***

Вы всё время спрашиваете меня про неё. А что я могу сказать вам о ней?

Ну… Она часто приходит ко мне. Она почти всегда рядом со мной. Где бы я не был: дома, на улице, на работе. Вот ты посмотришь на меня, вроде бы молчу. Со стороны может даже показаться, что мне грустно. Но это просто потому что я чувствую её рядом с собой. От неё не так легко отвязаться.

Она появляется без спросу. Медленными тяжёлыми шагами уверенно пересекает любые преграды на пути ко мне. Встаёт позади, хватает за плечи своими грубыми длинным жилистыми руками с длинными сухими пальцами и давит, и давит, и давит покуда я не сломаюсь.

Она будет расти. Будет расти, покуда не возвысится надо мной. Покуда её размеры не заполнят всё вокруг. Неважно где я, – комната или стадион, – она заполнит собой всё пространство.

Она расправит свои крылья. Огромные мощные чёрные кожаные крылья летучей мыши.

Я буду слышать её тяжёлое дыхание. Как глубокое низкое рычание. Её голова прямо надо мной. Обезображенная морда. Прямо надо мной.

Она раскроет свою огромную свирепую пасть аллигатора. Начнёт ею клоцкать так громко, что грохот будет разноситься вокруг, но услышу его только я.

И когда я сдамся, скажу ей:
— Я сделаю всё, о чём ты попросишь.

Тогда она прекратит клоцкать пастью, ослабит хватку и поднесёт к моим ушам свои челюсти и прошепчет:
— Пиши…

Когда я на работе и просто тружусь, она шепчет мне:
— Пиши…

Когда я на улице, просто гуляю, она шепчет мне:
— Пиши…

Когда я общаюсь с друзьями, она шепчет мне:
— Пиши…

Когда я в постели с девушкой трахаюсь, она шепчет мне:
— Пиши…

Ей наплевать на меня. Ей наплевать на мою жизнь, мои цели, мои интересы. Ей наплевать, каким я вижу этот мир. Она здесь только за одним.

Она падальщик. Она здесь только за тем, чтобы клевать мою гниющую заживо душу. Ведь в моей душе есть та неподдельная чистая энергия, которая толкает меня к искусству, а её к утолению непреодолимого голода.

Она шепчет мне:
— Пиши…

И я в ответ лишь с любовью говорю:
— Вот она: моя муза… Другой мне и не дано.