Поцелуй Снегурочки

Раиса Борисовна Николаева

Роман

Поцелуй Снегурочки

Глава 1

Егор любил Новый год и все новогодние праздники. Сильно любил, можно даже сказать обожал их. Но так было не всегда.
В детстве он, как и все дети верил в Деда Мороза, потом в подростковом возрасте, с некоторым пренебрежением смотрел на новогодние елки и новогоднее веселье, потом… потом он их ненавидел. Ненавидел всей душой. Так случилось, что именно под Новый год ему осторожно сообщили о том, что он, скорее всего потеряет правую ногу. Егор до сих пор помнил то свое состояние. А случилось все из-за его собственной глупости и самоуверенности.
…Он рос в очень состоятельной семье. Мать и отец были постоянно заняты процветающем бизнесом, и он был фактически предоставлен сам себе. К большому своему счастью, его не привлекали ни выпивка, ни наркотики, но вот мотоциклы… Он был помешан на них. Это ощущение скорости, это ощущение ветра и проносящихся столбов, этот рев машины.
Родители безусловно переживали за его жизнь и как могли старались обезопасить и удержать его, поэтому, кроме мотика ему ни на чем ездить не позволялось. Но когда запреты кого останавливали? Но он был смел, решителен… и очень глуп. Чужой украденный мотоцикл. Как следовало и ожидать, все закончилось страшной аварией. Егор выжил, выжил чудом, вот только нога… Кости не срастались. Он перенес несколько операций. Ничего не помогало. Встал вопрос об ампутации. Когда ему мама со слезами на глазах сказала об этом, у Егора была истерика, а потом он замкнулся в себе, и лежал неподвижно, глядя в потолок. Никакие уговоры и объяснения, что сотни людей даже с большими увечьями продолжают жить и радоваться жизни, не помогали. Единственно, что смогли от него добиться, это того, что он встал с постели и даже иногда уныло на костылях бродил по коридору, таская на ноге аппарат Илизарова.
Наступили Новогодние праздники. Поскольку Егору было пятнадцать лет, он лежал в детском отделении. Новогодняя суматоха, шум, царящий в коридоре, был для него просто невыносим, грядущее веселье рождало еще большую тоску. Он думал о том, что после праздников станет калекой и такая обида на жизнь наполняла его, что хотелось сделать, что-то ужасное. Но он постарался отогнать злые мысли и чтоб хоть как-то отвлечься решил выйти в коридор и посмотреть, что там происходит.
А там готовились устраивать Новогодний… утренник, для самых младших пациентов больницы. Какая-то благотворительная организация прислала Деда Мороза со Снегурочкой, которых ждали с минуты на минуту. Дети нетерпеливо поглядывали на двери. Все знали, что Дед Мороз прибудет с подарками.
У Егора было плохое настроение, поэтому он презрительно скривился, мол знаем какие подарки могут быть от благотворительной организации, дешевые конфеты, кривые уродливые рисунки, выполненные детьми, поделки, которые противно взять в руки, старые игрушки и книжки, которые выбросить жалко, а вот подарить – самое то. В школе, в младших классах их часто привлекали к изготовлению подобных «произведений искусства», и предлагали приносить ненужные игрушки и книги. Он с отвращением оглянулся, нашел свободный стул и уселся в роли недоброго наблюдателя за всем этим «веселым» спектаклем.
Наконец гости прибыли. Дедом Морозом была замаскированная тетка. Рост у нее был подходящий – просто каланча, а вот формы подвели. Даже громоздкий тулуп не мог скрыть ее худобы. Но дама-Мороз ничуть не смущалась. Стараясь говорить мужским утробным голосом, она поведала грустную историю, что где-то в районе Северного полюса, потеряла свою любимую внучку, но, что та мгновенно откликнется и найдется, как только дети ее позовут. И все дружно начали знать Снегурочку.
Егор цинично улыбнулся, в уме про себя рассказав совсем другую версию потери этой дуры. Но, к счастью, его никто не слышал, дети в нетерпении ждали появление внучки. И она появилась. Егор посмотрел на нее и скривился еще больше. Снегурочка была, примерно, его возраста, может чуть младше. Излишне громкая, излишне веселая, какая-то слишком жизнелюбивая, что ли?
Она весело что-то спела, весело что-то рассказывала, шумела, смеялась, кричала, говорила – словом сплошная головная боль. Егор вздохнул, уже жалея, что не ушел в палату. Но это было еще не все. Началась раздача подарков. Снегурочка подходила к каждому ребенку, доставала подарок из мешка и быстро придумывала короткую историю, о каждой игрушке, прежде чем ее подарить. Обойдя весь зал, она остановилась около Егора. И тут она несколько замялась.
- Что машинки и мишки закончились? – ехидно и зло спросил у нее Егор, глядя с насмешливым презрением. Снегурочка сначала на секунду растерялась от таких слов, ее губы дернулись от обиды, а потом ее глаза вдруг заискрились весельем и она, обняв его за плечи, неожиданно поцеловала в губы! А потом засмеявшись пошла к другому ребенку. Егор застыл от неожиданности. И все те несколько минут, что она еще ходила между оставшимися детьми, не сводил с нее взгляда, но девочка больше ни разу не обернулась и ни разу не посмотрела на него. Потом они ушли, а он вернулся в свою палату, лег на кровать, все также бездумно посмотрел в потолок, вот только на его губах играла улыбка, и глаза были не просто бездумными, а мечтательно-бездумными.
С этого дня его выздоровление полетело на крыльях, стало понятно, что никакой ампутации не требуется, и нога полностью восстановится.

Глава 2

…С тех пор прошло двенадцать лет и все эти годы Егор не просто любил, а… этот праздник был для него и Новым годом, и днем рожденья, и самым-самым лучшим праздником в году.
За пятнадцать лет в его жизни много чего случилось. Сначала он был самым младшим любимым сыном, потом стал самой большой проблемой, потом ненадолго снова оказался в разряде любимого ребенка (родители в тот момент разводились, делили имущество и каждый старался привлечь Егора на свою сторону, в качестве доказательства, что какой плохой матерью или каким плохим отцом была противоположная сторона), но в этот момент партнер родителей по бизнесу предал их, и они сплотившись против общего врага как-то незаметно помирились, и больше о разводе разговоров не было, а Егор снова стал семейной головной болью.
Что за эти годы он только не вытворял, бросаясь из одной крайности в другую. Два раза начинал учится, сначала в юридическом – отцу нужен был профессиональный юрист в семье, но Егору стало скучно, и он бросил учебу на третьем курсе. Тогда его отправили в Англию, отцу нужен был тот, кто умеет вести переговоры с иностранными партнерами. Здесь у Егора дела пошли лучше и даже забрезжила надежда, что он не будет обузой семьи, а станет полноценным помощником. Но и эти надежды не оправдались. Егора тошнило от унылых осторожных адвокатов, рядом с которыми опасно не то, что лишнее слово сказать, а даже просто посмотреть или проявить человеческую эмоцию.
Он вернулся назад. Егор сам понимал, что ему надо как-то определится в жизни, найти себе цель и смысл, и двигаться вперед. До этого вся его жизнь представлялась кручением на одном месте, все глубже и глубже проваливаясь в какую-то трясину.
А потом на их семью обрушились проблемы и неприятности. Сначала это показалось случайностью, и Егор не воспринял всерьез обеспокоенность отца (о чем потом страшно жалел, отец обладал каким-то сверхъестественным чутьем и безошибочно определял были ли неприятности временными, или за этим стояло нечто большее). Но потом отмахиваться от навалившихся проблем было уже невозможно. Но вот что самое странное, ни он, ни Олег, ни Кристина (его старшие брат и сестра), ни отец с матерью, не могли определить источник этих возникающих проблем. Так получалось, что если возникало хоть одно слабое место – то удар приходился, именно по нему. Стало понятно, что среди самых близких семьи и бизнесу людей завелся враг и враг скрытый.
Впрочем, Егор не слишком переживал по этому поводу. Его участие в бизнесе семьи ограничивалось снятием процентов с того количества акций, которые отец выделил каждому из своих детей, поэтому он не особенно переживал, хотя какая-то неуверенность отца, его удивляла. Приближался Новый год, и Егор заранее начал обдумывать, как провести этот замечательный праздник. Вариантов было несколько: поехать в горы покататься на лыжах, наоборот, поехать к океану и понырять с аквалангом. Хотелось и того, и другого. А еще надо было подумать о спутнице. По установленному им самим правилу он встречался с девушкой ровно шесть недель, потом расставался с ней, пытаясь сохранить дружеские отношения. Это почти никогда не удавалось, но Егор твердо придерживался этого правила. Почему он так поступал? Это получалось само собою. Когда первый период влюбленности заканчивался, отношения начинали тяготить его. Он понимал, что просто никого по-настоящему не любил. Он бы и рад был полюбить, а вот не получалось… Расставшись с очередной девушкой, он подыскивал себе новую пассию, потом еще одну, и еще. Вот и сейчас, он был озабочен выбором подружки, чтобы поехать с ней на отдых и встретить Новый год. Но в этот раз все пошло не так.
В один из дней неожиданно позвонил отец и попросил его приехать к нему в офис. Просьба отца удивила Егора до невероятности. В этом офисе он бывал от силы раз десять за все годы. Тон отца был таким, что Егор и не подумал отказываться. Через полчаса он был в его кабинете.
Отец не сидел, как обычно в своем кресле, а стоял у окна с высоты рассматривая город, лежащий внизу. И поза отца и то, что он просто стоял и смотрел, насторожило Егора, он понял, что случилось нечто очень-очень серьезное. За собой он никаких особенных провинностей не помнил, значит, дело в бизнесе.
- Привет! – стараясь говорить бодрым, веселым голосом, сказал Егор в спину отцу. Тот медленно повернулся. У Егора сжалось сердце, таким отца, он никогда не видел. Усталые глаза, резко обострившиеся черты лица, темные круги под глазами. – Что с тобой? – испугался Егор. – Ты не заболел? Как твое здоровье?
- Со здоровьем у меня все хорошо, - суховатым голосом ответил отец. И снова Егор удивился. Обычно отец был всегда рад его визитам, а тут, не то, что радости, даже улыбки не было. К тому же отец умышленно почеркнул, что все хорошо со здоровьем, значит, с чем-то все-таки плохо. – Садись, - отец кивнул на одно из кресел. Кресло стояло не у стола, а в небольшой нише, где отец разговаривал с некоторыми посетителями в неформальной, дружеской обстановке. Егор много чего ожидал от такого вступления к разговору, но только не то, что услышал на самом деле.
- Егор, - спокойно и холодно сказал отец. - Я хочу, чтобы ты вернул, принадлежащие тебе акции, а в качестве компенсации, загородный дом, в котором ты живешь, будет оформлен на твое имя, - отец замолчал, выжидательно глядя на Егора. Тот несколько растерялся. Эти акции были фактически единственным источником его дохода, но даже не это главное: эти акции создавали какое-то ощущение причастности Егора к делам семьи, как-то объединяли его со всеми.
- А я могу узнать причину этой твоей просьбы? – осторожно спросил Егор.
- Да, конечно, - как-то слишком спокойно сказал отец. – Это надо для того, чтобы объединить все пакеты акций в одних руках, - Егор продолжал непонимающе смотреть на отца, поскольку его ответ явно нуждался в более пространном объяснении, но отец молчал.
- А зачем объединять все пакеты акций в одних руках? – с иронией спокойно продолжал выяснять Егор, разговаривая с отцом, словно с маленьким ребенком вытаскивая по крупицам информацию.
- Для того, чтобы переоформить наш бизнес на другого человека, - отец улыбнулся сыну, а того передернуло от этой улыбки. Егор пристально смотрел на отца, все еще ничего не понимая. Отец говорил о передаче бизнеса, фактически самого главного из того, что было в его жизни, не считая семьи. Но кому он собирается его передать? Маме? Олегу? Кристине? Отец говорил очень странно, не называя имени того, кому собирался отдать все. Егор понял, что именно в этом заключается вся странность разговора. Отец не называет имени, а значит, с этой передачей бизнеса что-то не так. Если бы его акции были необходимы, только для юридического составления документов, отец так бы и сказал: мол, когда Олег или Кристина оформят все юридически, ты получишь акции назад, но отец так не сказал…
- На кого будут оформлены документы? – не дождавшись пока отец сам назовет имя своего преемника спросил Егор. Отец молчал. Молчал минуту, потом другую, Егор удивленно посмотрел на него и понял, что ответа не дождется. Отец не собирался ему говорить кто станет во главе фирмы. И вдруг Егор на каком-то интуитивном уровне понял, что отец не хочет, чтобы он отказывался от этих акций. Это осознание нахлынуло на него такой волной, словно отец лично сказал ему об этом. Егор еще раз внимательно посмотрел на отца, еще раз мысленно перебрал все известные ему факты и понял, что отца принуждают к чему-то, принуждают отдать фирму, отдать бизнес. И еще он понял, что отец по какой-то причине, вынужден уступить.
- Знаешь, папа, - с каким-то веселым огоньком в глазах сказал Егор. – Эти акции мне очень нравятся. Я тут подумал, подумал… а оставлю-ка я их лучше себе! – В глазах отца что-то мелькнуло, но лицо при этом оставалось серьезным и непроницаемым. С этой секунды Егор больше не сомневался, что поступил правильно.
- Ты не хочешь возвращать акции? – еще раз уточнил отец.
- Не-а, - благодушно ответил Егор, поудобнее устраиваясь в кресле. Он почувствовал, что разговор или вернее спектакль, еще не окончен. Так и произошло.
- Спасибо, Леонид Игоревич, - раздался откуда-то сбоку спокойный и холодный голос. – Дальше я сам буду с Егором разговаривать, точнее убеждать его изменить свое решение, - сарказм в голосе говорившего невозможно было не заметить. Отец Егора встал и стремительно вышел из кабинета, на его место плюхнулся говоривший и вальяжно раскинулся в покинутом кресле. – Ну что, поговорим? -  дружеским тоном сказал он. Вот такого поворота Егор точно не ожидал. Он потрясенно смотрел на мужчину в кресле, с трудом соединяя все разрозненные факты, чтобы осознать, что за всеми семейными проблемами и неприятностями стоял его приятель и по совместительству муж сестры Кристины.
- Так это ты та самая крыса, что гадила нашей семье где только можно? – не скрывая презрения и отвращения спросил Егор. – Значит, это ты Максик решил хапнуть себе нашу фирму? А не велик ли кусок? Так и подавиться не сложно, - насмешливо заботливым голосом поинтересовался Егор. Глаза Максима (или Макса, как обычно называли его), недобро сощурились, и он уже совсем не напоминал того рубаху-парня, с которым Егор не однажды тусил в ночных клубах и знал о некоторых его неприглядных тайнах, о которых умалчивал сестре из мужской солидарности. – Ну, что ж с удовольствием послушаю, что ты собираешься мне сказать или предложить. Егор еще удобнее устроился в кресле, положив ноги на столик, стоящий напротив и сложив руки на животе, изобразил неподдельное внимание. Он и на самом деле с интересом решил выслушать Макса. До Егора никак не доходило, что все очень-очень серьезно. Ну вот не вязался в его сознании образ Макса с образом крутого парня, способного провернуть забрать фирму у такого человека, как его отец.
- А тут нечего особенно разговаривать, - любезно ответил Макс. – Расклад такой: ты отдаешь мне акции и у тебя нет проблем; ты отказываешься отдать акции и у тебя проблемы, даже ку-у-уча проблем, - добавил Макс, подчеркивая слово «куча». -  Выбирай.
- Проблемы? – переспросил Егор, делая вид, что заинтересовался. – И какие же?
- О! Это уже на твое усмотрение! – развеселился Макс. – Или смерть, или тюрьма. Как тебе выбор? – глаза Егора стали жёсткими.
- Ну, насчет, смерти ты явно погорячился, - насмешливо сказал он. – Сейчас ты меня точно не убьешь, а когда я выйду отсюда, то подстрахуюсь, и в случае моей смерти, ты сдохнешь следом. Как тебе такой расклад?
— Значит, тюрьма, - спокойно, ничуть не смутившись, и даже с какой-то радостью, подвел Макс итог разговору. – Если передумаешь – шепни, - глумливо улыбнулся он. Егор поднялся из кресла и вышел из кабинета отца. Пока спускался по лестнице быстро обдумывал сложившуюся ситуацию. В первую очередь нужно было поговорить с родителями и Олегом. Что за фигня? Почему этот ублюдок получил такие права? Кто ему их дал. Как родители умудрились попасть в такую ситуацию?

Глава 3

Егор набрал номер брата:
- Привет, Олег. Надо поговорить, - коротко сказал он, - только это не телефонный разговор.
- Егор, - голос брата дрогнул. – Я нахожусь с семьей за границей. – Если бы Олег мог в эту минуту видеть лицо младшего брата, то увидел бы как его глаза гневно прищурились, а потом губы скривила презрительная усмешка.
- Крысы бегут с корабля первыми? - ядовито сказал он Олегу.
- Егор, - чувствовалось, что Олегу трудно говорить. – Егор, - повторил он. – У меня семья и двое маленьких детей. Я не могу ими рисковать, - через силу произнес он.
- Ну почему рисковать?! – взорвался Егор. – Какой-то козел угрожает нашей семье, а мы как страусы или попрятались, или, как овцы добровольно идем на заклание.
- Овцами, как я понимаю, ты считаешь родителей, - усмехнувшись, спросил Олег, - и в первую очередь, как я догадываюсь, отца? – Поскольку Егор молчал, признавая очевидное, то Олег продолжил. – Неужели ты и вправду думаешь, что если бы отца не прижали намертво – то он не попытался бы вырваться из того капкана, в который попал? Неужели ты и вправду так думаешь? – в голосе Олега звучала горечь.
- Что за капкан? – спросил Егор и тут же понял, что брат по телефону ему этого не скажет, поэтому, он быстро попрощался, и зажал в руке мобильник, надолго задумался, машинально постукивая им по губе. Дурацкая привычка, от которой он не мог избавиться, и которая мгновенно появлялась, стоило ему о чем-то задуматься и забыть себя контролировать.
Сначала он попытался представить, чем Макс мог прижать отца, потом решил, что это неважно, поскольку понимал, что родители поднимались с нуля, мало ли что за эти годы могло произойти. Не стал он также думать и о том, где Макс раздобыл компромат на родителей – это было и так понятно, Максу помогала Кристина. Не стал Егор сокрушаться и по поводу того, как сестра могла предать родителей ради мужа. Егор знал, что Кристина любила Макса настолько сокрушающей любовью, что согласилась бы на все, только бы удержать его. Едва Егор подумал об этом, как его зубы заскрипели от злости. Да, иногда отец беспокоился, и даже пытался убедить Кристину не так сильно демонстрировать свои чувства. Такое самопожертвование ведет к беде, заставляя того, на кого направлены такие чувства ощущать себя каким-то особенным. А это чревато появлением комплекса «Наполеона», и полной вседозволенностью… что, собственно, и случилось. Как отец прозевал, рождение этого «наполеончика»?
Когда Кристина и Максим начали встречаться, потом готовиться к свадьбе, отец всеми возможными и невозможными способами проверил своего будущего зятя. Обычный парень. Что особенно подкупило в нем отца, так это то, что Макс не был кем-то из обслуживающего персонала: там массажистом или тренером. Макс был технарь. Он участвовал в создании архитектурных проектов, разрабатывая электрификацию объекта. Так Кристина с ним и познакомилась. Он работал в фирме, с которой отец заключил договор во время создания очередного коттеджного элитного поселка.
После свадьбы Максим себя вел просто примерно (во всяком случае в глазах отца, который не считал, нечастые походы «налево», чем-то смертельным), в дела фирмы Макс не лез, и казалось был вполне доволен тем местом, которое ему определили. Этакий альфонс при состоятельной жене. И вот такой поворот.
Егор стал думать о том, что ему известно о Максе. Как ни странно, сведений было не густо. Имидж «рубахи-парня», душа которого нараспашку, оказался очень далек от правды. На деле Макс оказался весьма «темной лошадкой», душа которой – потемки. Егор мучительно пытался припомнить, что ему известно о семье Макса, но кроме того, что он единственный сын, не вспомнил ничего. Макс не афишировал подробности своей жизни, зато внимательно слушал подробности чужой.
Когда Егор это осознал то от злости, чуть не разбил светильник. Он с такой силой ударил ногой в стол, что огромный, массивный, тяжелый стол так дрогнул, что все фотографии, стоявшие на нем, попадали, а лампа почти свалилась со стола, он успел подхватить ее у самого пола.
«Вот же урод!», - с ненавистью думал он. Самое плохое заключалось в том, что Егор не знал, что ему теперь делать. Посоветоваться было не с кем. Отец, которому он пытался позвонить, сухо сказал ему, что обговаривать дела фирмы он с ним не будет, и Егор понял, что это одно из условий, которые Макс поставил отцу.
Егор зря волновался. Скоро события покатились, как снежный ком, и ему больше не надо было думать что предпринять. Приходилось лишь думать: как защититься и спастись?
Первый эпизод произошел в этот же день, когда он ехал в свой дом, находящийся в только строящемся коттеджном поселке. Этот поселок чем-то очень понравился Егору, и он попросил отца, оставить ему дом, находящийся на краю поселка, за которым начинался лес. Егор ехал в свое гнездышко, когда увидел машину с открытым капотом, вокруг которой, бессмысленно суетясь бегала хорошенькая девушка.
Мужской инстинкт сработал мгновенно. Егор остановил машину и подошел к девушке, попавшей в неприятности. Она кокетливо разулыбалась и капризно пожаловалась на машину, которая не желает ехать. Егор положил руки на край капота, и стал смотреть на двигатель. Девушка, будто бы нечаянно вплотную прижалась к Егору и наклонившись вперед, мягко прикоснулась грудью к его руке. Это прикосновение было для Егора сродни тому, как если бы ему за шиворот бросили жменю кусочков льда. Он резко повернулся к девушке, окинул ее взглядом с головы до ног и, словно не веря тому, что сейчас происходит, громко сказал:
- Да, ладно! – и засмеялся. Девушка, корча из себя ничего не понимающую и разобиженную красотку, хлопала глазками, пытаясь вызвать у него чувство сострадательной нежности, но Егор уже открыто хохотал. – Вот так просто посреди дороги? – словно ведя с кем-то диалог, говорил он. – Да за кого ты меня Макс держишь? За идиота? – Резко перестав смеяться, Егор поднял руку, чтобы захлопнуть капот и попрощаться с этой девицей, как его взгляд зацепился за нечто странное. Егор вгляделся внимательнее и похолодел. Через несколько десятков метров был крутой поворот, как раз над глубоким оврагом. Рулевое колесо машины девушки, оказалось бы заклиненным, и она упала бы с высоты на полной скорости. Если бы Егор так хорошо не разбирался в машинах, то ни за чтобы не увидел эту поломку.
Он медленно отвернулся от машины и спиной облокотился о бампер, его прошибло потом. Нет, Макс не дурак. Он не сомневался, что Егор отошьет приставучую девицу, но она, проехав сотню метров погибнет, и последним, кто копался в ее машине был Егор.
Он потер рукой лицо, мысли неслись, как сумасшедшие. Неужели можно было бы поверить, что он способен вот так ни за что, ни про что подготовить аварию незнакомой девушке? Егор внимательно посмотрел на незнакомку: он никогда с ней раньше не встречался?
- Мы уже встречались? – резко спросил он, и так посмотрел на нее, что девушка потупилась, а потом все-таки кивнула. – Где, когда? – продолжал допытываться Егор.
- Год назад.
Егор еще раз внимательно посмотрел на девушку, прикидывая в уме, что такого могло случится год назад, что у него мог бы возникнуть мотив убить ее. Он ненадолго задумался. Реальным виделся только один мотив: год назад девушка была несовершеннолетней и у кого-то были документальные свидетельства, подтверждающие это. Егор раздумывал: спросить или нет о возрасте девушки, решил, что не стоит. Судя по всему, ее использовали вслепую, а если навести ее на мысли о шантаже, то он получит еще одну головную боль, но все же он хотел знать о ее возрасте.
- Вы где-то учитесь? – вежливо спросил он, выражая крайнюю заинтересованность.
- Да на третьем курсе… - Егор чуть не подпрыгнул от радости, но тут (перед тем, как назвать учебное заведение) девушка запнулась, и Егор понял, что его радость преждевременна – девушка врет.
- Мне нужны документы на машину, - строго сказал он. – Только тогда я смогу вам помочь. – Девушка, покопавшись в бардачке, послушно протянула ему документы, а потом кокетливо стрельнув глазами, показала и права. Очевидно, она решила, что Егор таким «хитрым» способом решил выяснить ее имя. Егор чуть не затанцевал на месте от радости: с возрастом все было в порядке. Девице было двадцать два. Сразу же вставал новый вопрос: что в ней могло быть для него такого опасного, что он мог захотеть ее убить? В голову не приходило ни одной идеи. Покопавшись для вида под капотом, Егор твердо сказал: - На этой машине дальше ехать нельзя, я вызываю эвакуатор, - и он быстро набрал необходимый номер. Брови девушки сначала непонимающе сошлись над переносицей – очевидно она не так планировала продолжение этого знакомство, потом она зло сказала:
- Никуда я не поеду!
- Поедешь, еще как поедешь, - спокойно ответил Егор, зная, что, если понадобиться он силой запихнет девушку в такси.
- Ну… ну, - запиналась девица, не зная какой еще придумать предлог, чтобы сесть к Егору в машину и ехать вместе с ним. – Я замерзла. Можно я погреюсь в твоей машине? – попросила она.
- А ты побегай, поприседай, попрыгай – и сразу согреешься, - ласковым голосом, но ядовитом тоном посоветовал Егор. Она удивленно посмотрела на него, не понимая такой агрессии, поэтому он с раздражением добавил: — Это все (он провел рукой большой полукруг) – спектакль, хотя правильнее сказать: подстава. Я не хочу в ней участвовать… и тебе не советую, - чуть помолчав, добавил он. – Сколько тебе заплатили? – Девушка с удивлением посмотрела на него, пытаясь изобразить святую невинность. – Слушай… - в голосе Егора зазвучала угроза.
- Нисколько! – перебила его девушка. – Мне никто ничего не платил и не обещал! Меня… - она жалобно посмотрела на Егора. – Меня взяли на «слабо». Понимаешь сидели в кабаке веселились, выпили, подсел парень, что-то говорил… я уже не помню, что, - честно призналась она. – Короче говоря он показал твою фотку и поспорил, что никто из нас не сможет тебя склеить. Но я тебя узнала, мы были вместе год назад, поэтому я много о тебе знала, и вот решила, что познакомлюсь с тобой, а потом удивлю тебя, рассказывая тебе о тебе, что я знаю. Ну там слово за слово... – она замолчала, предоставляя Егору самому догадаться, что потом последовало бы. Егор в третий раз внимательно посмотрел на девушку. Его память молчала – он ее не знал и не помнил.
- А если бы я тебя сразу узнал? – наобум спросил он.
- Как бы ты меня узнал? За этот год я сто раз меняла цвет волос м прическу, сделала ринопластику, изменила форму губ…
- Понял, понял, - быстро сказал Егор с ужасом слушая этот список. После больницы, в которой он лежал в детстве, Егор добровольно согласился бы лечь под нож, только при угрозе жизни или здоровью, он до сих пор с содроганием вспоминал лязг хирургических инструментов. Поэтому он, с некоторым уважением посмотрел на девушку. – А у тебя нет фотографий с того вечера? – меняя тему беседы, спросил он.
 – Конечно есть! – обрадовалась девушка. – Смотри. – И она показала ему не только фотографии, но и небольшое видео, в котором пьяные девицы, перекрикивая одна другую, доказывали, что охомутать Егора, как два пальца…
- А это тот парень, что подбил вас на спор? – спросил Егор, внимательно всматриваясь в мужчину, который старательно старался отвернуться от объектива, что сделать было очень проблематично, поскольку девицы снимали вечеринку, и его в том числе, со всех сторон одновременно. Нет. Егор его никогда не видел. Он попросил скинуть видео на свой телефон, чтобы на досуге рассмотреть повнимательнее. Потом прибыл эвакуатор и такси. Егор заплатил и за то, и за другое, проследил, чтобы все машины скрылись вдали, и только после этого поехал дальше.
Дома он скинул это фото своему знакомому, который часто помогал ему решать некоторые проблемы. Егор попросил его раздобыть об этом мужчине хоть какие-то сведения. Хотя… Егору вдруг стало понятно, что это напрасный труд, и что этого парня также могли попросить подсесть к девушкам и заставить их поспорить на Егора. Единственно было непонятно: этих девушек выбрали случайно или нет? И еще Егору было интересно: эти девушки были единственными, или за ним теперь начнется настоящая охота? Он с раздражением хлопнул дверцей холодильника, из которого достал сок. Егор понимал, что его загоняют в ловушку, и что случай с этой девушкой только начало охоты… охоты на него. Он попытался определить свои самые слабые стороны, по которым можно было бы нанести удар в первую очередь, и тут он понял, что такой удар можно ждать откуда угодно, он уязвим слишком во многих местах, что и подтвердили следующие события.

Глава 4

Это произошло буквально через два дня. Егор ехал по городу. Ехал на зеленый свет, когда он проезжал мимо пешеходного перехода, под колеса его машины толкнули… ребенка. Мальчика десяти-одиннадцати лет. Егор ехал не быстро. Ребенок остался жив. Его отправили в больницу, а против Егора завели уголовное дело.
Егору немного повезло. Среди стоявших на тротуаре нашлась одна бойкая, энергичная… и честная старушка, которая недрогнувшей рукой подписала показания, как видела молодого парня, не самой приятной наружности (она сразу сказала: наркоман), который вытолкнул мальчика на проезжую часть. Благодаря этим показаниям, Егора не арестовали, а отпустили на время следствия домой, взяв подписку о невыезде.
Он сидел дома… и напивался. На душе было так скверно и тоскливо. До Нового года осталось два дня, и тут такое. Он невесело улыбнулся. У него уже один раз (и именно перед Новым годом), было такое состояние. Двенадцать лет назад он лежал в больнице нога не заживала, ее хотели ампутировать, и тогда на него накатило состояние полной безнадежности. Он помнил до сих пор эти ощущения. За двенадцать лет он их не чувствовал ни разу, возможно поэтому сразу узнал. Это были те самые ощущения, что и тогда. Егор невесело усмехнулся. Он так ярко вспомнил, как вышел из того страшного состояния. Он сидел злой и несчастный. Она была веселая, добрая и смешливая. Она поцеловала его. Он до сих пор помнил (или думал, что помнил), это ощущение, это прикосновение нежных губ. Теперь ему помнилось, что губы пахли мандаринами и конфетами, но он понимал, что за эти годы мог и насочинять. Егор откинулся на спинку дивана. Он все эти двенадцать лет помнил эту девочку и этот поцелуй. Что он тогда только не делал, чтобы найти ее! Сейчас бы нашел обязательно, но тогда он был лишь подростком, от вопросов которого небрежно отмахивались. К тому же на поиски он кинулся только через несколько дней и много времени было упущено. В больницу за эти праздничные дни приходило столько поздравляющих, а персонал больницы, работающий по сменам, столько раз менялся, что все расспросы Егора вели в безнадежный тупик. Видеокамер в больнице не было, охраны, записывающей данные каждого визитера, тоже. Если бы Егор попросил помочь родителей… то было бы еще хуже. Мама испугалась бы ранней влюбленности сына. Они рассуждали бы с практической точки зрения: чем могли бы кончиться отношения пятнадцатилетних детей? Раним сексом, который мог бы создать кучу проблем, а больше ничем. У каждого впереди целая жизнь и такие ранние влюбленности никогда не ведут к браку на всю жизнь, за очень-очень редкими исключениями. Да Егор и сам бы никогда не сказал родителям, что влюбился. Он просто бы не смог.
Эта его влюбленность так мучила Егора, что вскоре он всерьез задумался, как забыть это чувство. Как говорится клин клином вышибают, и он не придумал другого способа избавиться от него, кроме как полностью воспроизвести или сымитировать, все происходящее тогда в больнице. Сколько «Снегурочек» у него поперебывало за эти годы – не перечесть. Этот метод вроде бы сработал. Егор перестал думать о той, воспоминания потускнели, и вот… Он снова вспомнил ее и снова накатило такое жгучее желание ее увидеть. Он засмеялся, отставив бутылку в сторону и снова задумался о своем будущем. В свете последних событий оно выглядело безрадостным. Он понимал, что если в этот раз ему повезет и он не сядет в тюрьму, то этот ублюдок не успокоится. Егор вдруг злобно ухмыльнулся и позвонив адвокату сказал, что хочет составить завещание, чтоб в случае его смерти все акции перешли нескольким детским домам или приютам для животных. Пусть акции достанутся кому угодно, только не Максу.
Егор вдруг всерьез задумался: если бы он знал, что скоро умрет, каким было бы его последнее желание? Но мысль о последнем желании ему не понравилась. Он вспомнил, что скоро Новый год, поэтому подумал-подумал, и неожиданно для самого себя громко сказал:
- Дедушка Мороз, я хочу в Новый год увидеть ту самую Снегурочку, что двенадцать лет назад поцеловала меня, когда ты с ней приходил на Елку в детскую больницу! – Выпалив это желание, Егор расхохотался и снова схватив бутылку, сделал большой глоток. – Какой же я дурак! – громко сказал он, поражаясь самому себе. Потом он завалился спать.


Глава 5

Алевтина Александровна Найденова с нескрываемым удовольствием захлопнула папку, потом аккуратно завязала ленточки на бантик и положила папку в сейф. Потом она сладко потянулась, с наслаждением предвкушая, как через пару часов она отправится домой, заскочит в универсам, накупив себе кучу вкусняшек, и отпразднует окончание очередного дела сидением перед телевизором с чашкой чая и несколькими пирожными.
На секунду воспоминание о теплом пледе и удобном диване так ярко встало перед глазами, что захотелось немедленно бросить все дела, притвориться больной и сбежать пораньше… Но нельзя. Дурной пример заразителен, и она должна подавать подчиненным пример добросовестной и ответственной работы. И все же… Ох уж эти приближающиеся новогодние праздники! Это они были виноваты в таком ее нерабочем настроении. Аля (как называли ее близкие друзья) тяжело вздохнула и с тоской оглядела рабочий кабинет. До чего же он скучно выглядел! «Может принести пару еловых веточек или маленькую игрушечную елочку-сувенир? – подумала она. – Все же какой-никакой новогодний антураж. А может лучше несколько снежинок прилепить на стекло? И в магазин за елочкой идти не надо, набрал бумаги из принтера и сиди вырезай…», - праздничные мысли Али прервал телефонный звонок. Звонили по прямому. Ее непосредственный начальник Андрей Прохорович. Алевтина гневно посмотрела на ни в чем ни повинный телефон. Ее интуиция, ее знаменитое шестое чувство горестно шептало ей, что этот звонок знаменует собой новое дело. Но выхода не было, и она сняла трубку.
- Слушаю Андрей Прохорович.
- Ты дело Малича закончила? – коротко спросил мужчина.
- Да. Несколько минут назад.
— Это хорошо. Зайди ко мне, - коротко приказал майор Новиков и положил трубку.
«Неужели новое дело? - быстро мелькнуло у нее в голове, но эта мысль не принесла обычной радости и азарта, что-то в голосе Андрея Прохоровича ей не понравилось. Он как-то сухо говорил с ней, словно старался отгородиться от дружеского отношения, которое было между ними в неформальной обстановке. – Какое-то неприятное дело или какие-то неприятные новости, - решила она, идя к начальнику по коридору. – Что же это может быть?».
- Хочу поручить тебе новое дело, - сухо сказал Андрей Прохорович.
- Что за дело? – осторожно уточнила Алевтина. Майор Новиков поморщился.
- Скажу прямо: какая-то мутная история. Нам это дело передали только сегодня, до этого им занимались в дорожной полиции… Короче говоря произошло ДТП. Сынок богатых родителей сбил мальчика на пешеходном переходе. Однако, свидетельница Крагова утверждала, что мальчика вытолкнули под колеса этой машины…
- А почему это дело передали нам?
- Эта Крагова вдруг изменила показания и теперь утверждает, что мальчик сам вышел на проезжую часть, поскольку загорелся зеленый, и таким образом получается, что машина ехала на красный.
- А, - медленно сказала Алевтина. – Возникло подозрение, что водитель запугал или подкупил свидетельницу и она первый раз дала лживые показания? – полувопросительно, полуутвердительно сказала она. Новиков кивнул.
- Я хочу, чтобы ты разобралась с этим случаем. Эти зажравшиеся детки уже совсем потеряли совесть. Это дело я поручаю тебе, зная, что ты не пойдешь на компромисс. Этот ублюдок сбил ребенка, и он должен за это ответить. – Алевтина коротко кивнула и взяла папку, лежащую на столе. Она пошла в свой кабинет, скользнув почти равнодушным взглядом по стенду, на котором красовались лица разыскиваемых особо опасных преступников. Она старалась не смотреть на стенд, поскольку одно из лиц принадлежало преступнику, которого она упустила… Лемехов. Убийца и психопат.
В кабинете она села в кресло и без интереса открыла папку. Равнодушно глянула на фотографию подозреваемого и углубилась в чтение. Все было так как и рассказал Новиков. Единственная свидетельница происшествия сначала горячо рассказывала о молодом мужчине, толкнувшем мальчика, потом забрала свои слова обратно, сославшись на испытанный шок, высокое давление, головокружение и прочее, прочее, прочее.
Алевтина набрала номер мобильного телефона свидетельницы. Долго никто не брал трубку, но потом гражданка Круглова все же соизволила ответь, но на первый же вопрос Алевтины стала истерично кричать в трубку:
- У меня давление! Вы специально нервируете меня, чтобы я умерла от инсульта! Я все рассказала. Больше мне нечего добавить. – Почему-то эти гневные выкрики показались Але фальшивыми. Было ощущение, что старушка этими громкими криками как бы подбадривает саму себя. Но Аля не стала задумываться над своими подозрениями, наоборот, она грозно свело брови на переносице вспомнив основную версию, что ей подбросил Андрей Прохорович: старушку сначала запугали, заставив дать ложные показания, но теперь ее гражданская совесть требует, чтобы она сказала правду. «Конечно, старушка боится за последствия, - рассуждала мысленно Алевтина, — вот поэтому такая агрессия и такой истеричный тон. Надо бы вызвать ее на допрос… - нехотя подумала она, вспомнив, что сегодня 30 декабря и до Нового года осталось чуть больше суток. – Ладно, - решила она. -  Вызову ее второго января, а вот этому негодяю, совершившему наезд, я испорчу праздник с большой радостью!», – и Алевтина набрала номер мобильника некоего Егора Леонидовича Карузова. Этот номер отозвался почти мгновенно. Она сухо и официально представилась, и потребовала подследственного прибыть для дачи показаний в отдел 31 декабря (при этом весьма злорадно улыбаясь). Но ее ждало разочарование. В ответ на ее приказ Егор Леонидович откровенно издевательским голосом объяснил, что находится в недостроенном коттеджном поселке за городом и с этим поселком нет никакого сообщение, кроме личного транспорта, но его машина находится в полиции, водительских прав его лишили, а платить три тарифа таксисту он не имеет ни малейшего желания. Алевтина сжала от злости губы так, что они превратились в тоненькую линию. Она словно воочию видела противную ухмыляющуюся рожу преступника мажора, и это видение заставило ее решительно сказать:
- Хорошо, тогда завтра я к вам приеду вместе со своим напарником.
- Буду ждать с большим нетерпением, - почти пропел ей в трубку подозреваемый, и Алевтина еще больше сморщилась. «Ничего, - многообещающе думала она, - завтра я доставлю тебя в отдел, в наручниках, и Новый год ты проведешь в камере!». Немного успокоившись, она занялась изучением дела, но новый звонок снова отвлек ее.
- Алевтиночка! – одновременно и радостно и с нотками слез протянула звонившая женщина. – Алевтиночка, выручай. Наша Снегурочка заболела и слегла с температурой тридцать девять. Как наши дети останутся без Снегурочки?! А ты знаешь сценарий, знаешь, что надо делать. Выручай!
- Я не могу, - быстро ответила Алевтина. – Я на работе…
- Так праздник не сегодня, а завтра в три часа дня. Неужели ты не сможешь отпроситься и помочь нам? – Алевтина тяжело вздохнула, понимая, что не сможет ответить отказом.
- Хорошо. А где мне взять костюм Снегурочки?
- Не знаю, - расстроенно ответила директор детдома. – Наш костюм тебе не подойдет, поскольку он сшит на девочку двенадцати лет…
- Хорошо, сдалась Алевтина. – Я что-нибудь придумаю.

Глава 6

Костюм Снегурочки Аля выпросила у знакомого костюмера. Синяя атласная расклешенная юбка, отороченная искусственным белым пухом, и такая же синяя атласная длинная курточка, также украшенная белым пухом.  К сожалению, расписные сапожки Але не подошли, и она решила просто украсить свои сапоги дождиком, в любом случае, выбора у нее не было. Довершала костюм синяя шапочка, которая очень шла к Алиным глазам.
Отчитавшись директрисе о полученном костюме и еще раз согласовав время праздника, Аля позвонила своему начальнику, предупредив, что утром они с напарником едут к подозреваемому в коттеджный поселок, и что до обеда их не будет. Потом Аля пробежалась по магазинам, накупив еды не только к ужину, но и к приближающемуся празднику, понимая, что завтра, у нее совсем не будет на это времени.
Она купила мандарины, их она покупала на Новый год всегда, один их запах уже будил праздничное настроение. Потом купила бутылку шампанского. Она знала, что выпьет всего бокал, а потом бутылка будет долго и упорно стоять в холодильнике, пока кто-то из друзей ее не заберет. Аля не пила спиртное, но в бокале шампанского, выпитого под бой часов, было что-то такое… завораживающее, волшебное что ли. Почему-то в эту секунду верилось, что загаданное желание обязательно исполнится.
Купила она картошки, яиц, горошек, колбасу, майонез, банку огурцов, решив сегодня сварить картошку и яйца, а завтра все это порезать. Оливье она решила сделать во чтобы-то ни стало… ну вот, собственно, и все праздничное меню. Аля всегда отмечала Новый год в одиночестве, поскольку и у друзей, и у сослуживцев были семьи и напрашиваться в гости ни к кому не хотелось.
Утром она заехала в управление и взяла из сейфа табельное оружие, почему она так поступила (ведь она этого делать сначала не хотела), Аля и сама не знала, просто интуиция, которой она всегда доверяла, подсказала ей, что оружие надо взять обязательно. Потом она созвонилась с напарником, договорившись встретиться с ним у въезда в поселок, и Аля отправилась в путь.
 Снег падал и падал, красивыми крупными хлопьями, им можно было бы любоваться в парке гуляя по расчищенным дорожкам недалеко от дома, но только не на проселочной дороге с едва заметной колеей от проехавшего недавно транспорта. На въезде в поселок напарника не было, оказалось, что тот застрял в пробке и приедет неизвестно когда. Аля подумала, подумала и решила сама поговорить с Егором Карузовым, и потом уже решить, что с ним делать. Аля медленно поехала вдоль домов, направляясь к самому последнему, за два дома от цели снежные сугробы стали такими, что машина наотрез отказалась дальше ехать. Аля вздохнула, выбралась из машины и пошла пешком. Кратчайшее расстояние было по соседским с домом подворьям (благо, что недостроенные дома не были обнесены забором), поэтому к дому Егора Карузова Аля подобралась не с центрального входа, а с восточной стороны.
Сначала Алевтину насторожили две машины, стоящие против дома Егора Карузова. Она сфотографировала их номера и отправила в свой отдел, чтобы пробили имена владельцев. Одна машина принадлежала частному нотариусу (Алевтину тут же предупредили, что этот нотариус подозревается в связях с преступниками, но прямых улик или заявлений потерпевших на него пока не поступало), а вот номер второй машины принадлежал… жигулям бордового цвета ноль первой модели, и место этим жигулям было в историческом музее, впрочем может они там и находились, а вот номер им принадлежащий сейчас был прикреплен к темному джипу.
- Алевтина, - грозно прокричал начальник в трубку, отобрав ее у эксперта, - быстро убирайся оттуда! Я уже сейчас вышлю группу захвата, а твоей ноги чтобы там и близко не было! – Алевтина была неглупа и лезть на рожон не собиралась, поэтому она послушно добежала до своей машины и вот тут-то ее и ждал сюрприз, причем очень и очень неприятный. Во-первых, снега навалило столько, что уже и ее собственная колея была невидна, а во-вторых… машина не завелась! Алевтина снова и снова поворачивала ключ, пытаясь запустить двигатель. Машина мурчала, урчала, но не заводилась. Алевтина бессильно откинулась на спинку водительского сидения, размышляя, что же ей теперь делать.
- Если те люди, что находятся в доме Карузова, выйдут оттуда через три-четыре часа, то проблем никаких нет. Группа обязательно успеет прибыть к этому времени. А если они выйдут, допустим, через пятнадцать-двадцать минут? Ее машину спрятать невозможно, и она неизбежно привлечет внимание… Алевтина поежилась, понимая, что она попала в очень опасную ситуацию. Спрятаться здесь негде, убежать тоже не вариант, ее догонят по ее же собственным следам. Была, конечно, надежда, что нотариус в сопровождении джипа с фальшивыми номерами приехал к Карузову с самыми благими и добрыми намерениями и проезжая мимо машины Алевтины, они помогут либо запустить двигатель, либо возьмут ее на буксир… она тихонько засмеялась, ага, как же. Теперь вся ее интуиция вопила об опасности, причем о смертельной опасности. Альбина достала пистолет и снова пошла к дому, уж если нет выхода, надо хотя бы подготовиться и для начала неплохо было бы узнать сколько всего человек в доме, не считая хозяина. Она осторожно подкралась к окну, у которого и так уже были ее следы и привстав на цыпочки осторожно заглянула внутрь.
Первое, что бросилась ей в глаза – это стул, к которому был привязан мужчина. Алевтина догадалась, что это, скорее всего хозяин дома. Он сидел в комнате один, больше никого рядом не было. Алевтина стала красться к окну следующей комнаты. Это была кухня-столовая, на которой, в этот момент, шел пир горой. Трое мужчин сидели за столом, заваленным всякой снедью (несомненно, позаимствованной из холодильника владельца дома), и жадно ели деликатесы. Вернее двое жадно ели, а третий смотрел на них взглядом со смесью снисходительного презрения и откровенного страха. Все это Алевтина успела заметить за секунду, а еще она успела заметить прежде, чем от ужаса сжаться в комок, что лицо одного из мужчин, было до боли знакомым. Лемехов – серийный жестокий убийца, которого она упустила – вот кто сидел за столом!
Алевтине на миг стало дурно. Этому садисту убить человека ничего не стоило. Она привалилась к стене, раздумывая, что ей делать.