06. Знакомство с Хайретдиновым

        После строевого смотра Старцев получил задачу выдвинуться со своей командой в горы на пост № 13, расположенный над н/п Мариштан. Мы отложили все неотложные армейские занятия, вышли из расположения роты чтобы проводить пацанов группы Старцева. Я стоял в тени под тутовниками, смотрел как бойцы Старцева загружались армейской поклажей перед выходом. Поскольку сержант Апаев показал, как надо обращаться с горнострелковыми ослами, перед началом движения снятые с осла грузы разделили, как смогли. Бронежилеты подняли с земли, обтряхнули и раздали пацанам, боеприпасы, нагрузили на Апаева, пулемёт ДШК поручили тащить сержанту Серёге Тайманкину.
       По итогу у Апаева груза оказалось практически вдвое больше, чем у любого солдата из группы, наверное, под сто килограмм, не меньше. От природы Апаев имел богатырское телосложение, вырос на Северном Кавказе, соответственно, знал толк в перетаскивании тяжестей по пересеченной местности. На нём центнер груза смотрелся великоватым, конечно же, но вроде бы, почти как бы и нормальным.
       А у сержанта Тайманкина вместо телосложения было тело-вычитание. В свои восемнадцать лет Серёга всё ещё был худеньким подростком, весил может каких 60-65 кг. У нас это называлось: тонкий, звонкий и прозрачный. На этого тоненького пацанчика навьючили 65,27 килограммов груза и огромную черную железяку ДШК, весом 33 кг. Это выглядело настолько несуразно, как если бы Голубой Вагон взгромоздился на Чебурашку. Я думал, что Тайман переломится пополам от такой тяжести. Он шагал по горячей пыли армейскими полусапожками, его мотало из стороны в сторону.
С некоторой долей иронии я вспомнил поговорку про советских десантников: «Корова опасна спереди, лошадь – сзади. Советский Десантник опасен со всех сторон»!
Какие, нахрен, горы сержанту Тайманкину! Хоть бы он не упал в пыльную колею дороги на ближайшем отрезке в двести метров. Какой придурок додумался отправить его в горные стрелки? В военкомате не видели, что ли это тело-вычитание? Пусть бы направили в танкисты, я не дохрена разбираюсь в танках, но точно знаю, что там очень тесно. Апаеву в танке не развернуться, а Тайману было бы в самый раз. Но нет же, их обоих послали в горнострелковый батальон, а там комплектация одинаковая для всех: и для здорового амбала, и для худенького мальчугана.
 
       Было удивительно, но потом оказалось, что Серёга дошел. Старцев описал этот эпизод так:
 - Тайман – это высший боец! Он камни зубами грыз, за камни зубами цеплялся, но пулемёт на гору затащил.
       Лично я именно это считаю подвигом – способность совершать тяжелую, рутинную солдатскую работу в жутких климатических условиях вопреки всем Законам Всемирного Тяготения. Поэтому, если кто-то думает, что перевелись богатыри на земле русской, то он сильно ошибается. Я могу с Тайманкиным познакомить.

https://youtu.be/4V8LOkN6bP0    Тайманкин у Старцева в гостях 15.02.2021 г.

       После того, как пацаны вышли из расположения и скрылись из виду, я стоял в тени тутовника, смотрел на взвешенную в воздухе пыль, поднятую солдатскими башмаками. Мне было муторно и тревожно, я волновался за пацанов, переживал дойдут ли они по такой жаре загруженные-перегруженные. Переживал за себя, ведь завтра вся эта история должна будет повторится с моим участием. В этот лирический момент Олег Герасимович, бесцеремонно схватил меня за рукав гимнастёрки, потянул на себя:
 - Пошли!
 - Куда тебя послать? – Я дёрнул плечом, отцепил руку Олега от гимнастёрки.
 - Пошли, говорю, наш пост собирают. – Олег снова схватил меня за рукав, снова потащил.
 - Надо говорить «пойдём». – Я снова вырвался.
 - Пошли, не выделывайся, сейчас прощёлкаешь хлебалом и направят тебя не с Серёгой Губиным, а с какими-нибудь дембелями. Будешь потом дембелям рассказывать, как надо говорить и как не надо говорить.
      В общем и целом, Олег меня убедил, и мы пошли. Хотя, правильно говорить «пойдём».
Прошли мы не далеко, метров пятнадцать. Встали под ещё одними тутовниками. Перед нами появился прапорщик с черными усами и с листком бумаги в руках.
 - Прапорщик Хайретдинов. – Представился прапорщик.
 - Как бы, логично, - подумал я.   
 - Командир гранатомётно-пулемётного взвода 8-й роты. – Продолжал прапорщик. – Сейчас уточним список личного состава. Я буду зачитывать фамилию, а вы будете мне в ответ называть своё звание и оружие.
 - Манчинский!
 - Я!
 - Головка от … блока цилиндров! Звание говори и оружие.
 - Сержант. Автомат.
 - Герасимович!
 - Й-й-й… рядовой! Снайперка, нет, это, - Бендер запнулся под взглядом прапорщика. – ЭсВэДэ!
 - Губин!
 - Рядовой, СВД (снайперская винтовка Драгунова).
 - Касьянов!
 - Рядовой. РПК (ручной пулемёт Калашникова).
 - Бурилов!
 - Рядовой. Автомат у меня.
 - Мэ-мэ-мэ! - Прапорщик перекривил Мишку Бурилова. – Ещё скажи «автоматик у меня», дец-цкий сад, блин, Мампель!
 - Рядовой, автомат.
 - Орлов!
 - Рядовой, РПК.
 - Безруков!
 - Бузруков, товарищ прапорщик. Сэржант. Афтамат.
   Прапорщик чего-то почеркал в списке.
 - Ызаев!
 - Радавой, афтамат.
 - Султанов!
 - Радавой. Афтамат и гранатамот.
- Всё. Так. – Хайретдинов сложил листок, убрал его в карман гимнастёрки.
- Губин!
 - Рядовой, СВД!
 - От-ставить! Список оружия я уже составил. Теперь отвечайте, как положено. Губин!
 - Я!
- Держи ночной бинокль. – Прапорщик снял с себя пластиковую коробку, протянул Серёге, держа за ремни. – Три с половиной кэгэ. Потом поймёшь, что это такое. И гляди, не разбей.
     Вот так мы и «пазнакомилься», как говорят мои друзья из Узбекистана.
 
На фотографии Хайретдинов взрослый, с усами и обритый наголо.

     Выход в горы нашей группе запланировали на завтра. Вечером нас накормили ужином и подали команду «Отбой», то есть отправили ночевать. Как только я повалился на нары, на меня снова напал мандраж. Из нашего ослятника на Зуб Дракона смотреть было больно, не то, чтобы лезть туда. Да ещё с железом на горбу. По этой причине я лежал, изо всех сил грустил и мандражировал, не мог уснуть. А рядом со мной, ну, недалеко от меня, на тех же нарах лежал дембель Яшка Нейфельдт, мечтал сладенько, в полголоса, как он поедет домой:
 - Из Рухи вертолётом в Баграм. Потом в Кабул на пересылку. Оттуда в Ташкент. Там на вокзал, а с вокзала поездом: Караганда, Целиноград, Есиль, Атбасар, Кушмурун… И потом – на Кустанай…
       Фарид Долгов слушал Яшку, иногда поддакивал ему в полголоса. Фарид и Яшка оба родом из Казахстана. Кроме того, они дембеля и дружбаны. Яшке позавчера объявили отправку домой, а Фариду ещё не объявили. Завтра-послезавтра прилетит вдруг волшебник в зелёном вертолёте, заберёт Яшку из Рухи и повезёт на Кустанай. Вот Яшка и проговаривал весь путь от нашего ослятника до родного дома. Лежал на нарах в тёмном, пыльном, пропахшем коровьим навозом помещении рядом со своим дружбаном Фаридом и мечтал дуэтом, как поедет домой. А мне, ... мне как медному котелку, служить и служить. Уснуть бы, что ли.
       Нет, не думайте, у меня всё нормально с психикой. Но завтра должен состояться первый подъём в горы. И не куда-нибудь, а на Зуб Дракона. А тут Яшка с Фаридом на Кустанай едут. С-с-с-с-с… сказал бы я что-нибудь нецензурное. Но у меня устойчивая психика, поэтому я взял сигарету и пошёл разминать её за дверью ослятника. Подумал, что пока разомну, пока покурю, может, они уже доедут и заткнутся?
       Всё-таки столько мне оказалось не выкурить. Скорее всего, Яшка «пыхнул» на сон грядущий. И вчера. И позавчера. Он уже несколько недель сидел на измене, а как зачитали приказ о его увольнении, то ему и вовсе сорвало башню, и отбросило за сарай. Он уже несколько дней обдолбанный в хлам, и всё едет домой. Так и пришлось мне засыпать под его бормотание вместе с устойчивой психикой.