Доигрался

(Из цикла "Курортные рассказы)

Что бы там ни говорили находчивые турагенты, завлекая на отдых доверчивого клиента, особых развлечений в обычном ведомственном санатории не так уж и много. Раз, два и обчёлся. Стандартный «джентельменский набор»: клуб, библиотека, спортивный городок. Причём последний, как правило, уже зарос травой и наводит уныние на случайного посетителя потрёпанной волейбольной сеткой и убитым теннисным кортом. Это и понятно: средства на его обновление выделяются по остаточному принципу и со скрипом, а «осваиваются» молниеносно. Тем более, что народ сюда заглядывает редко: все давно привыкли «отдыхать в интернете».

Вот и здесь всё то же самое – забвение и убогость. Хорошо, хоть с морем не обманули – попробуй, приватизируй его и «распили» втихую! Поэтому человеку с активной жизненной позицией, ещё не вступившему в период дожития, как цинично называют чиновники время беззаботного существования трудящегося после выхода на пенсию, особенно и развернуться-то негде.

Но люди у нас непритязательные и ко всему привычные. И Николай Петрович как раз из их числа, к тому же довольно неугомонный. Поэтому неудивительно, что при всей скудности выбора места проведения досуга интерес свой (а с ним и приключения опять же на свою голову) он всё же нашёл. Впрочем, не на одну только эту часть его тела (не подумайте превратно).

Интерес это имел название «бильярд», а само приключение начиналось весьма буднично и ничем не предвещало столь драматичной, чуть ли не шекспировской развязки. Но обо всём по порядку.

Как вы уже догадались, вдобавок к перечисленным местам для «внепляжного» отдыха здесь при клубе имелась ещё и бильярдная, целых два стола, и когда проводились вечера танцев, заведующий клубом Славик, улыбчивый и розовощёкий крепыш, великодушно открывал её для посетителей. И любители этой игры с удовольствием гоняли здесь шары под звуки дискотеки (не будем уточнять, какого десятилетия прошлого века).

Николай Петрович, прослышав о существовании бильярдной – вот же удача, – тут же стал её завсегдатаем: он знал толк в этой игре и мог часами нарезать круги вокруг суконного стола. Тем более, если попадался достойный соперник.
Его супруга в эти дни тоже не скучала. В кружочке таких же, как она, соратниц по борьбе со скукой, бросивших у телевизора утомлённых процедурами мужей, она в такт музыке расходовала нерастраченные за день калории. Ни дать – ни взять, семейная идиллия. Потому что бильярдная за стенкой, и всё под контролем. Муж ведь всегда должен быть рядом. Рядом, я сказала!
 
Но повод для недовольства всё же находился.
– Что же мне такой нетанцующий мужик-то достался, – шутливо сетовала она, с завистью поглядывая на кружащиеся в вальсе пары, в то время как наигравшийся вволю супруг валился на соседний стул. – Ведь можешь же, когда захочешь, негодник ты этакий!
– Увы, вальсу не обучен, – лукавил он, уклоняясь от её неприкрытого приглашения. – А этот ваш «диско» с его бездушным «бум-бум» каждую секунду мне строевой марш напоминает: там такой же ритм. Нет уж, увольте, нашагался в своё время.
 – Ну конечно, ритм ему, видите ли, не подходит! Тебе только дай волю, ты бы без меня тут так отжигал, забыв о своих секундах! Вон как на тебя блондинка из приёмного посматривает. Видела, как ты с ней вчера в коридоре любезничал. С чего бы это?
– Душечка моя, опять ты за своё. Ну, спросила, как нам на новом месте, я и ответил. Тоже мне, красавица – не удосужилась сразу расселить нас нормально, пришлось бегать к руководству, сама помнишь. И миновали уж давно те времена... Да и не было их толком-то, если разобраться.
– Да ладно, миновали. Молчал бы уж, по глазам вижу!

Сегодняшний вечер тоже начинался типично – сбором в бильярдную. Стоя перед зеркалом и поправляя причёску, Николай Петрович бросил жене:
– А что это мы бальные наряды нынче не примеряем? У тебя ведь там еще «нехапанное» поле, дорогая! – Он кивнул на шкаф.

«Простоквашинский» сюжет о солидном курортном гардеробе неизменно воспроизводился в том или ином виде при каждой их совместной поездке. Весь этот богатый арсенал символов статусности требовал обязательной демонстрации публике до предстоящего отъезда. А иначе к чему эти извечные дорожные мучения с багажом, судорожно нахапанным в шкафах перед отъездом из соображений типа «а вдруг Годзилла?» или в расчете на импульс глобального похолодания, вероломно проявившегося сугубо локально.

– У меня что-то нет настроения сегодня. Наверное, перележала днём под солнцем, и спину тянет. Помажь ещё вот здесь. – Она указала куда-то на плечо и сунула ему тюбик.
– Так что иди-ка ты без меня. И смотри, с этой дамочкой из приемного не закрути там. В ритме диско.
– Разве что пару танцев, не больше, – в традиционно ироничном тоне парировал он.

Немотивированная, а нередко и вовсе гипертрофированная подозрительность супруги не угасала с годами. Но это уже не раздражало, а подчас даже забавляло его: порой он сознательно задевал эту струнку разного рода прибаутками, в глубине души рассчитывая, что в конце концов отобьет у неё тягу к провокационным вопросам подобного рода. Не смог удержаться и сейчас. Знал бы, чем это обернётся…
Жена ожидаемо сверкнула глазами.
–  Приду – устрою там тебе пару танцев!
–  Ну, хорошо, один, маленький!
– Знаю эти ваши маленькие-удаленькие! Отыграл и – домой!
– Yes, mam!
На том и расстались.

Партнером сегодня у Петровича был его привычный визави, сосед по столику. С виду совершенно неспортивный – вальяжный, с округлым животиком, он вдруг тоже оказался любителем этой игры, правда, давно не практикующим. Но почему бы не тряхнуть стариной в хорошей компании?

Игра у того поначалу не клеилась, но постепенно он втянулся и стал что-то припоминать. Николай Петрович пару раз похвалил его за удачные удары. Хотя, по большому счёту, соперником он был неважнецким.
Неожиданно сосед вытащил фляжку.

– Захватил вот с собой прицельную жидкость. По старой памяти. Коньячок. Вы не против?
«Кажется, жизнь налаживается», – усмехнулся Петрович.
– Отчего бы и нет? С удовольствием!

Игра оживилась, беседа стала более непринуждённой.
– Вы знаете, – разглагольствовал сосед после очередного глотка оптического эликсира, – я в какой-то момент стал испытывать удовольствие от игры, особенно если получается задуманное. И речь не только о бильярде. Раньше я считал, что, предаваясь подобным развлечениям, человек потакает своим низменным потребностям. Но, поразмыслив, пришел к выводу, этим он реализует свою потребность в уважении и признании, если не может этого добиться другим способом. Но тоже неплохо, согласитесь – взять того же Пеле или Федерера. А ведь эти потребности находятся в верхней части известной пирамиды Маслоу.

Говоря это, этом он укладывал шары в треугольник для начала новой партии.
– Но если ты к тому же делаешь это изящно и утончённо, то получаешь ещё и эстетическое удовлетворение. А это уже чуть ли не самая её вершина.

Он снял треугольник и поправил верхний шарик, придавая фигуре строгую завершённость.

«Это ты, братец, загнул», – подумал Петрович. «Пирамида Маслоу! Ну, попал случайно от двух бортов в лузу, так и что – сразу записываться в эстеты? По мне – просто убийство времени, за которое заплачено…»

Как ни крути, особого удовольствия от игры он сегодня не испытывал, и даже коньяк это не мог сгладить. А, стало быть, отсутствовало даже самое элементарное удовлетворение, не говоря уже об эстетическом. Хотя, всё это было, скорее, из области суждений о консистенции щей или о размере жемчуга, стало быть, носило налёт оценочности. Кого-то искренне восхищает генеральская папаха, а кого-то черный квадрат Малевича. Петрович же понимал ни тех, ни других, поэтому спорить не стал.

За игрой они не заметили, как музыка стихла, и утанцевавашаяся всласть публика потянулась к выходу. Поблагодарив соседа за приятную компанию, и Николай Петрович спустился в туалетную комнату, влекомый вполне естественной потребностью, которая, как и туалет в этом здании, находились в самом основании пресловутой пирамиды. Да и вымыть руки от остатков мела не мешало.

«Не мог потерпеть до возвращения в номер», – упрекнул он себя, поднявшись наверх. Потому как обнаружил, что в фойе клуба уже горело дежурное освещение, а снаружи стеклянных дверей висел замок.

Напрасно он старался привлечь чьё-либо внимание стуком в дверь. Поблизости никого уже не было, вокруг царил темнота, вдали лишь слабо различались одинокие габаритные огни автомобиля Славика. Мелькнув где-то на подъезде к проходной, они вскоре полностью растворились в ночном сумраке.

«Спешит к молодой жене, – догадался Петрович. Он вспомнил, как тот накануне хвастался рождением ребёнка, третьего по счёту. – Оправдывает своё имя, во всём старается на славу, хмыкнул он. Только вот у каждого старания бывают свои издержки, если даже не жертвы…»
В данном случае жертвой был он сам.

Он продолжал всматриваться в темноту, пытаясь увидеть случайного прохожего, совершающего вечерний моцион, и подать ему знак.
«Но кого же занесёт сюда в такое время? Сосед, наверное, уже давно в своём номере, выпил кефир и читает в постели своего Шопенгауэра. Хорош, ничего не скажешь – мог бы и предупредить кого-нибудь, этот философ, подумал он с неприязнью.  Впрочем, сам виноват со своей щепетильностью».
«Что же делать? Разбить стекло в дверце ящичка, чтобы нажать кнопку пожарной сигнализации? А вдруг сверху хлынет вода? Кто ж его знает, как них тут всё устроено. И телефонов вокруг не видно…»

И тут он хлопнул себя по лбу. Как же он забыл?! Надо просто позвонить жене, чтобы та вызвала дежурного.
«Всё-таки зря ругают сети нового поколения, эти «четыре» или сколько их там «джи», за вред, который они, якобы, несут организму своим излучением, – подумал Петрович. – Зато теперь покрытие у сотового сигнала, как у отборного племенного бычка – ни одну «щель» не пропустит, как тут называются лощины в отрогах гор (кстати, в одной из них и приютился этот санаторий). Совсем не то, что раньше, когда для того, чтобы поймать хотя бы одну, самую чахлую палочку на индикаторе телефона, нужно было спускаться к самому морю. А про интернет и речи не было…»

Он попытался нащупать мобильник в карманах джинсов, но к ужасу своему обнаружил, что забыл его в номере. Закон подлости не знал отдыха и исправно работал даже в санатории.

Перспектива коротать ночь в клубе совершенно не радовала. «Даже не предусмотрели здесь самых обыкновенных человеческих кресел из гнутой фанеры, без поручней, – сетовал он, оглядываясь вокруг. – О чём они только думают?»

Единственным ровным местом, чтобы худо-бедно разлечься, было сукно бильярдного стола, но и оно скрывало под собой холодное основание из искусственного камня. Удовольствие лежать на нём не самое изысканное, не говоря о том, чтобы спать.
Николай Петрович сел на край стола, опустил голову и обхватил её руками. Ничего путного в неё не приходило.

Томительно тянулись минуты. Он в очередной раз обвёл взглядом помещение и увидел часы, висящие над входом в столовую. Они показывали полночь. «Как там супруга? Наверняка уже спит и ни о чём не догадывается, а то бы места себе не находила».
Внезапно Петрович ощутил на щеке лёгкое дуновение. Он взглянул на окно. Прикрывающая его штора слегка шевелилась. Видимо, сквозняк. Значит окно приоткрыто, догадался он.

И действительно, откинув занавеску, он увидел, что створка окна была закрыта не полностью. «Неужели путь на свободу? И на свободу ли?»

Бильярдная располагалась на втором этаже. Он выглянул в окно. Под ним на уровне пола из здания выступал бетонный козырёк, прикрывающий вход в столовую. Он вспомнил, что его концы опираются о металлические стойки. Решение созрело моментально: обхватив стойку ногами, спуститься по ней вниз. Какие-то четыре с лишним метра проблемы не составят.
Выбираясь на карниз, он поймал себя на мысли, что со стороны выглядит персонажем одного из многочисленных анекдотов, этаким героем-любовником, скрывающимся от ревнивца-мужа. С той лишь разницей, что он не бежит, застигнутый врасплох, из кровати, а стремится в неё.

Стойку нащупать не удалось, поэтому пришлось, повиснув на карнизе, прыгать вниз. В целом избавление «из заточения» произошло сравнительно благополучно, если не считать вырванной «с мясом» пуговицы, которая зацепилась за карниз, и слегка подвёрнутой ноги. Правда, нашлась и ещё одна жертва. Делая шаг в сторону, чтобы удержать равновесие, он, видимо, угодил на хвост какой-то кошке, спящей под кустом. Давно он не слышал такого пронзительного визга! Так ведь никто, как говорится, и не обещал, что всем будет легко.

Робко постучавшись в дверь номера, Петрович прислушался в надежде, что супруга ещё не спит и смотрит свой любимый сериал, пиратски скаченный через торрент.
«Тяга к преодолению какого-нибудь бюрократического или иного запрета в нас просто неодолима, – мелькнула у него мысль. – Едва ли найдётся праведник, который никогда не переходил бы дорогу на красный. Зато теперь ей всегда есть чем себя занять на досуге. Вся коллекция сериалов всегда под рукой. Хотя, лучше бы спала…»
Можно было бы сразу попросить дубликат ключа на вахте, но делать этого не хотелось – пришлось бы будить вахтёршу и выслушивать её недовольное ворчание.

Дверь распахнулась как-то уж слишком быстро: жена словно ждала его, не отходя от порога.
–  Явился, голубчик!
Глаза её сузились – она увидела рубашку с прорехой и уловила лёгкий запах коньяка. С обонянием у неё было всё в порядке.
– И упился к тому же.
– Не упился, а убился. Чуть ли не. Шучу, ногу вот только немного подвернул.
– С балкона, что ли, сорвался, как некоторые умники тут? – она с недоброй усмешкой взглянула на него.

В санатории ходили слухи, что один из отдыхающих недавно упал с балкона и сломал ногу. Жертва неудачного любовного приключения. Не хотел компрометировать свою пассию в глазах знакомых, живущих с ней по соседству, и решил воспользовался таким вот романтичным способом. Но плохо справился с задачей, романтик.

– Да нет, из клуба выбирался.
Недоверие в её глазах росло с каждой секундой.
– Из клуба? Ну-ну, обычная история! Оттуда ведь просто так не выпускают!
Она покачала головой.
– И телефон ведь оставил специально, как знал! Пара танцев, не больше! Я так и знала! – припомнила она его слова перед уходом.
– Ну что ты, дорогая, это чистое недоразумение.

Он понимал, что правда прозвучала бы слишком нелепо. Да и пугать её подробностями не стоило. Тем более, что свидетелей, которые могли бы подтвердить его слова, не было. Разве что, кошка.
– Сам ты чистое недоразумение. – Она покачала головой, снова окидывая его взором. – Не полностью, правда, а в некоторых местах чистое. Устала я от всего этого.
Чемодан с твоими вещами уже собран. Для отселения. Ты тут пожил один до моего приезда, теперь мой черёд отдыхать.

Действительно, чемодан стоял рядом с дверью. У него перехватило дыхание. «Как же так? После стольких лет совместной жизни?! Из-за какой-то левой блондинки, не так посмотревшей в его сторону! Ну нет, это явный перебор!»

– Я уже позвонила местному начальству и обо всём договорилась. Нашла номер в твоём телефоне.
У Николая Петровича отвисла челюсть. Он не находил слов – они застревали в горле, а мысли путались в голове. «Начальство, отселение, блондинка…»
– Ладно, иди уж спать, недоразумение ты моё, – усмехнулась она, видя, его оторопь. – Пошутила я. Да и какие звонки ночью? Так что, не одному же тебе играть словами, соря ими налево и направо.
– А чемодан зачем? – выдавил он наконец.
– Там вещи мои, уже ношеные. Осталась неделя, и мне они уже ни к чему. Да и в шкафу посвободнее будет.

У него отлегло от сердца. Он переступил порог и сел на пуфик.
«Вот что годы совместной жизни с человеком делают», – думал он, снимая обувь. – Дождался-таки своего, так вот нежданно-негаданно. Дошутился-доигрался. Так ведь недаром же говорят: муж и жена – одна сатана!»