Обнялись и замерли

Виктор Матюк

Обнялись и замерли

Обнялись и замерли две белоснежных дивных девы, Хилтон и Беверли,
Они  обмерли при виде сказочной лесной феи, прекрасной Пацефеи,
Две девы, как бронзовые статуи мгновенно застыли,
Их очи таинственную пришелицу пронзили насквозь,
Им трудно бы пришлось, будь они отдельно, то есть врозь!
Каждый бы шёл наискосок не вдоль протоптанных дорог, 
А свернул бы то ли в правый, то ли в левый бок, заприметив вдалеке лесок,
Испуг двух закадычных подруг проходил через каждый вздох! Был переполох,
Чох-чох-чох, ему противостоять никто из двух девиц не смог, на голову рок им набросило мешок,
Он, как над входом в дом нависший козырёк, или женский платок, закрывший взгляд,
Исчез энергии заряд, изменился звукоряд лесной мелодии, звуки старинной рапсодии
Напоминали звукоряд шестой симфонии Шостаковича, закружилась голова,
 К языку прилипли слова, долу пала зелёная трава, задрожали ноги и руки,
Страху вопреки, были сжаты кулаки, но первые потуги выбраться из грязи,
 Ни к чему хорошему не привели! Фея та посмотрела  вначале на девиц издалека,
Потом ближе подошла, и тихо и нежно произнесла: «Я не для того к вам пришла,
Чтобы принести вам много зла, или сжечь вас дотла, я желаю вам добра,
Меня злая фея прокляла, чтобы я не могла бедным людям помогать с коленей встать!
Давайте вместе весело шагать по просторам, будем песни напевать лучше хором!»
Девицы к ней ещё ближе подошли, сильнее зашумели камыши, раздался гром вдалеке,
Появился Зевс на гнедом коне с молнией в одной руке, здесь на земле он мог позволить себе всё,
Мог траву пролить дождём, мог позволить себе проткнуть врага копьём,
Или взять его живьем себе в плен! Зачем? Будет новый день, будет повод для других тем,
А сейчас  яркий свет на небосводе стремглав погас, только страх остался в девичьих сердцах!
Куда встать, чтобы заживо не пропасть? Как поступать? С кем вровень шагать?
Куда идти с пришлыми людьми в рай или в ад? Не станем и мы их лишними вопросами донимать,
И скальп с чужих голов снимать! Они любовались той феей без конца, ритмично бились их сердца,
Никто не ослеп и сохранил зрение, в глазах царило озарение, случай был нелеп,
Столь быстр жизни бег, что простой человек не в состоянии знать заранее,
Где и как пересекутся его пути-дороги и с кем, это знают только ангелы и боги!
Глаза феи горели, как придорожные огни, ни на секунду не угасали они,
Фаворский свет им был сродни. Они смотрели на двух девиц в упор,
За спиной у них был высокий косогор, на нём склон высокий и крутой,
Его покровы зелены, но если посмотреть девицам со спины,
То своды небес страшны, они выглядели ужасно, было страшно и тяжко осознавать,
Что кто-то будет твоими мыслями управлять минут эдак через десять или пять,
Ты же станешь горевать, но не вслух, а про себя, сделаешь два или три шага,
Глядь, и ты уже ничему не рад, разожмёшь губы, и понесутся жестокие звуки речи грубой!
Ты же для острастки тоже станешь пришельцам рассказывать детские сказки,
Сжав кулаки, испачкав в грязь высокие каблуки, посмотришь с опаской на золотую опояску
У пришелицы на тонкой шее, по идее, точно такие же Зевс когда-то видел в Греции!   
Они по форме напоминали египетские трапеции, такой же толщины и комплекции!
Мгновенно девичьему взору открылся провал бездны стосаженной,
Пришлось расстаться с думой сокровенной, связанной с вселенной
И жизнью бренной на земле, бесполезно думать о завтрашнем дне,
Вчера они ехали на вороном скакуне, сегодня их повезут на старом осле!
Прекраснейшее в мире существо стояло от девиц совсем недалеко,
Видит око истоки женского порока, суть бытия жестока, а судьба одинокая,
Убогая и печальная немного погодя легко убаюкает тебя, выманит из укрытия
 На вечернее чаепитие и грядёт нежданное и негаданное событие,
Совершённое по наитию!  Ты должен ему ответить взаимностью,
Иначе не видать никому в этом богом забытом краю толики удачи,
Мир не зажил заново, над Зевсом всплыло яркое зарево,
Всё вокруг мгновенно замерло, а перед глазами тихо проплыло едва заметное марево!
Его не смог остановить никто: ни рукой, ни  ногой, оно исчезло само собой,
Раздался посвист резкий, наглый и дерзкий, встал на дыбы люд Ржевский,
Кто-то выкрикнул из толпы, что ему о чуде том рассказывали прадеды
По линии жены, их навыки и привычки были записаны в толстой книге,
Но её не прочитаешь в темноте, не дано ни мне, ни тебе прижать судьбу к стене!
Весна уже пришла, но никуда не ушли холода, только бокал вина жарит толику тепла,
Чтобы как-то дотянуть до утра! Из-за страха потерять его, содрогнулось женское естество,
Оно ни с того, ни с сего едва ли не впилось зубами в контуры счастья своего!
Не удалось! Не получилось! Как бы ему не пришлось вырывать прядь золотых волос
На самой крутизне головы, не дожидаясь жаркой весны, девицы шагнули вдвоём
В глубокий и холодный водоём, обнявшись,  друг к другу щеками прижавшись,
Их молния Зевса пронзила насквозь, им пришлось отдалиться друг от друга,
Не произнеся ни звука, на краткий миг застыли, как снежинки на берегу замерли,
И ушли бог весть куда, их смутный образы скрыла мрачная вода!
Там другое небо, другая земля, там лишний раз нельзя раскрыть свои холодные уста,
Вокруг одна пустота, ни живой души, ни берёзового креста, ни травинки, ни куста, ни деревца,
Только тлен  и темнота! Объяснений от меня и неба ты уже не требуй, мне чужды эти разговоры,
Там иные леса, долы, степи и горы, хотя и здесь – не рай, а каждый шалопай чётко знает,
Что с ним рок в поддавки давно уже играет, но он не впечатляет тех, кто плевать хотел на всех,
Кто ниже ростом и в кого член намного толще, тот и в Польше – пан и мыслей титан,
С виду – пацан являл собой вулкан страстей, его судьба гнала взашей мимо зелёных камышей,
Он бежал сильней и сильней по стезе своей в те неведомые края,  где жизнь была намного краше,
Чем житие наше! Мне же не всё равно, кому и что определено, кто и как преодолеет тьму и мрак?
Целуясь, одна дева крикнула другой: «Сильно не горюй, дарю тебе свой страстный поцелуй!»
Они без особых усилий в памяти феи  застали в бронзовом литье,
Где навеки были предоставлены самим себе! Вспыхнул свет в соседнем окне,
Неужто всё это намедни привиделось мне в летаргическом сне? Не сомневаясь ни минуты,
Глубже добрался до сути земного бытия, и подтверждение тому нижеследующая строка!
Какая была бы на земле тишина, если бы плоть,
Что грешна, не была бы в земные дрязги по уши погружена!

г. Ржищев
21марта 2020г.
23:41