И бросил их в яму - всех и на самое дно
- И мы все, товарищи, - внадрыв нерва отчаянно кричал Ильич с боковой башенки броневика, свешиваясь по понятиям гравитации, но и удерживаясь чумазой рукой седоусого рабочего - путиловца, замасленной тужуркой, частично пробитой вражескими пулями, символизирующего навечную смычку пролетариата со своим вождем, изошедшим, как ни странно, из дворянства, в чем, впрочем, не было никакого вопиющего когнитива : раз уж сраное стадо двуногих считает необходимым выразить хотя бы раз в год общие сожаления по поводу геноцида турок или немцев, то броневику сам Бог велел, - как один ...
- И два ! - раздался бодрый тенор из - за угла, откуда уже, мастерски пятясь, выходил спиной вперед пьяный прапор у Волхонки, тренирующий подчиненный ему ограниченный контингент зольдат барабаном и гусиным шагом. - И три !
За прапором шагали оловянные солдатики, тяжко и скорбно тянущие колоссальные, накрытые траурным крепом дроги, несущие полезной нагрузкой давно набивший оскомину органчик дедушки Салтыкова, не устающий наигрывать в меру заунывно, но озабоченно глобальную ситуацию всеобщей озадаченности накопления конечного капитала к предстоящим праздничным гуляниям, зряшно введенным Указом тзарем Пиотрой, не знал длинный, что будут бухать аж две недели двуногие, пока их начальнички станут нежиться на райских островах, мудро и по закону организовав себе внеочередной отдых посреди говенной зимы, в Израиле, например, где проживает дегенерат, не нашедший ничего лучшего, нежели, сбежав за бугор, дрочить уже там на ахинею руссиянского информпространства, смеша меня неимоверно. Надо же быть таким мудаком. П...дец. Специально свалить и уже оттуда гневаться и разоблачать, будто какой Владимов эпохи диссидентства.
- Шалишь ! - воззвал Ильич, впервые взглянув в лица толпы, перед коей ему и посчастливилось выступить, едва выйдя на свежий воздух из душного, проперженного напрочь бундовцами пломбированного вагона. - Не балуй !
Ильич уже визжал, ибо ( шикарное словечко ) перед ним, внизу, если смотреть с высоты броневика, толпился неоглядный табун лошадей. Сраные копытные, то есть, а Ильич, будучи священной мумией, пребывал в несколько иной форме недожизни. И плагиата не будет. Противно. Вот будто очутился на митинге НСДАП, так здорово снятом бессмертной Лени Рифеншталь, и понял, что это ведь не кино ни х...я, а реально чья - то жизнь.
Свидетельство о публикации №222122500825