Феофил собирающий слезы...

Жил был монах в одном из северных монастырей, и звали его Феофил собирающий слезы.
Он и в самом деле собирал свои слезы в разного рода емкости, какие только мог найти, как то - бутылочки, флакончики, пузыречки...

Не один десяток лет, до описываемых событий, прочел монах слово о плаче, что живовествовали святые отцы в своих писаниях. Прослезился он узнав об этой тропинке единения с Богом, и решил во что бы то ни стало практиковать плач. «Буду плакать о грехах человеческих!» - решил он.
Той же ночью, много молился Феофил о своих грехах и грехах человечества, много плакал, испрашивая Бога прощения, и после обильного слезотечения уснул. Спал он неспокойно, потому как всю ночь чей-то голос нашептывал ему: «Плачешь о грехах Феофил? Что же...плачь, но собирай свои слезы в сосуды, чтобы знать сколько пролито тобою слез...Не плачь зазря, каждую слезинку считай!»

С хитринкою он проснулся утром, и стал по-другому смотреть на братию монастырскую... С тех пор начал Феофил собирать все емкости, какие ему только удавалось найти в монастыре…, а когда казначей выезжал в город, всегда испрашивал у него:
- Будь уж милосерден, брат о Христе мой, привези бутылочек, флакончиков...
- Да на что тебе ,брат Феофил, столько флакончиков?
- Да так.. водицу святую в них разливаю...
И братия то заметила... «По что собирает?» спрашивали монахи друг друга.  «Пусть собирает... Кто без чудинки?», - отвечал им настоятель.

Долгое время никому не говорил Феофил о своем занятии, ни о голосе, что нашептал ему это. Все оставил он в тайне, не сказав ничего даже отцу-настоятелю на Пасхальной исповеди.« А ну-ка, он будет делать то же самое!», - оправдывал себя Феофил, - « А за ним и кто и из братий... Нет, не уступлю! Мне такое открылось... Сам буду плакать! Себя бы спасти!»

Так плакал он, каждую ночь, собирая свои слезы в тарелочку, затем переливал их в стеклянные емкости, закупоривал их, и расставлял на полочки...
Нравилось думать, представлять в своем воображении все грехи человеческие во всех деталях, красках, давало ему эти представления обильную слезу. Иногда даже не соснувши и часу, проплакав целую ночь, довольный и веселый он шел в Церковь. Стоя на службе и кладя земные поклоны, он все думал о чем еще ему можно поплакать сегодняшней ночью. Ждал он каждую ночь, как жених ждет первой ночи со своей невестой.
Иногда, особенно, после великих праздников, слезы его внезапно иссыхали, но возобновляли поток их мирские книги и картинки...

Шли годы...

За несколько десятилетий слезных пузырьков в келье его накопилось огромное множество. Он радовался день от дня, но какою-то не монашескою, больною радостью. Порою думалось ему, что Бог его давно уж полюбил, и все что осталось совершить в этой жизни, так это рассказать о себе-великом подвижнике Феофиле людям.
«Да, я велик! Кто делал это до меня? Кто собирал свои слезы? Кто знает счет своим слезам? Я! Вот, посмотрите!» - махал он рукавом рясы в сторону своих баночек со слезами, которые давно вытеснили иконы. «Ну, а если Бог спросит меня знаю ли я свои грехи? Раскаиваюсь ли ? А я, скажу Богу: «Вот смотри! Не, видишь ли, ты всех моих слез что пролил я для тебя Господи! Открывай дверь в вечность, Господи, рабу твоему Феофилу! » И откроется ! Непременно откроется!»

Решил явить свое сокровище миру инок Феофил, и однажды поманил к себе он сухою рукою паломников, приехавших в монастырь замолить свои грехи. Позвал он их к себе в келью, отворил скрипучую дверь в которую так долго никого не впускал, и молвил тихим, смиренным голосом, слова, что долго мутились в его душе: «Смотрите... В этих сосудах хранятся слезы, что я пролил молясь о грехах ваших! О грехах  человеческих! Внемлите!»

Паломники, сначала не поверили, а затем, бросились к нему в ноги и просили благословения... И он раздавал благословение широкою рукою. Ликованию инокову не было предела.

Быстро разнеслась весть о преподобном старце Феофиле собирающем слезы, не только по монастырю, но и далеко за его пределами... Повалил народ в монастырь, чтобы увидеть преподобного старца, получить его благословение...

Стоит народ у ворот монастырских, а настоятель обводит их печальными глазами, вздыхает: " Не в те ворота вы стучитесь, не того знамения взыскаете, не тех святыми называете..."

Долго молился настоятель в своей келье, безвыходно, не одну тысячу свечей истопил, прежде чем вышел из затвора и позвав Феофила к себе сказал:
- Нет более в монастыре нашем соли. Дозволь инок Феофил, слезы твои святые в пищу братии принимать. Сухая ложка рот дерёт, а не солена в горле костью встаёт.
- Как же так владыка? Ведь это меньше баночек слезных на моих полочках будет. Умру я – преставлюсь, а Бог спросит, где еще слезки? Почему не доплакал? Что ему мне отвечать?
- Ох, и лукав ты Феофил. В такие дали себе заглядывать дозволяешь... Что ж, скажи что воскресное причастие твоими слезами запивали.
-Ах,  ну если воскресное причастие, тогда что ж... берите. Я еще наплачу.

Так, то и совершилось.

На следующий день в трапезную на каждый стол был поставлен пузырек с Феофиловыми слезами, заместо соли.
Настоятель позвонил в колокольчик, чтец испросив благословения, начал читать жития святых отцов, а братия щедро накапывать Феофиловны слезы по тарелкам монастырской капустной тюри.
Феофил не мог усидеть на месте, голова его крутилась, жадно ловя льстивые взгляды братии.

«Нет ничего лучше получить признание от тех кто идет одним и тем же с тобою путем... Паломники? Что они-великие грешники, а от монахов получить признание совсем другое дело... Первый среди равных!» - шептал он себе, « Пейте-пейте мои слезки!» Вот казалось бы он момент...

Как вдруг, старый монах Николае, чей возраст уже давненько значился трехзначным числом, будучи совсем подслеповатым и глуховатым, и знаемым за чудаковатые проступки, прощаемые ему за его возраст, возроптал:
- Что же вы мне не соленою тюрю поклали? Дни жить остается, а они тюрю не солят!
- Как же старче, не соленая, коли мы тебе слезы Феофиловы в тарелку накапали?
- Какой еще Феофилакт? Не солено да и все тут!
- Не сольно, и правда,- зашептал другой монах.
- Не солено... Не солено...- закивали головами словно грачи на жердочке, другие монахи.
Чтец в изумление перестал читать. Молодой послушник Тимофейко, опустил палец в Феофилов сосуд со слезами, облизнул его, весело заявив: « Не слезы вода это ..», и хихикнул.

Феофил вскочил со своего места и запыхавшись прибежал в свою келью, начал открывать один флакон со слезами, за другими, пробовать их содержимое на вкус и везде было одно и тоже: не слезы, а тухлая водица.

Распахнул Феофил окно в своей келье и начал выливать все накопленные слезы под дерево, что росло под его окном, и плакать, плакать, плакать...
Понял - таки Феофил, что все эти годы дурачил его нечистый бес, вознося его гордость до небес, а душу погружал в тьму кромешную, непробудную, плакал он о зря проведенных годах жизни своей, плакал, и открывшаяся правда больно колола его седое сердце...

Плакал с тех пор Феофил настоящими – монашескими слезами, не собирая их в тарелочку, не разливая по флакончикам, и душа его очищалась, приближалась день от дня маленькими шажками к чистоте, к Богу.  Прознав про воду вместо слез, паломники ездить перестали и братии больше не докучали, а дерево окропленное Феофиловыми слезами и до сих пор стоит засохшим возле окна его кельи.