Пираты, купцы, работорговцы

     На еще не разведанных ничейных территориях, вдалеке от непосредственного контакта с устоявшимися государственными образованиями, могут возникать и длительное время существовать образования, представляющие собой и не государство, и не чисто коммерческое предприятие. Сердцевиной и смыслом существования подобных образований есть деловая активность, поиски выгоды, экономическая эксплуатация ресурсов и рынков. Как правило, это так называемая «дальняя торговля». (А. П. Толочко)


     Если вести историю государственности Руси от русов (каково бы ни было их происхождение), то легко заметить, что с ними же связаны и первые сведения о торгово-экономической деятельности на территории Восточно-Европейской равнины. И в самом деле, при внимательном изучении исторических источников возникает стойкое убеждение, что коммерция стояла у этих жестоких, отважных и предприимчивых воинов на первом месте. «Это представление вполне подтверждается аутентичными договорами киевских князей с Византией, где торговые выгоды составляют главный предмет и содержание, альфу и омегу дипломатических отношений. Русские князья и бояре одновременно и правительство, и купцы-предприниматели. Киевская государственная политика стоит на службе у торговли, а торговля составляет снова тот экономический фундамент, на который опираются и князья, и правительство»1. Схожие идеи высказывали и многие другие историки. Так М. С. Грушевский писал, что торговля «послужила той пружиной, что пустила в движение политическую жизнь Киева и его системы», указывая в то же время, что «под воздействием одного торгового фактора она, разумеется, не развивалась»2.

     В наши дни эту концепцию развил А. П. Толочко, согласно которому именно коммерция привела к «мгновенному» возникновению древнерусского государства: «...Дальняя торговля не может быть «постепенной», ее невозможно налаживать в течение ста лет, из году в год продвигаясь еще на сотню верст в направлении конечной цели. Для занятия дальней торговлей необходимо сразу же, буквально в один сезон, пройти «из пункта А в пункт Б» и соединить единым путем два рынка... не дальняя торговля венчает построение инфраструктуры, но сама эта инфраструктура возникает и усложняется в процессе успешной и процветающей торговли»3.

     Сложно утверждать, так ли это на самом деле. В VII очерке был сделан вывод, что возникновение древнерусского государства, скорее всего, явилось следствием внешнего завоевания, что, впрочем, не противоречит концепции дальней торговли. Но то, что магистральные пути торговой и военной деятельности «восточных норманнов» (речные пути по Волге, Днепру, Западной Двине) полностью совпадали, а первые варяжские поселения сочетали в себе черты опорных пунктов и торговых факторий – очевидно. Эти фактории располагались в стратегически важных пунктах. Например, самая ранняя из них, Ладога, контролировала начальный участок балтийско-волжского торгового пути; Гнездовское поселение находилось у волока между притоком Днепра Катынью и притоком Западной Двины Касплей; Шестовицкое городище, одно из крупнейших скандинавских поселений в Европе, обеспечивало контроль над Черниговской землей и водным путем по Десне.

     Нелишне будет напомнить, что в те далекие времена вода не разъединяла, а соединяла людей. Водные пути были намного безопаснее, быстрее и экономичнее сухопутных, особенно в Восточной Европе с ее густыми непроходимыми лесами, делавшими вообще практически невозможным передвижение торговых караванов по суше. Зато, именно благодаря лесам, многие современные речушки были тогда полноводными водными артериями. А столь благоприятное обстоятельство, как отсутствие на Восточно-Европейской равнине гор, разделяющих бассейны Волги, Днепра, Невы – Волхова – Ловати, Западной и Северной Двины, Немана, Западного Буга и Дона, позволяет вполне обоснованно предполагать, что уже в те времена эта уникальная обширная гидрографическая сеть активно использовалась как единая водно-транспортная система. «...Нигде в Европе не встретим такой сложной системы рек со столь разносторонними разветвлениями и с такой взаимной близостью бассейнов: ветви разных бассейнов, магистрали которых текут иногда в противоположные стороны, так близко подходят друг к другу, что бассейны как бы переплетаются между собою, образуя чрезвычайно узорчатую речную сеть, наброшенную на равнину»4.

     С какими же товарами выходили на «мировой рынок» русы, или, выражаясь современным языком, какова была структура их экспорта? При ответе на этот вопрос среди историков нет единодушия. Одни, как, например, В. О. Ключевский, считали, что главным источником национального богатства5 являлся лес: «В первые века нашей истории, когда главная масса русского населения сосредоточивалась в чернозёмной области среднего Днепра с его обоюдосторонними притоками, важнейшие реки южной Руси направляли русскую торговлю к черноморским, азовским и волжско-каспийским рынкам, где спрашивались преимущественно мёд, воск, меха – продукты леса и в меньшей степени хлеб. Это сделало внешнюю торговлю господствующей силой в народном хозяйстве русских славян и вызвало усиленное развитие лесных промыслов, звероловства и бортничества»6.

     А основной формой хозяйственной деятельности – «полюдье», когда, начиная с осени, окруженный дружиной князь объезжал подвластные племена с целью сбора причитающейся ему дани, которая «питала внешнюю торговлю Руси. Этот же экономический интерес направлял и внешнюю деятельность первых киевских князей. Деятельность эта была направлена к двум главным целям: 1) к приобретению заморских рынков, 2) к расчистке и охране торговых путей, которые вели к этим рынкам. Самым видным явлением во внешней истории Руси до половины XI в., по Начальной летописи, были военные походы киевских князей на Царьград»7. (Архаичное «полюдье» было заменено постоянным налогообложением лишь в начале XI века, когда после ликвидации остатков местной автономии функция сбора дани перешла к назначаемым из Киева князьям-наместникам. Часть собранных средств отсылалась ими в столицу, часть оставлялась на местах для содержания административно-репрессивного аппарата.) На то, что внешнеэкономическая деятельность в те далекие времена, как, впрочем, и во времена более близкие, была прерогативой «исключительно одних общественных верхов», а основная масса населения Руси «не принимала в ней никакого участия, потому что не продавала, а отдавала даром, в виде дани, продукты охоты и пчеловодства», указывает и Н. А. Рожков8.

     По сути, все русские походы IX–X веков на Византию имели двойную цель: кроме банального грабежа предпринимались и попытки (иногда более, иногда менее успешные) заключить с богатой империей выгодные торговые соглашения. Таким образом, первые русские князья предстают не только военными вождями, но и главными купцами. Что, собственно, легко объяснимо: именно в княжеских руках сосредотачивалась большая часть вывозимых из Руси товаров, и только князь мог обеспечить им надлежащее военное и политическое сопровождение. (По оценкам Г. В. Вернадского, объемы зарубежной торговли русов значительно превосходили западноевропейские9.)

     В отличие от В. О. Ключевского другие историки, основываясь на сообщениях средневековых восточных и византийских источников, считали, что отнюдь не дары леса были главным источником богатства вождей русов. «Постоянно эти люди, – пишет о русах арабский хронист Гардизи, – ходят войной на славян, [идут] на кораблях, захватывают славян, превращают в рабов, отвозят к хазарам и булгарам и там продают. У них нет посевов и земледелия, посев их – грабеж славян…»10. С. М. Соловьев также не стал приукрашивать торговую деятельность русов: «Чем же торговали руссы в Константинополе? Главным предметом торговли с их стороны были невольники (выделено мной. – А. К.); их, скованных, вели они во время трудного перехода через пороги: о невольниках находим особые статьи в договорах. Кроме рабов, русскими товарами в Константинополе считались воск и меха; те же товары – рабы, воск, мед и меха шли из Руси в Болгарию, привозились в Переяславец Дунайский; на них Русь выменивала в Константинополе и Переяславце греческие паволоки, вино, плоды, золото (как товар), серебро и лошадей, приводимых из Венгрии»11. Собственно, не отрицает факт работорговли и В. О. Ключевский: «Восточные писатели X века в живой картине рисуют нам русского купца, торгующего челядью на Волге... С этим же товаром являлся он и в Константинополь…»12

     Не станем делать это и мы и отнюдь не потому, что собираемся добавить «темных красок» в историю Руси. Дело в том, что этим ныне осуждаемым, но в те времена весьма почтенным бизнесом с той или иной степенью интенсивности занимались практически все государства, причем независимо от внутреннего устройства, вероисповедания и степени их «цивилизованности». Более того, работорговля процветала не только в древности и в средневековье, но и в период «Нового времени», а поставившие ее на промышленную основу передовые европейские страны вывезли из Африки в Новый Свет не менее 10 млн рабов. И не только из Африки. Свободолюбивые англичане, например, продавали в свои американские колонии захваченных в плен шотландцев и ирландцев, и даже соотечественников – участников неудавшегося мятежа Монмута в 1685 году.


     1. Грушевський М. С. Iсторiя України-Руси. Київ: Наук. думка, 1991. Т. 1. С. 423.
    
     Завоевание арабами Северной Африки, Сицилии и Испании прервало торговлю Западной Европы с Востоком, и, возможно, именно поиск новых торговых путей и привел русов в озерно-речную систему Восточно-Европейской равнины. Точно так же, как в конце XV века завоевания турок-осман подтолкнули европейцев к трансокеанским путешествиям.

     2. Там же. С 397-398.

     3. Толочко А. П. Очерки начальной Руси. Киев; Санкт-Петербург: Лаурус, 2015. С. 172.

     4. Ключевский В. О. Курс русской истории. Москва: Мысль, 1987. Ч. 1. С. 76.

     5. Национальное богатство – в настоящее время не существует единого определения данного понятия, поэтому, выберем простейшее из них: совокупность материальных, интеллектуальных и духовных ценностей, которыми располагает государство, включая природные ресурсы, вовлеченные в хозяйственный оборот.

     6. Ключевский В. О. Курс русской истории. Москва: Мысль, 1987. Ч. 1. С. 46

     Занимались русы и транзитной торговлей. На Восток шел балтийский янтарь, франкские и шведские мечи, а в обратном направлении – поступали шелк, стеклянные изделия, ткани, драгоценные украшения, пряности.

     7. Ключевский В. О. Курс русской истории. Ч. 1. С. 167.

     Полюдье было характерно не только для Руси, а и для многих других предгосударственных образований Евразии и Африки. (См.: Полюдье – всемирно-историческое явление. Москва: Росс. полит. энцикл., 2009.)

     8. Рожков Н. А. Обзор русской истории с социологической точки зрения. Ч. I: Киевская Русь. Москва: Издание И. К. Шамова, 1905. С. 24–25.
     Рожков Н. И. (1868–1927) – ученик В. О. Ключевского, историк и политический деятель. Признанный авторитет в области аграрной истории России.
     9. Вернадский Г. В. Киевская Русь. Тверь: ЛЕАН, Москва: АГРАФ, 1966. С. 37–39.

     10. Цит. по: Заходер Б. Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе. Москва: Изд-во восточной лит., 1967. Т. ІІ. С. 81.

     11. Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Т. 1. С. 242.

     12. Ключевский В. О. Курс русской истории. Ч. 1. С. 278.