12. Оконные

Глава двенадцатая




Тайна запертой комнаты


Словно усталые мопсы, дремали пухлые, тёмно-красные кресла, успокаивающе зеленел диван, и отчего-то грустило старомодное бра с хрустальными подвесками. Иногда они перезвякивались. Печально, еле слышно. За окном злился и хлестал прохожих струями дождя синий октябрьский вечер.

- Да уж, странные дела творятся в нашем городе, - пробормотала Ангелина Юрьевна и положила газету на светло-жёлтую тумбочку. Принялась за вязание, но мысли её всё время возвращались к серии удивительных событий, произошедших в крошечной комнатушке на четвёртом этаже. – Улица Возрождения, номер семь, комната сорок. Я ведь когда-то жила там. Действительно, жуткое место. Да ещё и люди пропадают. Чертовщина какая-то.

В статье говорилось о том, что первой жертвой загадочной силы стала медсестра Лариса Белова двадцати трёх лет от роду. Она ютилась в сороковом номере вместе с сожителем, отсидевшим срок за убийство и злоупотреблявшим алкоголем. Заявила в милицию мать Ларисы Аделаида.

- Влад её убил, а от тела избавился. Он Ларочку часто обижал, - твердила она.

Владислава Тропинина, конечно же, сразу допросили.

- Я её уму-разуму поучить хотел. А Лариска в окно уплыла, стерва! - повторял он.

Владислава взяли под стражу, но вскоре выпустили, а дело закрыли. Согласно официальной версии, Лара сбежала из города, чтобы скрыться от неуравновешенного сожителя. Вскоре Влад попал под машину и умер в больнице, не приходя в сознание. «Помню я эту Аделаиду. Она ведь что-то говорила про исчезнувшую дочь, когда комнату показывала. Да я тогда значения не придала. А зря», - подумала Ангелина Юрьевна.

Следующей жертвой загадочного похитителя стали Кристина и Снежана Снегирёвы. Молодая женщина без определённого рода занятий и четырёхлетняя девочка. Заявление об исчезновении малышки и её мамы подала бабушка Кристины, которая умерла спустя полгода от сердечного приступа.

Престарелая билетерша говорила, что будто бы видела девушку, похожую на Кристину, на городском автовокзале. И не одну, а в обществе более чем сомнительного кавалера. Судя по их виду, парочка была чем-то сильно напугана. А вот Снежаны как будто след простыл. А, может быть, вместе с ней исчезла и Кристина? История же с автовокзалом... Чего только ни болтают провинциальные старушки!

Потом пришёл черёд Любавы Добрыниной. Маленькой девочки, жившей в комнате сорок вместе с матерью и отчимом.

- Любка какую-то воровку к нам привела. Я стал кричать, а они в окно! - утверждал Сергей.

Словам его, понятное дело, не придали большого значения.

Пьяная мать Любавы, Ольга Добрынина, только плакала и просила милиционеров во что бы то ни стало разыскать дочь. Впрочем, по словам вездесущей соседки, Ольга быстро утешилась. Опять начала устраивать весёлые застолья и ходить по гостям к таким же, как она сама, отщепенцам. Жизнь Сергея и Ольги оборвал коварный суррогат в той самой, проклятой богом (или дьяволом?) комнате.

А летом две тысячи восьмого года пропал Данила Раменский, семилетний мальчик, живший вместе с матерью... Где бы вы думали? В сороковом номере! Заявление об исчезновении подала безутешная Елена Раменская. По словами очевидцев, женщина в буквальном смысле этого слова почернела от горя. Она постоянно приходила в милицию и всем надоедала. Подавала жалобы на бездействие правоохранительных органов...

«А ведь и я там когда-то жила. Комната, конечно, та ещё. Как вспомню, так вздрогну. Соседи-маргиналы да ещё и... Была там какая-то атмосфера. Невидимое зло намертво въелось в мебель и стены. И окно. Зловещее окно. Хорошо, что я тогда переехала», - Ангелине вспомнился душный майский вечер, перетекший в кошмарную жаркую ночь.



Май две тысячи пятого года
Ангелина не любила свой день рождения. В самом деле, стоит ли радоваться еще одному шагу на пути к старости, болезням и смерти? Кроме того, женщине не нравились шумные застолья, болтовня младшей сестры об очередном кавалере, громкая музыка и разгул. Сестрёнке Тане недавно исполнилось сорок три года, но она всё ещё пользовалась успехом у противоположного пола и, не переставая, хвасталась своими победами.

«И какие могут быть праздники в такой тесноте?» - ворчала себе под нос Ангелина, расставляя на столе из грубых досок вазочки с немудрёными салатиками и хрустальные бокалы.

С шумом, обдав Ангелину запахом резких, сладковатых духов, влетела ярко-накрашенная Танька. Подарила плойку для завивки волос и рассказала о каком-то Володьке, с которым они перед зеркалом... Далее следовал скабрезный рассказ. Пришли Нина и Тоня, Танины сослуживицы. Татьяна работала врачом на «скорой помощи».

- Сколько можно замыкаться в себе? Мужа твоего не воротишь. Инфаркт он и в Африке инфаркт, как говорится, - вещала Таня и пила вино бокал за бокалом. Подружки её громко смеялись. Ангелине стало скучно и как-то горько. - Найди себе мужика в конце концов!

Проходили часы, стол превратился в обитель объедков, винных луж и грязи. Звучали песни какого-то шансонье. Ангелина на дух не переносила подобную музыку. Стало душно, воздух посинел и сгустился от клубов табачного дыма. Ещё никогда Ангелина не чувствовала такой острой, всепоглощающей тоски.

Она глупо улыбалась, кивала. И казалась самой себе чужой в синем, чересчур открытом платье с блёстками. Серьги больно оттягивали уши, цепочка на шее стала тёплой и неприятной.

Наконец, гости ушли. Ангелина вымыла посуду, открыла окно и села в кресло. Ей вспомнились свадьба, рождение дочери. А потом пришёл сон. Глубокий и тёмный, похожий на обморок.

Пришла в себя Ангелина у окна. И когда она успела его закрыть? Ангелина Юрьевна выглянула, думая что увидит россыпь далёких огней во мраке, но... Но за стеклом оказался удивительно красивый и при этом чем-то неприятный вишнёвый сад. Вишни так и сочились соком. Или... Чуть поодаль притулился странный розовый домишко, рядом с ним росли маки. На крыльцо выбежала девушка. Из носа у неё текла кровь, по бледным щекам катились рубиновые слёзы.

- Выпустите меня! Спасите! Я так больше не могу! Здесь всё состоит из крови. Разве вы не видите? - задыхаясь, бормотала незнакомка.

Паутина липкого ледяного ужаса опутала Ангелину. Она хотела что-то сказать незнакомке, но язык не слушался. А потом пришла тьма. Чёрная, спасительная. Очнулась Ангелина на полу у окна. Голова болела невыносимо. Комнатушка стала внушать женщине отвращение и страх, и на следующий день она переехала.



Октябрь две тысячи восьмого года
От раздумий Ангелину Юрьевну оторвал звонок в дверь. Её внук, одиннадцатилетний Мишка, вернулся от одноклассника. Родители Миши уехали в командировку, и мальчик временно жил с бабушкой.

- Баба Геля, а что это за газета? - и пока Ангелина Юрьевна готовила ужин, мальчик внимательнейшим образом прочитал статью под названием «Тайна запертой комнаты».

- Ты ведь раньше жила там, - от проницательного взгляда больших серых глаз женщине стало не по себе. – Бабушка, расскажи мне про девушку в вишнёвом саду. Ну, пожалуйста!

И, тяжело вздохнув, Ангелина Юрьевна в очередной раз поведала о своей встрече с бледной незнакомкой. Понятное дело, она ни словом не обмолвилась о Таньке и её кавалере. Да и разнузданное пьяное застолье в пересказе Ангелины превратилось в скромное чаепитие с шоколадным тортом.

Выслушав эту запутанную историю, Мишка о чём-то задумался.

- Миша, спать пора. Тебе же завтра в школу, - напомнила ему бабушка.

- Они где-то там. Я в этом уверен, - взгляд Мишки стал странным, затуманенным.

- Кто, Мишенька? - Ангелина Юрьевна поёжилась. Временами внук её по-настоящему пугал.

- Те ребята и... и девушка. Может быть, они живут в зеркалах? Или в стенах?

- Не говори ерунды. Ложись лучше. Завтра рано вставать.

Но спал мальчик беспокойно. Всё время ворочался, а утром был каким-то рассеянным и хмурым.

Ангелина Юрьевна дивилась на него.

- Иди давай в школу. Опоздаешь же, - поторапливала она внука.

Ангелина не знала, что Мишка пошёл на улицу Возрождения, к тому самому, зловещему тёмно-зелёному дому.

Продолжение следует