Непростое решение о сложении оружия

                ТАК БЫЛО: МАЛОИЗВЕСТНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ПРОШЛОГО ЧЕЧЕНЦЕВ
                (на полевых материалах, собранных в с. Ачхой-Мартан)



               Из материалов книги «АЧХОЙ-МАРТАН (февраль 1944 - январь 1957 гг.):         
                ПОМНИМ. ДЕПОРТАЦИЯ И ВОЗВРАЩЕНИЕ»




                Непростое решение о сложении оружия



     Как нами было отмечено в публикации «Ачхоймартановцы в повстанческом движении после выселения чеченцев и ингушей»[1], через год и семь месяцев своего противостояния, абреки-повстанцы были вынуждены сложить оружие и повиноваться требованиям и призывам установившегося в бывшей ЧИАССР властного режима.  Прийти к такому решению им удалось не сразу. Для этого было приложено много усилий не только со стороны власти, но и потребовались непростые обсуждения и согласования между собой в среде самих повстанцев.

     Главными причинами для принятия решения о прекращении сопротивления, как нам представляется, скрывались, прежде всего, в максимальном ограничении географической зоны для маневров и передвижения повстанцев. Их действия, главным образом, замыкались в пределах горной части Чечни.  Другой, более существенной, была причина отсутствия в сложившихся условиях какой-либо социальной опоры в их борьбе. Без народной поддержки и в первую очередь – продовольствием, лекарствами, оружием и боеприпасами, а также и многим другим - борьба не имела никакую перспективу.

     Ибрагимов М.М. отмечает в этой связи, что для уничтожения «народных мстителей, вся горная Чечня была разделена на секторы, участки, микроучастки. Повсюду рыскали спецотряды с рацией во главе с офицерами. До выселения чеченцев они просто изучали местность, привыкали к ней, составляли подробные карты, после - охотились на абреков-одиночек, случайно или намеренно оставшихся в опустевших горах». И, продолжая анализ тех событий, исследователь также отмечает о резком ухудшении положения повстанцев после депортации населения из Чечни. «Они не могли найти себе убежище, - пишет исследователь - т.к. население было выслано. По той же причине они не могли уходить в подполье и изображать мирных жителей. Появились проблемы с питанием, медикаментами, боеприпасами, одеждой. Оставшееся в домах имущество депортированных чеченцев вывозили специальные «хозяйственные комиссии». Повстанцы, оставшиеся в Чечне, были, по существу, обречены. В том числе – и при заселении Чечни новыми колонистами – ведь новые жители были бы к ним враждебно настроены. Этим объясняется то, что повстанцы теперь достаточно охотно шли на сотрудничество с органами».[2, стр. 181]

     Фактор враждебности «новых жителей» по отношению ко всему чеченскому, прежде всего по отношению к участникам повстанческой борьбы, был не таким уж и безобидным. Представители соседних народов, а тем более те из их числа, которые в спешном порядке и с большим удовольствием заселяли бывшую ЧИАССР, расширяя свое жизненное пространство, охотно соглашались сотрудничать и напрямую участвовать в операциях НКВД по ликвидации остатков чеченского сопротивления в горах. В основе своей, такая их позиция и отношение к сложившейся на тот момент политической ситуации могли объясняться не просто их банальным патриотизмом и любовью к Советской власти, а ещё и исторически сложившимся чувством неприязненности к чеченцам у большинства из них. Конечно же, власть в бывшей ЧИАССР хорошо это понимала и, соответственно, без особых сложностей привлекала против чеченских повстанцев этих самых «новых жителей». Для таких людей вдруг появилась возможность безнаказанно проявить свою внутренню сущность, а с другой стороны и власть могла щедро вознаградить их за участие и рвение в столь важном деле. Одним из ярких свидетельств к отмеченному выше вопросу может стать пример о деятельности т.н. персонажа по имени «Ашико», ветерана НКВД, участника операций, которые проводились в горах после выселения чеченцев, предпочитающего, чтобы его называли по-советски «Алексеем». Впрочем, вот что он горделиво рассказал сам (в соответствии с оригиналом записи): «В 43-м году нас переселили. Как выселили чичены и нас там на плоскости… Дагестански много людей. И так уже там место не важно было. В селении Ведено, вот этот район. Мы были добровольцы, банды искать. Я говорю: «Я тоже пойду». ... Предлагали. Они же тоже должны выбрать с головой людей туда. И три года мы за ними ходили. С этим бандом. … Банды – чичены, немцы, с Абхазии, с Грузии». Ашико, как и многие дагестанцы, по словам корреспондента - автора данной программы, «считают депортацию блестящим тактическим ходом Сталина. За самого Сталина он и сегодня готов отдать жизнь».[3]

     Вот как пишется в одном из исторических документов:

     «Во время маневров каждый красноармеец должен думать, что он в боевой обстановке и вести себя так, как он вел бы себя согласно всех прежних разъяснений своих командиров и политработников во время боя. Только в этом случае мы хорошо и с пользой проведем маневры. Предстоящая во время маневров операция по разоружению и изъятию бандитского элемента значительно приблизит условия маневров к действительно боевой обстановке.
     Операция очень сложная и требует хорошей подготовленности красноармейцев, точного исполнения своего долга, крепкой дисциплины и беспрекословного выполнения всех приказаний своих командиров. При изъятии бандитского элемента возможно оказание с их стороны вооруженного сопротивления нашим частям. В этом случае красноармеец должен хорошо знать особенности боевой обстановки в горах, о необходимости постоянной бдительности и осторожности, чтобы не погибнуть совершенно случайно и бесполезно.
     Одной из важнейших задач красноармейца во время маневров и операции – это построить правильные отношения с населением». [4, стр. 201]
   
     Содержание приведенного нами выше отрывка из документальных материалов не относится к событиям, происходившим в Чечне после выселения нашего народа. Сам этот документ имеет название «Товарищу красноармейцу. Памятка, как относиться к населению во время манёвров в Чечне. Ростов-на-Дону, 1925.». Тем не менее, он интересен нам своей универсальностью. Т.е. он мог бы быть совершенно актуальным и для участников «операций» и «маневров», которые систематически проводились в горах Чечни после выселения чеченцев в 1944 году. Данный документ мы привели в качества ещё одного аргумента, основывающегося на многолетнем опыте и функциональной готовности силовых ведомств, свидетельствующего о неменяющемся тактико-методологическом механизме Советской власти, направленном к подавлению любого проявления несогласия, любого сопротивления в Чечне.

     О том, как принималось решение абреками-повстанцами о прекращении борьбы и сложения оружия, есть некоторые свидетельства и в материалах наших полевых изысканий. По этому вопросу у нас имеются воспоминаний непосредственных участников тех событий Алсабекова Бухара (1920-1973 гг.) и Бакаева Салавди (1927-2005 гг.), записанные нами в разные годы со слов Бугаева Лом-Али Лёмовича (жителя ст. Ассиновской ЧР, 1955 года рождения) и Дагаева Валида Мовлидовича (уроженца с. Ачхой-Мартан, 1971 года рождения). Так, перечисленные нами очевидцы и участники тех событий отмечали, что изо-дня в день ухудшались их жизненные условия. Хотя им и удавалось нанести заметный урон силам НКВД, но были значительные потери и среди повстанцев. К примеру (из воспоминаний Бакаева Салавди, рассказ Дагаева Валида Мовлидовича), в гористой местности, находившейся в верховьях реки Рошня, группе Хасухи Магомадова, закрепившись в одном противоположном укрытии, по времени - с утреннего до полуденного намаза, выстрелами из винтовок удалось убить несколько десятков энкэвэдэшников. Так удачно получилось потому, что Хасуха специально заманил данное подразделение к месту, где по горному выступу (расстоянием примерно 5-6 метров в длину) мог пройти только один человек. Каждого, кто пытался пройти этот участок, «подстреливали как в тире». «Но не смотря на это, энкэвэдэшники продолжали свои безуспешные попытки двигаться вперёд. Не проходило и пяти минут после выстрела повстанцев и убийства одного из них, как ту же попытку повторял уже другой из них». Из рассказа очевидцев: «Однажды нас настигли. Был жаркий бой. Нам чудом удалось вырваться из неминуемого окружения. Мы потом узнали, что одного из нас ранило в ноги и он попал в плен к НКВДэшникам. Под жестокими пытками он был вынужден, дабы не быть расстрелянным, показывать в дальнейшем НКВД места наших привалов и сборов. А НКВД этим хорошо пользовался и причинял нам большие неприятности». По словам очевидцев, в обсуждении вопроса о прекращении сопротивления как-то принял участие и абрек Хасуха Магомадов. Он никого не упрекнул, когда определенная часть повстанцев высказалась за прекращение борьбы. Только заметил: «Выбор есть у каждого и каждый может поступить так, как того пожелает сам. Но как бы не сложились обстоятельства, верить «муьжги» нельзя… У меня только один путь – вести борьбу до своей смерти». По рассказу очевидцев, Хасуха Магомадов появлялся в разных местах, не ставя об этом в известность никого и уходил, когда считал нужным. Всегда держался особняком и мало кому доверял.[5]   

- - - - - - - - - - -

ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ:

1. Дахо Алви. Ачхоймартановцы в повстанческом движении после выселения чеченцев и ингушей // http://proza.ru/2022/12/22/1439;
2. Ибрагимов М.М. Борьба НКВД с чеченскими повстанцами после ликвидации ЧИАССР / Сборник трудов конференции: «КАВКАЗСКИЙ МИР: ПРОБЛЕМЫ ОБРАЗОВАНИЯ, ЯЗЫКА, ЛИТЕРАТУРЫ, ИСТОРИИ И РЕЛИГИИ». Грозный, 25–26 сентября 2018 года. Стр. 178-186;
3. Дагестанец Ашико и Чеченцы братья...??? /Видеозапись опубликована 1 марта 2021;г./ 4. Мурдалов М.М. Чечня и власть Советов (1917-1930). – [б. м.]: Издательские решения, 2020. – 672 с.;
5. Архив Дахо А.А. Папка «Ачхой-Мартан. Депортация; Абречество». Начата в 2016 году;