В гостях у бабы Яги

Памяти Владимира Яковлевича Проппа
Помню, ночью в деревне  долго  не  спал,
По морозу отправился в лес  я бродить
И сугробов средь белых  в гости попал:
– Эка, леший не стал тебя кругом водить.

Усмехаясь, сказала мне Баба Яга,
Наливая на травах настоянный чай,
Я на печку гляжу и смекаю: – Ага,
Сколько молодцев в ней извели невзначай.

Будто мысли хозяйка мои прочитала,
Усмехнулась опять и мне говорит:
– Тебе правду узнать пора, верно, настала,
Да и леший ее рассказать все велит.

Он, поверь, мне совсем не указчик,
Но, бывало, зайдет чаю с медом попить,
А ты,  знаешь, какой леший рассказчик,
Такого нигде в жизнь тебе не найтить.

Я поежился, чай допивая из блюдца до дна
И тревогу в душе все никак не уйму,
То ль метель завывает и Яга здесь одна,
То ли леший подходит – никак не пойму.

Рядом села Яга и глядит на меня,
Свой неспешный она начинает рассказ,
А пурга все гуляет, избушку креня,
В полумраке я вижу хозяйки блеск глаз.

– Пред избушкой ты верно слова произнес,
И без них не открылась бы дверь.
Я к губам пирожок, что с грибами, поднес,
Морщусь: слова позабыл те теперь.

– Грань миров перешел ты, ступив за порог, –
Я робею перед взором Яги,
Он суров стал и прямо-таки  строг,
А в висках-то забилось: «Не медля беги!»

 Сам себе отвечаю: «Куда от Яги
По сугробам, в метель, собрался бежать?»
Я не спорю с собой, представляя круги,
Те, что вынудит леший меня описать.

– Я учуяла, как живая за порог ступила нога,
Мыться в озере должен был ты, милый,
Иль в сугробы нырять, коль повсюду снега,
Закаленный ты стал бы, не хилый.

Да и веником свежим порка немного
Из ветвей бы сосновых тебя проняла,
И тогда за родного, не из мира иного
Я тебя бы, на пороге, тотчас приняла.

Но и ради такого, покамест  живого
Пирогами, как видишь, подперта изба.
Я, признаться не ведал поворота такого
И над пищей, как понял, была ворожба.

– Дабы ты – продолжает  Яга – обернулся птицей.
Я в ответ лишь киваю:  мол, да?
И ни жив и ни мертв, в доме пхнет душицей.
О Египте я вспомнил и вспомнил о Ба.

В «Книге мертвых» о ней говорится,
Переводится  с коптского Ба как душа
Сейчас в птицу она превратится
Как представил – так сижу не дыша.

Голова моя будет прежней,
Остальное  ж все станет иным,
В листопад и порою вешней
Птицей стану летать над простором земным.

Но пока я на лавке все тот же,
От лучины в избе полумрак,
И себя укоряю: ну надо же, вот же,
В лес поперся бродить как дурак.

И от чая? мне вдруг почудилось,
Что козлом обернулась Яга,
Видно так ей заблагорассудилось:
Предо мной – костяная ее нога.

Не стоит она, нет, летает,
Рядом ступа и тут же – метла
И не та, что пол подметает;
Вдруг от света луны изба стала светла.

Да, метель за окном прекратилась,
И в трубе не стонет пурга,
В облик прежний Яга обратилась
Костяной лишь осталась нога.

Наконец, до меня доходит:
Ведь слепая хозяйка моя,
И по дому летает, не ходит –
Как  же сразу не понял я!

В междумирье иначе никак,
И Яга – сродни Полифему.
Пусть не сразу и пусть – кое-как,
Одиссея я вспомнил и Микенскую тему.

И тихонько, украдкой и боком
Из избушки Яги выбираюсь.
О порог не споткнуться ее ненароком
Изо всех своих сил, поверьте, стараюсь.

Под луною босые ноги, в валенки на ходу обуваю,
По сугробам, не видя  дороги
В мир живых от Яги я стремглав убегаю,
Не споткнуться б еще у медвежьей берлоги.

В общем, вышел из леса под утро,
До порога, усталый, добрел чуть живой,
Глянул в зеркало – человечье мое, таки, нутро.
Вдруг виденье Яги или все ж домовой?

Проморгался: у ног только кот,
Дом немного остыл, пора печку топить.
Утираю с дороги со лба липкий пот
И воды родниковой спешу я испить.

У нагретой печи, разомлев от тепла,
Я, признаться, себя укорил:
Яга, видели вы, ко мне доброй была,
Добрым словом ее я же не одарил.

Но теперь вечерами, долгой снежной зимой,
Когда стужа и кружит метель,
Вспоминаю Яги я избушку порой,
Скрип несмазанных двери петель.





13 – 27 декабря 2022. Чкаловский