В. Н. Пучков. Былинки. I. Из детства и юности. 2

2.Терпеть или реветь?***

     Приехав летом 1944 года в Ясную Поляну («на дачу»), и определив в качестве центра   мира омшаник, где мы поселились вместе с бабушкой, мы потихоньку начали знакомиться с окрестностями и осваивать территорию. А территория была довольно-таки непростая, война прошла по ней катком. Тут и там остались воронки от снарядов, полузатопленные, полузасыпанные блиндажи, окопы, траншеи. Рядом было пепелище знаменитой школы им. Л.Н.Толстого: немцы, отступая, подожгли ее. Зарастали буйным бурьяном полуразрушенные землянки, оставленные военными, и не дивом было увидеть хвост уползающей в эти заросли змеи. Кой-какая обувь у нас, кажется, была, но мы предпочитали бегать босиком, и наши подошвы задубели и почти потеряли чувствительность. Однако лазали мы, где попало, и я пару раз наступал на неприметную в траве ржавую колючую проволоку. Прокол начинал нарывать, вызывая сильнейшую боль, не давая спать по ночам. Боль я мужественно терпел, думая о раненых солдатах на войне, которым и не такую боль приходилось переносить. Вот только досадно было, что нельзя бегать. Помнится, однажды Ляля, младшая из наших теток, медик по образованию, видя, как мне плохо, наточила половинку от маникюрных ножничек, дезинфицировала и вскрыла нарыв. Потек гной и боль мгновенно утихла.

      А ещё как-то Ляля взялась мне помочь избавиться от расшатанного молочного зуба, сказала, что его надо вырвать, и повела меня за руку в военный госпиталь. Вот где я натерпелся позора! Клетушка зубного врача находилась в углу большой палаты, кроватей на 50, на которых сидели, лежали, спали раненые – все в бинтах, у кого рука, у кого нога, у кого голова. И вот я захожу к врачу, в тревожном предчувствии: сейчас будут вырывать зуб. Врач попросила меня открыть рот, о чем-то постороннем со мной заговорила ; и вдруг я понимаю, что зуб-то тю-тю! Уже звякнул о край чашки. Я и боли никакой не почувствовал, но почему-то возникло ощущение, что меня обманули, обвели вокруг пальца! И я заревел. Слёзы покатились градом. Возвращался я через палату в коридор под насмешливые комментарии раненых. И кому объяснишь, что реву не от боли, а от обиды!  Ох,  если бы был у меня пистолет – застрелился бы тут же, наверное!
----------------------------------------
***Из неопубликованной главы воспоминаний: «Школьные годы»