Змееносец Ликише. 3 глава

ГЛАВА 3

       Солнце начало опускаться за горизонт, и время подходило. В этот момент маленький Ликише должен был спеть прощальную песню Берегине и поблагодарить ее за помощь. По обычаю, на молитву богине должна была прийти вся его родня и спеть вместе, но за дверью кухни никого не было. Стол не был накрыт чистой скатертью, не пахло вкусной едой, и не сияли чистым блеском серебряные приборы. Только лишь исчерченный от топора деревянный стол, а в котелках булькало старое мясо, из-за чего стены покрылись масляной копотью. Злоба и гнев отразились в глазах мальчика. Его маленькое сердце наполнилось невыносимой болью. За свои страдания он проклинал всех, кого знал, желая ужасной смерти каждому, кого ненавидел. Мыслями он просил о помощи, призывал богов к справедливости.
Кто же знал, что за эти детские слезы вскоре содрогнётся весь магический мир?

Этот знаменательный день не мог обещать ему новую жизнь. Возможно, ему предстоит нищее существование где-то на ирильских улицах или вовсе конец жизни. Ликише больше не мог мириться со своим положением, и как он решил эти детские слезы будут последними в его жизни. Однако слова пьяницы перевернули его сознание. Старый свинопас, лишившись работы из-за беспробудной пьянки, наконец нашёл небольшую подработку. Выполняя указания самой Фрийи, тот подоспел к моменту, когда Ликише,  перед ним стояла глиняная миска с кислой похлёбкой, а из деревянных кружек несло болотной водой.  Вот-вот  Элл уйдет за горизонт и и Берегиня оставит свое чадо на попечении судьбы.

— Молись, щенок, чтобы ты не стал
 
магом, иначе верёвка на твоей тоненькой шейке обеспечена. Хороших же ты врагов нажил! Эти люди не очень хотят видеть другого наследника. Мирида и без того проклята. Дети рождаются мертвыми, магов вовсе нет. Конечно, откуда же им взяться?

Слова наёмника только усилили боль Ликише, и желание поскорее покинуть Мириду приумножилось. Бежать в самую даль, за горизонт, взять с собой небольшой мешочек с малыми пожитками, прихватить с собой выкуп вольноотпущенного и браслеты, которые обеспечивают бывшим рабам долгожданную свободу, и никто в этом мире не смеет обратить скитальца в невольники. Беспрепятственно унестись в земли Визерии, героически преодолевая жаркие дюны Мириды и посвятить своей жизни какой-нибудь эпос.

«И чего я тут сижу? Как сказал этот зловонный старый ловкач, верёвку на шею?» — подумал он, вставая из-за стола, быстро бросился на выход.
Выскочив на задний, хозяйский двор Ликише бросился под телегу, загруженную огромными деревянными бочками с пресной водой, густой патокой и ящиками с овощами и фруктами, ловко проскакивая между копытами мощных туров, вымахнул прямо в амбар, где его уже норовили словить.
— Лови его, — кричал бывший свинопас, запинаясь нога об ногу, упал на землю. — Он убегает!
— Держите беглеца! — издали слышен обеспокоенный зов кухарок.
— Не дайте ему уйти!
— Он снова сбежал!
— Ловите его!
Но Ликише боясь быть пойманным, резко свернул, вымахнул обратно из амбара, пролетая мимо времянок и других построек, укрылся среди сараев, где его ждала полная бродяжная сумка. Притаившись, маленький беглец боялся пошевелится. Испуганная скотина в сарае завизжала. На дикий визг молочных поросят прибежали трое здоровых мужиков, грозились выпороть Ликише если тот сейчас же не выйдет к ним, но ребенка очередной акт воспитания от наемников не так пугал, как внезапно перерезанное горло, потому окутавшись в грязный мешок, затих пока те не ушли и только лишь спустя какое-то время Ликише смог показаться. Он все еще вел себя очень тихо, боялся дышать пока полностью не убедился, что он абсолютно один. Мальчик медленно подобрался к выходу, из соломы достал спрятанный мешок, закинул его за спину, подтянулся к выходу и… Из внутреннего кармана рубашки выпал камешек в форме идеального треугольника. Необычный чёрный треугольник, что он украл из книги, перед которой трепетал сам сарфин. Имея неосторожность оставить своё сокровище, Аллель понятия не имел, что камень пропадет без вести. Тайник сарфина привлекал внимание маленького искателя приключений. Он давно ждал момента, когда старый правитель оступиться и забудет о безопасности многотомной книги. Тогда Ликише и украл его. Взял с собой чтобы в будущем, если уж придется, продать его дабы не умереть с голоду. Но когда камень показался именно сейчас, то можно было бы счесть, что это знак от богов, послание. Ликише подобрал свой трофей, еще раз посмотрел на него.  В который раз задаваясь вопросом, что это или для чего он, прикинул его цену. Сколько даст торговец за обычный камень? Идеально гладкая геометрическая фигура, обладающая силой очаровывать, стала менять не только цвет, но и свойства. Такое уже было, и не раз. Непонятно для самого Ликише, но камень изредка становился прозрачным, как стекло преломлял лучи солнца, а после снова возвращал природный угольный цвет гранита. Что это было и почему? Для него это было самой величайшей загадкой, которую разгадать было чуть ли самим приключением. Глядя на сокровище, он понимал суть его важности, хотя догадки все же были. И тут он вспомнил о книгах, повествующих о
неестественных тюрьмах для особых злоумышленников. Этими тюрьмами становились самые разные бытовые предметы, что первыми попадались под руку: подсвечники, ложки или чернильницы ; разное, но были и исключения.  Многоугольные камни являлись самым настоящим проклятием для злодеев. Эти безупречные в своей природе камни, тетраэдры, создали первые альхиды, а может, и древние боги, или это космические гости — толком никто и не знает. Но многие уверены, идолы того мира уготовили людям вечные войны ради необыкновенного чёрного камешка. Легенда гласила, что тот, кто владел хоть одним из пяти таких предметов, владел всем миром. Власти, о которых только можно мечтать!

Но кто там, в том октаэдре самого сарфина Мириды, и за что его могли наказать? В том сарае, где прятался Ликише, становилось все темнее и темнее, и голосов с улицы уже не было слышно. А из маленького окошечка сарая было видно, как жёлтое солнце Элл, окрасив небосвод в тёплый оранжевый оттенок, спешно скрылся за горизонт, уступая место белому святилищу Эрру. Белый карлик покрыл землю бледным, серебряным оттенком, освещая россыпь маленьких звёздочек и троелуние.
Ликише все думал, как быстро закончился день, а это значит, что он уже не ребёнок. Коса, с которой он не хотел прощаться, должна быть отрезана и со всеми почестями дарована богине Матери. Единственной кто оберегал его от его же семьи. Истинная хранительница чье присутствие сильно ощущалось. Ликише было горько расставаться с Берегиней, но делать нечего, он уже взрослый и сам может позаботится о себе.
От подобных мыслей его бросило в жар. Он уже ощущал в себе странные изменения. А это значит, что он сам выбирает себе путь. И вскоре ему придётся покинуть дворец, отправиться в самую даль к неизведанному.
А главное — не попасться на глаза палачам.
 

Ликише хотел уже двигаться вперед, как ощутил приток энергии, как будто его окатили кипящей водой. Магия стекала к нему в виде сотни ужей и змеек, заполняя сарай, они ползли к нему. Плавно петляя по -кругу оцепили мальчика со всех сторон, а после черные чешуйчатые твари жадно впивались в ножки мальчика, точно, как пиявки, пробирались под нежную кожу, обвивались вокруг ребер, пробираясь в самое сердце. Ликише ощутил незабываемую боль. Эти змейки прорвались сквозь грудную клетку, жадно кусая маленькое сердечко ребенка.
Первое перевоплощение в змея для Ликише было похоже на варварские пытки ненасытного зверя. Сначала на его лице показались первые признаки магии. Кожа покрылась первыми чешуйками. Карие глаза Ликише изменились, на фоне золотистой радужки прорезалась узкая полоска вертикального зрачка. Плоская змеиная голова покрылась тонкими пластинами чёрного цвета, показались ядовитые клыки, а длинный раздвоенный язык то и дело выскакивал наружу, улавливая любые запахи. Широкий капюшон кобры изображал странные будто живые знаки. Они строились в единую линию, нарекая имя нового мага, а после, прокручиваясь по оси, снова выстроились в линию, складываясь в другое заклинание.
Уже скоро тело Ликише стало таким же длинным и тон- ким, как тело змеи с плоской головой и широким капюшоном. Будто бы не было и в помине того человека. Чёрная кобра металась по сараю, повергая в ужас всех животных. Переживая острые приступы рези и нестерпимого жжения во рту, Ликише пытался избавиться от острой боли. Ему хотелось поскорее вернуть свой человеческий облик, но он не знал как. Запутавшись с когтистыми лапами гигантской птицы детримы, его змеиное тело тут же было втоптано в землю и выброшено вон из сарая. Только так Ликише уда-
 
лось смирить внутреннего монстра. Однако, обратившись человеком, Ликише уже не был похож на того десятилетнего мальчика, которым был до превращения. Так уж сложилось, что к его годам прибавилось ещё семь лет. Точно как и другие дети, он попрощался со своим детством. Повзрослевший Ликише вытянулся, стал похож на подростка. Плечи намного шире, руки и ноги будто бы обросли мышцами, а широкая грудь покрылась черным волосяным пушком.
Увидев своё отражение в лохани с водой, Ликише испугался. Высокий, жилистый, с милым лицом, похожий на всех своих предков, первых сарфинов, на его широкой спине нарисовался узор в виде жуткого змея, выкрученного в восьмёрку, — космический знак бесконечности и его силы.

— Я маг, — испуганно прошептал Ликише, с интересом разглядывая новое тело. — Новое тело? Я похож на взрослого парня, а в моей сумке одежда для десятилетнего мальчика! Как смешно, Берегиня изменила мою внешность, а я даже и не подумал. Но что это за магия такая? Превращаться в змея? Что с этого?

Ликише бросил прощальный взгляд на высокие водонапорные башни дворца. На райские сады, что каскадом нависали над дворцом. Высокие бронзовые статуи наследника корсея Лютоса, брата Ликише. Юный маг мысленно попрощался со всем этим и был готов уйти как… он услышал его. Своё необыкновенное сокровище, которое неожиданно для него стало вести себя странно. Сначала треугольник, тетраэдр, разделился на многогранник, а после, он снова поменял цвет, перекрестившись двумя треугольниками, преобразовался в звездчатую форму и начал вращаться. Набирая обороты вокруг оси, звезда развернулась в сотни, а то и тысячи мелких частиц, подобно мелкой мозаике, образуя форму человека.

Ликише подозревал, что этот камень являлся кому-то тюрьмой и этот кто-то был похож на человека. То есть тело
 
принадлежало человеку, но его лицо, точнее, морда жуткой твари, не подходило ни одному из известных ему существ. Глубокие, черные глазные впадины, в которых едва пробивались крошечные глазки, больше напоминали черные бусины. Необычно белая кожа напоминала варёную смесь с сотнями рубцов и отёков, будто бы в своё время узник камня варился в кипящей смоле. То ли человек, то ли монстр, но однозначно узник, излучал сильную магию, ровно как заклинание, которое отражалось на мантии. Эти необыкновенные знаки то и дело двигались, точно как в танцевальном ритме, повторяя заклинание, которое невозможно было прочесть. Подобными знаниями мог владеть только бог или какой-либо сильный духом маг, о котором             никто не знает или не помнит. Но как такое может быть, ведь с этим узником Ликише испытывал странную связь, словно их сплетала родственная нить.
Но что же могло сблизить двух незнакомых друг другу людей? И главное, как?

После того как Ликише рассмотрел узника, он наконец решил завязать разговор первым:

— Добрый день, узник!

— Ну, здравствуй, спаситель, — ответил узник, заглатывая сладкий вкус свободы, бросил на парня оценивающий взгляд.

Узник, чья магия одним поднятием руки заставила утихомирить напуганных зверей, с нескрываемым интересом смотрел на юного спасителя. Волосы, заплетённые в тугую косу, концом тянулись до пояса и не были обрезаны — одна из явных примет недавнего совершеннолетия. А это могло значить, что юнец только что стал магом, но никаких отличительных знаков на нем не было, и к какому роду он принадлежал, оста-
 
ётся только гадать. Старый набитый мешок и рваная рубаха валялись под ногами, а маленькие штанишки вот-вот разойдутся по швам. Со стороны он был похож на раба-мага, добывающего медный кругляш, убирая в сарае. Однако этот маг смог разрушить проклятие камня и открыть его. Узник хотел уже покончить с юнцом, сделать это как можно быстрее, чтобы тому не пришлось ощутить никакой боли, а после отправиться к своему заклятому врагу. Наказать того, кто упёк его в тёмное пространство на пятьдесят лет.
Всё же от грубой ошибки его остерегла и другая мысль: кто этот мальчишка?

— Помню время, — начал узник, — когда мои последователи и жрецы резали своих жертв ради того, чтобы оживить тетраэдр. Сотни смертей и море крови, мука из людских костей былa рассеяна по воздуху, призывая высшие силы. Предсмертные стоны мужчин и женщин потрясли этот жалкий мир! Сколько ни бились величайшие умы, он не поддавался им! Но ты… тебе хватило одного дыхания! Одной тёплой руки! Может быть, это неудачная шутка со стороны моих недругов? Если это так, то я буду медленно выворачивать твою шею, и ты познаешь неведомую ранее тебе боль! Или заставлю тебя страдать, как не страдал ни один человек в этом проклятом мире! Говори, мальчик, кто ты?

— Нет, пленник камня,— спокойным тоном ответил юноша. — Я раскрыл этот камень совершенно случайно. Я надеялся, что не стану магом и хотел было бежать из города, а теперь мне не дожить до утра. Сейчас меня поймают святозары и упекут в чёрную темницу. Мне нет смысла бежать, пустая трата времени. Тем не менее мне            интересно, кто ты? И как попал сюда?
—Я ужас людей, я их страх и смерть! — придавая своему голосу эпичность, узник представился. — Я и есть орудие
 
хаоса! Истинный кошмар! Сосуд для божественного духа мести. Преданный родным братом и моим народом. Меня упрятали в тетраэдре благодаря хитрому лукавцу. Я мог быть вашим сарфином! Ириль по праву наследия мой! Это мои наследники должны были осчастливить эти края, но нечестивец украл это право! Мой родной брат не является тем, за кого себя выдаёт! Только истинный Змееносец по праву должен восседать на троне Змеиной долины. Ириля!

— Ириля давно нет, — оборвал узника Ликише, нисколько не страшась жуткого лица собеседника. — Мы в Мири- де. Это дворец сарфина, и здесь родились корсей и я.

— Ириля больше нет?— едва слышно прошипел кол- дун.— Этот нечестивец cровнял с землёй мой город?

— Нет! Ириль существует, но не в таком величии, как было написано в книгах. Это край наших предков? Альхидов?

— Наших? Так ты из рода Асхаев — Данов? Ты наследник?

— Да, но я не тот наследник, и я не стану сарфином. — От стыда у парня загорелись щеки и заметно пoyтих голос. — Я даже не корсей.

— Двое? — Прекрасная новость обрадовала собеседника. Похоже, история повторяется. Тогда колдун решил разобраться в непростой ситуации. — Если ты не корсей, но относишься к нашему роду, oтветь, как зовут твоего отца?

— Коссей Гадесис, сын сарфина Аллеля, — ответил парень. — Сын наложницы и альхида, а моя мать — коссея Фрийя, дочь богатого торговца Атита Саржи из города Диадон. Она так же не маг. Время магов уходит, а к власти в этом мире пришли…  рабы.
 
— Коссеи? Время магов? Что ты такое говоришь, мальчишка?

— Мой отец не маг, но он сын правителя Аллеля. Этот титул узаконили недавно, когда в семье магов рождаются дети без магии. Эти высокомерные превалиры Мириды придумали титул для немагов. Известный борец за правду превалир Изимат и его брат Сихей — управленцы Дома Невест для Данов сами решили избавить Мириду от бесчестья, но с полгода назад Изимат ушёл в мир предков. Я думаю, это из-за Лютоса Великолепного. Он не хотел, чтобы его короновали, ведь он тоже не маг.

— Таким образом, ты остаёшься наследником? Ты же маг?

— Меня даже по имени не называют, не то, что признать корсеем. Как только Аллеля не станет, Лютос все равно станет сарфином Мириды. Время магов уходит, — повторил мальчик.

— Зна-а-ачит, ты вто-орой сын? — Сердце узника ликовало. О лучшем сюжете он и мечтать не мог. В голове уже сложился план мести, и он был готов к первым действиям, но остался один вопрос, что его терзал все годы заточения: — А кто же эта наложница Аллеля?

— Бабушку звали Вивея из Добрых полей, но ее давно нет,— ответил юноша. — Она умерла.

Новость сильно шокировала узника, хотя невозможно было предугадать его чувства. Лицо страшно смешалось в мешаную белую пузыристую массу. Стянутый уголок рта едва слышно издал жалостный стон. На месте лобных складок собрался мясистый сгусток наростов. Руки тряслись, сжимаясь в большие кулаки. Голос изменился. На месте Ликише любой другой парень или взрослый мужчина должен со страхом бежать без оглядки, но он с любопытством всматривался в вымученное лицо узника.

— Не дождалась! Не выдержала! — С трудом подавив боль в сердце, узник обратился к собеседнику: — Скажи, мальчишка, где ты нашёл этот камень?

— Я… я нашёл в тайнике у дедушки. Он был… спрятан.

Ликише замялся, скрывая правду от незнакомца, но под пристальным взглядом узника солгать было крайне трудно.

— Ладно, оставим на потом. — Узник тут же догадался, как камень попал в руки парня, но в этот момент его интересовало совсем другое: — А как она умерла? Наложница Вивея?

— Любимая женщина сарфина — так прозвали ее во дворце. По воспоминаниям дедушки, в круг почитаемых превалиров было подано прошение: признать наложницу сарфиной, но они отказали. Правитель стал заложником правящего совета превалиров, поэтому поступал так, как говорит ему совет, а после поддался и Альянсу. Он не смог защитить бабушку от взбешённых магов, что чтили традиции альхидов и никогда не пятнали свою кровь. Потом она родила моего отца. Больше детей у него не было. Но жадные к власти превалиры поняли, как удобно держать сарфина на коротком поводке, и продолжали управлять им. Много лет дедушка исполнял пожелания совета, но ничего так и не добился. Это изводило бабушку. Еще совсем малюткой она посещала мои покои. Это звучит странно, но я помню все ее песни! Традиционные песни из Ириля о змеях! У нее был приятный голос. Еще она часто рисовала и один раз изобразила меня в обруче Уры. Змей кусающий себя за хвост.
 
Помню ее истории о Змееносце, но, когда я вырос, Лютос, мой брат, дразнил меня. Называл меня этим уродливым змеем. Твердил, будто бабушка выпрыгнула из окна из-за меня, увидев мою змеиную голову.

— Змеиная голова?— удивился колдун.— Кто же твоя мать или отец, если…
— Говорят, что я проклятый, — начал юноша, опустив от стыда голову. — Любитель ползучих гадов. Сын мирянки-поломойки. Узнав это, моя бабушка покончила собой, не вынеся позора.

— Наглая ложь! — рявкнул бывший пленник, ещё сильнее сжав кулаки. — Вивея была не такая! Она прорицала появление великого ведьмака! Мага, который станет ужасом для этих подлецов! Единственный, кто принесёт спасение и справедливость нуждающимся мирянам. Возможно, ее убрали, чтобы она не мешала заговорщикам, которые хотели сохранить свою власть.

— Бабушка часто ко мне приходила после смерти. Я точно ее видел! — продолжал волновать узника Ликише.

— Ты видишь умерших? Кто-то об этом знает? — Голос узника стал тихим.

— Нет, — заверил колдуна юнец. — За это меня могут отослать отсюда подальше. Я точно знаю. Хотя они и так перережут мне горло, как только святозары учуют новую магию в Мириде. Они давно этого ждали.

— Это ты верно подметил, — согласился колдун, вспоминая своё тяжёлое прошлое.

Колдун тяжело перевёл дыхание, разгадывая лицо мальчика, чья внешность удивительно походила на лица других
 
сарфинов, которых он помнил и знал. Заметив это, колдун понял, что этот мальчишка тот, кто ему нужен.

Да, жизнь Ликише сложилась из одних соревнований со старшим братом. Второго сына Фрийя не ждала. Она до последнего верила и знала, что родится девочка. С недавних пор страшным наказанием было иметь в семье правителя двух наследников. Поэтому женщина вымаливала дочку, но боги распорядились по-другому. Пять лет коссея Фрийя ходила в траурном обруче, оплакивая свои несбывшиеся надежды. Ее жестокое сердце не ощутило материнской радости к малютке, а после и вовсе отвернулось от Ликише. Мальчика вырастили суровые няньки. Не страшась возмездия Берегини, твёрдо воспитывая малыша с самих пелёнок. Поэтому ощущение одиночества никогда не покидало его. Ни отца, ни матери, ни брата, лишь пустота. Тьма, в которой он представлял, что есть все: мать, отец, брат, а может, и та мертвая девочка коссеи, которая была бы ему любящей сестрой.

По каким-то неизвестным для него обстоятельствам Ликише остался жить среди царской семьи. Мальчик нередко посещал уроки воспитания,  где   кроме   ударов   хлыста, о воспитании ничего не преподавали. За шалости ему не раз срезали косу, но волосы у мальчика росли очень быстро. За месяц коса снова обретала нужную длину. До очередной выходки, где в наказание ему снова отрезали косу и называли проклятым. Тем не менее в маленьком сердце горел неистовый, придающий силу огонь.

— Она говорила, что только книга раскроет тайны. — Догадываясь, о чем задумался колдун, Ликише добавил: — Порой мне казалось, что она ждала кого-то. Сильно ждала. И каждый раз повторяла, что книга раскроет тайны.

— Книга? Что за книга?
 
Колдун вопросительно глянул на мальчика, на что мальчишка только пожал плечами.
— Не думаю, что ты причастен к ее смерти, — добавил колдун, заметив чистую наивность в своём собеседнике, но это было только первое впечатление. — Конечно, если ты мне не лжёшь!

— Я хоть и не корсей, но и не простой мальчишка, мне врать запрещено! — вступился за себя Ликише, напомнив узнику о своем положении. — Я альхид!

— Это весомый довод! — убедился колдун и как можно удобнее присел на землю, скрестив под собой ноги.
Ликише тут же повторил за ним. Затянулась долгая пауза.

— Часто она к тебе приходит? — первым начал узник.

— Вчера был последний. Я тогда почти спал, а она стояла над моей кроватью и сказала, что она уходит, а дальше Аморф тебе поможет. Но я не могу понять, кто такой Аморф?

— Я Аморф, — ответил колдун, придавая голосу особое величиe. — Моя Вивея! Моя дорогая невинная голубка все знала! Мудрая! Истину говорю! Знала, что я вернусь, и оберегала тебя до этого момента! Она была твоей Берегиней!
— Но откуда она знала, что я открою этот камень? — не понимал Ликише.

— Несмотря на ее красоту, она была одарённым человеком.
На самом деле колдун едва помнил свою любовь. Спустя столькo лет он давно потерял ее образ, но не свои чувства.
 
Сердце все еще кипело при одном упоминании ее имени, а жгучая ненависть к виновнику ее смерти ослепляла глаза.

— Уважаемый род твоей бабушки тянулся от кочевых прорицателей. Они предсказывали будущее самому Даорию. К словам ее предков прислушивались древние альхиды. А ещё она была необычайно доброй и искренней, но этот слабый и ничтожный негодяй дал ей умереть. Он убил ее.
Колдун незаметно погрузился в свои воспоминания.

— Думаете, она предвидела нашу встречу? — не утихал Ликише.

— Я думаю, она предвидела все, — встрепенулся Аморф, возвращаясь к основной теме. — И скорее всего, она умерла не по твоей вине, а защищая тебя. Она знала, что тебе угрожает опасность ещё до твоего рождения, и пожертвовала собою, чтобы стать твоей Берегиней. Это смелый поступок! Она отдала жизнь ради наследника!

— Я тоже не верил всем этим слухам, — признался Ликише. — Все врут.

— Это верно! Но раз она доверила мне тебя, так значит, я обязан исполнить ее последнюю волю.

— Аморф, куда вы меня берете? — изумился Ликише.

— К себе в приверженцы. Я думаю, тебя не учат грамматике, ты не знаком с магией, чтобы не составлял конкуренцию своему брату?

— Да. Они учат меня танцевать!

— Ха! Эти пустоголовые хотели, чтобы ты танцевал?! Нет! Не бывать этому! Ты больше не будешь танцевать под их дудку! Пришло время научиться!
 
— Чему?

Аморф громко рассмеялся.
— Змееносцу. Давней магии нашего рода. Но сначала… Колдун взял в руки маленький нож, что Ликише успел
выкрасть с кухонного стола, и лично срезал косу, заклиная:

— Да будет Карающая Матерь свидетельницей, и ты, Безликая Справедливость, любящие нас отцы и матери, узрите и благословите нового корсея, сарфина Ириля. Ты, корсей Ликише, станешь возмездием для всего мира. Расправь змеиный капюшон и изобрази свою магию. Докажи всем, что ты единственный наследник во Вселенной. И имя твоё — Змееносец.