Sabotazek Глава 2

Он опозорил Британскую Корону и ему очень стыдно. Это ложь и неправда – он атрофирован. Шамиль Бекмансуров.

Он жуткий человек, ужасный, страшный. Он чудовище. Сожалеет ли? – Немножко. Виссарион Пивняев.

Он фашист и эпилептик, а также астматик и аутист. Часто ругается. Переживает. Зигмунд Бяв.

Он претерпел крах своей нации, но всё ещё жив, однако в депрессии. Пафосен и печален. Кавришкин Назар.

Он был еврей, и всё ещё является. Он был каскадёр, но уже нет. Он не был ресторатор, но хотел бы быть. Интеллигент и негодяй. Хю Джмэкмэн.

Они – «Sabota;ek». Драчуны? – Естественно. Придурки? – Конечно. Хотят спихнуть Реформала Неоруси – Дрюнь Алмазова. Это неправильно и аморально. Это кощунственно.

Вы слышали историю о неорусском вурдалаке?!?!? КОНЕЧНО ЖЕ НЕТ, люди старого мира, ведь в вашу захудалую эпохишку самой Неоруси ещё не выстроено... Однако, история эта присутствует, и она очень страшная, крайне ужасная, она очень страшная…

Говорят, что по Неоруси ходит вурдалак, он ходит по Неоруси, и все об этом говорят. Как выглядит этот вурдалак никто не знает, но все знают, что вурдалак выглядит как человек, а как какой человек, низкий или высокий, прямой или сутулый, с широкими ноздрями или нет, бородатый, с бакенбардами – этого никто не знает, вообще никто не знает. Все верят в наличие вурдалака, всем кажется, что вурдалак в наличии, и что он ходит по ночам, и что он вытворяет страшные вещи, что вурдалак кусает всех людей на своём пути, потому что любит кровушку человечью, и что он пьёт кровушку человечью, а закусывает чесноком, и что он не такой как все вурдалаки, а особенный вурдалак, и что он не боится чеснока, и что он тот самый вурдалак, который не боится чеснока, и что он его потребляет. Этот вурдалак всем не даёт покоя, все его боятся, каждому неспокойно из-за этого вурдалака, и все его не любят, и каждому неспокойно. Он ходит каждую ночь по кварталам, и каждый боится ходить по кварталам ночью, потому что боятся вурдалака, который там ходит. Если кто-то вдруг идёт по кварталу ночью, то он очень боится, потому что ему кажется, что вурдалак тоже где-то рядом ходит, и они обязательно свидятся, и вурдалак непременно станет кусаться, и поэтому никто не хочет видиться с вурдалаком, вообще никто не хочет. Если кто вдруг увидит вурдалака, он начинает ещё больше бояться, и начинает убегать, и долго бежит, и ему очень страшно, и кажется, что вурдалак сейчас догонит, и поэтому очень страшно. Все знают о вурдалаке и все окутаны паникой и все окутаны страхом и фобией и все боятся. И вурдалак знает, что все его боятся, и ему очень грустно, потому что все его боятся. Но один человек во всём Бригеоне не верит в наличие вурдалака, и ему нестрашно, совсем нестрашно, вообще спокойно и безмятежно, и ненапряжно, и он не боится. Это Назар Кавришкин, и он не верит в наличие вурдалака. Однажды он исписал красивейший фасад следующим лозунгом: «Вурдалака нет и я его не боюсь потому что его нет!!!» Когда вурдалак проходил мимо этой надписи, ему стало очень обидно и грустно, как и Назару, которому всегда обидно и грустно, и вурдалак опечалился и разозлился. Вурдалак сказал тогда: «Я найду этого человека, – сказал вурдалак, – который написал эти обидные вещи, и обязательно выпью его кровушку, а ещё закушу чесноком, и выпью кровушку» – сказал вурдалак. И когда Назар гулял, к нему подбежал вурдалак и начал его кусать, и Назар забоялся и ещё более опечалился, и стал пафосно звать на помощь. Наконец, ЧП увидел Виссарион Пивняев, и он подбежал к вурдалаку, и сказал ему: «Уйди же, подлый вурдалак!» Но вурдалак не ушёл и стал кусать Виссариона Пивняева, и тому сделалось неприятно и тошно, и он ударил вурдалака что есть силы, и вурдалак расстроился. С тех пор исчез вурдалак из Бригеона, и из Неоруси он исчез, и вообще он пропал и объявлен в международный розыск, и все знают о наличии вурдалака, но где он тусуется ныне – никто не знает, где этот вурдалак сейчас – никто не знает, никто не знает куда девался вурдалак, и его родственники бьют тревогу и не знают где их вурдалак. Это очень страшная и ужасная история, это жуть и кошмар. Это страшила.

Единожды Шамиль Бекмансуров был выдворен со своей официальной работы (нарколог), и устроен на неофициальную (сомелье), то есть дегустатор отборного пойла. Такая занятость привлекла Бекмансурова возможностью каламбурить – он стал именоваться «Шамилье», и всем казалось, что он шепелявый. Тем не менее, Зигмунд Бяв оценил словесный креатив Шамиля, и стал его последователем на этом поприще. Будучи крайне озабоченным своим прозвищем «ост-балт», Бяв взялся придумывать клички, и являясь фашистом – сократил своё имя, назвавшись «Зигой», что ему очень льстило. Далее – он обозвал Кавришкина «Nazi», опять-таки, с отсылкой на его имечко, то есть Назар, а тот и не против, ибо он «последний националист води». Бекмансурова и Пивняева Зига нарекнул «Шама» и «Шума», так как первый Шамиль, а второй – шумер. С Джмэкмэном были troubles, однако Бяв нашёлся, и стал именовать того «Djmakma» (неорус: «Джмэкма»). Никто не стал называть себя так, как того требовал Зига, и всем было очень неловко, когда, преступая через свой аутизм, он кричал на всю многолюдную и великолепно оформленную улицу: «Эй, могучая команда «Sabota;ek»: Шама, Шума, Nazi, Djmakma! Идите все к своей Зиге, будем обниматься!»

Запомните этот день – позавчера. В Бригеон прибыл Казюль Иваныч – экспрессивный, импозантный художник, отвергнутый гений, давний знакомый Хю Джмэкмэна. Казюль – человек крайне нервный, из-за чего постоянно сидит на седативных препаратах, которые употребляет в гигантском количестве, превышающем суточный объём вдыхаемого воздуха. Если Казюль Иваныч откажется от приёма таблеток – он задрыгается с магнитудой 124 балла, а это ни что иное, как минус континент. Казюль Иваныч – натуральный психопат. Однажды он отпилил свою ногу, чтобы та перестала наконец чесаться. После данного эксцесса, Казюль Иваныча отправили на психоневрологическую экспертизу, которая не выявила ментальных отклонений, а психиатр даже похвалил художника за решительность. Казюль Иваныч долго горевал из-за того поступка, и решил, наконец, его загладить. Он принялся употреблять внутримышечно детскую пюрешку «РАСТИ БОЛЬШОЙ (и будь лоялен власти)», а также внутрикостно, и раз уж на то пошло – внутривенно. Вы не поверите, но у Казюль Иваныча отросла новая нога, да больше старой в четыре с половиной раза, и очень необычной формы. Казюль Иваныч был крайне рад обретённой ЕСТЕСТВЕННЫМ образом конечности, и выкинул, от греха подальше, свою долбанную пилу. И старую ногу тоже.

Казюль Иваныч приехал с целью возмездия. Возмездия Хю Джмэкмэну. Корни у этой истории растут из далёкого прошлого, когда Казюль Иваныч был анонимом, и творил под нерусским псевдонимом «Banksy». Никто не знал, кто сокрыт под этим словом из шести букв, но лишь один Хю Джмэкмэн был посвящён в эту тайну, покуда служил подмастерьем у мастера. Еврейская натура быстро дала о себе знать: Хю Джмэкмэн стал жестоко шантажировать ещё нервно и психически уравновешенного «Banksy», дескать, всем расскажет его секрет, и загадочный «Banksy» умрёт. Казюль Иваныч переживал и страдал, пребывал в том, что англичане хитроумно именуют «depression», и опасался, что мир узнает его истинное лицо, его подлинное имьотчество, и плакал, и нервничал, и дрыгался. Наконец, в одну ненастную ночь, озарённый лунным светом, под действием ретроградного Меркурия, Казюль Иваныч заявил в лицо Хю Джмэкмэну: «Убирайся, подлый ты! Иди ты! Подлый!» Хю же Джмэкмэн в то время был совершенно беспринципной мразью и сволочью, негодяем, ублюдком, гнидой и скотом, бесчестным животным и вообще плохим человеком, и поступил он тогда соответственно своей мерзкой натуре: раздолбал мольберт Казюль Иваныча, перемешал все краски, подрисовал третью ноздрю в портрет любимой женщины мастера, схватил все кисточки и скрылся. Секрет Хю Джмэкмэн всё же не раскрыл (Казюль Иваныч ныне популярен исключительно как «Banksy»), однако сорвал своему учителю все нервы, и продемонстрировал абсолютно неприемлемые манеры.

И вот, возвращаясь домой, в любимый квартал сопок, Хю Джмэкмэн обратил своё пьянённое внимание наверх, узрев рекламный дирижабль. Последний завис в тропосфере с ярко светящимся табло, которое скрашивало одиночество всякого прохожего, беспокойно томимо чёрным небосводом. Экран показывал следующий текст: «Banksy. Будет творить в Бригеоне», и Хю Джмэкмэна захлестнула ностальгия. Не совесть, нет – та была ему незнакома… Лишь память о былом. Наконец, шагая вдоль готического района, взор негодяя упал на тёмную арку очередного дворца, в которой стоял человек в пылающей огнём куртке, в экранной одежде – технологии Дрюнь Алмазова. Анимация интенсивно сверкала, не освещая, однако, лица носителя, но было ясно, что взор последнего своей пристальностью пробуривает в туше Хю Джмэкмэна отверстие. Наконец, раздался голос…

– Ты сделал мне нервы, Хю Джмэкмэн.

Всё стало ясно как белый день.

– Прости, о мастер! Я нечаянно!

– Лжёшь, отмороженная сущность! Гибрид бесстыдства, гнусности, говна! – из тени показался Казюль Иваныч.

– Всё верно говорите, был таков, что в красках описал в своём двухтомнике «Ублюдок дня» и «Ночной ублюдок», который можно приобрести в любой книжной лавке Бригеона, в течение недели действует горячее предложение: по эксклюзивному промокоду DJMAKMA20 вам будет скидка 3%! Торопитесь, сроки акции ограничены, как и тираж!

– Я обязательно воспользуюсь твоим любезным предложением, щенок! Однако, брось свою наивность – тебе не увильнуть, и не спастись, и не укрыться так легко… Я прибыл с ясно зримой целью – закончить этот фарс и вздор, напомнить же о том, что унижений я терпеть не буду. И пусть минуло 10 лет, однако пламя оскорблённой чести не затлело. Я в этой куртке, я пылаю, моя бессмысленная ярость, наконец, готова сокрушиться полным грузом!

Хю Джмэкмэн, в реальном времени и прямом эфире, от стресса проглатывал 720 миллионов кубических километров своих слюней, а это больше, чем весь объём Тихого океана, и вот лично мне совсем непонятно, как в него столько вместилось… Фантастика.

– О нет, мне очень боязно, и ропотно, страхово. Я ТРЕПЕЩУ! Нет, гибель в мои планы не входила на сегодня… Одно лишь СПА, массаж, два педикюра – всё это сделал, но в солярий – к ночи, посему – опаздываю, sorry! – спешил откланиться Хю Джмэкмэн.

– Повремени с косметологией, грядёт дуэль меж подлецом и джентльменом! Неважно средство – наганы, шпаги, кулаки… Одно лишь ясно – ты сполна заплатишь!

– И чем же, мастер? Я предупрежу – НА ДЕНЬГИ КРАЙНЕ СКУП!!!!!

– О нет, к финансам равнодушен. Нужна мне кровушка твоя, покуда волонтёром стал и помогаю донорством. И собираю кровь. Поэтому.

– А сколько просишь? Любопытствую: каков миллилитраж!?

– Четыре с половиной литра, иное оставляй себе. Ну что же, бьёмся, иль добровольно сдашь венозный биоматериал?

Хю Джмэкмэн бросился врассыпную. Это чутка шокировало Казюль Иваныча, но от его широченного шага никто и никогда не уходил. Спустя две с небольшим йотасекунды, Джмэкмэн в целостности был под подошвой мастера. Казалось бы всё, the end, однако чип, когда-то вживлённый под кожу Хю Джмэкмэна его братьями-евреями, желавшими контроля над своими и не только, однажды был перепрошит на экстренную связь с кружком «Sabota;ek», чем и воспользовался обидчик и жертва Казюль Иваныча. Спустя трое суток, Шама, Шума, Зига, Nazi были здесь и очень стыдились своих глупых прозвищ. Виссарион Пивняев и Назар Кавришкин узрели визави сразу двух старых знакомых: непосредственно Джмэкмэна и… Вурдалака!

– Ага, бесчестный подонок! Призвал на помощь свой инклюзивный отряд! – воскликнул Казюль Иваныч, он же мастер, он же «Banksy», он же неорусский вурдалак.

– Хю Джмэкмэн, остерегайся этакого чудика! Заместо человечьих зубов – у него вурдалачьи! – сигнализировал Виссарион Пивняев, он же Шума, он же жуткий человек, ужасный, страшный, он же «чудовище».

– О нет! Ребята, выручите меня, прошу-прошу, плизики! – доносилось из под подошвы мастера устами отёчного Хю Джмэкмэна.

– Хорошо, обязательно, непременно! – подал свой голос Шамиль Бекмансуров, он же Шамилье, он же Шама, он же «главная персона нон-грата Великобритании».

– Итак, шайка бесстыжих отморозков! Я знаю только трёх: Хю Джмэкмэна и тех, а ну-ка, представляйтесь! – глядя на Виссариона Пивняева и Назара Кавришкина скомандовал Казюль Иваныч, припомнив то, как эта парочка неделей ранее изгнала его из Бригеона.

– Назар Кавришкин! – вдруг выкрикнул Назар Кавришкин.

– Виссарион Пивняев, – представился Виссарион Пивняев. – Я же (только не смейся, подлый вурдалак) Шума, я же жуткий человек, ужасный, страшный, я же «чудовище»!

– Ахахахахах! – ослушавшись просьбы Виссариона Пивняева рассмеялся Казюль Иваныч. – Ты клоун! Ты не лидер, а жалкий клоун, на потеху! Ахахахха!!!

Виссарион Пивняев слёг с инсультом, но потом выздоровел.

– Вы можете идти, я вас не знаю и знать не хочу! – обратился Казюль Иваныч к Шамилю Бекмансурову и Зигмунду Бяву. Они ушли, им было боязно.

Наконец, Назар Кавришкин набросился на вурдалака со спины, а Виссарион Пивняев ударил его прямо в знаменитую вторичную ногу, которая секундой ранее прижимала Хю Джмэкмэна к красивой брусчатке готического квартала великолепного Бригеона. Когда еврей-логопед, наконец, освободился, первым, что он сделал, так это убёг. Назар Кавришкин и Виссарион Пивняев остались без шансов и без поддержки, однако вдруг раздался звук открытого шампанского: пробка штопором вылетела по направлению Казюль Иваныча и сразила того наповал! Это был… Шамилье! Вурдалак стал подниматься, однако Бекмансуров разбил об его импровизированный шлем свою бутылку и подставил остриё прямо к горлу с ультиматумом «сдавайся!»

Ну вурдалак и сдался а чё ещё сделаеш в такой ситуаци………………