Новая одежда императора

Много лет назад жил-был император, который так любил новую одежду, что тратил на нее все свои деньги. Он нисколько не беспокоился о своих солдатах; он не собирался ходить ни в театр, ни на охоту, если не считать того случая, когда ему представилась возможность продемонстрировать свое новое платье. У него был свой костюм для каждого часа дня; и, как о любом другом короле или императоре, принято говорить: «он сидит в совете», о нем всегда говорили: «император сидит в своей гардеробной».
Время проходило весело в большом городе, бывшем его столицей; каждый день ко двору приходили незнакомцы. Однажды появились два мошенника, называющие себя ткачами. Они выдавали, что умеют ткать ткани прекраснейших цветов и замысловатых узоров, одежда, изготовляемая из которых, должна обладать чудесным свойством оставаться невидимой для всякого, кто не годился для занимаемой им должности или был необычайно простодушен по характеру. .
— Это, должно быть, действительно великолепное платье! подумал Император. «Если бы у меня был такой костюм, я мог бы сразу узнать, какие люди в моих владениях не годятся для своей должности, а также смог бы отличить мудрых от глупых! Этот материал должен быть соткан для меня немедленно. И он распорядился, чтобы обоим ткачам были выданы большие суммы денег, чтобы они могли немедленно приступить к работе.
Итак, двое мнимых ткачей установили два ткацких станка и делали вид, что работают очень усердно, хотя на самом деле они вообще ничего не делали. Они просили самый тонкий шелк и самую чистую золотую нить; обоих положить в свои рюкзаки; а затем продолжали свою мнимую работу за пустыми станками до поздней ночи.
«Хотел бы я знать, как поживают ткачи с моим сукном», — сказал себе император по прошествии некоторого времени; он, однако, несколько смутился, когда вспомнил, что простак или человек, не годящийся для своей должности, не сможет увидеть мануфактуру. Правда, он думал, что ему нечем рисковать в собственной персоне; но все же он предпочел бы послать кого-нибудь еще, чтобы тот сообщил ему о ткачах и их работе, прежде чем он будет заниматься этим делом. Все люди в городе слышали о чудесных свойствах ткани; и всем не терпелось узнать, насколько мудрыми или невежественными могут оказаться их соседи.
-- Я пошлю к ткачам моего верного старого министра, -- сказал, наконец, император после некоторого раздумья, -- он лучше увидит, как выглядит сукно; ибо он разумный человек, и никто не может быть более подходящим для его должности, чем он».
Итак, верный старый министр вошел в зал, где мошенники работали изо всех сил на своих пустых станках. «Что это может означать?» — подумал старик, широко раскрыв глаза. «Я не могу обнаружить ни малейшего кусочка нити на ткацких станках». Однако своих мыслей вслух он не высказывал.
Самозванцы очень любезно попросили его быть настолько добрым, чтобы подойти ближе к их ткацким станкам; а потом спросил его, нравится ли ему рисунок и не очень ли красивы цвета; одновременно указывая на пустые кадры. Бедный старый министр смотрел, смотрел, ничего не мог обнаружить на ткацких станках по очень веской причине, а именно: там ничего не было. "Какие!" подумал он снова. «Неужели я простак? Сам я никогда так не думал; и никто не должен знать об этом теперь, если я так. Неужели я не годен для своей должности? Нет, этого тоже нельзя говорить. Я никогда не признаюсь, что не мог видеть этот материал».
— Что ж, сэр министр! — сказал один из мошенников, все еще делая вид, что работает. — Вы не говорите, нравится ли вам это.
«О, это превосходно!» — ответил старый министр, глядя на ткацкий станок сквозь очки. «Этот узор и цвета, да, я без промедления скажу императору, как они мне кажутся очень красивыми».
«Мы будем вам очень признательны», — сказали самозванцы, а затем назвали разные цвета и описали узор воображаемой ткани. Старый министр внимательно слушал их слова, чтобы передать их императору; и тогда мошенники попросили еще шелка и золота, говоря, что необходимо завершить начатое. Однако все, что им давали, они сложили в свои котомки; и продолжали работать с таким же явным усердием, как и раньше, на своих пустых станках.
Император послал еще одного придворного посмотреть, как идут дела у людей, и узнать, скоро ли будет готова ткань. С этим джентльменом было то же самое, что и с министром; он осмотрел станки со всех сторон, но ничего не увидел, кроме пустых рам.
- Разве это платье не кажется вам таким же прекрасным, как милорду министру? — спросили самозванцы второго посла императора. в то же время делая те же жесты, что и раньше, и говоря о дизайне и цветах, которых здесь не было.
«Я точно не дурак!» подумал посыльный. «Должно быть, я не гожусь для своей хорошей, доходной должности! Это очень странно; однако никто ничего об этом не узнает». И соответственно он хвалил то, чего не видел, и говорил, что в восторге и от цветов, и от узоров. «В самом деле, позвольте вашему императорскому величеству, — сказал он своему государю, вернувшись, — сукно, которое выделывают ткачи, необыкновенно великолепно».
Весь город говорил о прекрасном сукне, которое император приказал соткать на свой счет.
И теперь сам император пожелал увидеть дорогостоящую мануфактуру, пока она еще была в ткацком станке. В сопровождении избранного числа придворных чиновников, среди которых были два честных человека, уже любовавшихся сукном, он отправился к хитрым самозванцам, которые, как только узнали о приближении императора, продолжали работать еще усерднее. чем когда-либо; хотя они еще не пропускали через станки ни одной нити.
«Разве работа не совершенно великолепна?» — сказали уже упомянутые два королевских офицера. — Если только вашему величеству будет угодно взглянуть на это! Какой великолепный дизайн! Какие чудесные цвета!» и в то же время они указывали на пустые рамки; ибо они воображали, что все остальные могли видеть это изысканное произведение искусства.
"Как это?" сказал император себе. «Я ничего не вижу! Это действительно ужасное дело! Я простак или недостоин быть императором? Это было бы худшим из того, что могло случиться — О! ткань очаровательна, — сказал он вслух. — Мое полное одобрение. И он очень милостиво улыбнулся и внимательно посмотрел на пустые ткацкие станки; ибо ни в коем случае он не сказал бы, что он не мог видеть то, что два из чиновников его двора так хвалили. Вся его свита теперь напрягала глаза, надеясь обнаружить что-нибудь на ткацких станках, но они могли видеть не больше других; тем не менее все восклицали: «О, как красиво!» и посоветовал его величеству сшить новую одежду из этого великолепного материала для приближающейся процессии. "Великолепный! Очаровательный! Отличный!" раздавались со всех сторон; и все были необычайно геями. Император разделял общее удовлетворение; и вручил самозванцам ленту рыцарского ордена для ношения в петлицах и титул «джентльмены-ткачи».
Негодяи просидели всю ночь перед тем днем, когда должно было состояться шествие, и зажгли шестнадцать огней, чтобы все могли видеть, как они торопятся закончить новый костюм императора. Они делали вид, что скатывают ткань со станков; разрезают воздух ножницами; и сшиты иголками без нитки. "Видеть!" воскликнули они, наконец. «Новая одежда Императора готова!»
И вот император со всеми вельможами своего двора пришел к ткачам; и жулики подняли руки, как бы пытаясь что-то поднять, говоря: «Вот штаны вашего величества! Вот шарф! Вот мантия! Весь костюм легок, как паутина; может показаться, что на нем вообще ничего нет, когда он одет в него; однако в этом заключается большое достоинство этой тонкой ткани».
"Да, в самом деле!" — сказали все придворные, хотя никто из них не мог видеть ничего из этой изысканной работы.
— Если ваше императорское величество соизволит снять с вас одежду, мы влезем в новый костюм перед зеркалом.
Соответственно, император был раздет, и мошенники притворились, что облачают его в новый костюм; Император вертится из стороны в сторону перед зеркалом.
«Как великолепно выглядит его величество в своем новом платье, и как хорошо оно сидит!» все закричали. «Какой дизайн! Какие цвета! Это действительно королевские одежды!»
— Балдахин, который надлежит нести вашему величеству во время процессии, ждет вас, — объявил главный церемониймейстер.
— Я вполне готов, — ответил император. «Моя новая одежда хорошо сидит?» — спросил он, снова поворачиваясь перед зеркалом, чтобы казалось, что он рассматривает свой красивый костюм.
Хозяева спальни, которым предстояло нести шлейф его величества, шаркали по земле, как будто приподнимая концы мантии; и сделал вид, что несет что-то; ибо они ни в коем случае не выдавали ничего похожего на простоту или непригодность для своего служения.
Так и шел теперь Император под своим высоким балдахином посреди процессии по улицам своей столицы; и все люди, стоявшие тут и у окон, закричали: «О! Как прекрасны новые одежды нашего Императора! Какой великолепный шлейф у мантии; а как грациозно висит шарф!» словом, никто бы не допустил, чтобы он не мог видеть эту всеми любимую одежду; потому что, поступая так, он объявил бы себя либо простаком, либо непригодным для своей должности. Конечно, ни один из разнообразных костюмов Императора не производил такого большого впечатления, как эти невидимые.
— Но на Императоре вообще ничего нет! сказал маленький ребенок.
«Слушайте голос невинности!» воскликнул его отец; и то, что сказал ребенок, передавалось от одного к другому шепотом.
— Но на нем вообще ничего нет! наконец закричал весь народ. Император был раздосадован, ибо он знал, что люди были правы; но он думал, что процессия должна продолжаться сейчас! И владыки спальни приложили больше усилий, чем когда-либо, чтобы явиться с поездом, хотя на самом деле поезда держать было нечего.