Я буду ждать на темной стороне. Книга 2. Глава 69

Обмякнув в его руках, Евангелина с тихим стоном ответила на поцелуй, инстинктивно запуская пальцы в его челку. И не в состоянии насытиться одними лобызаниями с ней, Сильвестр внезапно подтолкнул её кровати, избавляясь от одежды и избавляя от неё свою гостью. Евангелина опомнилась, почувствовав, как его руки стягивают с её бедер стринги, а когда она оказалась с ним в постели и вовсе обнаженной, уже поздно было что-либо предпринимать.

Ничего не скажешь, быстро же ему удалось уломать её на интимную близость, рассказывая все это время сказки о «любви»! И если ей предстояло покориться ему, то она сделает это… Разве что из любопытства. Как будто ей и вправду хотелось попробовать, получиться ли у неё разделить столь интимные моменты с кем-то ещё, не испытывая к этому человеку особого влечения. Ведь существовали же пары, живущие так годами, правда, там и брак был построен на холодном расчете.

В мгновение ока оказавшись в объятиях Сильвестра, который не уделив толком времени предварительным ласкам, уже пытался раздвинуть ей ноги и заранее ею овладеть, она не могла сказать с уверенностью, что ей это понравилось. С Лисовым все было иначе, пусть порой он вел себя довольно грубо в постели, не считаясь с её настроением. Зато между ними была «химия», и ему каким-то образом удавалось быстро разжечь в ней « пламя страсти», одновременно отключая её логику и разум. Так что оказываясь спустя время перед ним обнаженной, ощущая, как тот почти силой разводит ей бедра, Евангелина ничуть не жалела о его инициативе и том, что следовало потом, не имея ничего против очередного желания парня с ней «покувыркаться». 

Интимная близость без подлинного влечения оказалась для неё сущей пыткой. Но теперь она, по крайней мере, была в курсе, как жило большинство её сверстниц и женщин, которым не повезло с партнерами, и те были вынуждены симулировать, завися от чужих хотелок. У неё судьба сложилась иначе. И едва Сильвестру удалось подчинить её собственной власти, ощущая его теперь уже где-то внутри себя, Евангелина попыталась расслабиться, акцентируя внимание совсем на посторонних вещах, когда с Лисовым отвлекаться на что-то другое, кроме самого процесса, не получалось от слова совсем.

Со временем из Сильвестра получился бы неплохой любовник. Пока же ему не хватало опыта, и это чувствовалось. Он никак не мог проникнуться её мыслями, из-за чего у него не получалось как следует настроить её на любовный лад. Так что продолжая барахтаться под простыней подобно двум озабоченным дельфинам, двигаясь от одного периметра кровати к другой, им удалось наконец принять подходящую для обеих позу, когда обхватив его за плечи, Евангелина почувствовала, что вновь лежит на спине, ощущая на себе тяжесть его тела.

Продолжая рассеянно ласкать его тело руками, она попробовала закрыть глаза, представляя вместо него Лисов, но эта уловка не сработала. Точнее она совсем ей не помогла. Этому типу достаточно было просто коснуться её тела, как внутренняя поверхность её бедер становилась напрочь перепачканной естественной смазкой, в чем вскоре убеждался и он сам, подхватывая её за ноги во время любовных игр, и тем самым доводя её почти до исступления в своей попытке размазать эту влагу по поверхности коже. И только с Сильвестром все было не так, и не то. Так что не в состоянии больше отвлекаться на посторонние мысли, отчего само её желание любовных утех падало до уровня плинтуса, Евангелина испытывала странное чувство брезгливости, позволяя одногруппнику касаться её там, где раньше тот никогда бы не осмелился её тронуть, не получив на то особо от неё разрешения.

О чем думал в этот момент сам Сильвестр, не спешивший выпускать из своих объятий такую девушку, представить было несложно.

Он так долго грезил о ней. Девушке, рискнувшей отдаться именно Лисову, а не другому парню, так что пытаясь теперь овладеть ею тоже, раздвигая ей бедра и все глубже проникая в неё, он чувствовал, что она не слишком-то идет ему навстречу. Как будто специально что-то блокирует внутри себя. Мысль о том, что он ласкает тело Евангелины, имея возможность любоваться её изумительными «прелестями», касаться их, немного сбивала его с толку, и, предпринимая не одну уже попытку как следует её «разогреть», Сильвестр никак не мог понять, почему она по-прежнему оставалась «холодной», слишком вяло реагируя на его ласки, а то и вовсе делая такие движения, будто действительно хотела оттолкнуть его от себя.

Сильвестр был на сто процентов уверен, что если бы вместо него оказался Лисов, она вела себя иначе, куда охотнее отдаваясь конкретно этому типу, чем ему. Как будто тот имел какое-то преимущество в своем праве обладать её телом в отличие от него. Тем более он сам видел, какой была она с ним, когда те трахались на столе. Как извивалась она всем телом в его объятиях, демонстрируя посторонним красоту своих бедер, пока в комнате не появился третий лишний.

Он все это видел и не мог отрицать увиденное. Видел достаточно, чтобы невольно сравнивая её тогдашнее поведение с теперешним, понять, что сейчас все шло не совсем так, как хотелось бы ему. А это значило одно: либо он был плохим любовником, либо она его просто не хотела, и он её не возбуждал. Что уже больше походило на правду. Тогдашние её эмоции, включая стоны и страстные вздохи мало походили на подделку и симуляцию. Они были искренними, и даже чересчур, когда ею владел Лисов. Теперь ситуация обстояла иначе. Однако по-прежнему не спеша мириться с подобным раскладом дел, что выглядело бы со стороны как попытка таки признать свое поражение, Сильвестр лишь сильнее впился губами в её рот, пытаясь запечатлеть на её устах страстный поцелуй, но так и не получив от неё никакой отдачи, переместился вскоре к её груди, имея возможность теперь не просто любоваться ею, как летом, на базе, во время прощания, а ещё и целовать её, забывая, в целом, о строптивом нраве этой девушки.

Пытаясь сгладить, в целом, его нелепое о ней представление как о фригидной девице, Евангелина попробовала ему подыграть, однако тут же поймав себя на мысли, как ей претит сама мысль притворяться той, кем она ни разу не являлась, разыгрывая из себя страстную любовницу, когда ей этого не хотелось, обнимая Сильвестра, она просто ждала, когда он со всем этим покончит и оставит её наконец в покое.

Зная, какой могла она быть в моменты страсти, он только возобновил свои ласки, пытаясь заново овладеть этой девушкой, вот только предпринятые им усилия не принесли особого толку. И быстро заподозрив, что с ней творится что-то неладное, как будто она просто терпит его действия, а вовсе не наслаждается ими, как показалось ему вначале, Сильвестр вдруг решил остановиться, одним махом прекращая свою «пытку».

В конце концов, он мог бы взять её силой, не особо считаясь с её желаниями, (что любил практиковать сам Лисов, склоняя Евангелину к плотским утехам против её воли), однако не особо горя желанием уподобляться данному типу, Сильвестр не хотел, чтобы у них все происходило именно так.

Открыв глаза, но по-прежнему не разжимая своих рук, сцепленных в кольцо на его напряженной спине, Евангелина уставилась на него так, будто спрашивая, что произошло, и почему он остановился. Ответ со стороны Сильвестра не заставил себя ждать. И только сейчас почувствовав, как сильно он вымотался, не привыкнув к столь длительным любовным баталиям, когда до окончательной «победы» было ещё очень далеко, он выскользнул из неё, огорченный тем, что у него так и не получилось довести это дело до финала, после чего усевшись рядом с ней на постель, уставился куда-то в стенку перед собой.

Тщетно Сильвестр пытался сосредоточиться на её теле, как будто созданном для длительных прелюдий, однако сколько бы он не прикладывал усилий, меняя одну позу на другую, довести эту девушку до экстаза у него так и не получилось. Словно между ними стоял другой человек,  мысленно насмехаясь над этой пародией на любовные утехи.

Только теперь Сильвестр понял, что его способности как любовника оставляли пока желать лучшего. А ведь накануне он как раз пытался обвинить во всем саму Евангелину, первой заподозрившей подвох, но упорно не спешившей признаваться в этом даже самой себе.

До поры до времени ей удавалось имитировать удовольствие, не уверенная, впрочем, что у него вообще получиться довести её до экстаза, но едва позже все стало на свои места, смутно догадываясь, что в притворстве больше нет никакого смысла, она таки отбросила прочь свои принципы, чувствуя в глубине души себя оскорбленной.

Как будто её тело не возбуждало Сильвестра, и у него элементарно на неё не вставал. И словно догадываясь, о чем именно она думала в такие моменты, не спеша мириться с подобным раскладом дел, он попытался подойти к этому вопросу с другой стороны, невольно вздыхая в ответ:

— Не любишь ты меня...

— Неправда, — бросила Евангелина, уже слыша подобные слова от кого-то раньше.

Она смотрела на Сильвестра и не совсем понимала, что с ним происходит вообще, однако радуясь, что все наконец закончилось, пусть и не совсем в её пользу. Впрочем, судя по выражению лица самого Сильвестра, он тоже не испытал особого удовольствия во время близости с ней, не теряя, однако, надежды овладеть её в какой-то другой раз.

— Правда, — чуть тише добавил он, теперь почти в открытую признавая собственное поражение, на что вряд ли бы решился ранее, боясь наткнуться на её насмешку. — Ты любишь и хочешь ЕГО, а на меня тебе плевать, иначе ты вела бы себя сейчас по-другому.

— Я? Полюбить такую скотину как Лисов? Никогда! Ты что-то путаешь, Сильвестр… Это же полностью отбитый придурок. У него не все в порядке с головой.

— Но я это вижу… Вы пришли из разных миров, чтобы встретиться здесь. И встреча эта не была случайной. Так что тебе надо постараться не упустить его, потому никто из парней не будет любить тебя так, как он. 

— Тебе все это приснилось. Я ненавижу его и точка! И хватит меня постоянно с ним сводить.

Не собираясь мириться с услышанным, Евангелина коснулась ладонью своего виска, поправляя взлохмаченные локоны. Его слова просто не укладывались у неё в голове… Да и причем здесь её вина? Она думала, что сможет отдаться ему как ни в чем не бывало, раз он был не против затащить её в постель, но она прогадала с только с одним. Чувством собственного достоинства.

Она не хотела его. Отвергала его тело, что и привело их к такому финалу. Почему же с Лисовым у неё было все совсем по-другому? Окажись она в этой скромной постели именно с ним, а не Сильвестром, уже б давно получила удовольствие, и наверное не по одному разу за ночь. Ей было непонятно, чего ждал сам Сильвестр, глядя на неё так, будто она была виновата во всем сама.

В какой-то момент она пожалела, что судьба в очередной раз свела её с этим одногруппником, а не Лисовым, с которым ей было хорошо на именинах, и ещё раньше… К примеру, в его машине. Сейчас же её разгоряченное, но так и не получившее должной разрядки тело было объято странной истомой, избавиться от которой самостоятельно она не могла. И вспомнив заранее все его поцелуи и ласки, Евангелина была готова сделать в тот момент что угодно, чтобы вновь оказаться с ним в одной постели. Вот только после недавних событий она даже не знала, где был он теперь, и за все это время она даже не удосужилась навести справки о его нынешнем состоянии, испытывая приступ совести. Как будто от неё могло что-то зависеть, но вслух она сказала то, что хотел слышать Сильвестр, прекрасно зная, что он ни за то ей не поверит. 

— Этого никак не может быть, — отрицательно кивнула она, даже не пытаясь прикрыться и хоть как-то скрыть от него наготу своего тела. — Ты что-то путаешь.

— Я редко ошибаюсь, — прикрыв глаза, молвил Сильвестр, жадно изучая изгибы её тела, ненадолго останавливая взгляд на её груди, и устремляясь ниже, к животу, где плотно сжав свои бедра, она по-русалочьи сидела на постели, упираясь одной рукой в постельное белье, а второй — гладила свои длинные локоны. — Как минимум, он тебе небезразличен. Иначе вряд ли бы ты пришла к нему на именины, закрывшись позже с ним в спальне, понятно с какой целью…

Не в состоянии больше бороться с приступами собственной ревности, снова и снова представляя себе все эти картины, когда он застукал их там в весьма пикантной позе, останавливая свой взгляд на её пухлых губах, Сильвестр невольно процедил: 
 
— Небось, глубоко ему заглатываешь, или, как минимум, делаешь это с удовольствием, почти не поднимая головы… 

Евангелина посмотрела на него как на умалишенного.

— Что ты сказал? Кто и что «заглатывает»?

— Мельчуцкая все рассказала. Она услышала от кого-то из гостей, как тот хватался перед ними, демонстрируя им твои красные коленки. Так это правда?

Вне себя от гнева, Евангелина едва сдержалась, чтобы не закатить ему пощечину за выданную вслух глупость. Вот что это за привычка — слушать всякий бред, а потом передавать ей ничем необоснованные слухи про неё?! Поведение Сильвестра шокировало её даже больше, чем поведение Лисова, едва не вынесшего накануне дверь её квартиры. 

— Конечно же, нет! Все это чушь собачья! — воскликнула она, задыхаясь от охватившего её возмущения. — Он ведь все наврал, как всегда, а вы все поверили… Это все его придурошные шутки. У нас нет ничего такого! А если бы и было, я не обязана тебе отчитываться о таких вещах. Он не принуждает меня к оральным ласкам!

— Мне нет нужды притворяться, — буркнул Сильвестр, с трудом сдерживая эмоции. — Я просто хочу знать, что ты не врешь и искренна сейчас со мной. Хочу лично проверить, как далеко у вас все зашло. — И прежде чем Евангелина успела сообразить, что он задумал, глядя на неё как на врага, схватив в охапку пару её локонов, он попытался нагнуть вниз её голову, вынуждая её наклониться. — Теперь ты отсосешь мне! И сделаешь это прямо сейчас!

Ударив его изо всех сил по руке, Евангелина высвободила рывком свою прядь волос из его хватки, и оттолкнув его от себя, с воплем: «Оставь меня в покое, кретин! Иди в публичный дом! Там тебе отсосут… За деньги!», поднялась с постели, после чего подхватив свои вещи, стремительно выскочила из комнаты, надевая по дороге нижнее белье.

Особенно мучительными оказались попытки разобраться с бюстгальтером, который никак не хотел застегиваться, ставя её в неловкое положение перед несостоявшимся любовником, до последней минуты пялившегося на её грудь.

Только сейчас догадавшись, как сильно он сглупил, перейдя все границы, Сильвестр бросился за ней, пытаясь её остановить, но о том, что остаться в этой квартире ещё на каких-то полчаса для Евангелины не могло быть и речи.

Негодуя из-за того, что только что он склонил её к плотской связи, однако так и не удовлетворив её как следует, потом ещё пытался обращаться с ней как с шалавой, настаивая на оральных ласках, она больше не хотела с ним даже общаться. Произошедшее стало последней каплей. И возненавидев его так, как никого ещё в своей жизни, наскоро одевшись, Евангелина поспешила в прихожую, не собираясь больше находится с этим парнем в одном помещении.

Она была на грани истерики.

Ревность давно оставила Сильвестра и только сейчас осознав, что теперь она потеряна для него навсегда, не знал, что предпринять, чтобы вернуть её благосклонность.

Оскорбленная до глубины души его требованиями, никаких «Прости!» со стороны этого парня Евангелина не хотела даже слушать. И как только ей удалось надеть сапоги и облачиться в пальто, она тут же бросилась к входным дверям, стремясь как можно скорее покинуть его общество.

Так нагло себя не вел даже Лисов, чье рвение поначалу она недооценила, взглянув на его поведение с другой стороны. Да на фоне Сильвестра тот вообще выглядел положительным персонажем. Но усугубляло положение дела то, что из этих двух парней именно Полетаев-Стахорский разочаровал её больше всех. Теперь её стало понятно, почему все это время она  избегала его, как будто подозревая, что он в постели — ноль, а его больной фантазии оставалось только позавидовать.

От этого человека ей тем более следовало держаться подальше. Плохо, что она раньше не раскусила его истинных намерений по отношению к ней, ошибочно приняв его за адекватного парня… 

Проводив Литковскую взглядом до прихожей, Сильвестр не стал её задерживать. И смутно подозревая, что теперь нечего было думать о том, чтобы вновь её завоевать, он открыл ей входную дверь, поворачивая ключ в замочной скважине. Не соизволив с ним даже попрощаться, Евангелина  покинула его квартиру, и в два счета оказавшись перед лифтом, вскочила в него, как только перед ней раскрылись его двери.

Едва эта девушка исчезла с поля его зрения, Сильвестр снова вернулся к себе, и, продолжая негодовать из-за собственной ревности, первый раз в жизни был вынужден признать, что сам испортил свой день, стремясь расположить эту девушку к себе таким вот нестандартным способом.

Так что если Евангелина рискнет вновь вернуться к этому неадеквату, (чего он боялся как раз больше всего), винить в этом, кроме себя самого, будет некого, ведь по факту он сам толкнул её в его объятия, проявив себя сегодня не с самой лучшей стороны. И если у них действительно все получится, то отчасти в этом будет его вина. 

Книга 2. Глава 70

http://proza.ru/2022/12/25/1693