Стучащие в двери бессмертия. Циркуляция

В зеркальных отражениях мутных луж запрыгали, заиграли, закувыркались разноцветным калейдоскопом веселые алмазные искорки солнца. Неугомонный ветерок пробежал легким трепетом по листьям деревьев поднимаясь всё выше и выше.
Наконец он понемногу ослаб, потерял скорость, силу, равновесие и замер в раскидистых макушках лесных великанов.
Время летит как огромная, неудержимая птица, пронзая размахом своих крыльев всю мою странную жизнь, тонкие, хрустальной чистоты, звуки детства, начало пути, рождение, забавный лепет малыша, его неловкие движения, первый вздох, первый взгляд, первый шаг, фантастический загадочный мир вокруг, теплые руки матери, её запах, её голос, её любовь.
Жизнерадостная многомерность растет, расширяется, прибавляет, торопится, спешит, набирает скорость, силу, объем вместе со мной, безмятежное счастье в лучах весеннего заката, я верю в волшебство, в сказочных героев, в добрых и злых волшебников, мои мечты не ведают преград и границ.
Земля крутится специально для меня, время расставляет фигуры на шахматной доске жизни, молодость, все старшие козыри у меня на руках, крапленые карты судьбы, нога в стремени, колчан полный стрел, томящихся от желаний любви, звенящая тетива удачи, я делаю ход, я меняю позиции, я занимаю новые рубежи, я радостно бегу вперед по теплым лужам убегающих дней.
Распахнутые двери в вечное лето, мой шумный мир звенит, дрожит, бежит, торопится, смеётся, светится, подпрыгивает, громко кричит, превращаясь в стихи, песни, музыку и танцы.
Второе дыхание, всё вижу, всё чувствую, всё контролирую, я сам решаю свою судьбу, я на пятьдесят шагов опережаю своих оппонентов и конкурентов, я строю яркий, звонкий, сверкающий остров своего счастья.
Небо, отражающиеся в глазах моей судьбы, время, бегущее вместе со мной, шлепающее босыми ногами по дороге моей жизни.

Шримад Бхагаватам, книга 7, глава 2
Души творят себе тела своими поступками и своими же поступками уничтожают.
Время плоти конечно, жизнь создает себе плоть и видов жизни множество, при этом сама она не относится ни к одному из них.
Жизнь проявляется в вещественных образах, хотя сама она не вещественна.
Как человек мыслит себя единым со своим жилищем, но при этом отличен от него, так и душа мыслит себя плотью, при этом отлична от плоти.
Тело образуется от соединения земли, воды и огня.
Этот союз не естественен и недолговечен, потому не ликуйте, когда он создается и не печальтесь, когда он распадается.
Всё, что создано путем сложения обречено разложиться.
Как огонь скрыто присутствует в поленьях, но не смешивается с ним,
как воздух проникает в тело, но не растворяется в нем,
как пространство пронизывает предметы, но не смешивается с ними,
так и душа, хоть и заключена в плоть, но всегда остается в стороне от неё.

Я наполняю своё сердце тишиной, черная повязка на глазах, танцующие полутени, густую плотность ночной темноты разбавляет робкая утренняя неизбежность.
Полураскрытые полевые цветы, утяжеленные хрустальной росой, по алеющему небу растекается расплавленная малиновая акварель, пронизывая новый день мягким шелковистым сиянием.
Жизнь моя, бесконечная осень с небольшими изменениями погоды: туманы и дожди, ни облаков, ни красок, ни цветов, ни малиновых рассветов.
Время не отпускает и старость не отпускает, не отпускают длинные бессонные ночи и серая утренняя мгла, за окном подвывает бездомный ветер, словно от старой незабытой обиды.
Я всеми похороненное прошлое, мои союзники и верные друзья, фортуна и удача, отвернулись, покинули и предали меня.
Старость меня догнала, согнула мою спину, спеленала руки и ноги, перекрасила мои волосы в серебренный цвет, одела на мои глаза толстые очки, накрыла с головой нежным и ласковым покрывалом безнадежности. 
Неудержимо течет река времени, каждое утро перелистываю страницы календаря и всё чаще, непрошенной гостьей вползает мысль, сколько же их осталось до той последней, которую за меня перевернет чья-то рука?
А что произойдет потом, когда время остановит свой бег в моих застывших глазах?
Внешний мир обрушится для меня, время смоет меня волнами страха, старости и болезней, растащит по разным берегам реки смерти, я потеряюсь в цепи последующих перевоплощений.

Шримад Бхагаватам книга 12, глава 5
Ты не рождался, и ты не умрешь, ибо существовал до появления своего тела и будешь существовать после его исчезновения
Ты не возродишься в своих детях и внуках, которые происходят от твоего семени, но прибудешь вечно отдельно от плоти и всего, что порождено ею и с нею связано.
Ты различен с телом, как огонь различен с деревом.

Шримад Бхагаватам, книга 7, глава 2
Мы все в этом мире бездомные странники, которые встретились однажды на постоялом дворе и едва узнав имена друг друга снова разошлись своими дорогами, чтобы пожинать плоды трудов наших.
Душа, вечная скиталица и по природе своей чиста и непорочна, она продолжает жить, когда умирает плоть.
Душа — свет, когда как тело — её тень.
Душа не имеет вещественных свойств, как свет не имеет свойств тени.
Мысля себя комком плоти, душа определяет своими близкими тех, от кого эта плоть порождена или кого эта плоть породила, прочих же считает чужаками.
Хотя плоть у всех одинакова, глупцы делят плоть на родных и чужих.
Когда прах родных соединяется с прахом земли это причиняет им страдания, когда же в земле исчезает прах врагов, они ликуют.

Шримад Бхагаватам книга 5, глава 14
Охотник, отправляющийся в лес за добычей, это сознательное существо, сошедшее в зримый мир за наслаждениями, вечная душа, вступившая в мир стяжательства.
В поисках новых ощущений она забирается в самую чащобу и потом не знает, как выбраться из мрака.
Душа очаровывается ворожащей Божьей силою, что ввергает её в состояние просветления, возбуждения и помрачения.
Душа засыпает и просыпается в разных телесных оболочках, не помня, что было с ней прошлым днём.
В муках она рождается и в муках умирает, а в промежутке между этими мгновениями старается забыться в самообмане.
Так прыгает душа, словно буйная обезьяна, с ветки на ветку в обворожительном лесу соблазнов пытаясь добраться до самой верхушки.
Ощущение собственности не позволяет душе вырваться из объятий заколдованного леса.
Полагая, что ищет удовольствий, душа на самом деле ведёт борьбу за существование

Реинкарнация, циклически повторяющиеся явления, имеющие очевидное начало и выразительный конец.
В определённой системе координат, в неукротимом потоке реки времени, в неизмеримом пространстве, в бесчисленной материи выделяется крошечный организм, невидимая частичка сознания.
Она приобретает плоть, меняет маску, осознает, стремится, растет, размножается, некоторое время поддерживается и постепенно распадается.
Бесконечная череда рождений и смертей, ещё один цикл, новый порядок, новый отсчёт, вокруг каждого «здесь и сейчас» вращается закольцованное «потом».
Разрушение ведет за собой сотворение, в смерти есть начало летописи новой жизни и новой истории.

Шримад Бхагаватам книга 4, глава 24
Я не вижу времени, но вижу, как эта сокрытая сила разрушает и пожирает всё и вся.
Образы внешнего мира сменяют друг друга, подобно хищным зверям, что пожирают себе подобных.
Время отнимает у нас богатство, молодость власть и даже память о нас растворяется в вечном времени и невозможно противостоять этой губительной силе, ибо она невидимая рука Твоя.
Как ветер рассеивает облака, время обращает в прах всё в видимом мире.
Несчастные глупцы кладут свои жизни на алтарь зыбкого благополучия.
Они трудятся и рискуют от зари до зари ради бренных благ, ради спокойствия в обречённом на гибель мире.
Воистину безумны алчущие власти, богатства и славы.
Но ничего не укроется от Твоего всевидящего ока, и в должный срок, Ты в облике времени проглатываешь их, как змея проглатывает мышь, и они исчезают в утробе ненасытной вечности.

Шримад Бхагаватам книга, 7, глава 7
Душа или сознание вечно, незыблемо, непорочно, неделимо и неизменно.
Как пространство пронизывает предметы, так сознание пронизывает вещество, поле его наблюдения и деятельности.
Сознание самодостаточно, самостоятельно и самоочевидно, оно есть причина зримого мира, ибо мир покоится в сознании.
Знающий качества сознания не обременён ложными понятиями «Я» и «Моё», источниками бесконечных тревог.
Сознание не принадлежит окружающей действительности и ничто в окружающем мире не принадлежит сознанию.
Именно сознание делает тело живым, оно приводит мёртвую плоть в движение и наблюдает за его взаимодействием с окружающим миром.
В тисках мёртвой плоти вечно живая душа терзается страхом смерти и разорвать эту цепь перерождений она может узами любви к Непостижимому и вечно Живому
Любовь дарует душе пристанище у стоп Того, Кто недостижим для силы и ума.

Структура вечности, циклы, следующие один за другим и сменяющие друг друга, неограниченное, непрерываемое движение по кругу.
Бежит, спешит безвозвратное время, привычные декорации трещат, рушатся и сгорают, обреченно осыпается хрупкий цветок жизни.
Я в самом конце списка, серые полутона рассвета, сгорбленная старость, обступающая меня со всех сторон, проникающая в мои мысли, в кровь, в суставы и поры.
Косой дождь придавил листву, потертые ступеньки прожитых дней, листаю потрепанные страницы жизни, на которых мои близкие, родные, знакомые превращаются в пачку пожелтевших фотографий, в застывшие лица, что глядят на мир остекленевшими глазами с холодных гранитных силуэтов. 
Где они сейчас, те кого я любил, кому верил, на кого опирался, к чьему мнению прислушивался, те, кто шли многие годы рядом, те кто подставляли своё плечо?
Крепко спят в сырых могилах, а их, оставленные без присмотра сгорбленные тени неслышно маршируют по упавшему навзничь телу земли.

Шримад Бхагаватам книга 5, глава 11
Переселяясь из тела в тело, душа увлекается в круговорот перерождений.
Если мысленный образ желанного предмета перемещается в сферу чувственного опыта — душа называет это исполнением желаний и испытывает от этого радость.
Если же образ вожделенного предмета так и остаётся в уме — душа считает это крушением надежд и испытывает страдания.
Так свободная по природе душа — наблюдатель, попадает в зависимость от образов, которые рисует сама себе в мыслях.

Шримад Бхагаватам книга 8, глава 9
Так и человек, трудится днем и ночью, дабы приумножить свои богатства или приумножить свою плоть, и не жалеет для этого ни телесных, ни умственных сил.
Некоторые, осознав тщетность такой затеи направляют свои усилия на благо родичей и соплеменников.
Однако, в этой тяжбе за вечность, человеку достается горький яд смерти, а Божественному времени — сладкий нектар бессмертия.
Служа бренному, нельзя стяжать вечность, не отдавшись душою Всевышнему, сущей Причине бытия, нельзя испить бессмертия, как не орошая корень дерева, нельзя напоить его жизнью.

Печальный выдох из самого сердца земли, умер ещё один мой день, медное солнце быстро закатилось за дрожащую линию горизонта, отблески вечерней зори зарделись темно-багровыми цветами, мир остановился, потянулся и заснул.
Пролилась антрацитовая ночь, пространство скрылось во мраке все краски унося с собой, прожитый день, уходящая жизнь, как от костра сгоревшие угли, проносятся дни, даты, события, встречи, имена, голоса, лица.
Песочные часы спешат как прежде, юность исчезла красками заката, где-то там позади, за прозрачной дымкой, за ускользающей линией, за убегающей мечтой я растерял своё счастье.
Последние лучи заходящего солнца вспыхнули бордовой нитью на бескрайнем горизонте и безнадежно погасли, раскрасив небо огненным румянцем. 
Бархатная ночь сползла и опустилась мягким покрывалом на засыпающую землю, на темно-синий небосвод взошла бледная печальная луна, мерцающие звёзды заиграли со своими холодными подругами в бездонной прозрачной тишине вечности.
Передовые отряды неодолимых рыцарей смерти: время, разрушающее всё вокруг, старость, проникающая в каждую клетку тела, изнурительные болезни, терзающие мою плоть изнутри и снаружи.
Без прошлого, без памяти, лиц, без тел, без дат, без адресов, только временный фасад, раскрашенная маска, распадающаяся оболочка, то, что я на настоящий миг имею.
Она и есть мой сегодняшний день, моя сегодняшняя жизнь, моя нынешняя реальность, она чувствует, она видит, она слышит, она желает, она ищет, она бежит, она справляет свои потребности, она убедительно и категорично требует, я спрятан внутри её распадающейся утробы, я её бесправный раб.
Все направления, все дороги, все рождения и смерти, все сюжетные линии, сплетенные в одну извилистую жизнь, цикличность.
Нет никого более настойчивого, чем умирающий на его пути в объятья смерти, каждый уход, это одновременно и возвращение, каждое прощание, это будущая встреча.
Всё одновременно: и начало, и конец, безумная циркуляция, я снова дороге, в пути, ещё одна впустую прожитая жизнь.