Рыжик

                Всем мохнатым друзьям.


— Алло, мам, привет.
— …
— Пятнадцатого выезжаю. На санкт-петербургском. Шестнадцатого буду у вас.
— …
— Нет, встречать не надо. Нечего сопли морозить в пять утра. Сам как-нибудь доберусь.

        До городка, в котором жили родители, я доехал без приключений. На улице было холодно. И я лишний раз убедился, что правильно сделал, отговорив мать встречать меня.

        Дома полусонная мать предложила мне поесть. Когда я сел за стол, подошел Рыжик — старый родительский кот, которому через три месяца должно было исполниться четырнадцать лет. Его короткая рыжая шерсть имела проплешины. В последнее время полученные в драках с другими котами раны гноились и долго не заживали.

        Вопреки моим ожиданиям, Рыжик не замяукал громко, требуя еду, а просто сел рядом. Такое поведение кота настолько меня удивило, что рука сама потянулась погладить его. Еще летом Рыжик буквально сводил с ума своим противным криком, выпрашивая сухой корм.
— Стареет что ли мохнатый? — спросил я. — Какой-то тихий стал.
— Не знаю. Может быть, — ответила мать. — Он со мной сейчас спит. Лежим «спина к спине».
— Да, похоже, стареет.

        На следующий день мы с матерью распланировали, чем займемся в ближайшие дни. Тяжелая хроническая болезнь не позволяла отцу выполнять хоть какую-то работу по дому. Поэтому перед моим приездом мать прикидывала, что нужно сделать в первую очередь, а что может подождать.

        На этот раз решили отремонтировать туалет, в который уже страшно стало заходить. Кроме этого, я, по собственной инициативе, наметил уборку в коридоре и на кухне, так как передвигаться по ним было затруднительно. Вдоль стен, шкафов, под столом стояли бесконечные банки и пластиковые «полторашки». Как выяснилось позже со «святой» водой, набранной на прошлое Крещение из-под крана. «Стареет не только Рыжик», – подумал я и с головой окунулся в работу.

        Всю неделю мы с матерью ходили по магазинам стройматериалов, шпаклевали, красили, клеили. Рыжик по-прежнему вел себя тихо. Но причин для беспокойства за него особых не было. Напротив, мать регулярно сообщала, что кот выходит в туалет на улицу, дома не гадит. Я и сам частенько встречал Рыжика в подъезде и запускал его в квартиру.

        Но вскоре все изменилось.

                ***

— Олег, представляешь, Рыжик сегодня с кровати упал, — однажды утром сообщила мне мать.
— Может ему не хватает чего-нибудь?
— Надо сходить в ветеринарную аптеку, спросить.
В аптеке матери посоветовали купить коту витамины. Беспокоясь, она дала ему сразу четыре штуки.
— Съел с аппетитом, — похвасталась мать, не привыкшая покупать коту дорогую еду и лекарства.
— Может, теперь расходится.

        Однако на следующий день Рыжик от витаминов отказался. Более того, он стал качаться и падать при ходьбе. Понятно, что ни в туалет, ни в подъезд кот уже не выходил.
— Надо Рыжика в ветлечебницу нести, — сказала мать.
— Надо, — согласился я, — не покажешь сейчас кота врачу, потом до конца жизни укорять себя будешь.

        Осмотрев Рыжика, ветврач назначила капельницу и витамины, сказав, что у него какое-то уплотнение в области живота.

        Капельницы и уколы рекомендовано было делать ежедневно.

        По дороге домой мы, с чувством выполненного долга, рассуждали о том, пригласит нас или нет на день рождения внука брат матери дядя Вова, которого все, с подачи отца, называли просто Шурин.
— Завтра Саньке год исполняется, а еще никто никого в гости не пригласил.
— Да они всегда так. До последнего тянут. Как-будто тормознутые какие-то, — ответила мать. — Рыжик, дружок, как ты себя чувствуешь?

        Кот сидел в переноске спокойно и никак на слова хозяйки не отреагировал.

— Помню, как летом его на прививку носили. В переноску посадить не могли. Орал как резаный.
— Наверное, плохо себя чувствует, — предположила мать.

        Дома, выпуская Рыжика из переноски, мы надеялись, что он чуть ли не бегом побежит. Рассчитывали на то, что уколы уже подействовали, и коту полегчало. Но он прошел в зал, шатаясь из стороны в сторону.

— Алло.
— Привет, дорогой. Чем занимаетесь?
— Особо ничем. Рыжика в ветлечебницу носили.
— Зачем?
— Плохо себя чувствует, ходить толком не может.
— Так он старый уже. Время пришло подыхать.
— Ничего. Мать отца трижды с того света вытаскивала. И Рыжика вытащит, вот увидишь.
— Ремонт-то закончили?
— В основном да. Мать пол покрасила. Ждем, пока высохнет. Пришлось трап сколотить, чтобы отец мог в туалет ходить.
— Завтра к Шурину пойдете? Выпивать будешь?
— Не знаю, еще никто никого не приглашал. Но это в духе дяди Вовы. До последнего тянет. Не понимает, что у всех свои планы, которые не всегда получается изменить в последний момент. Мать говорит, что они в этом смысле тормознутые какие-то.
— Бардак мать разгребла?
— Разгребаем потихоньку. Перемещаться по квартире можно уже свободно. Не запинаясь. Да и на столе место появилось. Теперь есть куда тарелку поставить. В общем, идут дела.
— Эмилька звонит? — спросила вошедшая в мою комнату мать.
— Да.
— Что говорит?
— Спрашивает, какие у нас дела, пригласил нас Шурин или нет. И все такое.
— Мать что ли опять перебивает?
— Я Рыжика уже не на кровать, а рядом положила, чтобы не упал.
— Подожди, может лекарства подействуют, и он расходится.
— Ты скажи ей, что нетактично в чужие разговоры встревать.
— Мам, дай с Эммой поговорить.
— Ладно, когда с матерью наговоритесь, перезвонишь.
— Витамины сегодня уже не стал есть. А еще вчера с таким аппетитом поел. Вообще что-то плохо он кушает.
— Люди тоже, когда болеют, не особо хотят есть.

        На следующий день мы снова понесли Рыжика «на процедуры». Во дворе дома встретили Шурина, который пригласил вечером в гости.
— А во сколько приходить? — уточнил я.
— К шести вечера. Санька же в восемнадцать часов семнадцать минут родился — Шурин говорил с ярко выраженным вятским акцентом, заменяя звук «а» на «ы». — А кота куда потащили?
— На уколы, что-то заболел парень. Ладно, до вечера.

        В ветлечебнице коту снова поставили капельницу и сделали несколько уколов. А еще фельдшер порекомендовала подавать ему таблетки от «поджелудки».

        Первую таблетку панкреатина мы решили дать Рыжику перед тем, как пойти в гости.
—А как мы дадим ему таблетку? Он же выплюнет ее, — озадачилась мать.
— Не выплюнет. Главное в нос коту дунуть после того, как таблетку в рот положим. От неожиданности он ее и проглотит.

        Мать удивило, что таблетки котам давать в принципе несложно. Раньше она мельчила таблетки, смешивала их со сметаной, чтобы скормить Рыжику. А тут засунул таблетку в рот, дунул в нос — и все дела. Надо сказать, что Рыжик особо и не сопротивлялся, был как бы безразличен к происходящему.

        Обсуждение подарка на некоторое время заставило нас с матерью забыть о проблемах со здоровьем Рыжика. В итоге решили подарить конверт. При этом мать предложила не заморачиваться, каким образом обозначить вклад каждого из нас: «Положим деньги в один конверт, а там пусть сами разбираются, кто сколько подарил». На этом и остановились и в назначенное время явились в гости. Благо мать с братом жили в одном подъезде.

        Во время застолья, после поздравления именинника, завязались разговоры «о том, о сём». Естественно, речь зашла и о Рыжике. Дядя Вова еще днем рассказал жене, что видел, как мы носили его к врачу. Пришлось объяснить и ей, что нас заставило это сделать. При этом мать посетовала, что все эти посещения ветлечебницы и лекарства стоят денег.
— Ну, а куда деваться, — понимающе покивала тетя Наташа и, уже в который раз, рассказала историю о том, как она возила свою кошку на операцию, когда та не могла самостоятельно окотиться.

        Пока мать именинника хлопотала на кухне, маленького Сашку на руки взял дядя Вова. Глядя на них, я вспомнил фотографию, на которой он, тогда еще двадцатилетний дембель, точно также держит на руках меня — годовалого племянника. Так же по-доброму, расслаблено. «Если оценивать людей только по таким моментам, — подумал я, пребывая от выпитого в сентиментально-ностальгическом настроении, — все их недостатки становятся чем-то второстепенным, не заслуживающим внимания». В этот вечер про Рыжика я уже не вспоминал.

        Очередной день начался как обычно — с похода в ветлечебницу. Последствия застолья давали о себе знать, но деваться было некуда. Рыжику не только не становилось легче, наоборот, его состояние ухудшалось.

        По дороге кот неожиданно проявил активность. Начал громко мяукать и ерзать в переноске. Когда пришли в ветлечебницу, выяснилось, что он просто хотел в туалет. Но поскольку мы не поняли этого, Рыжик сходил под себя. Начали сказываться капельницы.

        Следующий день был нерабочим, и пришлось купить лекарство, чтобы назавтра сделать уколы коту самим. Поэтому я и мать внимательно следили за действиями фельдшера. Учились.

        Дома мать положила Рыжика на старую шубу в большой комнате. При этом исходила она из того, что с людьми коту должно быть веселей. Отец целыми днями смотрел в зале телевизор, да и мать часто туда заглядывала. Там же отец обедал.
Обычно, когда отец начинал есть, Рыжик подходил, рассчитывая полакомиться чем-нибудь вкусненьким. Отец всегда бросал ему под стол то кусочек мяса, то колбасу. Вот и в этот раз, увидев, что хозяин собирается обедать, Рыжик рефлекторно попытался подойти к столу. Но, не сделав и нескольких шагов, упал. Задние лапы наотрез отказывались его слушаться.
— Зачем вы только его в больницу таскаете, — возмутился отец, — только хуже коту становится.

        Не обращая внимания на претензии, мать попыталась накормить кота, заталкивая кошачий корм прямо ему в рот. Но тот не проявлял к еде никакого интереса. Равно как и не пил поставленную рядом с ним воду.

        В этот день я стал замечать, что, общаясь с котом, мать начинала плакать. Она вообще была плаксивой из-за больной щитовидки, но в данном случае повод для слез был понятным. Рыжик стал для матери настоящей отдушиной. Измученный тяжелыми болезнями отец был раздражительным и общением, особенно в нормальном тоне, мать не баловал. Я приезжал нечасто. И Рыжик оказался чуть ли не единственным живым существом, с которым мать могла поговорить, кого могла погладить, поласкать. Больше было не с кем и некого.

        В воскресенье Рыжик даже не пытался встать. О том, что кот еще жив можно было судить по тому, что он время от времени приподнимал голову и открывал глаза. А еще он попытался умыться. Получилось облизать только передние лапы. Больше таких попыток мохнатый не предпринимал.
Утром мать сделала ему назначенные уколы. Тогда же выяснилось, что кот не проглотил данную ему еще накануне таблетку. Она так и осталась лежать у него во рту.   
— Наверное, он уже умрет, — не переставала сокрушаться мать.
— Главное, чтобы не до Нового года. А там приедет Катя, наставите Рыжику уколов. Еще поживет, — в очередной раз попытался успокоить я мать.

        Катя училась в медицинском университете, и мать искренне надеялась, что та сможет вылечить и кота тоже. «Носим, носим кота в больницу, а ему только хуже становится», — сетовала мать, не отходя от Рыжика.

        Она все время гладила его, о чем-то с ним говорила, просила поправиться. Я, конечно, знал, что люди привязываются к своим питомцам, но чтобы привязанность была настолько сильной, и представить не мог.

        Желая хоть как-то разрядить обстановку, я поставил елку. Мать помогла ее украсить. Думаю, что это, пусть ненадолго, отвлекло ее от грустных мыслей. Хотя, я в этом не уверен. «Смотри, Рыжик, елку нарядили. Ты только до Нового года не умирай, дружок», — попытался я приободрить кота. Но он никак не отреагировал на мои слова.

        В понедельник, перед тем, как фельдшер начала ставить капельницу, мать пожаловалась, что Рыжику не становится легче. Хотя и так было видно, что состояние кота за последние дни только ухудшилось.

        Фельдшер еще раз пригласила врача, у которой мать, наконец, спросила, чем же болен кот.
— У нас бюджетное учреждение, поэтому нет возможности сделать УЗИ внутренних органов, — ответила врач. — Но вы можете обратиться в частную клинику. А сколько лет коту?
— Тринадцать.
— Мама, говори, как есть: скоро четырнадцать. От того, что ты занизишь возраст кота, ему легче не станет.
— Ну, вообще, для котов — это приличный возраст. В это время они уже начинают болеть, — резюмировала ветврач.
— Он что-то у нас совсем не ест.
— А вы попробуйте дать ему консервы премиум класса для старых кошек, только у нас они не продаются.
— У меня внучка тридцатого приезжает, — сказала мать перед уходом, — мы ей закажем.

        Понимая, что лечение кота не приводит к улучшению его здоровья, мать стала какой-то потерянной. Подмечала каждый брошенный на нее Рыжиком взгляд, пытаясь определить, что бы он мог значить. Рассуждала вслух о возможных причинах заболевания кота. Винила себя в том, что как-то раз накормила его говяжьей болонью.
— Зачем ты это сделала? Болонь же не переваривается.
— Так вот. Не подумала, — не успокаивалась мать, испытывая иррациональное чувство вины за все, что происходит с котом.

        Я, в свою очередь, заказал дочери купить все, что порекомендовала ветврач, продолжая надеяться, что кот еще может поправиться.

                ***

        Следующий день был последним рабочим в уходящем году.

        В коридоре ветлечебницы пахло салатами. Работники станции по борьбе с болезнями животных готовились встретить наступающий Новый год.
Мы прошли в процедурный кабинет и достали Рыжика из переноски. Кот уже не мог самостоятельно держать голову. Она беспомощно свалилась на бок.

        В этот момент зашел мужчина. По всей видимости, тоже ветеринар. Он внимательно посмотрел на Рыжика и спросил, что с ним. Мать кратко описала все, что произошло с котом за последнюю неделю. Мужчина сказал, что все это очень похоже на инфекцию. Какую — не уточнил, добавив только, что от нее в последнее время умерли много животных.

        Мы буквально замерли, ожидая, что ветеринар объяснит, что за инфекция и как ее можно вылечить. Но, ничего не добавив к сказанному, мужчина вышел из кабинета.

        Сделав уколы, фельдшер осторожно предположила, что кот вряд ли долго протянет.
— А тогда какой смысл делать УЗИ? — спросила мать.
— Нет в этом смысла. Деньги заплатите, а результат будет тот же.
— Может, противовирусные дать?
— Попробуйте проставить декзаметазон.

        Вернувшись домой, я сразу написал дочери, какие еще нужно купить лекарства, чтобы она успела пройтись по аптекам и зоомагазинам. Однако, вскоре она ответила, что декзаметазон привезти не сможет, поскольку его нужно хранить в холодильнике, а суспензии в магазинах, в которые она успела зайти, не оказалось. Тогда мы решили ограничиться консервами для старых кошек.

        Вечером мать попробовала напоить Рыжика из шприца. Кот не мог глотать и через некоторое время начал издавать клокочущие звуки.

        Уже лежавшая в постели мать встала, чтобы как-то успокоить кота, чем-нибудь помочь ему. Она гладила Рыжика, пока он не затих. При этом кот практически перестал дышать. Испугавшись, что он вот-вот умрет, мать сделала ему укол с витамином В12, который она, в числе прочих лекарств, выкупила в ветеринарной аптеке на предстоящие выходные.

        Но укол не помог. И минут через пять кот перестал подавать признаки жизни.

        Не желая мириться со смертью Рыжика, а может просто от отчаянья и растерянности, мать натерла кота корвалолом. Начала трясти его, подбрасывать, чтобы «запустить» сердце.
— Живи, живи! – буквально кричала она сквозь слезы. — Не уходи-и-и-и!

        Но ничего не помогло. Рыжик был мертв. Несмотря на то, что мы были морально к этому готовы, смерть кота стала для нас полной неожиданностью.
Некоторое время мы молча смотрели на бездыханного Рыжика, удивляясь произошедшим в нем изменениям. Измученный болезнью, изуродованный шрамами, да и просто облезший от старости Рыжик стал похож на себя в молодости. Было ощущение, что болезнь отступила, и он просто уснул безмятежным здоровым сном.

        Тут ком подкатил и к моему горлу. Не знаю, кого мне было больше жаль: кота или мать. Но я был уверен, что нельзя было в этот момент дать этому кому вырваться наружу. Это, наверняка, довело бы мать до истерики.

        Поэтому пока она, нервно суетясь, решала, что ей делать дальше, в какую коробку положить Рыжика, чтобы весной похоронить его, я, будучи не в силах смотреть на это, ушел в свою комнату. Немного успокоившись, написал дочери, что коту ничего привозить не надо. Объяснил это тем, что Рыжик ушел.

        Не поняв, о чем идет речь, дочь спросила, куда он ушел.
 
        «Туда, куда уходят все коты».