Запах меха и вкус снега

В тот год я недолго жил у отца в далеком пригороде, и мне приходилось каждый день ездить в центр Москвы и обратно. Чтобы успеть на работу к 9 утра, в 6:00 нужно было уже сидеть в автобусе. Я сова и вставать так рано для меня уже подвиг. Поэтому всю дорогу я спал, где это только было возможно. В автобусе это было легко, я садился на автостанции на окраине городка в пустой салон, все остальные пассажиры заходили позже. В Москве я на автомате пробегал к станции метро, и на входе умолял больших белых ангелов не трубить в трубы, а еще чуть-чуть хранить безмолвие. Вот здесь уже не то, что сесть, даже войти в вагон я мог только со второй попытки, успевали зайти только те, кто пришел на пару минут раньше. Ближе к центру Москвы пассажиры начинали выходить и иногда получалось сесть. Я сразу проваливался в сон, но старался время от времени открывать глаза, чтобы не проехать свою остановку. Люди перед моими глазами, точней их спины и животы, всё время менялись.

Я открыл глаза, перед самым лицом был длинный серый мех с черными кончиками. Захотелось подуть на него, представляя как побежит волна по нему, так ветер в Хомутовской степи волнует «ковыль необыкновенный». Я опять заснул. Вагон качнуло, и меховая шуба коснулась моей руки. И сразу же я услышал запах меха. Странно как я мог его не замечать раньше, ведь он такой сильный…

… Я лежу лицом вверх в большом снежном сугробе. Мне семь лет. Несколько часов мы с друзьями гуляли под снегом. Катались с ледяной горки, играли в хоккей, кидались снежками, просто барахтались в снегу. И теперь я весь белый, и когда вернусь домой, прежде чем войти, мне придется долго сметать жестким веником снег с валенок и черной меховой шубы. Уже темно, все пошли по домам. Я остался один, мне еще не хотелось уходить. Я лег под фонарным столбом и стал смотреть как идет снег. Казалось, что снег высыпается из белой яркой лампы, и падает вниз только по расширяющемуся к земле световому треугольнику, а за его пределами нет ни снега, ни домов, только черная ночь и космос. Снежинки падали на лицо, иногда попадали прямо в глаза. Для глаз снег был не мягким и пушистым, а колючим. Захотелось рассмотреть снежинку поближе, и я поднес руку к глазам. На рукаве шубы снежинки были прорисованы четко, будто пером с белой тушью на черной бархатной бумаге. А какая снежинка на вкус? И в этот момент вкус снежинок и запах меха соединились, слились в моей памяти. И остались со мной на всю жизнь…

…Я открыл глаза, шубы не было. Диктор объявил мою остановку.
…Я встал и пошел домой…