Пушкин и поэтическое безумие по Платону

Пушкин не читал не только Циц Ерона, но и самого Платона, который разработал классификацию маний (безумий) и определил поэтическое безумие как абс-но необходимое  Поэту. Поэт – не безумец … да какой же это поэт! Так… Вознесенский лишь…

В «Русалке» после убийства дочери сходит с ума мельник: он ощущает себя одновременно и птицей-могильщиком – вороном, и отцом Русалки, да и алчность его не поубавилась от безумия.

В романе Евгений Онегин об этой мании ухода от ума с беспорной очевидностью и явкой с повинной об истории сошествия Онегина в ад безумия – от масона, пьющего стаканами одно лишь красное вино (кровь!), до попытки сделаться поэтом и требой к Тане отдать всё обещанное:
Глава вторая Строфа V
Сначала все к нему езжали;
Но так как с заднего крыльца
Обыкновенно подавали
Ему донского жеребца,
Лишь только вдоль большой дороги
Заслышат их домашни дроги: —
Поступком оскорбясь таким,
Все дружбу прекратили с ним.
„Сосед наш неуч; сумасбродит;
Он фармазон; он пьет одно
Стаканом красное вино;
Он дамам к ручке не подходит;
Все да, да нет; не скажет да-с
Иль нет-с“. Таков был общий глас.

Глава III   Строфа XIII
Друзья мои, что ж толку в этом?
Быть может, волею небес,
Я перестану быть поэтом,
В меня вселится новый бес,
И, Фебовы1 презрев угрозы,
Унижусь до смиренной прозы;
Тогда роман на старый лад
Займет веселый мой закат.

Глава восьмая
XXXIX
Дни мчались: в воздухе нагретом
Уж разрешалася зима;
И он не сделался поэтом,
Не умер, не сошел с ума.
XXXVIII (черновая)
Он так привык теряться в этом,
Что чуть с ума не своротил
Или не сделался поэтом.
 Признаться: то-то б одолжил!

В МТ «Моцарт и Сальери», в которой Пушкин надоумил одного гения алгебры гармонии отравить безумного гуляку праздности:

Где ж правота, когда священный дар,
Когда бессмертный гений – не в награду
Любви горящей, самоотверженья.
Трудов, усердия, молений послан
– А озаряет голову безумца,
Гуляки праздного?...
О Моцарт, Моцарт!

Сальери спасает Моцарта от мрака безумия

В МТ «Пир во время чумы» = этой безумной концовке терзаний совести жениха на Перекрестке Судьбы в Болдинском имении отца –скупердяя легендарной осенью 1830-го:

Безбожный пир, безбожные безумцы!
Вы пиршеством и песнями разврата
Ругаетесь над мрачной тишиной,
Повсюду смертию распространенной!

В печальный 1833-ий год = вершины позорного  кокетства женки (той, кою он принял было за Мадонну) с  Ним:

Не дай мне бог сойти с ума.
Нет, легче посох в сума;
Нет, легче труд и глад.
Не то, чтоб разумом моим
 Я дорожил; не то, чтоб с ним
Расстаться был не рад:

Да вот беда: сойди с ума,
И страшен будешь как чума,
 Как раз тебя запрут,
Посадят на цепь дурака
И сквозь решетку как зверка
Дразнить тебя придут.
 

«Творчество Пушкина 1833 г. отмечено тройным обращением к теме безумия, которая реализуется в лирическом стихотворении «Не дай мне бог сойти с ума…», лиро-эпической поэме «Медный всадник» и фантастической повести «Пиковая дама».

В лирической миниатюре Пушкин предлагает две версии безумия: в первой из них утративший разум остается на свободе, во второй — оказывается в неволе.
Состояние вольного безумца близко к предгармоническому хаосу, предшествующему творческому акту (ср. стихотворение «Поэт»); впечатления обитателя дома умалишенных неотличимы от впечатлений заключенного. Пушкин отделяет свое «я» от статуса безумца: безумие выступает как модальность предположения, но не факт.

В «Медном всаднике» и «Пиковой даме» (далее cоответсвенно — «М. в.» и «П. д.») автор развивает версии, намеченные в лирическом стихотворении: Евгений — мирный сумасшедший, скитающийся по площадям и улицам столицы; Германн — обитатель 17-ого номера Обуховской больницы. Пушкина в поэме привлекают моменты переходов от обыденной жизни к безумию, потом к просветлению и бунту, за этим следуют новый приступ безумия и смерть героя.

 В стихотворении «Не дай мне бог сойти с ума…», в «М. в.» и «П. д.» безумие предстает и как особое явление жизни, и как своеобразный инструмент, с помощью которого автор исследует более общие явления современных ему социальных отношений и человеческого бытия. Безумие в «М. в.» стилистически подчинено грандиозности поэмы о великом городе, а безумие Германна становится порождающим фактором стилистики «П. д.», ферментом, определяющим образ жанра фантастической повести.

(см. Таборисская Е. М.: Своеобразие решения темы безумия в произведениях Пушкина 1833 года

Об обезумевшем герое Пушкин пишет:

И так он свой несчастный век
Влачил, ни зверь, ни человек,
Ни то, ни се, ни житель света,
Ни призрак мертвый…

***

Сумасшедшим не приходится задумываться о завтрашнем дне. Сумасшедших будущее беспокоит меньше всего.   Стивен Кинг

А есть с чего сойти с ума Или утратить силу веры — Так зверств и подлостей чума Россией властвует без меры.  Николай Огарёв

Для семьи душевнобольного, для общества, его болезнь — проблема, для самого больного — решение.  Томас Сас

Если однополой любви среди мужчин подвержен один процент, то, естественно, таким же должен быть и процент женщин. И если продолжить — один процент поджигателей, один процент алкоголиков, один процент психически отсталых, один процент сексуальных маньяков, один процент страдающих манией величия, один процент закоренелых преступников, один процент импотентов, один процент террористов, один процент параноиков… Хорошо, слушай спокойно. Прибавим боязнь высоты, боязнь скорости, наркоманию, истерию, одержимых мыслью об убийстве, сифилитиков, слабоумных… — тоже по одному проценту — и получим в общем двадцать процентов… И если ты можешь таким же образом перечислить еще восемьдесят аномалий — а нет никаких сомнений, что сделать это можно, — значит, совершенно точно, статистически доказано, что все сто процентов людей ненормальны.
Кобо Абэ

Кто сегодня не может рехнуться? Каждый может.  Станислав Лем

***
С начала 1830-х гг. тема безумия все больше привлекает Пушкина, его начинает живо интересовать научная трактовка болезненных состояний психики (в библиотеке поэта хранилась книга Ф. Лере Психологические фрагменты о безумии (Fragments psychologiques sur la Folie par Fran;ois Leuret, Docteur en M;decine. Paris, 1834)[107]. Он ищет новых способов художественной интерпретации безумия в соответствии с научными достижениями эпохи и обращается к этой теме в самых разных жанрах: лирике, поэме, трагедии, прозе. Тема безумия привлекала поэта и в двадцатые годы (Борис Годунов, перевод из Неистового Роланда Ариосто), но теперь подход поэта качественно меняется.
Повышенное внимание Пушкина к проблеме психических отклонений от нормы в какой-то мере находит объяснение в биографических фактах: психически болен отец невесты поэта, Николай Афанасьевич Гончаров, и в таком состоянии он присутствует на свадьбе Натальи Николаевны. Примечательно, что о «безумии» Пушкин говорит по отношению к членам обеих семей, и Гончаровых, и Пушкиных. О. С. Павлищева в письме от 4 июня 1831 г. пишет: «...мой брат Александр уверяет, что у меня было начало помешательства». Похожим образом сообщает Пушкин Е. М. Хитрово о состоянии брата жены И. Н. Гончарова в декабре 1832 г.: «Он между безумием и смертью» (XV, 38).
Кроме того, глубокое сочувствие вызывает у Пушкина судьба К. Н. Батюшкова, которого он навещает в подмосковном домике в апреле 1830 г. Пушкин не оставил свидетельств об этом посещении, но нам известно, сколь горестны были впечатления М. П. Погодина, навестившего Батюшкова несколькими месяцами раньше: «Лежит почти неподвижный. Дикие взгляды. Взмахнет иногда рукой, мнет воск. Боже мой! Где ум и чувство! Одно тело чуть живое»[108]. Заметим, что врач, лечивший Батюшкова, Антон Дитрих, входил в число знакомцев Пушкина

Истопник:
Л.И. Вольперт. Пушкин в роли Пушкина.
Часть вторая. Девятая глава.
«Тройка, семерка, туз...»
(Тема безумия в прозе Пушкина и Стендаля)

*****
Бонус:
в библиотеке поэта хранилась книга Ф. Лере Психологические фрагменты о безумии (Fragments psychologiques sur la Folie par Fran;ois Leuret, Docteur en M;decine. Paris, 1834. = доступ: https://archive.org/details/fragmenspsycholo00leuruoft

Свихайтесь, на здоровье  ...