Древний язык. Глава 4

черновик

"Язык. Древний язык. Руский язык."

Книга 2

Глава 4

Шипящесвистящие звуки как слова в контексте “Звук”

Ещё раз, процесс Детализации отнюдь не линейный, а именно что нелинейный, тем более в Языке. А это значит, что у него абсолютно уже другие ограничения, чем те, к которым вы привыкли, когда имели дело только с линейными процессами. В случае Языка это значит, что мы можем наверняка только утверждать, какими были первые значения у тех или иных знаний звучаний (звуков), но не более. При этом обязательно следует называть так сам тот контекст, где эти значения у этих знаний звучаний и появились. Потому как так мы имеем дело с нелинейный процессом детализации Языка, а у него уже свои “причуды”. Особенно хорошо их можно понять на примерах значений шипящесвистящих звуков в контексте (Языка) “Слово” Руского контекста (Действительности).

Шипящесвистящие звуки образуют ещё одну большую группу звуков в Языке. Отличаются они тем, что произносятся практически свободно, но с некоторой при этом помехой. Этой помехи вполне так уже хватает на то, чтобы шипящесвистящие звуки возможно было тянуть, как это и есть уже у гласных звуков. Но эта же помеха мешает им переходить при произношении из одного в другой, как это и есть уже у согласных звуков. Таким образом шипящесвистящие звуки по своим свойствам занимают промежуточное положение между гласными и согласными звуками.

Ещё раз, - невозможность переходить при произношении одному шипящесвистящему звуку уже в другой давала возможность задавать с ними однозначные соответствия со знаниями признаков. А вот возможность их тянуться в речи давала уже им возможность задавать однозначные соответствия с достаточно, скажем так, “структурно сложными” знаниями признаков. И это же их свойство позволяло потом в контексте “Слово” образовывать с ними объединения (слова) без всякого в них уже участия гласных звуков (например, - “ст”, “стр”, “шт”, и т.д.)

Прежде вспомним все шипящесвистящие звуки, что сегодня есть в русском языке: “с”, “з”, “ч”, “ц”, “ш” (”щ”), “ж”. Но это, ещё раз, именно что сегодня, когда детализация знаний звучаний и их значений давно уже произошла. А начинались шипящесвистящие звуки в контексте (Языка) “Слово” в его Руском контексте (Действительности) как один звук, знание звучания которого было нечто средним между знаниями звучаний “ч”, “ш” (”щ”) и “ж”.

Кстати, само это знание следует из знания “Последовательности частот звуков в русском языке”. Весьма полезного, но, увы, недооценённого сегодня лингвистиками знания, потому как они из-за особенностей невещественных структур их Сознаний элементарно не способны к Счёту. А ведь из самого этого знания уже много каких других знаний вообще следует.

Так значением первого в Руском контексте шипящесвистящего звука “(ч/ш/ж)” было [огонь]. Это видно на примере значений таких его объединений, что и сегодня ещё существуют в Руском языке, как: “очень”, “ночь”, “дочь”, “луч”, “очаг”, “печь”, и т.д. (Более подробный рассказ об этих объединениях здесь же, в книге “Древний язык”, но чуть дальше.) Из самого этого значения следует, что и само это знание звучания (древнего звука “(ч/ш/ж)”) могло появиться у древних человеков только с обретением ими знания “огонь”. Т.е. у животных формы Жизни “человек” в их лексиконе такого звука ещё не было, а вот уже у человеков формы Жизни “человек” этот звук уже безусловно был.

Само это знание, - знание звучания древнего звука “(ч/ш/ж)”, - очень даже так согласуется с механизмом по которому древние человеки формировали слова в контексте “Звук”. Потому как оно присутствует у признака “огонь”, знание которого и являлось так его значением. Проще говоря, дрова при своём горении всегда этот самый шипящесвистящий звук “(ч/ш/ж)” и издают. Человекам так оставалось только научиться передавать само это знание звучания, чтобы с его помощью уже передавать и знание его признака, в смысле “огонь”. Т.е. сделать так из шипящесвистящего звука “(ч/ш/ж)” уже слово.

Впоследствии в Руском контексте происходит последовательно детализация знания звучания древнего шипящесвистящего звука “(ч/ш/ж)” на другие уже звуки. Причём, напоминаю, процесс был этот нелинейным, а потому и весьма так уже замысловатым. А это значит, что рассказ о нём займёт так не один десяток страниц. Чего мы здесь, конечно, себе позволить никак не можем. А здесь же я могу позволить себе сообщить только следующее, - и это знание тоже следует из знания “Последовательность частот звуков в русском языке”, - со временем в Руском контексте происходит полная детализация знания звучания древнего звука “(ч/ш/ж)” и его значения. Это подтверждает в том числе существование до сих пор в Руском языке таких объединений как “тш(ь)эта” (”тщета”), “тш(ь)ат(ь)эльно” (”тщательно”), “(т)ш(ь)ы” (”щи”), разговорной формы “что” - “(т)што”, и т.д. И т.д.

Из знания “Последовательность частот звуков в русском языке” следует ещё одна неожиданность, - оказалось, что звука “ц” никогда не было в Руском контексте (Действительности). А был он в него, получается заимствован, причём достаточно уже поздно. Это подтверждает в том числе и существование в Руском языке одного и того же значения [цеп(ь)] с разными у него знаниями звучаний, - “чеп” и “цеп”. Чего быть в одном контексте Языка (языке, в нашем случае этим языком является Руский язык) быть просто не может. А иначе так в нём возникает многозвучие, явление недопустимое вообще ни в каком языке. Почему, собственно, знания звучания “чеп” в Руском языке давно уже нет. Остались только его производные вроде “чапельник”, “почапали” (в смысле “пошли друг за другом, или за чем-то”), и т.д., да и те постепенно из русского языка уже уходят.

И вот на этом фоне совсем уже неожиданным является появление в Руском контексте Древнего языка таких шипящесвистящих звуков как “с” и “з”. Точнее ничего неожиданного в самом факте их появления нет абсолютно, - однажды это должно уже было случиться. Неожиданным является то, что, оказывается, звук “с/з” впервые появляется в Древнем языке Руского контекста “в составе” древнего же звука “(СВ)”. В смысле сами древние человеки его из этого древнего звука “(СВ)” выделять ещё не умели, а потому и никакого значения он у них тогда иметь не мог. А он и не имел.

Детализация древнего звука “(СВ)”, - об этом гораздо подробнее уже в Главе посвящённой согласным звукам, - происходит значительно позже, чем в Древнем языке Руского контекста появился древний шипящесвистящий звук “(ч/ш/ж)” с его значением. Собственно его появление приводит в том числе к детализации уже звука “ц” в тех контекстах Руского языка, в которых тот тогда уже был.

О столь позднем появлении древнего звука “с/з” в Древнем языке Руского контекста говорит полное отсутствие у него соответствующего признака. В смысле у тех двух признаков, - а это сегодня признак сознания “(быть) с” и “признак действительности “соль”, - знаниям которых он в контексте “Звук” Древнего языка Руского контекста и соответствует, просто не могло быть, а потому и не было собственных звучаний. Чтобы потом из их знаний по привычной человекам схеме они могли образовать уже соответствующие слова у себя в языке. Потому как в основе формирования значений у древнего шипящесвистящего звука “с/з” лежали гораздо уже более сложные знания, чем это было у того же древнего шипящесвистящего звука “(ч/ш/ж)”.

(Кстати, эту же мысль подтверждает существование тогда сразу двух значений у одного и того же знания звучания “с/з”, - [соль] и [(быть) с]. Понятно, что в одном контексте языка такого, - существование у одного и того же знания звучания нескольких значений, - просто быть не могло. В противном случае так в этом контексте возникает недопонимание связанное с многозначностью (омонимией) используемого в нём знания звучания.

Сама эта проблема в Языке решается достаточно просто, - или происходит детализация знания звучания у самого такого значения. Или из структуры значений этого знания звучания для именно этого его контекста удаляется соответствующее знание. Проще говоря, так это знание звучания начинает значить в этом контексте уже совершенно что-то другое.

Наши предки тогда постарались, так и возникли потом сегодняшние звуки “с” и “з”, какими мы их сегодня и знаем в Руском языке. Но, увы, это проблемы тогда ещё не решило, слишком часто приходилось использовать сами эти значения в Руском языке, чтоб они такие не могли потом встретиться в одном из его контекстов. Что в свою очередь приводило к одним только недоразумениям в языке.

Решение как всегда (как это вообще и присуще нелинейным процессам) пришло с неожиданной стороны, - выделение в процессе детализации древнего звука “(СВ)” уже звука “с/з”, существовавшим так, как оказалось, не в одном только в нём, привело к началу формирования в Древнем языке уже контекста “Слово”. Только с ним оказалось тогда возможным развести по разным контекста разные значения у появившегося “вдруг” нового знания звучания, а именно звука “с/з”. Проще говоря, с появлением контекста “Слово” в Древнем языке, звук “с/з” начинает отдельно использоваться только в значении [(быть) с]. В то время как со значением [соль] он используется уже только в составе объединений (слов).)

И вот здесь, безусловно, интерес представляют такие “реликты” Руского языка как “ссуда”, простите “ссать”, или похожие на них. В смысле все те слова, где подряд используются уже два звука “с”. Дело в том, и мы это знаем наверняка, в одном и том же контексте (в нашем случае этим контекстом является слово) не могут использоваться два знания звучания с одним и тем же у них значением, - зачем, если человеки достаточно уже были умны, чтоб для того, чтобы им что-то понять, им это достаточно было лишь один раз сказать.

А это значит, что эти слова образовались в контексте “Слово”, но сами они при этом представляли уже по сути контекст “Предложение”. Потому и “читать” значение того же “ссуда” правильно будет именно как “с суда”, - [{(быть) с} {соль “у” коллектива (”д”)}]. Здесь “а” на конце объединения в контексте “Слово” значит принадлежность самого этого объединения уже человеку. Таким образом ссудой тогда называли соль выдаваемую тому или иному человеку из общего её запаса в коллективе. (С “ссать” разберитесь уже сами, это не столько трудно, сколько здесь неудобно.)

Пожалуй на этом о шипящесвистящих звуках в Руском языке достаточно. Это черновик, и я ещё не определил для себя как, в смысле в какой Главе книги “Древний язык” давать те или иные знания. Вот закончу уже черновик целиком, тогда и виднее будет.