Все равно

Последнее время Сергей был немногословным. Я не раз пробовал его разговорить, мне интересно было его мнение, интересно, что он думает, будто он мой единомышленник,  но без успеха. Отсюда и мое нетерпение, и некоторое, незаметное со стороны раздражение. Это был ключ к объяснению, почему некоторая неловкость (угловатость) во время наших встреч и даже заметное косноязычие в разговоре, недостаток, от которого, мне казалось, я давно избавился.  «Это на него не похоже, - говорил я себе. – Может, боится. Но чего? Мы давно знаем друг друга. Со школы. С семи лет».

Все, что удалось мне вытянуть из него, так это то, что всех своих он отправил в Австрию.

-Я тоже мог бы. Хоть в Великобританию.

-И что же?

-Ты был там? И вообще, ты, где ты был? Там полгода погода вот такая, - он показал рукой на стеклянную дверь – за ней середина ноября, без солнца, с моросящим дождем, лужами под ногами, очередью из машин, жидким хвостом виляющей по узким улицам. – В Австрии не так мокро, но опять же нужны деньги, много денег.

В этот раз все началось с того, что он спросил: «Да ты говорил, что сдаешь квартиру. Это туда?» 

Все происходило в крохотном магазинчике, где он торговал мебельной фурнитурой. Мне нужны были петли на дверцу.

-Что-то сдаю, но не все, потому что требования большие, и это при том, что аренда копеечная. Иногда вообще глупости говорят. Одна молоденькая, все время улыбается, как дурочка: «А где тут у вас газон? Я люблю ухаживать за газоном». Я слов нет – глотаю воздух. Бежит от обстрелов, денег нет, а тут на тебе - с фантазиями. Что говорить. Ненормальная.  Кстати, есть и хуже.

-У нас, - тут он назвал село, где то ли построил дом, то ли это наследство жены, - тоже вначале сдавали целые дома, и как: за аренду платить не надо, только коммунальные. Уже через месяц все поломано, грязь и долги. Теперь не сдают.

-Я и говорю, чего от людей ждать, когда летают ракеты и прочее. Были две сестры из Бахмута. Одна только сейчас оттуда, Говорит, что по ним стреляют и те и эти. У другой здесь сын. Она говорит, что спросит его, может и поможет. На следующий день, ближе к двенадцати звонит, что сын обещал помочь с деньгами, они согласны, но сегодня не могут прийти, потому что у сестры нервный срыв; понятно такое пережить и теперь в чужой семье, где и ей и с ней жить невозможно. И все-таки, как – вроде, свои и по своим.

И тут он сказал, что, дескать, сейчас все равно, кто стреляет. «А ведь он почти прав», - подумал я.

Вошла покупательница: "У вас есть мебельные ролики?" «Есть, - ответил ей Сергей. - Эти тридцать пять гривен, а эти сорок пять». Он взял с витрины ролик и прокатил его по столу, который стоял тут же, в торговом зале. Женщина уцепилась за малую цену, но переспросила: «А они выдержат вес генератора?». «Выдержит», - сказал он и опять прокатил ролик. «Они и поворачиваются?» - опять спросила она. «Конечно», - был ответ.

«Я тоже хотел купить генератор, - не вытерпел я, - еще тогда, когда они стоили тринадцать тысяч, но посчитал, что дорого, а толку мало: одна лампочка и вентилятор с насосом на котле».

-Хочешь мое мнение? – после того, как она ушла, спросил он меня и сел на стол, по которому катал ролик.

Он высокий. Сутулится или же так казалось, из-за жилета из овечьей шерсти, которые носят, должно быть, в закарпатских селах, который был велик на него и болтался, как на пугале. У него крупные черты лица. Такие мужчины нравятся женщинам. В них чувствуется сила. За ними, как за каменной стеной. Думаю, и в шестьдесят он им нравился.

-Давай.

Обхватив колено руками, он начал: мол, у царя нет выбора, он будет до последнего, потому что человек не глупый и знает, что его ждет, когда он проиграет войну. А ждет его то же, что Николая 2, когда тот фактически проиграл войну, что с ним было? расстреляли. И дальше: «Этого, как его, с пятном на голове? - я подсказал ему: «Горбатый». - Горбатого тоже после Афганистана сместили с должности, но он спрятался в Германии. Этот же нигде не спрячется, ни в Германии, ни в Аргентине. С ним будет тоже, что с Милошевичем, или с Саддамом Хусейном, или с Каддафи».

-Ты думаешь, Россия проиграет войну?

-Ну, куда, куда ей тягаться с НАТО. Это такая махина. 

Когда я вышел от него, то уже на улице думал: «Смотри, как все изложил». Не со всем я был согласен. И в частности, не соглашался с тем, что все равно, кто стреляет. Если смотреть на вещи в общем и в целом, то да, но когда по частям и ты эта часть, то не все равно. И о Каддафи – существует мнение, что убили двойника. То же пишут о Николае 2. И только ли о них. О Гитлере тонко намекнул: мол, Путину не удастся, как тому, спрятаться. Что! они. Я чувствовал, что сам раздваиваюсь. Если в феврале я был один, то теперь, через девять месяцев не знал, где я настоящий, а где фальшивый. Как будто поскользнулся на оттаявшей ноябрьской земле и, раскорячившись, стоял в грязи одной ногой, упираясь в высокий днепровский берег, а другой в берег Северского Донца, как Гуливер. Сравнение с Гуливером верное отчасти: тогда, когда я, так сказать, над схваткой. Было и это. Об этом говорил Сергей: мол, все равно. Но сейчас середина декабря. Опять оттепель: не только ноги, я сам пополам, на две одинаковые части и боль невыносимая, будто действительно разорвало, но больше душевная, чем физическая.