Письма дедушке - Письмо 25-е

Письмо двадцать пятое

«Деда! Привет! От старых штиблет…
Хи-хи… Шутка… Всё та же моя дурацкая шутка. Папуля с мамулей меня за это постоянно ругают. Хорошо, что хоть не колотят. А то бы калекой уже стал бы…

Это снова я, твой внук Веня. Никак не могу закончить тебе писать письма. Уже штук сто, наверно, написал. Или все двести… Но не могу остановиться. Оторваться не могу от листа бумаги и ручки.

Столько всего накопилось. Уйма! И ещё маленькая тележка.
То одно вспомню, то другое, то третье, то пятое, то десятое, то двадцатое. Обо всём хочется тебе рассказать. Да и вспомнить, как мы с тобой там, в Пензе нашей родной и прекрасной, жили.
Ох, как же нам хорошо было!! Одни воспоминания остались…

Ты, наверно, заждался совсем моих писем. Почитать хочешь. О нас узнать. О мне… О папаньке… О маманьке… Да и вообще… Потерпи, мой милый дружочек, ещё немного. Ещё чуть-чуть. Я скоро… Я быстро закончу…

Дедуля! Вот ещё об одном случае хочу тебе рассказать. Укатайка!! Ха-ха-ха!!!
Я тут недавно, деда, вспомнил, как у Юрки Горелова в гостях недавно находилса. Не беспокойся, пожалуйста, я правильно это слово так написал. Специально так сделал. Умышленно. Это маманька евошная так произносит – находилса! Ну и я слизал у неё такое славное словечко. Тебя хотел порадовать… позабавить… Надеюсь, что удалось… Удалоса! Хи-хи… А что… Классно! Круто!! Клёво!! Прикольно!! Чудненько!!! Такие слова тоже все мальчики и девочки теперь говорят. А ещё про «жесть» они заявляют, где надо и где не надо. Но я не знаю, для чего про жесть… Банки для консервов из жести той делают. Килька и шпроты в тех банках хранятся. Мы с тобой, деда, покупали раньше такие.

Но я не про банки тебе хотел рассказать и не про жесть. А про Юрку Горелова, про моего знакомого мальчика.

Так вот, дедуля, продолжаю. Сидим мы у него, значит, в комнате, картинки в интернете разные смотрим. Про мальчиков. Про девочек. Про Барби. Про Кена. Про Симпсонов. Про Золушку. Про Чебурашку. Про Джона и Керри. Про мериканских нищих, которые голодные целыми днями сидят в картонных ящиках и ночуют там же. Это дома у них такие, деда, из картона. Аннушка наша кардоном его называет. Ой, опять я отвлёкся. Отвлёкса! Хи-хи… Про то, как в Америке митингующих людей водой разгоняют, тоже везде картинки и видео показывают. Ну и мы с Юркой про это тоже разговоры ведём. Про всё, короче.

Тут заходят его предки. Ой… не предки, деда, а родители. Папаня с маманей.
Он, Юрка, их фатером и мутером обзывает. На немецкий лад. Немцы так своих родителей, оказывается, называют. Это мне сам Юрка потом уже сказал. Родители не против такого общения. Привыкли они уже. Да и рукой на него махнули.

Интересно?? Ага. Чувствую, что интересно тебе.
Так вот… Продолжаю… Внимательно слушай. Дальше будет ещё интересней.

Сели они напротив нас и давай меня досконально расспрашивать: где мы живём, на Рублёвке, в Барвихе, в Жуковке или в Горках, кто мои родители, где они работают и где числятся: в администрации, в банке, в парламенте или в правительстве, сколь получают, где деньги хранят: в каких банках или фондах, в каких акциях, в каких офшорах, откель мы приехали в Москву, с какого региона, какой площади усадьба наша, в каком лесу она расположена, в лиственном или в хвойном или в булонском, скоко этажей в доме, скоко комнат и туалетов, есть ли бассейн, есть ли зимний сад, есть ли гостевой дом, есть ли дом для прислуги, хороши ли повара и гувернанты, велика ли охрана, скоко машин в гараже и каких они марок и моделей, чем ваще мы тута занимаемся, кем я хочу стать… Ну, и так далее…

Я отвечаю всё по порядку.

Потом сказал им честно, что может случиться так, что скоро я генералом настоящим буду, когда вырасту. И что уже сейчас документы готовы на целого армейского капитана. Военком, мол, говорил. На днях, дескать, получу погоны золотые с четырьмя звёздочками и форму офицерскую. Мол, папанька мой постарался.

Тут Юрка фатеру своему вопрос задаёт (а он у него полковник танковых войск): «Фатер! А вот я… буду капитаном?»
Отец ему отвечает гордо так и громко: «Конечно будешь, сынок! Когда вырастешь».

Юрка опять: «А майором?»
В ответ: «Ну, естественно! Непременно! Как пить дать!»

Юрка не унимается: «А полковником?»
Отец его замолчал, подумал немного, почесал в затылке и отвечает кичливо и утвердительно: «Обязательно будешь, сынок! Это я тебе обещаю! Гарантирую!»

А Юрка уже разошёлся: «А генералом я буду? Герр фатер? А??»
Герр фатер опять задумался ненадолго, потом отвесил губу и ответил грустно и с тоской тоскливой: «А вот генералом, сынок мой дорогой, ты уже никогда не будешь…»

Юрка аж поперхнулся и на отца, на фатера своего грозно: «Как это так?.. Ты чего несёшь? А почему?..»
Отец набрал воздуха в лёгкие и выдохнул с великим сожалением; потом промолвил угрюмо: «А потому, Юрик, что у генерала нашего свой родной сынок имеется… Подрастает уже…»

Мутер ихняя чуть не заплакала. За сердце схватилась. Потом говорит Юрке: «А если твоего фатера любимого вдруг разжалуют в рядовые, то ты, сынок, и ефрейтором никогда не будешь…» И разрыдалась, разревелась.

Потом она встала и выбежала из комнаты. Вся в слезах и в истерике.
Фатер ихний за ней следом поплёлся успокаивать да прощения вымаливать.

Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!!
Это, деда, я над Юркой смеюсь…
Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!!
Ты бы видел Юркину рожу в тот момент. Ой, деда, не могу!.. Лопну щас…
Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!!

Постой-ка, дедуля, идёт кто-то… В дверь кто-то стучится. Схожу, открою.

…Это, деда, мои фатер и мутер приходили. Так их звать теперь буду…
Фатер и мутер меня расспрашивали. Им интересно стало, почему шумно так в моей комнате. Хотели узнать, чего это я тут полуночничаю и хохочу громко на весь дом.
А я не мог им ответить. Смех меня разбирал и опять разбирает. Хохочу и хохочу до сих пор. Спасу нет. Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!!

Ну, Юрка… Вот болван… Вот выскочка… Вот не повезло ему с папашей…
Так ему и надо. Не будет меня обгонять на своём задрыпанном Мазерати.
Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!! Ой, деда… Ой, не могу уже…
Ну, генерал… с лампасами…
Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!! Невезунчик!!

Маманька наша, которая мутер, стояла в углу, руки прижав к груди, и тряслась. Ей было боязно за себя и страшно за меня. Она думала, что я с катушек слетел. Потом обняла меня жалостливо и поцеловала в лобик. Голову мне щупала, пульс проверяла и в глаза заглядывала. Затем дождалась пока я стихну и справилась у меня, чего это я ору как оглашенный. Оглянулась по сторонам и увидела на столе мои бумаги и конверты и опять задала вопрос, чего это я строчу тут…

Я ей честно сказал, что письмо очередное дедушке пишу.

А она: «Ой! А кто это? У тебя что… дедушка есть?»

Я же тебе говорил, что она ваще не помнит тебя, совсем не помнит. Но на всякий случай она велела привет тебе передать и добрые пожелания.
Вот, деда, передаю. Из рук – в руки. Тёплый ещё, приветик-то.

Папанька наш, который фатер, тоже удивился сильно, что мы переписываемся с тобой. Глаза на лоб у него вылезли. Икнул даже пару раз. Тоже привет тебе передаёт.
Грит: «Передавай старику нашему самый горячий привет!»
Тоже передаю тебе его сразу, пока не остыл…

Про добрые пожелания фатер ничего не сказал. Может, забыл…

Маманька передала тебе привет и удалилась.
Грит, пойду на кухню.
Грит, Анне Георгиевне нашей скажу, что ничего сурьёзного не случилося, что это ты тут просто письмо пишешь.
Грит, а то припрётся ещё сюда… мымра любопытная… лезет во все щели…

Папанька остался пока со мной, чтобы я до конца успокоился от смеха.
Он сидел рядом и гладил меня по головке.
Песенку напевал про каких-то красных кавалеристов.
Потом сказал мне по-секрету на ухо, что на днях к ним поступил один очень важный…

Ой, деда… подожди-ка… После доскажу… Юрку вспомнил. Опять смеяться охота.
Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!!

Ой, деда… Рука дрожит… писать она не может… Испортил целую строчку.
Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!!

Ой, деда… Юрка в солдатской форме с погонами рядового нахально в глаза мои лезет. Ой, деда… спасу нет… Ой, рядовой он… Ой, кишки ажно выворачивает…
Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!!

Ой, не могу ничего с собой поделать… Хохочу и хохочу… Оно само хохочется.
Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!!
Не хохочется, деда, а хохочетса!!! Как мутер евошная выражается. Выражаетса!!!
Вот до чего дохохотался… Дохохоталса!!! Ой! Лопну скоро… Смешно!!!
Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!!

Ой, не могу с собой, деда, совладать… Руки не слушаются… Не слушаютса!!!
Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!!

Ой… дедушка… Не могу писать. Рука трясётся… Буквы скачут в разные стороны.
Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!!

Деда! Миленький! Прости меня. Ну, пожалуйста. Умоляю…
Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!!

Я… Я… Я лучше завтра закончу… Прошу тебя… Не могу уже писать…
Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!!»


Продолжение: http://proza.ru/2022/12/25/466

Предыдущее: http://proza.ru/2022/12/16/400

Начало: http://proza.ru/2022/10/05/382