторона, обращённая к саду. Сегодня надо закончить. Сначала было терпимо, а потом выглянуло солнышко. Припекло, как на сковородке. Пот ручьём, спина обгорела, голову обносит. Хотя и из последних сил, но докрасил.
Девчонки разнагишались, плещутся в ванной, в чане и разливают воду на дощаный настил. Очень печёт, на крыше, наверное, градусов под 50.
Сильно устал, голова разболелась, по лестнице сполз и – в речку. Вмиг – ожил.
Хотя и жара, а в бане мылись. После бани в саду приходили в себя.

Девчонки от жары ушли в «домашнюю» тень, а я остался в саду. Сижу за столом, ем хлеб с луком, пью холодный чай со зверобоем, а воды я сегодня выпил литров 5. Солнца не видно. Светлая полоса. Накрапывает дождь, погромыхивает. Гроза собирается. Вот и совсем не надо. Крышу только покрасил.

Ксюша рассказывает:
-Помню игрушку – Мишка плюшевый, такой мягкий. Я с ним не расставалась. Мама его выстирала. Несёт мне. А где Мишка? Нет Мишки, сосвем что-то другое.

Мы с Дашунькой – «водяные». Ходим постоянно купаться в речку, а больше по реке ходим, ищем всякие чудности.

С Дашей ездили в Миньяр. По улице прошли, а потом по склону через Второй Каменный дол к лиственницам, где когда-то сажали картошку.
Дашунька терпеливая, выносливая. Устала, но виду не показывала.
В роднике набрали воды. Костёр развели. Пекли картошку и пили чай. Людмила нам немного «дорогих» конфет положила.

Надо окучивать картошку, но стоит сильная жара. Дождей будем ждать.

Народным заседателем в суде  три дня пребывал. Показательный суд в ПТУ. Судили двоих молодых людей за угон автомобиля и наезд на женщину со смертельным исходом. Эх, люди, люди…

В воскресенье ходили с Людмилой на Кленовую за земляникой. Переночевали у бабушки, утром пошли. День хмурый, ветреный. Набрали с трудом три литра. Ягодников больше, чем ягод.

Жуков на картошке видимо-невидимо. Собирали. обрызгивали.

Людмила укладывает Ксюшу спать. Поёт ей колыбельную.
-Ксюша, давай спать, глазки закрывай. Ксюша послушно глазки закрывает. Минута-две – глазки закрыты, только Людмила начинает вставать, у Ксюши глаза уже открыты и сна никакого нет.
-Ксюша, баиньки-баю, глазки закрывай. Спать пора.
Ксюша глазки закрывает. Прошло немного времени, опять начинает их приоткрывать…

Суббота. Смилостивились небеса. Сильнейший дождь. В саду на плоту плавать можно.
На берегу сделал зарисовку, а Дашунька собирала необычные камешки.

Спектакль «Тевье-молочник». Ульянов в главной роли.

Солнышко, облака-барашки. На велосипеде за зверобоем и душицей.
Цветенье, аромат, жар, а дышится легко.

21.7.85. Воскресенье. Вчера путешествовали с Людмилой в Уфу. Ходили везде пешком. Девчонкам купили  платьишки. Людмиле – сумку. Купили несколько пластинок классики музыкальной, альбом «Крепостное зодчество Руси». Набрали гуашевых красок. Умотались-устали.
Особенно, когда назад возвращались. В электричке народу битком. Хотя окна открыты – духота. Электричка идёт черепашьим ходом. Тянется скрипучий тягомотный обоз: Шакша…Иглино…Лемеза…Урман…Казаяак…наконец-то – Химзавод, следующая – наша…

Сегодня отдыхали. Людмила наводила красоту,  посетила парикмахерскую.
Виктории у нас в саду – чай попить. Купили на рынке.  Людмила сварила варенье.
Ужинали в саду. Нажарили на плите яичек с салом. Чай вскипятили.
Ели-пили, просто так сидели.
Первый вечер за лето, когда мы никуда не торопились.
Светло. Небо голубое. солнышко на западе, а мы просто сидим.
Закончил «Полночь».

По ТВ концерт, а Ксюша на диване взялась за полки обеими руками и подпрыгивала – «танцевала».

23.7.85. Вторник. Вчера и сегодня раскрылись хляби небесные, лили дожди. В огород не зайдёшь, всё залило. Всё у нас через край, даже погода. То жара несусветная, то дожди залили и не останавливаются.
Вырезал «Лешего».

Людмила вся в «педагогической деятельности». Класс ей достался (классное руководство) понятно какой, самый заброшенный.
Большинство ребят – с Липовой горки. Там через дом и в каждом доме то пьянка, то пьяный праздник. Насмотрелась всего. Но, удивительно, встречали доброжелательно:
-Ах, так вы наш новый классный руководитель. Айдате с нами за стол, у нас сегодня именины…
-Людмила Аркадьевна, классный руководитель, будем знать.
Может с нами по соточке?...
Дашунька с мамой, а мы с Ксюшей по улице гуляли, ждали маму с сестрёнкой. Сначала возил в коляске, а потом шагали мы пешком. Смешная – ручки отставит назад, как птичка, и бежит вперёд, хохочет, что я её не могу догнать.

Вечером на Цементовой делал зарисовку и –созерцал.
Сине-голубой небосвод. Клочья-росчерки облаков.
Старые улочки. Маленькие домишки. Колодцы с журавлями. Висячие мосты. Разговоры баб. Игра в карты. Мужик,  старательно сметающий  с телеги мусор. Улочки кривые – косые. Дорога-тропика, зарастающая подорожником.
У заборов – заросли громадных лопухов и кобылятника. В палисадниках у кого как. А есть избушки, словно из сказки. У ворот лавочка. В палисаднике цветы. В окнах – накрахмаленные занавески. Всё небольшое и очень уютное.
Окраина – столько поэзии и сердечного чувства…

В Решетово показательный суд. Меня - народным заседателем. Ехали туда – места живописные. Хоть где остановись – красота, только здесь и жить.
Посёлок среди лугов. А луга-то какие.
Судили мужика местного. Напился, буянил, пытался дом поджечь.
Плюгавенький сморчок, почти весь посёлок в страхе держит.
Как выпьет, так ему надо дом поджечь. Чего людям не живётся?
Обед там у нас был «деревенский»: щи, каша с мясом, пироги, сметана, молоко, яйца, картошка молодая. Хлеб подовый. Ноздри – с палец. Домой каравай привёз, за просто так съели.

В субботу с Валерой Чирковым ходили-ездили в Моисеевку за малиной.
Сначала на мотоцикле, у Жёлтого в лесу его оставили и вверх по ручью. Выруба быстро затягивает. Малинник пропадает. С трудом по ведру малины набрали.
-Людмила, вари варенье на зимний запас!

Два дня красил у бабушки крышу. Сильно я что-то в это лето по малярной части продвинулся. На крыше, особенно по углам, где с лестницы не достанешь, только с помощью верёвки. Вот и выворачиваешься как акробат. Левой рукой за верёвку держишься, чтобы с крыши не свалиться и ещё банку с краской держать, а в правой – кисть, да ещё обувка скользит. Краска воняет, от листов железных жаром пышет. Нет, не вдохновляет меня такая работа.
Покрасил, а потом с полчаса отмывался, отскрябывался от краски.
Бабка стол накрыла, даже наливочку малиновую сообразила.
Рада, что крыша теперь в сохранности будет. А как же, старался. Краску растирал,  тонким слоем наносил, красил, как для себя.

Ехал домой, проезжал мимо реки: солнце – оранжевый шар -  опускалось за ветви и стволы  тополей, ивы клонились к воде, да троица облаков, пронзённая лучами солнца, повисла над рекой и Липовой горой

В пятницу уехал к Чирковым. Думал, переночую и за малиной, а попал на покос.
Сено убрать – такое дело не отложишь. Пока денёчки стоят, первым делом – с покосом уладиться. Погода самая наилучшая для уборки. Солнце и ветерок.
Ряды перевернули. Быстро сохнут. Почти сразу и грести стали. Стог поставили большой. Вечером отмечали окончание покосного сезона.

15.8.85. Почти осень Много желтеющих деревьев. Убрали лук. Солнце не катится по Липовой, а скрывается за горой.. Настурции, циннии, тигровые лилии, подсолнухи цветут.

21.8.85. Среда. 10 вечера. Ездили за Точильный по разнорядке горкома партии траву для Брединского района заготовлять. Уехали в 7.20. утра, приехали в 8 вечера.. День солнечный. Облака лёгкие. Жарко. Проезжали мимо Точильного. Тянет в родные места, где  берёзы, липы и островерхие ели и липы, где леса-горы, где родники и скалы…

Писанины оформительской горы: для школы, отдельно для Людмилы в кабинет, для Валентины в сельский клуб и для РСУ всякие текущие объявления.
Деда-лесовика вырезал. Весь он у меня как корневище старого дерева.

На велосипеде в Точильный. Чирковым вишню отвёз. Обратно ехал потихоньку. Речка, лес, горы, деревенька – всё так близко, родное.
Могучие, задумчивые тополя на том берегу, заросли ольховника.
От реки тянет сыростью, а со склона проливается аромат вянущих пыльных трав. Небосвод, голубой и розовый, пыльный и высокий. Дорога – никого.
Затерянный мир…

В Аше День цветов. Прошли по площади. Цветы, поделки и множество людей.
Дома солили огурцы, Людмила принялась за стирку.
Я готовил картон под живопись. Ксюша мне помогала. Взяла карандаш и пыталась рисовать на картоне.
У Дашуньки 23 августа выпускной в детском саду. Через неделю в школу.

Тёмная ночь, тёплая ночь, тихая ночь. Над Липовой дымка и сквозь неё мерцают звёзды. Словно тебя и нет, ты в этом во всём:
река несёт воды тихие, солнце-шар  плавит небосвод за кромкой леса, ивы
полощут ветви, и горьковато-пряным запахом костра пропитан не только воздух, но и трава, и ивы, и тополя, и воды

Вчера Даша и Ксюша мыли обувь. Помощницы растут.
Людмила вся в школьных делах. Писанины всякой, планов, зачем?
Надо бы больше времени на подготовку к урокам, но кого это волнует.

У бабушки выкопал картошку, ссыпал в подпол. Осенний теперь у бабушки огород. Надо бы перекопать осенью, не знаю, успею ли.
В воскресенье водился с Ксюшей, а Людмила и Даша были в школе.

Даша пошла в школу. Каждый день – ворох новостей.

Копал картошку за огородом. Урожай так себе.
Растолкал обыденные дела, собираюсь в Миньяр.

В Миньяре маршрут у меня прежний, и всегда – словно никогда после переезда в Миньяре и не был. По улочке, на стадионе, на берегу – это как молитва, самая искренняя и бескорыстная. Ведь ничего не прошу. Это как омовение в живой воде. Это надежда, это такое  чувство, чувство неразрывной связи с тем, что здесь пребывает, надежда, что это чувство живёт не только во мне, оно здесь во всём, стоит только прислушаться, замереть, вдохнуть…
Вдохновенное, щемяще-печальное, пронзительно-светлое…
На берегу сделал зарисовку, а потом «пошёл» в библиотеку, ясно представил себе весь путь, саму библиотеку, книги, которые выбрал…

Белил у бабушки.

12.9.85. Людмиле трудно. С ребятами она найдёт общий язык, с администрацией сложнее. Это потом стало понятно, кто учитель, а кто только нос задирает. А поначалу, что ты, не подойди, нос выше головы. Это потом пришло время:
-Людмила Аркадьевна, мне урок открытый давать, помоги пожалуйста!
-Людмила Аркадьевна, а как делать лингвистический анализ текста?
-Людмила Аркадьевна, а как анализ стихотворения делать?
-Людмила Аркадьевна…
А первый год надо было перетерпеть, да и  последующие были не легче.


В Точильном у Чирковых. Валентина домашнюю живность кормит, Валера мотоцикл разобрал, собирает. Посидели, поговорили о том о сём, отправился я на зарисовки.
Рисовал баньки, изгороди, дальние горы, ближние горы, берег, водяные лопухи…
Течёт Ашинка…
Вода хрустально-прозрачная, коричневая, с холодинкой. Желтеют деревья. Свечки-пирамиды елей и пихт пронзают небосвод. Горы окружные в задумчивости. Покой и умиротворение…

Был в Челябинске, был в Копейске у Юрия Матвеевича. В Челябинск ехал на автобусе. Осень: багряное, алое, оранжевое, оттенки жёлтого, бордовое, фиолетовое – когда видишь это, понимаешь, что жить надо как-то по-иному,
что как-то всё не так, что есть жизнь, есть прекрасный мир, вот он, рядом, как войти…
Купил Людмиле часы и  - в книжный магазин: альбом «Машков», «Пластическая анатомия», альбом «Древний Новгород», Современная индийская философия».
Юрий Матвеевич во Дворце, занимался с ребятам. Пока занятия шли, выставку детских работ осмотрел, после занятий с Юрой «вечеряли».
Погиб Женя Минилин. Такой талант. В кабинете, в «святая святых» Юрий Матвеевич вывесил его работы. В центре – «Куликовская битва».
Своего рода миниатюра в пол листа ватмана. Там несколько сотен персонажей. Такая скрупулёзная работа, тончайшая, мастерское владение техникой акварельной живописи.
Гибель Жени  для Юрия Матвеевича такой удар. Да ещё Татьяна в больнице, за сыновьями надо смотреть. Везде надо успеть: в больницу, на работу, домой.
Юра выставку ещё мою не собрал, не успевает, но задумал хорошо. А мне и не к спеху.
Показал некоторые свои графические работы – очень самобытно и выразительно. Да, мне всегда было жаль, я переживал, что Юрию Матвеевичу так мало остаётся времени для собственного творчества. Сколько у него было задумок, сколько ошеломляющей графики.
Где теперь это всё?
А сколько осталось только в набросках…
В Челябинске успел в выставочный зал: «Мосин».
Мосин – учитель Юрия Матвеевича. Какой у него «Кот Матвей» - уральский кот, ни с кем не спутаешь. А какой «Пушкин в Михайловском», а «Автопортрет»…»Колобок, «Волжский пейзаж»…

Писал когда-то совсем недавно
Замки, Свечи, Корабли…
Дашунька ходит в 1 класс. Учительница у них в классе очень хорошая: спокойная, доброжелательная, грамотно и толково умеет объяснить материал.
Дашунька поначалу не очень понимала, что в школу ходят – учиться, что домашнее задание надо выполнять. Людмила с Дашей недели две позанималась и всё выправилось и вошло в всю колею.
Училась на четвёрки и пятёрки, но бывало, что и тройку схватит или двойку.
Мы больше обращали внимание даже не на сами уроки, сколько на режим дня, воспитание чувства ответственности. Что надо делать – надо делать и на первом месте должна быть учёба. Всё остальное – после…
Людмила постоянно следила, чтобы к школе было всё с вечера готово, в том числе форма и обувь, чтобы в тетрадях был порядок, и чтобы во всё, включая и школьные тетради и учебники, была аккуратность.

Вода покойная – какая печаль, какая неимоверная красота…

Пятница. Осень. «Цветок».

В Миньяре, в дождях, что же так болишь, душа…

4.10.85. Даша и Ксюша играли, что-то не поделили, поссорились, наревелись,  а теперь спят.
Сквозь облака лучится солнце.  В озёрах синего неба чернильные тучи, громадные и угрюмые, края блестят. Желтеет листва.

7.10.85. Морозный день. Морозное солнце в голубом небе. Липа – цвет неяркий, но насыщенный. Перекапывал огород.
После обеда отправились вчетвером  бабушку проведать.

Заморозки. Небо - безоблачное.
Берёзки листочками вспыхивают, хрупкие.
Людмила пишет конспекты. Даша и Ксюша спят.

Вечер. На улице черно, звёзды мерцают. Немного подмораживает. Дни удивительные. Небо чистое, деревья опустелые отражаются в воде, а вода глубокая, сине-зелёная. Берёзки – жёлтые, дуб – листья тяжелые, насыщенные медью.
На фоне белесого неба выразительные силуэты чёрных лип.
Ветви, чаши, поднятые к небу.
В субботу заклеивали окна. Осталось одно на кухне. Закрыл две отдушины, осталась одна. Готовимся к зиме.

Маленький лоскуток времени – районная газета  «Стальная искра» от 22 октября 1985 года. Программа телевидения.
22.10.85. Вторник.
8.00. Время.
8.40. Мультфильмы – «Янтарный замок», «Гуси-лебеди».
10.25. Ребятам о зверятах.
10.55. П. И. Чайковский – Серенада для струнного оркестра.
11.30. Новости.
14.00. Новости.
14.20. Документальные фильмы социалистических стран.
15.00. Вивальди. «Глория». Кантата для солистов, хора и оркестра.
15.40. «Учиться у Ленина». Экскурсия в музей «Кабинет и квартира В. И. Ленина в Кремле».
16.05. Премьера документального фильма «Республика моя».
16.15. В концертном зале – школьники.
17.15. Новости республики.
17.20. «Весёлые станции» (на башкирском языке).
17.40. «Портрет доярки». Документальный телефильм.
18.00. Панорама (на башкирском языке).
18.15. Сегодня в мире.
18.30. «Это что за птица?» Мультфильм.
18.40. «Почта этих дней». Ведущий – политический обозреватель – В. И Бекетов.
19.10. Кинороман «Огненная дорога» (окончание). Премьера  художественного телефильма «Моя республика» (часть 3-я).
20.30. Время.
21.05. «Читает Дмитрий Журавлёв». Фильм-концерт.
22.15. Сегодня в мире.
Киноафиша.
«Космос» (Аша). 22-23 октября в 13, 17-20, 19-10, 21 «Тайна острова чудовищ», в 15-30 «Вертикаль».
«Родина» (Аша) 22-23 октября в 17-20, 19-10, 21 «Экипаж для Сингапура».
Клуб ЛХЗ (Аша) ) 22-23 октября в 17-20, 19-10, 21 «Марина».
Клуб «Строитель» (Аша) 22-23 октября в 20-30 «Ульзана».
«Юность» (Миньяр) 22-23 октября в 13, 15-30, 17-20, 19-10, 21 «И ещё одна ночь Шехерезады».

27.10.85. Воскресенье. Засолили капусту. Людмила стирала.
Дашунька два дня не ходила в школу, температурила.
Ксюша строит всякие мордахи, и воображает, что это сказочные герои.
Полдня играли с Дашей в школу.
Даша – очень ответственная учительница, а Ксюша – примерная ученица и рядом с ней ещё ученик – серенький зайка.
Даша:
-Так, пишем палочки. Пишем красиво.
-Так, пишем кружочки. Стараемся писать.
-Пишем треугольнички. У всех получается? У кого не получается?...

Время – поле, слоистое поле

Будущее определяет прошлое.

Вырезаю точильненских мужичков. Сами собой из-под резца появляются.

Суббота. Приходила бабушка мыться в бане. Чаёвничали. Проводили бабушку до остановки. Морозит.
Ксюша вечером качалась на стульчике на кухне, потом головушку положила на ручки на стол и уснула, и спала так минут двадцать.
Так сладко спала, такая милашка, какие ей сладкие сны снились?...

Морозит. Заря. Яркие полосы розового и оранжевого…

Ксюша учудила: надела Людмилины гамаши и в них ходила, воображала, что она большая, она – мама.
Людмила отвела Дашу в библиотеку, записала. Выдали книжки: «Снегурочка», «Стихи русских поэтов».

В ДК оформляем сцену к партконференции. Горком партии освободил нас от работы на предприятии на неделю. Здесь –интереснее, в конторе рутина надоела.

19.11.85. Вторник. 9 30 вечера. Даша и Ксюша спят. Людмила в кабинете проверяет тетради, а я на кухне делаю запись в дневник
Снег шёл белый. Лежит на деревьях. Меховой и пушистый.

23.11.85. Суббота. 10 вечера. Даша спит. ,Ксюша шляется по кухне с игрушкой-погремушкой и вовсю ей грохочет. Людмила читает, готовится к урокам.
Дня три подряд небольшой морозец и снежок. Как графичны линии ветвей под  снежным покровом.

Выбрали-назначили  меня председателем  профкома. Как выбрали? Александр Петрович предложил. Я сильно не отказывался. Против кто есть? Нет. Другие кандидатуры есть? Нет. Кто «за»?
Единогласно. Почему выбрали? В конторских «верхах» решили, что мне будет сподручнее, а Александру Петровичу трудно сочетать работу мастера и председателя профкома.

Отправили в командировку в Челябинск на курсы председателей профкомов
с 25 по 29 ноября. Выехал в воскресенье. Приехал вечером. ночевал у Веры.
В понедельник на занятия. Только появился, сразу в старосты записали. Вот уж это мне совсем ни к чему: отмечать отсутствующих и присутствующих и самому никуда не исчезать. Народ подобрался весёлый с большой тягой к искусству. Во вторник посетили драмтеатр. Шла пьеса Л. Хеллмана «Маленькие лисы». Может постановка и так себе, но я так давно не был в театре, что встреча с искусством состоялась.
Вот оно, чудо искусства!: сидишь себе в кресле, обозреваешь красивых женщин, особенно обозреваешь наряды, вполне понимаешь, где зритель, где сцена, вполне понимаешь, что всякое действо на сцене – игра, иллюзия, всё – невзаправду.
Ан нет, что-то переключается, и перед тобой уже сама жизнь, жизненная драма, и ты не зритель, ты там, участник, и всё, что происходит, не призрачность, а явь. Что такое? Магия! А кто маг-волшебник…
В роли Бен Хаббарда заслуженный артист РСФСР Л. Варфоломеев…

Да, перед спектаклем тоже был спектакль, в фойе, красивейшие женщины в красивейших нарядах очень наглядно демонстировали свою красоту, а я любовался и восхищался.
Культурное образование продолжили в среду в театре оперы и балета. Смотрели  балет  «Тысяча и одна ночь» Фикрета Амирова. Публика попроще. Постановка для Челябинска хороша и даже очень. Особенно танец 40 разбойников. Вот, честное слово, не ожидал.
В стародавние времена помню я на сцене театра оперы и балета «Танец маленьких лебедей». Маленькие лебёдушки бумкаются на сцене, топочут, пыль столбом, а пуанты – грязные…
А здесь с воодушевлением, с чувством…
В четверг поехал к Юрию Матвеевичу в Копейск во Дворец пионеров.
Юра первым делом поставил вариться рисовую кашу  и чай вскипятить – надо с дороги поесть, а пока суть да дело мы посмотрели выставку детских работ. У Юрия Матвеевича все ребята талантливы, никто никому на подражает, у каждого – своё художественное лицо. Какое многоголосие! Радость-грусть, юмор, драма, шутка, нежность, синтез и аналитика…целая вселенная предстаёт перед зрителем в работах детей.
Выставки работ учащихся изостудии для меня – радость, обновление-вдохновение, сильнейший творческий посыл – надо трудиться.
Не скованное догмами воображение, свобода и мастерство, гармония содержания и формы…как Юрий Матвеевич этого достигает? Обычные дети, а талантливы в высшей степени…
Юра и мою выставку оформил. У  детей – выразительнее…
За полночь пошли домой. О творчестве Рериха говорили, о жизни,
о чиновниках от искусства. Юрий Матвеевич умеет в нескольких словах нарисовать образ, очень зримый и впечатляющий.
Юру слушаю, всегда хочется сказать:
-Юрий Матвеевич, карандаш в руки и вперёд, зарисовку сделать о чём сейчас только говорили. Например, люди-цветы и люди-пауки…
Ночью, можно сказать, не спали. С Юрием Матвеевичем беседовать никогда не устанешь…
Утром уехал в Челябинск…
Вершины впереди.

8.12.85. Воскресенье. Небо плотное как одеяло, высокое и слоистое, без овалов и закруглений.  А над Липовой облака-тучи вот-вот на гору опустятся.
Был на похоронах. Хоронили брата Надежды Петровны. Умер в 45 лет. Я редко когда видел, чтобы была такая родственность, приязнь, такая внутренняя созвучность между близкими родственниками. Брат заболел, видно было, как Надежда Петровна переживает. Всё, что возможно в её силах делает, насколько его боль – её боль. Казалось, дело на поправку пошло, и вот на тебе…Труженик, весёлый, общительный. Болит, да это пройдёт…

Снега посыпались и нет им конца и краю…

Вечер. Ужин у нас готов, а Людмила всё ещё в школе. Ждём-пождём.
Ксюша как колобок по комнатам катится-вертится, суетится. Когда узнала, что мама сейчас придёт, вместе с  Дашей закричали
 – УРЯ-ааа!!!.
Давно пора спать, не спит. Балуется, хороводится и находит всякие зацепочки, чтобы глазки не закрывать…

31.12.85. 7-ой час вечера. Людмила пришла со школы. Сейчас будем стряпать пельмени. Салат из свежей редиски. Горбушу приготовит. А ещё есть лещ. А что из него приготовим, надо подумать. Ещё на подходе сладкие пирожки. Есть бутылка шампанского. Праздник будет.
Никуда не хочется и никаких гостей не надо. Хочется просто отдохнуть. Да и сам праздник – два выходных дня, а у Людмилы один, и ничего более…
На улице пурга, метёт во всю. Липовая шумит. А в нашем доме топится печка, плита раскалилась до малинового цвета, и от неё такой жар…
Закончил цикл «У бабушки» в 20 листов.

Поздравили маму с папой с Новым годом, бабушку проведали. Прокопал дорожку, двор привёл в надлежащий вид.

Снега и снега, большие снега. Ходили с Людмилой к Липовой на лыжах.
Торили лыжню, слушали снежное шептанье. В тополях полянку нашли – тишина и покой. Костёр, хлеб, сало на огне жарили, чай пили, созерцали снежный мир…

Ксюша болеет Высокая температура, кашель.
Убрал снег с крыши. Снега много, Куда его девать?
Цикл гуашей сделал «Камни и вода».
Читаю Фёдорова. Общее дело – это идея.

Ксюша выздоравливает и очень радуется своему выздоровлению: бегает, снимает носки и халатик, никого не слушает и подчиняться никому не хочет.
Набрала погремушек и разгоняет по всем углам нашу домашнюю тишину.
Пришла Людмила. Ксюша свой стульчик отставила, забралась к маме на колени, чтобы мама её с ложечки покормила.

Ещё один лоскуток времени
Районная газета «Стальная искра» от 30 декабря 1985 года.
Раздел «Письма наших читателей»
«В 1985 году редакция получила 2047 писем читателей, 1205 из них было использовано в газете.
Читатель- газета. «Я вам пишу…»
Уходящий год насыщен знаменательными событиями: 40-летие Победы, полувековой юбилей стахановского движения, активная подготовка к 27 съезду КПСС.
На каждое их этих событий наши читатели откликаются ударным трудом, о котором рассказывается на страницах каждого номера нашей газеты. С большим интересом изучаются проекты предсъездовских документов ЦК КПСС. В них заложены важнейшие принципы нашей жизни, ускоренного движения вперёд во всех отраслях  народного хозяйства. Огромную силу и значимость проектов ЦК КПСС призваны разъяснять коммунисты. Чтобы работа эта велась аргументировано, по-деловому, партийные кадры получают соответствующие знания на семинарах. Об одном из них рассказал в своём письме секретарь Илекского отделения совхоза Н. Пудовкин: «Недавно состоялось кустовое совещание-семинар секретарей партийных организаций, их заместителей по идеологической работе и пропагандистов железнодорожного узла и совхоза «Кропачёвский». Встреча эта – деловая, интересная – дала новый импульс в работе первичных  и цеховых парторганизаций накануне 27 съезда КПСС».
Человек своим трудом меняет облик городов и сёл …
Семья Петыгиных благодарит неизвестного человека за то, что он, заметив пожар на их подворье, не прошёл мимо, а поспешил на помощь…
Благодарности медикам: работникам Ашинского тубдиспансера, миньярскому врачу Саблиной Е.,  Гюльбаарян благодарит из Сима хирургов В. Ревина и В. Троцкого. Дегтёва благодарит невропатолога линейной больницы А. Юдина.
Ветеран войны Полонский пишет о хорошей работе парикмахера С. Чикиревой и кассира М. Бедной из миньярского Дома быта.
Поток критических писем: низкая культура обслуживания, плохое качество строительства, бюрократизм и чванство, которые пока не изжиты.
Ответы по принятым мерам…
признаёмся, что мы не смогли добиться ещё деловой, принципиальной реакции на критику…

Хозяйке на заметку.
Салат «Русский». Варёный картофель, очищенное яблоко, огурец, мясо, сельдь или килька. Нарезать мелкими кусочками, кубиками. Из сметаны, хрена, горчицы, уксуса и зелени (петрушки, укропа) приготовить соус, залить…

Программа телевидения на 31 декабря.
Первая программа.
8.00. Время. 8.40. Фильм – детям «Точка, точка, запятая…».
10.00. Служу Советскому Союзу! 11.00. Здоровье. 11.45. Музыкальная передача «Утренняя почта». 12.15. Сельский час. 13.15. «Музыкальный киоск». 13.45. «Из собрания Госфильмофонда СССР». «Последний табор». Художественный фильм. 15.25. Это вы можете. 16.10. Итоги спортивного года. 17.05. «Путешествие   в путешествие». Научно-популярный фильм. 17.15. Международная панорама. 18.15. Краски «Радуги». Заключительная передача 6 Международного фестиваля телевизионных программ о народном творчестве..19.50. Мультконцерт для взрослых. 20.30. Время. 21.05. «Зимний этюд». Музыкально-поэтическая композиция на стихи русских и советских поэтов. 21.35. «Вокруг смеха». Вечер юмора в Концертной студии Останкино. 23.05. Выступление государственного академического ансамбля народного танца СССР. Художественный руководитель – Герой Социалистического Труда И. Моисеев. 23.40. «Страна моя». Телевизионный документальный фильм. 23.50 «С Новым годом, товарищи!».Поздравление советскому народу. 00.05. Новогоднее представление. 3.00. «Танцы, танцы, танцы». 3.25. Концерт артистов зарубежной эстрады.
Вторая программа.
8.00. На зарядку становись! 8.15. «Быть русскому фарфору». Научно-популярный фильм. 8.30. Заключительный концерт 3 Всесоюзного российского конкурса исполнителей народной песни. «Русское искусство». Деревянное зодчество. 10.05. Премьера фильма-концерта «Музыкальные среды у Римского-Корсакова». 10.25. Семья и школа. телевизионный журнал. 11.05. Французский язык. 11.35. Фильм – детям. «Приключения Электроника». 2-я и 3-я серии. 13.40. «Песни села Катарач». Научно-популярный фильм. 14.00. В мире животных. 15. 00. Встреча с группой «Ферскотти» (Финляндия). 15. 40. «Тени исчезают в полдень». Телевизионный семисерийный художественный фильм 7-я серия – «Захар Большаков». 16.45. Мультфильм. 17.15. Спутник кинозрителя. 18.15. Встреча школьников с кандидатом философских наук мастером спорта по боксу каскадёром В. Ю Жариковым. 18. 50. «Акробатка Тамара Лязгина». 19.20. Документальный фильм. 19.30. «Спокойной ночи, малыши!». 19.45. «Человек. Земля. Вселенная». 20.30. Время. 21.05. Премьера телевизионного художественного фильма «Проделки Скапена». 1-я и 2-я серии. 32.10. Играет оркестр электромузыкальных инструментов ЦТ и ВР под управлением народного артиста РСФСР В. Мешерина. 23.40. «Страна моя». Телевизионный документальный фильм . 23.50. «С Новым годом, товарищи!». Поздравление советскому народу. 00.05. Концерт популярной классической музыки.

Киноафиша.
«Космос» (Аша) 30 декабря в 12-30, 18-10, 21 «Умеющий молчать». 31-ого в 13, 17-20. 19-10, 21 «Чиора», в 11, 15-30 «Салют, Олимпиада».
«Родина» (Аша) 31 декабря в 17-20, 19-10, 21 «Зачем человеку крылья», в 16 «Вечера на хуторе близ Диканьки».
Клуб ЛХЗ (Аша) 31 декабря в 17-20, 19-10, 21 «Новые приключения неуловимых», в 15-30 «Сын полка».
Клуб «Строитель» (Аша) 31 декабря в 20-30 «Верная рука – друг индейцев», в 19 «Семеро солдатиков»
«Юность» (Миньяр) 30-31 декабря в 13, 15-30, 17-20, 19-10 21 «Тайна золотой горы».

Сильно задувало. Стихает. Позёмка.
До обеда с Дашей учили уроки, потом Даша водилась с Ксюшей, а я готовил обед, суп варил. В обед ели пельмени. Людмила купила.. В три пошли к родителям папу поздравлять.
В газетах и по ТВ пишут, рассказывают и показывают, сколько гнилья накопилось. Как будто мы не видели. Что дальше? Но при всём при том есть надежда на светлое будущее…

9.2.86. Воскресенье.
Людмила стирает бельё в бане.
Ксюша и Даша играют: набрали в сумки «тряпичный» товар» и мне приносят. Я у них покупатель. Товар у них хороший, приглядный, но очень дорогой. Приходится выбирать.
Морозно в снегах и в голубом небе. Синички пробуют понемногу звенькать. Пахнет весной и холодок самый весенний и тополя и берёзки на том берегу светлые, голые, без снега, лохматые,  и тоже весенние.

Были с Людмилой в кино «Пришла и говорю». Да нет, сказать нечего.

Даша и Ксюша в кабинете построили из стульев корабль и кричат нам, чтобы мы в их океан не заходил – вокруг стульев – океан.
На стулья положили маленькие половики и одеяло. Стулья у них – корабль.
-Мама, папа, мы поплыли, до свидания!
-Далеко! До свидания!

Людмила в школе с утра до вечера, а дома тетради и конспекты.
Февраль…шёл за Ксюшей  - метель, какой не помню, почти ничего не видно, слепит глаза, но - ласковая, пушистая и нежная. Дом наш по самые окна в снегах. Отгребать не стал, жду, пока утихомирится…

Ксюша рассказывает:
-В садике очень любила гречку с молоком и картофельное пюре.
Одёжку зимнюю помню – коричневую шубку, «медвежью», а у Даши –серо-голубая. У нас обоих – цигейковые шапки с завязками и варежки на резинках

Утром еле выкарабкались на крыльцо. Снегу надуло…Тропку прочистил, чтобы можно было выехать с Ксюшей.
Вечером прокапывал дороги-траншеи.
Небо затерялось, его почти не видно.
Даша занимается математикой. Дома получается, а в школе тройки.
Людмила с Дашунькой засели за учебник-задачник.
Всё Дашунька понимает, решает. Что у ней там на уроке стопорит?
Ксюша, когда готовится спать,  очень старательно складывает свою одёжку.
Это у неё целый ритуал. Делает всё очень медленно и аккуратно: носочек к носочку, платьишко, платочек. Очень обижается, когда кто-нибудь на её стульчике что-то сдвинет.

21.2.86. Пятница. Утром – минус 32. Ксюшу укутали в одеяло и фуфайку и повёз в садик. Доехали благополучно.
Купил  Гомера «Одиссея» и Толстого «Дневники».
Ксюша и Даша сели смотреть по ТВ «Спокойной ночи, малыши!». Когда началась передача, обе обрадовались, хлопали в ладоши, а Ксюша кричала, прыгая около свой кроватки: «Ура, мутики! Ура, мутики!»
Под вечер мороз. Вышел во двор. Луна, синее небо, мертвенный снег, стылый воздух. Прозрачно-мертво всё.

23.2.86. Воскресенье. Людмила в школе: День лыжника. Вчера весь день в школе. Пришла очень поздно.
Даша и Ксюша играют в комнате: разложили дощечки от коробок с  грампластинками. Возят дощечки  по дорожкам. Строят домики.

Людмила прибирает на кухне. Даша что-то пишет, а Ксюша на своём стульчике орудует на буфете, ищет конфетку.
С Дашуней сегодня  нравоучительно разговаривали. Заигралась на улице, домой пришла в час. Надо в школу, так и ушла не евши.

Ксюша опять заболела, простыла. Плачет, капризничает, температура, кашель, вся горит. Лечим всем, что есть. Как помочь бедняжечке-милашечке…

1.3.86. Суббота. Морозно. К вечеру ещё сильнее.
Топил баню, убирал снег со двора, снега очень много, выше крыши. Затопил баню, а дым не идёт, пришлось окапывать трубу – снегом засыпало.
Людмила прибегала на два часа и опять в школу.
Начали мыться уже в 7 часов.

Капель-капель…
Людмила пришла с политинформации (была тупая лекция в ДК, загнали, такую охрану выставили – не сбежишь)

Филиппыч, водитель в РСУ, сказал:
Люди стали мельче, жизнь стала скучнее, а  люди больше  бездельники и лодыри…

Пришла открытка от Несмияновых.
Вечером вышли втроём смотреть на звёздное небо.
Видели, как сгорел метеорит. Небо бездонное, огромное. Звёзды повисли над двором, мерцают, как живые.
Днём солнце, капель, тает, а утром минус 18.
Деревья опушились снежными хлопьями. Ветви вдруг стали лохматыми и пушистыми, а до листьев ещё далеко.

Надоело в железных санках Ксюшу в садик возить. Сделал деревянные, резные на тему сказки «Репка». Ни единого гвоздика. Санки – хороши.
Но, малость не рассчитал, между полозьями расстояние заузил. Если крутой склон – валяться набок. Унёс санки в подвал. Сделал, учитывая прошлый опыт,  ещё одни на тему «Виноградьё» - деревянные, резные, без единого гвоздика. Долго они нам служили. В 90-ые возили в них мешки сахара и муки. «Виноградьё» отнёс в художку в натюрмортный фонд. А санки «Репка» - отдал в Точильное, в сельский дом культуры.
девочнкам санки нравились. Возил я их и по замёрзшей реке, и по снегу.
Наверно, надо было одни оставить – в Точильный, в сад: девчонки, помните, были вы маленькие…

Убираю снег от ворот, а Даша и Ксюша набрали берёзовых почек и с таким удовольствием их поедают:
-Как вкусно!

Вечерняя заря. Из-за Липовой лёгкие блеклые полоски, перламутровые, розовато-синевато-зеленоватые. Синее небо блеклое. Ветви яблонь и вишен тянутся к небу.

20.3.86. Четверг. 9 вечера.
Сыро, промозгло. Тает или нет. Пишу «Лес», пишу  «Белые листья».
Ксюша капризничает очень – режутся зубки, никого не надо. Сейчас села ко мне на колени, и мы с ней играем карандашиком. Я ставлю карандаш и говорю: Вот карандаш идёт-идёт и упал, заплакал.
-Не плачь, мы тебя снова поставим, поднимем.
Ксюша смеётся, и игра продолжается.
Читаю «Современную индийскую философию»

24.3.6. Понедельник. Вечер. Оформлял с ребятами выставку в 3 школе – резьба по дереву. Выставил 51 работу. Набегался и наволновался. Сейчас ноги гудят.
В бане капает вода. На крыше снег давит. Надо срочно скидывать.
Самая обыкновенная жизнь – художественное явление.

Дождались весны. Март. Дышится легко. Вчера вышли с Людмилой после бани, долго стояли на крыльце, вдыхали весенний воздух, смотрели на голубой снег, на розовые росчерки высоких перистых облаков. В феврале-марте небо разноцветное. Почему? Кто знает? В нём десятки оттенков, звучных, сильных, прозрачных. По утрам сильно морозит, щиплет уши. За огородом можно ходить по снегу не проваливаясь – наст крепкий. Днём снег становится рыхлым. От досок у крыльца и предбанника идёт пар. Снег на крышах тает. Зима долгая, а сейчас кажется – пролетела.
Людмила вся в школьных делах. Дома готовка и уборка. Всего один раз за зиму вдвоём на лыжах вышли в лес. Баню топили каждую субботу, только в январе, в самые сильные морозы не топили. Снегу много. Всегда было чем заняться…

Сильно болеет бабушка. Не встаёт, лежит. Был у неё в пятницу вечером, а сегодня ходили с Дашей.
Папа с мамой попеременно у неё ночуют.

18.4.86. Пятница. Дни стояли тёплые. Ледоход прошёл, вода стала стремительно прибывать. Заволновались, что затопит. Вода уже у самой дороги около РСУ. Резко похолодало и вода так же резко спала.

Ксюша вырабатывает самостоятельность. Шли от РСУ. Засунула руки в карманы и идёт независимо от всего и от всех, меня не замечает. Идёт в даль.
Домой не хочет заходить. Я остановился. Нет, идёт и не оглядывается.
Еле уговорились домой идти, а то мама будет плакать.
Дашунька молодец, получила «5» за технику чтения.
Людмила пришла с работы полдевятого.
Педсовет. Администрация: учителя такие-сякие и никакие и плохо работают.
То есть очень хорошо поддержали. Завтра – на уроки.

Конец апреля. Убирали-мыли в кладовке, сенях, на веранде и крыльце, а солнышко нам светило и нас грело.
Пишу «Белые листья».
Тихо, тепло. Ксюша спит, уснула без укачивания.
Людмила гладит бельё к завтрашнему дню. Даша читает.
На веранде спят звери. Незаметно, а оказывается много я резных фигурок понаделал.
Ксюша успешно овладевает русским языком, много говорит, целые предложения. Много спрашивает и всюду и всё ей интересно. Домой не хочет заходить.
Дашунька составляет из малых травиночек букеты. Ходила выступать в хоре, петь ей нравится.

У нас побелка и вокзальная жизнь. Очень понимаю Илью Ильича, правильный был человек, не любил побелку.
В субботу закончили белить. Заносили, ставили предметы мебели и всё остальное. Осталось Людмиле выгладить (постирать) и повесить.
Сирень цветёт. Запах пряный, живой. Океан зелёных тонов.
Декоративные маки набрали бутоны, мохнатые такие стали.
Тюльпаны цветут.
Бабушка болеет.
Болит голова: где дрова взять?

Даша рассказывает:
-Любили играть в библиотеку. Набирали книги, тетради, блокноты со множеством страниц – составляли библиотеку.
Я – библиотекарь. Ксюша приходит ко мне за книжками.
-Вам какую книгу? На какую букву?
Мне нравилось идти к полкам и выбирать книгу на определённую букву, по цвету и размерам.
-Книга выдаётся на три дня. Прочитать обязательно. Не задерживайте.

Пололи картошку. Даша, Ксюша и я ходили на речку, купались, каждый в меру своих способностей.
Людмилу оставили дома для работящего народа приготовить ужин, вкусно пожарить рыбку.

Папоротники во дворе могучие и «цветут»…

Людмила уезжает на курсы в Челябинск. Дашуньку отвезёт в Нагорный к дедушке с бабушкой, а мы останемся с Ксюшей вдвоем, будем стараться вести правильно домашнее хозяйство, соблюдать порядок и чистоту, будем стараться не скучать, и будем каждодневно ждать их возвращения.
Людмила и Даша готовятся к отъезду.

Людмила с Дашей уехали в четверг автобусом.
Окучивал картошку у бабушки.
До обеда с Ксюшей клеили кресло, убирались.
После обеда ходили к маме.  Папа у бабушки.
Расцвёл декоративный  мак, большой, с тарелку. Всё зелено, всё ярко. Красно-алое пятно цветка мака – здорово.
Ксюша как хвостик за мной и со мной. Всё мы делаем вдвоём. Даже пишем и рисуем.

Ходили с Ксюшей на речку. Водички немного боится. Ей странно, куда у папы кроме головы всё девается (это когда в воде сидел).
Понесла в ведёрочке домой водичку.
Дни идут медленно, медленно, мы стараемся не скучать, но скучаем сильно.

28.6.86. Суббота.  Дома вымыли полы. В огороде пололи. Собирали жуков.
Вдвоём трудились, потому много сделали. Я ещё успел траву выкосить вдоль забора.
После обеда пришли мама с папой.
Маки отцвели почти, а ирисы, жёлтые, цветут, расцветают лилии.
В саду: вишня, малинник, солнечные блики на досках, листьях и дорожке. Чан с водой, яблони, ирисы, увядающие маки.

Ксюша рассаживает на веранде вокруг себя мягкие игрушки. Это её детский сад, а она воспитательница.
-Сидите, не балуйтесь, сейчас будем кушать…

Купил альбом «Живопись, рождённая Октябрём». Печать (Югославия) классная, живопись великолепная. А какие имена! Пластов, Кончаловский, Герасимов, Кустодиев, Петров-Водкин, Рылов…

Ксюша сидит на стульчике и поёт «Я уеду в Комарово», а Людмилы с Дашей ещё нет, по гостям разъезжают, а мы их так заждались.

Дождь с градом. Сильно побило огурцы. Две недели как приехали Людмила с Дашей. Лили дожди. В огороде всё мокнет. Нет тепла. В прошлое воскресенье ходили в библиотеку, набрали кучу книг.
Читал запоем зарубежную фантастику, книгу о Ренуаре, исторические повести. Осталось прочитать книгу о Врубеле.
Ксюшу уложить спать – целая история. Никак не хочет. Ворчит, хитрит и капризничает.
Смотрели с Людмилой «»Калину красную». После долго сидели молча, и так всё понятно без слов.

16.8.86. Суббота. Тепло. Прошёл холодный дождь. Целый день было покойно, тихо. Небо серое, в размытых, мягких облаках.
Людмила убирала дома, засолила помидоры.
Я лазал на чердак, смотрел трубу. Подмазал, подправил. В палисаднике  вишню, кустарник, вырубил. Дрова не дают покоя.
Даша и Ксюша играют: мама – Ксюша, дочка – Даша, а потом поменялись ролями. Ксюша бегает, глазёнки блестят:
 – Мама, папа! я- мама, а Даша – дочка!

 «Поздняя греческая проза».
Аврелий: «Человек стоит столько, сколько стоит то, к чему он стремится».

Если бы не дрова, то вроде на сегодняшний день большего и не надо.
ТВ программа «В субботу вечером», такое убожество.
«Американизм», понимание жизни как процесса потребления.
Одномерные люди.
Чем больше живёшь, тем страннее оказывается жизнь.
Даша рассказывает:
-Учились плавать. У нас с Ксюшей были резиновые подушки. Мы их только надуем, а они опять сдуваются. Так хотелось, что бы у нас были плавательные круги. На речку выйдешь – у многих такие круги есть, а у нас подушки, на которых не поплаваешь…

30.8.86.Суббота. С утра копал картошку. Холодно, ветрено.
В обед пришли и приехали Марк, Лиля, Маринка, Галина, Володя, Ольга, мама, часов в восемь подошёл папа.
Баня на всех, мылись-парились. За столом сидели: пельмени, пироги, овощи-фрукты, выпили по чуть-чуть.

Выкопал картошку, ссыпали в подпол.
Несколько дней чудные: небо голубое, лёгкие облака, солнечно, мягко, зелено всё, но уже осень. Жгут костры, голубоватый пряно-горький дым по-над рекой.

С понедельника в отпуске.
Марк, Галина, Володя и я собираемся в лес. Людмила останется дома , надо писать планы в школу.

Привезли срезки. Пилил, рубил, складывал.
В саду выпиливал вишни, яблони, копал.
В пятницу ездил в Миньяр, на родимую сторонушку…
Написал «Стожок», «Корни», «Тропинка».
Вчера был снова в Миньяре. Прошёл, где сажали картошку, прошёл по горе, что идёт вверх от нашей улицы. Сделал с десяток набросков.
Делать ничего не хочется кроме одного – писать…
На Втором каменном долке над елями облака, как скалы.

У Людмилы был открытый урок по былинам в 5 классе. Вместе готовили.
Всякой наглядности набрали, зрительный ряд богатый. Людмила много готовилась, сильно волновалась, много чего интересного в урок ввела – такого урока в четвёртой школе за всю историю не было. Ребята хорошо поддержали. Не зряшные были все предыдущие труды.

Ксюша ходит и капризничает: головушку больно.
Дашунька учится с переменными успехами.
То слонов слоняет, то напридумывает что-нибудь. Людмила с ней усиленно занимается.

28.9.86. Выпал снег, падает и падает. Белая тишина.  Листья не облетели. Калина, вишня, яблоня, сирень, малина – зелёные.
Даша пошла за хлебом. Людмила убирает в холодильнике. Ксюша крутится рядом с ней, разговаривает:
-Это что? сгущёнка?
-Да.
-Мама я хочу сгущёнку, я хочу сгущёнку, хочу сгущёнку…

30.9.86. В Миньяр на автобусе: туман, небо синее, белые тучи, солнце, снег на лапах елей и пихт, на желтеющих деревьях – весна, осень, – всё перемешалось.
Путь –дорожка моя одна по родным местам: улочка, окраина, Второй каменный долок, покос. И деяния мои как ритуал: костёр, родниковая вода, хлеб-соль, печёная картошка…
Я как обломок прошлого, что мне здесь, в этой нынешней жизни…

7.10.86. Ура! Привезли дрова из гортопа. Володя Кустиков распилил толково. Колоть – одно удовольствие. Вставили рамы.
Бабушку проведали. Марка с Лилей проводили.
Сходили в магазин, купили капусты на засолку, по мелочи из продуктов.
Вчера хлестал дождь и сегодня пытался. Проморозило и холодно.
Вода в реке поднялась, так что почти скрывает трубу около РСУ,
Рисовал Липовую. Расколол дрова. Осталось сложить.
На работе по профсоюзной линии много чего надо делать.

В субботу был в Челябинске, на профсоюзной конференции.  Выступать-то мы все горазды, но разве дело в словах..
Сине-зеленые-серые воды. Снег на берегах белейший,  на фоне снегов чёрные стволы ив и тополей.

15.10.86. Среда. Людмила в школе на политучёбе. Даша и Ксюша играют в комнате. Играл на баяне, а Даша и Ксюша играли «в дом».
Ксюша когда капризничает, а уж когда просто ангелочек:
-Папа сказай, не бАяться (баловаться), а играть (я им сказал, чтобы не шумели сильно).
Вчера лежал снег, сегодня тает, слякоть. Хмурые серые небеса.
На работе сплошной круговорот.

18.10.86. Суббота. Заболел папа. Ходили все вместе проведать.
Вчера и сегодня изморось, дождь и дымка.
По ТВ днём: искусствоведение необходимо в школе, развивает ассоциативное мышление и воображение.

На учёбу по профсоюзной линии в Миньяр нас свозили. На заводе были, в музее – очень просветительский день, да и отвлёкся от писанины и профсоюзного бумаготворчества.
Ехали обратно, догорал закат. Берёзки –белые чёрточки на горах.

Перечитываю «Поэтические воззрения славян на природу…» Афанасьева.

23.10.86. Четверг. Горбачёв выступает по ТВ о Рейкьявике…
Даша и Ксюша играли сегодня вечером в «путешествие».
Поставили стулья  в кабинете и «поехали». Кричат нам:
-Мама, до свиданья, папа, до свиданья!

Пишу «Элегии» лист за листом.
Вечер. Садимся пить чай.
-Ксюша, тебе сколько конфеток надо?
-Мне все надо!
Пили чай, слушали пластинки.
Вчера, впервые, увидели и услышали Викторию Иванову «Вам не понять моей печали»…очаровала, обворожила  голосом и исполнением.
Лирическое сопрано, прозрачный нежный тембр. Поёт легко, свободно, естественно.
Юлия Добровольская о Виктории Ивановой:
« От Бога – уникальный голос, голос – флейта – виртуозное владение им…женственность – лучистые голубые  глаза, ослепительно белая кожа, серебристый смех, обезоруживающая улыбка».
В репертуаре – произведения Дебюсси, Шумана, Шуберта, Брамса, Малера, Баха, Гайдна, Моцарта, Бетховена, Глинки, Даргомыжского, Мусоргсокго,
Прокофьева, Дунаевского, Блантера…
Визитная карточка – романс «Вам не понять моей печали».
Виктор Астафьев: «Несчастья, да все оглушающие, сыпались одно за другим на певицу. Весёлый и загадочный муж ухайдакал-таки себя, оставил жену с тяжко больной взрослой дочерью и на пределе уже доживающей свекровью.
   А певица-то в самом расцвете творческого дарования, и её ангельски-невинный, в душу проникающий голосок часто звучит по радио, реденько в концертных залах.
Выступавшая с триумфальным успехом в парижах, римах и берлинах, она, чтобы не потерять вакансию в «Москонцерте», значит, и кусок хлеба, мотается по заштатным городам отечества нашего, где уже начался разгул громовопящей эстрады.»
Отклики на исполнение Викторией Ивановой романсов:
«С такой наивной простотой могут петь только дети»
 
Людмила пишет конспекты, а Даша и Ксюша играют.
Взяли кроличий платок, Даша повязывает его Ксюше и обе закатываются от хохота.
Ксюша ручки в боки и прыгает на носочках:
-Папа, смотри, как я прыгаю;
-Папа, не получилось;
-Папа, смотри, получилось!
Маленькая, головушка лохматая, светлая, в большом халате, такая милашка:
-Папа, сдеай мне но-но-но (лощадку).


30.10.86. Папу выписали из больницы. Дядя Коваленко привёз папу домой.
Ксюша балуется, чудачит: набрала полные щёки воды, щёки раздулись, что-то сама себе придумывает. Листает природоведение, внимательно смотрит картинки.
Людмила сильно болеет, грипп, температура. Сегодня получше. Баню вчера не топили. Ходил в магазин добывал продукты. Три раза ходил к маме с папой: водил Ксюшу с Дашей. Отвёз с дивана лежанку. С папой подремонтировали.диван. Вечером отвезу спинку и подставку под диван.
Бабушку к мама с папой видно придётся забирать.

Пластинки слушали: Бичевскую, Суханова, Высоцкого.
В книжном – Белов «Привычное дело». Прочитали за два вечера.
В. Липатова «Серая мышь». Всем бы надо читать, но и бороться за трезвый образ жизни надо всё же по умному. Столько глупостей совершается.
Даша и Ксюша из бумажек сделали деньги и играли в магазин.
Больше продавали шоколадки и тряпочки.

Общество за трезвый образ жизни. Циркуляры сверху: срочно организовать, срочно отчитаться. Я даже и не пробовал. Ну чего смеяться.
Прискакали две бабочки-свиристёлки:
-Ах, у вас нет общества трезвости.
-Ах, вы не хотите его создавать.
-Ах, пусть с вами вышестоящие органы разбираются.
Даже слушать ничего не хотят.
Вызвали в Челябинск. Собрали нас в каком-то зале большом в облсовпрофе.
Вышел какой-то начальник и с час распылялся и гремел, после чего разошлись.
Что хотели, чего вызывали?

16.11.86. Бабушку перевезли к маме. Тяжело бабушке прощаться с домом. Жалко бабушку. А маме сколько забот добавилось.
Смотрели-слушали  «Концерт авторской песни»: Александр Городницкий, Евгений Клячкин, Юрий Кукин, Вахнюк и, к нашему  удивлению, Митяев там выступал. А  ведь год назад у нас в РСУ выступал «изгиб гитары жёлтой». Вот какие на Урале таланты и – растут, растут. Приятно, что – наши…

Еду в Челябинск, на один день на учёбу. Ехать совсем не хочется.
Профкомовские должности мне совсем ни к чему. Ладно, два года потерплю.

Людмила смотрит ТВ «Михайло Ломоносов» (всё для школы, всё для уроков);
Ксюша и Даша играют. Ксюша говорит:
-Раз, два, три, четыре, встали на занятия.
Ну-ка не бауйся, не бауйся (не балуйся).

Перечитываю Ястребицкую «Западная Европа 11 – 13 веков».
Закончил  «Сто маленьких элегий».
Смотрели  по ТВ «Виртуозы Москвы». Вёл встречу Владимир Спиваков,  интеллигентный, одухотворённый, высокообразованный. Серьёзная, сложная   музыка – доступна, есть, как бы сказал наш Рид Фёдорович Брандесов, «эмоциональный резонанс».

Людмила читает Лотмана комментарий к «Евгению Онегину».
Ксюша сидит рядом, листает «Сказки Пушкина» и говорит:
-Это чё, это чё, петушок кукает… катался, катался,  давай с тобой спать..сегодя я не буду нести…

16-17.12. 86. Ездили с Виктором Константиновичем в Челябинск на совещание. Был у Юры. Смотрел графику Хачатряна – вот это да!
Во дворце пионеров – выставка детских работ «Сад-огород». Как всегда – на высоте. В мастерскую прошли, топили печь. Юрий Матвеевич написал на синем фоне грядки лука и ивы на дальнем плане – бабушкин огород. Какая линия, какая сила, какая энергия!

30.12.86. Проводил ёлку для ребятишек работников РСУ. До этого оформлял
комнату две недели, превращал её в сказку. Ёлку наряжали. Костюмы, сценарий. Полтора часа детского праздника. Получилось лучше, чем в прошлом году, но столько подготовки. А теперь всё надо убирать...

31.12.86. Людмила повезла Ксюшу в садик на ёлку. У нас сегодня предпраздничный день. Взял с собой баян. Написал поздравления на открытках конторским работникам. Не набившие оскомину дежурные слова, а каждой и каждому очень индивидуально, исходя из личностно-производственных качеств. Особо готовили подарок нашему новому руководителю – Виктору Константиновичу. Полтретьего сели за стол у начальника. Под баян поздравляли друг друга, ели, пили чай. Настроение – все веселы и хороши.
В четвёртом часу пришёл домой. Людмила сходила за Ксюшей.
Снег все вместе убирали во дворе. Людмила испекла пирог с мясом. Сделала салаты. Шампанского не было и не надо. Празднично поужинали да и легли спать. Устали от предновогодней суматохи. Выспаться – вот это и есть праздник.


20.2.87. Страсти квартирные накаляются.
Вечером играл на баяне.  Людмила, Даша и Ксюши подпевали: «На муромской дороженьке», «Тонкая рябина», «Среди долины ровныя»…

Ксюшу на санках из садика везу – дымчатый закат, оранжевый диск. Серо-розовое небо и вверху пепельные блеклые света-облака.

25.2.87. Вчера и ночью сильный снег. Утром вышел – светло белое, серое и свинцовое. Ветви лохматые, серебристо-дымчатые, нежные. Если не смотреть на календарь – весна.

Выставка в ДК декоративного творчества. Погрузил работы в санки, отвёз. Вывесил. Работы были  со всего района мастеров декоративно-прикладного искусства. Впечатление такое, что галочку надо было поставить – мероприятие проведено.

1.3.87. Воскресенье.
Даша и Ксюша готовятся к самостоятельному чаепитию.
Принесли в зал табуретку, постелили скатерочку. Принесли кружки, ложки, варенье из чёрной смородины, по одной конфетке и по большому чебуреку.
По ТВ «Фестиваль в Сан-Ремо». Началось культурно-просветительское чаепитие.
Ксюша и Даша пьют чай.
Людмила пишет конспекты к завтрашнему уроку по «Поднятой целине».

Суббота была рабочая. Смотрели (профком) списки по жилью.
Дом на Толстого многим глаза мозолит. Он не наш, родительский. И юридически, формально и по существу. Каждому объяснять?

Ходил на соревнования на Цементовую, легко и в удовольствие пробежал 5 км. Скольжение хорошее, солнце, мороз градусов 10-12. Из наших были Грачёв, Расходчиков, Краснов, Горланов.

Привезли дрова. Андрей Егорович распилил дрова. Надо расколоть.
Колун у меня отличный. А колка дров – одно из любимых занятий.
И дни, ясные, солнечные, благоприятствуют.

В столярке РСУ работают три классных столяра – Андрей Егорович, Володя Кустиков, Нажар Фатхетдинов. Мне приходится к ним часто обращаться и по ремстроевским делам: стенд, планшеты сделать, и по личным. Андрей Егорович – уникум. По дереву может всё. Меня восхищает, как он точно и аккуратно изготовляет столярные изделия: рамы, двери, мебель, ворота. Он и плотник такой же. он ещё и человек очень душевный. Под стать ему и Володя с Нажаром. Но к  Нажару так просто не подойдёшь, а Андрей Егорович и Володя – безотказны. С ними работать легко и просто. Конечно, и выпить они любили, но кто у нас в России не выпивает.
Вообще меня всегда восхищает, когда люди умеют и делают что-то профессионально и классно. Вот такими были мужики из столярки…


21.3.87. Суббота. Даша болеет –кашляет, температурит.
В среду и четверг колол дрова, сегодня складываю.
Солнечно в голубом океане.  Птицы поют. Снег тает уступами – вершинки , похожие на башни средневековых замков, направлены к солнцу.

Возвращаюсь с Ксюшей из садика – всё звонко, небо - в белых колокольчиках.

Ксюша взяла книжку, аккуратно листает и «читает» вслух.
Дашунька рядом с Ксюшей тоже вслух читает «Волшебные сказки».
Удивительно, но друг другу не мешают, а как бы даже и слушают.

У Людмилы было собрание общешкольное, выступали её ребята – хорошо
выступили.

5.4.87. Воскресенье. Вчера была баня. Приходили мама с папой. Помылись все. Спать легли поздно, сегодня поздно встали. Людмила пошла в баню стирать. Даша ушла  в кино «Дракон за околицей».
Ксюша играла. Я рисовал «Стог».
У крыльца оттаивают доски, к бане уже совсем чистые.
Доски начинают оттаивать – скорее с них лёд сбивать, чтобы гляделись они по-весеннему. Зима порядком утомила.

Ксюша и Даша играют. Бегают по комнате и смеются. Набегаются и просят:
-Мама, папа, сделайте зарубки, на сколько мы выросли.

1.5.87. Пятница. 9. 30. вечера. Ещё светло. Солнце садится. Небо в лёгких лиловатых облаках. На западе – блеклые, цвета осенних листьев берёз.
Понедельник, среда, четверг – народный заседатель.
Дела: Васильевы; жена приводит друга, двое детей, кому дети?
Шашковы; холодильник. Жили вдвоём в гражданском браке. Кому холодильник?
Габидуллины; семейные скандалы и неурядицы. Семилетний сын. Что делать?

6.5.87.  Вода прибывает. Сегодня перелило дорогу, у нас перед домом вода и почти до угла сарая дошла. Носил сапоги на работу. С Ксюшей ехали по дороге-реке. Солнечный день. Вечером с Людмилой смотрели на облака - розовые и малиновые.

11.5.87. Понедельник. Вчера растаял весь снег во дворе. Воды в огороде – до железной печки. Вчера жарило. Людмила мыла окна, а я прибирал в саду, белил завалинку, трубу, яблони и вишни.
Сегодня дождь. Хмуро.
Нежная зелень. Листочки. Липовая в дымке распускающихся почек.
9-ого мая у мамы с папой были Казьмируки, дядя Павел и тётя Нина.

13.5.87. Среда. 10 часов вечера. Солнце прямо катится по Липовой.
Людмила пошла кормить Малыша и позвала меня:
ало-красный шар солнца садился там, где сходятся Липовая и тополя.
Яркое, огненное…

Благословенные дни: жаркие, солнечные. Леса зелёные, голубые. Берёзка у лесхоза распушилась. Листочки молоденькие, молоденькие.
Людмила стирала бельё, я копал в огороде.
Вечера тёплые, зори…

Яблони расцвели. Во дворе пахнет белым цветом. Молоденькие, молоденькие листочки. Вишни наши ещё только выпускают листочки.

23.5.87. Суббота. Проснулся в седьмом часу. Затопил баню.
Людмила  стала гладить бельё. Ксюша с Дашей ушли в школу на  октябрятское мероприятие. Выпилил в огороде засохшие вишни, сжёг кое-какой хлам.
Тучи собирались и разошлись. Времени сейчас два часа. Опять стало жарко.
В палисаднике вишни белым-белы, а в саду только распускаются. В саду хорошо. На «весенней» грядке, взошёл горох, редиска, огурцы несколько штук проклюнулись.
В саду цветут нарциссы, тюльпаны. По вечерам да и днём работал в саду.
Чистотел расцвёл – жёлтые яркие цветочки. Одуванчики цветут. Маленькие солнышки. Папоротник распрямляется.
Прочитал «Мастера и Маргариту». Классика.

Альбом «Куинджи и его школа». Какие глыбы: Рерих, Богаевский…

31.5.87. Воскресенье. С мамой на кладбище могилки прибрать. Пешком туда и обратно. Мне-то легко, а мама устала.
Поправили дедушкину могилку, Петину и дяди Юры. На могилке Томочки поставил крест.
Надо на Дубовой печь поправить и белить. Увёз на Дубовую два ведра извёстки.  С горы привёз глину.
Вечером смотрели по ТВ с Людмилой  передачу «Владимир Высоцкий»...

Дом строится. Виктор Константинович предложил соорудить у дома детскую площадку – сказочный городок. Эскизы сделал, принялся за работу. Сегодня начал рубить избушку. Поворочал брёвна.
На профкоме делили санаторные путёвки. Делили, выясняли отношения. Что-то сильно мне это всё надоело.
Да и противны все эти склоки.

Жара-пекло. Дубовая без воды. Жди, лови машину-водовозку, когда прикатит. Привёз две фляги с дальней колонки, и от Ладягиных десять раз в вёдрах принёс. Папа доволен, а то волновался, огород поливать нечем.

Жара и духота. Людмила с девчонками легли спать. А я буду спать в саду, на скамейке. Притащил матрас, фонарик, книжку. Не до чтения, вечер созерцаю
Дни без дождей. С запада наползают тучи, но навряд ли дождь будет. Душно. Меркнет закат, но ещё светло. Комары одолевают…
Что сегодня?
Поливал грядки, на летней плите вскипятил чай. Людмила заварила смородиновый лист и ещё каких-то трав. Чай очень ароматный.
Было у нас садовое чаепитие с большим удовольствием
Купались с Дашунькой. Вода ласковая. В небе облака – пашня космоса. Папоротники – цветы вселенские. Заглянешь в сердцевину – там – бездна – таинственное. Расцветают маки. Цветут лилии…
После работы ездил на Дубовую – маме с папой помог, привёз 4 фляги воды.
Ещё в вёдрах от Ладягиных носил.
У нас ещё от реки  веет немного прохладой, а на Дубовой всё тает, плавится от жары. В колодце воды нет, внизу, где ручеек, тоже нет, в пруду ещё набирается, но медленно очень.
Удивительно! Полно родников, а люди от безводья страдают. Не надо было лес весь выкорчёвывать…
Чай подогрел на печке. Чаёвничаю под звёздами…

В субботу вечером приехали Люба с Женей и Алёшей. Сегодня уехали, привезли от Юры краски масляные. «Белые листья» Юра прочитал и хочет сделать к ним десятка два графических работ. Хорошо бы, но найдёт ли время. Юрий Матвеевич делает всё очень основательно, но медленно. Пока соберётся.
А хорошо бы: « Белые листья», проза и графика. Бондарь, Севостьянов – мечта.

От жары вчетвером спасаемся в реке.

1.7.87. Вчера начался дождь и всю ночь лил. Днём моросил, промочил землю. После работы полол картошку, и окучил.
Ксюша плачет: одна ягодка виктории  осталась, съела и ещё просит.
На работе рублю деревяшки. Недели летят и всё-таки очень медленно.
Людмила вчера ходили с Ксюшей на Дубовую. Воду носили, помогли мама с папой.

Игра в секретик. Даша пишет записку, где находится следующая записка. Ксюша «читает». Например, «У забора под яблоней». Ксюша находит, «читает»: «В дверке огородной». Находит, «читает»: «Под камешком у ивы»
т. д. …наконец, последняя записка и сам секретик: ямка, туда разноцветные стёклышки и камешки, сверху стекло. Всё аккуратно засыпать листьями.
Нашла секретик – молодец!

4.7.87. Суббота. Вчетвером ходили в Широкий дол, в лес.
День солнечный, малооблачный, в меру жаркий. Утром по прохладе через город, по окраине, через ручей и вот уже по тенёчку. Немного по дороге прошли, где развилка, ручей тоже раздваивается. Зашли в лес, в сторону от дороги у самого ручья. Ведь главное что, когда в лес все вместе идём, - чтобы местечко было приглядное, чтобы у ручейка, чтобы полянуа, чтобы и солнышко и тенёчек, чтобы дрова для костра  и чтобы кругом – лесная дремучесть. Я уже заранее такое местечко присмотрел, а сегодня девчонки одобрили. Что же дальше? А зачем нам приглядное место и вообще зачем мы в лес идём маленькой но очень дружной компанией. А идём мы в лес для того, чтобы развести костёр, сварить «лесную» еду, хлеб, сало на огне поджаривать и – апофеоз лесного путешествия – чай «лесной» пить.
Лужайку расчистили, плащ-палатку расстелили, Людмила выкладывает припасы домашние, Ксюша помогает, а мы с Дашунькой – костровые. Место для костра определили, дрова заготавливаем. Рогульки сделал, жердиночку, чтобы котелок над огнём повесить. Берёсту, дровишки-веточки шалашиком, спичку из коробка, огонёк, - берёста сразу принялась, вот уже и веточки загорелись, дымок вверх потянулся – день хороший будет.
И всё же, что же самое главное в лесном путешествии? – само путешествие, лес. Мы здесь делаем то, что нам безусловно нравится. Даже мыть посуду в ручье – приятнейшее занятие. Мохом-песочком чашки протёр и полощешь их в ручье сколько хочешь, смотришь, как переливается-играет  вода. Мы никуда не спешим, не торопимся. В каждом нашем действии – вполне обыденном – здесь, в лесу, так много значимого, так много радостного. Наши действия вовлечены в круговорот лесного бытия. Вот мы с Дашей собираем хворост для костра, но мы ведь ещё и любуемся: сучья, опавшие ветки, их выбелило солнце и дожди, их линии, формы так чудны, так своеобразны. Костёр разжигаем, смотрим, как огонь постепенно набирает силу, как живые бегут язычки пламени, облизывают веточки…Над нами, сквозь лапы елей, - облака, голубые просветы  меж облаков – кусочки солнца. И на нашей лужайке – солнечные блики. И весь день нас сопровождает ручей: шум, плеск, брызги, капель на камнях и травинках. Смотреть, как вода омывает камешки, падает с высоты и образует пену, как в заводях кружатся упавшие листья, смотреть, как под действием течения передвигается мелкий песок и галька. И не устаёшь восхищаться: как же эта вода прозрачна и чиста.
Девчонки нашли божью коровку:
-Божья коровка, улети на небо…
Под елями, где царствует тень, заросли кислицы. Цветёт весной, а сейчас – белые нераскрывающиеся цветы. Кислица – листья с хорошей кислинкой и в жаркий день очень даже приятны на вкус.
Через ручей, за елями и пихтами, недалеко от нас – ещё лужайка, побольше.
Там – лесная гвоздика, зацветает зверобой и душица, а по краям, ближе к лесу – таволга. Наверное где-то здесь ёжик бродит.
Пчёлы над цветами гудут. У ручья, в топком месте, покрытом сплошь прошлогодними листьями, - маленькая полянка незабудок. А правда – незабудки. Разве можно забыть голубое небо…
Жучок ползёт по листику, какая-то мелкая букашка упала на ладонь…
Вода в котелке кипит. Людмила начистила молодой картошки.
Тушёнку и картошку в кипящую воду, а потом ещё лук, морковку и ещё что-то. Мы с Дашунькой в это дело сильно не вникаем, знаем, что будет вкусно.
Нам надо огонь поддерживать и изучать окружающую местность. Пока не пообедали и за костром следим – близлежащую: по ручью вверх и вниз, по лужайкам, меж елей через всякий лесной хлам – а что там дальше?...
Пообедали, чай пили и ещё будем пить, Людмила с Ксюшей укладываются дремать под сладкий шум ручья, но это не наш с Дащунькой стиль жизни.
Мы идём обследовать гору и скалы, котрые выступают на крутом склоне.
Пробираемся, продираемся через дикие переплетения кустарника, поднимаемся по скальным выступам – такой вид!...
В костре тлеют угли, а мы пьём чай, слушаем ручей, слушаем лес,
а Ксюша так сладко спит под его шелест...
Домой возвращаемся усталые, но эта усталость очень хорошая…


Ксюша– белое солнышко, головёнка вся выгорела и такое лохматьё – надо постригаться…
Дни  жаркие. Даша и Ксюша сидят в речке.

П пятницу уехал в Точильный,  к Чирковым. Чуть стало светать, отправились за малиной. Валя, Валера, Клавдия Дмитриевна и я поехали по Пятой ветке на мотоцикле, а потом вверх пешком на выруба. Их порядком затянуло, выруба старые, малинника мало. Пришлось походить, постараться, чтобы ведро наполнить.
Точильный – деревенский мир, речка, лес, горы…жаль, что уехали…

26.7.87. Воскресенье. 9 вечера. Вчера ездили в Точильный за малиной. Набрали капроновое ведёрко и почти полное ведро..
Мылись в бане. Вечером в 8 пошли на вечер памяти Высоцкого в ДК. Паренёк рассказал о Высоцком, с волнением, выразительно рассказывал.
С утра работал на строящемся  доме. Людмила варила варенье, в огороде траву полол. Людмила собирала жуков, малину.
Вечером слушали пластинки с песнями Высоцкого.

В субботу ездили в лес конторой, отмечали День строителя. Точнее сказать, не в лес, а к реке, недалеко от автомобильной дороги  «Аша – Миньяр», 8 км.
Там сосновые посадки, а за ними – уютный берег. Сначала пасмурно, а потом день разошёлся. Ну и мы разгулялись, разошлись.

 Шашлыки ели, в футбол играли. Весело было и очень даже. Мы с Людмилой решили для полноты впечатлений пешком обратно идти, до города недалеко -12 км, дорога хорошая. Шагай да шагай, вот мы и пошагали.
Дождь начался, а нам под дождём ещё лучше идти…
В воскресенье в школе в столовой оформил выставку работ ребят, которые занимались у меня в кружке.

13.8.87. Четверг. 5 часов утра. Ехать за травой в 6.
Опять надо спасать Брединский район. Ну что ж, будем спасать.
Не спится. Проснулся около 4, лежал, не спится.
Сижу на кухне, пью чай, чаёк и чаище, читаю «Жизнь и приключения 
Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков»…

16.8.87. Воскресенье. 8 35 утра. Всю ночь шёл дождь, хмуро.
В четверг ездили за травой, в пятницу после обеда грузили кирпич.
Дома – садово-огородные работы. Убрали фасоль, траву пололи, а то грядки сильно заросли. Приехали  Марк, Лиля с Маринкой, мама пришла, только папы не было.
Мылись в бане, парились с Марком. Купались в реке и снова парились.
За столом – пироги (мама напекла) и чай.

Ксюша рассказывает:
-Мы ищем в реке пиявок и пытаемся поймать стрекоз. Их много, они летают над самой водой. А учусь плавать.
На берегу мама, папа, дедушка.
-Смотрите, как я плаваю!

21.8.87. Пятница. 5 утра. Все спят. Я собираюсь на траву. Ещё осталось полторы тонны. Лиля, Марк, Маринка уехали в среду в Миньяр. Приехали Галина с Володей, в субботу поедут обратно.
У Людмилы неприятность в школе.  Мальчишка из её класса пришёл отрабатывать, пока Людмилы не было, сел на велосипед, попал под автомобиль.
Свалили на неё подготовку к празднику цветов и другое.

Даша в разговоре с Людмилой:
-Мама, а почему ты за дядю Марка не вышла замуж?
-А что, папа плохой?
-Нет, но у дяди Марка денег больше, у нас всё было бы…

23.8.87. Воскресенье. 9 вечера. Встали около 8. Людмила собирается в школу, ответственная за праздник Цветов. Попили чай. Я с Ксюшей и Дашей пошли на площадь. Ксюша очень радовалась. На площади встретили Марка, Галину, Володю с Ольгой.
Праздник цветов, всё уставлено, всё в куче: цветы, тыквы, огурцы, детские работы.
Съездил к маме. Увёз груши и немного яблок Галине. День даже жаркий. Облака плывут. Солнышко светит. Площадь в цветах и разноцветных людях.
Ксюша и Даша чистили фасоль. Начистили две кастрюльки.
Старательно поработали. Потому и с хорошим настроением
взяли велосипеды и раскатывали на дороге, посадив плюшевых мягких белку и ещё какого-то зверя. Смеются-заливаются. А теперь никак не можем успокоить и уложить спать.

Дашунька рассказывает:
-Изготовляли «петушки». Вас дома нет, мы возьмём кружку, воду туда. сахар, уксус немного капнем и на плитку – пусть кипит. покипит, кружку охлаждаем и застывший сахар выковыриваем из кружки – это наши «петушки».

30.8.87. Воскресенье. Вчера работали на крыше нашего дома. Из механизмов у нас – подъёмный кран. Внизу в большой бак засыпают доменный  шлак, кран поднимает, на крыше бак перевернули, и мы начинаем разравнивать.
Работали беспрерывно и ударно.
Если так работать, дом через месяц будет готов.
 Приходили мама с папой. Мылись в бане.
Утром сходили в магазин, купили муки. Велосипед смотрел. Прикрепил сиденье для Ксюши. После обеда пекли блины в саду картофельные. Папа составил нам компанию. Пили чай.
Купался в реке, вода холодная. Небо под вечер голубое, а днём густо-синее.

5.9.87. Неделю работали на крыше (рубероид стелили). Дружно работали, потому как будущие жильцы. Я гудрон в котле разогревал – кочегар-истопник. Крыли аккуратно, с наибольшей тщательностью. Будем ждать дождей, будем проверять качество своей работы.
В четверг и пятницу залили дожди. Марк с Лилей приехали в Ашу к маме. Утром на электричку в Уфу и на самолёт.
Сегодня день хмурый. Солнце в разрывах облаков.
В доме и на крыльце букеты цветов – чудные.

В отпуске с 14. Отвёз Юрию Матвеевичу работы на выставку.
Юра показал свои: «Сон», «Болото», « Кочевники», «Банная девка», «Родословная». Уговаривал Юрия Матвеевича в порядок свою пинакотеку привесть и составить каталог. Он и сам за, но где время выкроить…
а работы, что и говорить, – сила!

Дожди залили. В пятницу копал картошку. Всю выкопал В субботу ссыпал.
Людмила заболела сильно, простыла, горло, голова, зуб болит. Баню топил. Людмила банькой лечилась.
Приезжали Галина с Володей и Ольгой. Володя парился.

27.9.87. Воскресенье. 8 вечера. Утром стрелки часов перевели на 1 час назад. Стали жить по-зимнему. Встали в 9 («по-зимнему»), пили чай. Людмила пошла стирать в баню, а я в огород копать. Даша и Ксюша остались дома играть. Потом тоже вышли во двор. Сегодня день без дождя, хмурый, чуть проглядывает солнце. Вчера лило вовсю.
Смотрели «Утреннюю почту» - всегда ждёшь что-то интересное, а всё одна скука и глупость.
Ксюша с пятницы дома – садик пока закрыли, говорят, что обнаружили дизентерию. Всю прошлую неделю шли дожди, кроме пятницы и воскресенья.

Во вторник ездил в Миньяр. На автобусе доехал до города, затем в книжный магазин. Пошёл пешком мимо хлебозавода. Когда-то было так: только ещё подходишь к хлебозаводу, а уже так вкусно печёным хлебушком пахнет.
К папе в кладовку пройду. Папа мнея за стол усадит, сам в цех идёт. Принесёт только что испечённую буханку, горячую. В чашку из большого квадратного бака нальёт подсолнечного масла, пахучего-ароматного, насыплет в чашку горстку крупной соли и – начинается объедение.
Это же такая вкуснотища! горячий хлеб с подсолнечным маслом!
Прошёл мимо хлебозавода. Нет, не пахнет горячим хлебом. 
По ветке железнодорожной иду, зарастает ветка. Давно уже не ходят по ней паровозики-кукушки, да и тепловозы  наверно скоро перестанут ходить.
И по родным местам, где уже столько ходил.
Пожар-гора, сосны, костёр, печёная картошка, чай…
Словно что-то откроется мне, словно найду, возвращу то, что ушло безвозвратно…

6.10.87. Вторник. Первый день на работе после отпуска. По городу у меня было путешествие - поздравлял ветеранов.
Листья летят. В просветах туч проглядывает синее небо. То холодно, то тепло. В субботу подвязывал малину. В воскресенье Людмила ездила в Уфу с Володей и Галиной. Купила продуктов.

7.10.87. Среда. Праздничный день. Утром сходили с Людмилой на базар. Купили арбуз, тесто, промышленные магазины были закрыты. Завтракали.
потом Людмила пекла чебуреки, ели арбуз, пили чай.
Людмила стирала, я в огороде малину прибирал, подобрал хлам, подвязал смородину. Осталась морковь.
Небо хмурое, сухо и холодно.

19.10.87. Понедельник. Дни стоят благословенные, по утрам заморозки, а днём солнце. Вода в реке без всплесков, недвижима, неуловимого холодного цвета.
Людмила вчера ходила к коллегам на День рождения.
Мы втроем остались. Девчонки, на тот берег пойдём?
-Лучше поедем!
Картошку печь будем, чай будем пить?
-Будем!
-Поехали!
Я взял Ксюшу и Дашу и поехали мы на велосипеде через мост на тот берег. Около тополей остановились.

Развели костёр, девчонки таскали ветки. Пекли картошку, ели, чай пили.
Играли в догонялки на полянке, прыгали и обнимали тополя , как наших лучших друзей и для здоровья…
Небо голубое. Шуршала листва.
Вода в реке не шелохнётся. Стволы деревьев у реки ясно видны.
Странное чувство: город совсем рядом, а здесь - чудный волшебный мир. Листва облетела, только на лиственницах золотистая хвоя. Неяркие вспышки среди туманных стволов клёнов.
Вечером во двор вышел. Морозно.

Морозы-заморозки. Вода покойная. Белесое небо. Покой в природе. Тополя – чёткие силуэты – плывут в воде. По вечерам сильный туман.

Смотрели передачу о Константине Васильеве.

31.10.87. Под вечер морозит, а днём немного подтаяло.
Была рабочая суббота. В ДК разыгрывали подписку, в том числе разыграли подписку и на «Мифы народов мира».
Пролетели мимо меня «Мифы народов мира» на воздушных крылыщках.
Такое издание. Достался двухтомник Ольге, мастеру по столярному участку.
Как она говорит:
-Ты на меня так посмотрел, что был  готов в порошок стереть.
Конечно, в порошок стереть и по стенке размазать.
Нельзя объять необъятное, но по мифам – всё! да ещё иллюстративный ряд богатый. Вообще – уникальное издание…Какой удар!
Но ничего. Через год были мы с Людмилой в Уфе и вполне свободно купили двухтомник, правда без суперобложки, но это уже очень несущественно.
Книги у нас живут полноценной жизнью. Они нам – помощники, они у нас – работники, они нам – друзья…
Перестаёшь читать – перестаёшь мыслить…

15.11.87. Воскресенье. 8 вечера. Даша читает Ксюше книги-малышки. Людмила готовится к занятиям.
Днём ходили с Дашунькой кататься на лыжах. Солнце, снег лимонный, тени голубые. Шапки на столбах и ветвях. Катили медленно, больше любовались.
С малых горочек скатывались и опять поднимались.
При всей, казалось бы скромности уральской природы, какое разнообразие!
Каждое время года настолько меняет облик окружающего и настолько всё по-иному, что остаётся только восхищаться и удивляться.
Серебристый игольчатый, тонко звенящий  лес. Луговые покрова. голубая беспредельность. Рассматриваем веточки, снежинки. Интересно: тронешь липу, берёзку – весь в снегу, всё на тебя просыпалось. А когда сыплется, слышишь, как звенит…снег на лугу сверкает и слепит, скрипит под лыжами.
Идти катиться легко, так что и останавливаться не хочется…


19.11.87. Четверг. Вечер.8 30 . Вчера была делёжка квартир в РСУ. Собирали профком, народный контроль, ревизионная комиссия, с 5 до 7 30 вечера. Ругань, склоки, змеиный шип – очень тягостная картина.
На улице чудо. Оттепель. Падал снег и повис на ветвях. Второй день подмораживает.

21.11.87. Суббота. 4 часа ночи-утра. Вчера вечером ходил смотреть квартиру. Затащил ДСП полы настилать. Целый день ходили как приклеенные: кто про квартиру, кто про дрова.
Вчера вечером смотрели с Людмилой «Нескладуху». Хорошо.
Не спится. Встал в 3. Морозно. Вчера Людмила не успела хорошо протопить. Принёс дров, затопил подтопок.Тяга во всю. Дрова жаркие. Поставил чайник,  поставил в кастрюле курицу варить. Девчонки спят
Ксюша уже какую неделю кашляет. Лечили, не помогает. А сейчас ничего не делаем, кашлюк стал меньше доставать.  Людмила спит. У неё на работе всякие передряги и склоки, да тут ещё неделю в две смены работала.
Чай вскипел, курица вариться. От плиты – жар. Книги вчера купил. Буду просматривать.


Месяц по вечерам работал по дому. Сейчас дело застопорилось.
Санэпидемстанция категорически против полов из ДСП на втором и третьих этажах. Да мы и сами против, а другого ничего нет. Договорились, начальник подписал бумагу, что через год полы поменяют.
Погода снежная. В воскресенье кидал снег, а у ворот кидать уже не хватило сил.
На прошлой неделе ещё с одним художником, Максимом, на площади лепили деда Мороза и Снегурочку.
27 ёлка в РСУ. А ещё ёлки нет.

29.12.87. Вторник. 9 вечера. Дни пошли на прибыльь. Тепло, снег-метель метёт.
Вчера на «Урале» отвезли мой сказочный детский городок в Катав-Ивановск. Продали мой городок приборостроительному заводу за хорошую цену, хотя надежд, что его потом соберут у меня никаких…

5.1.88. Тепло. Вчера и сегодня шёл дождь. Снег слетел с крыш. Шёл домой   из квартиры: луна, облака, небо весеннее, распахнутое…
На 31 топили баню, мылись и легли спать.



Из неоконченных листьев…
   Прошлое лето было дождливым, и осень ясными днями не порадовала, но выдалось несколько сухих дней. Копали с Людмилой картошку – сухую, чистую. Вечером на берегу вдыхали осень, тополя лицезрели, с Дашей жгли огромный костёр. Основательно почистил сад, набралась куча ветвей вишни, стебли кукурузы, картофельная ботва и иной хлам. Пылкий костёр был…
 
Третье октября. Вчера дул сильный ветер, в трубе выл и наводил тоску. Листья с деревьев на Липовой горе почти  все облетели. А сегодня выпал снег. Под серым небом белое покрывало…
белый берег и свинцово-зеленоватая мутная вода реки…
в снегу –красные гроздья рябины…

пойти к реке, перебирать в ладонях старую воду…

Бабьим летом, в конце сентября, когда устанавливается сухая погода, звон в прозрачном небе. Утра с заморозками, а дни тёплые.
По саду ходил, срывал последние, каким-то чудом оставшиеся сладкие чёрные ягоды вишни…

Сегодня понедельник, 9 марта. На работе было разное. В шестом часу пошёл за Ксюшей. Тёплые дни прошли, дует целый день простылый ветер. Небо голубое, солнышко яркое, а ветер пронизывающий.
Ксюша оделась быстро. А то ведь бывает, придёшь, а Ксюша выйдет и начинает воображать – капризничает, одеваться не хочет, всё разбрасывает.
Оделась, на санки – поехали. Я везу, Ксюша мне песни поёт. Доехали без приключений. Дома никого.
Раздел Ксюшу, принёс дров, воды. Ксюша попросила что-нибудь поесть. В сковородке оставался беляш с мясом. Ксюша его уплела за обе щёки. Затопил печь. Пришла из школы Даша. Покормил их куриным бульоном. Чай с бутербродом попили-поели. Стали они с Ксюшей играть, по комнатам носиться.
Людмила пришла сегодня рано, в полвосьмого вечера…

Осенью, в сухие дни ходить по лесным тропинкам. Шагается легко, шагается далеко, ведь там, дальше, за поворотом, откроется что-то чудное…
В доме топится печка, по оконному стеклу бегут слезинки дождя…
Люблю в дождь, особенно в моросящий дождь уходить в лес.
Никого, ты один на один с лесом. Дождик мельчит малыми каплями,
туман в низинах, тропы стали ручьями, трава - водой. Горы-леса тонут в серой пелене туч-дождей. И хотя промок я до ниточки, но тропа манит, не даёт остановиться.
Так это хорошо идти да идти. Особенно, когда идёшь мимо молоденьких, ещё не успевших пожелтеть, стройных лиственниц. Они чисты, свежи и молодо-зелены, будто и не сентябрь сейчас, а май…
А чувство какое?
Пусть долго, до самого конца мира останутся лиственницы со свежей, такой мягкой и ласковой, чуть отдающей лимоном, листвой…
Шум дождя…
пусть останутся тропы, лиственницы и дожди…
Домой придёшь, мокрёхонькое  на печку сушиться или в баню, если истоплена, а самому – блаженство греться у истопленной печки, смотреть на огонь, горящие поленья и угли…


Записки…моросящий дождь. Может ли быть в таком дожде что-либо новое?
Да новое здесь и не главное. Маленькие скромные миры-капели, где человек с природой слиты воедино …
Притронуться к земле, что у тебя под ногами, - и вселённую почувствуешь через это малое.
Так и мои записки – моросящий дождь – только лишь о том, чтобы остановиться и слушать мир…
Есть много смыслов в том, чтобы смотреть на быстробегущие язычки пламени, печь картошку на раскалённой плите и вспоминать вчерашние
текучие воды…
В саду облетают листья с яблонь: тёмно-коричневые, бурые, как глина на берегу реки. Вишни ещё вовсю зелёные, а у забора горят багровым листья чёрной смородины и оранжевым полыхают рябины…

Тёплый осенний вечер. Вчетвером на берег. Разожгли костёр. Сумерки, заря.
Старый чёрный, повидавший виды, во вмятинах и ушибах, закопченный чайник. Чай кипятим. Чайник пыхтит, «кипятится», выбрасывая пар и выплёскивая воду. Костёр жаркий, угли, раскалённые, алые, бегучие, - пылают, холод собирается на траве росой, белым паром дымкой над речкой. Мы сидим у тихой воды, смотрим на угли, на воду, на ивы. Нам так душевно-сердечно. и, понимая это, до конца это  осознать мы не в состоянии, словно завтра будет ещё лучше…
 Холод идёт клубами, покрывала черной ночи накрывают Липовую гору, ивы, осокори и берег реки. Пьём чай…
Уже совсем тепло. Людмила увела девчонок домой, уложила спать. а я стою на берегу реки, слушаю шелест воды и ветвей…
время, текучее время мимо берегов, плакучих ив, могучих тополей, угрюмых и вечных…
Лодка-ночь плывёт по реке и где-то там, за горами уже собирается утренняя заря…
погладить по головушкам добрых-сердечных, пожалеть...

По субботам после бани чай. Составляем травяные букеты, настаиваем. пробуем. Самый наш чай – чай с калиной.
Ездил в Точильный, по лугам ходил, набрал калины большой рюкзак. Кисти развесил в сенях, на крыльце, разложили на подносах на веранде. Ягоды калины, ярко-красные, чистого цвета, мерцающие изнутри, сохраняются, лежат на веранде почти всю зиму.
Принести кисть домой, обдать горячей водой, засыпать сахаром, немного, растолочь и залить крутым кипятком. Дать две-три минуты настояться.
Чай с калиной лёгкий, ароматный и очень вкусный – на любителя. А мы очень большие любители.
Пьём горячущий чай и ведём долгие разговоры…
синеватая дымка осенних костров…

У бабушки: белоснежные занавески на окнах, накрахмаленные вышитые салфетки, цветы в чашках, горшочках, кастрюльках, мерное тиканье будильника. На комоде бабушкины памятки: крестик, ракушки, игрушка-погремушка золотая рыбка, гипсовая статуэтка – Юрий Иванович отливал.
Мир ушедший живёт в домотканых половиках, в разборном, ручной работы столе с точёными ножками, комоде, в судновке, в тарелочнице на кухне…
Радио, часы-ходики, тяпка, солонка, щипцы для колки комового сахара,
чугун на шестке…

Болотный запах тины и сырости, горький дым костра, мерцающие звёзды-искры в бархатистом небе…Я такой же как вы, братья мои безъязыкие:
камни, ивы, осокори. сиреневые облака, серебристые заборы, яблони-вишни, Липовая гора, зори вечерние, зори утренние…

Позавчера был в командировке в Челябинске. Отвык уже от чемоданной жизни и уезжать хотя бы на один день тяжело. Даша и Ксюша играли и просили что-нибудь привезти. Людмила беспокоилась, чтобы я там сильно не мотался и обязательно соблюдал режим питания.
Вечером морозило. Луна во всю светит и фонаря не нужно. На улицах прохожих нет, а на вокзале людей полно. Кто спит, кто бездумно сидит, кое-кто разговаривает. Народ – уставший и ждущий поезд.
Тронулись. Проплывает мимо вокзал, холодный, неуютный, и ночь такая же холодная и неуютная. Чёрно-фиолетовые стволы деревьев, мертвенный снег,
холодно-зелёный, тоскливый, тяжёлый. Проезжаем Миньяр, я успеваю взглянуть на нашу улицу, речку, мост, скалы. Странно-тяжёлое чувство в груди, более, чем тоска. Где-то там, за семью замками, семью печатями скрыта тайна.
Где-то там, где-то здесь, рядом, а раскрыть – не раскроешь…
Ходил по центральной улице, в книжных магазинах был, зашёл в выставочный зал. Посетителей почти нет, а сама выставка такая серость и скука. Вечером домой. Купил два торта, игрушки Даше и Ксюше.
Поехали. Покидаю Город, вроде и соблазнительный и всё же очень серый…
Томительная ночь, томительное ожидание, когда приедем. Домой, скорее домой. Соскучился. Дремал, просыпался, смотрел в окно, слушал стук колес, опять дремал, просыпался,  а перед самым Кропачёво совсем проснулся и стал считать и отмерять станции: остановка братьев Буяновых, Ерал, Симская, Миньяр. На нашей улице горел фонарь. Четыре часа утра. Спят ещё все, и я – там, в детстве…сплю, а утром в школу, а потом вывозить снег со двора, потом на речку – какую-нибудь игру придумать, мерить толщину льда, на стадионе рытьлабиринты, в снегу валяться.
Дома прибрано, уютно, тепло. Людмила приготовила «праздничный» стол.
Ещё радость – привезли дрова. С дровами – проблема. А с чем у нас в быту не проблема? Трудно ответить на этот вопрос.
Истинные радости просты и незатейливы.
Дождь пришёл в наш сад и никуда не уходит. Я надеваю фуфайку, наливаю большую кружку  чаю и иду на веранду. Пью чай и обозреваю сад. Ещё зеленеет малинник, ещё зеленеет трава по обочинам грядок, ещё тёмно-зелены листья яблонь и совсем не думают опадать.
Липовая – корабль, плывёт-тает в туманной серой пелене дождя. Легко думается, что там, за Липовой  - горы и леса, и янтарное или бирюзовое море.
Во дворе расположились широко лужи. Доски, белые, промытые дождём, словно плот, поплыли куда-то.
Малыш, наш пёс-дворняжка, чёрный, с белой грудкой и белыми лапками, положил голову на лапы и о чём-то очень задумался…

В лесу, у родника, забросив и забыв про все дорожки-тропинки, есть хлеб с солью и пить родниковую воду…
а во всём остальном много глупостей…исчезнем мы, исчезнет земля, вселенная…
будут другие мы, и мы будем – чьё-то воспоминание, такое же томительное и неявное, как тайна изморосного дождя…


Сегодня была баня. Затопил баню около восьми утра. Берёсту положил, срезки, сверху берёзовые поленья, огонь занялся сразу. А бывает и так, если оттепель, баня за неделю выстынет, весь дым идёт в баню, и пока растопишь печку, дыму наглотаешься вдоволь. Жду, когда дрова загорятся. В бане холодно, неуютно, когда-то она наберётся тепла.
В доме жизнь кипит. Людмила заправила постель, прибрала в доме, стряпает пельмени, ещё торт испечёт. Даша умываетсяь, Ксюша ходит без дела.
Завтракаем: чай с хлебом, с маслом.
Даша села за уроки. Ксюша хвостиком ходит за Людмилой. Сегодня должны прийти папа с мамой на Ксюшин День рождения.
Зима кончилась. День солнечный, яркий, весёлый. Небо звонкое голубое, прозрачное. Снег тает только на пригреве, а чуть в тени – ледяной, стылый.
Часов в девять стал качать воду в колоду. С колодой для горячей воды у нас морока. Вода быстро нагревается, а баня ещё не протоплена. Вода кипит. Надо горячую воду вычерпывать и заливать холодную, чтобы ещё баню подтопить. Или горячую воду «менять» на снег или на лёд.
Подкладывал в печку чурбачки потолще, чтобы дольше горели. Ближе к полудню вода в баке закипела. Воду вычерпал, снегу натолкал. В топке угли –гора  пылает, интересно за их пламенностью наблюдать. Вымыл в бане, заварил веник. Пришла мама. Людмила с Дашей ушли в школу. Мама уложила Ксюшу спать. Пришёл папа. Говорили о прошлом житье-бытье и о нынешнем. Папа сходил в баню, помылся, как он говорит, с большим удовольствием. Полчетвёртого я засобирался в баню, как раз подошла Людмила и сразу в баню. Потом Людмила мыла Дашу и Ксюшу.
Поющий солнечный день. Небеса как после бани. Выскакивал из бани, обливался из качка водой, по снегу ходил и в снегу валялся и опять в баню – париться. И Людмилу на это уговорил. Сначала вышли в предбанник «похолодиться». Она осторожно облилась холодной водой, потом я её парил, и снова в предбанник и окачивалась холодной водой уже не боясь.
Мама в доме топила печку, варила пельмени. Ксюша и Даша поели и пошли мыться. Потом уже вечером сидели все вместе и пили чай.
Вечером смотрели телевизор, выступление танцевальных пар. Вот такая была суббота, Ксюшин День рождения…


Доски, настил от крыльца к бане, - оттаяли, можно босиком пройти.
Снег напротив солнца тает уступами и образует причудливые формы, большие лунные пейзажи у нас во дворе.
Соседи и знакомые много говорят о паводке. Надо готовиться. Во дворе сложить, прибрать, чтобы не унесло, из подпола всё поднять.
Дела обыденные, а зори весенние – чудодейственные. Как о них скажешь?
Дышать, дышать холодным многоцветным весенним воздухом: все земные заботы вроде как растворятся, уйдут и останется огромный весенний мир,
останется весенний вечер – розовый и холодный. который, как крылья, несёт тебя… куда?

По вечерам беру баян и играю русские народные песни и пляски. Ксюша танцует и просит играть «весёлую». Мы собираемся в «большой» комнате. Людмила читает. Ксюша пляшет, а Даша оценивает её танец. Наш дом – кораблик и мы – вместе. Но больше всего времени по вечерам мы проводим на кухне. Топится печка. От неё такое доброе тепло, которое так способствует взаимопониманию.
Людмила поставила вариться суп и рассказывает о своих школьных делах. Ужинаем, а потом долго пьём чай…

За огородом у реки. Вечер. Лёгкие перистые облака двумя струями разошлись по небу, а меж ними – полная луна. Хочется пройти по лунным дорожкам-струям туда, за край неба. Лунные блики на комьях земли. Чёрные кусты вишен…
Как сказать о щемящей любви ко всему живому, родному…


Приехал в Миньяр. Выпал снег – первый, легчайший пух. Повис на ветвях, деревах, на павших листьях, дорогах-тропинках. Тишину покой нарушает звон колокольчиков – коровы ходят по лесу, выискивают остатки трав. Поднялся к скалам. С полянки их не было видно, закрывали верхи елей и берёз. Серые громады упираются прямо в небо. а с ними рядом – сосны, ели, липы. Берёзы также тянутся вверх.
Белый снег, белый мир, белое покрывало. Пошёл через лес на покос. Ни следа. Белое покрывало. Слушал тишину, а с ветвей неслышно мягко слетали хлопья снега. Неслышная музыка, безмолвный разговор. Всё так обычно, что же так сдавливает сердце, словно это самое вдохновенное, словно это в последний раз, словно только я это и слышу…

Приезжал в Миньяр, ходил по Пожар-горе, что за нашими улицами-дорогами. Смотрел сверху – извив реки, наша улица, стадион, Новостройка, леса-горы, дымка, серое низкое небо, непогода.
Разошёлся дождь. Пока спускался с горы, весь вымок. ПО нашей улице шел по дороге на Новостройку. Дождь лил и лил. Людей нет, машин нет, я , словно бесприютный и неприкаянный, под дождём…
что хочу найти…

Каникулы. Дашунька у бабушки. Людмила разбирает ящики с бельём, пересматривает. Ксюша маме «помогает», крутится рядом. Играла в кубики, а сейчас надела шапочку и накидку от костюма Белоснежки и что-то сама себе рассказывает. Я играл на баяне, а Ксюша плясала: плавно ручками водила, закрывала глазки, приседала. На проигрывателе пластинка «Сельский праздник...

Лунный вечер. Сине-зелёный снег, фиолетово-чёрные деревья. Кажется ветви стучат, упираются в окно. Высоченные сугробы. Метель наметает заносы.
Долгая, замёрзшая в лёд, ночь впереди. Убираю снег.

Мороз. Треск в саду. Яблони трещат. Окна замёрзли совсем, лёд толстой коркой на стёклах. Топили подтопок два раза. Утром и вечером. Когда открываем дверь, морозный воздух клубами расползается над полом. На двери появляются «белые зайцы»  - холодный воздух тонкими струками проникает через войлок, где он чуть отошёл от досок – вот и «снеживанье» на двери.

Лето жаркое. Земля в саду трескается. Лук упал и сохнет. Растения томятся от зноя. Ношу воду с реки, поливаю грядки. Вода уходит как в песок. Воды надо много…

Летний вечер. Мы вчетвером на берегу. Людмила стирает, мы с Дашей купаемся, Ксюша в траве сидит и играет с пупсом. А нам в речке – сласть.
По  воде поднимаемся вверх до переката и оттуда плывём вниз и наблюдаем высокие облака. Вода – парное молоко. Людмила зовёт обедать, а нам вылезать не хочется.

Если прохладно, девчонки играют во дворе, а я иду к реке смыть пот и грязь после работы. Хожу по реке, смотрю, как растут водоросли. День прохладный, а вода тёплая. Долго лежать-плыть вместе с облаками, которые уже начинают розоветь…

В бане перебирал каменку. У нашего берега камней подходящих нет. Носил камни с отмели. с другого берега. Переживал: правильные камни подобрал или нет? Истопил баню, на каменку – кипяток, от каменки угара нет, значит,
камни правильные. Вода холодная. Промёрз, застыл и мечтал о жаркой бане.


Ксюша говорит маме:
-Мама, докорми меня, я не могу никак докормиться.
Вчера шли из садика, Ксюша побежала по дорожке, упала, сильно испачкалась, расшиблась, плакала. Вернулись в садик, отмывались. Ксюша всё никак не могла успокоиться, продолжала сильно плакать. Отмылись, поехали домой на санках. Нос покарябала и ручки…

Солнечные дни где-то затерялись. Сегодня с утра хмуро, ближе к полудню небо заволокло серой мглой, повалил снег. К вечеру потеплело. Снег в саду ещё лежит свежевыпавший, а на дороге весь стаял. С крыш сарая падает капель. Сначала четыре маленьких, а потом одна большая: динь-динь-динь, динь, там. Стоял, слушал. Уже апрель На реке ещё лёд. Птицы вовсю разливаются.

Зимой встаём около семи, умываемся, пьём чай. Везу Ксюшу в садик. Она сидит в санках, укутанная в одеяло и поёт песни. Голосок тонкий, звонкий. Потом спешу на работу. А на работе всякое-разное: сделай это, сделай то. После пяти иду в садик за Ксюшей. Вечерняя январская заря сопровождает меня. Снег розово-малиновый, в тенях – фиолетовый. Морозная дымка над дальней полоской лесов. Мерцающие жемчужные облака, голубые стволы елей и берёзок.
Домой прибыли, Ксюша во что-нибудь играет, а я ношу воду, дрова, растапливаю подтопок, готовлю ужин. Ждём Людмилу с Дашей.

Первые апрельские дни – голубые и звонкие. Все деревья в саду высветлились, а берёзки – белое в голубом, прозрачном и чистом. Липы норовят распространиться вширь, а берёзки тянутся вверх, но ветви – тонкие, как паутинка, беззащитные, - свисают вниз. Днём сильно тает, а по утрам – морозы. Уже сколько раз повторяется, а всё равно – впервые…

Как живётся? Растим дочек, мечтаем о своём угле. По вечерам всей семьёй ужинаем и пьём чай. Решаем мировые проблемы. Читаем.
На работе когда как. Угнетает хамство, недоброжелательство, зависть, хотя чему завидовать. …

Покупаем книги. Покупаю в основном я, а Людмила, слава богу, не ворчит по этому поводу, потому что живём мы очень скромно и считаем каждую копеечку, и даже приветствует всякие книжные приобретения…

В детстве так верилось – вырасту – жизнь будет такой необыкновенно прекрасной, в ней будет столько радости, а вокруг – добрые люди, сердечные к друг другу.
А сейчас с Людмилой с тревогой думаем о том, в каком мире придётся жить нашим дочкам. Бездуховность, стремление сорвать всё сладенькое, жить – порхая – проникает во все поры жизни. Мещанин набирает вес и рост, и идём мы вверх по лестнице, ведущей вниз. И происходит это как-то незаметно. Есть кино – очень человеческое, есть литература – замечательная, есть музыка – но это как-то вне обыденного городского существования, здесь всё плоско, убого, две-три расхожие истины и больше ничего.

В сильные морозы баню приходится подтапливать два раза. Сначала в пятницу вечером, чтобы немного прогрелась, и основательно – в субботу.
Дел много, но когда растоплю печку, обязательно на пороге посижу и смотрю на огонь, ни о чём не думая.

Приехать в Миньяр и сходить в кино на дневной сеанс в кинотеатре «Юность». вернуться…

Потребляя заменители натуральных продутков мы и сам становимся заменителями самих себя…

Дочки играют. Встают около кроватки, Даша командует:
-Внимание! Старт!
Начинают носиться по комнате, прихожке, на кухне, хохочут. Вновь бегут от дивана к кровати. А когда укладываются спать, так это целая история. Даша засыпает быстро, а Ксюша просит сначала рассказать про цыплёнка, про капризного мышонка, просит уложить белочку, зовёт меня, чтобы поцеловал ручки, долго ещё потом возится и только после этого засыпает.
Бывает и так. Наберут коробок, положат туда постельки, на них укладут спать лялек и возят их по комнате, что им кажется очень забавным.
Сладко спят, положив кулачки под щёчки.

Апрельские дни. Весна затяжная. Середина апреля, а ледохода ещё не было. Липовая в снегу, и во дворе снег почти до крыши. Днём тепло. Дорога сухая.
Кот Васька всегда мёрзнет и норовит запрыгнуть на плиту, когда она раскалена, а ночью лезет на Дашину кроватку. Однажды залез в подтопок, заснул. Его Людмила заложила дровами. Я стал подтопок растапливать, слышим, кот мяучит, а где, понять не можем. Вдруг он вываливается из подтопка с подпаленными усами и обожжёнными лапами.
Надеемся, верим, что будет у нас свой уголок.

Ещё одна суббота. Суббота как праздник – баня и впереди ещё один выходной день. А в воскресенье уже думается, что завтра – понедельник.
Баню топлю. Вроде всё как всегда. А мне – впервые.
Встал до семи. Вышел во двор. Тихо. Небо снежное и снежные бабочки над яблоней и в саду. По двору прошёл – бабочки разлетаются вверх. Расчистил дорогу к бане и в дровник. Положил в топку полешков берёзовых, лучины настрогал, подложил берёсты. Спичку зажёг – огонёк по берёсте и сразу стал набирать силу. Облизнул поленья и затанцевал меж ними. Тяга плохая. Полез на крышу – снег завалил трубу. Очистил трубу. Полешки в топке трещат.
Вода в котле ещё холодная. Во дворе расчищаю дорожки, около ворот на улице до земли выскреб снег. Для бани отыскал два сучкастых сосновых чурбака, еле в топку затолкал – загорелись, затрещали. В бане тепло. Воды накачал. В дровнике поленицу перебрал, а то стала разваливаться.
В бане вода в котле кипит. Больше подкладывать не буду.
Стал ворошить угли, чтобы быстрее прогорали. Вымыл в бане, заварил веник.
Пока пришли Людмила с Дашей из школы, пока обедали, в баню засобирались уже под вечер.
Я пошёл первым, простоял во дворе, чтобы промёрзнуть окончательно. В бане сначала показалось даже холодно. Плеснул на каменку веничной воды. На полке парился до помрачения ума, а потом во двор и в снег. Сначала голову обнесёт и происходит временна потеря сознания. Наверное, это всё вредно, но очень бодрит и воодушевляет…

Ночью прошёл по реке лёд. Его много нагрудило на берег. Вода мутнеет и прибывает.


Дашунька у нас на продлёнке. Нас дома до вечера нет, кто днём с Дашунькой будет заниматься? Там и пообедает, и уроки выучит. Хотя бывало и так, что всей группой дурака валяют, а уроки приходится делать вместе с мамой глубоким вечером.

Даша с Ксюшей играют. Бегают наперегонки. Ксюша просит:
-Папа, давай побегаем!
Даша собирается на улицу, а Ксюша с Людмилой пошли мыть посуду…

Пятница. Днём шёл снег. Вода в реке мутного шоколадного цвета. К вечеру тучи разошлись, снег стаял. В окно видно, как порозовели западные склоны
Аджигардака. Девчонки гуляют на улице. В палисаднике ещё снег. У двора опилки и щепки. Дрова убрал в марте, а щепки и опилки вмёрзли – не соберёшь. Теперь оттаяли, можно убирать.
Берёзки в белесом небе, просто и буднично и нет ничего прекрасней…

родина моя, любушка моя ласковая, обыкновенная и удивительная…

Дашунька была маленькая, любила пить из литровой эмалированной кружки – вся головушка в кружку убиралась…

Даша и Ксюша – баловницы. Особенно маленькая. В длинном платье, голова как шар, щёчки розовые, голова лохматьё, вертит головушкой, волосы разлетаются во все стороны, а сама заразительно хохочет.
Летом, в жару, на доски ставили таз с водой, и она там плескалась. Одно время любила играть с «дедушкой», деревянной скульптурой домовёнка, довольно тяжёлой для её возраста. Таскала по комнате за собой, нянчила, укладывала спать.
Одно из самых любимых занятий её – раскачиваться вместе со стульчиком. Уже обедать пора, а у нас от Ксюшиных качаний стук и грохот.
Дашунька любит читать. Читает много.

Ксюша маме:
-В садике рисовая каша такая пышная! Мама, вари такую!

Наша настольная книга «Живая вода. Сборник русских народных песен, сказок, пословиц, загадок».
Дашауньку и Ксюшу укачивали, напевая колыбельные, но только начало, а бабушки наши колыбельных много знали:
Киса, кисанька, коток,
Киса - серенький хвосток,
Приди, киса, ночевать,
Приди Дашеньку качать…

Пестушки и потешки.
После сна:
Потягунюшки, порастунюшки.
Роток говорунюшки,
Руки хватунюшки,
Ноги ходунюшки.

И Дашуньке и Ксюше очень нравилась «Коза рогатая», заливались от хохота:

Идёт коза рогатая,
Идёт коза бодатая:
Ножками: топ-топ!
Глазками: хлоп! хлоп!
Кто кашки не ест,
Кто молока не пьёт,
Того забодает, забодает.

Людмила водит указательным пальцем по Ксюшиной ладошке и приговаривает:

Сорока, сорока,
Сорока-белобока
Кашку варила,
На порог скакала,
Гостей созывала.
Гости не бывали,
Кашки не едали:
Всё своим деткам отдала.

Этому дала на блюдечке,
Этому на тарелочке,
Этому на ложечке,
Этому поскребышки.

А мизинцу?

А этому нет ничего:
А ты мал-маленёк,
За водицей не ходил,
Дров не носил,
Кашки не варил.

Очень нравилась дочкам, когда Людмила разведёт ручки и быстроположив на головку, приговаривает:

Шу-у-у полетели –
На головушку сели.

Летом, в дождик, мы все приговаривали:

Дождик, дождик, пуще,
Дам тебе я гущи,
Выйду на крылечко,
Дам огуречка,
Дам и хлеба каравай,
Кого хочешь выбирай!

А радуга появится:

Радуга-дуга,
Не давай дождя,
Давай солнышка –
Колоколнышка.

Из считалок больше всех нравилась такая:

Бегал заяц по болоту,
Он искал себе работу,
Да работы не нашёл,
Сам заплакал и пошёл.

А ещё все вместе читали сказки, шуточные песни, загадывали загадки.
И ещё у нас незаменимые друзья-помощники:
«На Буяне славном острове. Сборник русского фольклора». В деьстве любимая книга Дашуньки, а Ксюша просила маму чаще всего читать сказки из книги  «Ненаглядная красота. Русские волшебные сказки».
Мы с Людмилой и сам эти сборники время от времени перечитываем…

Май. Воскресенье. Пасха. Обычно на Пасху день солнечный, яркий, радостный, а сегодня дождь со снегом и пасмурно….

Ксюша с Дашей играют. Даша – дочка, Ксюша – мама. Уложила Дашу на постель (на полу расстеленное одеяло), теперь готовит ей платочек на голову:
-Пусть ляля лежит.
-Не упадёшь. нет? – спрашивает Дашу.
Сажает её на стул, спрашивает:
-Не упадёшь, нет? надень тапочки, а то ведь холодно.

Любимое блюдо – жареная картошка. Это уже потом стали объяснять и писать, как это всё вредно. Да вредно, вредно, всё вредное. Самое вредное – жить, потому как от этого умирают. Так что любимое блюдо на Толстого – жареная картошка. Андрей Иванович с Марией Матвеевной салом нас отменным снабжали. Тесть был мастер по выращиванию поросят.
Людмила сковородку на плиту, туда сала накрошит, а когда жир вытопится – насыплет картошки с луком. Чем больше поджарочек, тем вкуснее.
Ксюша ест с особенным аппетитом и припрашивает ещё поджарочек.
А потом долго пьём чай.

Едем в Челябинск на автобусе. Проехали Ук, проехали по самым нашим живописным местам, нагляделись пейзажей. Вверх от Сима поднялись девчонки сразу:
-Мама, давай будем есть!
-Давайте!
Людмила постаралась, приготовила что-нибудь мясное ( пирожки, курочку)
яички и сало обязательно, к чаю сладкие пирожки и заедочки. Мы сами по себе знаем. Народ отправляется в путешествие только для того, чтобы вкусно поесть.
-Мама, давай будем есть!
-Давайте!...Разворачиваются пакеты, тряпочки,  достаются кружки и термос.
Празднество началось.
Это так прекрасно: есть что-нибудь вкусненькое и смотреть в окно!

В Миньяр стал «возвращаться» я ещё когда учился в институте. Да, эта самая ностальгия стала расти и расширяться.
После второго курса, в июле, собрался повидаться с Миньяром. Велосипед поправил и в путь. Проехал по улочкам, мимо пруда, по городу.
И вот снова в Миньяре. Крыша дома под новым железом. Мало что остаётся от прежнего дома. Выкрашен в зелёную краску. Какой-то серый, тёмный. Поднялся на верхнюю улицу и оттуда пытался разглядеть наш сад. Видел баню соседей, и нашу баньку, правда уже переделанную, узнал. А наш сад уже иной, и многое иное. И с верхней улицы искал далёкую белую полянку и нашёл её…

24.1.88. Завтра Высоцкому 50 лет…
Мы на новом месте. 11 получил ордер. 14 перевезли книги и я уже ночевал…
Возвращаемся в Ксюшей из садика.
Вечерние зори пронзительно многоцветные…

Цены на товары и услуги начала 80-ых годов.
Газированная вода 1 коп.
Газированная вода с сиропом 3 коп.
Колбаса «Докторская» 2 р. 20 коп.
Сливки 37 коп.
Творог (пачка) 26 коп.
Шоколад «Алёнка» 80 коп. шт.
Мороженое «Пломбир» 48 коп.
Пирожное «Бисквитное» 22 коп. шт.
Сок 3 л. банка 1 р.
Хлеб ржаной 16 коп.
Хлеб пшеничный 22-28 коп.
Батон  18 коп.
Сахар-песок  94 коп.
Масло растительное  1 р. 70 коп. 1 л.
Чай «Индийский» 95 коп. пачка.
Мясо  2-3 р. за кг (в магазине не купишь).
Рыба  55-65 коп. за кг.
Сельдь солёная 1 р. 30 коп.
Томатный сок 11 коп. стакан
Картофель 10-15 коп. кг.
Капуста 7 коп. кг.
Яйца 10 шт. 1 р. 30 коп.

Ластик 2 коп.
Набор карандашей 23 -27 коп.
Альбом для рисования 37 коп.
Тетрадь общая 48 коп.
Конверт почтовый 1 коп.
Спички 1 коп.
Журнал «Наш современник» 50 коп.
Тетрадь школьная 12 листов 2 коп.
Дневник школьный 12 коп.
Градусник 37 коп.

Услуги.
1 квт 4 коп.
Звонок по телефону 2 коп.
Троллейбус 3 коп.
Такси 10 коп.
Трамвай 3 коп.
Автобус 5 коп.

Зарплата 100 – 180 руб.

Фильмы 80-годов.
«Шерлок Холмс и доктор Ватсон»
«Москва слезам не верит»
«Сталкер»
«Государственная граница»
«Гараж»
«Несколько дней из жизни Обломова» 1979г.
«С любимыми не расставайтесь»
«В моей смерти прошу винить Клаву К.» 1980 г.
«Экипаж»
«Охота на лис» 1980 г.
«Пираты 20 века»
«Не стреляйте в белых лебедей» 1980г.
«Агония» 1981
«Карнавал» 1981 г.
«Мужики!» 1981 г.
«Родня» 1981 г.
«Без свидетеля» 1982 г.
«Покровские ворота» 1982г.
«Вокзал для двоих» 1982 г.
«Влюблён по собственному желанию» 1982 г.
«Падал прошлогодний снег» 1983 г.
«Ностальгия» 1983 г.
«Горя бояться – счастья не видать» 1973 г.
«Белые росы» 1983 г.
 «Следствие ведут знатоки»
«Любовь и голуби» 1984г.
«Жестокий романс» 1984 г.
«В синем море, в белой пене» 1984 г.
«Крылья, ноги, хвосты» 1985 г.
 «Самая обаятельная и привлекательная» 1985 г.
«Иди и смотри» 1985 г.
«Кин-дза-дза» 1986г.
«Курьер» 1986 г.
«Следствие ведут колобки» 1986 г.
«Покаяние» 1986 г.
 «Человек с бульвара Капуцинов» 1987г.
«Холодное лето пятьдесят третьего…» 1987 г.
«Десять негритят» 1987 г.
«Асса» 1987 г.
Популярная музыка 80-ых, которая была на слуху.
«Учкудук» ВИА «Ялла»
«Белая ночь» группа «Форум»
«Трава у дома» ВИА «Земляне»
«Я готов целовать песок» Маркин
«Не волнуйтесь, тётя!» ВИА «Весёлые ребята»
«Крыша дома твоего» Антонов
«Завируха» ВИА «Верасы»
«Миллион алых роз» Пугачёва
«Непогода» Ветлицкая и Смеян
«Полёт на дельтаплане» Леонтьев
«Зеленоглазое такси» Боярский
«Лаванда» Ротару
«Две звезды» Пугачёва и Кузьмин
«Ягода-малина» Легкоступова
«Малиновка» ВИА «Верасы»
«Меланколие» Ротару
«Вернисаж» Вайкуле и Леонтьев
«Осенняя мелодия» Татьяна Рузавина и Сергей Таюшев
«Старая мельница» Николаев
«Танец на барабане», «Малиновый звон», «Птица счастья» Гнатюк
«Старинные часы» Пугачёва
«Всё пройдёт» Боярский
«Вальс-бостон» Розенбаум
«Я тебя никогда не забуду» трио «Меридиан»
«Снится мне деревня» Беликов…
Эти песни были на слуху, а мы слушали Высоцкого, бардов, зарубежку, классику, народные песни, и, как говорят наши дочки,
танцевали под что-нибудь весёлое…


1987г., 2022г.

*фото из архива