Два Андрея

 

                ДВА АНДРЕЯ

Как уст румяных, без улыбки,
Без грамматической ошибки,
Я Русской речи не приму,
Быть может на беду мою…
А.С. Пушкин  «Евгений Онегин»

Эта история случилась в те далекие времена, когда передачу «СМАК» по воскресеньям вел Андрей Макаревич.
Тогда мы еще не воевали с Грузией.
И тогда в студию к Макаревичу  приходил Вахтанг  Кикабидзе и на наших глазах готовил Чудеса:
«Печеные бараньи яйца», или ногу баранины с муравьиными яйцами. Это когда Народный артист торжественно и нежно укладывал на готовое, уже обжаренное в духовке, бедро ягненка два белых муравьиных яйца...

Кстати, вот и  анекдот, навеяло:

Сидят в купе поезда Татарин и Еврей. Едут, молчат. Подходит время к обеду. Татарин достает из рундука мешковину, из нее кусок вяленой конской ноги, начинает нарезать строганину…

Еврей снимает с верхней полки сумку, из сумки вытаскивает пакетик, из него кулечек, из кулечка вареную курицу, начинает отщипывать кусочки, поглощая с вареным вкрутую яйцом.

Татарин, наблюдая эти манипуляции, не сдержался:
- Что Жидовская морда, курочку кушаешь?

- «Да, - скромно отвечает Иудей, - на коня денег не хватило!»

Но я почти уверен, что если бы Вахтанг в Студии, просто, без кулинарных изысков,  предъявил свои достоинства, то половина Женщин Советского Союза испытали бы чувство глубокого удовлетворения, не отходя от телевизоров. Ведь это были бы Фаберже самого Кикабидзе!
Такова была вера в Советские Секс – Символы и в то, что яйца Мимино никогда не подведут!
   «Чита – дрита – Чита – Маргарита –мда?»

Но, эта история рассказана не Грузином и даже не Татарином, а нашим Ленинградским парнем Андреем Ургантом, к которому у меня сохранилось чувство симпатии, еще с тех времен, когда наши дети учились в одном классе в гимназии,  управляемой Борисом Исааковичем Рыпиным (напротив Русского музея),  а  мы  с Андреем Львовичем упирались коленками за одной партой, сидя  на Родительских собраниях. («Родительское собрание» Г.Ш.)

Обстановка в студии «СМАКА» напоминала Кавказский шалман!
На столах, куча зелени, очищена и нарезана селедочка, овощи, фрукты, «отбиты» натуральные котлеты с косточкой из баранины,  и тем не менее, что – то  еще булькало в кастрюле, на плите.
Все это в присутствии двух Андреев; Телеведущего Макаревича и Народного Артиста Урганта, а также еще голодных (это важно. для дальнейшего повествования)зрителей в студии.

По – моему, это был экспромт! Две Творческие Личности, разыграли сценку, как по нотам!
Глядя на развалы закуски на кухне, Музыкант полюбопытствовал:
- А, что Вы сейчас готовите, Андрюша и чем нас хотите удивить?
- Андрей, я просто варю картошечку.
- Это, так  сложно?
- Не то слово! Представьте себе, Маэстро, что Вы сейчас не здесь в Останкино, а на моей даче в Комарово! За окном Берендеевский лес, а на деревьях шапки снега.
 
Вы весь просыпаетесь и весь подымаетесь, и ставите на плиту вариться картошку, которую предусмотрительно почистили, еще с вечера…
Надеваете на себя один свитер - другой, одни треники- другие, кроссовочки с начесом, и пробежкой – до Финского залива.
Почти, по Давиду Самойлову: - «Я сделал свой выбор, я выбрал Залив…».

Запыхался, разгорячился, пропотел - и трусцой обратно, до дачи…
Снимаешь один свитер – другой, футболочку…
С голым торсом, под озорными  взглядами местных барышень, врываешься к себе, на кухню. И сразу – к ней!

- К плите? – изумляется Макаревич.

Не - а! Не угадал, Андрюша! Картошка еще варится. К холодильнику!
А, там ОНА, в морозилке! Лежит запотевшая от холода, такая, что когда опрокидываешь ее в стакан, грамм, так -  сто пятьдесят,  она же не льется, она же «тянется»! Жаль, что уже бросил пить…

-Я, пока еще нет! – сглотнул слюну Андрюша Макаревич, в предвкушении, - а дальше, что? Как пить?

 — Вот! В чем вопрос: - Как пить? Некоторые предполагают – залпом!
Можно, но неправильно! Только, мелкими глоточками, пропуская ледяную бодрящую влагу через пищевод. И получается, что не она Родимая тебя согревает, а ты нежно смягчаешь ее своим  дыханием, разогревая в желудке и разгоняя по всему утреннему организму…
А, тут и картошечка подходит. Сливаешь воду. Кастрюля парит, но,  надо же посолить! Быстро поджариваешь свиные шкварки с луком, до золотистого цвета, опрокидываешь с Провансом в картошку. Туда же соль и перец с порубанной зеленью и с чесночком! Закрываешь крышкой и перетрахиваешь, как Александер Лукашенко свой Парламент. Пусть постоит…
Бросаешь на раскаленную сковородку отбитые, насыщенные вином и помидорами котлеты, сердито шкворчащие в прованском масле,  и?
 - И? - переспрашивает, весь на нервах, Макаревич.
 - И, снова наливаешь, примерно грамм – сто пятьдесят.
 Тут некоторые, в студии,  начинают считать и возражать; что, дескать, те - 150 и эти - 150, уже -  300!
Ничего подобного! Те – сто пятьдесят, уже усвоились организмом!

- Как пить, Мил Человек? – хрипит уставший от этих излияний, Макаревич, приподнимая локоть с ладонью, в которой была  зажата рюмка.

 -Вы, еще спрашиваете. Маэстро? Вот, с этого момента, Андрей Вадимович, как хочешь! - под общий хохот и аплодисменты теле зала (вы, еще помните, что публика голодная?),  закончил свою  Застольную, явно провокационную речь  Андрей Львович, подготовив для закуски своего Друга простой бутерброд с красной икрой…

Лихие Ребята, Лихое Телевидение, Лихих Девяностых…

Тогда, еще не воевали с Грузией…