Сегодня я умер, чтобы завтра родиться вновь

Отступающая ночь, линия горизонта вырисовывается нежно-малиновой полосой, постепенно заполняя всё небесное пространство многослойным спектром акварельных ало-розовых цветов и оттенков.
Слабеющая луна угасает, побледневшие звёзды мягко растворяются в бесконечности небес, уступая право на жизнь новому дню надежды.
Мягкой поступью, словно кошка, крадется неуверенный рассвет, неохотно просыпается мир, небо светлеет вздрагивает в бледно молочной дымке утреннего тумана.
Ночь безысходно цепляется испуганными тенями за сонные поля, леса, холмы, овраги, реки, перелески, стороны света.
Где-то за ускользающей линией горизонта зашагал новый день, открыло клубничные глаза заспанное солнце, по синему бездонному небу друг за другом неторопливо поплыли гордые корабли улыбающихся облаков.
Огромный, неизмеримый мир, невероятный по своей распахнутой настежь красоте, зазвенел, задрожал, расширился, побежал по бескрайним полям, по волнистым степям, кудрявым лесам, холмам, морям, океанам, горным вершинам, увенчанным шапками снегов, проявляясь во всём.
Всё поменялось в цвете, звуке, запахе, высоте, глубине, солнце, небе, сердце, словно кто-то невидимый раскрасил всю землю нежной сладкой пахучей акварелью.
Безудержное наступление весны в нежных, ласковых лучах долгожданного солнца, в теплом дыхании ветра,
в набухших почках, выстреливающих геометрическими фигурами изумрудных листьев самых причудливых и замысловатых конфигураций и форм,
в веселых мутных ручейках, в припрыжку бегущих по лесным овражкам и ложбинкам,
в щебетание юрких звонкоголосых птах, прыгающих с ветки на ветку, в немыслимой глубине небес,
в рваных сахарных облаках, величественно проплывающих в бездонной синеве.
С каждым днем весна набирает силу, превращаясь из юной, звонкой, босоногой девчонки в теплое, нежное, ласковое лето.
Я тоже превращаюсь из веселого, беззаботного, любопытного, влюблённого мальчишки в зрелого практичного и уже опытного мужчину.
Вечера становятся прохладнее, а ночи длиннее, звонкоголосое ласковое лето неожиданно отзвенело и затихло, его незаметно сменила растрепанная заплаканная осень.
Теплые радостные дни растворились в промозглых моросящих дождях, зябкие унылые пейзажи, кроны деревьев почти оголились, обнажая темно-коричневые иероглифы корявых ветвей, бездонная глубина неба помутнела и стала затягиваться серой мглой.
На остывшую землю падают замерзшие листья, сплетаюсь в воздухе в разноцветные танцующие витражи, серпантины и грустные прощальные хороводы.
Узкая длинная полоска поздней зари, как горячая красная кровь, как распустившийся цвет граната, как густое вино, как губы моей поседевшей любимой.
Яркое, золотое, но мгновенное очарование осени, которое прелестно расцветает и так же быстро увядает, распадается и гаснет, как моя прожитая жизнь.
До и после, от радости, от юности, от беспечности не осталось и следа, как от бездомного ветра, пробежавшего над голой безводной пустыней.
Время, являющиеся моим судьей, приговором и палачом, застоявшийся неподвижный воздух хранит спертый запах старости, жизнь, сданная в архив, большие черные птицы бесшумно чертят круги в бездонном небе.
Шуршащие ковры из опадающей листвы, обшарпанные доски сцены жизни на которой я ещё как-то стою, крошечное место, выделенное мне судьбой, сбившиеся дыхание, звенит, дрожит, натягивается и рвется неуверенная линия горизонта.

Шримад Бхагаватам книга 6, глава 1
Смертные, в качестве награды за свои труды, получают разные тела, имена и условия обитания.
За каждым поступком смертного наблюдают: солнце, огонь, небо, воздух, небожители, луна, сумерки, день и ночь, стороны света, вода, земля и Господь, всеобщая Душа.
Каждым своим поступком смертный покушается на чужую жизнь или имущество.
Действуя во благо одних, он причиняет зло другим.
В каждом поступке есть насилие, за которое суждено отвечать.
Всё живое действует, каждый действующий совершает грех.
За причиненное ближнему зло придется платить страданиями, добро же вознаграждается удовольствиями.
Смертный сам творит свою судьбу, мыслями и поступками.
Подобно шелкопряду, что из собственной слюны сплетает кокон, из которого сам потом не может выбраться, душа плетет паутину деятельности и запутывается в её последствиях.

Жизни, следующие одна за другой, словно бестелесный песок в безмерных часах вечности.
Я крошечный поток сознания, невидимая песчинка, танцующая в рядах поверженных и побеждённых, посреди языков пламени смерти.
Песочные часы вечности, отстукивающие мою жизнь, переворачиваются и я переворачиваюсь вместе с ними, ещё одно рождение.
Случайные сегменты кода, скомпоновавшись вместе, образуют непредвиденные, неожиданные, непроизвольные протоколы и формируется индивидуальный поток сознания.
Мы все одинаково выглядим, но отличаемся друг от друга по качествам, по желаниям, по устремлениям, по маршрутами, которыми двигаемся, по обстоятельствами, в которых пребываем, длинною дистанции, которую нам отмерила своенравная судьба.
Начало и конец, две системы отсчета, две точки координат на полотне вечности, между которыми блуждает душа: куда-то бежит, что-то ищет, с кем-то сражается, к чему-то стремится, кого-то старается обольстить.
У каждого, кто рождается, кто живет, растет, дышит, чувствует есть определенные свойства, качества, характеристики, прежде всего это начало и конец существования во времени и пространстве.
Начало: Старт, таймер запущен, беговая дорожка, отсчет времени пошёл, секундная стрелка побежала по циферблату жизни, внутри крохотного тела рождается и разворачивается целая мульти-вселенная.
Трепет и страх перед ужасающей новизной, примитивный интеллект пытается распознать мир, первый крик, первый шаг, первые слова, первые слезы, первые желания.
Конец: Созвездия застыли без движения, хладнокровный приговор, разрываю грудью финальную ленту, финиш, топор, плаха, палач, могильщик, кладбище или как альтернатива погребальный костер, тщательно спланированный сценарий, всё по волшебному списку.
Отсрочка, ещё совсем немного, ещё пару вдохов и пару выдохов, пару шагов никуда и тонкая хрупкая грань между моей жизнью и спрятанным в сумерках оскаленным ликом смерти разобьется вдребезги.
Любое рождение заранее оплачено смертью, она пользуется моей рассеянностью, моей небрежностью, моей беспечностью, в конце концов она сожрет всех, кого-то то раньше, кого-то позже, кого-то прямо сейчас.
Рушится один мир, возникает другой, для старой жизни внутри этого тела уже нет места, оно распадается, разлагается, сплетается с землей, начинается новая история, новая глава, сегодня я умер, чтобы завтра родиться и начаться вновь.
Рождение, я опять на земле, ветер, провидение и случай возвращают меня обратно, по прейскуранту мне в краткосрочную аренду выдают новое тело, первый из оставшихся дней, которые именно в нем мне предстоит прожить.

Шримад Бхагаватам книга 6, глава 1
Парикшит спросил: «Я хочу услышать о том, что должно делать человеку дабы не попасть в адские урочища?»
Шука отвечал: «Грехи прилипают к деятелю, как комья грязи к ногам путника, если не смыть их сразу потом они утянут на дно адской трясины.»
Парикшит спросил: «Почему человек, зная, что будет осуждён людским судом и будет страдать в аду, продолжает творить зло?
Что за сила заставляет его действовать во зло себе?
И почему раскаявшись в одном злодеянии он следом совершает другое?
Если нельзя не совершить грех, то зачем тогда искупать его, не напоминает ли это валяние слона в грязи после купания?»
Сын Вьясы Шука отвечал: «Действительно, искупление греха занятие бессмысленное, смыть с себя грех полностью можно только знанием.
Лишь познавший свою суть и суть окружающего мира избавляется от прошлых грехов.
Тот, кто в поиске своей истинной сути обуздает свои чувства и ум, обязательно добьётся успеха.
Дабы постичь истину, дарующую бессмертие, нужно воздерживаться от всякого прелюбодеяния и чувственных удовольствий, необходимо жертвовать нуждающимся, избегать суетных отношений, говорить одну лишь правду, воздерживаться от насилия и хранить чистоту помыслов.
Кто следует этим правилам, тот смывает с себя грехи, совершённые в мыслях, словах и делах.
Но грехи, как сорняки, если не истребить огнём знания их корни, они прорастут вновь.
Лишь тот, кто сдался на милость Непорочному, тот сжигает дотла семя порока в своём сердце.
Служение Всевышнему искореняет грех также быстро, как утреннее солнце рассеивает туман.»

Чтобы уютно, удобно, комфортно жить нужно прилагать значительные усилия, но для того, чтобы умереть не нужно ничего делать.
Ты играешь в прятки с тем, кто тебя обязательно выследит и найдёт, на каждого из нас у смерти есть по пуле, по онкологии, по инсульту, по инфаркту, по ножу в спину, по несчастному случаю.
Внезапно или закономерно тебя настигнет смерть и жизнь твоя разорвется, как тонкая паутинка, лопнет, как крошечный пузырёк на неконтролируемом течении реки времени.
Ты можешь всячески сопротивляться смерти, прятаться от неё в Гималайских пещерах, заниматься йогой, голодать, закаляться, соблюдать строгую диету, но все твои ухищрения никаким образом не смогут защитить тебя от неё.
Как бы ты не старался, где бы ты не скрывался, чтобы ты не предпринимал, она всё равно обнаружит тебя и хладнокровно сотрёт следы твоего существования с поверхности земли, а затем незаметно исчезнет.
Ты ей нужен пока ты жив, пока ты дышишь, мыслишь, наблюдаешь, чувствуешь, а когда ты умрёшь, то будешь безразличен к боли и страху, и ничто не будет беспокоить тебя, ни деньги, ни успех, ни слава, ни власть, ни любовь, ни войны, ни политика, ни болезни, ни курс доллара или евро, абсолютное безразличие, реальность, безвозвратно ускользающая на голубовато-дымчатом небосводе.

Шримад Бхагаватам, книга 5, глава 5
Каждый рожденный в бренном мире обрекает себя на страдания.
В мире, где всё зыбко, временное и преходящее, свободная по природе душа становится пленницей страха и наваждения.
Но тем, кто родился в человеческом теле повезло более остальных, ибо, взирая на мир глазами человека можно освободится из оков иллюзии.
Потому, в отличии от других тварей Божьих, человеку не пристало трудится ради лишь телесных удовольствий, доступных даже пожирателям испражнений, свиньям и собакам.
Дабы обрести умиротворение, столь необходимое для понимания смысла жизни, человек должен научиться умерить потребности плоти.
Тот, чей разум умиротворен, может увидеть вечное посреди преходящего.
Чтобы обрести вечность следует отказаться от суетного, а это под силу лишь человеческому разуму.
Единственно, обуздав плотские потребности можно обрести душевный покой и наконец свободу!

Почему, эти крошечные частички сознания, оказавшись в темноте неведения, тянутся к свету?
Это случайные сегменты зашифрованного кода или нечто большее?
Когда схема, дающая возможность к восприятию, превращается сознание, когда слепая биологическая машина внезапно устремляется на поиск истины?
Ничто, ноль, отсутствие величины, разделяющее положительные и отрицательные числа на оси координат.
Справа от ноля я есть, я дышу, вижу, слышу, чувствую, я надеюсь, слева — меня уже нет.

Шримад Бхагаватам книга 8, глава 21
Смертному никак не одолеть Всемогущего распорядителя наших радостей и печалей.
Он посылает нам жизнь, Он же отнимает её в должный срок.
Время Его могучая, неудержимая десница, вечное оно, не может быть всегда другом смертному.
Одолеть время, наперсника Божьего невозможно ни силою, ни умом, ни хитростью, ни молитвою.
Пред ним бессильны воины, вельможи, ученые, философы, аскеты, советчики.
Оно не слушает заклинаний и лекарей.
Время сокрушает крепость тела и имения.

У моей мечты выцвели глаза, медленное биение моего сердца, густая кровь растекается по венам, липкие руки времени смыкаются на моём горле, забытый, уставший, утративший надежду, жизнь уходит от меня так же незаметно как она и пришла.
В самом начале уже присутствует конец, смерть, конец одной игры, начало другой, нулевая точка отсчета, чистый лист, новая жизнь дает так много обещаний.
Всё переплетается в нескончаемой петле времени, разный старт и разный финиш, в лотерее рождения вытаскиваю счастливый или злополучный билет.

Шримад Бхагаватам книга 7, глава 2
Души творят себе тела своими поступками и своими же поступками уничтожают.
Время плоти конечно, жизнь создает себе плоть и видов жизни великое множество, при этом сама она не относится ни к одному из них.
Жизнь проявляется в вещественных образах, хотя сама она не вещественна.
Как человек мыслит себя единым со своим жилищем, но при этом отличен от него, так и душа мыслит себя плотью, при этом отлична от плоти.
Как огонь скрыто присутствует в поленьях, но не смешивается с ними, как воздух проникает в тело, но не растворяется в нём, как пространство пронизывает предметы, но смешивается с ними, так душа заключена в плоть, но остается в стороне от неё.
Сознание наделяет тело свойствами, но ни одно из этих свойств не присуще сознанию.
То, кого вы оплакиваете живёт и будет жить вечно, а его тело всегда было мертво.
Плоть лишь создаёт видимость жизни, в действительности она безжизненна с самого начала, приводимая в движение лишь сознанием.

Кто мы для смерти, расходный материал, точка прицеливания с номерным клеймом на спине.
И я, и ты, и он, и все лишь хрупкие, невидимые, одноразовые песчинки света, носимые по вселенной непрекращающимися ветрами рождений и смертей.
В действительности мы друг другу незнакомцы, оказавшиеся волею непредсказуемой судьбы в одной временно-пространственной координате.
Мы не знали друг друга до нашего рождения на земле и забудем друг о друге после того, как покинем наши одноразовые тела.
Наши отношения имеют место быть только на этом крошечном островке времени и пространства, в котором мы на эту однодневную жизнь запечатаны.

Шримад Бхагаватам книга 3, глава 30
Точно гонимые ветром облака летят заключенные в бренную плоть души над бездной вечности, понукаемые всемогущим временем.
В облике времени Господь повергает в прах все усилия смертного.
Скорбью устлан путь того, кто грезит о счастье в сиюминутном мире.
Сбитая с толку игрою света и тени душа старается не думать о том, что плоть и её принадлежности: дом, земля и имущество обречены на погибель.
Великий обман внушает несчастной душе, что окружающие образы будут существовать всегда.

Холодное небо, тихая, непроглядная пропасть ночи, россыпь далеких созвездий, звёздные трассы вселенной, акварельные краски заката растворились в густой, непроницаемой темноте.
Души, воплотившиеся ранее в единовременных телах, естественным образом умирают в этих точках координат, затем монета переворачивается другой стороной, они вновь оживают и незаметно начинают умирать уже в других координатных плоскостях и навигационных дислокациях.
Вращающееся колесо судьбы, то, что вчера было перемолото и повержено в прах уже сегодня делает первый вдох, открывает глаза и обретает жизнь.