Коков всех он был начальник

Старпомы, знал себе кок Оглоблин – они везде псы - церберы: на то и приставлены, за тем и должность такая на судне имеется. Только что, есть и вовсе с цепи отвязные, а есть помягче и поумнее. Навскидку – лишь пару старших помощников – людей мог кок за свою долгую морскую жизнь вспомнить. Впрочем, здесь число было конечно выше – посидеть, повспоминать старому было надо, а когда, спрашивается – работа нон-стоп дэнс (вернее – «cook»)!

Нынче старпом был полным чепушилой, а и беспредельщиком морским, к тому же. На берегу бы с таким Оглоблин не то, чтобы дел не имел никаких – двух минут бы разговаривать не стал: время только даром тратить! А тут, поди ж ты – восемь, уже, с половиной месяцев рейса под старпомовским начальствованием… Да - так намедни старпом коку и заявил:

- Потому что – я твой начальник!

Наехал, называется! Вспомнил на ужин, что Оглоблин на завтрак йогурты не дал: «Почему?».

Подкинуло тут, конечно, Оглоблина – от одного вида старпома на камбузе кока вело, как минимум, а тут еще и «предъявы» такие!.. Завтра он их народу раздаст (срок реализации позволяет) – согласно меню неписанному, только ему, коку, известному – всё по уму, да по рациону!

- Какой ты мне теперь начальник?! Контракт уже три месяца назад закончился, какой мой теперь статус? Кормлю вас, дармоедов, из жалости – заменить меня некем, сам знаешь! А то бы уж давно в пассажиры ушел.

Старпом по-быстрому ретировался со своей тарелкой плова, но кок так скоро теперь уняться не мог.

- Начальник Чукотки, гляди-ка!

Оглоблин вообще в карман за словом для недругов сроду не лез – за пазухой на такой случай держал: уж приложить, так приложить!

- Всех начальников начальник, и мочалок командир!

А ведь старпом ему натурально – в сыновья годился.

- Ты хоть Мойдодыра-то знаешь?  - всё не мог уняться кок: девятый месяц морского рейса на пользу психике еще никому не шел.

Ничем не рисковал теперь Оглоблин – у этого старпома с первого дня рейса он был в опале – причем, заведомой: научился пацан у капитана всех коков безоглядно гнобить. И пришлось Оглоблину лиха здесь хапнуть - будь здоров! Потому, и трясло его теперь от одного вида старпома. И сдачи давать приходилось каждый раз, да в страхе – что в пассажиры из коков спрыгнет – последние месяцы держать: иначе здесь было просто нельзя.

- Я не смотрю такие фильмы, - глухо ответствовал, закрывая тему, старший помощник капитана.

Оглоблину оставалось лишь заткнутся уже. Прав он был изначально: о чем говорить с человеком, для которого Голливуд всё равно бы старался без толку, детское стихотворение Корнея Ивановича Чуковского, про которого грамотный тридцатилетний начальник всех коков даже не слыхал, экранизируя!

Эх, река времени! И так, всё более стремительной и бурной ты становишься, и куда там вынесет наш экипаж с теми еще рулевыми?