Сошлось

Лена решала олимпиаду по математике, и так сложились звезды, что решать ей пришлось при луне. В одной пословице говорилось: не оставляй на завтра то, что можешь сделать сегодня. Лена не верила в подобные присказки, поэтому, как человек со склонностью к лени, отложила задания на последний день. Или ночь.
— Раскройте скобки и решите неравенство...Котагенс, отстань! – Шерстяной клубочек доброты подлизывался к Леночке, дабы растопить холодную снежную королеву. – Брысь!

Котагенс вильнул хвостом, мяукнул и сел на стол возле тетрадей, учебников, карандашей и ручек, бледных ручек человека, который что-то скреб на бежевом листке.
— Ладно, ладно, уговорил. Только сиди смирно. Не льстись и не ластись, - Лена легонько погладила матерого кота сибирской породы и продолжила корпеть над олимпиадой.

В девятом классе Лена выиграла городской этап, а на областном завоевала призовое место. Расстроилась, что не первое, что не поедет на межобластной финал. Текли слезы. Счастья или горечи – никто не знал, даже родители.

На пьедестале, с бронзовой медалью, с цветами незабудок в руках, с дипломом в толстой обойме, с красным носом, размером с картошку, с нелепыми лентами в волосах, вплетенными в две белые косички, с перекошенными очками круглой оправы и оттуда раздосадованно смотрящими глазами цвета морской волны – такой запомнила себя Лена благодаря фотографии, которую держала на коленях в ту апрельскую ночь, разговаривая с Котагенсом.
— Знаешь, а тогда я не очень довольна была, - сказала Лена, разглядывая фотографию, - а сейчас посмотри, ночь пройдет и все, канет моя мечта! А ведь я знаю, как решить неравенство...

Кот внимательно слушал хозяйку, будто понимал ее всем кошачьим сердцем, мурлыкал в ответ и пел песенку, подбадривая умницу все же исполнить свою мечту.

Лена всматривалась в момент, вспоминала детали дня поражения. Мушкетеры-мурашки захватили кожу, в висках постукивала жилка.
Трудно возвращаться в болезненное прошлое. Трудно смотреть на стакан и видеть там половину воды. Трудно летать птицей, что не может приземлиться на воду и трудно плыть рыбой, что только мыслит да молчит. Трудно совладать с собой – страх раз да подступит к горлу так, что шею свернет и голову открутит. До тошноты неприятное чувство.
— А если, а если...а если я снова не выиграю, - Лена облокотилась на стол, - Решай, быть или не быть.

Котагенс прищурился, теребя лапками стекольную поверхность, под которой прятался конверт.
— Точно! Котагенс, ты гений!

Лена осторожно посадила кота на соседний стул, подняла стекло и достала прямоугольник, запечатанный в марте прошлого года. Без почтовой марки, с логотипом «Кенгуру», заклеенный наспех. Лена развернула письмо и, направив на него настольную лампу, поспешно прочитала написанное, последние строки которого гласили: «Поражена, но не сломлена. На будущий год выиграю олимпиаду».
— А сейчас и не сломлена, и не поражена... Что это я, в самом деле, боюсь?

Лена убрала письмо за стекло и вместо раздумий о мечте и ее возможной несбыточности, приступила к действию. Кот в это время развалился на стуле, видимо, устал от бесхарактерности хозяйки.

Луна прощалась с небом, стирающим синий горизонт. Фотография девочки с косичками стала напоминанием не поражения, а обещания. Лена не умела предавать себя, зато в нужные минуты умела предаваться мечте, ради которой и пошла, наверное, в десятый класс.

— Котагенс, спишь? У меня, знаешь, сошлось, - просияла Лена, откинувшись на спинку стула.

Котагенс не слушал, спал. Лена налила в миску молока, чтобы кот, проснувшись, просиял тоже. Любила она пушистика, подарок родителей в пятом классе.

Зевота одолевала. Лена завела будильник на семь часов и с удовлетворенностью плюхнулась в кровать, не думая о выигрыше. Главная победа проснулась в ней – победа над самой собой.