Секретное вручение награды

 Секретное вручение награды.
Этот рассказ я лично за всю мою жизнь слушала не менее пяти раз и сельчане - соседи из села Ново-Георгиевское, семья, родные многоуважаемой Бочаровой по мужу Ледневой Александры Петровны. По поводу дня Победы, при расспросах о наградах. Которых на самом деле было более 20 штук. В коллекции был и польский крест, его так часто рассматривали, что заиграли навсегда. Только книжечка-документ с датой вручения хранится у правнучки Марины до сих пор.
Сентябрь 1967 года. Астраханская область. Лиманский район. Примерно 11 часов утра, фельдшер Леднёва А.П., как обычно, с рассветом уже оставив свой дом, спящих детей, мужа, ушла в село по вызовам. Фельдшер на селе — это универсальный медик. Лечит всех и всё, взрослых, детей, животных, порой одними и теми же лекарствами. В СССР село, дефицит всего. В сельском медпункте проводятся перевязки, мелкие операции типа нарывов и т.д.
Вот на очередном обходе во дворе, оговаривая окончательное лечение старенького дедушки, она увидела, как ко двору резко подкатили три чёрных автомобиля «Волга».
Водитель из первой быстро выскочил, задние дверцы приоткрылись, видно было мужскую руку, кто-то держал дверь, но не выходил. Водитель громко спросил: «Здравствуйте, а кто из вас будет Леднёва Александра Петровна?»
Она отозвалась. Обычное дело, вероятно, кому-то плохо, за ней по срочному случаю иногда присылали автомобиль. Только вот чёрные «Волги» в 60-е годы в СССР всегда были у Комитета государственной безопасности, у КГБ.
Кто-же это приехал? - подумала она. Закончив разговор, попрощалась. Подошла к машине. Сказала: «Рекомендации оставила, освободилась. Кто вас прислал? Кому плохо? Куда едем?»
Её рассмотрел мужчина в костюме, в упор, сквозь зубы процедил:
- Ваша девичья фамилия Бочарова?
- Да.
- На фронте служили в эвакогоспитале № 2114?
- Да, - ответила, и всё внутри у неё похолодело.
- Садитесь. Проедем с нами в Лиманскую районную администрацию. Указал на первую «Волгу».
- Зачем?
- Там узнаете. Быстрее. Спешим. Долго вас искали.
Сели, дверьми хлопнули, помчались по сельскому бездорожью.
Едет Александра Петровна, увидела, что её обувь вся в пыли. Уже как пять часов обходила дворы, осматривала больных, лечила. Платьице на ней оказалось неказистым, ну не для администрации точно. Решила спросить:
- Кому плохо, что ли?
- Нет.
- Тогда до дома подкиньте, хоть туфли поменяю, платье.
В ответ: «Не положено».
- Чего не положено, почему? Не понимаю, - а сердце стучит всё сильнее.
- Что случилось-то, сынки? - сидя на заднем сиденье, спросила.
Сухой ответ всё сразу объяснил.
- Там узнаете. Разговаривать не положено.
Так со столбами пыли по дороге неслись три «Волги».
В очередной раз, спустя лет 10, рассказывала бабушка Шура:
- Вышла из машины, ног под собой не чую. Мысли кипят в голове. Сразу вспомнились сотрудники службы охраны, такое жёсткое обхождение у них было на фронте. Вокруг меня молодые мужчины до 40 лет, с выправкой, в костюмах. Это в такую-то сентябрьскую жару? Думаю, по какому такому случаю? Что-то произошло? Но что? Мысли путаются. Меня под локоток поддерживают, вперед указывают, куда идти. Поднимаемся по лестнице на второй этаж. В самый большой зал для праздничных мероприятий. Вошли, включили электричество, проемы окон были наглухо закрыты. Села на стул, все вышли, закрыв за собой большие двери.
       Сижу в зале одна, от волнения дрожь пробегает. В зале так тихо, аж стук своего сердца слышу, пульс послушала, ну точно больше 100 ударов в минуту. Посидела, успокоила себя, молитву прочитала. Через 10 минут слышу за дверью чеканный дружный строевой шаг нескольких пар военных сапог. Распахнулись двери, в зал строем вошли польские военные фронтовые офицеры. В парадной форме, кители увешаны аксельбантами, медалями, крестами.
Встали передо мной в шеренгу. Обратились лично ко мне. КГБшники стоят поодаль у дверей, за происходящим наблюдают.
А я и встать не могу, обомлела. Вижу лица знакомых офицеров, словно только что война закончилась, в мае 45-го, а ведь прошло после Победы более 20 лет. «Что происходит?» - подумала. Наши союзники, в парадной одежде, здесь в России, в Лимане? Зачем? Возможно, я схожу с ума. Они стоят по стойке смирно. Встала со стула, ноги трясутся от напряжения, во рту всё пересохло.
Обратился ко мне самый важный, главный генерал:
- Уважаемая Александра Петровна Бочарова! Позвольте выразить вам наше уважение и почёт за проявленные во время войны мужество и профессионализм при спасении польских солдат в госпитале № 2114.
Ещё много выразил приветствий в мой адрес.
- Мы приехали в Астрахань с неофициальным визитом, выполнить распоряжение правительства Республики Польша, вручить вам лично Крест Грюнвальда. Бесценный крест вручается за мужество самым смелым защитникам Польши. Если вы помните, в 45-ом героев-победителей было так много, всем вручить орденов не хватило, не успели сделать новые, пришлось материальные средства искать. Мы тогда выдали справки на получение наград, обещали приехать лично в Россию, торжественно вручать. Поэтому мы здесь. Отдал честь, и все в ряд стоявшие боевые офицеры тоже. По команде звякнули каблуками об пол, по-военному. Генерал на руке перед собой держал коробочку с наградой. Один из офицеров подошёл ко мне, протянул документ, в котором я должна расписаться. Всё на весу, стола не было. Другой держал в руках маленькую штемпельную наборную машинку. При мне уточнил дату, поправил в машинке цифры, взял из моих рук документ, поставил на моих глазах штемпелем дату, 18 сентября 1967 года.
Смотрю удивлёнными глазами на происходящее, не веря себе. Ссохшийся язык не слушался. В ответ смогла только произнести: «Спасибо, товарищи». Горло перехватило. В зале повисла пауза, в это время позади офицеров с грохотом распахнулись двери, в которые они вошли 5 минут назад. Торжественный караул увидел, что их просят на выход. Улыбнулись мне, отдали в свойственной им манере честь, приложив руки к козырькам конфедераток. Дружно повернулись в сторону двери и так же строем, маршируя с громким топотом каблуков о деревянный пол, вышли из зала. Дверь за ними захлопнулась. Я осталась опять одна, онемевшая от слишком быстро произошедших событий. Медленно сползла на стул, держа в руках коробочку и документ, обливаясь слезами обиды. За что? Что же мы такого плохого на фронте сделали, что так неуважительно со мной сейчас обошлись? Скомканное вручение было унизительно, не по-человечески для партнёров Победы…
Там на войне фронтовое братство поляков и русских, было безмерно, все боролись за жизни раненных солдат, против фашизма, бандеровщины. Мечтали после войны дружить странами, семьями, а тут такой хладнокровный конфуз?
Посидела минут 20, никто мне не мешал. В здании, оказывается, не было ни единой души. Еле вышла из зала. Прошла в туалетную комнату, умылась из-под крана и тихохонько поплелась домой. Работать я уже не смогла. Кто меня подвёз, как доплелась, не помню. На следующий день на работу не вышла. Заболела. Утром соседи донесли, что ради этого вручения награды всех служащих администрации срочно отпустили по домам, до утра. Запретили возвращаться на работу. Даже если что позабыли.
В этот день в городе вручали такие -же награды. Но кому?
Александра Петровна была уверена, что и Киреевой Марии, и Журавлёвой Анастасии тоже вручили, справки у них были на руках. Сожалела, фамилии представленных к награде тогда не уточнила сразу. Все мгновенно произошло.
Шли годы. История-то необычная.

В 2013-2014гг., я уточнила детали у Александры Петровны.
- Понимаю, в нервах ты видела офицеров-поляков в той шеренге, знакомые были?
- Меня так трясло, я думала, война началась. Смотрели на меня знакомые боевые товарищи, один был похож на польского фронтового корреспондента Януша Пшимановского. Только всё произошло так быстро, им не дали ни единого слова сказать, мне тоже. Смотрела на них, они - на меня, и по команде ушли маршем, так, как и пришли. 
Как потомок, сквозь десятилетия понимаю, в конце 1945 года в Европе уже начинался идеологический, политический, географический передел. Наши астраханские госпитали: № 2114,3265,4427,1587 и другие, сворачивали свою работу. Польское правительство предлагало землякам остаться, работу, гражданство. ЭГ-2114 даже не расформировали, а передали Войску Польскому по распоряжению главнокомандующего Красной Армией. Согласно письмам С.П.М.М. за 2020 год. Наши служащие группами в разные сезоны 1946, 1947 года возвращались домой. На Родину.
Сейчас рассекречено много документов советско-польского периода ВОВ. Ветераны по умирали. Теперь историки, потомки могут рассказать подобные истории, или не рассказать никогда.