Роман часть девятая глава восьмая

   Вероника, проходя мимо дверей в столовую,приоткрыла их,чтобы не заходя в гостинную, крикнуть брату"спокойной ночи", она увидела, что во всех смежных комнатах зажжен свет и Андрей заложив руки за спину, расхаживает по ним большими шагами.
 Почти до неузнаваемости менялось лицо сенатора, когда он оставался один. Мускулы рта и щек, приученные к безусловному повиновению его напряженной воли,слабели, обмекали-словно маска спадала с этого лица. Выражение бодрости,деловитости,светкости и энергии, с даних пор уже наигранное,уступали место мучительной усталости, глаза грустные, невидящие,тупо уставившиеся на первый попавший предмет, начинали слезиться на то,чтобы обманывать самого себя, у него уже не доставало силы. Из всех мыслей,беспорядочно, назойливо и тревожно теснившихся в его мозгу,сенатор останавливался только на одной-мрачнейшей; что он Андрей Кремниковский в сорок два года-конченый человек.
   Медленно, с глубоким вздохом он проводил рукой по лбу и по глазам,зажигал новую папиросу,хоть и знал, что это вредно для здоровья.И сквозь клубы дыма продолжал всматриваться  в темноту. Какой контраст между страдальческой расслабленностью его черт и почти военной щеголеватостью надушенных вытянутых усов, тщательно выбритых щек и подбородка, волос, заботливо зачесанных на лысеющую макушку, уже не вьющихся, но коротко подстриженных,чтобы скрыть пробивающую седину возле узких висков-там, где волосы отступали двумя продолговатыми заливчиками  Андрей Кремниковский сам ощущал это не соответствие и знал так же,что не у кого в городе не ускользало противоречие между энергетической живостью его движений и тусклой бледности его лица...
  Не то,чтобы в свете он стал лицом менее значительным или менее уважаемым. Друзья его рассказывали направо и налево, а завистники не отрицали,что Андрей Кремниковский- правая рука главы исполнительной власти.