Упартый гл. 5

Предыдущую часть см. http://proza.ru/2022/12/18/1377

               Тропинка, извиваясь, вела вглубь острова. По сторонам тропинки клонились к земле луговые травы. Ветер с озера лохматил головки ромашек, сдувал шапки одуванчиков; летали разноцветные бабочки; взмахивали крылышками и неподвижно зависали стрекозы.
               Идти по узкой тропинке получалось только гуськом. Впереди, подпрыгивая от нетерпения, шёл Димка, за ним, ёжась от озёрной прохлады, Алла. Стасу пришлось посадить Жорика себе на плечи: малыш в погоне за бабочками всё время пытался сбежать с тропинки, теряясь в высокой траве. Замыкал шествие пёс Валька.
               Вальку брать с собой не планировали, но он проводил семейство до одолженной у соседа плоскодонки, потоптался на берегу, а когда отплыли, отчаянно лая, бросился в воду. Пришлось останавливаться, затаскивать пса в лодку, где он блаженно, с сознанием исполненного долга, отряхнулся, обдав всех брызгами, и растянулся на дне.

               Собственно, островов было два: ближний, к деревянным мосткам которого Стас привязал лодку, и дальний. На дальний Мария Егоровна просила сына не ходить, но, конечно, он опять не послушался.
               Разделяла острова не то речушка, не то неизвестно кем и когда прорытая канава, с прозрачной, но очень холодной водой, а соединял ветхий перекошенный мостик, ограждённый с одной стороны вместо перил ржавыми металлическими трубками.

               Минуя кусты малинника, дорожка привела к пригорку, где среди разросшегося бурьяна прятался стандартный обелиск со звездой. Табличку, по-видимому, обновляли недавно: кто-то очень старался, но буквы всё же получились неровными, кое-где остались подтёки краски…
               – Отец Иннокентий, – прочитал вслух Стас, склонив голову. – И тридцать пять неизвестных солдат. Вечная слава.
               На то, чтобы очистить обелиск от бурьяна, понадобилось немало времени. Димка, оттаскивая в сторону вырванную траву, оглядывался по сторонам, пока наконец не спросил:
               – Пап, как думаешь, если здесь поискать хорошенько, может, найдём какое-нибудь оружие или каску…
               – Думаешь, раненые солдаты в касках лежали? – засмеялся Стас. – Вряд ли, сынок. Подростками мы здесь столько лазили, наверное, всё, что можно было найти, уже нашли.
               – Всё-таки нашли? – загорелся Димка.
               – Мы же не первые здесь побывали. На нашу долю только гильзы стреляные достались. Говорили, якобы кто-то золотой крест нашёл, но, скорее всего, врали.
 
               За то время, что пробыли они на острове, изменилась погода. Ясное безоблачное небо затянули тяжёлые дождевые облака, мальчишки даже накинули на себя ветровки, но дождь погремел где-то вдали, блеснул молнией, так и не пролился на сухую землю, а сквозь разрывы туч, победоносно осветив горизонт, за спиной Аллы выглянуло солнце. Казалось, фигура женщины растворилась в потоке солнечных лучей, стала прозрачной, невесомой… Стас радостно засмеялся.
               – Ты что? – удивилась Алла.
               – Просто люблю тебя.
               Алла смущённо улыбнулась, а Димка бесцеремонно закричал:
               – Ладно уж, целуйтесь, мы с Жориком отвернёмся.


               Метрах в десяти от обелиска появился мужчина в рваной, почему-то мокрой одежде. Даже на расстоянии от него пахло дымом и какой-то странной гнилью. Незнакомец размахивал руками, мычал что-то невнятное.
               Стас заволновался, хотел обратить внимание Аллы и мальчишек на странного субъекта, сказать, чтобы держались подальше, не ходили в его сторону, но откуда-то прибежавший пёс Валька зарычал на незнакомца, яростно лая, вцепился в штанину Стаса и рванул в сторону.
               – Стас, где Жорик? – испуганно прижала руки к груди Алла.
               – Сейчас, сейчас…
               Все вместе побежали за Валькой.

               Жорик висел вниз головой на мостке, зацепившись ветровкой за ржавую опору для перил. Стас с разбегу прыгнул в воду, где, к счастью, оказалось неглубоко, с силой рванул малыша на себя, ветровка затрещала… Только тут Жорик тихонько заплакал, а с ним вместе – Алла и Димка.
               Стас обернулся и встретился взглядом с улыбающимся незнакомцем.
               – Это он с тобой сделал, да? Он? – прижимая сына к себе, Стас почти кричал, охваченный яростью.
               Незнакомец испуганно затряс головой, замычал, замахал руками, показывая: «Нет, нет…», по детскому, нетронутому морщинами лицу, потекли слёзы.
               – Нет, папа. Он мне помочь пытался, – шепнул малыш. – Только он слабый, а ты сильный. И от него воняет…
               Алла взяла Жорика на руки, всхлипывала вместе с ним, вытирая слёзы:
               – Но почему ты молчал?
               – Я боялся, – мальчик опять заплакал, на этот раз уже громко, навзрыд, – боялся, что вы меня ругать будете…

               Садясь в лодку, Стас кивнул незнакомцу, но пересилить себя и подать руку не смог.


               Дома Димка с Жориком сто раз пересказывали бабушке случившееся, с упоением и ужасом описывая странного встречного: грязный, вонючий, немой… Мария Егоровна вздохнула:
               – Опять, значит, из лечебницы сбежал.
               – Откуда, мам?
               – Егор это. Сын того прихвостня. Ты маленький был, не помнишь: в сорок седьмом, кажется, в деревню приезжал гособвинитель; здесь, у нас, и судили предателя. Жена его, сглупа, что ли, мальчишку привела – с отцом попрощаться. Когда стали пересказывать, что да как, у парня крыша и поехала. Мать потом Егора в город увезла, а когда сама померла – в психлечебницу парня определили. Хотя какой он парень, уже за пятьдесят, поди…
               – У него лицо – как у ребёнка.
               – Да… У таких, как он, это часто бывает. Каждый лето сбегает из лечебницы, и на остров… Шалаш там у него, а еду и бутылку наши сердобольные мужики приносят.

               Стас нахмурился, словно увидел всё воочию: заседание выездного суда в нетопленом деревенском клубе, набитом людьми. Крики мужчин, проклятия, плач женщин и щуплый дрожащий мальчик, затыкающий себе уши, чтобы не слышать… Стас не заметил, как оказался за пишущей машинкой. Отмахнулся от ужина; кивал, но не слышал, о чём говорила Алла; сам что-то бормотал, спеша записать увиденное, и остановился только когда закончилась бумага. Пришлось встать, потянуться… Достал новую упаковку бумаги, хотел опять сесть за машинку, но задержался, поймав внимательный Димкин взгляд:
               – Пап, ты о чём пишешь?
               Отрываться не хотелось, буркнул первое пришедшее в голову:
               – О войне.
               – О войне много книг написано. Ты же, наверное, о чём-то своём?
               «Однако… Как повзрослел Димка за это лето».
               Притянул сына к себе, посадил рядом:
               – Книга для взрослых. Не знаю, может, тебе ещё рано… Ну, если не поймёшь, просто запомни, – помолчал, подбирая слова. – Понимаешь, за всё в жизни приходится платить. И за каждый плохой поступок неминуемо приходит расплата.  Не надо думать, что можно как-то вывернуться, уйти от наказания… Если вдруг кому-то якобы повезёт, и судьба помилует, случится худшее: за грехи родителей придётся отвечать детям…
               Димка неожиданно серьёзно кивнул:
               – Я запомню.


               По какой-то странной ассоциации пришла Старику в голову легенда об Орфее и Эвридике. «Не оборачивайся, – твердили боги Орфею, – и будешь счастлив». Смешно: какой из него Орфей, да и тот Стас на Орфея никак не тянул, а всё же… Как не оглядываться назад, если именно там, в прошлом то, что даёт силы в настоящем.


               Зимой умерла Мария Егоровна. Ушла спокойно, во сне, чему-то улыбаясь.
               Похоронил её Стас рядом с дедом Павлом. Крепких мужиков в деревне не осталось. Стасу пришлось самому, с неподобающей свершившемуся руганью врубаться в заледеневший, неподдающийся грунт. По спине тёк пот, а душа холодела при мысли о том, что оставит маму в промерзшей земле.
               Закрыл почему-то покосившуюся дверь в опустевшем доме на замок. Как обычно, спрятал ключ под поленницу. Пса Вальку забрал с собой.
               Подумал: «Весной приедем, всё поправлю».
            

               Старик опустил крышку ноутбука, закрыл усталые глаза.
               "Если б знать"...

Конец первой части.

Продолжение см. http://proza.ru/2023/01/05/1783